Текст книги "50 знаменитых загадок истории Украины"

Крещение Руси: тысячелетний детектив

Крещение Руси – это крупная проблема, до сих пор остающаяся актуальной в исторической науке. Трудность ее решения заключается в том, что уже в древности существовали и боролись между собой различные версии этого события. Но, как ни странно, все мы знакомы только с одной, официальной точкой зрения. Как все мы привыкли считать, Крещение Руси состоялось по воле князя Владимира, по византийскому обряду. Именно по этому обряду приняла крещение бабушка Владимира, княгиня Ольга. Причем крестил ее лично император Константин. Но так ли это было на самом деле?

В. Васнецов.

Крещение Владимира

Давайте посмотрим, что же предлагают нашему вниманию оппоненты официальной теории. Помимо Византии, в качестве источника древнерусского христианства с давних пор называли Болгарию, Моравию, Рим, Хазарию, ирландских миссионеров, варягов. Несмотря на разнообразие вариантов, считалось, что христианство пришло в Киевскую Русь из какого-то одного источника. Высказывали версии о том, что по каким-то политическим соображениям Владимир проводил несколько разных обрядов крещения. Дело осложняется еще и тем, что и в Западной Европе, и на Востоке существовало множество различных толкований христианского вероучения и, как следствие, действовало множество различных общин и церквей, различавшихся порой лишь отдельными нюансами. К тому же история древнерусского христианства была сильно искажена стараниями более поздних летописцев, выполнявших «заказ» официальной власти, и переписчиков книг, которые редактировали тексты в интересах современных им учений. Это порой приводило к путанице и грубым несостыковкам. Именно таким, каких немало в одном из основных документов, повествующих о крещении Руси, – «Повести временных лет».

Если верить историческим источникам, во второй половине X века, еще до крещения, Русь прославилась подвигами первых христианских подвижников: деятельностью княгини Ольги, мученической смертью двух варягов-христиан. Собственно, христиане на Руси появились еще во времена правления князя Игоря (этот факт был зафиксирован в тексте договора с греками). В то время уже имели в Киеве свою соборную церковь. Язычников по-прежнему было много, но когда дело доходило до принятия серьезных решений, все русы выступали единым фронтом, и никаких противоречий на религиозной почве среди них не существовало. По сути, все различия тут касались лишь того, что христиане приносили клятву именем своего Бога, а язычники клялись Перуном и своим оружием. Помимо прочего, сохранились документальные сведения о крещении россов при патриархе Фотии (около 876 г.), при Игнатии (умер в 879 г.). А часть подунайских ругов-русов из Ругиланда еще в V веке приняла христианство в форме арианства. Впоследствии эти племена оказались на территории будущей Великой Моравии, где христианство начало утверждаться с VIII века. Там же в 935 году принял крещение еще один представитель княжеского дома Руси – Олег Ольгович, сын Олега Вещего, который привел на родину большую группу моравских русов-христиан.

Видимо, именно они и стали первыми христианами, появившимися в Клеве; создать большую общину в столице Киевской Руси могли как раз только переселенцы, в 40-х годах X века попавшие в Приднепровье из Моравии. В пользу этого утверждения говорят обнаруженные археологами погребения по христианскому обряду. Проводились они по странному канону, в котором смешивались собственно христианский обряд и языческие традиции (у славян-язычников практиковалось сожжение тел, а тут археологи столкнулись с захоронениями умерших, в которых присутствовали, однако, украшения, оружие, останки лошадей и иногда рабов). Аналоги таким погребениям ученым удалось обнаружить только на христианских кладбищах в Моравии. Киевские захоронения этого типа появляются как раз во время княжения Игоря.

Следующий шаг к изменению государственной религии был сделан в середине X века, когда княгиня Ольга крестилась в христианскую веру, приняв имя Елена. А вот на собственного сына, Святослава, Ольга повлиять не смогла в данном вопросе: если верить летописи Нестора, князь на протяжении всей своей жизни оставался убежденным язычником. Как, собственно, и внук Ольги Владимир Святославич. Владимир Великий, будущий креститель Руси, в первые годы своего правления четко придерживался линии собственного отца. Более того, он провел реформу русского язычества, сразу же после восхождения на княжеский престол установив на киевском холме, вблизи своего дворца, изображения шести самых влиятельных языческих богов – Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоши. Впоследствии исследователи именовали данное капище, главным богом которого был объявлен Перун, «Пантеоном Владимира».

