Текст книги "Как грабили Ротшильда. Любовь и миллионы"

Маленький презент

Как только случается праздник, Майер Ротшильд приходит в контору показать свое уважение казначею ландграфа и сделать свой маленький презент. И Будерус не гонит прочь странноватого еврея. Семьсот лет тому назад евреев изгнали из Германии. А пятьсот лет тому назад их изгнали из Англии. А четыреста лет тому назад евреев изгнали из Франции, Австрии, Венгрии и Португалии. А потом из Испании. Ну и что в этом хорошего? Кому от этого стало лучше? Будерус молод. Но у него умные печальные глаза. Он не гонит Майера Ротшильда, жителя Посудной улицы, самой бедной части еврейского гетто у стены города Франкфурта-на-Майне. В еврейском гетто две с половиной тысячи евреев. Но только один из них – чудаковатый Майер Ротшильд – каждый праздничный день приносит казначею ландграфа свой маленький уважительный презент.

Какое подношение может сделать казначею могущественного монарха бедный хозяин меняльной лавочки? Разве что пару старинных монет. Будерус не интересуется нумизматикой. Он не беден, однако нумизматика – это увлечение очень богатых людей, таких как, например, ландграф Вильгельм I.

Но Будерус не отказывается от скромного подарка. Зачем обижать бедного еврея, немного простодушно-наивного, к тому же явно не глупого! Будерус не гонит Майера Ротшильда и даже выслушивает его рассказ. Майер говорит со смешным акцентом, как и все евреи из гетто, но рассказывает увлечённо, кажется, он вот-вот начнёт пританцовывать и подпевать. Майер рассказывает то, что знает…

Сегодня он принёс две золотые монеты. Вот золотой солид. Его начал чеканить римский император Константин. Тогда монета весила четыре с половиной грамма. Константин не благоволил евреям. Он способствовал христианам, евреи не видели от него ничего хорошего. Он разрешил евреям занимать чиновничьи должности, но только такие, которые требовали больших расходов и не давали никакой прибыли. Это была насмешка над евреями. Солид потом чеканили в Византии и поэтому называли бизантом. Если кто думает, что во Флоренции придумали золотой флорин, а в Венеции дукат и цехин, так это не так. И флорин, и дукат, и цехин чеканили по образцу старинного солида императора Константина. Этот император первым придумал издавать законы о притеснении евреев. Зачем это ему было нужно? А золотой солид чеканили потом и франкские короли, только их солиды весили без малого четыре грамма… В наше время чеканят солиды из плохого серебра с примесью меди. Так что даже медные шиллинги происходят от солида.

А вот еще одна редкая монета. Это золотой ауреус. Он весит больше восьми грамм. Именно вместо ауреса и стали чеканить солиды. Первые ауресы появились при Юлии Цезаре. О, это был великий император! Он никогда не обижал евреев. Он разрешил восстанавливать стены Иерусалима, он приказал выбить на медных досках декрет о правах евреев и установить его на площади в Риме. Цезарь – умнейший человек. Когда его убили, все евреи были в большой печали. Зачем нужно обижать евреев? Почему император Феодосий продолжил чеканить солиды, но лишил евреев всех прав и запретил строить синагоги – кому это нужно?

Много раз Карл Фридрих Будерус выслушивал рассказы чудаковатого еврея Майера Ротшильда и смотрел на него умными печальными глазами. Шло время. И Будерус провёл Майера Ротшильда в покои ландграфа Вильгельма I.

Что скажет Майер Ротшильд, представ пред очи ландграфа, самого богатого человека в мире?

