Текст книги "Финансовый «вирус» против китайского дракона. Хроники экономической пандемии Поднебесной 2016–2020"

Банковский мир Китая. Рекорды и новые вызовы
Ноябрь 2017 г

Только что завершил работу XIX съезд коммунистической партии Китая. На нем были поставлены задачи дальнейшего продвижения страны по пути строительства социализма с китайской спецификой. В продолжительной речи генерального секретаря КПК и председателя КНР Си Цзиньпина на съезде было лишь вскользь упомянуто, что финансово-банковский сектор китайской экономики претерпит существенное реформирование. Но никакой конкретики по этому вопросу в докладе не было. Попытаемся понять, какие изменения могут произойти в банковском мире Китая в ближайшей и среднесрочной перспективе.

До сих пор банковская система Китая действительно была мощным локомотивом, который двигал китайскую экономику и обеспечивал беспрецедентно высокие темпы роста ВВП. Скажу коротко об устройстве банковской системы Китая. Она имеет трехуровневую структуру и полностью находится под контролем государства.

Первый уровень формируют Народный банк Китая и так называемые «политические» банки, или банки развития. Примечательно, что Народный банк как Центробанк страны является эмиссионным, кредитным и платежно-расчетным центром страны, а надзором за банками не занимается. Его осуществляет Всекитайская комиссия банковского регулирования (ВКБР), находящаяся в подчинении Госсовета. Три политических банка развития – Государственный банк развития Китая, Банк развития сельского хозяйства Китая, Экспортно-импортный банк Китая. Они отвечают за реализацию государственных программ в промышленной, аграрной и внешнеторговой областях соответственно.

Основу банковской системы Китая составляют государственные коммерческие банки второго уровня, среди которых лидирует «большая четверка», а именно: Банк Китая, Промышленно-торговый банк Китая, Строительный банк Китая, Сельскохозяйственный банк Китая. Государственные коммерческие банки по сфере своего действия являются как городскими, так и сельскими. Крупные коммерческие банки выделены в особую категорию, и прерогативой правительства является модернизация и повышение эффективности деятельности госбанков. Также на втором уровне находятся различные финансовые компании, осуществляющие банковские операции: корпорации по управлению активами, трастовые инвестиционные компании, лизинговые финансовые компании. Среди них особо следует выделить Международную корпорацию Китая по доверительным операциям и инвестициям, непосредственно подчиняющуюся Госсовету, имеющую право учреждать финансовые и другие организации за границей совместно с иностранными фирмами с целью привлечения иностранных кредитов.

Третий уровень – сеть сельскохозяйственных и городских кредитных кооперативов, а также многочисленных почтовых отделений связи. Они являются основой финансирования малого и среднего бизнеса в стране.

Можно без преувеличения сказать, что банковский сектор экономики в Китае развивался более высокими темпами, чем многие другие сектора и отрасли китайской экономики. Китай уже обошел другие страны по показателю ВВП (рассчитанному по паритету покупательной способности валют). Но в 2016 году на первое место в мире вышла банковская система Китая по такому показателю, как активы (основная часть активов банков – кредиты). Вот данные об активах ведущих банковских систем на конец 2016 год (трлн долл.): Китай – 33; страны еврозоны – 31; США – 16; Япония – 7. Для сравнения скажу, что по данным Банка России активы банковской системы России на конец прошлого года составили 80 трлн руб., что эквивалентно примерно 1,3 трлн долл. Примечательно, что в США совокупные активы банковского сектора примерно сопоставимы с показателем годового ВВП страны. У стран еврозоны банковские активы превышают активы в 2,8 раза. А вот в Китае превышение составляет 3,1 раза.

Приведенные выше цифры отражают позиции банков с учетом их легальной («белой») кредитной деятельности. Но в Китае очень развит так называемый «теневой» банкинг (нелегальные, находящиеся вне контроля банковских регуляторов операции). С его учетом банковский сектор Китая тем более оказывается «впереди планеты всей».

