Текст книги "В горах Памира"

Лошадь передними ногами вдруг проваливается в невидимое углубление в русле и теряет почву под ногами. Поток сразу подхватывает ее, но умное животное разворачивается грудью навстречу течению и, почувствовав под ногами опору, вскоре приближается к противоположному берегу.

Я с благодарностью треплю гриву своего «Китайца» (кличка моей лошади). Едва рев потока и глухой грохот камней, которые он тащит с собою, стихают сзади, как впереди снова слышен шум следующего потока. Нам преграждают путь прозрачные воды Каинды. Здесь виден на дне каждый камешек. Еще несколько безобидных переправ через бурные, но мелкие рукава и спокойные заводи, и мы поворачиваем на юг.

Перед нами плоская каменистая долина, стиснутая с обеих сторон отвесными скалами. Слева в скальной стене прорезывается узкое ущелье Балянд-киик, что значит по-киргизски «кийки на высоте». Из ущелья с шумом вырывается река того же названия и впадает в Сель-дару.

Ущельем Балянд-киик горцы проходят через перевал на Восточный Памир к Кара-кулю.

Справа, в скальном цоколе пика Шильбе, причудливо тянутся, то поднимаясь вверх, то залегая горизонтально, пласты пород.

Еще нам не видны русла Сель-дары, а уже в глубине долины показывалась перегораживающая ее поперек серая, грязная масса языка ледника Федченко. Снова перед нами поток. Проводник-караванщик долго ищет брод. Солнце уже почти в зените. Его палящие лучи усилили таяние ледника. Река несется темно-коричневыми струями. Первой в воду входит лошадь проводника. На поводу у всадника следующая вьючная лошадь. Вода доходит животным сначала до брюха, затем до вьюка. Волна перехлестывает через круп лошади, подхватывает ее и относит ниже по течению до мелкого места. Мы с тревогой следим за борьбой животного с потоком. Настает и наша очередь. Владимир инстинктивно вынимает из стремян ноги и поджимает их под себя, но и это не спасает его от воды.

Промокшие, но довольные, мы выбираемся на противоположный берег. Кругом на галечниковых отмелях видны следы недавних кратковременных русел капризной Сель-дары. Последний брод через реку Малый Танымас заканчивает наши многочисленные переправы.

В ущелье Малый Танымас на берегу реки мы расположили наш бивуак. Лошади развьючены, расставлены палатки, с приятным ощущением миновавшей опасности мы готовим обед. Ущелье Малый Танымас расположено как раз напротив Балянд-киика. Все пространство между ними заполнено хаотической массой моренных камней, под которыми скрыта ледяная толща языка ледника Федченко. Этот ледник с первого же взгляда заставляет проникнуться уважением к его огромным масштабам.

Вечер был на редкость тихий, но очень холодный. Мы лежали в палатках и беседовали. Все наши разговоры неизменно возвращались к леднику-гиганту. Завтра нам предстояло подняться вверх против его течения.

Среди пионеров научного освоения Средней Азии одно из почетных мест принадлежит Алексею Павловичу Федченко – известному русскому ботанику, зоологу и географу. Он по праву считается первым исследователем Ферганы. В 1871 г. он первым из ученых проник в Алай. Путь к «крыше мира»[28]28
  Значение слова Памир в переводе на русский язык.


[Закрыть] ему преградила горная цепь, которую он назвал Заалайским хребтом.

Летом 1873 г. 29-летний А.П.Федченко погиб во время одного из восхождений в Альпах. Спустя пять лет другой исследователь Ошанин присвоил имя А.П.Федченко огромному леднику. Вспомнили мы Косиненко, Корженевского и других исследователей, вложивших свой труд в изучение этих мест.

Теперь о леднике Федченко собрано много сведений. Впервые его длина определена в 1928 г. топографом экспедиции Академии наук СССР И.Г.Дорофеевым. Она равна 77 км. Это крупнейший горный ледник Советского Союза.

