Текст книги "50 знаменитых загадок истории Украины"

Конотопская битва – украинские Канны

Среди судьбоносных событий, которыми буквально насыщена история Украины XVII века, есть битва, которую многие историки долгое время старались не замечать. Историография (как имперская, так и советская) предпочитала обходить стороной сражение под Конотопом, в которой украинцы во главе с гетманом Иваном Выговским в союзе с крымскими татарами и наемниками из Европы разгромили мощную армию Московского царства, превосходившую противника более чем в два раза.

Н. Сомко. Бой под Конотопом

После смерти Богдана Хмельницкого в августе 1657 года царское правительство предприняло активную попытку окончательно присоединить Украину к Московскому государству. Москву не устраивало состояние только номинального владычества над Украиной, гарантией которого являлся огромный авторитет Б. Хмельницкого. Реализация задуманного россиянами плана привела к обострению отношений с новым гетманом Войска Запорожского Иваном Выговским, который не соглашался с изменением фактически независимого статуса Украины. Понимая четкие намерения царского правительства и учитывая открытую поддержку Москвой всех оппозиционных гетману сил, Выговский летом 1658 года принял решение разорвать союз с северным соседом и идти на сближение с Польшей. Подтверждением нового курса гетьмана стало Гадяцкое соглашение с поляками, заключенное 6 сентября 1658 года, которое зафиксировало возвращение Украины в состав Речи Посполитой.

Проект федерации Польши, Великого княжества Литовского и Великого княжества Русского, подготовленный украинским политическим деятелем и магнатом Юрием Немиричем, стал последней, и, к сожалению, неудачной попыткой «убежать» от тесных объятий Москвы. Этот проект позволил бы землям Украины получить собственное правительство (Раду), гетмана и канцлера, судебную власть, казну и, самое главное, регулярную армию в 40 тысяч казаков и наемников.

Но федерация не состоялась. Сама Речь Посполитая после первых же успехов в борьбе с внешними врагами фактически дезавуировала предварительные договоренности с Гетманщиной. Да и среди крестьянско-казацкой массы идея федерации с бывшими панами не нашла широкой поддержки, тем более что Выговский в своей политике опирался исключительно на казацкую аристократию и старшину. Он полностью игнорировал мнение не только бесправных селян, но и казаков.

Москва, не желая терять Украину, в октябре 1658 года послала на ее территорию 20-тысячный корпус под командованием белгородского воеводы окольничего князя Г. Ромодановского, что фактически стало началом открытой агрессии России против украинского государства. Миссия Г. Ромодановского была не слишком успешной, поэтому после дополнительного набора «всех категорий служилых людей» в Украину направился боярин и наместник Казанского князя Алексей Трубецкой. 120-тысячное войско боярина 26 марта 1659 года вторглось на украинскую территорию. Небольшой отряд казаков во главе с Петром Дорошенко у местечка Срибне попытался оказать сопротивление силам противника, которыми командовал князь Семен Пожарский (сын знаменитого спасителя Москвы Дмитрия Пожарского), но был разгромлен. Жители Срибного были поголовно вырезаны стрельцами.

16 апреля 1659 года Трубецкой подошел к Конотопу, причем к нему присоединился и полковник Беспалый, перешедший на сторону царского правительства. 21 апреля подоспела остальная часть российского войска под командованием князей Г. Ромодановского, С. Львова и Ф. Куракина. 11 мая 1659 года началась почти двухмесячная осада Конотопа, который мужественно защищали четыре тысячи казаков и местных жителей.

Довольно пассивная выжидательная тактика россиян была продиктована царской установкой не доводить дело до большой битвы, поскольку войско и так было сильно истощено в войнах со Швецией и Польшей. Это дало возможность Выговскому дождаться своих союзников – крымских татар. Гетман отверг предложение Трубецкого – решить конфликт путем переговоров – и посадил под домашний арест посланных с этой целью донских казаков во главе с Е. Савиным.

24 июня на Крупичполе под Конотоп прибыло войско крымского хана Мухаммед-Гирея IV. В распоряжении самого Выговского было 16 тысяч казаков и 2–4 тысячи наемников, в основном поляков, а также сербов, валахов, молдаван и немцев, которыми командовали коронный обозный А. Потоцкий и украинский шляхтич Ю. Немирич. Таким образом, всего царским войскам противостояло приблизительно 52–55 тысяч воинов союзной армии.