В последние несколько лет Китай начинает также ставить мировые рекорды по такому показателю, как количество банков, попадающих в рейтинговые списки лидеров мирового банковского бизнеса. В прошлом году в первой пятерке банков мира по показателю активов четыре банка были из Китая. Вот как выглядит список топ‑5 по показателям величины активов в 2016 году (в трлн долл.):

1. Промышленный и коммерческий банк Китая (Industrial and Commercial Bank of China – ICBC) – 3,62

2. Китайский строительный банк (China Construction Bank Corporation – CCB) – 2,94

3. Китайский сельскохозяйственный банк (Agricultural Bank of China – AboC) – 2,82

4. Банк Китая (Bank of China) – 2,63

5. Банк HSBC (HSBC Holdings plc) – 2,50.

Лишь последний из пяти банков – не китайский. Формально это банк британский, крупнейший в Лондонском Сити. По капиталу и сфере деятельности – международный финансово-банковский конгломерат. Для справки: далее за топ‑5 следуют такие знаменитые банки, как JPMorgan Chase (США), BNP Paribas (Франция), Mitsubishi UFJ Financial Group (Япония), Bank of America (США), Crédit Agricole (Франция).

Конечно, по некоторым другим показателям китайские банки еще не занимают самые первые строчки мировых рейтингов. Скажем, по рыночной капитализации (по состоянию на апрель 2016 года, млрд долл.)[23]23
  http://www.banksdaily.com/rus/


[Закрыть]. Здесь первые две строчки, пятую и восьмую занимают американские банки Wells Fargo (255), JPMorgan Chase (233), Bank of America (154), Citigroup (137). Китайские банки заняли третью, четвертую, шестую и седьмую строчки. Это соответственно: Industrial and Commercial Bank of China (224), China Construction Bank (161), Agricultural Bank of China (152), Bank of China (144). Но тут важна тенденция. Еще в начале текущего десятилетия в мировых рейтингах банков по показателю капитализации не было ни одной китайской кредитной организации.

Китайские партийно-правительственные руководители вынуждены признавать факт того, что долговая нагрузка на реальный сектор экономики, вызванная банковским кредитованием, запредельна. В портфелях китайских банков растет доля «плохих», «проблемных», «просроченных» и «безнадежных» кредитов (погашение основного долга и даже обслуживание в виде выплаты процентов прекратилось или осуществляется с нарушением графиков). В последние два года НБК и ВКБР пытались «закручивать гайки», ужесточая правила работы банков, в том числе повышая резервные отчисления по выдаваемым кредитам. Реакцией клиентов банков (компаний реального сектора экономики) стало повышение спроса на более дешевые кредиты «теневого банкинга». «Долговой пузырь» в китайской экономике растет, можно ожидать, что в ближайшее время власти вынуждены будут серьезно заняться «теневым банкингом», кредитные операции которого, согласно оценкам экспертов, сегодня уже превысили операции «белого банкинга».

Чтобы не допустить резкого перекрытия доступа «денежного кислорода» в китайскую экономику властям Китая придется всерьез подумать о развитии фондового рынка. По мнению китайского бизнеса, правила работы на биржах (в первую очередь, первичное размещение ценных бумаг – IPO) на фондовых рынках Китая являются чрезмерно жесткими. Именно поэтому, по его мнению, в стране возник перекос в сторону банковского кредитования. В Китае коэффициент отношения годового объема финансирования посредством IPO к общей сумме выданных в течение года банковских кредитов в 2014 г. составил всего 4,76 %. Максимального значения данный показатель достигал в рекордном для фондового рынка КНР предкризисном 2007 г. – 21,2 %, в 2010 г. – 11,2 %, среднее значение за период 1996–2014 гг. – 7 %[24]24
  http://www.ifes-ras.ru/publications/online/1561-krizis-fondovogo-rynka-knr‑2015-goda-mnenie-eksperta-idv-ran


[Закрыть]. В Китае много сторонников американской модели финансирования бизнеса, которая делает упор на получение денег компаниями на фондовом рынке, а не на рынке банковских кредитов. И вроде бы власти Китая в этом десятилетии стали разворачивать китайские компании в сторону фондового рынка. Но неожиданно летом 2015 года на фондовом рынке Китая появились признаки резкого обвала, биржи пришлось даже на время закрыть. Видимо, властям Китая придется наводить порядок также на фондовых биржах, еще более «закручивать гайки». Построение американской модели в Китае откладывается.

