Текст книги "Песня ветра"

– Как, должно быть, приятно твоим прелестным грудям освободиться из плена, – шепнул он.

– Рэй! – Она затрепетала от его прикосновений. – Не наступи на мое платье. Вдруг порвешь его. Позволь я разденусь сама.

Он со смехом отпустил Каролину и, отступив, наблюдал, как она выскальзывает из своего дивного зеленого платья. Мерцая, оно опустилось у ее ног.

Между тем Рэй быстро снял камзол, башмаки и чулки. В панталонах и сорочке он выглядел сильным и уверенным в себе: его загорелую кожу оттеняло белое полотно и пенные кружева. Перед нею стоял тот пират, которого она помнила по Тортуге, а не английский джентльмен, прибывший в Лондон из колоний. И этот удивительный мужчина принадлежит ей. Каролина тянулась к нему всей душой, и то, что она чувствовала в этот момент, отразилось в ее лучистых глазах.

На миг ее пальцы задержались на шнурке, обвивавшем тонкую сорочку.

– Рэй, – выдохнула она, – ты что-то хочешь мне сказать?

В этот вечер Каролина заметила перемену в нем и надеялась услышать, что он преодолел все трудности и отныне никогда ее не покинет.

Его сильное тело напряглось. Или это ей только почудилось?

– Ничего такого, что не могло бы подождать до утра, – загадочно ответил Рэй. Его пронзительные серые глаза словно проникали под полупрозрачную нижнюю сорочку Каролины.

Наверное, ему не терпится овладеть ею, а уж потом он сообщит добрые известия. Подумав об этом, она ослабила затянутый шнурок.

Тонкая сорочка соскользнула вниз. Теперь обнаженная Каролина стояла перед ним в мерцании свечи.

– Боже, как ты хороша, просто чудо! – глухо пробормотал Рэй. – Никогда еще не видел тебя такой красивой, как сейчас. Не двигайся. – Говоря это, он снимал с себя последние одежды и ни на миг не сводил с нее пламенного взгляда. Этот взгляд, бродивший по всему ее телу – от шеи к грудям, от грудей к бедрам, от бедер к ногам и обратно, – опалял ее, словно огонь. Он выражал что-то глубоко интимное. Страсть Рэя воспламеняла и ее.

Глядя, как он стягивает панталоны, Каролина замерла в предвкушении блаженства. Сердце неистово колотилось. Еще миг – и Рэй обнял Каролину, отклонив ее стройное тело назад. Грациозно изогнув лебединую шею, Каролина приподняла голову, и они слились в долгом восхитительном поцелуе. Его теплые губы сначала лишь слегка коснулись ее губ и тут же тесно прильнули к ним. Кончик его языка проник в глубь ее рта и начал исследовать его. С таким же любопытством исследуют путешественники новые неведомые земли.

Затем его темная голова стала спускаться ниже – от длинной гибкой шеи к гладкой груди и двум нежным холмикам. Рэй ласкал языком и сжимал губами ее соски, а Каролина извивалась в его руках.

Его губы, словно в поисках новых наслаждений, прошлись по округлому животу и спустились к запретному месту. Каролина, трепеща от его ласк, тихо застонала.

Рэй обхватил упругие ягодицы любимой руками и приподнял ее. Она обняла его шею, и ее глаза засверкали, точно звезды в ночи. Он опустил возлюбленную на кровать, и их тела сплелись. Теперь им казалось, будто они одни на всем свете.

В эту ночь Рэй был необычайно пылок. Возбуждая Каролину, он заставлял ее испытывать жгучую истому. Не думая о себе, Рэй доставлял ей такое наслаждение, что она едва сдерживала слезы восторга.

Только убедившись, что Каролина готова принять его, он вошел в нее. Она устремилась навстречу ему и провела пальцами по его обнаженной спине. Их ноги переплелись. Внезапно Рэй стиснул Каролину, впился в нее жаждущими губами, и они начали свой ритмический танец любви. Все на свете утратило для них значение, они словно перенеслись на другую планету. Пространство и время исчезли.