Перед началом наступления гетман и хан заключили долгосрочный военный договор с обязательством предоставлять военную помощь союзнику в войне с любым противником. Окончательно урегулировав свои взаимоотношения, союзники двинулись на Конотоп, к которому от Крупичполя было три дня похода.

Надо сказать, что Иван Выговский придавал предстоящему сражению особое значение. Перед боем он заявил посланцам Трубецкого: «Если он (Трубецкой) перед великим государем виноват, то его Господь Бог и побьет, а будет виноват другой, то и над ним будет Божья воля».

В открытом сражении враждующие стороны сошлись 28 июня 1659 года возле переправы через реку неподалеку от села Сосновка. К переправе первыми подошли отряды

Выговского, при этом большая часть татарской конницы, отделившись от гетманского войска, переправилась через реку южнее Сосновки и зашла в тыл россиян, ожидая там разгара сражения. Первой начала атаку московская кавалерия, ударившая в лоб казацко-татарских войск. Под натиском противника Выговский начал отступать вдоль болотистого русла реки по направлению к городищу Пустая Торговица. Это отступление частей Выговского, которое на самом деле было притворным бегством союзников, стало переломным во всей битве. В запале царские войска переправились через Сосновку. В это время украинцы успели разрушить переправу и ниже ее запрудить реку, что сделало невозможным возвращение российской конницы на свои исходные позиции. Тяжелая царская кавалерия застряла в топких местах реки, «настоящих конотопах», как об этом писал один из участников событий. Отряды крымчаков во главе с ханом, улучив благоприятный момент, бросились на россиян с тыла. Московские войска оказались в западне: от Конотопа их отделяла заболоченая местность, а спереди и сзади были казаки и татары. Деморализованные ударом с тыла, россияне начали убегать и стали легкой добычей татарской конницы и казацкой пехоты. Увидев со стен крепости развитие боя на переправе и вблизи ее, перешли в наступление и обессиленные осадой части конотопского гарнизона.

Разгром был полный. Российские историки XVIII века А. Ригельман и А. Манкиев оценивали потери союзников в 10 тысяч человек. Современный украинский ученый Ю. Мыцик приводит такие же цифры: 4 тысячи – казаков Выговского, и 6 тысяч – татар. Данных о потерях россиян намного больше, но они довольно противоречивые. Польские источники пишут о 40–50 тысяч погибших. Эта же цифра фигурирует в дневнике шведского посла в Москве А. Мюллера и переписке самого Выговского. Правда, цифру в 50 тысяч погибших большинство исследователей считают завышенной. Более приемлемой считается цифра в 30 тысяч, которую приводят в своих «Летописях событий в Юго-Западной России» Самовидец и С. Величко.

От 10 до 15 тысяч росиян попали в плен. Все они были по предварительной договоренности между Выговским и Мухаммед-Гиреем IV отданы в руки крымских татар. Большинство простых воинов татары немилосердно казнили. За более или менее знатных пленников хан и его приближенные получали выкуп уже в Крыму. Кроме главнокомандующего князя Трубецкого, в плену оказались и абсолютно все его помощники, известные, опытные полководцы: Пожарский, Львов, Черкасский, Ляпунов, Бутурлин. Уже в Бахчисарае за брань в адрес хана был казнен страшной казнью князь Пожарский.

После сражения Выговский заявил пленным соратникам Трубецкого: «Государевых людей побил не гетьман, а Божья воля, так как написано: “пусть сильный не хвалится силой своею, богатый богатством своим, а мудрый мудростью своей”».

Выдающийся российский историк Сергей Соловьев с болью в сердце писал о последствиях Конотопской битвы: «Цвет московской конницы, которая совершила счастливые походы 1654 и 1655 годов, погиб в один день. Никогда после того царь московский не был в состоянии вывести в поле такое сильное ополчение. В траурной одежде вышел царь Алексей Михайлович к народу, и ужас охватил Москву».

А современные украинские историки сравнивают Конотопскую битву с победой Ганнибала над римскими легионами, численность которых вдвое превышала армию карфагенян. Битва эта произошла в 216 году до н. э. под Каннами, поэтому победу под Конотопом часто называют «украинскими Каннами».