Он начинается у склонов широтного хребта, отходящего на восток от южной оконечности хребта Академии наук. Здесь накапливаются запасы снега и фирна, из которых возникает ледник Федченко. Эти снега выпадают из приносимых сюда с запада теплых и влажных воздушных масс. Высокий барьер хребтов останавливает их здесь и они, охлаждаясь, отдают свою влагу в виде снега.

Ледник Федченко начинается на высоте 5300 м; ширина его в этой части около шести километров. Ниже он сужается до пяти-двух километров. Ледник стекает почти строго на север и имеет лишь один значительный изгиб к северо-западу в своем средне течении. Конец языка находится на высоте 3000 м.

Огромный ледник имеет около сорока притоков разной величины. Некоторые из них сами представляют собой первоклассные ледники и тянутся на длину более десяти километров.

Крупнейшими из притоков являются ледники Наливкина и Витковского – с правой стороны и Бивачный и Академии наук – с левой. Общая площадь оледенения всей этой системы составляет более 900 кв. км.

Несмотря на то, что за осень и зиму на поверхности ледника скапливается до 2,5-3 метров снега, в течение лета стаивает не только весь этот слой, но и значительная часть льда (250—350 см в среднем течении ледника). Снеговая линия здесь лежит на высоте 4500—4600 м.

Этот район в течение долгих лет оставался загадкой для науки, но и теперь, когда он в основном исследован советскими людьми, здесь остается еще много интересного для путешественника и исследователя.

Еще долго мы ведем беседу о леднике, вспоминаем, что завтра утром мы вступим на лед и, может быть, десятки дней будет продолжаться наш «ледовый путь». Наконец усталость от трудов и волнений минувшего дня берут свое, и мы незаметно засыпаем.

СРЕДИ ГИГАНТОВ ЗАПАДНОГО ПАМИРА

29 августа

Еще не взошло солнце, а мы уже на ногах. В темноте навьючиваем лошадей, сворачиваем лагерь и наскоро кушаем. Чуть только забрезжил рассвет и стали различимы контуры конечной морены, мы покинули стоянку и выехали на лед. Итак, мы на леднике Федченко.

Самая дикая и необузданная фантазия не в состоянии представить путь более ужасный, чем тот, по которому нам приходится пробираться. Вокруг на ледяных буграх хаотическое нагромождение камней разной величины, начиная от мелкого щебня и кончая глыбами весом по нескольку тонн. Мелкие камни скользят по льду, лошади падают, а когда, поднимаясь, они уходят, то за ними остаются кровавые следы от изрезанных ног. Местами обнажается зеркально чистый лед, крутыми срезами уходящий вниз на десятки метров. На краю таких срезов мой «Китаец» почему-то останавливается, как будто для того, чтобы пощекотать мои нервы, и, постояв в раздумье, движется дальше. В эти минуты я вспоминаю о веревочных стременах и предусмотрительно вынимаю из них ноги. Рыжая лошадь Владимира – самая стройная и высокая в караване, попала в ледяной жалоб и, поскользнувшись, Упала. Владимир, совершив в воздухе нечто вроде кульбита, свалился на камни, сильно поранив руку. После этого я слез с лошади и повел ее за узду.

Бесконечное море камней. Только в ледяных провалах видны грязные озерки и снова камни и камни. Гнетущий своим однообразием ландшафт подавляюще действует на нас, ослабляет внимание, и мы думаем лишь о том, как бы скорее вырваться из этого каменного плена.

Мы плетемся следом за лошадьми, положившись на их чутье. Тропа часто исчезает, и в таких случаях лошади становятся хозяевами положения. Я отлично убедился в этом на следующем примере.

Тропа неожиданно исчезла, как бы растворившись среди камней. Я продолжаю уверенно итти вперед и веду свою лошадь. Вдруг она останавливается. Я тяну узду, что есть сил, но лошадь неподвижна. «Китаец» стал похожим на каменное изваяние. Случайно я ослабил повод, и он сразу двинулся и пошел в направлении, прямо противоположном тому, в котором я его старался увести. Я стал разглядывать камни и, к своему удивлению, обнаружил на них множество царапин – следы подков, а еще через несколько минут, когда «Китаец» снова вышел на тропу, я убедился, что зря пытался увести лошадь в головокружительный лабиринт крупных камней.

