Текст книги "Хилер особого назначения. Книга 1"

Моя команда работала слаженно. Они четко выполняли мои указания и, главное, не мешали мне делать то, что я делал. Я удалял поврежденные ткани, устранял «заторы» в аорте, чистил вены и полости… Инструменты сменялись у меня в руках, как… как даже не знаю что. Сказал бы, как ножи у кулинара или как препараты у алхимика, но я был быстрее. Скальпель, зонд, зажим, шприц, снова скальпель… Я истреблял вражеские войска с методичностью маньяка-убийцы, и кайфовал от этого невероятно. Все-таки я действительно маньяк… Нормальные люди так не работают… Да уж, не просто так ребята подметили – если Алекс во время операции улыбается, значит, сегодня никто не умрет… Сейчас я был готов не просто улыбаться, а прыгать от восторга. Меня удерживало только то, что, прыгая, операцию будет проводить неудобно.

Враг был разбит, его армия уничтожена. Вся. Я водил руками по разрезам, соединяя края – не знаю, поможет это ему или нет, но обычно после этого швы быстрее затягиваются. Хотя может, мне это просто так кажется… Но нет, тогда придется признать, что все остальное мне тоже кажется, а это не так. Потому что я не псих…

В ушах привычно зазвенело. Я выругался сквозь зубы. Этого еще не хватало! И ведь не остановишься сейчас…

Кто-то добрый поднес мне к носу нашатырь. Молодчина какой! Или какая, не суть важно.

– Алекс, ты как?

Я кивнул. Обнаружил прямо перед собой стакан воды – о, мне не только нашатырь поднесли! – выпил, вернул. Не, команда у меня действительно что надо, грех жаловаться. А свои силы надо учиться распределять, а то добром это не кончится.

– А почему вода? – спросил я, возвращая стакан. – Нет бы спирту предложить или еще чего вкусного… Прям как не медики, честное слово!

– Жить будет, – констатировал Грэм.

– Конечно будет, у него выбора нет, – я почти обиделся. – Я что, зря тут над ним колдую?!

– Да я не про него, я про тебя.

– А со мной-то что случится…

– Ребят, дальше без нас, мы на десять минут выйдем, если что звоните, – распорядился Грэм и решительно повернулся ко мне. – Пошли.

Я попробовал на него бестолково потаращиться, но то ли у меня это получилось невыразительно, то ли слишком бестолково, но Грэм моего намека не понял.

– Сам пойдешь или опять будем кататься?

За годы совместной работы я научился понимать, когда он не шутит. Это пришло не сразу. Но после нескольких ситуаций с приблизительно таким текстом: «Алекс, если ты сейчас не заткнешься, то получишь кулаком в челюсть», я начал рабираться в его итоннациях, улавливая малейшие изменения обертонов его голоса, как высокочувствительный радар.

– Не-не-не, я сам, – поспешил заверить его я. – Только руки помою…

Я тщательно вымыл руки, насухо вытер, надел перчатки. Потом снял их и хорошенько умылся, борясь с непреодолимым желанием засунуть голову под кран. Но я молодец, я себя пересилил. Вытер лицо, руки, снова надел перчатки, новые… Так вроде лучше.

– Наплескался? Теперь пойдем воздухом подышим.

Черт, где я успел накосячить? А что я голову-то ломаю! Выйдем, спрошу. Не прибьет же он меня без объяснений!

Хотя… Если шеф приказал ему устранить меня и пациента, то…

Стоп-стоп-стоп! Алекс, у тебя паранойя. Ты не просто псих, ты…

– Если ты сейчас опять скажешь, что боишься меня…

– Ты мне врежешь, я знаю, – не дал я договорить Грэму, пока он не придумал еще какой-нибудь радикальный способ излечения испуга. – Грэм, ну ты тоже странный такой! – не выдержал я. – Ты себя в зеркало видел? Чтобы тебя не бояться, надо быть слепым и глухим дебилом, лишенным инстинкта самосохранения! А я не дебил. И я косячный. И я допускаю, что у даже самого наиинтеллигентнейшего человека всегда найдется повод набить мне лицо. А так как ты общаешься со мной больше всех, у тебя этих причин больше, чем у всех, вместе взятых.

