Текст книги "Единственный воин Королевы"

– И для ревности нет причин. Все не так. Сложнее и в чем-то проще. Поверьте, мы с вами заодно… и еще, принцесса Фиона, он очень тебя любит. Если бы кто-нибудь любил меня так, я была бы счастливейшей женщиной на свете.

Волшебница некоторое время испытующе смотрела на нее, затем села на краешек кровати:

– Рассказывай, – но кинжал и зловеще парящий над плечом и готовый к употреблению шар смертоубийственного заклинания все-таки не убрала.

– А ведь не врет, – в конце концов заметила подругам Фиона и решительно перерезала стягивающие графиню шнуры.

– И Челину. Я чувствую, как у нее затекли руки, – попросила Люция, с наслаждением растирая покалывающие иголочками запястья. – Надо же, графиню – и шнурами от штор, как портовую шлюху… Расскажи кому – позора не оберешься!

Первым делом, бесцеремонно проигнорировав арбалет Берты, Люция подошла к кроватке. Поправила одеяльце, легонько погладила Паоло по пушку волос на голове, и на детских припухлых губках сквозь сон выступила улыбка.

– Спи, малыш…

Затем она повернулась и села обратно на кровать. Заметив, что Челину никто и не подумал освободить, недоуменно посмотрела на принцессу Фиону, признавая ее за старшую.

– Не доверяю я ей. Вроде и ровесница мне… но огонек внутри такой – матерая волчица позавидует, – ответила та, вздохнув.

Подумав, все же потянулась и перерезала стягивающие Челину путы.

Освободившись от остального сама, та некоторое время полежала, разминаясь и приходя в себя, а затем весьма сварливо осведомилась:

– Так, и кто же приложил меня по макушке?

– Допустим, я, – ответила Мальва, и в глазах ее вспыхнул нехороший огонек.

Племянница графини тихо хохотала:

– Надо же – удостоилась чести. Цапнуть за августейшую ручку, а потом получить по темечку от самой королевы Света. Детям и внукам рассказывать буду – обзавидуются.

Против воли Берта почувствовала, как улыбается. Оборвав себя, она проворчала, по-прежнему держа наготове арбалет:

– А теперь рассказывайте. И без утайки, если вы и впрямь на нашей стороне.

– Значит, два года он заточен в камне… – задумчиво проговорила Фиона.

Она посмотрела на задернутые шторы, сквозь которые ее истинное зрение уже ощущало свет зарождающегося утра. Фиона уже чувствовала солнце, вот-вот готовое взойти там, где в светлеющую высь вздымаются белые башни и изящные серебряные шпили у восточных ворот.

– Что скажете? – обратилась она к подругам.

Мальва дернула плечиком и сунула шпагу в ножны. А Берта, оказывается, давно уже разрядила свой арбалет и повесила на спинку золоченой детской кроватки, любезно предоставленной знатной даме хозяевами гостиницы. И Фиона решительно убрала прочь свою зловредную, готовую рвать в клочья магию.

– А теперь – любезность за любезность, – произнесла Челина, и графиня ее поддержала:

– Да, девочки, так будет справедливо. Судя по вашей решительности, вам тоже немало известно…

Говорить вызвалась Мальва. При взгляде на нее каждый забывал, что за внешностью красивой куклы– детской мечты любой сопливой девчонки– скрывается острый ум, да и к роли супруги она тоже потихоньку готовилась. Ведь королева – это не просто игрушка в постели и мать наследников, не правда ли?

Паоло, потянувшись, сладко зевнул в своей кроватке. Держась за перильца, встал на ноги, все еще неуверенно покачиваясь. Однако вместо мамы показалась красивая тетя в костюме цвета ночи и с волосами золотисто-белого блеска.

– Ну-ка, малыш, иди к тетушке…

Внимательно посмотрев, Паоло улыбнулся ясным солнышком и решительно потянул к ней ручонки.

– Надо же – признал. Родная кровь все-таки. – Берта взяла его на руки и теперь млела, чувствуя на шее детские объятия и веселое сопение в ухо.

