Текст книги "Чаша. Последний обряд"

– Вполне здраво… – протянул магистр и добавил: – И ещё, судя по всему, я чего-то не знаю?

– Именно потому, что вы кое-чего не знаете. Я предполагаю, что Михайлов лично заинтересован в этих поисках и, скорее всего, обладает какими-то фактами или документами. Не в архивах, а лично. Заставить его их отдать – сложно. Попросить – вполне возможно. Если, конечно, я попрошу. А лучше вынудить его ими воспользоваться. Как раз время, – подтвердил Кир.

– В таком случае, согласен, – резко сказал магистр. – Тем более что по вашему третьему условию вся ваша команда будет работать вместе с вами. Таким образом, вместо двух заложников или двух-трёх трупов с последующим шумом я получаю четверых. Вполне здоровых и настроенных на поиски. Точнее… даже пятерых. Не так ли, Кирилл Андреевич?

Кир метнул на магистра тяжёлый взгляд и кивнул. Очередной теннисный шарик отлетел от стенки…

Магистр тем временем достал мобильный телефон, ткнул в сенсорный экран несколько раз и спокойно сказал, когда ответили:

– Отвезите их обратно. Туда, где взяли…

Он положил телефон на клеёнку кухонного стола, тихо сказав:

– Полковник тоже возвращается на службу, естественно. Надеюсь, вы понимаете, Кирилл Андреевич, что я тоже понимаю?.. Отпуская полковника, я ставлю под серьёзный удар все поиски. Несмотря на все ваши доводы и выводы. Потому что минимум троих моих людей он теперь знает в лицо, а это для профессионала совсем не мало. Таким образом, уже вы и ваша семья, ваши друзья, наконец, в заложниках не только у меня, но и у полковника ФСБ Михайлова? А это, знаете ли, большой соблазн: отомстить мне за эти несколько часов страха, пожертвовав вами. Ваш национальный былинный герой Жеглов вряд ли устоял бы перед такой возможностью, как и новомодный Фандорин, впрочем. Трупы и угрызения совести забудутся, а результат останется. Там и повышение, награды… Меня-то этот вариант не то чтобы устраивает… не очень беспокоит. А вас?

– Не устраивает и беспокоит, но я рассчитываю на его порядочность. Он же не киношный герой. Понимаю, что для вас это просто звук, но таков уж ваш выбор. Потому мы и по разные стороны баррикад, магистр, – твёрдо ответил Кир.

– Конечно, – кивнул магистр. – Продолжим обсуждение условий. По материалам тут вообще-то и обсуждать нечего. Всё будет предоставлено и вас, уверен, как исследователя, они крайне заинтересуют. Эксперты, переводчики и прочие специалисты помогут, гласно или сами того не зная. Но я жду того же и от вас, Кирилл Андреевич… Потому что поверить в то, что вы не думали о продолжении поисков, даже громогласно заявив об этом, я не могу.

– А зря. Материалы, которые могли бы натолкнуть меня на конкретные находки, мне так и не предоставили. Это, кстати, ещё одна причина для того, чтобы полковник был на свободе, – проворчал Кир. – И вообще мы отвлеклись, точнее, перескочили с четвёртого пункта условий на пятый.

Магистр кивнул, давая понять, что сделал это намеренно:

– Потому что пункт четвёртый самый сложный, Кирилл Андреевич. Он – основа вашей честной и, надеюсь, результативной деятельности. Поэтому я пока склонен не давать здесь гарантий. Посмотрим на ход поисков и вашу порядочность. Пусть и подкреплённую страхом за близких и друзей. Такой подход к этому слову мне как-то понятнее. Поэтому пункт об освобождении ваших родных и близких мы пока оставим открытым. Могу только сказать вам, что я не кровожаден, и, если вы выполните свои пункты нашего негласного контракта, я выполню свои. В таком случае, вы останетесь гарантом до конца, а ваши друзья получат свободу и защиту, которую (если вы не ошиблись в своих предположениях) обеспечит полковник Михайлов.

– Собственно, на это я и рассчитывал, – кивнул Кир и добавил: – Придётся положиться на ваше слово, хотя… Если честно, на него-то как раз я не очень полагаюсь.

