Текст книги "Комплексное моделирование и прогнозирование развития стран БРИКС в контексте мировой динамики"

Окончание таблицы 2.2

Понятно, что в каждой стране у ловушки инновационной отсталости существуют свои особенности, поэтому меры по ее преодолению должны учитывать местную специфику, но в любом случае роль государства в преодолении этой ловушки является определяющей.

Исследования показывают (Садовничий и др., 2011, 2012; Акаев, Садовничий, 2010а; Акаев, Сарыгулов, Соколов, 2011; Акаев и др., 2010, 2011; Акаев, Ануфриев, Акаева, 2013; Малков, 2009а; Коротаев, 1992, 1999, 2003, 2005, 2006а; Коротаев, Крадин Лынша, 2000; Гринин, Коротаев, 2009б; Коротаев, Халтурина, 2009, 2010; Bondarenko, Grinin, Korotayev, 2002, 2011; Bondarenko, Korotayev, 2003; Korotayev, 2000, 2004; Korotayev, Bondarenko, 2000; Korotayev, Cardinale, 2003), что на реальное осуществление процессов модернизации и возникновение ловушек развития решающее влияние оказывают не столько чисто экономические факторы, сколько институциональные, культурные, ментальные особенности, присущие рассматриваемой стране.

К сожалению, анализ этих важных, но слабоформализуемых факторов до настоящего времени проводится без применения количественных методов, эти факторы практически не учитываются в экономических математических моделях. В результате оказывается, что экономические модели, разработанные западными учеными на материале своих стран, плохо отражают реалии стран не-Запада (Нуреев, 2001, 2008). Адекватный учет этих факторов при социально-экономическом моделировании – очень важная и актуальная, но пока еще не решенная задача. Ниже излагается подход, основанный на анализе процессов социальной самоорганизации, который может оказаться полезным для решения указанной задачи.

Особенности институционального устройства, культуры, менталитета – все это продукты длительного процесса социальной самоорганизации, в ходе которого каждый народ, каждая социальная система ищет (и находит) наиболее адекватные для себя формы существования и функционирования.

Каковы особенности самоорганизации, есть ли закономерности в формировании и эволюции социальных систем? Каким образом удается социальным системам добиться устойчивости в изменяющемся мире?

Для этого им необходимо решить следующие основные проблемы:

• обеспечить возможность экономического выживания и развития (с целью удовлетворения материальных потребностей своих членов);

• осуществить эффективное управление социальной системой;

• создать социально-психологическую стабильность системы при наличии разновекторных интересов ее членов, снизить внутреннюю конфликтность.

Исследования с использованием математического моделирования показывают (см., например: Малков и др., 1999, 2000; Малков, 2004, 2009а; Коротаев, и др. 2010; Коротаев, Халтурина, Божевольнов, 2010), что эффективность различных способов решения указанных проблем в существенной мере зависит от того, в каких внешних условиях находится социальная система и какие приоритетные задачи перед ней стоят.

Так, если приоритетными (жизненно важными) для социума являются задачи безопасности (обеспечение выживания в сложных природно-социальных условиях, при дефиците ресурсов), то в результате самоорганизации обществоприобретает черты так называемой Х-структуры (Кирдина, 2001, 2004; Малков, 2009а), для которой характерно институциональное сочетание «распределительная экономика – директивная (иерархическая) система управления – примат коллективизма в общественном сознании». Сутью этой структуры является объединение общих усилий для борьбы с внешней (для общества) угрозой. Эта структура объективно способствует усилению центральной власти и может быть охарактеризована как «объединение слабых вокруг сильного».

Если же приоритетными для социума являются задачи экономического развития в условиях ресурсной достаточности (или избыточности), то общество естественным образом приобретает черты так называемой Y-структуры, для которой характерно институциональное сочетание «рыночная экономика либерального типа – адаптивная (демократическая) система управления – примат индивидуализма в общественном сознании». Такое общество не заинтересовано в чрезмерном усилении центральной власти (которое может ограничивать свободу действий индивидов), оно против монополизма в любых его проявлениях и реализует принцип «объединение слабых против сильного».