Он остановился около лестницы.

– Голова кружится? – деловито поинтересовался он.

– Немножко.

– Глубже дыши. И не болтай. Полегче станет – говори, дальше пойдем.

– Грэм, я могу идти, – попытался возразить я.

– Ты и трое суток без перерыва работать можешь, – скривился он.

Черт, какая же я свинья! Человек обо мне заботится, а я его непонятно в чем подозреваю! Действительно, за такое бьют по морде…

– Грэм, я мудак, – признался я, горестно садясь на ступеньку.

– И что?

– Нет, ты не понял. Я правда мудак. Мне приснился сон…

– О, это надолго. Давай про сны на улице поговорим, а то мы тут на полдня застрянем.

– Мне приснился сон… – упрямо продолжал я. – В этом сне я понял, что пациента хотят убить…

– Ты уже рассказывал.

– Нет, ты дослушай. Что его хотят убить, и меня тоже – чтоб подстраховаться… И что шеф в доле…

Грэм достал из кармана телефон и кого-то набрал.

– И вот сейчас я подумал, что ты меня нарочно вытащил из операционной…

– Чтобы прибить? – флегматично улыбнулся он. – Сон в руку. Есть такое желание. Скажу больше, оно меня уже несколько лет не покидает – с тех пор, как стал с тобой работать. Ада, занята? – спросил он в трубку. – У меня на столе коктейль стоит. Залей кипятком, размешай, накрой крышкой и принеси мне. Я на лестнице, около третьей операционной. Только быстро, это срочно, – он выключил телефон и убрал в карман. – Вот видишь, какой изощренный способ я избрал для твоего убийства.

– Ага, ты прям Мориарти… Или Калигари… Нет, ты – Доктор Зло! А я мудак…

– Тогда уж Человек-Мудак, – фыркнул Грэм, – ну, как антагонист Доктора Зло.

– Грэм, я серьезно! Я вот даже с этой девушкой во сне вел себя как мудак!

– С какой? Которая тебе пулю в лоб всадила? – он достал сигареты и закурил, не обращая внимания на запрещающий знак. – И как ты себя с ней вел? Мозгами забрызгал? Действительно, мудак…

– Грэм! Я вел себя с ней как мудак до того, как она всадила мне пулю!

– Ну тогда становится понятно, почему она это сделала, – так же флегматично заметил он.

– Грэм!

– Ну чего ты разорался, тут я.

– Ничего, – обиделся я. – Я тебе рассказываю…

– А я слушаю. И даже отвечаю. Чего тебе еще надо? Чтоб грехи отпустил или в челюсть двинул?

Я насупился. Действительно, чего я до него доколебался? Он и так со мной весь день носится, как мать с дитем, вон даже режим кормления какой-то разработал… А мне тут каяться приспичило. А с другой стороны, с кем ни бывает? Ну, приспичило, и что? И вообще, у меня нервный срыв и психоз, обострившийся на почве переутомления. Так что мне можно.

– Грэм, дай сигарету.

– Не дам. Тут курить запрещено. Знак видел?

– Но ты же куришь!

– Ну иди на меня пожалуйся, – ухмыльнулся он.

Я закрыл глаза. Все-таки надо было выпить таблетку… Хотя нет, вот все закончится, тогда…

– Ну что, отдохнул? – спросил Грэм, убирая окурок в пустую пачку. Я кивнул. – Тогда гулять.

Он все же помог мне подняться, но пошел я сам. Правда, держась за перила и немного пошатываясь, но все-таки… Вообще болеть иногда забавно – любое простое действие превращается в настоящий подвиг. И вроде спускаться пришлось недолго – всего один лестничный пролет, но я за это время почувствовал себя альпинистом. Это было прикольно. Но обратно все же поедем на лифте.

