Текст книги "Курск– 43. Как готовилась битва «титанов». Книга 2"

Кроме того, предполагалось начать работы на трех фронтовых оборонительных рубежах на глубину 180-200 км.

На случай вклинения или прорыва главной полосы обороны планировались отсечные и промежуточные позиции (общей протяженностью 134 км) и промежуточный рубеж, занимаемый 35 гв.ск (86 км), а также фронтовой отсечный рубеж (125 км).

По расчетам командования фронта, эти полосы перекроют все возможные направления ударов противника и позволят его войскам успешно решить задачи удержания своего рубежа.

Сразу отмечу, что в плане построения полос обращает на себя внимание отсутствие подготовленных отсечных рубежей в полосах обороны 7 гв. и 69 А к югу от ст. Прохоровка. Этим не преминет воспользоваться командование ГА «Юг»: после прорыва главной полосы обороны 7 гв. А на корочанском направлении оно повернет основные силы АГ «Кемпф» на север, вдоль оборонительных рубежей, и начнет «сматывать» оборону советских войск.

Следует особо отметить, что на всех стадиях планирования оборонительной операции, а затем и в процессе возведения системы рубежей прослеживается большая работа лично командующего фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина. Кстати, ещё обучаясь в Военной академии Генерального штаба, он в 1938 г. защитил дипломную работу по теме: «Роль укрепленных районов в современной войне». Знания, накопленные в ходе её подготовки, безусловно, были востребованы и помогли ему весной и в начале лета 1943 г.

Как отмечается в ряде документов штаба Воронежского фронта, практически до конца апреля, особенно первые две недели с момента принятия постановления Военного совета о создания оборонительной полосы, работа в войсках велась медленно. Поэтому запланированный объём оборонительных работ в большинстве своём не был выполнен. Связано это было с рядом объективных факторов.

Во-первых, распутица полностью завершилась лишь к 10-12 апреля, до этого момента земляные работы вести оказалось трудно.

Во-вторых, вплоть до начала мая фронт не имел необходимого количества мин. В конце марта и весь апрель из-за плохого обеспечения минно-подрывными средствами минирование в основном велось штатными минами, снятыми со старых оборонительных рубежей (Донской оборонительный рубеж), и трофейными артиллерийскими снарядами, переделанными в мины натяжного действия.

В-третьих, инженерные части и подразделения дивизионного и армейского подчинения не были полностью укомплектованы личным составом, что снижало их возможность, и были сосредоточены на расчистке местности и создании тыловой инфраструктуры, а также возведении КП, НП и подъездных путей (дорог, мостов) к переднему краю. Личный состав стрелковых дивизий вёл оборонительные работы, но соединения после зимних боев были малочисленные, пополнение ещё не поступило, поэтому о значительных запланированных объёмах речи идти не могло. Местное же население в это время проводило весеннюю посевную, отвлекать его полностью было невозможно, ведь урожай не только являлся источником существования изможденных, только что освобождённых от оккупации женщин, стариков и детей, но он должен был поступать в фонд снабжения фронта.

Был ряд и субъективных причин, которые существенно влияли на ход создания рубежей. Командование армий фронта медленно, с большой раскачкой готовило планы инженерного укрепления своих участков. Из-за нерасторопности, а в ряде случаев безответственности и бездействия высокопоставленных командиров войска не имели самого необходимого для того, чтобы приступить к работе. Ощущалась нехватка инструмента: лопат, кирок, пил и топоров, не велся должный контроль со стороны штабов за правильностью выбора командирами тактического звена позиций для своих подразделений и размещения важных инженерных заграждений. До второй половины апреля с выездом в войска руководства фронта и специально определённых командиров стало ясно, что, если ситуацию коренным образом не изменить, создать запланированную систему рубежей не удастся.

20 апреля командующий Воронежским фронтом подписал приказ, в котором вскрываются обнаруженные недостатки и ставится задача немедленного их устранения и развертывания по-настоящему масштабных оборонительных работ.