Но Рэй возносил ее все выше и выше к самому куполу небес, все выше и выше вел по бесконечной золотой лестнице наслаждения. И наконец их тела, как будто лишенные плоти, превратились в воплощение любви и света.

Вихрь наслаждения закрутил их, и, лишь испытав упоение экстаза, они вернулись на грешную землю из страны грез.

Спустившись со сверкающих высот Каролина лежала в его объятиях, размышляя, есть ли на земле другой такой любовник.

Рэй приподнялся и пальцами загасил свечу.

– Нам не нужен этот свет, Каролина. Ты озаряешь все кругом куда более ярким сиянием.

И он снова повторил весь круг. Его ласки, уже неторопливые, доставляли ей неизъяснимое блаженство. Могучая река страсти подхватила их и понесла на какой-то далекий берег.

Наконец солнце любви зашло, но его лучи все еще согревали их.

Приподнявшись, Рэй с улыбкой взглянул на возлюбленную. Ее темные трепещущие ресницы медленно поднялись, и она, тоже улыбнувшись ему, развела руками, как бы показывая, что сдается на милость победителя.

– Ах ты кокетка. – Рэй, склонившись, в последний раз поцеловал ее розовые соски.

Каролина томно и соблазнительно потянулась.

– Спи. – Рэй, тихо рассмеявшись, взъерошил ее волосы. – Надеюсь, тебе приснюсь я.

Все сомнения и опасения, оплетавшие ее, словно паутина, целую неделю, в эту ночь рассеялись, и она успокоилась. Нет, Рэй не пренебрегал ею, а просто был очень занят. Он любит ее. Очень любит. Свидетельства тому – его пылкость и бесконечная нежность.

Каролина приникла к нему и безмятежно заснула.

Ей снились прекрасные сны любви. Поскрипывание сапог и легкий звон ножен разбудили Каролину.

Она присела в постели. Было почти темно, но Каролина увидела, что дверь приоткрыта и возле нее стоит высокий мужчина.

– Это ты, Рэй?

– Да. Прости, что разбудил тебя.

– Но почему ты встал так рано?

– Я отплываю с утренним приливом и просил Эндрю сообщить тебе об этом. – Он подошел к Каролине и прижал ее к себе. Его одежда коснулась ее груди, а длинные темные волосы, закрыв лицо Каролины, смешались с ее светлыми локонами. – Я позавтракаю и отправляюсь.

– О нет! – Встревоженная, она поднялась. – Я быстро оденусь и позавтракаю с тобой.

– Нет. Завтрак уже ждет меня, я заказал его еще вечером.

– Но ты не можешь отплыть! У тебя ведь еще не весь экипаж, ты сам так сказал.

– Я найму матросов в Плимуте.

– Тогда подожди, я проведу с тобой последние минуты.

– Нет, Каролина. – Он ласково уложил ее на постель. – Одевшись и позавтракав, ты захочешь сопровождать меня на пристань и еще, чего доброго, заплачешь на виду у всех. А я хочу помнить тебя такой, как сейчас. – Его руки скользнули по ее обнаженному телу, ибо в такую теплую ночь она спала без сорочки.

– О Рэй! – Каролина прижалась к нему. – Не покидай меня!

– Я не хочу покидать тебя, но должен ехать, Каролина. Останься же в моей памяти такой, как сейчас.

– Тогда возьми меня с собой, – жалобно попросила она. Он вздохнул:

– Поэтому я и надеялся уйти, пока ты спишь. Меня ждет опасное плавание, Каролина, и я не имею права рисковать твоей жизнью.