Важной особенностью банковской системы Китая до последнего времени было то, что она являлась полностью государственной. До конца 2014 года в стране действовал абсолютный запрет на создание частных банков. Вот уже три последние года наблюдается смягчение этого запрета. ВКБР в 2014 году приняла решение о создании нескольких частных банков в качестве пилотного проекта по кредитной поддержке малого бизнеса, было выдано пять лицензий. Первый из них начал свои операции в марте 2015 года. Его название – Банк народного предпринимательства Вэньчжоу (Wenzhou Minshang Bank), расположен в городе Вэньчжоу (провинция Чжэцзян). Совокупные активы пяти первых частных банков составляли в сентябре 2016 года 133 млрд юаней (около 19 млрд долл.). Позднее Всекитайская комиссия по банковскому регулированию выдала еще несколько подобных лицензий. Новые банки начнут (или уже начали) свою деятельность в Пекине, Цзянсу, Гирине, Ляонине и Шаньдуне. Каждый из банков будет иметь как минимум двоих совладельцев. Ожидается, что к концу текущего года в Китае уже будет функционировать 16 частных банков.

Еще одной новой тенденцией в банковской сфере китайской экономики может стать либерализация режима для иностранного капитала. До вступления Китая в ВТО в стране не было ни одного иностранного банка и не один иностранец (физическое или юридическое лицо) не участвовал в капитале китайских банков. В декабре 2003 г. ВКБР издала документ, разрешающий нерезиденту приобретать до 20 % капитала китайского коммерческого банка. Опуская многие детали регулирования иностранного капитала в банковском секторе Китая, скажу, что в целом Пекин проводил явно протекционистскую политику в этой области. Существовали жесткие ограничения для иностранных инвесторов как по участию в капитале, так и по сфере деятельности банков с участием иностранных инвесторов. По данным ВКБР, в конце прошлого года суммарные активы тех банков, которые классифицированы как «иностранные», составили 2,93 трлн юаней, что примерно эквивалентно 442 млрд долл. В общем объеме активов банковского сектора на эти банки пришлось 1,29 %. Примечательно, что в конце 2012 года этот показатель был равен 1,82 %[25]25
  http://www.chinadaily.com.cn/business/2017-10/20/content_33475686.htm


[Закрыть]. Т. е. наблюдалось ослабление позиций иностранного капитала в банковском секторе страны. На проходившем съезде КПК среди выступавших присутствовал руководитель Всекитайской комиссии по банковскому регулированию Го Шуцин (Guo Shuqing), который, кстати, был назначен на этот пост всего за несколько месяцев до съезда. Он – профессиональный банкир, про него говорят, что это человек «новой формации». Так вот, новый председатель ВКБР в своем выступлении заявил о необходимости либерализации режима для иностранцев в банковском секторе. Что иностранные банки необходимы для того, чтобы «стимулировать конкуренцию и структурную оптимизацию» в банковском секторе страны[26]26
  https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-10-29/global-economy-s-health-at-stake-as-china-tries-to-hold-a-sneeze


[Закрыть]. Примечательно, что в этом году Госсовет Китая уже выпустил два циркуляра, предусматривающих проведение министерствами и подведомственными организациями мер по либерализации режима для иностранцев в сфере страхового бизнеса, на рынках ценных бумаг, в банковском секторе. Один циркуляр был издан в январе, а второй – 16 августа.