25 апреля решением Ставки была точно определена 25-км тактическая полоса Воронежского фронта, из которой подлежало выселению всё население. Это было связано, во-первых, с тем, что на всю глубину тактической полосы предполагалось ведение активных боевых действий, поэтому в целях безопасности жители находившихся в ней сёл должны были временно переехать в другие населённые пункты. Во-вторых, в целях установления полного контроля в этой местности военными властями для пресечения разведывательно-диверсионной работы неприятеля и недопущения поступления данных о состоянии оборонительной полосы. Это обстоятельство во многом и предопределило то, что первые две полосы полностью готовились личным составом войск фронта.

Предполье на всём участке фронта создать не удалось. В ходе зимних боёв ситуация на участке обороны фронта сложилась таким образом, что непосредственное соприкосновение с противником имели почти все войска, исключение составляли лишь 38А и 6 гв. А. На их участках имелись разрывы между передним краем германских войск и этих армий. Причём эти разрывы были достаточно существенными – до 6-7 км от окопов до окопов. В местах наибольших разрывов по решению командования этих армий было решено выделить передовые отряды (ПО) – усиленные стрелковые батальоны (численностью от 420 до 472 чел. по 52 гв.сд 6 гв. А) , которые оборудовали узлы обороны на расстоянии 2-3 км от переднего края первого главного оборонительно рубежа. По сути, они являлись усиленным боевым охранением и создавали ложный передний край.

В основном ПО занимали рубежи в небольших населённых пунктах нейтральной полосы и имели перед своим передним краем противопехотные и противотанковые искусственные препятствия. В 6 гв. А, например, это были Бутово (67 гв.сд), Драгунское (67 гв.сд) и к. Стрелецкое и Яхонтово (52 гв.сд). На участке 375 сд передовых отрядов не было.

Слабой стороной ПО являлось то, что они создавались на широком фронте, не имели локтевой и огневой связи, за исключением постов боевого охранения (Б0) дивизий первого эшелона, которые располагались уступом сзади от ПО на расстоянии от 1 до 2 км. Но и боевое охранение в ряде случаев не имело огневой связи с ПО – Герцовка (71 гв.сд), Бутово (67 гв.сд), Драгунское (67 гв.сд).

С захвата позиций ПО 6 гв. А 4 июля 1943 г. войска 4ТА приступят к реализации плана «Цитадель». Противник будет осведомлён не только о местах расположения ПО, но и о его системе обороны. Поэтому, хотя их личный состав и нанёс его штурмовым группам определённый урон, ПО не станут серьёзным препятствием для них. Усиленные батальоны будут удерживать свои позиции 5-7 часов, а затем под напорном превосходящих сил отойдут к первой траншее. Лишь один ПО в Бутово попадет в окружение 4 июля 1943 г. и почти полностью погибнет.

Боевое охранение было выставлено во всех армиях, за исключением 7 гв. А. Обычно БО – это усиленные от 1 до 3 взводов, чьи позиции выносились от главной полосы на 1-2 км вперёд. Они располагались опорными пунктами: занимали круговую оборону, частично или полностью минировали подходы противопехотными минами. В 6 гв. А их число составляло 7-8 постов на дивизию общим числом от 240 до 400 бойцов и командиров. Численность одного поста в зависимости от места расположения колебалась от 21 до 96 человек по 52 гв.сд или от 15 до 50 по 375 сд. В качестве усиления придавались 1-2 станковых пулемёта «Максим», от 2 до 11 ручных ДП-27, 1-2 50-мм миномёта. В редких случаях – 2-4 орудия 45-мм ПТО и даже ПА или 82-мм миномёт. Старший офицер Генштаба при штабе Воронежского фронта 9 июня 1943 г. докладывал:

«Промежутки между взводными опорными пунктами боевого охранения в большинстве случаев никем не охраняются, в результате чего 18 мая на участке 71 гв. сд противник, просочившись в промежутки между боевыми охранениями, перерезал связь БО с батальоном, уничтожил большую часть БО и увел в плен 7 человек.