Общие причины поражения российских войск в Конотопской битве связаны, прежде всего, с уровнем и объективным состоянием вооруженных сил противоборствующих сторон, которые были неотъемлемыми частями своих военных систем, со всеми их недостатками и сильными сторонами.

В первой половине XVII века основным родом войск украинского казачества была пехота, считавшаяся тогда едва ли не лучшей в Европе. В бою казацкая пехота выстраивалась в три шеренги. Стреляла только первая шеренга, вторая после каждого выстрела подавала ей заряженные третьей шеренгой ружья. Благодаря этому достигалась большая плотность огня, который, к тому же, был большей частью прицельным, а не залповым. Как считает украинский историк И. Крипьякевич, такая тактика имела решающее значение в Конотопском сражении, где, по его словам, «казацкая пехота огнем из ружей уничтожила вражескую конницу».

Стратегия концентрированного удара по врагу была главной чертой казацкого военного искусства. Побед казаки добивались преимущественно в полевых битвах. Их стратегия имела ярко выраженный активный наступательный характер. В этом Войско Запорожское на голову превосходило феодальные армии Европы, которые придерживались стратегии позиционной оборонительной войны, отдавая преимущество обороне и осаде крепостей и, по возможности, уклоняясь от полевых боев.

Украинские казаки старались навязывать противнику невыгодную для него позицию, к тому же Запорожское войско успешно применяло резерв. Разрабатывая стратегические планы, казацкие полководцы придавали большое значение фактору внезапности. До последней минуты скрывая свои силы, казацкое войско стремилось захватить врага врасплох.

Все вышеперечисленные преимущества передовой казацкой стратегии были использованы в Конотопской битве гетманом Выговским, который, безусловно, проявил незаурядные полководческие способности. К тому же казацкой пехоте помогала татарская конница – на тот момент одна из лучших в мире. Выговский навязал московским полководцам генеральную битву в невыгодных для царского войска полевых условиях и благодаря неожиданному обходному маневру и своевременному использованию скрытого резерва нанес царскому войску сокрушительное поражение.

Какая же сила противостояла казацко-татарскому войску под Конотопом? Как свидетельствует абсолютное большинство дореволюционных русских историков, русские войска не отличались стойкостью в открытом бою и отдавали предпочтение обороне под прикрытием укрепленных городов.

Поместная конница, которая в основном и принимала участие в Конотопской битве с московской стороны, при первом столкновении обычно нападала довольно храбро, стремительно бросаясь на неприятеля. Но долго конница не выдерживала, и если неприятель сразу же не начинал отступать, она убегала, оставляя пехоту. Как свидетельствует российский историк В. Ключевский, иностранцы были о московской поместной коннице самого плохого мнения: она сражалась намного хуже пехоты.

Низкие боевые качества царской конницы предопределялись и ее устаревшим способом комплектации. Русский военный историк П. Бобровский писал об этом: «Войско, составленное из поместных ратников, из людей, которые не приучены к военным тяготам, более склонны заниматься хлебопашеством, не могло действовать успешно. Где воин, будучи несколько месяцев в походе, по окончании войны освобождается домой, там войско всегда остается новонабранным, ненаученным, неприспособленным к военному делу». А именно таким войском и была поместная конница.

С учетом таких обстоятельств становится понятным, почему в открытом поле русская конница обычно не выдерживала соперничества с более организованными войсками противников. Плохо владея оружием, совсем не умея маневрировать и с плохой дисциплиной, поместные войска ощущали себя в открытом поле очень неуютно и стремились всегда укрыться за обозом.

Однако под Конотопом русское командование, несмотря на неблагоприятные обстоятельства общего плана, было заведомо уверено в большом численном превосходстве своих войск и легкой победе и потому не приложило нужных усилий как для разведки местности, так и для выяснения реального количества казацко-татар-ских войск. Кроме того, уже в ходе самой битвы князь Пожарский допустил ряд серьезных просчетов. Во-первых, он не принял никаких мер относительно возможного обхода неприятеля с тыла, а во-вторых, начав бой с неприятелем, сил которого он точно не знал, оставил сзади себя заболоченную речку, которая отрезала его от главных сил, находящихся под Конотопом.