Свежий воздух привел меня не просто в чувство, а в чувство неописуемого восторга. Это было для меня настолько нетипично, что я сначала даже решил тут же позвонить Нике и записаться к ней на прием или хотя бы внести эту реакцию в перечень странных симптомов, проявившихся за сегодняшний день. Но потом понял, что просто давно не выходил на улицу и… соскучился, что ли! Я набирал полные легкие воздуха, потом выдыхал его и испытывал какое-то нечеловеческое наслаждение от этого увлекательного процесса.

– Ваш коктейль…

Это кто тут?!

– Спасибо, – оу, каким голосом с ней Грэм разговаривает! Оу, как при этом у нее ускоряется кровообращение! Любовался бы и любовался! Вот у них все гораздо лучше, чем у Ники с ее Ромео. – Знакомьтесь, это…

– Не-не-не, я на улице не знакомлюсь, – перебил его я. – Но за еду-питье спасибо, добрая девушка, пожалела убогого…

– А это Алекс, убогий, – скрипнул зубами Грэм. – Надеюсь, вы поладите.

– А это обязательно? – спросил я, принимаясь за… как называется этот прием пищи? Пусть будет «второй завтрак».

– Нет, но мне так будет спокойнее. Ада будет работать у нас…

– В хирургии?! – чуть не подавился я.

– Нет, %%%, в булочной, – так же флегматично ругнулся он.– Конечно, в хирургии. А что, ты против?

– Конечно, против!

– Почему? – искренне удивился он.

– Почему?! – не менее искренне удивился я его вопросу. – Ты слышал, как ее зовут?! Ада! Доктор Ада! Да ей только в морге работать можно с таким именем! Доктор Ада! Ты представь, пациент очухивается, а над ним рыжая телка, у нее в одной руке скальпель, в другой зажим, все в кровищи, он такой в ужасе: «Где я? Кто вы?» – А она ему: «Я доктор Ада!». Да это еще хуже, чем Доктор Зло!

Доктор Ада неожиданно рассмеялась – как ни странно, не зловеще, а нормально так, по-человечески…

– Где очухивается? – приподнял бровь Грэм. – В морге? При вскрытии?

– Что? – не понял я. – Да нет, в морге как раз никто не очухивается. Поэтому ей туда и надо. Чтобы исключить контакт с живыми людьми.

– А я не знала, что у вас тут так весело!

– Да у нас тут… Даже слов не подобрать, как смешно, – вздохнул Грэм. – И с каждым днем все смешнее и смешнее.

– Грэм, я серьезно!

– Две минуты назад ты мне так же серьезно каялся, что ты – мудак. И что по-свински вел себя с девушкой – во сне!

– Грэм, это другое!

– Конечно, другое. Эта девушка в отличие от той, что во сне – настоящая. И если она тебе снесет голову, ты уже не проснешься.

– Да послушай же ты меня!

– Ну? – он ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

– Я серьезно, нельзя пациентов подвергать такому стрессу! У нас кардиология переполнится! Все показатели взлетят по сердечникам и коматозникам!

– Да ладно, с тобой же не взлетели, – фыркнул Грэм. – Тебя послушать, так ни тебя, ни меня к больнице близко подпускать нельзя.

– Ты и я – исключения. Подтверждающие правила. Мама, я больше не хочу ням-ням, – я протянул ему пустую тару из-под коктейля. Он взял, выбросил в стоящую рядом урну.

– Алекс, не гунди, Ты уйдешь в отпуск, а мне надо с кем-то работать. А из тех, кто остается, толковых ребят раз, два и обчелся.

– А зачем ты тогда работаешь с бестолковыми?

– А зачем я работаю с психопатом?

– Я классный врач, – принялся я загибать пальцы, – ты меня психопатом не считаешь, сам сказал… и потом, тебя заставляют. Зав. отделением и, собственно, босс. Я ответил на твой вопрос? Развернуто? Теперь ты отвечай на мой. Зачем ты работаешь с бестолковыми врачами?

– Они не бестолковые, поморщился Грэм.