Люция смотрела весьма ревниво, но потом улыбнулась. И тут сбоку раздался голосок Мальвы:

– Берта, имей совесть! Теперь моя очередь! – И она протянула ладошки.

Малыш весело гугукнул и, пуская от радости пузыри, потянулся к ней. Внимательно и с улыбкой посмотрел в глаза, потрогал за блестящие серьги. И тоже обнял, доверчиво прижавшись всем тельцем.

– Паоло, бросай тот остров, – шепнула ему девушка, чувствуя, как нежно и счастливо колотится ее сердце. – Я подарю тебе большое графство и со всего королевства соберу самых красивых девчонок. Согласен?

Но теперь настала очередь Фионы. Малыш внимательно, с какой-то недетской строгостью осмотрел ее.

– Надо же, а ведь ты мог бы быть моим… нашим сыном.

Паоло погладил тетю по щеке, а затем, приняв за новую игрушку два сияющих зеленых глаза, попытался их схватить. Надо ли и упоминать, что это ему не удалось, и в конце концов заревевший малыш нашел утешение в ласковых материнских объятиях.

– Так, а теперь кушать кашу.

Вместе со служанкой зашел и озабоченный управляющий.

– Ваша светлость, – обратился он с поклоном к графине, – к перилам вашего балкона привязана лестница… надеюсь, ничего не пропало? Я вызвал стражников…

Мальва шагнула вперед:

– Вы знаете, кто я и кем стану?

Тот, едва взглянув, переменился в лице и тут же поклонился до самого паркета, невзирая на свой весьма заметный животик.

– Вам, любезнейший, почудилось. И слугам тоже. И никакой лестницы, никаких происшествий…

– …не было, Ваше Высочество! – заверил тот, пятясь задом к двери и по-прежнему не разгибаясь.

Когда за управляющим закрылась дверь, девицы весело расхохотались. И пока маленький Паоло трапезничал, продолжили свои разговоры. Затем вытребовали завтрак и себе. Он был доставлен молниеносно и оказался весьма вкусным.

И уже ближе к полудню, когда наигравшийся Паоло угомонился и соизволил уснуть, свернувшись калачиком на коленях тетушки Берты, в дверь номера постучали.

Это оказались вооруженные до зубов Фред с Алексом, и физиономии у них были весьма озабоченные. А следом в комнату роскошного гостиничного люкса вошел Сибелис в сопровождении некой незнакомой дамы.

Фиона внимательно всмотрелась и усмехнулась:

– Можно, тетушка. Ни опасности, ни даже оснований для них нет.

Старый маг убрал прочь свое заклинание, а женщина оказалась… правильно! – королевой Изольдой. Осторожно, волнуясь, она осмотрела спящего Паоло. Тот, чихнув от запаха незнакомых духов, потянул ручонки и, не открывая глаз, резво перебрался на руки бабушки.

– Ну прямо идиллия, щас расплачусь, – проворчала молодая ведьма.

Сибелис посмотрел на нее и покачал головой:

– Не знаю, как ты это сделала, Челина, но впечатляет. Я ведь сразу узнал огонек твоей сущности…

Та улыбнулась:

– Нам надо поговорить.

И разговоры начались снова.

– Значит, так… – Сибелис на миг задумался, склонив свои благородные седины.

– Здоровье Ее Величества последнее время заметно пошатнулось. Королевский лекарь Лепаж давно убеждает королеву в необходимости отправиться в путешествие, развеяться. И даже говорил с Его Величеством. А я слыхал, что у вас в Ривердэйле великолепный климат, да и воды подземные есть… – И он этак с намеком посмотрел на Люцию.

Графиня улыбнулась:

– Официальное приглашение, гарантии безопасности и все прочее будут сегодня же.

– Я, как один из сильнейших магов Царства Света, отправлюсь сопровождать Ее Величество в качестве охраны. Да и посмотреть на кое-какие магические артефакты южных земель – весьма полезно для науки.

Переглянувшись с Челиной, графиня Ривердэйла кивнула:

– Вне всякого сомнения – и Зеркало, и алтарь вам будет позволено осмотреть безо всяких помех.

Тут вмешалась улыбающаяся Берта:

– И за матушкой увяжется дочь, принц Фред с невестой и вся развеселая компания. Я верно поняла?