Честно говоря, такой ход князя был вполне объясним: оказавшись у руля державы, он пришел к необходимости создания единой системы верований и единой иерархии высших сил, которые отвечали бы прежде всего государственным интересам. Нельзя исключить также предположение, что таким образом Владимир надеялся противостоять постоянно усиливавшейся христианской общине.

Как убежденный язычник, свою позицию Владимир отстаивал очень жестко. Археологические исследования «Перунова холма» показали, что для основания шести идолов древние строители использовали обломки плинфы[8]8
  Плинфа – широкий и плоский обожженный кирпич, применявшийся в Византии и древнерусском зодчестве в X–XIII веках.


[Закрыть] и шифера. На обломках периодически обнаруживается штукатурка со следами фресковой росписи, очень похожей на живопись, которая применялась для украшения христианских церквей. Находка археологов ясно говорит о том, что идолы устанавливались на остатках разрушенного христианского храма. Кто же разрушил святыню, остается неизвестным, однако, судя по всему, сделать это могли только Святослав или же Владимир.

А это значит, что в Киевской Руси после смерти княгини Ольги начались самые настоящие гонения на христиан со стороны властей.

Более вероятным выглядит предположение о разрушении церкви именно по приказу князя Владимира. Ведь местная христианская община усилилась при Ярополке; христиане охотно поддерживали этого князя, против которого как раз и выступал будущий креститель Руси. Ярополк, будучи правителем «некрещеного» государства, весьма покровительствовал христианам: «Христианом даде волю велику», – гласит Иоакимовская летопись. Таким образом, есть все основания полагать, что в 80-е годы X века в Киеве уже не только многие варяги и бояре, но и отчасти простые горожане крестились и были христианами. Но в 978 году в Киеве произошел переворот, на некоторое время вернувший внутреннюю политику на круги своя: используя предательство воеводы Блуда, Владимир убил своего брата Ярополка и сумел воцариться в Киеве.

Сразу после переворота новый князь объявил себя ревностным язычником, что обеспечило ему поддержку исповедовавших язычество киевлян, вероятно недовольных прохристианской политикой Ярополка. Немудрено, что Владимир мог легко пойти на разрушение церквей. А использование обломков одного из храмов в качестве подножия для идолов приобретало в таком случае глубокий символический смысл. Владимир целенаправленно противопоставил христианству организованный и упорядоченный языческий культ, который, по мнению князя, должен был стать государственной религией и будущим Киевской Руси.

Как свидетельствуют летописные источники, до 988 года Владимир Святославич являлся истовым язычником. Так, существуют упоминания о том, что князь имел пятерых законных жен (полочанку Рогнеду, двоих чешек, «грекиню», вдову убитого Ярополка; последней супругой Владимира стала византийская царевна Анна), сотни наложниц. Законные жены подарили князю двенадцать сыновей и по меньшей мере девятерых дочерей. Именно при Владимире в Клеве впервые была предпринята попытка принесения богам человеческого жертвоприношения: в 983 году, в честь победы над ятвягами, старцы и бояре приняли решение «отблагодарить» языческих небожителей и отобрать жертву с помощью жребия. Он выпал на варяга-христианина (не исключено, что жребий этот был подтасован). Отец жертвы пытался заступиться за своего сына, и в итоге возбужденная толпа разорвала их обоих. Об этом случае рассказывается в «Повести временных лет». Таким образом, и отец и сын варяги исторически являются первыми на Руси мучениками за христианскую веру: еще в XIII веке они почитались в Ростове как первые русские святые. Позднее они были канонизированы под именами Федора и Иоанна.

Трудно определенно сказать, что же все-таки заставило Владимира обуздать свой буйный нрав и принять Христову веру.

