Текст книги "Альманах всемирного остроумия №1"

Просто детский лепет

Один ребенок упрямился целое утро и не хотел произнести букву А, первую в азбуке; его высекли за упрямство, Отец малютки застает его в слезах; ему говорят о причине их; он подозвал ребенка, сажает его на колени и говорит ему: – «Дружок, отчего же ты не хочешь произвести А? Ведь это не так трудно». – Дитя плачет и ничего не отвечает. Отец настаивает… В ответ то же молчание. Наконец, после долгих увещеваний, ребенок отвечает печальным голосом: – «Потому что, как только я скажу А, меня заставят сказать и Б».

* * *

Двое детей рассматривали картину, изображавшую Адама и Еву в первоначальном костюме миротворения. «Который из двух муж?», – спросила девочка своего брата. – «Как же, – отвечал он, – хочешь ты, чтобы я это узнал: они ведь не одеты!»

* * *

Мать как-то кстати сказала своей маленькой дочери: «Твой отец и я составляем одно». – «Я понимаю, – отвечала малютка, – как две маленькие копейки составляют одну большую копейку».

* * *

Девочка играла на коленях изящного господина, старавшегося чрез нее завязать разговор с ее матерью. – «Как зовут вашу мамашу?» – спросил он. – «Мамашу зовут девицей Фанни», – отвечало дитя с убийственным хладнокровием.

* * *

Мать, имевшая капризного и несносного ребенка, уверяла всех, что он премиленький. – «Какое милое дитя ваш ребенок, – сказал ей М., – в котором часу его укладывают спать?»

* * *

Ребенок плакал и кричал. Его спросили, что с ним. – «Я потерял монету в две копейки, которую мне дала мамаша». – «Перестань, – сказали ему, – потерю не трудно вознаградить: не плачь, вот тебе другая монета». Едва он ее получил, как начал кричать еще сильнее. – «О чем еще плачешь?» – спрашивают его снова. – «Плачу потому, что если б я не потерял те две копейки, у меня бы теперь было четыре».

* * *

Чтобы сделать более прилежным ребенка, встававшего очень поздно, отец его, желая дать ему почувствовать выгоды, происходящая от прилежания, рассказал ему, что человек, встав рано, нашел кошелек с золотом на дороге. – «Но, папаша, – возразил ребенок, – тот, который его потерял, встал еще раньше».

* * *

Дяди и племянники

Один племянник, кутила, похитил у своего больного дяди серебряную тарелку. Дядя, умирая, включил в свое завещание следующую оговорку: «Племяннику моему, Григорию, отказываю я одиннадцать серебряных тарелок. Он сам уже знает, почему я не дал ему дюжины».

* * *

Молодой человек раз как-то имел спор с пожилым человеком о каком-то предмете. – «Перестаньте спорить, – сказал пожилой, – я это знаю лучшее потому, что, как и вы, был молод и даже, может быть, был моложе вас.

* * *

Какой-то дядюшка распекал своего племянника за его безрассудные издержки и между прочим сказал: – Везде должаешь! Ты должен и Богу и черту!» – «Дядюшка, – возразил племянник, – вот сейчас вы назвали именно тех, которым одним я ничего не должен».

* * *

Дядя, рассердившись на своего племянника, бегал за ним с палкой. Молодой человек, очутившись внизу лестницы, оборотился и крикнул дяде: «Не сходите вниз и помните, что через четыре ступени родственные отношения прекращаются».

* * *

Перлы армейского юмора

В обществе, в котором находилось много военных, говорили о присутствии духа, храбрости и бесстрашии. Молодой офицер, вскоре после войны вышедший в отставку и возвратившийся к прежним занятиям, обыкновенно хвастал своими воинскими подвигами, но в тот день был молчалив как рыба. «Что же вы, любезный Б., – сказала одна девица, – не расскажете нам, какиe подвиги совершили вы на поле брани?» – «Сегодня ровно четыре года, – отвечал он, – как я при Ватерлоо отрубал ногу одному французу. «Зачем же не прямо голову? – спросила та же девица. – «Да у него уж не было головы», – подхватил рассказчик.