Основные отличительные черты этих социальных структур отражены в табл. 2.3 (Малков, 2009а).

Таблица 2.3. Отличительные особенности Х– и Y-типов социальных структур

Окончание таблицы 2.3

Важно, что данные типы общества отличаются не только структурой, но и механизмами самоорганизации и обеспечения устойчивости (выживаемости). При этом в обществах Х-типа происходят процессы социальной кластеризации (формирование жестких социальных, конфессиональных, этнических и других перегородок, замкнутых кланов и социальных групп, противопоставляющих себя друг другу). Для обществ Y-типа социальная кластеризация не характерна, социум атомизирован: каждый член общества – сам за себя, стремится в минимальной степени зависеть от других. Исторически Х-структуры формировались в обществах аграрного типа (особенно при наличии агрессивных соседей и в районах со сложными природно-климатическими условиями), а Y-структуры – в торгово-ремесленных и индустриальных обществах с развитой конкуренцией (примерами таких обществ являются города-государства Древнего Шумера и Древней Греции, западноевропейские государства начиная с эпохи высокого средневековья).

Если спроецировать содержание табл. 2.3 на модернизирующиеся общества, то легко сделать вывод, что традиционному сектору экономики свойственны черты Х-структуры, а инновационному сектору – черты Y-структуры. Соответственно становится понятно, почему именно западные страны стали лидерами модернизации: причина в том, что институциональные черты инновационного сектора и этих стран соответствуют друг другу. Соответственно расширение инновационного сектора в этих странах происходило естественно, без внутренних противоречий, чего не скажешь про страны с Х-структурой.

Здесь важно отметить, что принципы самоорганизации в Х– и Y-структурах разнонаправлены (то, что хорошо для одной структуры, – плохо для другой, и наоборот); это делает сложным согласование Х– и Y-элементов в одном социуме. Тем не менее сочетание Х– и Y-элементов существует всегда, поскольку любое общество вынуждено одновременно решать задачи и безопасности, и развития. Так, внутри X-обществ всегда существуют подсистемы, организованные по Y-принципу (например, рыночно-торговый сегмент в аграрных обществах), а в Y-обществах – подсистемы, организованные по X-принципу (например, армия и силовые структуры, системы государственного социального обеспечения в современных западных странах). При этом соотношение X– и Y-элементов в конкретном обществе непостоянно во времени; сильнее всего оно зависит от изменения внешней ситуации: от увеличения или снижения ресурсной базы, от изменения опасности угроз существованию социума. Однако в конечном счете устанавливается определенный баланс X– и Y-элементов во всех подсистемах социума, но непременно при доминировании на верхнем уровне либо X, либо Y-структуры.

Итак, в процессе социальной эволюции в результате взаимодействия с природно-социальной средой каждое общество приобретает либо X, либо Y-облик (хотя и с определенным присутствием элементов противоположного типа). Важно то, что насильственное внедрение в Х-структуру Y-элементов (или наоборот: в Y-структуру Х-элементов), пусть даже с благими намерениями, как правило, приводит к ухудшению качества и снижению устойчивости системы (пример этого – либеральные реформы 1990-х годов прошлого века в России).

С другой стороны, необходимо иметь в виду, что X– и Y-структуры даже в «чистом виде» (без примеси противоположных элементов, см. табл. 2.3) обладают внутренней противоречивостью.

Так, Х-система основана на коллективизме, но при этом ей присущ иерархический принцип управления, по своей сути предполагающий неравенство. И если власть, находящаяся на вершине социальной иерархии, злоупотребляет своим положением, то в Х-системе возникают напряжения, внутреннее единство исчезает, система слабеет и может погибнуть.

В отличие от Х-системы, Y-система не предполагает формирования иерархий, формально в ней все равны по своим возможностям. Однако реализация принципов индивидуализма и либерализма в экономической сфере неизбежно приводит к сильному имущественному неравенству и социальной напряженности, подрывающим стабильность общества.