– Вот как? – сделал обиженную мину магистр. – Пока я выполнил всё, о чём мы договорились. Даже как-то обидно, Кирилл Андреевич.

– Пустое, – махнул рукой Кир. – Выполнили то, что выгодно вам…

– Тогда на что вы рассчитываете? Как-то не хочется возвращаться к начатому и демонстрировать вам серьёзность моих намерений. Или предупреждать, что любая попытка передачи информации «на сторону» будет не только пресекаться, но и караться, – растянул губы в улыбке магистр.

– Это понятно… – вздохнул Кир. – А рассчитываю я на то, что в случае успешных поисков вам будет на меня, всех нас и вообще на всё глубоко плевать. В том числе и на утечку информации. Даже наоборот, эта информация будет вам на руку. Ведь она только подтвердит важность находки, подчеркнёт значимость и логичное завершение двух тысяч лет поисков.

Или вы хотите уверить меня, что искали именно и только ларец посредством «Чёрной книги»? Нет, вам нужна Чаша. В наш информационный век, когда любые свитки, пусть и древние, не более чем ещё одна страница, которая вряд ли может кардинально перевернуть не только историю, но и, что важнее, мировоззрение современных людей, нужна именно она. Зримое воплощение. И что потом, вы её уничтожите?

– Давайте прекратим игру в предположения? Дальнейшее вас не касается. Слишком много вопросов. Тем более, если вы хотите после поисков всё же остаться в живых, – тихо ответил магистр. – Условия мы обсудили, контракт заключён. Теперь непосредственно о работе. Она будет проходить не на «свободных хлебах», Кирилл Андреевич. Так рисковать я не могу. Поэтому вам будут предоставлены условия в определённом месте. Ваше дело – привезти туда свою команду и без всяких сюрпризов: звонков, условных сигналов и прочего шпионского набора. Все ваши соратники под наблюдением, и если что… Предупреждаю в первый и последний раз.

Остальное – в ходе разберёмся. Итак, всё начинается сегодня же. Вы отправляетесь в Москву на своей машине и собираете всех своих. Полковник остаётся здесь, пока вы не приедете на своё рабочее место. Точнее, вас туда доставят. Потом мы отправим домой его. Примерно так. Сейчас вы быстро изложите Михайлову свои условия и уезжаете в сопровождении моего человека. И ещё… надеюсь, что все ваши друзья согласятся рисковать своей жизнью, ради вас? Очень надеюсь и на их порядочность тоже. Чего и вам желаю. До встречи вечером.

Глава одиннадцатая

Грета сидела у камина с пузатеньким стаканом в руке и ждала магистра. Не то чтобы ждала именно, но больше говорить было не с кем и эти вечерние встречи стали уже определённым моционом. Магистр не проявлял (как ни странно) никакой озабоченности по её поводу, за что она была ему благодарна. Хотя Грета знала, что это только пока. Красота её всё равно, рано или поздно, пробивала любую броню. Просто ей этого не хотелось и магистр тонко чувствовал эту грань. Попытаться добиться её и получить отказ – очень болезненно для мужчины, обладающего властью. В таком случае останется лишь два пути: подчиниться ей и ждать благосклонности или полностью разорвать отношения. Первого магистр допустить не мог. Второго – не хотел.

Грета всё это видела, но углубляться в эти дела ей не хотелось. Тема мужчина-женщина для неё оставалась закрытой. Впервые за долгие годы и вопреки её порывистой, страстной натуре. Когда-то, в другой, той жизни, секс был для неё необходимым лекарством. Нет, не успокоительно-расслабляющим, а тонизирующим. Допинг для того, чтобы идти вперёд, интриговать, подчинять и властвовать. Так, как может это делать красивая, уверенная в себе женщина.