Официальной московской версией причин поражения царских войск под Конотопом можно считать точку зрения, высказанную в «Соборном действии об уничтожении государем царем Федором Олексеевичем местничества. 12 января 1682 г.». В этом официальном документе говорится, что причиной поражения под Конотопом было местничество воевод: «А в каких полках, после ратных походов отца нашего государева, блаженной памяти большого государя, были бояре и воеводы с местами, и в тех полках между боярами и воеводами из-за случаи отечества их большие были несогласия и ратным людям теснота и от того их несогласия большой упадок ратным людям совершил, а именно под Конотопом и Чудновым и в других многих местах». Надо сказать, что местничество – это определенная иерархия, основанная на знатности происхождения князей и бояр в Московском государстве. Оно выражало право служивых людей получать должности, денежное и поместное жалование, а также разные почетные привилегии по старшинству службы предков, а не благодаря личным качествам.

Версии относительно местничества воевод как главной причины конотопского разгрома придерживались и официальные русские историки XIX столетия. Однако современные исследователи хотя и считают, что местничество могло иметь определенное отрицательное влияние на результат Конотопской битвы, но не признают его главным фактором поражения россиян.

Для Московского государства разгром под Конотопом имел довольно печальные последствия. Именно конотопское поражение положило начало ряду неудачных для Московского государства битв, в результате которых поместная дворянская конница, которая тогда представляла основу армии, навсегда исчезла с исторической арены. Кроме этого, битва под Конотопом оказала огромное деморализующее влияние как на тогдашнее русское общество, так и на официальную Москву. С. Соловьев пишет: «Удар был более тяжелым своей внезапностью, поскольку следовал за такими блестящими успехами. Еще недавно Долгорукий привел в Москву пленного гетмана Литовского, недавно слышались радостные разговоры о торжестве Хованского; а теперь Трубецкой, на которого было больше всего надежд, «“муж благоговейный” и “изящный”, в “войне счастливый и недругам страшный”, потерял такое большое войско! После взятия стольких городов, после взятия столицы Литовской царствующий град задрожал за собственную безопасность…»

И действительно, в первых числах июля 1659 года в Москве царила паника. Шведским посланцам, находившихся в городе, запретили выходить в город из-за опасения, что они могут услышать о неудачах россиян в войне. Царское правительство очень боялось, что шведы могут изменить свое намерение относительно проведения мирных переговоров. Поэтому Москва в последний день переговоров с посланцами шведского короля была вынуждена пойти на максимально возможные уступки.

Мало того, из-за участившихся нападений татар, которые были в союзе с Выговским, на пограничные русские области, в Москве сделали вывод о возможном походе козацко-татарского войска на саму столицу. Царь приказал сооружать земляные валы вокруг Москвы. В город хлынули жители окрестных городов и сел. Поползли даже слухи о переезде царя за Волгу – в Ярославль. Наконец 16 августа Трубецкой получил приказание стать обозом между Путивлем и Севском и, укрепившись валами, оберегать российские города от нападения татар и казаков. Таким образом, под влиянием поражения под Конотопом Московское государство перешло по отношению к Украине от наступательной тактики к оборонительной.

К сожалению, Иван Выговский не воспользовался подходящим моментом. Победа на поле боя не гарантировала достижения реальной независимости Украинской державы. Варшавский политический «вектор» уже имел подмоченную репутацию. А Кремлю вновь в очень сжатые сроки удалось создать мощную коалицию против Выговского. Уже в октябре 1659 года, то есть через неполные четыре месяца, гетман был вынужден отречься от булавы.

Надежды на обретение долгожданной независимости были окончательно похоронены….

Кто покарал гетмана Ивана Брюховецкого?

Так уж вышло, что с Полтавой связаны очень многие события чрезвычайной исторической важности. Одним из них является Совет Войска Запорожского, проходивший 18 июня 1668 года на Сербинском поле. Именно тогда знаменитого Петра Дорошенко, которого называли «солнце Руины», избрали гетманом обеих Украин – Левобережной и Право-бережной. Но это знаменательное событие оказалось запятнанным кровью: день, когда Дорошенко взял в свои руки булаву, стал последним днем жизни для его старого знакомого и соперника – гетмана Левобережной Украины Ивана Брюховецкого. Кто виноват в его смерти, историки не выяснили до сих пор. Можно ли считать убийцей Брюховецкого Дорошенко, спешившего избавиться от конкурента? Или виной всему был лишь случай? А может, на решительные действия казаков подтолкнули некие заговорщики? Увы, на этот вопрос история не дает ответа…

Иван Брюховецкий

О событиях, связанных с Советом на Сербинском поле, детальных упоминаний сохранилось предостаточно: ни одна украинская летопись так называемого «казацкого» цикла не обошла этот вопрос стороной. «Летопись Самойла Величко», «Летопись Самовидца», «Летопись Григория Грабянки»… Все они уделили должное внимание и Совету, и тому, чем закончилось объединение Левобережной и Правобережной Украины под властью одной гетманской булавы.