* * *

Маршал Вильруа в 1717 году отправился в Понт, для подавления небольшого возмущения. Пребывание его в городе было отмечено рядом увеселений и постоянных праздников. Одна дама в Париже узнала, что в Лионе дамы наперебой стараются понравиться маршалу. Одной из них она написала письмо, в котором просила сообщить ей, кому господин маршал бросил свой платок. Старая госпожа Брео, жившая в Лионе и бывшая прежде из числа друзей Вильруа, увидев это письмо, сказала показывавшей его: – «Напишите вашей подруге, что у маршала насморк прошел, и он в платке не нуждается».

* * *

При осаде Ландресве, в 1635 году, храбрый офицер гвардии Ла-Фейллад был ранен в голову выстрелом из мушкета. Хирурги объявили, что рана опасна: видны мозги. – «Хорошо, – сказал Ла-Фейллад, – сделайте мне удовольствие: возьмите часть моих мозгов, – буду ли я жив или умру, все равно, и отнесите их к кардиналу Мазарену, у которого есть привычка говорить, что я безмозглый».

* * *

Один военный врач на Кавказе во времена еще Ермолова сетовал на то, что ему не был дан орден, которого оп добивался с настойчивостью. Алексей Петрович Ермолов, который таки любил поострить и пошутить при случае, сказал огорченному эскулапу, отличавшемуся, впрочем, искусством, не одному ему, правда, свойственным, отправлять своих пациентов на тот свет: «Зачем, друг любезный, тебе этот крест, когда ты сам такой мастер оделять крестами других, с тою разницею, что твои кресты все на наших городских кладбищах».

* * *

Рассказывают следующее остроумное замечание одного полководца. Враги приближались к его армии. Известия о превосходстве их сил могли обескуражить войско; генерал боялся этого; потому, когда пришли ему сказать, что войска противника приближаются и что необходимо было послать разузнать об их числе, то он сказал: «Дело не в том, чтобы счесть, а в том, чтоб победить!»

* * *

Сдав штандарты в Зимнем дворце, эскадрон одного из гвардейских полков в 1845 г. возвращался в казармы. Эскадронный командир, полковник Депрерадович, весьма любезный и образованный офицер, узнав что-то интересное, рассказывал это окружавшим его младшим офицерам, оставившим свои места и окружавшим своего эскадронного командира, отвечая смехом на его какой-то забавный рассказ. Вдруг дивизионный генерал Пенхержевский в санях обгоняет едущий шагом отряд и, остановив эскадрон, обращается к командиру с замечанием: «На что это похоже, полковник? Окружили себя всеми офицерами, которые для того оставили свои места, а сами с ними только и знаете, что тара-бара, тара-бара!»… Держа руку у козырька каски, Депрерадович сказал: «Извините, ваше прев-ство, но я решительно не умею говорить на том языке, о котором вы теперь упоминаете».

* * *

Молодой рекрут, прохаживаясь по городу, увидал, в нижнем этаже одного дома на окне попугая. Удивленный красотой этой птицы, совсем ему неизвестной, он остановился и долго ее рассматривал, как вдруг попугай неожиданно закричал: «Здравствуй, служивый!» – Испуганный рекрут тотчас снимает фуражку и, вытянувшись, говорит: «Извините, ваше благородие, а я думал, что вы птица!»

* * *

Барышник продал молодому адъютанту коня, который, по словам продавца, был совершенно приучен к фронту и пальбы не боялся. Офицер на первом же учении с пальбою слетел с коня, который испугался пальбы в дал тягу. Офицер призвал к себе барышника и упрекал его за проданную им лошадь, которая при первом выстреле бьет передом и задом, тогда как барышник заверял и клялся, что лошадь эта перед пальбой стоит как вкопанная и ничего не боится. Ловкий барышник вывернулся и тут, сказав, что он ни мало не обманывал в том, что перед пальбой лошадь стоит смирно; «а после пальбы, – сказал он, – за это я не отвечаю: тогда всякая лошадь, коли ей придет каприз, может сбросить седока на землю, особенно когда тот не крепко на ней сидит».