«Роковая женщина», – усмехнулась Грета про себя, оглядывая своё, ставшее вновь мраморным тело в зеркале, висящем напротив. Худеть она не собиралась и быстро привыкла к пяти некогда лишним килограммам. Она решила, что возраст должен добавлять именно это, и успокоилась. Да и вообще… Все эти мысли были лишними. Они выталкивали другие, важные и нужные. Точнее, мечты и иллюзии, которым с некоторых пор её мозг позволял себе предаваться дольше, чем нужно было… Мечты о…

Магистр появился почти бесшумно. Он бросил внимательный взгляд на Грету и учтиво кивнул. Сегодняшнее дневное событие, сюрприз, который он устроил для неё, могло бы принести свои плоды… Но не принесло. Грета равнодушно прошла вдоль шеренги грязных, мокрых и жалких мужчин, за спинами которых были свежевырытые ими ямы. Которые вскоре стали могилами. Её летние мучители теперь надеялись на неё. Не все, конечно. Старший молча и угрюмо следил за нею исподлобья, покручивая перстень-печатку со свастикой на грязном пальце. Его глаза замечали комочки грязи, раздавленные острыми носками её сапожек, куски жёлтого снега с серо-стальным ледком, которые они отбрасывали в сторону… Увидев её отрешённое, без тени гнева или злорадства лицо, он давно уже всё понял. Глаза судьи, которую нимало не беспокоит вынесенный ею приговор. Дело за палачами. Пощады не будет. Они ошиблись. Точнее, водила ошибся, но что уж теперь. Белобрысый шофёр тоже иллюзиями себя не тешил. Он задумчиво тёр грязными руками по чёрным джинсам и ждал…

Двое других, совсем ещё пацанов, попробовали плакать и стать на колени, но всё это было уже лишним. Отбросив большую глыбу льда со своей дороги, женщина развернулась и неспешно пошла, даже не взглянув на человека с квадратной челюстью и длинными, как у гориллы, руками, предложившего ей пистолет. Пистолет и участие в казни. Не то чтобы она боялась замазаться в крови (реально или виртуально, или даже попасть на запись с последующим шантажом)… Просто ей было всё равно. Её стройная фигура замелькала сквозь ряды озябших берёзок к шоссе, когда выстрелы и крики за её прямой спиной слились воедино…

Магистра такая реакция не удивила, но насторожила. Однако Грета нанесла удар первой. Даже два удара.

– Таким образом, господин магистр, ваши люди следили за мною ещё летом… И могли задержать нас в любой момент. Почему же они этого не сделали? – резко спросила она, блеснув зелёными, кошачьими глазами, вместо приветствия.

Магистр ответил немедленно:

– Потому что в Москве операцией руководил ваш покорный слуга. И он посчитал, что вас нужно оставить на свободе. Для общего блага…

Он также умостился в кресле с коньяком и улыбнулся Грете, добавив:

– Простите, что так вышло, но оплата по счетам сегодня произведена. Или что-то ещё?

– Не что-то, а кто-то! Не ждите благодарности за этих щенков! – сверкнула глазами Грета.

Магистр сделал удивлённое лицо, и Грета закончила:

– Предатель! Где он?

– Вы о Павле? А… – покивал головой магистр. – Как же я мог забыть?

– Он многое знает… – быстро прошептала Грета.

Магистр покатал коричневато-золотистый напиток в бокале и протянул:

– Предатель? Предатель… Ну да. Сначала предал хозяина ради вас, а потом и вас… Только ради кого, фрау Грета? Или ради чего?

– Мне это не важно! – злобно вскрикнула Грета. – Не важно это! Где он, вот что важно!

Она нервно потянулась к сигарете и зажигалке, пока магистр наблюдал за нею. Её реакции не переставали удивлять его изощрённый и, как оказалось, беспомощный перед некоторыми вещами разум. Грета была опасна и прекрасна, загадочна и открыта, страшна и привлекательна… Фея и ведьма в одном лице. Магистра тянуло к ней, и он боялся её тем сильнее, чем хотел быть с нею рядом. Надобности в ней вообще-то уже не было, но и отпускать её он не хотел. Хорошо было бы поймать её на чём-то против обговоренных правил, но и тут не складывалось. Точнее, он не хотел, чтобы складывалось. Мысли о Грете всё чаще отвлекали его от дел. Тупая влюблённость раздражала его и страшила. Вот и сейчас… Ненависть к Павлу была настолько сильной, что магистр растерялся. И быстро ответил:

– Не стоит… Уже не стоит.