О том, как именно крестился Владимир и как он крестил свой народ, существовало много преданий. Наиболее вероятно, что над киевским князем, в сущности, обряд совершили если не тайно, то без особой помпы; утрированную же пышность этому действу, похоже, придали только летописцы, причем столетие спустя. По крайней мере, уже в начале XII века они не могли привести достоверных сведений о том, где именно произошло столь глобальное для государства событие. Наиболее популярное, хотя далеко не самое надежное предание гласит, что местом крещения Владимира являлся Херсонес (Корсунь). Кроме того, по другим данным, князь мог принять крещение в своей резиденции в Василеве (ныне город Васильков Киевской области). Такая версия не лишена оснований, поскольку своим названием данный городок был обязан как раз крещению князя, в ходе обряда получившего имя Василий. Проблема заключается в том, что большую долю информации о принятии Русью христианства нам приходится черпать в древнейшей из дошедших до нас летописей – «Повести временных лет», которая, во-первых, составлялась спустя почти 120 лет после означенного события, во-вторых, как мы уже отмечали, содержит множество противоречивых данных.

Итак, в соответствии со сведениями Нестора-летописца считается, что христианство византийского обряда официально было объявлено государственной религией Киевской Руси в 988 году князем Владимиром Святославичем. Ранее он проводил реформы язычества, однако таким путем решить политические проблемы объединения молодого государства не сумел. Собственно, выбор в пользу православия был сделан Владимиром лишь из-за удобной для князя модели взаимодействия между церковью и государством. При этом человек, вошедший в историю как креститель Руси, всерьез рассматривал несколько вполне реальных альтернатив константинопольской модели – ислам, иудаизм и западное христианство. Но там везде доминировал принцип примата духовной власти над светской, что Владимира совершенно не устраивало.

Существует также еще несколько достаточно правдоподобных объяснений выбора князя. В частности, только православие отличалось лояльностью к… пьянству! А одним из самых известных изречений крестителя Руси было и остается замечание о том, что «веселие Руси есть питии». К тому же нельзя упускать из виду еще один небезынтересный факт: в те времена в Клеве христиане составляли 20–25 % населения, причем в основном это были представители высших сословий. Христианство ко времени принятия князем судьбоносного решения успело пустить крепкие корни на Руси. Христианами являлись князь Аскольд (принял новую веру еще в 60-х годах IX столетия) и многие его дружинники, причем именно Аскольд впервые задумался о возможности возведения христианства в ранг государственной религии; христианкой была и знаменитая княгиня Ольга.

Интересно, что историю об ослеплении князя Владимира и его чудесном исцелении летописцы «позаимствовали» как раз из жизнеописания Аскольда. Поскольку слепец, согласно древней традиции славян, автоматически лишался власти, древний правитель пережил, мягко говоря, неприятный отрезок времени. Однако это же событие позволило ему отказаться от религии предков и прийти к христианству, после чего князь якобы внезапно прозрел.

Собственно, именно с Аскольдом связано сразу несколько загадок в нашей истории, так или иначе имеющих отношение к крещению государства. Для начала давайте вспомним, где покоится прах князя. Ротонда, которую ныне называют не иначе как «Аскольдовой могилой», стоит на месте разрушенного храма Святого Николая, возведенного самим Аскольдом в честь собственного крещения. Согласно существовавшей традиции церковь носила имя своего строителя: при крещении князь принял имя Николай. Однако та же традиция требовала, чтобы крестник получал имя своего крестного. Значит, крестным отцом князя Аскольда должен был быть, вне сомнения, либо высокий церковный иерарх, либо царственное лицо: речь ведь шла о престиже государства, к тому же правитель Руси принимал христианство впервые, так что следует учитывать и важный политический аспект данной ситуации. Традиционно считается, что Аскольда крестили греки во время одного из походов. Но ведь анализ исторических документов показывает, что в тот период в Византии не было ни императора, ни кого-нибудь из его родственников, ни патриарха, кто носил бы имя Николай! А только лицо такого ранга киевский князь мог счесть достойным признания своим крестным. Зато, оказывается, в те годы существовал иной Николай I – Папа Римский! Возможно ли, чтобы именно этот человек был крестным отцом Аскольда? Ведь тогда получается, что киевский князь принимал крещение не по византийскому, как это до сих пор утверждалось, а по римскому канону. А может, это предположение не столь уж далеко от истины?