Необходимо подчеркнуть, что обе системы этичны: в обеих системах провозглашается стремление к добру. Однако способы достижения добра различны. В Х-системе это достигается путем декларации добра, равнения на общие для всех образцы нравственного поведения (этическая система № 2, по В. А. Лефевру: Лефевр, 2003). В Y-системе это достигается путем запрета зла, наказания за нарушение общих для всех законов и правил (этическая система № 1, по В. А. Лефевру). Вопрос: «какая из этих двух этических систем более правильная и эффективная?» – вопрос риторический.

Подытоживая сказанное, логику глобальной модернизации в терминах Х– и Y-структур можно описать следующим образом.

Первоначально инновационный сектор экономики возникает и начинает развиваться в западных странах, поскольку и ему, и им свойственны черты Y-структуры. В не-западных традиционных обществах инновационнму сектору сложно укрепиться, поскольку он входит в противоречие с преобладающими там Х-структурами. Развитие инновационного сектора, ориентированного на экономический рост и конкурентную экспансию, позволяет странам Запада сделать экономический рывок. Начинается Великая дивергенция.

Не-западные страны, видя свое отставание, пытаются осуществить догоняющую модернизацию, используя опыт и технологии западных стран. Но это происходит трудно из-за проблем и противоречий, возникающих при имплантации Y-элементов в не-западное Х-общество. Успех приходит лишь к тем странам не-Запада, которым удается, не разрушая присущего им доминирования Х-структур, найти такое соотношение между традиционными Х– и инновационными Y-элементами, которое обеспечило бы социальную устойчивость и экономический рост одновременно (примерами стран состоявшейся модернизации с «не-западным лицом» являются Япония и Южная Корея).

Путь модернизации с «не-западным лицом» труден и тернист, на нем много ловушек, о которых речь пойдет ниже.

Отличительной особенностью развитых стран является их стремление достичь высоких темпов экономического роста за счет создания передовых технологий, производства высокотехнологичной продукции. При этом, как показывает анализ и моделирование (Малков и др., 2000; Малков, 2004), высокотехнологичные производства обладают свойством возрастающей отдачи от увеличения масштабов, а ориентация на их развитие приводит в конечном итоге к увеличению доходов и уровня потребления населения.

В развивающихся странах ситуация другая, более сложная. С одной стороны, этим странам легче, поскольку, находясь в роли догоняющих, им не нужно идти путем проб и ошибок, они могут сконцентрировать свои усилия на освоении тех знаний и технологий, которые уже зарекомендовали себя как наиболее эффективные. Для этого нужны повышение открытости, развитие контактов, усиление торговых взаимодействий. Однако, с другой стороны, в условиях недостаточной готовности национальной экономики к восприятию новых технологий (неразвитость необходимой инфраструктуры, недостаток профессиональных кадров, институциональные несоответствия и т. п.) реально повышение открытости страны приводит к тому, что имевшиеся в ней центры развития не выдерживают конкуренции с иностранными фирмами и разоряются, а обученные национальные кадры, не находя приложения своим знаниям, покидают страну («утечка мозгов»).

Анализ проблем догоняющего развития показывает, что к ним, в частности, необходимо отнести следующие:

1. Выявление и реализация конкурентных преимуществ в условиях мирового разделения труда (определение точек роста).

2. Обеспечение внутренней устойчивости экономического развития (снижение зависимости от развитых стран в сферах образования, инноватики, потребительского спроса, финансов и т. п.).

3. Снижение институциональной устойчивости при проведении реформ (проблема сбалансированного внедрения Y-элементов в Х-системы в сферах экономики, управления, идеологии (Кирдина, 2001, 2004).

4. Неизбежность имущественного расслоения (в результате активизации рыночных отношений) и социальной дестабилизации.

5. Угроза авторитаризма (как средства ускоренной модернизации).

6. Необходимость социальных инноваций (поскольку простая имитация институтов развитых стран не дает результата).

Эти проблемы порождают ловушки догоняющего развития, к которым, в частности, относятся следующие.