Майер Ротшильд – всего лишь ничтожный еврей из франкфуртского гетто, но он рад верой и правдой служить их светлости ландграфу. Майер будет служить их светлости, как себе самому. Он никогда не огорчит их светлость. Он сделает всё, что потребуется, чтобы их светлость не знал никаких хлопот. Ландграф – большой человек. Он не должен утруждать себя заботами и разной суетой. Пусть хлопочут и суетятся мелкие люди, такие как Майер Ротшильд. Майер Ротшильд знает, чем угодить ландграфу. Майер Ротшильд имеет смелость предложить вашей светлости вот эту монету. Он даже не серебряный, а из аурихалка – сплава меди и цинка. Но это очень редкий экземпляр. Это латунный сестерций. Он отчеканен при императоре Веспасиане. Том самом, который сказал: «Деньги не пахнут», когда сын его Тит устыдился облагать налогом общественные уборные. Веспасиан и Тит сделали много горя евреям. Они опустошили Иудею, они разграбили и разрушили храм. Тит хотел взять в жёны еврейскую красавицу Беренику, дочь царя Ирода. Бедняжка упала и сломала ногу. Её лечили лучшие врачи, чтобы скрыть перелом и чтобы не изменилась её знаменитая легкая походка, которая так понравилась Титу. Она приехала в Рим, ей было больно ходить, зато все удивлялись чудесной красоте иудейки. Но римский народ возненавидел Беренику – никто не захочет себе императрицу-еврейку, и Тит отослал её из Рима. И евреи, которые жили в Риме и уже радовались, сказали: ай, разве будет евреям когда-либо счастье? Латунный сестерций Веспасиана – очень редкая монета. Ваша светлость может убедиться в этом. Я принёс каталоги.

Майер Ротшильд рассказывал, как всегда, самозабвенно, со смешным акцентом, жестикулируя и даже как будто пританцовывая. Ландграф с интересом смотрел на забавного еврея. К евреям Вильгельм I относился без предубеждений. Евреи умеют обращаться с деньгами. Пять евреев-факторов Мозес Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Соломон Абрахам, Зюсман Абрахам по всей Европе дают в рост деньги ландграфа. Они имеют с этого свой процент. Три франкфуртских банкира, крещёные евреи Бетман, Руппель и Харниер ведают кредитами, которые Вильгельм I предоставил европейским монархам. Ландграфу известна деловая хватка и расторопность евреев. Чудоковатый Майер Ротшильд принёс действительно редкую монету. Есть интересные монеты и в его каталоге с пространными описаниями. Ландграф отобрал кое-что для своей коллекции. Будерус не напрасно привёл в покои ландграфа этого еврея.

За монеты, доставленные для коллекции его светлости, Майер Ротшильд получил тридцать восемь гульденов.

Будерус вписал эту сумму отдельной строкой в приходно-расходные книги ландграфа Вильгельма I. Сумма незначительная в сравнении с миллионами, следы которых остались в приходно-расходных книгах – в этой летописи эпохи, в этой Библии страстей и пороков, а в общем-то глупости человеческой. Но аккуратность прежде всего. И вот они, тридцать восемь гульденов, на своём месте, отдельной строкой.

Запишет эти тридцать восемь гульденов в приходно-расходную книгу и Майер Ротшильд – от тоже аккуратен в своей бухгалтерии. Тем более что эта самая крупная сумма, которую он получил в первой половине жизни. Она невелика, но очень значима: именно с неё начинается вторая половина жизненной дороги Майера Ротшильда.

Дела идут в гору

Майер возвращается в свою лавочку на Посудной улице во франкфуртском гетто. Идти приходится через христианские кварталы. По законам славного города Франкфурту-на-Майне, если христианин встретит на улице еврея, то любой, будь то солидный бюргер или подросток-подмастерье, имеет право сказать: «Еврей, знай своё место» – и еврей обязан сделать шаг в сторону, снять шляпу и поклониться.

– Еврей, знай своё место, – слышит Майер Ротшильд.

Он соступает с дороги, снимает шляпу и кланяется.

Вот уже ворота гетто, вот уже Ротшильд у своей лавочки. Он несёт домой тридцать восемь гульденов, он заключил сегодня самую главную сделку в своей жизни. «Еврей, знай своё место» – звучит в ушах у Ротшильда, и он бормочет себе под нос:

– Еврей, знай своё место. Дети мои, уступайте дорогу тем, кто сильнее, знайте своё место, и тогда рано или поздно дорогу вам уступят короли.

