Текст книги "50 знаменитых загадок истории Украины"

Как видим, горстка юнкеров, студентов и старшеклассников «превратилась» в «котрреволюционные войска Рады», которые под Крутами вообще никогда не появлялись. Утром 16 января Петлюра находился на станции Бобрик и оттуда вернулся в Клев, приказав студентам ехать в Дарницу. Дело в том, что, трезво оценив сложившуюся обстановку, он решил, что восставшие рабочие «Арсенала» представляют собой значительно более весомую угрозу для УНР.

Одной из главных загадок событий под Крутами является количество жертв боя. Возьмем, например, сообщение Д. Дорошенко. Он приводит в поименном перечне лишь 11 фамилий погибших студентов. И при этом далее невозмутимо указывает: в первый день (то есть 16 января) оказалась уничтоженной часть куреня, а во второй были расстреляны еще 27 пленных, «над которыми дико издевались». Погибшие, мол, входили в разведывательную роту, отступившую к Крутам в тот момент, когда станцией уже завладели советские отряды. На этом странности не заканчиваются. В сообщении упоминаются также восемь раненых, якобы отправленных в Харьков, где их судьба никого не волновала. Впоследствии эти студенты «исчезли из госпиталей, куда их устроили на лечение». И наконец, Дорошенко свидетельствует: в Клев на перезахоронение привезли «несколько десятков изувеченных трупов».

В книге С. Збаражского «Крути. У 40-річчя великого чину 29 січня 1918 – 29 січня 1956», увидевшей свет в 1958 году в Мюнхене и Нью-Йорке в издательстве «Шлях молоді», приводится поименный список уже 18 студентов, погибших в бою под Крутами.

Подобных разноречивых данных достаточно много. Почему же разные источники противоречат не только друг другу, но порой даже самим себе? Ответ на эти вопросы прост. Дело в том, что в кутерьме событий января 1918 года ни сам бой под Крутами, ни его участники не привлекли особого внимания общественности. А громкую огласку данное событие приобрело только после ввода в Украину войск кайзеровской Германии, отступления красных и возвращения в Клев Центральной Рады. То есть уже в марте 1918 года. Именно тогда, когда ситуация немного стабилизировалась, близкие и друзья погибших под Крутами юношей поставили вопрос о перезахоронении их останков. А значит, назрела необходимость хотя бы приблизительно установить, сколько тел следует искать. Вот только сделать это оказалось очень непросто.

9 марта в «Новой раде» было опубликовано необычное объявление. В нем родственники нескольких «сечевиков» обратились ко всем родителям, близким и друзьям студентов и старшекурсников, погибших под Крутами, с предложением поднять вопрос о раскопке могил для опознания, перевозки тел и перезахоронения их в Клеве. Вскоре история приобрела скандальный характер. 16 марта за подписью некоего «С. Ш.» (предположительно – Сергея Шемета, одного из лидеров Украинской партии земледельцев-демократов, которая тогда начала выступать с резкой критикой руководства Центральной Рады и Генерального Секретариата) появилась статья «Трагедия под Крутами». Автор публикации обращал внимание общества и украинской власти на трагедию под Крутами, где «погиб цвет украинской школьной молодежи». «С. Ш.» указывал: погибло несколько сот наилучших представителей интеллигенции – «юношей – энтузиастов украинской национальной идеи». В статье подчеркивалось, что вина за происшедшее целиком и полностью лежит на «системе бессмыслицы, нашем правительстве, которое… оказалось покинутым народом и армией, и в таком безнадежном положении решило защититься от хорошо вооруженной болыпевицкой армии несколькими сотнями школьной молодежи». Автор требовал от правительства сделать надлежащие выводы и наказать или хотя бы отстранить от руководства виновников. Было понятно, что речь идет, прежде всего, о высшем политическом и военном руководстве УНР. То есть о М. Грушевском и в особенности о С. Петлюре, который возвратил себе позиции военного лидера.