Грета напряглась и вцепилась в подлокотник кресла, но тут же обмякла.

– Да? Что ж, в таком случае… – она затянулась и отпила пару больших глотков из бокала, выпустила облачко дыма и острым взглядом обожгла магистра. Тот отвернулся к огню камина и ждал, когда Грета закончит. Услышав шорох, он повернулся, а Грета была уже рядом… Она села на подлокотник, он почувствовал тепло её бедра и шорох платья. Упала на мягкий ковёр туфелька, сброшенная явно нарочно. Магистр повернулся к ней и поднял взгляд…

Глаза Греты были совсем рядом. Лучистые огоньки желтоватого огня мерцали в глубине тёмных зрачков, как омут-водоворот посредине зелёного болота. Магистр почти утонул в нём, но в ту же секунду её глаза заволокло тёмным, без зелени, непроглядным мраком, внутри которого искорки света стали похожими на оранжевые языки огня из глубин преисподней… Он отшатнулся, но глаза приближались к нему, а где-то ниже этого мрака зашелестел глухой голос, дрожащий от ненависти, соврать которому было невозможно:

– Ложь, ложь… Он жив? Отвечайте мне! Немедленно!

– Хорошо, хорошо. – Магистр совладал с собою неожиданно быстро и отстранил Грету. – Извольте. Может быть и жив. Мы его потеряли, и поиски пока результатов не принесли.

– Просто потеряли? – Грета уже была в своём кресле и в обеих туфельках. И улыбалась иронично.

– И пару людей в придачу… Вы правы. Профессионал. Настоящий хищник. Таких людей всегда не хватает, – деловито закончил магистр, гордясь почти блестящим отражением атаки Греты. Он не знал, что последний удар всегда за ней:

– Такие, как он, вам не по зубам. Да и мне тоже, что уж скрывать. Никому. Его необходимо просто уничтожить, запомните это.

– Запомню…

– А когда это удастся, не забудьте рассказать мне. Это принесёт гораздо больше радости, чем публичная казнь четырёх недоносков.

– Да уж, не премину, – иронично закончил магистр под серьёзным взглядом Греты.

Грета докурила сигарету. Магистр отвернулся к окну. Паузу, образовавшуюся ожидаемо, оба использовали для своих мыслей. Первой озвучила свои Грета:

– Что же до наших искателей, которых вы сюда поселили… Вы, я вижу, уверены в их методах и приемах. На чем она основана, ваша вера в них?

– Другими словами, вы, фрау, думаете, что им просто повезло и звёзды так вот сошлись над ними? – задал встречный вопрос магистр и сам же на него ответил: – Могло быть и так, конечно. Случайности и погрешности, а также исключения из правил и даже законов именно что случаются. Но не в этом случае…

– Поясните. – Грета откинулась в кресле, положив ногу на ногу и целомудренно (нарочито, а получилось всё равно сексуально, подумал магистр) поправила складки, прикрыв колено.

Магистр кивнул и достал из кейса фотографии и ксерокопии, положил их на стол и подвинул к Грете.

– Смотрите, а я поясню.

Грета взяла бумаги и стала перебирать их, не особенно углубляясь в содержание. На фото её взгляд задерживался дольше. Как и у любой женщины, которые понимают и принимают прошлое да и настоящее в этих изображениях намного глубже, чем мужчины. Независимо от национальности или возраста. Фотографии для женщин – это конкретное направление их образного мышления, запечатлённое в живых когда-то людях. Для мужчины же это только реальность: лица, пейзажи, события. И ничего больше…

Магистр наблюдал за Гретой, но ничего особенного не заметил, кроме того, что карточка с изображением Скрынникова в другой реальности кожаной куртке и фуражке со звездой, привлекла её внимание дольше других. Впрочем, это было очевидно.

Грета перебрала документы и фото, сложив их в том же порядке, что и был изначально, и откинулась обратно на спинку кресла, явно ожидая пояснений.