Старый маг усмехнулся:

– А я постараюсь убедить Его Величество хотя бы на время сбагрить с рук эту банду, от которой сплошная головная боль. И заметьте – имя принца Гуго при этом даже не прозвучит.

Глава 2
Дела заморские

Фрегат был великолепен – от богато украшенной кормы до кончика носа. От прорезанного рядом открытых портов борта – и до верхушек украшенных надменно выпяченными парусами мачт. Освещенный солнцем, он горделиво разрезал океанские валы, грозя неведомым врагам всей мощью своих баллист. На гафеле его развивался флаг гордого, славного герцогства Непир – верного и сильного союзника Царства Света. Узнав от заехавшей погостить королевы Изольды, что та направляется через океан в Ривердэйл, чтобы поправить здоровье, герцог любезно послал для сопровождения корабля Ее Величества свой самый лучший фрегат.

С другого борта плыл весьма мощный корвет с вымпелом Ривердэйла. Он рыскал все время рядом, умеряя свой стремительный бег по волнам и выискивая возможного противника.

А вся развеселая компания, как едко, но точно выразилась одна знакомая принцесса, расположилась на борту вместительной и богато обустроенной королевской яхты с бело-синим штандартом.

– Изза… – счастливо булькнул Паоло, не в силах выговорить имени, и радостно обнял играющую с ним королеву Изольду. Та была просто очарована своим внуком, только здесь, вдали от досужих глаз, получив возможность излить на него переполняющее ее счастье. Да и высказанное накануне намерение Берты и Алекса осчастливить ее парой-тройкой своих детишек королева восприняла с радостью.

– Что ж, дети мои… если вы так решили – я только рада. С бароном Твидлихом я поговорю, да и на короля Карла у меня крепкая управа имеется…

Правда, Алекс там что-то говорил счастливым голосом, что не меньше пяти, но не стоит загадывать!

В отделанной орехом и красным деревом кают-компании за широким, как строевой плац, столом расположились принц Фред, Алекс в сопровождении капитана и Берта с Челиной. Последняя изображала на листе бумаги схему, как удалось перехитрить могучий флот и вывести из игры алиБашу. Недавно, за обедом, Фред спросил ее:

– А что там за неприятность случилась с пиратским бароном?

Санни-Челина лукаво блеснула глазами:

– Я с ним приключилась. Та неприятность, что размазала алиБашу по доскам его знаменитой красной галеры, – это я.

И теперь она неумело изображала на бумаге закорючки, объясняя движение кораблей у бухты Ривердэйла и коварные действия островитян. А капитан по мере сил дополнял ее рисунок.

– Узнаю почерк братца – всегда хитер был… – задумчиво пробормотал Фред и переглянулся с Алексом. Тот согласно кивнул, втихомолку поглаживая под столом коленку загадочно улыбающейся Берты.

А на плоской крыше какого-то смешного домика с нелепым названием «надстройка», сидя в легких плетеных креслах вокруг круглого столика, Фиона, Мальва и Сибелис внимательно слушали Люцию.

– Этой весной флот Хаоса вновь приплыл в Ривердэйл. Причем скрытно и совершенно неожиданно для нас. Я готовилась у Зеркала, потому сама не видела – передаю по слухам. Высадившиеся солдаты уже начали занимать порт, но тут… среди ясного утра появилась призрачная фигура рыцаря с большим мечом за спиной и со спящей на плече девочкой. Он только махнул в сторону Хаоса рукой…

Графиня пожала плечами и отпила из высокого бокала с толстым, литым для пущей устойчивости дном.

– Тут мнения расходятся. Одни говорят, что те попросту исчезли, другие – что растаяли, как облака. Несколько человек видели, что воины Хаоса сначала стали прозрачными, бестелесными, а потом уж совсем исчезли. Но несомненно одно – все высадившиеся куда-то в один миг сгинули. И те, что успели зайти в бухту, тоже – вместе с кораблями и шлюпками. А остатки с внешнего рейда удирали так, что за ними даже не успели снарядить погоню…

Старый маг погладил свою развевающуюся по ветру бороду.