Патрулирование перед фронтом БО в промежутках между ними и главной полосой обороны не организовано.

Дерево-земляные сооружения в опорных пунктах БО не обеспечивают личного состава от поражения. Узкие щели и бомбоубежища для укрытия пехоты в траншеях отсутствуют, в результате чего прямым попаданием одного снаряда 23 мая уничтожено 5 человек БО 210 гв.сп 71 гв.сд.

Промежутки между взводными БО не минированы, проволочные заграждения и МЗП в промежутках отсутствуют, не все БО обеспечены противотанковыми и противопехотными препятствиями и минными полями с фронта»[255]255
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 365. Л. 73.


[Закрыть].

Помимо этих недочётов был и ряд других. Не везде готовились запасные позиции, личный состав, выделенный в БО, не везде получал чёткие и ясные инструкции о путях отхода, мало выделялось боеприпасов (на винтовку – 100-150 патронов, на пулемёт – 3-6 дисков, на миномёт – мин на 30 мин боя). Всё это могло и в ряде случаев приводило к уничтожению полностью или частично личного состава БО артогнём враг, противник на плечах отходившего БО врывался в главную полосу обороны.

Ряд замечаний из перечисленных выше к началу вражеского наступления был устранён и, вообще БО полностью справилось с поставленными перед ним задачами по всему фронту.

Важную роль в этом сыграла разработанная система поддержки ПО и БО артогнём. Для поддержки ПО планировалось выделять до двух дивизионов, а БО – в среднем 4-6 батарей. Огневые позиции артиллерии были расположены на расстоянии 1-2 км от переднего края главной полосы и вполне позволяли вести поддерживающий огонь, вместе с тем готовились и запасные 0П непосредственно на переднем крае для орудий и даже «катюш». Тем не менее справедливости ради надо отметить, что не везде командование артподразделений оперативно сработало и своевременно открыло по противнику огонь до того момента, когда личный состав ПО и БО ещё нуждался в нем и не был уничтожен.

Первые две полосы обороны – первый (главный) и второй армейские оборонительные рубежи – составляли тактическую зону обороны, причем основой ее являлся первый (главный) рубеж, куда выделялась большая часть сил и средств дивизий (корпусов) армий первого эшелона. Она имела наиболее развитую систему траншей, ходов сообщения, огневых позиций и других инженерных сооружений. Впервые за годы войны глубина тактической зоны обороны составила 15-20 км. «Исходя из рельефа местности и его тактической оценки, – докладывал полковник Костин, – передний край главной полосы обороны выбран правильно, за исключением некоторых участков. Извилистость рубежа, по которому проходит передний край, создаёт естественные огневые мешки и имеет благоприятные условия для создания косоприцельного фланкирующего и перекрёстного огня».Главная полоса обороны 6 гв. А представляла собой батальонные районы обороны (2-3,5 км по фронту и от 800 м до 1 км в глубину), которые, в свою очередь, состоят из ротных районов, позиций батальонного резерва и позиций средств усиления. Два-три таких района, расположенных в один или два эшелона, были сведены в полковые участки (4-7 км по фронту и 3-4 км в глубину) с позициями полкового резерва: стрелковая рота, рота автоматчиков, взвод ПТР, сапёрные подразделения. Три участка стрелковых полков составляли полосу обороны дивизии.

Стрелковые дивизии со средствами усиления на главной полосе имели среднюю глубину обороны 6-7 км, что соответствовало требованиям боевых уставов того времени. Общий резерв комдива составляли учебный батальон и спецчасти, которые располагались на подготовленных позициях в удалении 3-4 км от переднего края на наиболее вероятных направлениях удара противника. На наиболее танкоопасных направлениях, каковым командование фронта считало 6 гв. А, командиры ряда дивизий, в том числе 67 гв.сд и 52 гв.сд, получили спецрезервы: истребительно-противотанковые и танковые полки непосредственной поддержки пехоты, а также самоходно-артиллерийские полки, дивизионы тяжёлой гаубичной артиллерии, зенитные полки и даже дивизионы PC.