1. Ловушки экономического развития, к которым относятся ловушка экспортной ориентации и ловушка инновационной отсталости, о которых шла речь в разделе 2.3.2.4.

2. Ловушки политического развития:

• ловушки институциональных переходов (вследствие слома старых социальных механизмов при неработоспособности новых);

• ловушка авторитаризма (вследствие противоречивости политики внедрения Y-элементов в модернизируемое общество авторитарными Х-методами).

3. Ловушки социального развития:

• демографическая ловушка (вследствие возникновения «молодежного бугра», повышенной молодежной безработицы, питающей экстремизм (Коротаев и др., 2010, 2011; Коротаев, Зинькина, 2011а, 2011в; Korotayev et al., 2011));

• ловушка неравенства (вследствие неизбежного имущественного расслоения при переходе от распределительных к рыночным системам);

• ловушка социальной нестабильности (вследствие завышенных ожиданий населения от проводимых реформ с последующим разочарованием и фрустрацией).

Последняя ловушка – наиболее опасная, поскольку результатом социальной нестабильности может быть не только остановка реформ, но и существенный откат назад (как это произошло в ряде стран Ближнего Востока после событий «Арабской весны» 2011 г.). Эмпирическому и теоретическому исследованию факторов социальной нестабильности посвящено огромное количество исследований (см., например: Васильев, 2011; Гринин, 2010; Зинькина, 2010; Коротаев и др., 2010, 2011; Цирель, 2011; Малков и др., 2013; Нефедов, 2008; Daviеs, 1969; Goldstone, 1991, 2001, 2002b; Goodwin, 2001; Moller, 1968), в которых проводился анализ событий, происходивших в различных странах в разное время. К важнейшим факторам нестабильности в этих работах относят:

1) наличие межэтнических/межконфессиональных/межклановых/ внутриэлитных противоречий и конфликтов;

2) неустойчивость политического режима;

3) неравномерность распределения социально-экономических и социально-политических благ;

4) высокий уровень бедности;

5) наличие «горючего материала» («молодежный бугор»);

6) чрезмерную коррумпированность власти;

7) наличие привлекательной альтернативы существующему политическому режиму и др.

При этом основные механизмы и значимые факторы возникновения социальной нестабильности зависят от типа страны, конкретной исторической и социально-политической ситуации. Предметом нашего интереса являются трансформирующиеся (модернизирующиеся) страны переходного типа, пытающиеся освоить технологии и перенять институты развитых стран (другими словами, это страны Х-типа, пытающиеся в ходе модернизации имплантировать элементы Y-типа (Кирдина, 2001, 2004; Малков, 2009а)).

Чтобы выявить иерархию факторов нестабильности, определить их относительную значимость, необходимы данные по историческим прецедентам социальной нестабильности и массовых волнений. Богатый материал для анализа закономерностей развития социальной нестабильности в модернизирующихся странах с сильными Х-традициями дают события на Ближнем Востоке последнего времени («Арабская весна» 2011 г. и то, что за ней последовало).

Анализ событий «Арабской весны» позволяет говорить о следующей иерархии внутренних факторов нестабильности, общих для стран данного типа.

1. Объективные предпосылки неустойчивости в модернизирующихся обществах:

а) политическая предпосылка – переходный (в той или иной степени) характер политического режима;

б) социальная предпосылка – наличие внутренней конфликтогенности (социальной, конфессиональной, этнической, борьба между группами элит и т. п.);

в) демографическая предпосылка – наличие демографического «молодежного бугра», вызывающего нестабильность в обществе «горючим материалом».

2. Субъективные (социально-психологические) факторы неустойчивости, возникающие в определенный период времени:

а) кризис неоправдавшихся ожиданий от модернизации;

б) появление привлекательной (хотя, возможно, мнимой) альтернативы существующему режиму.

3. Наличие «шока» – спускового крючка дестабилизации, действующего на широкие слои общества, вместе с «эффектом домино».

Более подробно суть изложенных факторов заключается в следующем.

• Переходный характер политического режима.