– Хранитель острова? Что-то не сходится, ваша светлость… и при чем тут малышка Джулия? Нет, не стоит над этой загадкой ломать голову раньше времени. Прибудем на место, посмотрим и попытаемся разобраться.

Фиона чуть сузила зеленые кошачьи глаза:

– Разберемся. Иначе я разнесу остров по камешку – обещаю.

Зевая от скуки и безделья, Берта третий день слонялась вдоль борта яхты, только чудом не спотыкаясь о какие-то бревна и веревки, словно нарочно густо расположенные на парусном корабле и прямо норовящие то броситься под ноги, то шарахнуть по голове. Пыталась поработать кистью, написать что-то – такое же легкое, бесконечное и захватывающее, как морские просторы. Но сильная качка мешала, сводила на нет все усилия, и кисть вместо привычных мазков выводила некие загогулины – причем совсем не там, где намеревалась художница. В конце концов графиня, что была ненамного старше принцессы и с которой они как-то незаметно сблизились, сказала, что на острове Ривердэйл много красивых мест, да морских видов тоже.

Мальва с Фредом откровенно наплевали на все приличия и уединились в одной роскошной и уютной каюте на все вечера и ночи. Берта, чувствующая известное женское недомогание, завидовала им лютой завистью – даже Алекс обходил ее стороной, справедливо полагая, что лучше потерпеть, чем быть обруганным или покусанным по ее милой детской привычке.

И тут ее внимание привлек корвет. Оттуда подали какой-то сигнал, прибавили парусов и выдвинулись вперед. Зато яхта и фрегат заметно сбавили ход. Заинтересовавшись этим явлением, принцесса поплелась туда, где часто видела капитана.

– На корму! – сердитая невесть на что, поправила она сама себя и поднялась по деревянным ступеням. На самом деле моряки называют это трап, но Берте решительно было на это начихать.

Капитан оказался столь любезен, что объяснил раздраженной принцессе, что с корвета заметили впереди что-то странное и выдвинулись туда. А яхта под прикрытием фрегата пока будет немного позади. Пусть разберутся без нас.

Добрый час яхта бесцельно качалась на волнах– никому не нужная, как пустая бутылка или гуляющая по палубе принцесса. Дошло до того, что Берта не нашла ничего лучшего, чем пойти поцапаться с Фионой. Но та, заметив состояние кузины, ругаться с ней не стала. Что-то прошептала над ней такое, отчего в голове тихо зашумело, а в ушах зазвенело. Налила ей рюмочку лимонного ликера и велела проваливать туда-то и туда-то…

Принцесса вышла на палубу и задумалась, пытаясь припомнить подробности длинного адреса, смело почерпнутого Фионой из лексикона колоритного на вид и с весьма зычным голосом боцмана. В конце концов принцесса на все махнула рукой, заметив кстати, что ей на все стало наплевать.

Увидев, что капитан получил от корвета какое-то сообщение и уже спешит в каюту матушки с докладом, Берта направила свои стопы туда же. Оказалось, что они наткнулись на почти затонувший купеческий корабль. Корвет снял пятерых уцелевших, сейчас ими занимается лекарь, и можно продолжать движение. Откланявшись, он вышел из каюты, и тотчас же где-то снаружи раздался его голос. Чего-то там потравить и вообще – ставить паруса.

– Почему ставить? – пробормотала бедная принцесса. – Во всех книгах пишут «поднять паруса».

И вновь поплелась за разъяснениями к терпеливому и любезному капитану…

Под вечер Берта зашла в каюту Мальвы и решила хоть тут отвести душеньку. Однако заносчивая подруга хладнокровно заявила, что если одной знакомой принцессе неймется, то пусть она для разнообразия ощущений прыгнет за борт.

– Если не повезет, спасут, – фыркнула она.

– Кому не повезет? – спросила Берта, еще туго соображая после визита к Фионе и потому усиленно хлопая ресницами.

– Нам, – коротко объяснила нахалка.

И вытолкала Берту из каюты. Та решила посмотреть – что же там такого интересного за бортом. Да ничего особенного – серо-зеленая, подсвеченная светом заходящего солнца вода с журчанием струится вдоль корпуса корабля.