Выдающийся украинский историк и тогдашний глава УНР М. Грушевский, пытаясь найти выход из непростой ситуации, на заседании Малой Рады предложил согласиться с требованием родственников «сечевиков» почтить память погибших под Крутами и перенести их тела в Клев, на Аскольдову могилу. Собрание приняло решение осуществить печальную церемонию за счет государства.

19 марта 1918 года в Клеве состоялись многолюдные похороны. На вокзале, куда привезли останки погибших, собрались их родные, студенты, гимназисты, солдаты, духовенство, жители города. Заупокойную службу отслужил епископ Никодим. Траурная процессия двинулась по направлению к Аскольдовой Могиле. Там, в братском захоронении, и нашли свое последнее пристанище 17 «сечевиков».

Пресса в те дни пестрела сообщениями о перезахоронении «борцов за волю Украины» и острыми критическими замечаниями в адрес власти. Хорошим образцом в этом смысле может служить, например, статья С. Коломийцева «На памятник жертвам в Крутах». Там, в частности, встречаются такие строки: «Цвет украинской интеллигенции, дети, которые не умели стрелять, были посланы дезорганизованной украинской властью навстречу вооруженным “до зубов” большевикам-россиянам… Честь и слава молодым героям, и вечный позор тем, кто должен был спасать не себя, а их, но не сделал этого».

Тем не менее, предложение М. Грушевского оказалось очень своевременным и помогло властям переломить общественное настроение в свою пользу. Пышная церемония перезахоронения тел «сечевиков», щедрый жест государства, выделившего для этой цели значительные средства, сыграли свою роль. О трагедии под Крутами еще немного поговорили, но уже не столь агрессивно, а затем на первый план стали выходить иные злободневные темы. Официальные власти предпочитали лишний раз не упоминать о событиях под Крутами, так что многие документальные свидетельства в итоге оказались утерянными. Постепенно трагическая судьба «сечевиков» обрастала мифами и в конце концов превратилась в некое «сказание о великом подвиге молодежи во имя свободы Отечества», в котором, конечно, не было места для освещения неприглядной роли властей. А к погибшим стали причислять всех 300 юношей, принимавших участие в том бою.

Казалось, современные историки сделали все, чтобы не оставить камня на камне от загадки трагедии под Крутами. И надо сказать, достаточно преуспели в этом. Однако все не так просто, и окончательно развеять покров таинственности исследователям оказалось не под силу.

Второй Зимний поход: попытка освобождения Украины или провокация ЧК?

Второй Зимний поход (ноябрь 1921 года) стал последней попыткой армии Украинской Народной Республики (УНР) вооруженным путем восстановить украинскую государственность. Это утверждение не вызывает сомнения ни у кого. Главная загадка этого катастрофического для УНР рейда заключается в другом: кто стоял за окончательным разгромом петлюровских войск? Было ли их поражение следствием неблагоприятных обстоятельств, ошибок руководства УНР или умело организованной большевиками акцией по уничтожению последнего очага напряженности у границ своего государства?

В условиях революции и гражданской войны УНР оказалась слабым и нежизнеспособным государственным образованием. Она не смогла эффективно противостоять вооруженным силам своего главного врага – большевиков, да и народные массы вовсе не были единодушны в поддержке правительства Петлюры. В ноябре 1920 года под натиском красных остатки армии УНР во главе с Главным атаманом С. Петлюрой перешли западную границу по реке Збруч – на территорию союзной тогда Речи Посполитой, где были интернированы польской властью. Несмотря на очевидную слабость своей позиции, Петлюра оценивал отход за границу «не как ликвидацию нашей государственности, не как ликвидацию наших государственных усилий, а как ликвидацию одной из вооруженных попыток борьбы с оккупантской властью в Украине». На что уже надеялся Главный атаман УНР? Прежде всего, на финансовую и военную помощь со стороны западных стран. Это позволило бы перевооружить армию и еще раз попытаться склонить чашу весов истории на свою сторону.