– Судя по всему, этими документами вы хотите подтвердить, что господин Глинников и компания шли своим, логичным путём и умудрились всю эту мозаику так или иначе собрать? Не забывайте, что Хомутов и Белецкий для этого тоже сделали немало… Как бы там ни было, всё же это только одно расследование. Оно закончено. Где гарантии следующего успеха?

– Гарантий нет. И быть не может. – Магистр тоже перешёл на короткие, рубленые фразы, по примеру Греты. Они сейчас передавали суть как нельзя лучше. – Дело даже не в том… – продолжил он, – что все, так сказать, этапы подтвердились документально. От Бокия и Скрынникова, чья фотография в чекистской форме вас заинтересовала. Вы же его привезли сюда в русской офицерской? Даже это не суть важно. Шварц, Ворожцов, Брюс и Сухов с их башней… Даже Сталин и Гитлер не важны. Гораздо серьёзнее то, что изображено на той карточке, которую вы отложили, почти не посмотрев…

Магистр потянулся через стол и безошибочно вытянул из стопки фотографию с изображением большого камня, на котором был чётко виден отпечаток ноги. Он положил карточку на середину стола, как бы разграничивая его поверхность между ними.

Остальные документы магистр, резким движением руки, просто смёл со стола на ковёр. Листки и фотографии разлетелись, планируя на толстый ворс и покрывая замысловатый узор ковра своими ненужными бумажными телами-обрывками с жалостным шуршанием… Часы из Коломенского, Петропавловская крепость, Манеж Кадетского Корпуса, главное здание усадьбы Глинки и все остальные подтверждения поисков искателей лежали вокруг ножек стола и у ног Греты. Только камень со следом притягивал теперь к себе её взгляд. Грета откинула фотографию, прилипшую к её туфельке, нетерпеливым взмахом ноги, та спланировала чуть в сторону и уставилась на неё грустными глазами Хомутова. Она с усилием отвела взгляд от лица бывшего мужа и потянулась за сигаретой, пока магистр деловито наливал себе виски.

Щелчок зажигалки совпал со словами магистра:

– Всё это нам не нужно и не важно. Всё, кроме этого… – он показал рукой с бокалом на фото со следом.

– И что это за «Роман с камнем»? – иронично спросила Грета, взявшая себя в руки с первой сигаретной затяжкой.

Магистр усмехнулся несколько покровительственно:

– Нет. Всё остальное и впрямь подойдёт для романа, хотя и там действуют реальные и даже первой величины в мировой истории люди. Но всем им далеко до того, с кого эта история началась. Понимаете, о ком я?

– Судя по всему, о первом владельце Чаши? Раз уж мы здесь и говорим об этом, – мгновенно сориентировалась Грета.

– Конечно. Точнее, о её первых владельцах. Потому что назвать того, кто сделал её именно Чашей, владельцем – слишком упрощённо и даже вызывающе. Да и, в нашей ситуации, бесперспективно. Поэтому речь идёт скорее о её втором и последующих владельцах. Или даже распорядителях. Так будет понятнее, – терпеливо объяснил магистр.

– Хорошо. В сущности, это бесспорно. Но причём здесь события двухтысячелетней давности и наши искатели? Речь-то, насколько я понимаю, о них? – буркнула Грета и осеклась под пристальным, ироничным взглядом магистра. Она вновь на фото Хомутова и вспомнила, что такой взгляд был и у него, когда Грета не знала всего, а он знал, и быстро спросила:

– Или вы хотите сказать, что Глинников со своими искателями добрался и туда? Фантастика какая-то!

– Вы не ошиблись, фрау Грета! Именно это я и хотел сказать. Взгляните ещё раз на фото. Внимательно.

Грета и не подумала это сделать.

– Я всё видела и увидела! След ноги на камне. Обутой ноги. Размер, судя по всему, небольшой. Не в этом же дело! Хватит загадок, рассказывайте!