Иван Брюховецкий являлся гетманом реестрового казачества Левобережной Украины, чья юрисдикция распространялась только на подконтрольную Российской империи часть страны; период его правления пришелся на 1663–1668 годы. Иван Мартынович начал свою карьеру старшим служкой при Богдане Хмельницком. Впервые его имя упоминается в «Реестре Войска Запорожского» под 1649 годом. Брюховецкий числился в списках гетманской Чигиринской сотни под именем «Иванец Хмельницкого». Если верить летописи Самийла Величко, то Иван Мартынович был доверенным лицом «батьки Хмеля», не раз выполнял его личные поручения. Когда же Хмельницкий умер, его старший служка был назначен сопровождающим сына покойного гетмана, Юрия, которого как раз отправили для получения образования в киевскую коллегию.

В 1659 году Юрий Хмельницкий, воспользовавшись недовольством казаков политикой Ивана Выговского, решил прибрать заветную булаву к рукам. Ради этой цели он направил в Сечь своего спутника, Брюховецкого, которому предстояло склонить запорожцев на сторону сына славного Хмеля. Возложенное на него поручение Иван Мартынович выполнил блестяще, однако сразу же по его завершении оставил Юрия. Как только молодой Хмельницкий был избран гетманом, Брюховецкий изъявил желание остаться в Сечи, где и прожил с 1659 по 1662 год.

Шаг этот, на первый взгляд не логичный, был на самом деле четко продуман. Иван прекрасно понимал: по сравнению с отцом Юрий – просто бездарь; такой гетман никак не может помочь своему верному слуге добиться высоких чинов. А только ради этого, по мнению Ивана Брюховецкого, можно жить на свете.

Попав в Сечь, будущий властитель Левобережья сразу же стал создавать себе имидж искреннего сторонника простого народа. А Юрий Хмельницкий тем временем «старательно» показывал себя небрежным, не способным на серьезные дела управленцем. В особенно сложных обстоятельствах он вообще растерялся и совершил несколько непродуманных шагов: не сдержал данной царю присяги, возродил Гадячское соглашение 1659 года, согласно которому Украина просила защиты от восточного соседа у Польши. Левобережные казаки, с большим трудом избавившиеся от назойливых ксендзов, откровенно возмутились, узнав о «самодеятельности» своего гетмана, и отказались впредь подчиняться ему. Сечевики объявили: они хотят избрать нового, верного царю гетмана.

Тут же на Левобережье Украины вспыхнула нешуточная борьба за власть. К булаве одновременно потянулись два серьезных претендента – Яким Сомко, брат первой жены Богдана Хмельницкого, успевший стать наказным гетманом, и брат третьей жены Хмеля, нежинский полковник Василий Золотаренко. За первого из кандидатов горой стояла зажиточная старшина, а за второго – рядовые казаки. Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы оба претендента не стали обливать друг друга грязью перед глазами Москвы и своих собственных соотечественников.

Такие действия соперников, лишившие их права обладать булавой, дали возможность прорваться на политическую арену Ивану Брюховецкому. Летом 1662 года он явился в сопровождении запорожцев из Сечи в лагерь московского князя Григория Ромодановского. Иван Мартынович поспешил заверить посланца Москвы в том, что он лично не признает ни Золотаренко, ни Сомко, а посему предлагает провести совместное наступление запорожцев и московских войск против Юрия Хмельницкого. За несколько недель своего пребывания в лагере Брюховецкий сумел так втереться в доверие к Ромодановскому и оплевать обоих своих соперников, что князь охотно выставил своего нового знакомого перед царем наиболее выгодным для Москвы претендентом на гетманство. А тут еще и запорожцы объявили, что их единственным кандидатом «от народа» на булаву является именно Иван Мартынович. Сомко же и Золотаренко были обвинены в стремлении перейти на сторону Польши.