– Интересно, а что будет, если поменять палитру с зеленого на лиловый? – заинтересовалась она.

Или на оранжевый с розовым? Мысль эта так захватила Берту, что она до вечера стояла, вглядываясь в воду и придумывая самые немыслимые расцветки. Обернувшись, принцесса увидела, что сзади, почти вплотную к ней, стоит Алекс.

– Попался! – воскликнула она и обвила его шею руками. – Прости, любимый, но я ничего не могу с собой поделать… – мурлыкнула Берта, целуя его. И вдруг с невыразимым наслаждением, закрыв глаза, она впилась зубками в его плечо. – Терпи, дорогой… я все искуплю покорностью и лаской… А теперь, милый, отнеси меня в постель, я хочу спать. И расскажи на ночь продолжение сказки – той самой, о Королеве и Воине…

В час, когда пламенеющий закат переходит в просто изумительные в этих широтах сумерки, впередсмотрящий матрос крикнул с невообразимой высоты мачты:

– Земля! На руле держать пять правее!

Флегматичный круглолицый рулевой, с такой же, как и его лицо, круглой русой бородкой, у которого изо рта вечно торчала чадящая трубка на длинном мундштуке, меланхолично ответил:

– Есть, пять вправо, – лихо крутанул колесо с чудным названием «штурвал» и застыл, смотря в бесконечную водную даль.

Фиона в тот же миг оказалась на носу и даже прошлась по толстенному наклонному бревну чуть вперед, придерживаясь за туго натянутые, басовито гудящие тросы. Всем своим существом она уже была там. Там, впереди, где на фоне темнеющего неба уже высыпали звезды и появилась тоненькая черная полоска земли на горизонте. Ривердэйл.

Уже в темноте они подошли ко входу в бухту. Корвет проскользнул первым, а затем уж и яхта с нетерпеливо дышащим ей в корму могучим фрегатом. И громадное зеркало бухты с нежащимся в нем отражением звезд слегка заволновалось, когда по нему скользнули три красивых, но таких разных корабля.

Ривердэйл.

Запахи зелени, рыбы, специй и пальм, что растут не в оранжерейных кадушках, а просто на улице вдоль дороги, словно какая-нибудь заурядная черемуха или репейник. А еще – что-то тонкое, неуловимо-тревожное и в то же время радостное разлито в этом воздухе.

Ривердэйл. Всего лишь пара движений губ и язычка – а как трепещет сердце…

Молодая волшебница стояла на носу яхты, осторожно приближающейся к освещенному праздничной иллюминацией причалу. О боги! Ее совсем не трогает эта жгучая южная красота, этот мягкий певучий говор и улыбающиеся смуглые лица. Скорее бы – нет мочи терпеть, чтобы не прыгнуть в воду и устремиться… да, скорее всего, туда – вон на тот холм и в домик на нем. И где-то под ним…

Ну ничего себе домик! Берта, у которой сегодня уже почти совсем посветлело в глазах, с удивлением рассматривала симпатичненький трехэтажный особнячок, утопающий в зелени с выделяющимися в ней свечками кипарисов. Ох и придется же здесь развернуться – права была Люция – рай для художника… «Интересно, а краски здесь достать можно? Или кисти приличные…» – подумала принцесса.

С такими вопросами она обратилась к провожатому – такому же смуглому и веселому, как и все остальные жители этого острова. Его невообразимо роскошные усищи торчали в разные стороны, а пахло от островитянина вкусным запахом запеченной под хитрым соусом рыбы, легким вином и душистым перцем.

– О да, прекрасная синьорина, у нас все это есть. И даже иногда рождаются свои художники… в доме ее светлости настоящий музей! А какие места, о, пресветлая Ледда, – вы будете просто очарованы!

Не сдержав ответной улыбки, Берта поблагодарила парня (и монеткой тоже). А про себя подумала, что оторвать от мольберта ее сможет только Алекс. Или братец Гуго, явившийся с того света, чтобы карать грешников и отступников…

Графиня категорически настояла, чтобы гости поселились в ее доме. Королева Изольда сначала пребывала в изрядном сомнении, но доверительный шепот Люции, что малыш Паоло всегда будет поблизости, перевесил все остальные соображения. А посему вход гостей в дом и последующее вталкивание двух телег с пожитками вылились в маленький праздник с музыкой и танцами.