Магистр поднялся, помешал в камине длинными щипцами, которые, как и его рука и лицо отсвечивали оранжевыми бликами угольков. Аккуратно вставив щипцы в специальный держатель, он обернулся к Грете с надменным выражением на ставшем холодным лице. Благородные предки наделили его прямой спиной, но теперь он как будто вырос. Хомутову в этом плане было далеко. Слишком много поколений сменилось и смешалось с гамильтоновской, когда-то королевской кровью, не то что тут, быстро промелькнула у Греты мысль, а магистр уже отчётливо произнёс:

– К сожалению, фрау Грета, вы не являетесь членом Ордена. Поэтому такая информация вам не может быть поверена. И доверена быть не может. Прощения не прошу, так как благодаря своим неукоснительным правилам дела Ордена многие века были сокрыты от непосвященных. На этом позвольте откланяться. Доброй ночи.

Магистр учтиво, но коротко кивнул головой и повернулся на каблуках. Смех Греты, хриплый и весёлый одновременно, остановил его. Он повернулся обратно и хотел сказать что-то резкое, но Грета уже умолкла и махнула на него рукой:

– Да подождите вы, не надо напускной строгости! После такого пролога любая женщина будет готова вступить в Орден хотя бы из любопытства. Я не исключение, тем более что у меня есть неоспоримые преимущества и заслуги, о которых вы знаете, уважаемый магистр. Я готова. Что мне предстоит? Называть вас немыслимым титулом или ходить в доспехах? Ерунда, выучим и погремим латами, если это так необходимо…

Магистр тоже улыбнулся и сел обратно в кресло. Тем не менее тон его был ледяным:

– Ничего такого не потребуется. Даже подписывать ничего не нужно. Просто вы дадите мне слово. И с этого момента ваша жизнь будет зависеть только от вашего молчания. Молчание – главный принцип. Даже принести пользу не так важно, как сохранить в тайне всё, о чём вы можете узнать. Это очень трудно, поверьте. Труднее, чем вызнать важное и принести эту информацию Ордену. Впрочем, к другим у нас есть подходы… С вами сложнее. Вы одиноки и терять вам нечего. Скажу больше. Непонятно, зачем вам вообще всё это? Не для борьбы же с этой, как вы любили когда-то выражаться, «варварской страной»? Так для чего же? Подумайте, от этого зависит моё решение. Не ошибитесь и не запутайтесь во лжи, фрау Грета.

Грета вздохнула и ответила серьёзно, превратившись в обыкновенную женщину средних лет, поверявшую свои горести такой же неустроенной подруге:

– Честно? Я не знаю. Много всего произошло и перемешалось. Старые ценности, за которые боролись мои предки, оказались именно старыми. Устаревшими… Новых пока тоже не приобрела. Да, я одинока и терять мне, похоже, действительно нечего. Что осталось? Тайны, загадки, легенды, к которым я оказалась, так или иначе, причастна. Только вот что… Раз уж так сложилось, что я здесь оказалась, значит, так нужно было? Или нет? Ответ можно получить, только если я дойду до конца. Не лишайте меня этого права. Тем более…

– Тем более что это нужно было не мне и не я вас в это втянул? Это вы хотели сказать? – перебил её магистр.

Грета молча кивнула.

– Кто же тогда? – спросил как бы сам себя магистр и задумался. После минутной паузы он кивнул: – Что ж! Кто бы это ни был, вы здесь и уже знаете много. Непозволительно много. Вопрос закрыт. Я удовлетворён вашим ответом. Но и вы должны понимать, что с этого момента поступаете в распоряжение Ордена и, надеюсь, принесёте нам пользу.

– Уж будьте уверены… – криво усмехнулась Грета, доставая сигарету из пачки.

Глава двенадцатая

Пламя в камине почти погасло. Магистр и Грета сидели друг напротив друга в сгущающейся темноте комнаты. Магистр выключил трансляцию и зажёг небольшой торшер, бросавший на стол и их лица желтоватые клочки света, и начал свой рассказ.