Слабой стороной обороны главной полосы являлось то, что дивизии, окопавшиеся на ней, в том числе и на направлении главного удара 4ТА, располагались в один эшелон, то есть позиции все трёх их стрелковых полков были вытянуты в одну линию. Сдерживать противника продолжительное время при таких условиях, особенно танки, было практически невозможно. Это решение было принято большинством командиров дивизий и поддержано командованием армий и фронта. Оно было вызвано тем, что из-за нехватки сил фронт был вынужден нарезать участки дивизиям больше, чем положено по уставу 1942 г. (14-15 км вместо положенных 12 км). Стрелковые полки в среднем обороняли участки З-б км.

Как правило, первая линия траншей занималась автоматчиками и истребителями танков. Основными огневыми сооружениями были противоосколочные гнёзда для стрелков, а для пулемётов – дерево-земляные огневые точки, которые располагались обычно во второй линии. На участке 52 гв.сд 23 гв.ск 6 гв. А, имевшей три, а в некоторых случаях и две линии траншей, большое развитие получили выносные огневые позиции для станковых пулемётов, располагавшиеся перед первой линией траншей на расстоянии в среднем от 100 до 150 метров. Эти огневые позиции представляли собой открытые пулемётные окопы, хорошо замаскированные от воздушного и наземного наблюдения и имевшие в качестве укрытий щели или блиндажи. Огонь они не вели до начала атаки противника и себя не обнаруживали, имея задачу – внезапное открытие огня и восстановление огневой системы после того, как противник произведёт авиационную и артиллерийскую обработку нашего переднего края и перейдет в атаку[256]256
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 227. Л. 3-5, 8, 9.


[Закрыть].

К началу немецкого наступления ДЗОТы лёгкого и усиленного типа были возведены в среднем по 6-7 на 1 км фронта главной полосы. ДЗОТ обычно представлял собой деревянный сруб размером 2x2 м, который был почти полностью заглублён в землю, а сверху накрыт несколькими накатами бревен диметром от 12 до 15 см с прослойкой земли между накатами. В зависимости от количества накатов они делились на лёгкие и усиленные. Передняя стенка, где располагалась амбразура, делалась двойной, а между брёвнами также засыпалась земля. Обычно такие огневые точки старались оборудовать для установки в них станковых (реже ручных) пулемётов на труднодоступных высотках или в складках местности с целью перекрыть огнём, определённый участок обороны или усилить огонь стрелковых подразделений, расположенных впереди траншей. В главной полосе все постройки в селах и на хуторах, а также отдельно стоящие хозяйственные подстройки на полевых станах и машино-тракторных станциях (МТС), располагавшихся обычно вне населённых пунктов или на их окраинах, приспосабливались в качестве долговременных огневых точек. Использовалось не только само здание или чердак, но и даже подвальная часть разрушенных кирпичных строений. Все населённые пункты старались приспособить к ведению круговой обороны.

Но надо признать, к началу Курской битвы положение с системой обороны не во всех дивизиях 6 гв. А было одинаковым и соответствовало требованиям апрельской инструкции Генштаба. Добиться точного исполнения приказов в части инженерного оборудования удалось не во всех соединениях даже накануне Курской битвы. Приведу выдержку из акта взаимопроверки от 22 июня 1943 г. рубежа 52 гв.сд и 375 сд 6 гв. А, на который были введены резервные батальоны 51 гв.сд. В комиссию входили командиры всех трёх соединений: «52-я гв. стрелковая дивизия. ДЗОТов оборудовано в достаточном количестве, но большинство их представляют из себя противоосколочные гнёзда; приспособленные преимущественно для ведения фронтального огня. Перекрытия в ДЗОТах от одного до четырех накатов, толщина наката 10-13 см. Во многих ДЗОТах сектора обстрела заросли рожью (151-й, 155-й гв. сп), амбразуры на 70% замаскированы. На каждый станковый пулемет имеется только по одной запасной площадке. Ручные пулеметы имеют легкое перекрытие (2/155 гв сп) в один накат толщиною 10-15 см. Запасных позиций нет. ПТР имеют только одну позицию. Землянки имеются с перекрытием в основном по одному тонкому накату, как газоубежища не приспособлены и специальных газоубежищ нет. Траншеи узкие, от 60-80 см, лисьи норы отсутствуют, ячеек для стрельбы мало. Маскировка сооружений 6-й стрелковой роты 2/155-го гв. сп отсутствует, в остальных подразделениях на 76% требуется обновление. Маскировка противотанкового рва отсутствует.