Мы пересекаем ледник наискось, направляясь к его правому[29]29
  Здесь и ниже, кроме специально оговоренных случаев, – направление дается орографически.


[Закрыть] берегу, – там видна полоса чистого льда. Когда мы достигли ее, итти сразу стало легче. Несмотря на то, что движение наше ускорилось, проходит час за часом, но расстояние до вершины характерной формы на левом берегу ледника как будто не уменьшается. Вершина эта поднимается острым скальным пиком вверх. Подножье вершины выглядит мрачно и неприветливо. Один из отрядов Памирской экспедиции 1932 г. устроил подле этой вершины бивуак, назвав это место необычным названием: «Чортов гроб».

«Чортов гроб» находится в месте впадения в ледник Федченко его левого притока – ледника Бивачного. Верховья широкой долины, в которой течет ледник Бивачный, еще не видны. Их загораживает конечная морена Бивачного, не менее хаотическая, чем у ледника Федченко.

Схема кольцевого маршрута

Останавливаемся там же, где и предыдущие экспедиции. У «Чортова гроба», прямо на камнях ледника развьючиваем лошадей. Я в последний раз фотографирую нашего «караван-баши», Паккирдима, и его товарища. Паккирдим подарил нам на память свою трубку и кисет с табаком. Короткое прощание, и караван уходит вверх по леднику Федченко к метеостанции. Туда они завезут и наш ящик с продуктами, оставленными на обратный путь. В минуту, когда теряется среди ледяных холмов уходящий караван, мы на какой-то миг остро почувствовали свое одиночество. Теперь мы одни и не скоро увидим других людей.

Мы долго глядим вслед каравану. Кругом царит безмолвие ледника-гиганта, по которому, извиваясь змеями, лежат черные линии срединных морен.

Когда мы распределили весь свой груз по рюкзакам, еще раз пожалели об отсутствии носильщиков. Разбухшие рюкзаки и прикрепленные к ним вязанки дров сгибали наши спины. Когда за спиной 35 кг груза, а идти нужно трудным путем, да еще в горах, то движениями управляет рюкзак. Человек становится рабом своей ноши.

Правый берег ледника Бивачного местами имеет травянистые склоны. К нему и держим мы свой путь. Но добраться туда нелегко; по пути у края ледника очень много небольших живописных озер. С одной стороны берега их образованы льдом, в котором темнеют уходящие вглубь гроты, с другой, над ними, высятся крутые обрывы, сложенные из мелкого моренного материала. На обрывах отчетливо видны горизонтальные полосы, свидетельствующие об изменениях уровня воды в этих озерах. По берегу обходим сначала одно, затем второе озеро. Вместо третьего зияет глубокий провал. Вода, вероятно, нашла выход под ледник, На берегу одного из озерков превосходная площадка для бивуака. Но над ней, на крутом косогоре, висит, едва держась в непрочной породе, «камешек» до трех метров диаметром.

Как ни заманчива была эта площадка, мы все же прошли немного дальше в глубь ущелья и, наконец, расположились лагерем в сухой части широкой впадины, у края ледника. По дну впадины с шумом сбегал ручей талой воды.

Разделение обязанностей на бивуаке у нас установилось как-то само собой и до последнего дня нашего перехода оставалось без изменений. Владимир и Валентин, зарекомендовавшие себя как «повара» еще на Восточном Памире, сразу принялись за приготовление пищи, и уже через полчаса веселые языки пламени костра лизали алюминий походных котелков. Мы с Блещуновым подготавливали площадку и устанавливали палатку.

Правый склон ледника Бивачного

Пик Сталина (X – вершина пика)

Когда мы кончили свою работу, ужин еще не был готов. До наступления темноты еще было немного времени, и мы вдвоем с Блещуновым поднялись по склону над нашим лагерем. Отсюда хорошо видны ледник Бивачный и окружающие его горы. Перед нами на поверхности ледника были все те же однообразные и унылые груды грязных камней морены.