* * *

Роту молодых рекрутов отрядили однажды в самый пыл сражения для штурма батареи. Один из новобранцев, услыхав это приказание, побледнел и затрясся как в лихорадке. «Стыдись, – сказал ему поручик, – ты дрожишь как баба. В опасности должно быть хладнокровным». – «То-то и есть, ваше благородие, что я уж очень хладнокровен, оттого то я и дрожу: кровь замерзла в жилах».

* * *

Дюмурье, известный полковник, получил письмо от своего кредитора, в котором тот просил об уплате долга. Полковник написал ему весьма учтивое письмо и в конце подписался: «По гроб преданный вам друг и должник».

* * *

Бедный отставной офицер, явившись к военному министру, уверял дежурного адъютанта, что вся его просьба к министру состоит в двух словах. Адъютант решил доложить. Министр велел его впустить, но о тем, чтоб его предупредили, что он его выслушает, если только просьба будет состоять в двух словах. – «Холод, голод», – сказал офицер, войдя в кабинет министра. – «Дрова, хлеб», – отвечал министр и велел ему назначить пенсию.

* * *

Один из знакомых придворного шута императрицы Анны Иоанновны Кульковского, офицер по фамилии Гунд, что немецком языке значит «собака», был предметом обожания двух старых дев, отличавшихся чрезвычайной костлявостью, которые раз за этого красивого и, вообще, здоровеннейшего офицера между собою не на шутку переругались и чуть не разодрались даже. Кульковский сказал при этом: «Часто мне случалось видеть, что две собаки грызутся за одну кость; но в первый раз вижу, что кости грызутся за собаку».

* * *

Один рекрут стоял в первый раз на часах. Сначала ходил он спокойно перед будкой взад и вперед; наконец напал он на странную мысль, остановился, взял ружье к ноге и, уперши глаза в будку, сказал: «Странное дело! Ну что за такая драгоценность этот старый полусгнивший ящик? Ну что они дорожат им до того, что заставляют меня сторожить его! Эка невидальщина!»

* * *

Хорошенькая госпожа Полпудова, муж которой участвовал в поставке запасов для армии, собирала вокруг себя приятный кружок людей, принимавших участиe в общем них деле. Между ними находился один из адъютантов военного министра. Этот последний, довольный своим влиянием на материальные средства маленькой семьи, в течение доброго часа пускал пыль в глаза и задавал тону, что очень не нравилось молодой хозяйке. Она воспользовалась минутой, когда надоедливый воин-бюрократ, встав сзади ее стула, бесцеремонно запускал глаза на ее прекрасную грудь, и сказала ему с самой утонченной вежливостью: «Не угодно ли вам, милостивый государь, переменить место. Разве вам не известно, что мы, поставщики, не любим, чтоб на нас смотрели вблизи»?

* * *

Рестораторы и ресторации

Любитель хорошего стола раз обедал в большом кругу друзей, говоривших, певших и смеявшихся зараз. – «Господа, – крикнул гастроном, – несколько потише, а то право не разберешь, что ешь».

* * *

«Вот эта бутылка мадеры, пролежала у меня в погребе более десяти лет», – сказал некий трактирщик-шарлатан. – «Верю, любезный, да только как же муха-то забралась в бутылку и разгуливает в ней живая?» – возразил его гость. – «Тут нет ничего удивительного, – вскричал трактирщик, – когда вы узнаете, что муха эта попалась в бутылку при закупоривании и засмолили ее на острове Мадере, за 30 лет перед этим. Насекомое это живет тут благодаря живительной силе спиртуозности мадерского винограда, который, как известно, восстанавливает даже угасающую жизнь»..

Что было больше после этого говорить с нахалом? Посетитель от вина отказался и из трактира ушел.

* * *

Гость в ресторане, обращаясь к служителю, говорит: – «Подай мне бутерброд». – Служитель, отличавшийся неуместной любезностью, отвечает: – «С моим удовольствием». – «Нет, с сыром».

* * *

– «Что с вами, Карл Карлович? Вы что-то не в своей тарелке?» – «Помилуйте, как не сердиться! Представьте себе, иду я в пивную, выпиваю целую дюжину баварского, плачу за нее 1 р. 56 к. и не ощущаю даже ни малейшего опьянения! Что же это в самом деле? Кому же охота бросать свои деньги за окно?»