Практичная Мальва сразу же смущенно заметила, что на двери ее спаленки нет щеколды. И тут разом воцарилась такая тишина, что поежилась от пронявшей ее важности момента даже всякое повидавшая королева Изольда.

И тогда графиня Люция, хозяйка Домика на Холме, невесть когда успевшая переодеться в простое белое платье, так идущее к ее бронзовой коже, негромко и спокойно поведала старую-престарую легенду о пророчестве, славе и величии Ривердэйла. Фиона поймала себя на том, что затаив дыхание слушает эту совершенно потрясающую историю. Вот бы еще…

Все верно – маленькая белокурая чертовка по имени Берта уже делала набросок в большом блокноте, с которым никогда не расставалась. Стремительно порхал угольный карандаш по листам, и столь же стремительно художница бросала незаметные взгляды, схватывая фрагменты картины. Да-да, именно – картины.

Когда наша «Морская Звезда» заходит в Ривердэйл, чтобы пополнить запасы провианта и пресной воды, я всегда поднимаюсь по мощенной серым булыжником дороге в обрамлении пальм и кипарисов к Домику на Холме. Медленно, не спеша, предвкушая удовольствие и растягивая ощущение причастности, я захожу, привычно сворачиваю направо и здесь, в большом прохладном холле, долго смотрю именно на эту картину.

Будете в Ривердэйле – непременно зайдите посмотреть. В доме графа Паоло по-прежнему нет замков, и он всегда рад гостям и просто людям. Людям с добрым сердцем.

Берта надела легкое платье и выскользнула из комнаты. В небольшом зале она застала принца Фреда, который обсуждал с Алексом достоинства и недостатки местного вина, разумеется, изрядного размера бутыль оного напитка стояла тут же, на столе, недалеко от ценителей выдержанных напитков. Заметив принцессу, ей тоже налили немного прохладного, кисловато-терпкого, ароматного и совсем легкого вина. Как и положено, в довершение всех несчастий отворилась дверь напротив, и из-за статуи мужика в старинном кафтане выскользнула Мальва.

– Так и знала – это вы тут бубните. Плесните тогда уж и мне.

И они пошли гулять. Ночью. Одни. Не захватив с собой даже оружия и монет.

– Черт! Я еще не увидал этого острова, а он мне уже нравится! Наверное, и вправду климат такой… – пробормотал Алекс, осторожно беря Берту под руку.

Его скромный знак внимания оказался принят в общем-то благосклонно, и компания пошла по ночному, но отнюдь не думающему спать под огромными звездами городу. На скамье в парке две старушки перемывали косточки какому-то Джиованни, а вокруг с визгом носились дети. В сквере у фонтана две девчушки, идя рядом и держась за руки, трогательно и голосисто выводили песню о великой и несчастной любви, а впереди них бутуз в рубашке в горошек с пыхтением прыгал на остатках кем-то нарисованных клеток. В королевстве это называют «классики», а тут – кто его знает…

На площади дети играли в салочки, а в тени под старинной каменной аркой самозабвенно целовалась парочка.

– Они тут что, никогда не спят? – поинтересовался Фред у старичка, непринужденно разлегшегося на газоне под лохматой южной сосной – с трубкой в зубах и оплетенной бутылью рядом.

Тот с философским видом, не спеша обозрел их и только потом величественным жестом вынул изо рта трубку.

– А-а, гости графинюшки? Да, днем жарковато, а ночью в самый раз. Да и погода… – Он улыбнулся и снова задымил табачком.

К Мальве подскочила девчушка и дернула ее за рукав.

– Ой, синьорина, какая ты… даже красивее, чем моя кукла!

В ее ручонках обнаружилась игрушка – точь-в-точь Мальва, но гораздо меньше и не такая фигуристая, и дите с удовольствием ее продемонстрировало.

– Э-э, да тут такая история с куклами!.. – многозначительно протянул Алекс, вынув изо рта свою трубку, к которой недавно пристрастился.