Теперь давайте обратимся к следующей загадке. Традиционно считается, что крещение Руси состоялось во времена князя Владимира. Почему же отсчет христианской эры не ведется от крещения Аскольда? Ведь престижнее считать, что христианство на Руси имеет более древнюю (на столетие с лишним!) историю. Но летописи почему-то вспоминают о крещении Аскольда словно нехотя, скупо, мимоходом, приписывая славу святителя государства Владимиру. Хронисты явно неспроста поступали таким образом. Что же заставило их отказать Аскольду в праве считаться человеком, подарившим Руси христианство? По всей видимости, ответ прост: князь Владимир в вопросе веры считался сторонником Константинополя (о правомочности такого суждения мы поговорим позже), а князь Аскольд – Рима. Только крещение от Римской Церкви, никак не импонировавшее престижу Восточной Церкви, может объяснить причину такой предвзятости. Так что в свое время стараниями греческих духовных наставников всякие упоминания о приоритете Рима в деле крещения Руси были старательно завуалированы, а упор сделан на крещении Владимира – но уже от Византии.

Следует отметить, что глубокое противостояние и борьба за первенство между Константинополем и Римом существовали задолго до окончательного раскола Церкви, приведшего к разделению ее на Восточную и Западную. Этот раскол произошел в 1054 году, спустя 65 лет после крещения Руси Владимиром. Кстати, соревновались Константинополь и Рим и за право первым крестить славян.

Скорее всего, в христианство Аскольд перешел в Болгарии, во время неудачного похода в 867 году. В то время и в том месте, согласно историческим данным, князь мог принять крещение только от римского священника: годом ранее Константинопольский патриарх Фотий не согласился, чтобы у Болгарии был независимый архиепископ; хан Борис нашел выход из положения, прогнав греческих священников и попросив помощи у Рима. Уже осенью стараниями Папы Николая в Болгарии действовала миссия во главе с епископом Формозой Портуенским, который повторно крестил болгар. Именно тогда епископ Формоза совершил необходимый обряд над киевским князем, который мог потребовать, чтобы его крестным отцом считался Папа Римский: Аскольд вряд ли согласился бы, чтобы статус его крестного отца был ниже, чем у болгарского хана.

Интересно, что крещение принял только один из братьев-князей. Дир так и остался язычником, в пользу чего свидетельствует тот факт, что оба брата были похоронены в разных местах. Аскольд упокоился в выстроенной им церкви, а верного старым богам Дира сожгли, закопав урну с его прахом где-то у церкви Святой Ирины.

Теперь вспомним о княгине Ольге. Точнее, о ее знаменитой поездке в Константинополь в 955 году, когда она, якобы потрясенная красотой православного обряда, приняла христианство, причем крестным отцом вчерашней язычницы стал сам император Константин. Так говорит Нестор-летописец. Но так ли было на самом деле? В Византию княгиня действительно ездила; до наших дней дошел интересный документ, «De Ceremoniis Aulae Bizantinae», в котором содержится официальное описание приема Ольги при дворе. Труд этот принадлежит перу наиболее авторитетного свидетеля, которого можно себе представить, – самого византийского императора Константина VII Багрянородного. Вот только указывает он, что киевская княгиня побывала в Константинополе в… 957 году. И стать ее крестным император никак не мог ввиду того, что Ольга к тому времени давно являлась христианкой! В ее свите даже присутствовал личный духовник.

Тяжело поставить под сомнение слова Константина. Хотя бы потому, что в те времена языческая Русь, часто совершавшая набеги на Византию, превратилась для гордых ромеев, вынужденных выплачивать славянам немалую дань, в источник постоянной головной боли. Так что принятие Ольгой крещения в Константинополе было бы расценено как ошеломительный дипломатический и политический успех Византии. Наверняка император, лично заинтересованный в таком повороте событий, постарался бы раструбить об этом факте всему миру! Однако он честно написал: княгиня приехала к нему как крещеная христианка.

Но тогда снова встает ряд вопросов, которыми изобилует тысячелетний детектив под названием «Крещение Руси». Кто мог крестить Ольгу? Когда и где это произошло? Почему поздние летописцы решили, что она крестилась именно по византийскому обряду? А может… Существует версия, согласно которой крестилась грозная княгиня как раз по обряду римскому, и произошло это в 946 либо 955 году в Клеве. В сердце Руси в то время уже давно стояла церковь Святого Ильи, принадлежность которой к константинопольской иерархии так и не удалось доказать. К тому же данный храм значился соборным, а это, в свою очередь, говорит о том, что в городе имелось еще как минимум пять-шесть аналогичных церквей.