– Но…

– Эндрю отвезет тебя и сестру в Эссекс. И там вы дождетесь моего возвращения. Если что-то случится со мной, брат об этом узнает, и мой лондонский агент позаботится о твоем благополучии. Пока же я оставил деньги Эндрю, а кошелек с золотом для тебя на столе. Думаю, пока этого хватит.

Она схватила Рэя за рукав и откинула волосы, чтобы лучше видеть его.

– Почему ты оставляешь меня здесь? – в отчаянии вскричала Каролина. – Что бы ни было, я должна быть рядом с тобой!

– Вздор! – твердо возразил Рэй. – Ты должна быть в безопасности.

Она молила, упрашивала, даже угрожала, но он оставался непоколебим. Стоя с каменным лицом, Рэй повторял: «Эндрю присмотрит за тобой».

Он вышел, захлопнув дверь.

Каролина осталась одна в большой кровати. Она хорошо понимала, что бежать за Рэем и умолять его вернуться бесполезно. Но может, все-таки что-то можно сделать.

Каролина вскочила и быстро надела вчерашнее платье. Дрожащими пальцами она попыталась застегнуть крючки, но так и не справилась со всеми. С панье Каролина не стала возиться, и платье свободно падало с талии. Причесалась она наспех. Натянув чулки и сунув ноги в танцевальные туфли, она кинулась к двери, однако тут же вернулась, села за маленький стол и написала записку Вирджинии.

«Рэй согласился взять меня с собой. Я не успеваю даже упаковать вещи. Пожалуйста, забери их с собой в Эссекс. Можешь носить любое платье, какое тебе приглянется. Пожелай мне удачи».

И подписалась: Каролина. Сунув записку под дверь Вирджинии, она вернулась к себе и взяла кошелек с золотом. Каролина решила поехать на пристань, броситься в объятия Рэя и, пустив в ход все свои чары, убедить его взять с собой в рискованное плавание. Она знала, что Рэй отправляется на поиски самозванца, называющего себя капитаном Келлзом.

Но следует проявить осторожность. Увидев ее одну, беззащитную, в бальном платье, на пристани, где женщине нельзя появляться без спутника, Рэй, возможно, уступит. Но если увидит Каролину за завтраком, заставит ее подняться наверх и запрет в номере.

Она переложила мешочек с золотыми монетами в свой бархатный кошелек, тихо выбралась из комнаты и затаилась на лестничной площадке, откуда была хорошо видна дверь гостиницы.

Рэй быстро управился с завтраком. Через несколько мгновений Каролина увидела, что он вышел. Она быстро спустилась и, уже стоя у двери, услышала, что Рэй подозвал кебмена.

Каролина дождалась, пока стих цокот копыт, выбежала и села в кеб.

– Следуй за тем, что впереди, – велела она кучеру, – к пристани.

Каролина была уверена, что Рэй не заметил ее, ибо, выйдя из гостиницы, даже не оглянулся. Только плотнее нахлобучил свою треуголку, потому что с Темзы тянуло холодом, и решительно вскочил в кеб.

Лондон только пробуждался. На улицы выходили первые разносчики, подмастерья, боясь опоздать, спешили на работу, горничные, позевывая, прямо со второго этажа выплескивали помои в сточные канавы.

Когда они добрались до пристани, небо начинало розоветь. Рэй вышел и расплатился с кебменом. Вдоль Темзы на якоре стояло великое множество судов. Глаза Каролины сразу отыскали знакомый силуэт «Морского скитальца». «Не вернет ли Рэй своему кораблю прежнее название – «Морской волк1 » – подумала она. Каролина уже решила, что скажет Рэю, какими словами попытается смягчить его. Но сначала она бросится в его объятия, прильнет к нему вся в слезах… Но пока ей лучше держаться на расстоянии, ибо, заметив Каролину, Рэй велит кебмену доставить ее в гостиницу.

Рэй отпустил кеб. Увидев, что он взглянул в ее сторону, Каролина тихо приказала кучеру подъехать поближе и ждать.