Первоочередной задачей руководства УНР было сохранение армии. Если на помощь деньгами и оружием еще можно было рассчитывать, то на пополнение армии – нет. Поэтому принимались все меры, чтобы отступление из родных мест не породило анархию и раздор в армии. 23 ноября 1920 года Петлюра своим указом запретил распускать любые военные части, которые должны были сосредотачиваться «на общих условиях интернирования в целях организации и подготовительной работы для возвращения на Украину». Для поддержания боеспособности армии командир войск УНР выдвинул польской стороне целый ряд предложений. Украинскому войску было предписано не смешиваться с интернированными российскими частями, отдельные тактические единицы (дивизии, бригады, курени, батареи) должны были сохранить свою организацию и штабы, а старшины – остаться на своих должностях. Украинских солдат также следовало обеспечить соответствующим медицинским обслуживанием и нормальным питанием, а старшинский состав армии пользовался правом свободного передвижения в пределах Польши и свободного выезда за границу по дипломатическим паспортам.

Юридическое положение армии УНР было урегулировано инструкцией Министерства военных дел Польши от 2 декабря 1920 года. В ней армия УНР трактовалась как дружеская и союзная и обязывала польскую администрацию обеспечить соответствующие условия пребывания в лагерях. К 20 января 1921 года в лагерях числилось 17 464 старшин и казаков армии УНР. Со временем численность интернированных в польских лагерях возрастала, и к концу 1921 года достигла уже почти 30 тысяч человек. В конце января этого же года был создан Высший военный совет (ВВС) армии УНР, в обязанности которого вменялись сохранение и укрепление армии. Главой ВВС стал генерал-поручик Н. Юнаков.

Одновременно с укреплением армии в Польше Петлюра проводил активную работу по поддержке повстанческого движения в Украине. В большевистском тылу остались верные УНР старшины и казаки, а также отдельные военные части. Связь с ними поддерживалась через старшин армии УНР, посланных со специальными заданиями в разные губернии Украины. Для координации повстанческо-партизанского движения наряду с ВВС был сформирован специальный орган – Повстанческо-партизанский штаб (ППШ) во главе с генерал-хорунжим Ю. Тютюнником, опытным специалистом партизанской борьбы, участником первого Зимнего похода, имевшем влияние среди повстанцев в Украине. Руководство ППШ должно было готовить вооруженные формирования армии УНР к переходу через польско-советскую границу.

Создание ППШ было осуществлено с согласия Временного Начальника Польского государства Ю. Пилсудского и при непосредственном участии польского Генштаба. Польская сторона взяла на себя обязательства создать условия для переезда и размещения ППШ во Львове, разрешила использовать интернированных украинских старшин и казаков как посланцев в Украину, а также освободить из лагерей две тысячи украинских бойцов и обеспечить их необходимой амуницией для похода в Украину и организации широкомасштабного антибольшевистского восстания. Большего Польша сделать не могла: хотя ее правительство не хотело, чтобы ее соседом оказалось большевистское государство, оно было вынуждено учитывать требования Москвы и придерживаться условий Рижского договора марта 1921 года. По этому договору запрещалось существование антисоветских вооруженных группировок на территории Польши. Кроме того, согласно договору, до 1 мая 1921 года правительство УНР и Совет Республики должны были покинуть пределы Польши.

Польша выполнила условия этого соглашения лишь формально: правительство УНР и все его военные и политические организации потеряли официальный статус и право легального существования на территории Польши. Поляки официально отмежевывались от открытой поддержки украинских повстанцев на своей территории, боясь спровоцировать новый конфликт с Советской Россией. Но тайная поддержка УНР не прекращалась. Руководство ППШ в тесном контакте с польским Генштабом разрабатывало детальные планы всеукраинского восстания. Ядром восстания должны были стать части армии УНР, составляющие Первую регулярную армию УНР. А на основе местных повстанческих формирований планировалось сформировать Отдельную Вторую повстанческую армию.