Вокруг данного храма и сплотилась христианская община Клева, часть которой, напомним, представляли выходцы из Моравии. Почему на этом так необходимо акцентировать внимание, будет сказано ниже. И вот что примечательно: западноевропейские историки отметили, что в 959 году Ольга отправляла посольство к германскому императору Отгону; оказывается, княгиня просила Отгона… прислать на Русь епископа и священников! Просьбу, кстати, удовлетворили, в 960 году рукоположив в епископы Руси монаха Сент-Альбанского монастыря. Правда, тогда новоиспеченный епископ в пункт своего назначения не прибыл, поскольку незадолго до отъезда заболел и скоропостижно скончался. Так что в том же году тот же сан был возложен на монаха монастыря Святого Максимиана в Трире Адальберта, который вскоре объявился в Клеве. Вот только через год священник вернулся домой: по всей видимости, уехал Адальберт по требованию самой Ольги. Скорее всего, русская церковь должна была быть организована как простая епархия, то есть подчинявшаяся непосредственно германскому духовенству. Ольга же, женщина дальновидная и властная, по всей вероятности, хотела, чтобы киевская церковь стала диоцезом – автономной единицей под руководством автономного епископа или митрополита. Именно эти требования в свое время выдвигали принявшие христианство от Рима владетели Польши и Чехии; киевская княгиня просто-напрос-то могла последовать их примеру. Поскольку же договориться епископ и Ольга не смогли, Адальберту пришлось спешно уехать. Так что ни о каком «неприятии римского варианта», о котором упоминается в «Повести временных лет», речь, получается, идти не может…

Еще одна загадка крещения Руси – его связь с именами братьев-просветителей Кирилла и Мефодия, создателями кириллицы – новой азбуки, пришедшей на смену старым славянским письменам. На Русь кириллица попала из Моравии и Чехии. Обратите внимание: традиционно Кирилла и Мефодия именуют «православными византийского обряда». Но так ли это на самом деле?

Вся жизнь и деятельность братьев говорят о том, что они как раз являлись посланцами Рима. Нет, до 862 года они в самом деле жили в Константинополе, однако в то время были не священниками, а книжниками-мирянами. Затем к императору Михаилу прибыл правитель Великой Моравии, Ростислав, и сообщил: его подданные отреклись от язычества, предпочтя ему христианский закон; вот только учителей, которые могли бы проповедовать на славянском языке, у них не было. Император тут же поручил эту почетную миссию Кириллу (в то время еще носившему имя Константин) и Мефодию. Братья создали новую азбуку, отправились в Моравию, где более трех с половиной лет проповедовали христианство, распространяя написанное кириллицей Священное Писание. Обратите внимание: в Константинополь просветители так и не вернулись: в Венеции они встретились с папским гонцом, получили приглашение в Рим и приняли его. Там, в Вечном городе, Папа Адриан II и рукоположил братьев в сан священников. Об этом, прежде всего, свидетельствует письмо самого Адриана к моравским князьям Ростиславу, Святополку и Коцелулу: «Мы же, втройне испытав радость, положили послать сына нашего Мефодия, рукоположив его и с учениками, в Ваши земли, дабы учили они Вас, как Вы просили, переложив Писание на Ваш язык, и совершали бы полные обряды церковные, и святую литургию, сиречь службу Божью, и крещение, начатое Божьей милостью философом Константином». Примечательно, что о напряженных отношениях между церквами пока вообще не упоминается; Папа спокойно называет византийского императора «благочестивым». Братья же, отправляясь в Моравию, прекрасно знали, что эти земли относятся к римскому канону. Видимо, именно по этой причине найденные ими мощи Святого Климента были перевезены не в Константинополь, а в Рим. Впоследствии Адриан специально восстановил для Мефодия Сремскую митрополию, а Константина сделал епископом.

Но все это означает, что в конце IX века в славянских землях, в том числе и среди ближайших соседей Руси, с благословения Римского Папы трудами Кирилла (Константина) и Мефодия распространялось христианство именно римского канона. Не отсюда ли берет начало появления в Киеве христианских церквей и крещение княгини Ольги? Тогда Константинополь не имеет к факту возникновения христианства на Руси ни малейшего отношения. И только с окончательным разделением Церкви летописцы постарались вымарать из старинных текстов «крамольное» упоминание о крещении, принятом от посланников Рима.