Видимо, в Китае еще до партийного съезда подули новые ветры. Нет сомнения, что эти ветры затронут сферу банков, денежного обращения и финансовых рынков. Это проявляется в том числе в кадровых перестановках. Нынешний глава Народного банка Китая – Чжоу Сяочуань. Он самый настоящий «долгожитель», на своем посту находится уже пятнадцать лет. Он является рекордсменом среди руководителей Центробанков «Большой двадцатки» по сроку пребывания у руля организации. Циркулируют слухи, что еще до конца нынешнего года Чжоу Сяочуань уйдет в отставку. Высказываются мнения, что он «устарел» (не в физическом, а в политическом смысле). На место Чжоу сейчас есть два основных претендента – Го Шуцин и Цзян Чаолян.

Про первого я уже выше сказал, что это новый руководитель ВКБР. До этого Го Шуцин возглавлял Китайскую комиссию по регулированию ценных бумаг (China Securities Regulatory Commission – CSRC), занимал пост председателя Китайского строительного банка Китая, руководил Государственной администрацией валютного контроля КНР (China’s State Administration of Foreign Exchange – SAFE).

У второго претендента также солидный послужной список. Цзян Чаолян был назначен секретарем Коммунистической партии провинции Хубэй в октябре прошлого года, и он одновременно является председателем государственных банков – Банка связи, Сельскохозяйственного банка Китая и Китайского банка развития. Но биография Цзян Чаоляна особенно примечательна тем, что в конце прошлого столетия, когда он возглавлял отделение Народного банка Китая в Гуанчжоу, произошло самое крупное в истории Китая (на тот момент) банкротство. В 1999 году крах потерпела Гуандунская международная трастовая и инвестиционная корпорация. Цзян Чаоляну было поручено организовать процедуру банкротства и минимизировать последствия этого краха. Тогдашний чиновник НБК успешно справился с поставленной задачей. Некоторые эксперты намекают, что опыт Цзян Чаоляна в ближайшее время может оказаться очень востребованным, поскольку финансово-банковский сектор китайской экономики находится в предкризисном состоянии.

Что может помешать реализации решений XIX съезда КПК
Ноябрь 2017 г

В Китае 18–24 октября 2017 года прошел XIX съезд Коммунистической партии страны. Величайшее событие в жизни КНР, которое до сих пор оживленно продолжает обсуждаться как китайскими, так и мировыми СМИ. Большой интерес мира к съезду очевиден, поскольку Китай – крупнейшая на планете страна.

Не только по численности населения, но также по экономическому потенциалу. Его валовой внутренний продукт, рассчитанный по паритету покупательной способности валют (ППС), уже превзошел ВВП США. Вот данные о ВВП ведущих стран мира, по оценкам Международного валютного фонда, на 2016 год (трлн долл., расчеты по ППС): КНР – 21,29; США – 18,62; Индия – 8,70; Япония – 5,23; Германия – 4,00; Россия – 3,86; Бразилия – 3,14; Индонезия – 3,03; Великобритания – 2,76; Франция – 2,74[27]27
  http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2017/02/weodata/index.aspx


[Закрыть]. Китай продолжает увеличивать отрыв своей экономики от экономик других стран. ВВП Китая превышал показатель США в 2016 году на 14,3 %, а в этом году, согласно прогнозам, превышение может составить уже 20 %.

Озвученные на партийном съезде планы на среднесрочную и дальнюю перспективу захватывают дух. Все они соответствуют идеологии «социализма с китайской спецификой». В средней перспективе поставлена задача сделать Китай среднезажиточным обществом, ликвидировать к 2020 году остатки бедности (на сегодняшний день в стране 43 млн нуждающихся – три процента от общего числа населения Китая), продолжать курс на превращение Китая в открытое миру общество (в том числе создание открытой экономики). Много на съезде было сказано о том, что Китай будет постепенно переходить от производства ширпотреба к развитию новых технологий, что прежний курс на форсирование экономического роста будет заменен политикой «качественного развития», что инвестиционный протекционизм будет заменяться широким привлечением иностранных инвесторов в китайскую экономику, что партия и государство еще более энергично будут бороться с коррупцией и т. п.