На территорию Украины направлялись эмиссары с агитационной литературой: газетами, листовками и обращениями. По всей Украине ходили агитаторы и рассказывали о С. Петлюре как «о единственном спасителе народа от большевистских оккупантов». Момент для пропаганды был выбран удачно: большевики проводили жесткую политику «военного коммунизма», которая порождала массовое сопротивление. Но стихийные народные восстания против большевистской власти не были скоординированы. Действовали повстанцы небольшими группами, собираясь при необходимости в большие соединения и распускаясь, когда такая необходимость миновала. Повстанцы отбивали обозы с награбленным имуществом и реквизированным хлебом, устраивали железнодорожные катастрофы, совершали покушения на комиссаров и большевистских активистов.

Чтобы создать повстанческую армию, необходим был координационный центр, способный объединить действия отдельных отрядов. В марте 1921 года в Клеве был создан Центральный украинский повстанческий комитет во главе с украинским старшиной И. Андрухом, делегированным в Украину еще в конце 1920 года. По всей Украине возникла сеть губернских, уездных, городских и сельских повстанческих комитетов, которые начали формировать вооруженные отряды и подпольные группы.

Разумеется, это не могло пройти незамеченным. Кроме того, разветвленная сеть создавала прекрасные условия для внедрения в нее агентов ЧК или перевербовки ее наименее стойких элементов.

По предварительному плану начать восстание предполагалось 20 мая 1921 года. Но этот план так и не был реализован. Благодаря действиям разведки о нем стало известно советскому правительству. Правительство УССР буквально засыпало Польшу нотами протеста, обвиняя ее в нарушении условий Рижского договора. Одновременно с этим Главное политическое управление (ГПУ) арестовало почти весь состав Центрвосстанкома и ликвидировало около шести тысяч (!) повстанческих групп и отрядов. Уже одна эта цифра должна была насторожить Петлюру и показать ему уровень осведомленности советской разведки. Но он все еще надеялся на повстанческое движение…

Время работало против Главного атамана и его армии. Подъем повстанческого движения в Украине, который пришелся на июль 1921 года, не мог длиться бесконечно. На армию Нестора Махно, куда входило до 30 тысяч человек, петлюровцы также рассчитывать не могли. Она не подчинялась ППШ и придерживалась собственной тактики, а в августе была практически полностью разгромлена. Советская власть тем временем вела непримиримую борьбу с повстанцами, которые, с ее точки зрения, были бандитами и бунтовщиками. В чекистских донесениях значилось, что «общее количество бандитов в 1921 году достигло 40 тысяч человек». Приблизительно такие же данные приводят и современные отечественные и зарубежные историки.

Партизанскому движению противодействовали регулярные войска Красной армии и отряды ЧК. Окончание войны на фронтах позволяло большевикам бросить на подавление повстанцев лучшие части во главе с прославленными военачальниками – М. Фрунзе, В. Блюхером, П. Дыбенко, Г. Котовским, А. Пархоменко. Ликвидируя отряды повстанцев, они постепенно продвигались к границе с Польшей, что ставило под сомнение всякую возможность организации нового похода. Министерство иностранных дел УНР в донесении Главному атаману от 10 сентября 1921 года информировало: «Начиная с середины августа большевистское командование подтягивает непосредственно к границе много новых пеших и конных частей с соответствующим количеством артиллерии и других разных вспомогательных родов войск…» По данным разведки ППШ, в августе 1921 года в УССР дислоцировалось по меньшей мере 14 стрелковых и 4 кавалерийские дивизии, отдельная пограничная дивизия Киевского военного округа (3 бригады), технические части, авиаподразделения, 23 бронепоезда. Уже в начале осени большинство повстанческих формирований было ликвидировано. Уцелели только небольшие маневренные отряды, которые состояли из нескольких десятков человек и действовали в лесной местности.