Что он бормочет, этот чудаковатый еврей? Какие короли? В Европе много королей, но разве хоть один из них знает о том, что где-то на самой бедной улочке франкфуртского гетто, в доме с красной крышей живёт какой-то Ротшильд? Но у него действительно есть дети. Пять дочерей и пять сыновей. И сыновья скоро подрастут.

Дела Майера Ротшильда постепенно идут в гору. Он знает своё место и время от времени получает от Будеруса небольшие, но выгодные подряды. Ландграф Вильгельм I подозрителен и недоверчив. Будерус аккуратен и осторожен. Ротшильд внимателен и услужлив.

Будерус умными и печальными глазами присматривается к Ротшильду. Да, этот чудаковатый еврей не так прост, как считают многие его соплеменники. Он всё понимает, он умеет держать язык за зубами, он сообразителен, он не подведёт, с ним можно иметь дело.

Будерус – первый советник ландграфа, министр финансов. Как когда-то раньше Будерус исполнял одну деликатную обязанность – присматривал за особняками пяти любовниц ландграфа, на содержание детей которых тот по-прежнему выделяет деньги. Все эти хлопоты может взять на себя исполнительный Ротшильд. Тем более что за свои услуги он берёт столько, что почти ничего. Зато ландграф всё чаще слышит его имя – и не только когда речь заходит о пополнении коллекции монет.

Сам Будерус уже человек весьма состоятельный. Но у него нет времени заниматься своими деньгами. Да и понравится ли ландграфу, если его казначей озаботится прибылями не только своего строгого господина, но и собственными. Бодерус мог бы доверить распоряжаться своими деньгами Майеру Ротшильду. Он умный и смышлёный человек, он умеет приумножать деньги, он тоже получит свой процент. Ротшильд не зарится на большие проценты – процент, который он возьмёт так мал, что это почти ничего…

Будерус может предложить свои деньги Мозесу Бюдингу. Или Михелю Симону. Или Герцу Майеру. Или Соломону Абрахаму. Или Зюсману Абрахаму. И они не откажут в услуге казначею ландграфа. Казначей – уважаемый человек. От его благосклонности зависит очень много. Он – ухо ландграфа.

Но Мозес Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Соломон Абрахан и Зюсман Абрахан давно работают с деньгами ландграфа. Они уже пережили не одного такого казначея, как Будерус. И при всей их учтивости, демонстрируя почтение и уважение, в глубине души они уверены, что больше зависят от ландграфа, чем от его казначея. Они конечно же окажут услугу. Но приняв их услугу, он сам в какой-то мере станет зависим от них.

Нет, деньги лучше поручить Ротшильду. И он будет всем обязан только своему благодетелю, Карлу Фридриху Будерусу.

Будерус доверил Майеру Ротшильду капитал в двадцать тысяч золотых гульденов. О, это не тридцать восемь гульденов, которые Майер когда-то выручил, продав Вильгельму I несколько редких монет. Это большие деньги. Если их осторожно и с умом пустить в дело, то будет хорошая прибыль. Большую её часть получит Будерус. Ротшильду достанется ничтожный процент. Но алчность и жадность никогда не заглушат голос здравого расчета старика Майера. Двадцать тысяч гульденов – это в двадцать раз больше, чем его отец нажил за всю жизнь. Двадцать тысяч золотых гульденов – их теперь называют гольдгульденами, когда-то каждый из них весил три с половиной грамма, а теперь уже всего лишь два с половиной, – о, это очень большие деньги. Двадцать тысяч гульденов дадут Ротшильду возможность открыть свой банк. А банк – это не жалкая меняльная лавка.

Казначей ландграфа по мере сил и возможностей из самых лучших побуждений способствует деятельности банка «Майер Ротшильд и сыновья». И дела идут в гору…

Сыновья

У Ротшильда пятеро сыновей, есть кого оставить в лавке… Но пятеро сыновей Майера Ротшильда уже выросли. Они не хотят сидеть сложа руки, они готовы рисковать и участвовать в самых смелых предприятиях.