375-я стрелковая дивизия. Первая траншея отрыта неполного профиля (1/1245 сп), местами глубина достигает до 0,7 м, ячеек мало, ниши обвалились, лисьих нор нет, ходы сообщения в глубину обороны не отрыты, имеющиеся имеют глубину 50-70 см (1/1245, 3/1243 сп). Сектор обзора и обстрела совершенно отсутствует (3/1243 сп), в особенности мешает обзору и обстрелу земля, выброшенная из противотанкового рва, которая не разровнена и не замаскирована, кроме того, препятствует нескошенная рожь, и таким образом в некоторых местах местность просматривается только 40-70 м.

ДЗОТов мало, перекрытие слабое – один накат и присыпка землей на 20-30 см. Обзор плохой (3/1243, 1/1245 сп). Амбразуры не подогнаны, столы для станковых пулеметов слабые. СОТы отсутствуют, запасных и ложных ДЗОТов нет, маскировка отсутствует. Ниш в ДЗОТах нет. Землянок нет, а имеется пародия подбруственных блиндажей со слабым перекрытием, нар для бойцов нет, и спят на полу, комсостав отдельных землянок не имеет. Газоубежищ совершенно нет. НП командиров рот и комбата 3/1243 сп нет. В некоторых местах проволочные заграждения не простреливаются огнем. Командирами полков приказа на оборону командирам батальонов не отдано»[257]257
  ЦАМО РФ. Ф. 335. 0п. 5113. Д. 219. Л. 241.


[Закрыть].

Теоретически удалось добиться плотности пехотного огня на один погонный метр в минуту: в дивизиях главного направления – 9-10 пуль, второстепенного – 6-7 пуль. Однако, учитывая, что батальонные, полковые и дивизионные резервы находились в глубине обороны, создавалась зона в 300-400 м с плотностью огня перед передним краем на главном направлении 4-6 пуль, на второстепенном – 3-4.

Учитывая, что в ходе оборонительных боёв важную роль играл маневр огневыми средствами, было крайне важно создать для этого условия – разработать план, довести его до личного состава и провести его практическую отработку. К сожалению, даже в частях на главной полосе это не было выполнено. При поверке ряда дивизий выяснилось, что «планы манёвра огнём в ротах, батальонах и полках не разработаны, простейшие способы сигнализации по вызову пехотного огня в большинстве частей отсутствуют, а если где и разработаны, то не доведены до исполнителей»[258]258
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 365. Л. 74.


[Закрыть].

Для отражения ударов танков и мотопехоты использовалась широко развитая система инженерных заграждений: противотанковые рвы, эскарпы, колючая проволока в три кола, завалы, простые и управляемые минные поля. Основу инженерных заграждений при подготовке обороны составили минно-взрывные заграждения, тесно увязанные с системой огня всех видов, естественными преградами и другими инженерными заграждениями. Им уделялось особое внимание. Советское командование считало, что это наиболее простой и высокоэффективный способ срыва вражеских атак и удержания, прежде всего танков противника, в системе оборонительных позиций соединения. А в сочетании с артиллерийским огнём – оптимальная форма их истребления. Поэтому шла активная работа, не только по созданию обычных сплошных полей из противопехотных и противотанковых мин перед передним краем главной полосы и перехвату танкопроходимых направлений в глубине обороны, но разрабатывались и воплощались на практике различного рода формы спецминирования. Подчеркну: сплошное минирование применялось лишь на первых двух оборонительных рубежах, на тыловом были частично выставлены мины на направлениях вероятного движения противника, и часть территории подготовлена для установки минно-взрывных заграждений.