Время для общего восстания было упущено. Но руководство УНР как будто не подозревало об этом. На совещании ППШ с представителями польского Генштаба 24–25 сентября во Львове представители украинской стороны заявили о желании осуществить рейд в Украину любой ценой. Начало выступления назначили на 10 октября 1921 года. Для повышения боеспособности частей УНР была осуществлена реорганизация армии. Все вооруженные сухопутные силы УНР по характеру своей службы делились на полевые, запасные и местные. Приказом от 17 октября 1921 года были созданы краткосрочные курсы для подготовки старшин. Командовать вооруженными силами УНР должен был Ю. Тютюнник, начальником штаба армии был назначен полковник Отмарштайн. Все командующие группами и районами в Украине переходили из непосредственного подчинения Главному атаману в распоряжение Ю. Тютюнника.

Тем временем Советская Россия продолжала оказывать давление на Польшу. 7 октября 1921 года был подписан протокол, по которому польская сторона обязывалась разоружить украинские части, которые уже перемещались к польско-советской границе, и выслать за пределы Польши С. Петлюру, Б. Савинкова и белорусского генерала С. Булак-Балаховича.

Благодаря информации, полученной от офицеров польского Генштаба, украинским соединениям удалось обойти польские войска, посланные для их разоружения. Участники рейда сосредоточились у границы в районе Ровно. По данным советских историков, всего к польско-украинской границе было подтянуто до семи тысяч бойцов армии УНР. Но возможно, эти цифры несколько преувеличены, поскольку поляки обязывались обеспечить оружием и амуницией только две тысячи солдат. Впрочем, численность украинцев, бежавших за границу, составляла около 100 тысяч человек, и часть из них могла присоединиться к повстанческой армии.

25 октября 1921 года, по случаю начала похода, С. Петлюра послал Ю. Тютюннику следующее письмо: «Генерал! Провожая Вас, Повстанческо-партизанский штаб, старшин и казаков на большое дело освобождения Родины нашей от московского врага, от чистого сердца хочу пожелать успеха в той тяжелой борьбе, которую придется осуществить в Украине. Прошу передать старшинам и казакам мой привет, а перед началом операции объяснить им весь исторический вес и патриотичное значение того великого акта самопожертвования, которое они проявят, отправляясь в Украину, чтобы освободить ее от врагов и начать работу для национально-государственного восстановления ее».

Ю. Тютюнник со штабом выехал из Львова в Ровно только 29 октября. 2 ноября 1921 года из села Балашовка, что возле самой польско-советской границы, он докладывал С.Петлюре: «Подольский отряд под командованием подполковника Палия – 700 чел., 200 ружей, 10 000 патронов, 5 пулеметов, 4 ленты с патронами, в ночь с 25 на 26 перешел Збруч. 27-го – занят Каменец-Подольский и Проскуров. Волынский отряд генерал-хорунжего Янченка вместе со штабом генерала Тютюнника – 900 казаков, 417 ружей, зарядов 70 000, 32 пулемета, 300 сабель, 15 копий, 500 ручных гранат. 35 % – босые, 50 % – без шинелей, одежда казаков старая и порванная. Большой недостаток ощущаем в белье. От 1-й повстанческой группы Гулого донесений не поступило».

Надо сказать, что согласно плану похода, в нем принимали участие три группы: Волынская – главная, под непосредственным командованием Ю. Тютюнника, Подольская – под командованием подполковника М. Палия; Бессарабская – генерала А. Гулого-Гуленко, которая была еще на стадии формирования.

Советское руководство было детально проинформировано о подготовке рейда и приняло соответствующие меры. 10 ноября 1921 года ВУЦИК принял постановление «О ликвидации петлюровских банд на Правобережье», в котором, в частности, говорилось: «Преступные цели, преследуемые бандами, уже известны: разрушение железных дорог, сжигание ссыпных пунктов, убийства красноармейцев и советских работников, ограбление крестьян, для того чтобы в конечном итоге обеспечить работу польской военной партии, которая замышляет новую войну против рабочих и крестьян Украины. Постановляем объявить Волынскую, Подольскую, Киевскую и Одесскую губернии на положении, угрожающем по бандитизму со всеми вытекающими отсюда последствиями». ВУЦИК поставил перед частями Красной армии задачу пресечь наступление. На укрепление местных гарнизонов были брошены Девятая армия Крымской кавалерийской и 44-й и 45-й стрелковых дивизий.