Истоки ледника Бивачного лежат на юго-запад от нас. В глубине ущелья его левый берег представляет грандиозную картину.

Мы подошли к самому сердцу Западного Памира, к области высочайших вершин Советского Союза. Ближайший к нам массив, увенчанный громадной фирновой шапкой, судя по карте, – пик Реввоенсовета.

Эта гора стоит в конце скалистого отрога, протянувшегося к ней от невидимого для нас пика Ворошилова. Этот отрог был назван в 1932 г. хребтом Красной Армии. Из-за склонов пика Реввоенсовета у его подножья белыми пятнами выдаются языки ледников Сталина и Ворошилова.

Вдали, за скалами хребта Красной Армии, видна огромная вершина. Это – пик Сталина. Даже видимая часть гигантского снежного шатра дает представление о колоссальных размерах этого массива.

Все, что расположено южнее пика Сталина, заслоняет от нас выступ берега ледника: он поворачивает, меняя юго-западное на почти южное направление.

Мы вполне удовлетворены результатами нашей маленькой экскурсии и поворачиваем обратно к палатке. А за ужином вспоминаем об истории названия ледника Бивачного.

В 1909 г. впервые люди проникли на этот ледник. Это была группа Косиненко. Вот что он записал:

«…Тогда свернули на правый боковой ледник, весь загроможденный моренами, но по бокам ложа которого, на склонах, зеленела трава. С большим трудом мы пересекли несколько мощных морен, прежде чем попали на этот ледник, и только к вечеру, после невыносимо трудного перехода, мы расположились на бивуак, верстах в шести от слияния ледников, и простояли на нем целую неделю, за что и самый ледник получил название «Бивачного»…[30]30
  Н.И.Косиненко. По тропам, скалам и ледникам Алая, Памира и Дарваза. «Известия РГО», т. LI, вып. III, 1915 г.


[Закрыть].

В эту ночь я улегся в своем спальном мешке вне палатки и очень скоро заснул под журчанье ручья.

30 августа

Проснулся я со странным чувством – чего-то не хватало. Напрягая память, я вдруг понял, что ощущение это возникло потому, что не было слышно шума ручья. На месте вчерашнего бурного ручья теперь виднелось сухое русло. Куда же делся ручей? Нас так заинтересовал этот вопрос, что мы решили, во что бы то ни стало, доискаться ответа на него. Мы отправились вверх, по сухому руслу. Очень скоро мы нашли объяснение исчезновению потока.

Ручей вытекал из небольшого озера. Днем, когда происходит интенсивное таяние льда, уровень озера поднимается, и вода, переливаясь через край низкого берега, образует ручей. Ночью же, когда таяние уменьшается, ручей пересыхает.

Когда мы поднялись из впадины снова на склон, то сразу же обнаружили тур из камней, сложенный руками человека. Тур указывал направление пути и был, вероятно, сложен альпинистами, штурмовавшими пик Сталина в 1933 или в 1937 гг. Итак, мы шли по правильному пути. Мы знали, что где-то недалеко, выше по ущелью, должно быть место Подгорного лагеря экспедиции 1937 г., и мы рассчитывали сегодня же подойти туда.

За каждым увалом склона, по которому мы шли, встречалось много очень удобных для ночлега площадок, но никаких следов лагеря мы не обнаруживали. Двигались мы очень медленно и часто делали остановки. Тяжелые рюкзаки требовали постепенного втягивания в ходьбу. То и дело путь нам пересекали потоки, сбегающие с правобережного хребта. Иногда они глубоко размывали рыхлые отложения. Среди глубоких оврагов на склоне оставались торчать только высокие остроконечные скалы. Они местами в большом количестве усеивали склон.

Мы целый день в пути, а до поворота ледника на юг еще далеко. Уже за хребтом Красной Армии показалась новая гора с вершиной в виде острой снежной пирамиды, подобной сахарной голове. Это – пик Орджоникидзе.

Усталые, мы останавливаемся на ночлег.