* * *

Путешественник, приехав к заставе одного города, в рассеянности, подал караульному офицеру, вместо паспорта, карточку кушаний французской ресторации. Караульный взял карточку и, осмотрев путешественника с ног до головы, начал читать: «Телячьи ножки – точно так, свиная голова – совершенная правда!» – Потом, отдав ее путешественнику, пропустил его чрез заставу.

* * *

– «Эй, Навуходоносор, принеси мне чашку кофе с коньяком и сигару», – так восклицал один посетитель русского ресторана, обращаясь к половому в белой коленкоровой рубашке. Другой гость тогда спросил трактирщика: – «Неужели у вас есть половой, носящий имя Навуходоносора?» – «Нет, сударь, мы зовем его просто «Сором», потому что он метет комнаты; но гости для краткости речи зовут его Навуходоносором».

* * *

– «Вот видите ли, вы не правы, что употребляете так много вина, – говорили одному пьянице, – Вино шатает вас на каждом шагу». – «Я не прав совсем не потому, что пью вино, а потому, что хожу, когда выпью».

* * *

На другой день после несчастного случая на одной железной дороге, половой в одном кафе-ресторане оплакивал смерть воспитанника политехнической школы и говорил одному из постоянных посетителей этой кофейни: – «Поверите ли вы, сударь, еще утром он ел у нас бифштекс с картофелем». – «Неужели с картофелем?» – возразил посетитель.

* * *

Пёстрая смесь курьёзов

У Н. свели однажды лошадь. «В этом вы виноваты сами», – заметил один из его знакомых. – «Нет, – подхватил другой, – в этом виноват кучер». – «Вовсе не кучер, – воскликнул третий, – а дворник». – «Совершенно справедливо, господа, – отвечал Н., – и мы все виноваты, не виноват один только вор».

* * *

Во дни крепостного права преданность прислуги к господам проявлялась то в трогательных, то в комических формах. Так в одном имении Болховского уезда Орловской губернии внезапно околела верная дворовая собака, которая обыкновенно всю ночь лаяла и, таким образом, защищала дом от воров. Не знали в первую ночь каким другим псом заменить это деятельное и верное животное. Наступила ночь и к удивленно помещицы и ее прислуги раздался громкий лай, как две капли воды похожий на лай околевшей сторожевой собаки. Пошли удостовериться, и, к немалому удивлению и также смеху, находят, что должность лаяльщика исправляет шут-карлик, по имени Федька-недоносок, который в пылу усердия своего в охранении барских интересов для защиты скотного двора и птичника от волков и рысей запрягся в веревку, на которой уже много лет бегала сторожевая собака, и лаял с отличным искусством.

* * *

Один забавник, впрочем очень умный и честный малый, имел страсть острить. Однажды, сидя у своего приятеля, он задумался. Приятель, ударив его по плечу, сказал: «Что, брат, кажется, нынче уже не шутишь больше?» – «Да, – отвечал остряк, – шутки мои сделали то, что нет больше доверия к моим словам. Кого не станешь уверять, что ты умен, слышу один ответ: шутишь, брат!»

* * *

На одном обеде какой-то остряк заметил, что нисколько гостей особенно лакомились, высасывая мозг из воловьих костей, и глубоко вздохнул. – «О чем вы вздыхаете?» – спросил его сосед. – «Мне больно видеть, – отвечал он, – как дети высасывают мозг из костей своих родителей».

* * *

В одном обществе любитель всех рекомендовать, особенно важным особам, подвел приятеля своего провинциала к местному тузу, тут находившемуся, говоря: «Позвольте, ваше высокопревосходительство, представить вам моего друга, его фамилия…» – «Это прекрасно, – сказал туз, – только прежде чем говорить мне фамилию вашего друга, потрудитесь мне сказать вашу, чтобы я мог знать, с кем я имею честь говорить».