И вот, посланные отцом с разрешения господина казначея и с ведома ландграфа, они пришли к Мозесу Бюдингу, Михелю Симону, Герцу Майеру, Соломону Абрахаму, Зюсману Абрахаму и даже к таким важным и уважаемым людям, как Бетман, Руппель и Харниер и сказали:

– Пусть мы будем выполнять любые ваши поручения. Векселя и финансовые документы месяцами в дороге, кругом все воюют, везде таможни, обозы и конвои двигаются так медленно, что это приносит убытки. Пара пистолетов, карета с двойным дном – и мы в несколько дней доставим векселя из Франкфурта по адресам в Вену, и в Ганновер, и в Берлин, Рим и Геную, Венецию и Амстердам, в Мадрид, и Париж, и в Лондон.

Кто эти молодые настойчивые люди? Чего они хотят?

За ними стоит казначей ландграфа Вильгельма I Карл Фридрих Будерус. Они готовы ехать туда, куда их пошлют, они согласны рисковать, чтобы дела шли быстрее, а ведь в этом заинтересованы все, кто участвует в финансовых сделках. А за свои услуги они берут так мало, что это почти ничего. А раз так, то почему не поручить этим молодым людям оказывать услуги, от которых всем только польза?

Майер Ротшильд очень доволен сыновьями. И Будерус тоже хвалит их за безупречную исполнительность.

Тем временем совсем недалеко от Франкфурта у короля Бельгии большие неприятности. У него опустела государственная казна. Королю совсем негде взять денег. Король Дании – дядя ландграфа Вильгельма I. У ландграфа есть деньги, и он мог бы дать дяде в долг. Разумеется под процент.

Но брать процент с родственника нехорошо. Разумеется, кредит королю Дании выделил бы Мозес Бюдинг, или Михель Симон, или Герц Майер, или Соломон Абрахам, или Зюсман Абрахам. И даже не они – кредит очень велик, королю Дании нужны четыре миллиона талеров, а такими суммами ландграфа оперируют Бетман, или Руппель, или Харниер. Но очень многим в деловых кругах давно известно, что эти факторы и банкиры связаны с ландграфом Вильгельмом I. И если всё-таки не отказываться от возможности получить прибыль с кредита королю Дании, то это нужно сделать через какого-то малоприметного человека, чьи связи с деньгами ландграфа никому не бросаются в глаза.

И такой человек есть. По мнению главного казначея ландграфа, это Майер Ротшильд. О да, ландграф помнит этого еврея. Сумеет ли он распорядиться такой суммой? Как ни как это четыре миллиона талеров. По мнению главного казначея, Майер Ротшильд справится. Майер Ротшильд давно известен как умный и надежный человек. И он не один. У него пятеро взрослых сыновей. Это сообразительные и толковые, а главное уже опытные молодые люди. Они уже не раз выполняли серьёзные поручения в Вене и в Ганновере, и в Берлине, Риме и Генуе, Вене и Амстердаме, в Мадриде, Париже и в Лондоне.

К тому же банк «Майер Ротшильд и сыновья» за свои услуги берёт совсем маленький процент – такой маленький, что почти ничего.

Да, четыре миллиона талеров – это очень большие, это просто огромные деньги. И такая сделка не могла остаться незамеченной. И Мозес Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Соломон Абрахам и Зюсман Абрахам, а уж тем более Бетман, Руппель и Харниер не сдержали возмущения. Кто такой этот Майер Ротшильд, чтобы у них под носом делать деньги? Но главный казначей Будерус считает, что Майер Ротшильд прекрасно выполнил поручение ландграфа. И если Мозес Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Симон Абрахам и Зюсман Абрахам, а также господа Бетман, Руппель и Харниер недовольны, то банк «Майер Ротшильд и сыновья» справится и с теми сделками, которыми раньше занимались Мозес Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Симон Абрахам, Зюсман Абрахам и Бетман, Руппель и Харниер.