Правда, говорить о собственно католицизме все же не приходится. Сегодня признается, что Кирилл и Мефодий, учитывая особенности славянского мировосприятия и наличие в Великой Моравии разных христианских общин, на основе римского канона разработали оригинальный вариант христианского учения, позднее названный кирилло-мефодиевской традицией. Хотя это особое течение сегодня известно только фрагментарно, в правилах богослужения, разработанных братьями-просветителя-ми, хорошо прослеживаются черты восточной, западной, ирландской и арианской церквей.

Кстати, в определенной степени о связи первых христиан Клева с Вечным городом свидетельствует Священное Писание на славянском. Так, в нем содержится Третья Книга Ездры, которая присутствует лишь в латиноязычной Библии (Вульгате), отсутствуя в греческом и еврейском варианте Книги Книг. Это может объясняться лишь тем, что первые переводы Библии на старославянский язык были сделаны именно с Библии римского канона. О правильности подобного вывода говорит также принятый на Руси календарь – основа богослужения. Он является вовсе не византийским, а латинским; названия месяцев в нем латинские, началом года считался март, как на Западе (у греков начало года выпадало на сентябрь).

Пойдем дальше. О загадочной смерти сына княгини Ольги, Святослава, известно много и, по сути, ничего. При внимательном рассмотрении эта история больше всего напоминает заказное убийство! Начнем с того, что в «Повести временных лет» отец крестителя Руси называется гонителем христиан, закоренелым язычником, которого благочестивая мать так и не смогла обратить в свою веру. Однако западные хроники того же времени дают совершенно иную картину! В частности, «архимандрит Рагужский» Орбини (речь в равной степени может идти как о балканском, итальянском, австрийском священнике), автор книги о славянской истории, впервые изданной в 1601 году, в своей работе руководствовался огромным количеством средневековых источников, часть которых до нашего времени уже не дошла. Так вот, Орбини указывает, что «после смерти Ольги правил ее сын Святослав, шедший по стопам матери в благочестии и христианской вере». Многие западные хронисты свидетельствуют также о том, что упомянутый киевский князь не мешал своим подданным креститься, всячески поддерживал христиан.

То есть, возможно, Святослав, учитывая то, какой ревностной христианкой была его мать, и то, что его собственный первенец воспитывался как истово верующий христианин, действительно не являлся язычником. Но тогда трагические события, развернувшиеся на Днепре, вполне можно истолковать совсем иначе, нежели это делается в «Повести временных лет».

Известно, что князь неожиданно остался зимовать на реке, тогда как большая часть его дружины ушла в Клев. Причины столь странного поступка в «Повести временных лет» не объясняются. Не было ли это результатом осознания исходящей из Клева угрозы? Тогда, значит, шла она вовсе не от христианской партии Ярополка, а от язычника Владимира, уставшего ждать законного перехода власти в свои руки. Ведь и Свенельд, бросивший Святослава, и предавший его Претич принадлежали именно к партии язычников, готовивших в Клеве антихристианский переворот. Для начала же надо было убрать князя – ревностного и влиятельного сторонника христианства. Это было проделано руками печенегов под предводительством хана Кури.

Кстати, некоторые источники уверяют, что Святослав был убит не на берегу Днепра, а на острове Хортица. А Константин Багрянородный, слова которого подтверждают работы современных археологов, упоминал о том, что на этом острове, у огромного дуба, русы-язычники совершали свои жертвоприношения. Святослав же был убит неподалеку от языческого святилища. Что это? Жертвоприношение? Вполне возможно, это предположение не так уж далеко от истины.