– Итак, как вам уже известно, в доме Жаркова нами были установлены подслушивающие устройства. Последнюю из записей, где рассказывается о ходе и итогах поисков, назовём их первыми, вы только что прослушали. Таким образом, нам с вами, а также представителю государства в лице полковника ФСБ Михайлова известно о том, как и что искали и нашли Глинников и его команда. Документы, которые лежат сейчас на полу, подтверждают это. Но вот фото на столе хоть и стало звеном в них, тем не менее выпадает из общего доказательного ряда. Мало того, оно прошло без должного внимания к нему со стороны полковника. И это хорошо… Потому что искали-то изначально Чашу, а не тетрадь, страницу из неё и ларец со свитком. На этот момент полковник внимание обратил, но тему не развили. Ещё лучше.

– Момент! – вставила Грета. – Где гарантия, что Глинников не рассказал Михайлову остальное позже, при личной встрече. Вы же не прослушиваете все их разговоры?

– Конечно, – одобрительно кивнул магистр. – Тем не менее главное здесь даже не это. А то, что мы в курсе их выводов и поисков, которые начинают новое расследование. Собственно, поиски Чаши в России.

– Дайте прослушать все записи! – потребовала Грета.

– Всему своё время, – не преминул воспользоваться возможностью и расставить недавно образовавшиеся приоритеты в их отношениях магистр. – Пока послушайте короткий пересказ. Поиски Глинникова, а сейчас нужно говорить только о его теории, подтверждённой главной для нас находкой – этим фото, а не поисках в целом и его друзьях, неожиданно вскрыли новое направление, которое коснулось событий сразу же после Тайной вечери. То есть, как мы уже говорили, относительно второго обладателя, хранителя Чаши.

– Кто же это? – блеснула глазами, не утерпела Грета.

– Женщина! – подразнил её магистр, прищурив в усмешке глаза.

– Опять? – разочарованно протянула Грета. – Даже неинтересно! Мария Магдалина… Это слишком. Снова «Код Да Винчи»?

– Нет, конечно, никаким Брауном, потомством Христа и прочей чепухой тут даже не пахнет, фрау Грета. Была другая женщина, самая известная в мире. Тоже Мария, кстати.

– Богоматерь? – догадалась Грета и серьёзно кивнула, как бы подтверждая такую возможность.

– Именно. Я рад, что вы стали серьёзной, фрау Грета. Потому что такой простой, логичный и достоверный поворот событий долгое время даже не рассматривался именно всерьёз. Даже больше, практически не рассматривался! За всяческими легендами и романами о Чаше Грааля, бессмертии и прочих благах, даримых ею своему обладателю, первоисточники, то есть Евангелия, перестали считать именно первыми источниками конкретных, подчёркиваю, знаний о времени, когда Иисус был среди людей в телесном обличье. И о тех, кто был рядом с ним тогда, а не после. Глинников каким-то образом напал на этот след и предположил, что если Чаша была как предмет, то она должна иметь какой-то вполне логичный путь. То есть её кто-то должен был забрать после Тайной вечери.

– Это очень логично, но не слишком ли приземлено? Просто как-то… – пожала плечами Грета.

– Просто? Я бы не сказал… Такую вот логичную простоту почему-то проглядели тысячи исследователей Грааля и авторов романов, эссе и научных трудов. А простота… Она здесь дороже всех заумных теорий. Уж кто-кто, а Богоматерь изначально знала о своём сыне и его предназначении. И забрать Чашу, когда никто из учеников ещё не придавал этому предмету никакого значения, – как раз просто и логично. Это как у Эдгара По с его новеллой про письмо: хочешь, чтобы не нашли, – положи на видное место! – в волнении магистр встал и сделал несколько шагов к камину и обратно. – Закончим с этим! Итак, Дева Мария забрала Чашу после того, как её сын и ученики ушли в Гефсиманский сад, куда Иуда вскоре привёл стражников. Остальное известно: суд, распятие, воскрешение, первые христианские общины. Богоматерь хранила Чашу у себя до самой кончины, успения. Жила она, как и завещал Иисус на казни, в доме у апостола Иоанна, будущего евангелиста. Таким образом, первый хранитель Чаши известен. Но Глинников на этом не остановился. Он указал на второго хранителя. Чей след остался на камне. Фото перед нами.