Опыт войны показал, что минные поля в глубине обороны более эффективны, чем перед передним краем первой и второй полос обороны. Если на переднем крае на один подорвавшийся танк приходилось 350-400 выставленных противотанковых мин, то в глубине эта цифра уменьшалась до 150-120 ПТМ. Такая разница объясняется тем, что минирование в глубине обороны происходило на уже выявленных направлениях наступления противника. На танкоопасных направлениях плотность минно-взрывных заграждений впервые за войну достигла 1400-1600 мин на 1 км фронта.

Интересно, что кроме штатных мин в обороне широко применялись минно-огнефугасы (М0Ф). В отличие от обычных минных полей они поражали противника не только ударной волной и осколками, но и образующимся в результате взрыва пламенем. Минное поле с М0Ф при хорошей маскировке не поддается разминированию. Очаг пламени достигает 30-40 метров высоты и обрушивается на голову. На солдат противника эти мины производили удручающее впечатление и вызывали моральную подавленность.

В распоряжении всех командиров, от командира полка до командующего фронтом, находились подвижные отряды заграждений различного состава, в задачу которых входило минирование путей движения танков противника и разрушение дорог и дорожных сооружений. «Подвижные отряды заграждения подчинялись начальнику инженерных войск армии и дивизионным инженерам (дивизионные подвижные отряды заграждения) и взаимодействовали со стрелковыми дивизиями, артиллерийскими, миномётными и танковыми частями. Каждому отряду нарезалась своя полоса действия. Командиры инженерных батальонов поддерживали непрерывную связь с войсками»[259]259
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 227. Л. 19.


[Закрыть].

В состав фронтового противотанкового резерва были включены один батальон инженерного заграждения (биз) и три инженерно-саперных батальона (исб):

209 биз находился в селе Орловка и прикрывал обоянское направление. Батальон имел 3000 птм, 3 автомашины и 10 подвод.

109 исб базировался в станции Прохоровка и прикрывал прохоровское направление. Он располагал 3500 птм, 500 ппм, 300 кг взрывчатых веществ, 5 автомашин, 10 подвод.

47 исб располагался в г. Короча и имел приказ на прикрытие корочанского направления. Для выполнения задач его подразделения получили 4700 птм, 500 ВВ, 3 автомашины и 10 подвод.

105 исб был развёрнут в районе ст. Ржава, он занимался оборудованием КП Воронежского фронта и был в готовности усилить действия других батальонов или действовать на непредусмотренных направлениях. Он имел 2000 птм, 500 ВВ, 5 автомашин и 10 подвод[260]260
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 227. Л. 19.


[Закрыть].

Особенно интенсивно развернулась работа по созданию сплошного заграждения переднего края обороны с мая, когда фронт начал получать большие партии мин. До начала операции «Цитадель» эта работа на главной оборонительной полосе была полностью завершена. Данные о числе установленных мин и фугасов по армиям на 5 июля 1943 г. приведены в таблице № 3.

Учитывая значение, которое командование Воронежского фронта придавало укреплению фронта 6 гв. А, в её соединениях эта работа развернулась в особенно большом масштабе. Причём, предполагая, что противник будет вводить для прорыва обороны одновременно значительное число танков, упор делался на противотанковые средства борьбы, и прежде всего мины. Их особенностью была относительная дешевизна и простота в эксплуатации. При прорыве противником рубежа обширные поля, нафаршированные «тихой смертью», как именовали мины экипажи немецких танков, давали обороняющимся жизненно важное время для перегруппировки сил и подтягивания тактических резервов. По количеству установленных противотанковых мин и специальных «сюрпризов» её полоса заметно выделялась среди остальных объединений фронта.