* * *

Одна старушка, бывший синий чулок, не утратила и с летами своей привычки говорить высокопарным книжным слогом, чрезвычайно надоедавшим ее родственникам и в особенности молоденьким шалунам-внучкам. Раз она созвала к себе родных, готовясь передать им свои духовные распоряжения, но, увлеченная страстью к торжественным речам, она начала так: «Друзья мои! Я – корень, а вы – ветви! Вы разрастаетесь, цветете, благоухаете, пока корень на земле». – «Позвольте, бабушка, заметить вам, – сказала одна балованная гимназистка-внучка, – что не прикрытый землею корень страждет, и с ним вместе страждут ветви; когда же корень находится глубоко под землею, то ветви оживают и зеленеют»…

Неизвестно, насколько бабушке понравилось ученое замечание внучки-ботанистки.

* * *

Один известный комик сидел однажды за столом в числе двенадцати человек, т. е. всего с ним за столом число обедавших составляло несчастную цифру 13. Кто-то из присутствующих, человек с предрассудками, заметил это с ужасом; тогда комик сказал, ободряя всех: «Пожалуйста не беспокойтесь, господа, нас со мною не 13, а 14, так как я пил за двоих, что и берусь доказать теперь же».

* * *

– «Что видели вы в Греции?» – спросили путешественника, возвратившегося с Востока. – «Время, которое все уничтожает втихомолку», – отвечал тот.

* * *

Какой-то охотник, любивший всегда нисколько приврать в каждом своем рассказе, повествовал в обществе о каком-то удивительном эхо, повторяющемся двадцать девять раз. – «Безделица! – возразил один из слушателей, какой-то барон, – вот у меня, в моей деревне, совсем другое: если я закричу: «здравствуйте, господин эхо!» то эхо отвечает мне: «здравствуйте, господин барон!» – Рассказчик об эхо, повторявшемся 29 раз, почувствовал себя побежденным.

* * *

Один остроумный господин рассматривал над камином статуэтку правосудия и мира, изображенных целующимися. – «Видите ли, – сказал он, обращаясь к своему другу, – они целуются при расставании, так как им больше никогда не встретиться».

* * *

Некая барыня, заехав в фотографию и узнав, что портрет будет стоить пять рублей, а копия – три, сказала: «Ну так сделайте мне копию».

* * *

Молодой крестьянин вез в телеге своего батюшку и свою матушку, и, несмотря на все замечания отца и матери, парень гнал лошадей как угорелый. Вдруг поехал он совсем уже шагом. – «Боже мой! – сказал отец, – попробовать бы я обходиться так о своими родителями! Проучили бы они меня!» – «Хороши видно и были ваши родители!» – возразил сын. – «Получше твоих, бездельник!» – закричал отец, обиженный неучтивым отзывом сына и забывший, что тут речь идет уже о нем и его жене.

* * *

Один господин, которому было уже за шестьдесят лет, отправился раз на рынок, чтоб купить ворона, и на вопрос одного из своих знакомых, зачем ему понадобился ворон, отвечал: «Я хочу видеть, может ли эта птица жить, как говорят, триста лет».

* * *

О господине, говорившем чересчур вяло, одна бойкая дамочка заметила: «Видно, что этому господину очень наскучило то, о чем он говорит».

* * *

Купаясь в Неве, один прецеремонный господин увидел, как на берегу опрокинулась какая-то карета, в которой сидела прекрасная молодая дама. Он плывет к берегу, вылезает из воды, подходит к даме, помогает ей и чрез то спасает ее, и извиняется, что осмеливается подойти к ней и прикоснуться до нее без перчаток. Такая изысканная вежливость людей былого времени нынче, в эпоху совершеннейшей бесцеремонности в обществе, принимает характер уже чисто анекдотический.

* * *

Какой-то глупец писал своему другу следующее письмо: «Милый мой Архип Семенович, я забыл у тебя мою золотую табакерку, ты мне доставишь большое удовольствие, прислав ее с подателем этого письма».

В ту минуту как он собирался запечатать письмо, табакерка нашлась, и он прибавил к письму такой post-scriptum: «Я только что ее нашел, не трудись искать». Приписав это, он запечатал и отправил письмо.