К сожалению, пока конкретики явно не хватает. Некоторые лозунги являются взаимоисключающими: одни являются чисто социалистическими, а другие – откровенно капиталистическими. На съезде также не были озвучены очень серьезные проблемы, которые к данному моменту накопились в стране. Соответственно не было ничего сказано о том, как партия и государство собираются их решать. А эти проблемы настолько серьезны, что могут поставить крест на всех планах, озвученных на съезде. И даже отбросить страну назад, ввергнув в состояние затяжного кризиса не только Китай, но и страны, которые тесно с ним связаны.

Одна из таких серьезнейших проблем – высокий уровень задолженности в китайской экономике. Я в начале позапрошлого года уже писал на эту тему, комментируя данные интересного доклада известной консультационной компании McKinsey[28]28
  https://www.fondsk.ru/news/2015/02/20/panorama-mirovogo-dolga‑31857.html


[Закрыть]. Доклад был посвящен оценке долговой ситуации в мире в период 2007–2014 гг. Исследование базировалось на данных по 47 странам мира. Это большинство экономически развитых стран (25) и наиболее крупные развивающиеся страны (22), куда входят Китай, а также бывшие социалистические страны, включая Российскую Федерацию. В докладе были приведены данные по совокупному долгу, включающему задолженность по всем основным секторам экономики: государственному (суверенный долг), домашним хозяйствам, нефинансовым компаниям, банкам и иным финансовым организациям.

В докладе особое внимание было уделено долговой ситуации в Китае. По мнению авторов, в этой стране, как нигде, долг рос очень высокими темпами. Если в 2002 году долг был равен 2,1 трлн долл., то в 2007 году он увеличился до 7,4 трлн долл., а в 2014 г. достиг 28,2 трлн долл. Таким образом, за 2007–2014 гг. он увеличился в четыре раза. Для многих показалось сенсационным сравнение уровней общего долга лидеров мировой экономики – США и Китая. Относительный уровень долга Китая в 2014 году оказался равным 282 % ВВП против 269 % ВВП у США. Как отмечалось в докладе (со ссылкой на официальных лиц КНР), пока долговая ситуация в Китае оставалась «под контролем». Однако, по мнению экспертов McKinsey, в любой момент этот контроль мог быть утрачен. Долговая ситуация в Китае, утверждалось в докладе, – серьезная угроза не только китайской, но и мировой экономике. Китай наряду с США и Западной Европой мог стать эпицентром второй волны мирового финансового кризиса.

С момента выхода в свет доклада McKinsey прошло более двух с половиной лет. Удалось ли китайскому руководству «разминировать» экономику страны или, по крайней мере, снизить риск возникновения долгового кризиса? – Увы, эксперты говорят, что ситуация еще более усугубилась.

В октябре прошлого года Банк международных расчетов (БМР) сообщил, что долг корпоративного сектора китайской экономики составил 18 трлн долл., что эквивалентно 169 % ВВП. В абсолютном выражении это самый большой корпоративный долг в мире[29]29
  http://fortune.com/2016/10/10/china-corporate-debt/


[Закрыть]. По оценкам Института международных финансов, по состоянию на май текущего года общая задолженность Китая превысила 304 % ВВП[30]30
  https://www.cnbc.com/2017/06/28/chinas-debt-surpasses‑300-percent-of-gdp-iif-says-raising-doubts-over-yellens-crisis-remarks.html


[Закрыть]. Долги населения (сектора домашних хозяйств) и государства в последние два года оставались примерно на одном уровне. Прирост совокупного долга происходил, в первую очередь, за счет сектора нефинансовых компаний. Тех самых, за счет которых и происходят рекордные приросты ВВП Китая.