«Армейские инженерные части в апреле – мае в основном были заняты постройкой; ремонтом и усилением мостов, поддерживали в проезжем состоянии дороги, строили командные и наблюдательные пункты для штаба армии и командиров соединений корпусного звена, помогали дивизионным сапёрам в минировании главной полосы обороны, несли службу подвижного противотанкового резерва, имея в каждом батальоне по одной инженерной роте и 600 мин на автомашинах. С окончанием распутицы они усилили помощь войскам в установке взрывных заграждений.

Инженерные части РВГК выполняли аналогичные задачи в оперативной глубине и использовались главным образом на строительстве дорог и мостов, вели подготовительные работы по созданию сети оперативных заграждений, минировали и охраняли мосты, а частью сил помогали войсковым сапёрам в минировании. По одной роте от каждого батальона находилось в подвижном противотанковом резерве»[261]261
  Габов С. Сапёры огненной дуги. Воронеж: Центрально-Чернозёмное издательство, 1987. С. 64.


[Закрыть].

Только в системе заграждения главной полосы 6 гв. А были установлены специальные радиоуправляемые минные поля и фугасы. Этой работой занималась приданная армии 42-я инженерная бригада специального назначения РВГК под командованием полковника В.П. Краснова[262]262
  До этого бригада отличилась в боях под Харьковом, а затем, во второй половине марта 1943 г., при отходе советских войск прикрывала корочанское направление.


[Закрыть]. Два месяца – апрель и май – её батальоны еженощно в полосе 52 гв. и 67 гв.сд ставили осколочно-заградительные мины (ОЗМ-152), взрываемые электрическим способом, а также трофейные немецкие тяжёлые снаряды, приспосабливаемые как мины натяжного действия. Большой склад таких боеприпасов был захвачен войсками 40А в ходе зимнего наступления. «На переднем крае главной оборонительной полосы 6 гв. А,, – отмечается в отчёте инженерных войск фронта, – была применены средства «ТОС». Приборы устанавливались на важнейших направлениях вероятного движения противника в сочетании с другими взрывными заграждениями.

Всего установлен 31 прибор ФТД, посредством которых приводилось в действие: 135 ОЗМ-152 и 107 фугасов весом от 50 до 250 кг.

Средства «ТОС» были установлены в пяти районах:

1. Село Черкасское: три управляемых минных поля, перекрывающих танкопроходимую местность на направлениях: Бутово – Завидовка, Бутово – шоссе Белгород – Курск. Всего в этом районе было установлено 8 приборов ФТД, приводящих в действие 20 фугасов и 46 ОЗМ-152.

2. Село Триречное: четыре минных поля, перекрывающих местность между двумя оврагами: Лог Лапин и оврагами северо-западнее выс. 233,6 на направлении Драгунское – Ольховка. Всего в этом районе было установлено 8 приборов ФТД, приводящих в действие 25 фугасов и 19 ОЗМ-152.

3. Выс. 228,6: одно минное поле, на северных скатах высоты были заминированы траншеи, блиндажи, бомбоубежища на направлении Томаровка – Выковка. Всего было установлено 2 прибора ФТД с 40 фугасами и 21 ОЗМ-152.

4. Село Каменный Лог: три минных поля, перекрывающих танкопроходимую местность: Лог Каменный, роща, что юго-восточнее Лога Каменного, на направлении Томаровка – Выковка. В этом районе было установлено 8 приборов с 19 фугасами и 47 03М-152.

5. Сёла Шишино – Беломестная: заминированы три моста на дороге Шишино – ст. Беломестная, из них один мост через р. Сев. Донец. Всего было установлено 5 приборов ФТД с пятью фугасами. Каждый район обслуживался специальной командой, состоящей из 31 человека. Расчет команды состоял из 4 телефонистов, 5 радистов, 3 наблюдателей, 25 сапёр-радистов и начальника команды»[263]263
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 227. Л.13, 14.


[Закрыть].