31 августа

Сегодня нам встретились особенно красивые ледяные гроты и озера. В некоторых озерах плавали миниатюрные айсберги небесно-голубого цвета. На влажных песчаных берегах отчетливо видны свежие следы кийков. Рядом со следами взрослых животных видны отпечатки ног молодняка. Местами мы находим кости и рога животных. Рога кийка очень красивы и изящны.

Между валом боковой морены и берегом ледника протекает грязно-желтая река. Мы видим место, где она круто поворачивает к леднику и на наших глазах исчезает, уходя в ледяной грот, от которого веет холодом.

Мы проходим по дну высохшего озерка. Глинистая поверхность под палящими лучами солнца вся сплошь потрескалась.

Обходим скалистый выступ на склоне, и перед нами открывается большая ровная площадка, посреди которой сложен огромный тур. Это Подгорный лагерь экспедиций 1933 и 1937 гг. на пик Сталина. Высота здесь – 3900 м.

В туре мы нашли масштабную линейку с надписью на ней. Мы с понятным интересом обследуем всю площадку. Из-под больших камней, возле тура, где много хорошо скрытых от дождя мест, мы извлекли бидоны из-под керосина, использованные сигнальные ракеты, альпенштоки, множество пустых банок. Валентин нашел даже остатки ботинок. Каждая найденная нами бумажка или ржавый кусок железа вызывает у нас восторг. Мы походим на археологов, успешно ведущих раскопки.

На обратной стороне топографической линейки я также сделал надпись, и мы снова положили ее в тур в прежнем положении.

Отсюда отряды экспедиций направлялись к пику Сталина и, пересекая ледник Бивачный, переходили на его левый берег. Затем они уходили на ледник Орджоникидзе в проход между скальным отрогом и подножьем пика Реввоенсовета и дальше к леднику Сталина. Наш же путь лежит левее. До поворота уже недалеко. За ним мы могли увидеть верховья ледника. Нас так и тянет поскорее добраться до этого места, чтобы оценить трудности дальнейшего пути.

Покинув Подгорный лагерь, мы поднялись по травянистому склону метров на 50 над ледником. Картина перед нами медленно меняется. Из-за поворота показались белоснежные конусы. Между их рядами видны полосы грязно-серого льда. Эти причудливые конусы и пирамиды напоминают зубы раскрытой пасти хищной рыбы.

Ледяной грот на леднике Бивачном

На поверхности ледника Бивачного, как и на ряде других памирских ледников, можно наблюдать исключительное разнообразие форм таяния. Большое количество солнечных лучей в соединении со значительной сухостью воздуха, засоренность поверхности приносимой ветрами пылью приводят №к неравномерному вытаиванию фирна и льда и к образованию конусов и игл, часто достигающих больших размеров.

Фирн многократно пропитывается днем талой водой, ночью она замерзает, и постепенно эти фирновые образования обледеневают. Продолжающийся процесс таяния приводит сначала к уменьшению толщины этик конусов и превращает их во все более острые иглы, затем они становятся все ниже и тоньше. Расстояния между рядами растут, и постепенно они могут превратиться в тонкие ажурные пластинки причудливой формы и, наконец, вовсе исчезают.

Склон, по которому мы идем, перед поворотом ледника становится очень крутым, и мы вынуждены сойти на лед. Но итти по леднику, испещренному лабиринтом трещин, еще труднее. Из двух зол выбираем меньшее – возвращаемся снова на правобережный склон.

С большим трудом мы взбираемся по косогору. Из-под ног ежеминутно срываются камни, и мы съезжаем вниз. Тяжелые рюкзаки очень мешают. Поочередно, освобождая друг друга от рюкзаков, мы лезем почти в лоб по склону, пока не добираемся до большой осыпи. Она доходит до льда, и мы снова спускаемся на ледник, где перед нами открылся вид на его верховья.

Впереди сплошные нагромождения сераков, уродующие поверхность ледника. Он совершенно не похож на ледник Федченко. Если там можно проехать верхом и провести караван, то здесь приходится задуматься над тем, как через этот ледяной хаос пройти человеку.