Она уже хотела выйти из кеба, когда увидела черную карету с гербом.

Рэй, внимательно осмотрев карету, к удивлению Каролины, подошел, распахнул дверцу и помог спуститься на землю стройной даме во всем черном. Дама подняла голову, черную кружевную мантилью взметнуло ветром, и Каролина увидела уже знакомое ей прекрасное властное лицо той самой дамы, которая впервые появилась перед ней в маске. Это была жена испанского посла.

Рэй стоял спиной к Каролине, она успела заметить, как дама, прежде чем поправить мантилью, томно улыбнулась ему.

На глазах ошеломленной Каролины он взял ее под руку, повел к ожидавшему их баркасу и, осторожно подхватив на руки, усадил на скамью. Багаж дамы быстро погрузили, и баркас направился к «Морскому скитальцу».

Аишь когда они поднялись на борт, Каролина осознала смысл всего случившегося.

Рэй уплывает от нее, уплывает вместе с женой испанского посла!

Невеста с Флит-стрит сделала ставку – и проиграла.

«Друри-Лейн», Лондон. Лето 1689 года

Когда перед началом представления Каролина случайно сорвала маску с проходившей мимо женщины, Рэй Эвисток увидел перед собой Розалию. Даже поскользнувшись на палубе тонущего галиона, он, пронзенный испанской рапирой, не испытал такого потрясения. Рэй едва не произнес вслух ее имя.

Однако он овладел собой так же быстро, как на палубе галиона. Тогда Рэй сразу отступил назад, а в это время другой пират полоснул напавшего испанца своей абордажной саблей по шее. Тот упал, обливаясь кровью, и выпустил рапиру. Воспользовавшись этим, Рэй осторожно извлек лезвие из своего тела.

Такая же боль пронзила его и в театре при виде прекрасного надменного лица – лица Розалии. Это смуглое с высокими скулами лицо ничуть не изменилось. Вот разве что орлиный нос стал чуть короче. Большие темные глаза, в которые он некогда смотрел с таким самозабвением, не проявляли ни малейших признаков узнавания. Тонкие выразительные губы, которые ему лишь изредка дозволялось целовать, оставались неподвижными – никакого трепета. Она явно не помнила его.

На палубе испанского галиона Рэй испытал единственное желание – забыться и умереть. То же самое он испытал и сейчас.

При виде этой женщины на него нахлынули воспоминания, столь живые, словно лишь вчера еще он выдавал себя за испанца Диего Вьяхара, приемного сына доброго дона Игнасио Сааведры, и был без памяти влюблен в его дочь Розалию.

Эти воспоминания полностью завладели им на несколько мгновений. Машинально поддержав Каролину, бледный как полотно Рэй, не отрывал взгляда от каким-то чудом воскресшей Розалии, однако та не подавала и вида, что знает его.

Схватив маску, дама надела ее и направилась дальше со своим смуглым спутником. Тот посмотрел на Рэя Эвистока мрачно, но тоже без признаков узнавания. Это был Санчо, исполнявший все прихоти жены испанского посла.

«Но ведь эта дама не может быть Розалией», – сказал себе Рэй. Никак не может. Он своими глазами видел, как Розалия в подвенечном платье упала, пронзенная шпагой дона Карлоса. Рэй хорошо помнил белые кружева, залитые алой кровью.

Его лоб покрылся испариной.

Нет, это не Розалия. Возможно, какая-то ее родственница, но не Розалия. Вот тогда-то в ответ на вопрос Каролины Рэй и ответил, что, кажется, увидел призрак.

Призрак первой любви. Всегда необычайно сладостной. И разве удивительно, что этот призрак преследует его?