Работа сапёров была не только физически тяжёлая, даже изнурительная, но и очень опасная. Минировать приходилось на нейтральной полосе перед передним краем противника без освещения, соблюдая и профессиональную аккуратность, и очень тихо. За ночь сапёрной роте в среднем удавалось поставить 100-150 мин, иногда даже 250. Но нередко были ночи, когда немцы вообще не давали работать. И тогда приходилось пережидать.

Слабой стороной всех мин была их низкая живучесть. При обстреле заминированной территории или попадании на неё бомб происходила их детонация. Прокладывание «коридоров» в минных полях при помощи пикирующих бомбардировщиков было отмечено в первые два дня наступления на Курской дуге, в частности в полосе 4ТА. Но затем немцы отказались от него. Во-первых, к этому моменту они уже прошли главную полосу и действовали на второй, где сплошного минирования не было. Во-вторых, это отвлекало авиацию от ударов по более важным и укреплённым опорным пунктам нашей обороны, которые без ударов с воздуха уничтожить было труднее. И в-третьих, чтобы все мины сдетонировали, требовалось использовать значительное число боеприпасов.

Кроме того, у советских противотанковых мин, таких, как ЯМ-5, был серьёзный недостаток – они обладали малой мощностью.

При подрыве танка наносился ущерб лишь его ходовой части, причём незначительный, а корпус боевой машины оставался невредимым. При наличии у противника хорошо отлаженной системы ремонта эти боевые машины быстро вводились в строй. Зная эту особенность, на некоторых ответственных участках главной полосы в одну лунку ставили сразу две мины или мину усиливали крупнокалиберным снарядом, чтобы при подрыве силу ударной волны увеличить в два-три раза. Но так минировались незначительные участки и только главной полосы, создавать «двойные» минные поля не было возможности. Поэтому командование фронта уже в первые дни летних боёв, оценив ситуацию, потребовало от войск обязательно расстреливать вражеские танки до их воспламенения. Значительная часть танков комплектовалась дымовыми шашками, а в начале наступления их имели все экипажи, поэтому, если танк был обездвижен в ходе атаки, танкисты быстро выбрасывали имитационную шашку в район моторного отделения или просто под днище, и наши артиллерийские расчёты в первое время это вводило в заблуждение. Кстати, этим приёмом пользовались широко и наши танкисты, но в основном при налёте немецких штурмовиков и истребителей танков.

Помимо сплошного минирования, на всём участке перед передним краем главной полосы была натянута колючая проволока в три кола. Она использовалась как противопехотное средство, а также в качестве примитивной, но тем не менее достаточно действенной сигнализации, особенно в ночное время. На проволочных нитях в разных местах развешивались различные металлические предметы: банки из под консервов, пробитые котелки, части гильз и т.д. При попытке пройти через заграждение или снять его эти «колокольчики» издавали звон, сообщая дежурившим круглые сутки в «секретах» пулемётчикам о намерении противника.

Важную роль в системе обороны всех рубежей, и прежде всего главной полосы, играли противотанковые искусственные препятствия – эскарпы и противотанковые рвы. Учитывая, что главным средством «проламывания» советской глубоко эшелонированной обороны противник избрал танки, эти препятствия при их правильном расположении и качественной подготовке играли очень существенную роль в сдерживании противника.

ПТ-рвы делились на два типа: первый – для перекрытия пути движения лёгких танков и бронетранспортеров, второй – средних и тяжёлых машин. Различались они по глубине и ширине, но в любом случае они должны были быть не уже б метров. Как правило, при возведении их стремились соединить с естественными препятствиями – глубокими балками, оврагами, заболоченными отрогами, тем самым создать на участке сплошное препятствие, не дать противнику возможности обойти его с фланга. Подходы к ним обязательно минировались и держались под огнём как стрелкового, так и артиллерийского вооружения. Примером удачного размещения ПТ-рва может служить ров в полосе 67 гв.сд южнее села Черкасское. Благодаря тому, что он был соединён с заболоченным отрогом балки, а подходы к нему хорошо просматривались и простреливались артиллерией, 5 июля противник сумел его преодолеть лишь во второй половине дня с огромным трудом и серьёзными потерями.