Потребности экономической модернизации общества с необходимостью требуют определенных политических изменений, отхода от сложившихся в предыдущий период способов управления. Формирующаяся политическая структура с неизбежностью носит переходный характер. Это, во-первых, негативным образом отражается на политическом процессе в стране. В частности, характерны такие явления, как слом традиций, низкая легитимизация власти, неустойчивость ее целей, непоследовательность действий, неотработанность политических процедур (в том числе, слабый контроль над армией, полицией и другими силовыми ведомствами), популизм, неоправданные обещания властей и завышенные ожидания в обществе. Кроме того, переходный политический режим, как правило, сопровождается снижением финансовых возможностей властей и повышением зависимости от внешних акторов. Все это расшатывает социально-политическую ситуацию в стране и ставит власти в уязвимое положение.

• Наличие внутренней конфликтогенности.

Процессы экономической модернизации влекут за собой трансформацию социальной структуры общества, изменение роли и места в общественной жизни различных социальных слоев и групп. При этом эффективность старых (основанных на предшествующем социальном опыте) механизмов сдержек и противовесов снижается, а новые механизмы еще не выработаны. Это приводит к усилению внутриполитической борьбы и обострению латентных межэтнических/межконфессиональных/межклановых/внутриэлитных конфликтов. Неустойчивость общества тем выше, чем оно изначально более разнородно (в этническом, конфессиональном, социальном, политическом аспектах) и чем больше в нем застарелых нерешенных проблем.

• Наличие демографического «молодежного бугра».

Для того чтобы внутренние напряжения модернизирующегося общества перешли в открытые формы протеста и в массовые волнения, необходим «горючий материал», т. е. социальные слои, готовые к активным действиям. Наиболее легкой на подъем является молодежь. В модернизирующихся обществах ситуация усугубляется тем, что экономический подъем, как правило, приводит к появлению так называемого «молодежного бугра», т. е. к временному увеличению доли молодежи в населении страны (Коротаев и др., 2010, 2011; Садовничий и др., 2012). Основная идея заключается в том, что в модернизирующихся странах типичным является демографический взрыв, обусловленный снижением младенческой смертности (в результате использования достижений современной медицины) при сохранении в течение определенного периода времени традиционной модели многодетной семьи. Избыточное молодое поколение, не имея возможности найти работу в сельской местности, мигрирует в города, где в условиях массовой безработицы становится социальной базой для радикальных партий и экстремистских организаций. Результатом этого является рост внутриполитической нестабильности, которая может вылиться в массовые волнения, вооруженные столкновения и гражданские войны (и это несмотря на общий рост ВВП на душу населения).

• Кризис неоправдавшихся ожиданий от модернизации.

Данный фактор является субъективным (психологическим), но, несмотря на это, очень важным. Суть в том, что модернизация, как правило, порождает завышенные ожидания в обществе, которые подогреваются обещаниями правительства (последнее идет на завышенные обещания, чтобы обеспечить себе поддержку общества). Однако рано или поздно после периода стабильного роста качества жизни в стране происходит его снижение, что способно привести к эмоциональному срыву, возбудить недовольство в обществе, спровоцировать массовые беспорядки. Причем чем выше были экономические успехи страны, тем более высока вероятность возникновения сильной фрустрации в случае рецессии или спада в условиях кризиса. Чем выше возможности, тем выше ожидания, но тем больше и разочарование в случае неудовлетворения правительством этих ожиданий (Daviеs, 1969).

• Наличие привлекательной альтернативы.

Вероятность того, что разочарование от неоправдавшихся ожиданий приведет к социально-политической дестабилизации общества, усиливается в том случае, если в стране существуют силы, активно предлагающие более привлекательную альтернативу развития страны. Причем эта альтернатива может быть мнимой или даже заведомо ложной, но в период фрустрации и разочарования у нее есть реальный шанс привлечь к себе внимание, сформировать протестное движение и расшатать существующий режим (см., например, Цирель, 2011).

• Наличие «шока».