Китай попал в долговую ловушку: для того, чтобы обслуживать долг, превышающий 300 процентов ВВП, ему нужны высокие темпы экономического роста. Какие? Все зависит от того, какую сумму процентов ему надо выплачивать ежегодно кредиторам. Даже если мы предположим, что средняя ставка кредитов и займов составляет 5 процентов годовых, то при относительном уровне долга, равном 100 % ВВП, потребовалось бы обеспечивать прирост ВВП в 5 процентов в год. Но у Китая относительный уровень долга, как мы отметили, превышает 300 % ВВП. Следовательно, прирост ВВП, минимально необходимый для обслуживания долга, должен быть равен 15 %. Понятно, почему показатель прироста ВВП для китайского руководства стал фетишем: прирост нужен в первую очередь не для решения каких-то неотложных социальных и экономических задач страны, а для того, чтобы страна не провалилась в яму долгового кризиса. В прошлом году прирост ВВП Китая составил 6,7 %. В 2018 году они, как предсказывают эксперты, будут равны 6,5 % – худший показатель за последние 26 лет. Неспособность экономики Китая обслуживать долг означает, что долговая пирамида (рефинансирование старых долгов за счет новых кредитов и займов) будет продолжать расти. Темп прироста ВВП, равный 6,5 %, способен поддерживать экономику на плаву при условии, что цена кредитов и займов в китайской экономике не превышает 2 процентов годовых. Но мое знакомство с условиями кредитов, которые, например, выдают китайские банки китайским компаниям нефинансового сектора экономики, показало, что таких процентных ставок в Китае нет. Ключевая процентная ставка по кредитам Народного банка Китая в последние годы снижалась, но и в прошлом году была все еще выше 4 процентов годовых. Следовательно, вряд ли кредиты коммерческих банков Китая имели ставки ниже 7–8 процентов.

Руководство страны нервничает, но вида не подает. О долговой проблеме в более чем трехчасовом докладе генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпина ничего сказано не было. Более того, партийно-государственное руководство Китая не приветствует обсуждение этой темы в китайских СМИ. Большинство публикаций и оценок по китайскому долгу делаются западными экспертами.

Из последних таких публикаций и оценок я особо отметил бы материалы британской газеты The Financial Times. В августе текущего года аналитическая группа этой газеты представила некоторые дополнительные сведения о долговой ситуации в китайской экономике[31]31
  https://www.ft.com/content/3bc4da08-8171-11e7-a4ce‑15b2513cb3ff


[Закрыть]. Прежде всего, эксперты The Financial Times отмечают, что китайские статистические службы завышают показатель ВВП. Завышение, по их оценкам, происходит, по крайней мере, на одну треть. Следовательно, относительный уровень общего долга Китая не может быть ниже 400 % ВВП. Пользуясь случаем, скажу, что статистические службы Китая завышают не только абсолютные размеры ВВП, но также темпы его прироста. Реальные годовые приросты ВВП в последние годы составляли не более 4–4,5 %.

Но еще более серьезной проблемой является то, что в Китае развит так называемый «теневой банкинг», и оценить масштабы его операций и создаваемого им долга крайне сложно. «Теневой банкинг» – депозитные и кредитные операции, которые находятся вне сферы контроля со стороны банковских регуляторов (органов банковского надзора). В КНР таковыми являются, прежде всего, Комиссия по регулированию банковской деятельности Китая (КРБДК) и, в некоторой мере, также Народный банк Китая (НБК). Теневым банкингом занимаются как организации, формально не являющиеся банковскими (это могут быть страховые компании, инвестиционные фонды и др.), так и собственно банки. Во втором случае речь идет о забалансовых операциях официальных кредитных организаций. Конечно, теневой банкинг – серьезное нарушение китайских законов, но партийно-правительственное руководство страны до последнего времени смотрело на эти нарушения сквозь пальцы. Дело в том, что кредиты и займы, которые предоставлялись в рамках «теневого банкинга», существенно подпитывали деловую активность, а темпы прироста ВВП были даже более важным делом, чем соблюдение китайских законов.