Такого же мнения и ландграф Вильгельм I – уж больно заметна разница между суммой комиссионных, уходивших посредникам раньше, и той суммой, которую получил Ротшильд, к тому же сыновья Ротшильда хорошо знают, куда и к кому ехать по адресам в Вене, Ганновере, Берлине, Риме, Генуе, Венеции, Амстердаме, Мадриде, Париже и Лондоне. А кроме того, Майер Ротшильд очень надёжный человек. Очень надёжный. А это очень, очень важно.

И события вскоре подтвердили, что Майер Ротшильд – надёжный человек.

Наполеон I Бонапарт

Ландграф Вильгельм I, сам, быть может, того не желая, в силу обстоятельств того времени оказался в числе противников Наполеона I. И обстоятельства сложились не в пользу ландграфа. Речь о тех обстоятельствах, которые по никому не ведомым причинам складывались в Европе. Тридцатилетняя война, когда христиане-католики убивали христиан-протестантов, а христиане-протестанты убивали христиан-католиков, закончилась сто пятьдесят лет тому назад. Так как англичане жили на острове и в Тридцатилетней войне почти не принимали участия, они, чтобы не сидеть сложа руки, в середине XVII века начали гражданскую войну и отрубили голову своему королю Карлу I. Англию провозгласили республикой. Править страной стал простой сельский помещик Кромвель, прославившийся строгостью и даже жестокостью в военные годы. Но когда Кромвель умер, англичане спохватились, вырыли его тело из могилы и вздернули на виселице, как это в те времена любили делать в Англии. Монархию восстановили и на трон посадили сына казненного короля – Карла II.

Франция во многом отставала от Англии. Голову своему королю французы отрубили намного позже – в конце XVIII века, зато и королеве тоже. Их королева Мария-Антуанетта – дочь австрийского императора, то есть императора Священной Римской империи германской нации. Почти все европейские монархи её близкие или дальние родственники. И они начали войну против Франции. Францией правили пять избранных правителей, их называли директорами и они, как и многие французы, в основном жители Парижа, полагали, что во всей Европе нужно срочно установить республику, а монархам отрубить головы.

Во время войны на полях сражений погибают не только рядовые воины, но и маршалы и генералы, и поэтому многие офицеры быстро достигают высоких чинов и званий. Именно это и произошло с лейтенантом Наполеоном Бонапартом.

Он родился на острове Корсика, проданном генуэзскими банкирами Франции, в семье выходца из Италии. Его отец воевал против наёмников, которых присылали генуэзцы, и против французов, явившихся на непокорный остров, знаменитый своими разбойниками и контрабандистами. Но когда французские регулярные войска разбили отряды повстанцев, он признал власть короля. Наполеон окончил военную школу во Франции. Как только в Париже началась революция, он вернулся на родину, чтобы освободить ее от ненавистных захватчиков. Отца Наполеона, к тому времени уже умершего, корсиканцы считали предателем. Поэтому они вышвырнули его сына вон.

Я пишу «вышвырнули вон» образно, даже в некотором смысле поэтически. На самом деле они просто не дали ему захватить власть, арестовали и хотели расстрелять. Наполеон бежал из-под стражи и даже сумел вывезти с Корсики мать и своих многочисленных братьев и сестер. Родители Наполеона Бонапарта как истинные итальянцы были плодовиты и это впоследствии дорого обошлось пока еще ничего не подозревавшим народам Европы, включая народы России, особенно обитавшим в её европейской части, а уж тем более жителям города Москвы, уже не числившейся столицей, но таковой считавшейся по старой памяти.

Наполеон служил в революционной французской армии. За осаду и штурм восставшего против революции города Тулона он получил звание генерала, но оставался на грани нищеты. Когда парижане в очередной раз с оружием в руках вышли на улицы, один из пяти правителей-директоров попросил Наполеона утихомирить горожан, и тот рассеял их толпы залпами картечи, за что и получил свое первое прозвище – Картечник.