На северо-восток от нас виден все тот же скалистый хребет. Не доходя верхней части ледника Бивачного, он поворачивает на запад. Теперь южнее его виднеется ледник Молотова, который начинается в обширных фирновых полях. Над снегами поднимается красивая куполообразная снежная вершина – пик Молотова. Мы узнаем ее по фотографиям участников восхождения на пик Сталина.

Ледник Молотова впадает в Бивачный, от которого он также отделен скальным отрогом, заканчивающимся в глубине ущелья скальной вершиной.

Но мы не видим начала ледника Бивачного, его верховья уходят куда-то еще дальше, упираясь в склоны хребта Академии наук, контуры которого едва различимы на фоне прозрачной синевы неба. На правом берегу ледника виден очень красивый пик ОГПУ. Именно эта вершина и скрывала от нас вид на самую верхнюю часть Бивачного. Что там, мы еще не знаем. Туда лежит наш путь.

Но это было впереди, а пока что, довольные первыми результатами своего наблюдения, мы сели за скромную трапезу. Уничтожение банки сардин и сухарей, намоченных в ледниковой воде, отняло у нас полчаса, и мы снова подняли на свои усталые плечи тяжелые рюкзаки.

С первых же шагов по леднику мы убедились, что преждевременно спустились со склона. Наша группа почти не продвигалась вперед, петляя в сложном лабиринте зияющих голубых трещин и огромных валунов, лежащих на ледяных пьедесталах (ледниковые столы). Еле выбравшись из этой путаницы, мы опять вскарабкались на правый берег ледника.

Здесь, на наше счастье, оказалась удобная терраса, которая привела нас к хорошей травянистой площадке, где одиноко лежал большой камень. Мы нашли здесь кости лошади, железную подкову и консервные банки. Таким образом, сюда когда-то доходили люди. Мы, правда, знали, что участники экспедиции 1932 г. прошли еще выше по леднику. Мы также знали, что их было двое, но кто проник сюда на лошадях, для нас было загадкой. Оставалось только предположить, что здесь была группа киноэкспедиции, которая снимала ледник Бивачный во время второго восхождения на пик Сталина в 1937 г. На большом камне мы сложили тур и оставили в нем записку.

Слева пик Реввоенсовета, справа пик Ворошилова

Фото Д.Гущина

Сразу же за этой травянистой площадкой склон стал крутым. Почва, поросшая травой, чередовалась с выходами скал. Опять нам пришлось по осыпи взбираться вверх, подальше от обрывистого берега ледника. Лезли по одному. Остальные скрывались за выступами екал, так как из-под ног идущего срывались камни и со свистом летели вниз на ледник.

Пройдя этот неприятный участок пути, мы снова вышли на мягкий грунт. Здесь нам пришлось спуститься в небольшое боковое ущелье. Ледник, сползший здесь с хребта, не доходит до Бивачного, и лишь поток доносит его талые воды до ледника. Дно этого короткого ущелья все сплошь покрыто мелким щебнем. Миновав ущелье, мы продолжаем путь по склону, крутизна которого заставляет нас снова итти вблизи ледника.

День подходит к концу. Боковое освещение заходящего солнца придает особую рельефность серакам, делая их почти прозрачными. Теневая, почти черная, стена противоположного берега – скального отрога, служит им контрастным фоном. Эта замечательная картина производит очень сильное впечатление и поглощает наше внимание на десяток минут, в течение которых мы не проронили ни слова.

Но вот солнце спряталось за гребнем хребта Академии наук. Яркие краски потускнели, сразу стало холодно. Пришлось поспешить с устройством бивуака в защищенной от ветра береговой впадине ледника. По соседству с нами ледниковое озеро уже подернулось тонкой коркой льда.

Сегодня Владимир и Валентин готовят ужин на последних дровах – завтра вступает в строй наша походная алюминиевая кухня, работающая на сухом спирте. Гороховый суп-пюре из концентратов теперь наше постоянное горячее блюдо.