Но дело с «теневым банкингом» в Китае, кажется, зашло слишком далеко. Об этом свидетельствуют цифры аналитической группы The Financial Times. Они, в свою очередь, базируются на данных Народного банка Китая, которые включены в доклад НБК о финансовой стабильности в 2017 году[32]32
  http://www.bankofengland.co.uk/publications/Documents/fsr/2017/fsrjun17sum.pdf


[Закрыть].

Вот некоторые из цифр. «Теневые» кредиты Китая на конец 2016 года составили сумму свыше 252 трлн юаней, что эквивалентно 37 трлн долл. Это превысило величину «белых» активов китайского банковского сектора, равную на тот момент 34 трлн долл. В сумме получается более 70 трлн долл. А это в 6,5 раз превышает ВВП страны. А ведь у многих стран с развитыми банковскими секторами относительная величина банковских активов (прежде всего, состоящих из выданных кредитов) находится на уровне 100–200 % ВВП. Так, у США этот показатель даже немного меньше 100 %. Из развитых стран лишь Великобритания имеет очень высокий показатель – около 650 %. Но ведь исторически эта страна с его Лондонским Сити всегда была и остается мировым банковским центром. И вот выясняется, что с учетом «теневого» банкинга Китай догнал Великобританию. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов, что в других странах также имеется «теневой» банкинг. Но, конечно, нигде в мире нет таких абсолютных и относительных масштабов нелегальных банковских операций, как в Китае. Кстати, «теневым» банкингом отличаются и США, но все равно объемы «теневых» кредитов там в несколько раз меньше величины «белых».

В предыдущие годы и в Китае «белые» кредиты превышали «теневые». Еще в 2011 году величина «теневых» кредитов составляло около 40 трлн юаней. Получается, что за пять лет их абсолютный объем увеличился более чем в 8 раз! Резкий взлет масштабов «теневого» кредитования в последние два года можно объяснить тем, что КРБДК по указанию Государственного совета ужесточил для китайских банков требования по выдаче кредитов (в частности, увеличил норматив резервных отчислений), что привело к удорожанию «белых» кредитов и стимулировало спрос на более дешевые «теневые» кредиты.

Специалисты группы The Financial Times сделали попытку сделать сравнительный анализ относительного уровня долга двух ведущих экономик мира – Китая и США. В качестве ключевого был взят показатель общего долга, включающего в себя долги всех основных секторов экономики (государство, сектор домашних хозяйств, банки и иные финансовые организации, нефинансовые компании). При расчете общего долга учитывались обязательства, возникающие в результате «теневого» кредитования. Показатели ВВП обеих стран были «очищены» от приписок, был рассчитан реальный продукт (так называемый производственный ВВП). Относительный уровень долга рассчитан путем деления общего долга на производственный ВВП и выражен в процентах.

Табл. 5. Относительные уровни долга США и КНР (%, на конец года)

Источник: The Financial Times[33]33
  http://www.bankofengland.co.uk/publications/Documents/fsr/2017/fsrjun17sum.pdf


[Закрыть]

Как видно из приведенных данных, относительный уровень задолженности Китая с учетом теневого кредитования просто зашкаливает. Причем резкий взлет произошел в 2015–2016 гг. В начале 2015 года консультационная компания McKinsey говорила о назревании наиболее серьезных долговых пузырей в трех экономиках – США, Китая и Европейского союза. И говорила о том, что вероятность возникновения долгового кризиса (который станет детонатором второй волны мирового финансового кризиса) во всех трех центрах примерно одинакова. Сегодня можно уверенно сказать, что наибольшая вероятность прорыва долгового пузыря – в китайской экономике. К сожалению, на прошедшем партийном съезде в Пекине на это предпочли закрыть глаза.

Китайская экономика мне напоминает самолет, который сегодня поднялся на невероятно большую высоту, все остальные летают ниже. Китайскому руководству есть чем гордиться. Но для этого чудо-самолета на земле нет ни одной посадочной полосы. Как китайский «самолет» будет совершать посадку, не знают даже пилоты, сидящие в кабине этого летательного аппарата. По моему мнению, посадка будет очень «жесткой».