Директор, который вместе с четырьмя своими товарищами на этот раз остался при власти, женил Наполеона на одной из своих любовниц, а она выхлопотала ему назначение на должность главнокомандующего французской армией, безо всякого успеха воевавшей в это время в Италии с австрийцами. Так Наполеон получил ещё одно из своих прозвищ – Постельный генерал. Он был невелик ростом и в армии его прозвали Маленьким капралом. Несмотря на это прозвище, Наполеон разгромил австрийцев во многих сражениях и, обобрав города и музеи Италии, вернулся в Париж с миллионным состоянием. Но собственно деньги его мало интересовали. В юности он читал сочинения Плутарха, биографии Юлия Цезаря и Александра Македонского, и мечтал завоевать весь мир. Начать он хотел с Индии. А до Индии добраться через Египет. Пять директоров, правителей Франции, вместе со своими любовницами разворовавшие государственную казну, с радостью спровадили Наполеона в египетский поход.

У древних пирамид Наполеон одержал блистательную победу над египетскими мамелюками. Правда, потом неблагоприятные климатические условия, а именно: жара, чума и прочие болезни, а ко всему ещё и недостаток провианта, – сделали армию практически непригодной к употреблению в её прямом предназначении. Наполеон оставил свои войска (большая часть французов, к его сожалению, погибла в «знойных песках»), вернулся в Париж, совершил государственный переворот, стал сначала Первым консулом, а потом всенародным голосованием его избрали императором и теперь можно было завоёвывать весь мир.

Но рядом с Францией находилась Англия. Она располагалась на острове, у нее был огромный флот и разными правдами и неправдами она уже успела прибрать к рукам большую часть мира, поэтому Наполеон объявил Англию своим главным врагом. Он говорил, что хочет мира (то есть хочет владеть всем миром), но втайне от французского народа очень хотел воевать, так как это у него поначалу хорошо получалось. А поскольку с Францией соседствовала Германия со всеми ее многочисленными княжествами и до них можно легко добраться посуху, Наполеон и начал завоевывать Германию, в том числе и княжество Гессен.

В этом княжестве два самых известных города. Столица – город Кассель. И Франкфурт-на-Майне, в плодородной долине, окружённый виноградниками и садами, когда-то незначительный, временный лагерь римских легионеров, они использовали его для отдыха после длинных переходов, а потом имперский город – в нём бывали и Карл Великий, и Людовик Благочестивый, и Фридрих Барбаросса, а потом избирали и короновали императоров, – а когда революционная Франция объявила свободу народам Европы, французы захватили Франкфурт-на-Майне и наложили на него контрибуцию в два миллиона гульденов. Гессенские наёмники, возвращавшиеся домой из дальних краёв, отбили город, но французы после жестокой бомбардировки взяли его во второй раз, и заставили горожан выплатить шесть миллионов франков, и взыскали дополнительно съестных припасов ещё на два миллиона, солдат, которые остались живы после боёв и сражений нужно чем-то кормить….

В городе Касселе в великолепном дворце жил со своей многочисленной семьей ландграф Вильгельм I, тогда самый богатый человек в мире.

А в городе Франкфурте в гетто, тоже с немаленькой семьей, жил бедный еврей Майер Ротшильд.

Опять следует заметить, что выражение «бедный еврей» – поэтическое. Благодаря содействию казначея Будеруса и ничтожному проценту с оборота очень больших денег ландграфа, Ротшильд уже входил в число богатейших людей Франкфурта. Он даже переехал из самой бедной в гетто Посудной улицы на самую престижную в гетто Еврейскую улицу, в дом номер 148 – он назывался Грюншильд, так как на нём висел зеленый щит. И теперь Ротшильд мог бы именоваться Грюншильдом. Но он не стал менять фамилию, давно известную тем, с кого он исправно собирал проценты по кредитам ландграфа, оставляя себе свою долю, такую маленькую, что это почти ничего, но когда это с приличных сумм, то это уже кое-что.