* * *

Бедный лодочник, не заработав ничего во весь день, возвращался печальный домой, как вдруг кто-то попросил его перевезти себя. Переезд совершился удачно. Лодочник потребовал свою плату, только перевезенный объявил, что с ним не было денег, но что взамен их он даст ему совет, стоящий денег. – «Жена и дети не едят советов», – возразил лодочник; однако, не видя другого исхода, спросил под конец, в чем состоял его совет. – «Чтоб вы на будущее никого не перевозили, не взяв вперед платы».

* * *

Бывают весьма приятные говоруны, которые между тем не в состоянии разумно и последовательно написать и двадцати строчек. Один из таких говорунов, очень приятных в обществе, решился написать нечто в роде послания одной хорошенькой женщине, любившей слушать его рассказы. Прочитав это послание, дама сказала: «Бедный Малинников настоящая картинка, я его находила лучшим до его письма».

* * *

«Терпеть не могу дураков!» – воскликнул кто-то. – «Удивительное самоотвержение!» – заметил один из присутствовавших.

* * *

Барыня торговала ночное кресло, снабженное замком и ключом. Старьевщик, желая ее заставить надбавить цену этой вещи, расхваливал ей достоинства замка и ключа. – «Что касается до замка с ключом, – отвечала покупательница, – я в них не очень нуждаюсь, так как не боюсь пропажи того, что будет под этим запором».

* * *

«Удивительно! – сказал кто-то, – я получил две телеграммы – одну из Гамбурга, другую из Триеста, и обе писаны одною и тою же рукой».

* * *

Кто-то опубликовал в газетах объявление о желании иметь попутчика. Однажды в пять часов утра раздается у его дверей шум. – «Кто там?» – спросил отъезжавший и искавшей попутчика. – «Вы ищете попутчика, так впустите меня поскорее». – Хозяин комнаты поспешно вскочил с постели, зажег свечу, набросил халат на плечи и отворил дверь. – «Мое почтение, – сказал вошедший, – так вы ищете попутчика? Вот, извольте видеть, я пришел вам сказать, что не могу ехать с вами».

* * *

88-летняя старуха похоронила последнюю свою дочь, которой было 70 лет от роду. – «Как я несчастна, – говорила старуха? рыдая: – из пятерых детей моих ни один не дожил до совершеннолетия».

* * *

Один умный господин, чтоб выразить презрение, имел выpaжeниe, которое всегда употреблял в этом случае: «Эго предпоследний человек». – «Почему же предпоследний?» – спросили его. – «Чтоб никого не обезнадежить в том, что он самый последний в существующей толпе».

* * *

Кого-то сильно упрекали за любовь к уединению. Он отвечал: «Я более привык к своим недостатками чем к чужим».

* * *

Об одном человеке, известном по своей страсти лгать, пронесся слух, что он умер. Несколько дней спустя он явился в обществе. – «Боже мой, а я думал что вы умерли!» – сказал кто-то. – «Кто вам это сказал? Могу вас уверить, что я жив и совершенно здоров». – «Мне что-то не верится, – отвечал тот, – мне рассказывал о вашей смерти человек, которому я вдесятеро более верю, чем вам».

* * *

В маскараде некая полноватая маска подошла к даме и вступала с ней в весьма остроумный и занимательный разговор. Наконец дама попросила замаскированную личность снять маску. – «Это вам нисколько не поможет», – сказала она, снимая маску, из-под которой явилась другая, еще уродливее. Дама продолжала просить домино показать ей свое лицо. Домино наконец сняло маску и, о чудо! предстало в третьей, которая была ужаснее и отвратительнее всех остальных. – «Остановитесь! – воскликнула дама: – если это будет все так продолжаться, то я вперед страшусь видеть ваше настоящее лицо».

* * *

Хозяин (к ученику сапожного мастерства, разумеется, в былые времена). – «Мерзавец! Поди и вырежи прут, чтоб я мог высечь тебя за твою леность!» Ученик возвращается с целой дюжиной прутьев.

Хозяин. «Это что? Зачем ты нарезал целую дюжину, тогда как я требовал только один»?

Ученик. «Чтоб иметь на всякий случай запас и не быть вынужденным снова ходить за розгами в рощу, где такое топкое и несносное болото».