Рассмотренные выше предпосылки и факторы нестабильности носят долгосрочный либо среднесрочный характер и создают почву для недовольства населения положением дел. Однако для того чтобы это латентное недовольство перерасло в активные действия, необходим инициирующий толчок. Причем этот толчок должен охватывать максимально широкие слои общества, чтобы реакция на него была не локальной, а всеобщей, что резко уменьшает возможности правительства по контролю за ситуацией. Роль такого толчка могут играть экономические «шоки», например резкое и быстрое увеличение мировых цен на продовольствие (как это было во время «Арабской весны» 2011 г.), существенным образом ухудшающее материальное положение широких слоев граждан. При этом спусковым крючком перехода к активным антиправительственным действиям служат социальные «шоки»: разгоны мирных демонстраций, репрессии в отношении лидеров оппозиции и т. п.

• «Эффект домино».

Для того чтобы спусковой крючок дестабилизации сработал максимально эффективно, необходима реализация «эффекта домино», ведущего к убыстряющемуся нарастанию масштабов нестабильности, распространению ее на новые социальные слои и другие территории. Вследствие «эффекта домино» социальная нестабильность может выйти за пределы одного государства и импортироваться в соседние страны (как это было во время «Арабской весны» 2011 г.); однако это возможно лишь в региональных системах с относительно однородными предпосылками к нестабильности.

Кроме указанных общих предпосылок и факторов социальной нестабильности всегда существуют локальные факторы, отражающие особенности конкретной ситуации. К таким факторам относятся:

• внешнее влияние (данный фактор становится существенным, если существуют достаточно серьезные внешние силы, способные оказывать влияние на события внутри страны. Причем это влияние может быть направлено как на усиление, так и на ослабление социальной нестабильности);

• исторический иммунитет (такой фактор появляется в странах, прошедших через гражданские войны и смуты, и связан с «выгоранием» «горючего материала» социальных волнений: гибелью активистов оппозиции, разочарованием в революционном движении, политической аппатией, стремлением к стабильности и т. п.);

• культурные, исторические, социально-психологические и другие особенности (этот фактор отражает специфику реакции конкретного общества на дестабилизирующие воздействия: общества, относящиеся к разным культурам, могут по-разному вести себя при схожих обстоятельствах).

На основе формализованного описания приведенных выше факторов с использованием исторических статистических данных в исследованиях ученых (Малков, Кузьминова, 2013; Малков и др., 2013; Issaev et al., 2013) был предложен количественный индекс социально-политической нестабильности, отражающий общий потенциал нестабильности в модернизирующихся развивающихся странах[20]20
  Рассматривался именно потенциал, т. е. объективная возможность возникновения социальной нестабильности определенного уровня (масштаба), поскольку считалось, что субъективные и конъюнктурные факторы привязаны к конкретной ситуации и должны рассматриваться отдельным образом в ходе оценки вероятности возникновения протестных акций.


[Закрыть]. При этом в отдельных работах (Цирель, 2011; Goldstone, 2001) было показано, что возможности стабилизации социальной ситуациив стране существенным образом зависят от типа политического режима. При этом, как показывает анализ исторических событий, наиболее устойчивыми режимами являются либо либеральные демократии в чистой форме, т. е. Y-режимы (ввиду наличия у них действенных институциональных рычагов снятия социальной напряженности), либо абсолютные монархии и автократии, т. е. Х-режимы (ввиду наличия у них рычага прямого воздействия на социальную среду – авторитет монарха, авторитарного лидера, страх репрессий). Наименее же устойчивыми являются промежуточные режимы, что лишний раз подтверждает сказанное выше относительно модернизирующихся стран.

Важная задача управления процессом модернизации заключается в контроле за появлением ловушек и в их упреждающем преодолении (или по крайней мере, в снижении причиняемого ими ущерба). Для этого надо уметь моделировать ловушки, контролировать текущую ситуацию с использованием специализированных индексов, проводить качественный и количественный анализ причин возникновения ловушек и условий их преодоления. Эту работу во многом еще только предстоит осуществить.