Первой выступила Подольская группа подполковника Палия. 25 октября 1921 года она пересекла советскую границу в районе Гусятина и с непрерывными боями осуществила 1500-километровый рейд по оккупированной советскими войсками территории через Проскуровский, Летичивский, Любарский уезды, свернула на север в Житомирский и Коростенский уезды, а потом – на юго-восток, на город Малин и село Бородянку. Но бойцам Палия не удалось соединиться с Волынской группой для общих операций, хотя оба подразделения сходились в одном бою с большевиками под селом Леоновка. Волынская и Подольская группы во время этого сражения оказались с противоположных сторон и так и не узнали о том, что находятся совсем рядом друг от друга. Этот факт имел фатальные последствия, особенно для Волынской группы. 17 ноября Подольская группа достигла сел Гута Катюжанска и Ваховка под Клевом, но была вынуждена повернуть на запад и 6 декабря перешла польскую границу. Командование оценило этот рейд как выдающийся военный подвиг, но реальных преимуществ войскам УНР он не принес.

Бессарабской группе поручалось отвлечь внимание врага от главной группировки Ю. Тютюнника. Но, перейдя 19 ноября 1921 года с окраин Бендер на советскую территорию, она столкнулась с превосходящими силами противника и после изнурительных боев, понеся немалые потери, вынуждена была отойти на территорию Румынии.

Перед повстанческим отрядом генерала В. Нельговского, который перешел в Украину в ночь с 19 на 20 сентября, была поставлена задача наладить связь между Волынской группой и повстанческими отрядами Волыни. Но отряд потерял связь со штабом, так и не выполнив поставленной задачи, и с большими потерями отступил за границу. К провалу привело то, что в отряд был внедрен агент, сообщавший войскам советского правительства обо всех предполагаемых передвижениях повстанцев.

Самостоятельно действовал также отряд Гопанчука, который должен был связаться с одиночными повстанческими отрядами и поднимать на борьбу местное население. Отряд пробился к Шепетовке, прошел города Славуту, Полонное и Брусилов и 24 ноября достиг села Гуровщина (Житомирская область, 25 км от Клева).

Главная же Волынская группа под командованием Ю. Тютюнника, перейдя границу в ночь на 4 ноября, через три дня взяла Коростень. Однако удержать город ей не удалось. Под натиском превосходящих сил Красной армии группа отступила на север от Коростеня на Дидковичи с дальнейшим маневром на юг в район Радомышля, а потом на северо-восток на Киевщину.

На всех направлениях и во всех важных пунктах группа Ю. Тютюнника сталкивалась с превосходящими силами противника. Как свидетельствуют участники рейда, «не было дня, почти не было часа без боя. Если не большие бои с частями Красной армии, то мелкие стычки с отдельными отделами ЧОН[13]13
  ЧОН – части особого назначения.


[Закрыть], чека, милиции». Большевистское командование бросило против Волынской группы дивизию Г. Котовского, насчитывавшую две тысячи солдат.

Потеряв всякую надежду соединиться с Подольской группой Палия и не отыскав отряд Нельговского, Тютюнник решил повернуть назад к польской границе. Было невозможно оторваться от конницы врага, к тому же в каждом селе были красные отделы и надо было пробивать себе путь с боями. Как упоминает один из участников похода Р. Сушка: «План, решительность, храбрость – все было, но был намного сильнее враг, а что самое главное – он уже ждал нас». Бои без сна и отдыха, голод, сильные морозы, бездорожье, переутомление истощали полураздетое, почти безоружное украинское воинство. И только лишь фанатичная вера в правоту своего дела помогала переносить эти нечеловеческие условия.

17 ноября под селом Малые Миньки, в районе городка Базар на Волыни, группа Тютюнника попала в окружение. В отчаянном бою, который стал последним боем Повстанческой армии, свыше 400 человек погибло, более 500 попали в плен (359 из них были расстреляны). Лишь штабной группе с частью раненых (общим количеством до 100 человек) удалось оторваться от преследования и 20 ноября перейти границу.