* * *

А. и Г. играли пополам и обыгрывали П., который, заметив, что Г. сделал передержку, дал ему плюху. Г. тотчас же встает с места и дает пощечину А. – «У нас все пополам», – сказал он при этом.

* * *

Некто, посылая с нарочным письмо в соседний город, сделал следующую приписку: «Р. S. Если бы случилось, что посланный мой не нашел вашей квартиры, то будьте так добры, пошлите за этим письмом в гостиницу «Золотого Гуся».

* * *

Болтун утомлял ученого длинными и глупыми речами, на которые тот ничего не отвечал. – «Я, может быть, мешаю вам и отрываю вас от серьезных мыслей?» – спросил наконец надоедало. – «Ничуть, – отвечала его жертва, – вы можете продолжать: я вас слушаю»

* * *

 
Разбойник путника в лесу остановил,
И, обобрав его как липку, говорил:
«Овечек я стригу; но жить им не мешаю;
И ежели не в этот год,
Так, может быть, на тот
Опять от них волной попользоваться чаю».
 

* * *

Один любитель газетного чтения, в воскресенье или в иной день, назначенный для выхода «Петербургского Листка», сгорая нетерпением прочесть известие о каких-нибудь скандалах, выдумываемых часто в редакции этой газеты, как, например, об исчезновении покойника из церкви, проснувшись, распивая чай и покуривая сигару, велел служанке спросить внизу у дворника дома, доставила ли городская почта его экземпляр названной газеты. Горничная возвратилась без газеты с устным извещением, что газета принесена, но что дворник, найдя в ней много для себя занимательного, сам ее читает, и как скоро прочитает, то лично жильцу и доставить. Санфасонство[138]138
  Санфасонство – (от фр. sans façon. устар. бесцеремонность, без чинов). Санфасонный – непринужденный в общении, доходящий до бесцеремонности.


[Закрыть] этих младших граждан нисколько в наше время неудивительно, точно так, как нисколько неудивительно то, что означенная газета нашла в дворнике такого ярого ценителя: chaque vi1 trouve sa vilaine.

* * *

Девушка четырнадцати лет, с большим умом очень обходительная, нисколько дней казалась скучной. Ея тетка, очень ее любившая, спросила о причине ее печали. – «Я думаю, – отвечала молодая девушка, – что ко мне приходит рассудок».

* * *

Дама была в отчаянии, что не имела детей. «Очень жаль, – сказал ей какой-то господин, – а у матери вашей были ли дети?»

* * *

Самолюбивый глупец говорил: «Когда и сделаю или скажу что-нибудь глупое, то всегда первый смеюсь над этим». – «Счастливец! – отвечал кто-то: – вы должны вести самую веселую жизнь».

* * *

Маркиз *** жаловался на дурную погоду. Его обнадеживали, успокаивая тем, что хорошая погода настанет с новой луной. «Кстати, – сказал он, – так как мы говорим о новой луне, скажите мне пожалуйста, что же делается со старыми?»

* * *

Один путешественник, приехав в какой-то еще неизвестный ему город, встретился со знакомым и на вопросы его о своих странствованиях начал рассказывать странные небылицы, так что приятель, человек образованный и начитанный, тотчас заметил хвастовство и лживость рассказчика. Сначала это его забавляло, но, наконец, бесконечные сказки так ему надоели, что он в душе обещал себе дать ему хороший урок. В эту минуту они подошли к мосту, красиво перекинутому через пропасть: «Какая прелестная и смелая архитектуpa!» – воскликнул путешественник. – «Это не единственное его достоинство, – возразил приятель очень серьезно, – тайна, в нем заключающаяся, достойна быть включена в ваши любопытные записки». «Тайна? О! расскажите мне ее, ради Бога!» – «Извольте. Этот мост называется «Мост правды», он с давних пор заколдован, и если лжец вступит на него, то доска под ногою у него заколеблется, а иногда даже проламывается»… Путешественник побледнел, остановился и, придумав пустой предлог, распростился с приятелем.

* * *

Охотник, жалуясь на то, что он постоянно убивал зайцев, а не зайчих, говорит: «Я бы очень желал знать способ отличать зайцев от их самок». – «Нет ничего легче, – ответил ему какой-то шутник, – когда это самец, то он бежит; а когда самка, то она бежит».