Рэй сидел в театре рядом с Каролиной, рассеянно глядя на сцену, и не мог прийти в себя. Однако заметил, что дама в маске несколько раз бросала на него взгляд. Откуда ему было знать, что дама в маске – великолепная актриса, намного превосходящая Молл Срежь-Кошелек, играющую на сцене. Захваченная врасплох встречей с тем, кого не видела столько лет, она мгновенно овладела собой и ничем не выказала, что узнаёт человека, за которого имела глупость выйти замуж. Так теперь думала она о том, кто был ее первой любовью. Из этого брака все равно не вышло бы ничего хорошего. Ведь на самом деле он даже не испанец, а англичанин, еретик. При содействии ее выжившего из ума отца он женился на ней под вымышленным именем. Дядя поступил правильно, попытавшись убить его. Но он каким-то образом избежал неминуемой смерти. Однако при этом дама отметила, что он красив, строен и хорошо одет.

Постепенно ею овладело нестерпимое любопытство, – недаром старая дуэнья в Испании так часто утверждала, что любопытство в конце концов погубит воспитанницу, – она подозвала торговку апельсинами, шепнула ей на ухо несколько слов и проследила, передала ли она их.

Но дама так и не заметила, вздрогнул ли этот широкоплечий человек, когда торговка исполнила ее поручение. И его взгляд не обратился к ней. Он купил апельсин и хладнокровно угостил им красивую блондинку, свою спутницу.

Нахмурившись, жена посла откинулась на спинку сиденья. Неизвестно, придет ли он сегодня вечером. Уязвленная и раздосадованная этой мыслью, она встала и решительно объявила Санчо, что они отправляются домой.

Санчо, во всяком случае, был доволен.

Однако Рэй Эвисток, погруженный в свои мысли, не ощутил никакого облегчения. Он получил заманчивое приглашение, но понимал, что оно вполне может оказаться западней. Неуверенными пальцами Рэй ослабил душивший его галстук.

– За час до полуночи подойди к боковому входу испанского посольства, – передала ему торговка апельсинами. – Слуга впустит тебя.

Испанское посольство. До того момента как Рэй увидел Розалию, он расхохотался бы, если бы ему вдруг предложили зайти в испанское посольство. Неужели он сам сунет голову в петлю? Его без промедления отправят в Испанию и там, подвергнув пыткам, казнят.

Но Рэя неотступно преследовала мысль, что эта женщина и в самом деле Розалия. А что, если другой придали столь удивительное сходство с ней? Эта дама неотличима от Розалии, какой он помнил ее. Чуть старше, но это вполне естественно. Та же смугловатая кожа, те же большие темные глаза, осененные черными ресницами.

Вдруг это действительно Розалия? Нет, невозможно. Но все же… Эта мысль мучила, терзала его.

Рэй бросил взгляд на свою светловолосую спутницу. Каролина аплодировала Молл Срежь-Кошелек. Если незнакомка окажется Розалией, значит, он состоит в законном браке. Как же быть ему с Каролиной, которую он так любит?

Чем больше размышлял Рэй, тем яснее осознавал всю серьезность ситуации. Если Розалия жива, он должен об этом узнать. У него просто нет выбора.

Вот поэтому Рэй сунул за пояс два пистолета, заткнул за голенище сапога длинный итальянский кинжал, взял шпагу и малакскую трость-шпагу, которой весьма искусно владел. Так он чувствовал себя увереннее.

Выйдя на темную улицу, Рэй пешком направился в испанское посольство. Он прищел на час раньше назначенного срока и, затаившись за деревьями, стал наблюдать.

Если его решили заманить в западню, заговорщики наверняка предположат, что он поспешит на свидание с Розалией. Те, кто покушается на его жизнь, наверняка знают о Розалии, поэтому и используют двойника для приманки. В посольстве горели свечи, но вскоре одна из другой погасли.

Оттуда, где стоял Рэй, был виден парадный подъезд большого особняка, а также и боковой вход, словно приглашавший его войти.

Ровно в одиннадцать – Рэй определил время по своим золотым часам – он направился к боковому входу не без опасений, что оттуда выскочат вооруженные люди и попытаются схватить капитана «Морского волка».