«Надо будет его поколотить, а еще лучше – хорошенько покусать!» – подумала Берта.

Детей как ветром сдуло с площади – они все уже были здесь и просили, требовали от синьора сказку. И тогда Алекс, с важным видом сев на спину глядящего вдаль каменного льва, приступил к рассказу:

– Видите ли, в далеком северном королевстве, где так гордо развевается бело-синий флаг, а зимой полно снега из тяжелых туч, великая и славная королева раз в год собирает со всего мира самых лучших мастеров…

– Самых-плесамых? – уточнил мальчуган с деревянной лошадкой.

– Точно, самых-пресамых лучших. И они соревнуются – кто нарисует самую лучшую картину, кто пошьет самое лучшее платье и… – Этот злодей сделал такую многозначительную паузу, обведя детей глазами, что девчонка с куклой аж запрыгала от нетерпения. А затем закончил громким многозначительным голосом: – …И кто сделает самую лучшую куклу!

– Ух ты! – восхищенно воскликнули дети.

Присев на отполированный тысячами прикосновений каменный бортик фонтана, Берта со все возрастающим изумлением слушала дальше – о том, как в конце концов троим победителям, троим самым лучших мастерам выпадает великая честь. Они идут в бело-синий королевский дворец, где играет музыка, а в фонтанах плавают золотые рыбки, и там их встречает первая красавица королевства – прекрасная принцесса Мальва.

Алекс рассказывал, припоминая все новые живописные подробности, принимая подсказки и догадки от детворы и тут же настолько искусно вплетая их в повествование, что в конце концов Берта почти увидела ее – холодную и недоступную, но в то же время прекрасную и желанную принцессу Мальву (ну точно – один к одному!). Портного, что из шелка тончайшей паутины шьет для нее лучшее в мире платье. И художника, что, бледнея от вдохновения, создает картину-шедевр…

– Но самым последним – о-о, дети! – последним за работу берется мастер-кукольник. Он берет лучшие краски, прекраснейшие лоскуты и бусинки, а феи цветов шьют для куклы-принцессы туфельки из лепестков алых тюльпанов. С его работы потом все мастера делают копии и развозят по всему миру, чтобы дети всех земель…

Когда он закончил рассказывать, дети рыдали от восторга, а Берта почувствовала, как глаза предательски защипало. И тут только обнаружила, что освещенная луной площадь полна благоговейно внимающего народа – и многие, не стесняясь, утирают глаза.

– Спасибо, синьор, и да берегут вас боги за такую хорошую сказку. – Не сдерживая слез, пухленькая смуглая женщина поклонилась Алексу.

– Что?.. Никаких сказок, чтоб меня… это чистая правда! Вот смотрите! – И он, взяв у девчушки куклу, продемонстрировал ее рядом с Мальвой.

– Видите – она! Только кукла чуть похуже – это же копия! А вот это жених ее – сам наследный принц Фредерик. Значит, синьорина Мальва кто?

– Принцесса! – хором завопили дети, прыгая и хлопая от восторга.

И чуть смущенный Фред громко подтвердил, что да – он самый настоящий принц, и флаг его королевства – бело-синий.

– А вот вам самая лучшая в мире художница – Берта. Ее пригласила графиня, чтобы она могла рисовать картины на вашем красивейшем в мире острове. – И покрасневшая от смущения, но все же очаровательно улыбающаяся Берта получила свою долю внимания. – Но вот как зовут портного и мастера-кукольника… извините, запамятовал. Они из дальних краев приезжали, такие чудные имена у них – никак не упомню. Уж простите, – изящно вывернулся Алекс, виновато пожимая плечами.

В конце концов гостей самой графинюшки – а здесь ее просто обожали – затащили в заведение Фабио и принялись угощать, великодушно отмахнувшись от Фреда, который вспомнил, что кошелек-то он оставил на столе! Берта с неимоверным изумлением узнала в «треске по-королевски» свой старый рецепт. Ах, братец Гуго…

Но было так вкусно… о-о! Одна надежда – что Мальва поправится быстрее ее… или даже растолстеет, и с нее больше не будут делать кукол!