Владимир, избавившись от отца, тем временем устроил переворот в Клеве, убил брата-христианина, заложил знаменитое языческое святилище и начал гонения на христиан. Но зачем же хронисту понадобилось превращать Святослава в закоренелого язычника? Все просто: со временем, когда стали появляться многочисленные апологетические описания «жития святого Владимира», его предательски убитый (а возможно, вообще принесенный в жертву языческим богам по указанию собственного сына!) отец-христианин стал очень неудобен летописцам и власти. Ведь честь крещения Руси следовало возложить на Владимира. Поэтому в летописи не попали упоминания о первоначальном принятии Русью крещения от посланцев Рима, Святослава превратили в упорствующего в своих заблуждениях язычника (так он хорошо оттенял образ сына). Ярополка, который поддерживал связи с Римом и которому в 979 году Папа предложил крестить Русь (письмо опоздало, на престоле в Клеве сидел уже язычник Владимир), бездоказательно объявили «злопамятным и завистливым» – мол, такого и жалеть нечего. Только память о княгине Ольге сильно изуродовать не удалось, поскольку сохранилось уж слишком много свидетельств о ее принадлежности к христианству, а прах княгини покоился в Десятинной церкви, откуда удалить его было бы трудновато.

Оказалось тщательно «причесанным» и само упоминание о крещении Владимира. О том, где и когда это происходило, как мы уже упоминали, единого мнения не существует. Но, кроме того, тщательное знакомство с историческими источниками позволяет сделать интересный вывод: креститель Руси, похоже, прошел соответствующий обряд отнюдь не по византийскому канону. Слишком многие детали указывают на то, что он являлся христианином арианского толка, приверженцем той же опиравшейся на римский канон кирилло-мефодиевской традиции, что и его знаменитая бабушка. Недаром центром христианства в Киевской Руси в течение долгого времени оставалась Десятинная церковь с ее избираемыми, как у ариан, епископами (там же хранились мощи почитаемого на Западе Святого Климента); собственно, собор Святой Софии стал главным государственным храмом только тогда, когда в государстве уже установилась византийская традиция. А противоречивую историю крещения Руси создали совсем не в 1106 году, как принято датировать «Повесть временных лет», а в 1606, а то и позже. На это указывает и острая неприязнь повествователя к мусульманам (чего просто не могло быть в X веке), и упоминание о «немцах» (это слово появилось в России не ранее XVI столетия; в средневековье на Руси представителей данного народа именовали «фрязами» либо «латинами»), и многое другое. Например, в «Повести временных лет» в разговоре Владимира с иудеями есть слова: «Разгневался Бог на отцов наших, и рассеял нас по различным странам, а землю нашу отдал христианам…» Летописец датировал данный разговор 986 годом от Рождества Христова. Но ведь в то время в Иерусалиме не было никаких христиан! Первые крестоносцы появились в Палестине лишь через сто с лишним лет спустя после описываемых событий – в 1096 году. К тому же, если верить Нестору, в 986 году киевляне впервые услышали о существовании мусульманства, иудаизма, «немецкой веры» и понятия не имели о церковных службах по православному канону. Но как быть с тем, что к концу X века Киевская Русь уже долгое время поддерживала связи с волжскими мусульманами-булгарами и потому не могла не составить хотя бы какое-то представление об исламе? А хазары, между прочим, были иудеями. Христианство же вообще успело пустить глубокие корни в Клеве и до Владимира. Так зачем, спрашивается, князю, находившемуся в здравом уме, необходимо было отправлять посольство в Царьград, если интересующие его вопросы он мог выяснить, что называется, не двигаясь с места?!

«Повесть временных лет» датирует принятие крещения Владимиром 988 годом, смешивая это событие с корсунским походом и в результате «заставляя» князя креститься в Корсуни: мол, и поход-то осуществлялся именно с этой целью. Однако более ранние источники, например «Память и похвала Владимиру» Иакова Мниха (конец XI века) и византийские хроники, говорят, что Владимир взял Корсунь «на третье лето по своему крещению». Еще одно противоречие, хорошо просматривающееся в «Повести временных лет», относится к описанию прибытия киевского посольства в Царьград. Так, в летописи указывается, будто посланцев Владимира приняли царь и патриарх, именно царь повелел патриарху устроить праздничную службу в честь почетных гостей. Между тем патриарший стол в Константинополе в это время пустовал. А царей вообще имелось в наличии сразу двое – Василий и Константин, о чем летописец спокойно сообщает дальше. Видимо, в данном случае имеет место неудачная состыковка нескольких текстов разного времени создания. И вообще: сами византийские источники ничего не говорят о столь важном для византийской патриархии факте, как крещение многочисленного народа.