– И кто же этот мужчина? Если это Иоанн, в доме которого жила Дева Мария, то каким образом камень с отпечатком его ноги оказался на Руси, на Валааме? – спросила Грета и добавила: – Слишком сложно. Не говоря уже о том, что сам отпечаток непостижимым образом оказался на камне.

– Мужчина. Конечно, мужчина, – кивнул магистр. – Как считает Глинников, отпечаток принадлежит апостолу Андрею, по прозвищу Первозванный. Свидетельства о его пребывании на Руси есть. Под Киевом – достоверные, в Новгороде – расплывчатые, на Валааме – только легендарные. Тем не менее путь «из варяг в греки» лежит через Ладожское озеро и Валаам на этом пути. Таким образом, Андрей мог быть на этом острове и оставить там Чашу.

– Хорошо. Но каким образом она оказалась у Андрея?

– Глинников сделал вывод, что Богоматерь (а Она перед смертью созвала всех апостолов к себе в Иерусалим – это факт) беседовала, прощалась с каждым, и отдала Чашу именно Андрею. Как первому, кто узнал в Иисусе Мессию, после Неё и Иоанна Предтечи, которого казнили ещё при жизни Христа. Как первому пророку Нового Завета, если можно так сказать. Он же оставил её на Руси или передал кому-то. Предположительно, на Валааме. После чего продолжал свою проповедническую деятельность, за которую и был распят в Патрах Фракийских. Таким образом, следующие обладатели Чаши неизвестны, но след обрывается в России. Здесь и нужно искать, – закончил магистр.

– Вы не договариваете, магистр, – сделала вывод Грета и вздохнула. – Впрочем, это ваше право. Следовательно, Чаша до сих пор на этом острове? Так в чём же дело?

– Во-первых, не на острове, а на Валаамском архипелаге. Там островов немало. Во-вторых, не факт, что она до сих пор там. В-третьих… никаких намёток, где всё же искать, у нас нет. Есть ли они у Глинникова, вот вопрос.

– Ну, раз вы так рассчитываете на него и не без оснований, судя по его поискам, то у меня есть два предложения. Первое – необходимо проверить самого Глинникова. Его родословную, предков и, по крайней мере, родителей. Потому что и Хомутов сразу же выделил именно его. Неспроста? И второе – как связано изображение Чаши со свитком с поисками именно Чаши, а не ларца с пергаментом. Ведь на кинжале, где мы нашли некий листок, тоже гравировка Чаши со свитком. Кстати, вы так и не рассказали о том, что же написано на том листке. Хотя без меня вы бы не нашли его!

Магистр сделал каменное лицо:

– Я уже говорил: всему своё время. Что же касается связи поисков Чаши, эмблемы на ларце и кинжале, то тут тоже нестыковок множество. Глинникова же проверяют по всем позициям. Информация вскоре должна быть в максимально полном варианте.

Грета закурила и, усмехнувшись, промолвила:

– Насколько я понимаю, Орден, при всём своём могуществе, оказался в заложниках у группы искателей, которая за две недели сделала больше, чем они сами за тысячу лет. Смешно, не правда ли? Или опять же – всему своё время? Вы можете молчать и дальше, магистр, только учтите, что моя помощь может оказаться неожиданно гораздо полезнее, чем находка кинжала с документом. Раз уж мы все тут собрались, вольно или невольно. Подумайте об этом.

– Подумаю, – буркнул магистр. – Давайте перейдём к нашим гостям. К искателям.

– Скорее, к узникам, – едко улыбнулась Грета.

– Как угодно. Так что у них произошло сегодня за день?

Грета помолчала, затушила сигарету в хрустальной пепельнице и резко спросила, взяв со стола фото:

– Господин магистр! Вы не ответили на множество моих вопросов, но я требую от вас ответа на один из них, прежде чем мы будем обсуждать дела сегодняшнего дня! Он простой. Как может человек оставить след ноги на гранитном камне, который можно увидеть через две тысячи лет! Пусть он даже апостол!

Грета бросила фото на стол перед магистром и впилась в него горящим взглядом. Магистр помолчал, взял фото и аккуратно положил перед собою, ещё раз посмотрев на него.