От близости ледника холодно. Теперь уже всем четверым приходится спать в палатке. У нас три спальных мешка, причем один из них полуторный. В нем должны помещаться два человека. Мы бросаем жребий, после чего Александр с Владимиром долго пыхтят и возятся, пытаясь поудобнее поместиться в нем.

1 сентября

Мы проснулись, как обычно, рано, но вылезать из спальных мешков не решались. Солнце уже взошло, но палатка наша еще находилась в тени, где царил ночной холод.

Край тени от окружающих гор постепенно ползет по леднику, к нам, как бы снимая темное покрывало ночи. Ледник Молотова уже весь искрится в солнечных лучах. Наш бивуак расположен как раз против его впадения в ледник Бивачный.

Когда солнце немного обогрело нашу палатку, мы выбрались наружу. Сегодня не следует спешить с выходом. Предстоит нелегкий день, и надо «накопить» побольше сил. Утреннюю зарядку сопровождаем обтиранием тела ледяной водой. Для этой цели Валентин сделал прорубь в ледяном покрове озерка. Холодная вода обжигает тело. Александр косо поглядывает на нас и зовет завтракать. Он – не поклонник слишком холодной воды.

В 9 часов утра выходим в дальнейший путь. С первых же шагов возникают препятствия. Как будто природа нарочно устроила преграды для нашей группы, пытающейся проникнуть в еще не изведанные места.

Трещина на леднике Бивачном

Крутые темные склоны скал правого берега неприступны. Мы движемся по дну береговых впадин (рантклюфты). Выбираясь с трудом из одной, сразу же спускаемся в другую. На отшлифованных ледником скалах ноги скользят еще больше, чем на льду, а еще через минуту спустившись на дно, мы вязнем в глубокой грязи. Упираясь ногами в скалы, а телом о лед, перелезаем через глубокие расщелины. Сверху на наши головы капает вода. Здесь царит полутьма. При каждом шаге вверх мы соскальзываем обратно-. Александр сильно ушиб колено. Наше сочувствие ему тем более искренне, что выход из строя одного из нас сорвет все наши планы и даже может поставить группу в трудное положение.

Вверх, вниз, вверх, вниз. То к солнечному свету, то в мрак ледяных пещер. И так все время. Мы подходим все ближе и ближе к массиву пика ОГПУ, но нам до него не добраться. Впереди путь нам пересекает еще один ледник. Он вытекает из бокового ущелья, с противоположной стороны которого поднимается пик ОГПУ. В месте слияния с Бивачным этот боковой ледник образовал непроходимое скопление ледяных конусов и сераков. Глыбы льда громоздятся одна на другую. Сераки, сдавленные другими, расположенными выше, выжимаются вверх и повисают наклонными иглами. Весь ледник оставляет впечатление стремительности. Как будто это мгновенно застывший бурный поток.

Дальше итти по берегу ледника бессмысленно. Остается единственный путь к верховьям: непосредственно по льду Бивачного.

Когда издали наблюдаешь ледяные столбы и иглы на поверхности ледника, их масштабы как-то скрадываются. А теперь, когда мы пошли по леднику, они вдруг предстали перед нами во всем своем величии. Между этими причудливыми ледяными холмами и обелисками очень наглядно ощущаешь свою миниатюрность по сравнению с размерами окружающего.

Чем ближе мы подходим к середине ледника, тем грандиознее ледяные башни.

«Никакого сравнения с Кавказом!» – восклицает Блещунов. Действительно, ни на одном из ледников Кавказа не приходилось видеть ничего подобного. Ледяные образования здесь имеют самые различные очертания. Одни поднимаются вверх острыми пирамидами или иглами, другие имеют плавные, сглаженные таянием контуры. Местами висят целые занавесы из сосулек.

Льдины нависают над узкими извилистыми каньонами, которые промыли себе во льду ледниковые реки. Эти многочисленные реки возникают неожиданно и так же бесследно исчезают в какой-нибудь трещине, уходя неведомыми путями под лед. Иногда над такой рекой карнизом нависают подмытые берега. С них свисают огромные сосульки, напоминая сталактиты.