Как известно, Иван Брюховецкий, кошевой атаман, при поддержке запорожцев и Москвы был избран гетманом в 1663 году в Нежине, на так называемой Черной Раде, на которой присутствовали не только казаки, но и мещане и крестьяне. Его конкуренты были казнены, их сторонники потеряли свои места и в большинстве своем отправились (отнюдь не по собственной воле) в Сибирь. Период правления Брюховецкого интересен, в частности, тем, что тогда резиденция гетмана и его правительство располагались в Гадяче, который, таким образом, стал столицей части Украины, находившейся под властью Ивана Мартыновича. Следует сказать, что основания для возвышения Гадяча имелись весьма веские: этот город, как и Чигирин, являлся ранговым имуществом (предоставляющимся вместе с должностью) украинских гетманов, и именно там долгое время хранились сокровища Богдана Хмельницкого.

Подготавливать свое возвышение Брюховецкий начал уже тогда, когда остался в Сечи. Ведь запорожцы недаром считались единственной авторитетной, бескорыстной, искренне преданной Украине общественно-политической силой, живущей исключительно желанием стоять за правду, волю и государственную самостоятельность. В их среде не было интриг, веяний новых политических идей, четких ориентаций на новые внешние силы и державы. Собственно, и сама украинская держава того времени началась именно с восстания «рыцарей степей», а первый ее глава, Богдан Хмельницкий, был избран гетманом именно запорожцами и именно в Сечи. Так что носителем высшей власти в стране мог стать только тот, кто смог бы склонить на свою сторону запорожцев. Кроме того, такой человек мог считать свое положение достаточно прочным.

Следует сказать, что Брюховецкий являлся ярким представителем той эпохи, метко прозванной «Руиной»: не получивший, по всей видимости, образования, до всего дошедший исключительно своим умом мастер интриги, великолепный оратор, умеющий прекрасно влиять на толпу. В своих политических пристрастиях Иван Мартынович не был оригинален, считая царя Московского государства единственным законным властителем Украины и всегда выступая как пламенный сторонник Москвы. В этом вопросе Брюховецкий стал антиподом гетмана Павла Тетери, который ставил на польского короля.

В общем, первые три года своего правления левобережный гетман провел в непрерывных войнах с хозяином земель на правом берегу Днепра и поддерживавшими его поляками. В 1663–1664 годах армия Брюховецкого, поддержанная российскими войсками, поставила точку на стремлении Польши забрать под свое крыло Левобережье. Но покорить правый берег Иван Мартынович не смог, хотя некоторое время был хозяином отбитых у противника Канева, Черкасс и Белой Церкви. Немало городов оказались опустошены армией Брюховецкого, однако взять Чигирин ему так и не удалось. Затем под натиском казаков Тетери и поляков отряды левобережного гетмана были вынуждены отступить за Днепр.

Однако как гетман Брюховецкий не оправдал ожиданий, возлагаемых на него соотечественниками. И в проведении внутренней политики, и в решении социальных вопросов этот человек действовал исходя исключительно из соображений собственной выгоды. Так, на место казненной либо высланной в Сибирь старшины он посадил своих ставленников, укрепил их власть, что дало возможность новым должностным лицам бесчинствовать, что называется, в свое удовольствие, выказывая редкостную жадность и стремление притеснять тех, кто попадал под их власть. Каждого из представителей старшины теперь охраняла личная стража из запорожцев, содержание которой легло на плечи окрестного населения.

Заполучив желанную булаву, Брюховецкий сразу же забыл практически обо всех своих обещаниях, старался удержать власть не заботой о народе, а при помощи запугивания и жестокости. Наименьший протест или выказанное недовольство тут же заканчивались конфискациями, арестами, казнями. А репрессии, проведенные Брюховецким в тех городах, которые были просто вынуждены сдаться армии польского короля Яна Казимира, заставили содрогнуться даже самых жесткосердных вояк. Естественно, такая политика уж никак не способствовала росту или хотя бы стабильности популярности гетмана. Отношение к нему простых людей и самих запорожцев стремительно ухудшалось.