* * *

Один вор чистосердечничал с товарищем по зaнятиям: «Нынче, брат, ни на кого нельзя надеяться. На днях я вошел в один дом, где ни души живой не было. Я отпер поддельным ключом чердак и нашел там два прекрасных матраца с подушками. Чтобы не затруднять себя ношею по лестнице, я выкинул матрацы на двор. Не прошло пяти минут, как уже матрацы со двора украли, и я ушел с пустыми руками».

* * *

Маркиз А., громадное состояние которого всем было известно, говорил: «Нам, бедным богачам, всегда желают дурного».

* * *

Двое приятелей, один – сидя в штофных креслах и куря сигару, а другой – стоя у камина в легком тканьевом сюртучке, вели между собой жаркий и занимательный разговор. Стоявший у камина неоднократно напоминал сидевшему в креслах, что он сожжет их, так как пепел его сигары беспрестанно падал на них. Наконец, когда тот уже три раза сделал свое предостережение, второй, не перестававший постоянно говорить, выведенный из терпения, так как был прерван на самом интересном месте своего рассказа, вскрикнул с досадой: – «Эх, братец, для чего ты не дашь мне окончить?! Вот уж с полчаса как тлеет твой сюртук, а я еще не мог оказать тебе об этом полслова!»

* * *

У входа в один театр была надпись: «Здесь можно видеть женщину-невидимку».

* * *

Один франт, желая следовать моде, уверял всех в своей близорукости и сердился на тех, которые утверждали, что у него глаза очень дальнозоркие. – «Я вам сейчас докажу однако, что я действительно близорук, – сказал он однажды. – Вон там, за 400 шагов отсюда идет мой брат, и я его, моего родного брата, никак не могу узнать. Ну, теперь поверите ли, что у меня зрение прескверное?»

* * *

Два брата, один смуглый, а другой блондин и бледный, спрошены были одною дамою, почему в цвете их лица такая разница. – «А вот какая тому причина, – сказал старший, – я родился днем, а мой брат ночью».

* * *

Кто-то очень метко заметил, что красота – рекомендательное письмо, которое природа дает своим любимцам.

* * *

«Если есть на шестерых, то хватит и на седьмого», – сказал какой-то паразит, застав небольшое мещанское семейство, состоявшее из 6 лиц за столом. «Без сомнения, – отвечал хозяин, – если вы говорите о свечах».

* * *

Один известный блюдолиз сказал о капиталисте, к которому все ездили обедать, хотя он был человек крайне скучный: – «Его едят, но не переваривают».

* * *

«Мы, мужчины, просим у женщин позволения их проводить, – говорил один остряк, – а они проводят вас без всякого позволения о вашей стороны».

* * *

Одной даме очень хвалили ум некоего весьма ограниченного господина. – «О, да, – заметила она, – у него должно быть много ума, потому что он его не очень-то расходует».

* * *

Арлекин, говоря о дворянстве, сказал: «Если б Адам догадался купить звание статс-секретаря, мы бы все были бы дворянами».

* * *

Дама сильно жаловалась на взводимое на нее обвинение в том, что она имела четырех детей от мужчины, имя которого она назвала. – «Чего вы боитесь, сударыня, – сказал ей кто-то, хорошо ее знавший, – разве люди, получившие порядочное воспитание, не знают, что верить можно только половине того, что говорят?»

* * *

В одном кружке разговаривали о метемпсихозе.[139]139
  Переселение душ.


[Закрыть] Капиталист, думая сострить, сказал: «Я помню как был золотым тельцом». – «Вы значит, потеряли только позолоту», – отвечал ему кто-то.

* * *

Государственный фермер, скоро разбогатевший при старом правлении, был выгнан из службы. – «Они сделали большую ошибку, уволив меня, – говорил он, – я устроил свои дела, а теперь стал бы устраивать дела государства».

* * *

О людях, в которых мы замечаем бедность, смешанную с гордостью, или роскошь с бедностью, итальянцы говорят, что они зубами тянут свою карету. «Tiranno la carozza coi denti».