Ледяные холмы на леднике Бивачном

Ледяной хаос заслоняет от нас окружающий вид, и мы петляем по леднику, соблюдая только общее направление на юго-запад. Иногда мы движемся назад в обход какой-нибудь трещины, чтобы затем, вырубая во льду ступени, пробиться между какими-нибудь ледяными башнями снова вперед.

Порою мы заходим в такие места, что дальнейшее продвижение кажется совершенно невозможным. Тогда мы оставляем рюкзаки и идем искать «дорогу».

Наконец мы вышли на срединную морену. Кому в горах приходилось двигаться по моренам, тот знает «прелести» изнурительного пути по этим нагромождениям непрочно лежащих камней. Но нам, только что вырвавшимся ив ледяного хаоса, морена показалась превосходным путем.

Черная гряда камней широкой дорогой лежала по леднику. С обеих сторон к ней подступали ледяные нагромождения.

В 5 часов вечера мы остановились на морене для ночевки. Сегодня мы проведем первую ночь непосредственно на леднике, к ней нужно особенно тщательно подготовиться. Мы выкладываем площадку камнями. Надеваем на себя все теплые вещи.

Наша палатка кажется здесь затерявшейся среди льдов и скал. Когда льды осветились последними алыми бликами солнца, окружающая картина стала сказочной, почти неправдоподобной. Постепенно вечерний, затем и ночной холод заставляет утихать журчание многочисленных ручьев на леднике. Наконец, одевшись в ледяной панцирь, они совершенно умолкают. Наступает полная тишина.

За бесподобную красоту и сказочность окружающего мы назвали этот бивуак «Тысяча и одна ночь».

Холодное дыхание льда проходит сквозь днище палатки, затем пробирается сквозь спальный мешок и всю теплую одежду и, наконец, охватывает все тело. Сон становится тяжелым.

Ночью время от времени раздается треск льда, и снова воцаряется мертвая тишина.

2 сентября

Снежные контуры гор окаймлены искрящимся венцом самых первых лучей солнца, а на леднике утренний рассвет еще борется с ночной мглой. У нас в палатке начинается молчаливая возня в спальных мешках. Всех нас пронизал холод, но мы пока что молчим.

«Что-то не спится», – произносит, наконец, Александр и бодро вылезает из спального мешка.

«Действительно, довольно спать», – поддерживает Владимир и не менее быстро вылезает из палатки, хватая трясущимися от холода руками кухню и сухой спирт. Но, когда он берется за котелок с водой, его ждет разочарование – вода в нем промерзла до дна. Растапливаем лед.

Солнце поднялось выше, лучи его уже скользнули по леднику, но в районе нашего бивуака все еще сохраняется ночная тишина. Все сковано морозом.

Ледяные башни на леднике Бивачном

Но вот поверхность ледяных глыб увлажняется, блестящими каплями собирается вода, и вскоре до нас начинает постепенно доноситься робкое журчание отдельных ручейков. Шум нарастает и, наконец, по леднику устремляются бурные потоки.

По морене приходится итти недолго. Чем дальше, тем все более теряется она среди льда, который подступает все ближе. И вот морены перед нами больше нет. Сворачиваем к левому берегу. Еще две срединные морены лежат на нашем пути, а между ними встают ледяные иглы и башни, не уступающие вчерашним.

Мы самым внимательным образом изучаем расположение и вид вершин в самых верховьях ледника, постоянно сверяясь с описанием, сделанным одним из участников экспедиции 1932 г. Настает волнующий момент. Мы подходим к местам, в которые еще не вступала нога человека. В отчете помещена фотография верховьев ледника Бивачного. Под ней короткая подпись: «Место, до которого дошла экспедиция 1932 г.». Теперь мы сверяем снимок с окружающим видом. Вдали, в широкий просвет между пиком ОГПУ и скальным пиком отрога, на левой стороне ледника, видны две вершины почти одинаковых очертаний, которые находятся в хребте Академии наук. Фотография воспроизводит именно этот вид. Значит здесь, где-то вблизи, восемь лет назад были люди. Отсюда они вернулись.