Собственно, Брюховецкий жил достаточно спокойно только до тех пор, пока на Правобережье правил гетман Павел Тетеря, которого на левом берегу Днепра, мягко говоря, не уважали, не любили, именуя исключительно «ляхом» за его симпатии к Польше. Гром грянул в августе 1665 года, когда в Чигирине появился новый правитель – гетман Петр Дорошенко. Этот человек принадлежал к старинному казацкому роду, очень уважаемому в Украине (его дед, Михаил Дорошенко, являлся в свое время гетманом Войска Запорожского, а отец, Петр Дорошенко, был казацким полковником), отличался исключительными способностями, гибким умом и получил прекрасное образование (вероятнее всего – в Клево-Могилянской коллегии). Еще в 1649 году, в 22 года, Петр стал артиллерийским писарем и служил в ближайшем окружении Богдана Хмельницкого. Затем он занял пост наказного полковника и доверенного дипломата гетмана. В 1657 сам «батька Хмель» доверил 30-летнему Дорошенко высокий пост

Прилуцкого, а позднее – Чигиринского полковника. Тетеря тоже высоко ценил Дорошенко, назначил его генеральным есаулом и Черкасским полковником.

Брюховецкий, который был старше своего нового «оппонента» всего на несколько лет, прекрасно знал о способностях и авторитете Дорошенко; прослышав о его приходе к власти на Правобережье, Иван Мартынович всерьез обеспокоился и даже испугался. Ведь теперь возникала серьезная угроза того, что Левобережье взбунтуется и захочет отойти под власть Дорошенко, чтобы создать единую державу.

Желая удержать власть, Брюховецкий бросился просить помощи у Москвы. Ему требовались дополнительные военные силы, которые могли бы разместиться в самых крупных городах на левом берегу Днепра и служить гарантом нерушимости власти гетмана. А чтобы бюрократическая машина не дала сбоя, Брюховецкий в сентябре 1665 года лично отправился в Москву, где подписал с царем соглашение, сильно ограничивавшее государственный суверенитет Украины. Тогда же гетман решил накрепко связать себя с сильным союзником и испросил у царя разрешения жениться на одной из его подданных. Такие мысли, кстати, появлялись у Брюховецкого неоднократно. Но если вначале он хотел связать свою судьбу с «честной вдовой» («ибо сам лыс есть»), то с течением времени решил все же венчаться с молодой девушкой. В итоге супругой гетмана стала падчерица князя Долгорукого, Дарья Исканская.

В общем, ради скорейшего прибытия московских войск в Украину левобережный гетман, который получил от царя титул боярина, сделал все что мог. Так что вскоре «союзники» стояли уже не только в Киеве, где осели еще со времен Богдана Хмельницкого, но и в Чернигове, Переяславе, Нежине, Полтаве, Новгороде-Сиверском, Кременчуге, Кодаке, Остре. Однако такой шаг привел к неожиданному для гетмана результату. Украинцы, которые и без того не приходили в восторг от персоны Брюховецкого и его способов управления, окончательно лишили Ивана Мартыновича своей благосклонности: никто не обрадовался перспективе кормить нахальных чужаков, якобы призванных защищать население от его единокровных братьев, волей судьбы оказавшихся на другом берегу Днепра. На Левобережье сложилась взрывоопасная обстановка, грозившая вот-вот вылиться в восстание.

Самое интересное, что Брюховецкий быстро понял, в какой переплет попал по собственной глупости. Гетман, по всей видимости, даже и не представлял себе, какой вред Украине принесет пребывание на ее территории московских войск. Но все складывалось, как в известной сказке про глупого зайца и хитрую лису, которая, получив разрешение просунуть лапу в дверь домика, вскоре оттяпала у доверчивого зверя весь домик. Уже в 1666 году московские воеводы начали поголовную перепись населения с тем, чтобы обложить украинцев подушными налогами, которые впредь должны были поступать в казну соседней державы; туда же стали направляться прибыли от торговли и винокурения. Московским воеводам передавалась юрисдикция над неказацким населением страны. Гетман лишался права поддерживать отношения с другими государствами. Дело дошло даже до того, что Брюховецкий попросил прислать в Украину митрополита из Москвы. Правда, тут уж не выдержало местное духовенство, пригрозив, что просто затворится в своих монастырях и предпочтет смерть подчинению чужаку. Так что дело с присылкой митрополита благополучно застопорилось.