Ударившись о сапог, слегка звякнула шпага. Да, вооружен он был, что называется, до зубов и собирался дорого продать свою жизнь.

То, что при его приближении дверь отворилась, не удивило Рэя. За дверью стоял коренастый Санчо, единственный, кому доверяла супруга посла. Санчо поманил Рэя в глубь тускло освещенного коридора. Отсюда начиналась узкая лестница. Рэй осторожно поднялся по ней вслед за своим провожатым.

Лестница выводила на уровень первого этажа. Другая, более широкая лестница, вела к парадному подъезду и на второй этаж. Здесь в широком коридоре, очевидно, располагались спальни.

Рэй ожидал, что его введут в потайную комнатушку, но увидел большую комнату, освещенную многорожковым канделябром. Глаза Рэя скользнули по темно-красным штофным шторам на высоких окнах, тяжелой резной мебели в чехлах и высокой, похожей на большой трон, кровати под пологом, занимавшей целый угол. Сапоги Рэя утонули в мягком ворсе дорогого ковра. Справа от него стоял туалетный столик с большим зеркалом.

Итак, он в спальне дамы.

И эта дама уже приветствовала его, поднявшись с изящной французской кушетки. Роскошный халат из алого бархата шел ей куда больше, чем мрачная черная одежда, которую она носила днем. Глубокий вырез позволял видеть не только верхнюю часть ее матовой груди, но и бледные плечи. После театра она изменила прическу, и теперь, так же как в юности, ее черные локоны падали на алый бархат.

Санчо вышел.

Дама нерешительно, почти испуганно пошла навстречу Рэю.

– Диего! – раздалось в полной тишине. Пристально глядя в глаза Рэю, она вдруг просияла от радости и, широко раскинув руки, побежала к нему. – О Диего! – Она вложила в это имя жгучее любовное томление. – Неужели это ты?

Но ни уловки, ни изощренное притворство не были нужны Рэю: он уже понял, что это не двойник, а чудом воскресшая Розалия. Рэй никогда не забыл бы этот голос, это лицо, эту стройную фигуру.

Охваченный воспоминаниями, он сделал шаг вперед. Розалия приблизилась к нему, и Рэй перенесся в прошлое – в солнечный двор в Саламанке, где молодой Диего мечтал жениться на испанке и провести всю жизнь в знойной Испании.

– О Диего! – Ее голос звучал как заклинание. Она прильнула к нему, и его руки сомкнулись на ее спине. Розалия подняла лицо, чуть приоткрыла губы. Осененные темными ресницами глаза смотрели на него, моля о любви, и, как в былые дни, Рэй позабыл обо всем на свете, погрузившись в их сумрачные глубины. – Диего! – Ее голос дрогнул. – Наконец-то я нашла тебя, наконец-то…

Его губы заставили ее умолкнуть. В их поцелуе не было ни настоящего, ни будущего, только удивительное возвращение к прошлому. Он даже не спросил, почему под ее бархатным халатом лишь обнаженное тело. Чудо их встречи после стольких лет, казалось, упразднило все вопросы.

Оставаясь в его объятиях, она медленно увлекала Рэя назад, прижимаясь к нему бедрами. Тут надобно упомянуть, что герцогиня Лорка была —женщина высокая и двигалась с необычайной грацией. Рэй остро ощущал пряное благоухание ее духов, аромат, знакомый ему с давних лет. Ее небольшие груди прижимались к его груди, и через тонкий бархат он чувствовал биение ее сердца.

– О Диего, – с упреком прошептала она, когда два больших пистолета прижались к ее животу. – Тебе не следовало приходить в мою спальню вооруженным.

– Ты обезоружила меня, – выдохнул он. И это была правда.

В безумном круговороте колесо его жизни сделало полный оборот.

Восставшая из мертвых женщина вновь завладела своим прежним возлюбленным.