Поход закончился трагически и не принес ожидаемых результатов. Попытка поднять всеукраинское вооруженное восстание и свергнуть в Украине режим большевиков закончилось неудачей. Но на самом деле иначе все закончиться и не могло. Войска УНР изначально были посланы в бой с превосходящими частями противника, без достаточного обеспечения самым необходимым и в неподходящее время.

Первая попытка проанализировать причины неудачи рейда была сделана в донесении ППШ от 20 декабря 1921 года. В нем отмечалось, что поражение произошло из-за слабой подготовки к походу, плохого материальное обеспечения, наличия в частях УНР большевистских агентов, отсутствия организованной систематической разведки и надлежащего управления боевыми действиями. В официальных документах и воспоминаниях участников похода также отмечается промедление с началом похода, присутствие в Украине значительных сил большевиков, которые жесткими репрессивными мерами подорвали силы повстанческого движения, непоследовательность и двойственность политики Польши, на помощь и поддержку которой вынуждено было ориентироваться правительство УНР.

Одной из главных причин поражения похода ученые считают полную осведомленность советской стороны через своих агентов в ППШ, а также в близком окружении не только Ю. Тютюнника, но и самого С. Петлюры. Красные знали о приготовлениях, плане похода, структуре войск, материальных и человеческих ресурсах УНР. ППШ был фактически зависим и контролируем агентами советских спецслужб, что привело к принятию штабом ошибочных решений и подставило повстанцев под удары противника.

Документы свидетельствуют, что начиная с подготовки и до своего трагического завершения Второй Зимний поход постоянно находился под контролем и влиянием органов ЧК.

Кстати, большевики могли не допустить рейда, избежать неминуемого кровопролития и человеческих жертв. Могли они также и сконцентрировать достаточное для отпора количество войск на участках перехода границы, что означало обреченность попыток прорыва на территорию УССР, как это они сделали с Бессарабской группой генерала А. Гулого-Гуленка. Тем не менее, руководство Красной армии избрало тактику заманивания в ловушку и нанесения сокрушительного удара. Это и было достигнуто, хотя и с немалыми жертвами с обеих сторон. Но с другой стороны, руководство УНР несет не меньшую ответственность за разгром армии. Кто, как не ее военачальники, обязаны были продумать все детали похода, организовать снабжение и разведку? Наконец, почему, несмотря на полученные данные о концентрации у границы советских войск, Петлюра все же распорядился начать поход?

Одним из роковых факторов стали и личные качества руководителей Зимнего похода. Участники рейда указывают на чрезмерную амбициозность, честолюбие и самоуверенность Ю. Тютюнника. Так, О. Шпилинский писал: «Генерал Тютюнник переоценил известия из Украины. И не принял в расчет того, что массовый красный террор, который свирепствовал круглый год, в конце концов ослабил активность местного населения». Впрочем, Тютюнник мог не знать о масштабах репрессий или получить ложную информацию о состоянии повстанческого движения. Другой участник похода, Г. Чижевский, утверждал, что «большой повстанческой организации, которая бы объединяла почти всю Украину, о которой так много говорилось и на которую так много полагалось надежд, не было». Сведения, которые поступали в штаб Ю. Тютюнника, скорее всего, от агентуры ЧК, в большинстве были фальшивыми, а надлежащей проверки не проводилось. Многие писали о том, что чекисты подробно изучили психологию начальника ППШ и играли на его амбициях. Говорилось и о том, что Ю. Тютюнник подбирал людей по признаку личной преданности, был самовлюбленным, нерешительным. Этим и воспользовались его противники…

Зимний поход, который имел своей целью скоординировать повстанческое движение и привести к свержению советского режима в Украине, закончился трагически и не принес ожидаемых результатов. Поднять всеукраинское вооруженное восстание не удалось. Но героизм и самопожертвование участников похода во имя борьбы за украинскою государственность, их патриотизм и любовь к Украине остаются образцом выполнения долга перед народом и государством.