– Ты сам их так назвал.

– Нет, я сказал, что толковых ребят мало.

– Значит, остальные бестолковые.

– Но ты же сам с ними как-то работаешь!

– Мне они не мешают. Как ассистенты они бесценны. Они исполнительные и точные. Большего от них мне не надо.

– Как интересно, – подала голос Ада.

– Да. Мне не нужны инициативные и амбициозные ассистенты, – отчеканил я. – Мне нужны те, которые не задают вопросов и четко выполняют мои указания. Но у него, – кивнул я на Грэма, – другие представления о сотрудничестве. Поэтому с ним вы может и сработаетесь. Но не со мной. – Я повернулся к сверлящему меня взглядом мастодонту. – Если ты вывел меня сюда, чтобы в неформальной обстановке познакомить с Доктором Ада…

– С доктором Адой, – поправил меня он.

– …думаю, мы уже достаточно познакомились, – я пропустил его замечание мимо ушей. – Пошли дальше работать.

– Я тебя вывел, чтоб ты там в обморок не грохнулся, – пробурчал он. – Он просто вида крови боится, – пояснил он Аде. Та округлила глаза, но промолчала.

– Да, а она случайно подошла. После того, как ты ей случайно позвонил.

Он прищурился.

– Ладно, пойдем, – вздохнул он. – Пока там твои бесценные ассистенты парня не угробили.

– Если бы они его угробили, ты бы это уже услышал. И увидел. Ассистенты бы позвонили, и шеф бы прибежал. Все там нормально будет.

– Вы так уверенно говорите, – приподняла бровь Ада.

Я сделал глубокий вдох. Досчитал до пяти. Потом выдох. Потом еще раз досчитал до пяти. И повернулся к Грэму.

– Мы с ней не сработаемся, – повторил я.

Грэм снова тяжело вздохнул. Ада сжала его руку – незаметно, но чувствительно, мол, не переживай, я не обиделась, ты здесь не причем, это он мудак, представляю, каково тебе с ним работать, могу только посочувствовать, так что не бери в голову, встретимся после операции, заодно все обсудим, и про работу тоже поговорим, и не расстраивайся – независимо от того, буду я тут работать или нет, это никак не скажется на наших отношениях, и я тебя хочу, прямо здесь и сейчас, но понимаю, что тебе надо идти, ну всё, до встечи, целую… Вот примерно так она пожала ему руку.

– Вам помочь? – спросила она меня елейным голоском.

– Нет, спасибо, я на машине, – кивнул я на Грэма.

– Хрен тебе, – фыркнул он. – Машина на ремонте.

– Тогда помочь. Давай, становись на четвереньки и поехали…

– Поздно, вы уже отказались, – очаровательно улыбнулась Ада и, развернувшись на каблучках, упорхнула в больницу.

– А если бы я сразу это сказал, ты б согласилась? – прокричал я ей вслед.

Из дверного проема показалась изящная женская ручка, довольно профессионально демонстрирующая неприличный жест. Грэм заржал. Ручка изобразила поклон и исчезла под наши дружные аплодисменты.

– Как она тебя! – прищелкнул он языком, когда убедился, что она ушла.

– Красотка! – искренне восхитился я. – Во всех смыслах.

Грэм непонимающе на меня воззрился.

– Что?! Она что, тебе понравилась?!

– А тебе что – нет?! – теперь я ничего не понял.

– Да нет, мне-то как раз она очень… но ты же так резко против нее высказался!

– Я высказался не против нее, а против ее работы в нашем отделении, – уточнил я. – Это разница.

– Алекс…

– Так, план действий такой, – перебил его я. – мы сейчас идем в операционную, потом я иду отдыхать в свой кабинет, а через час ты ко мне приходишь, и мы все обсуждаем. Или не приходишь, и мы ничего, соответственно, не обсуждаем. Но в любом случае – не раньше чем через час после завершения операции.

– Она завершилась – мы вообще-то вышли, когда все уже было сделано.

– Не все, – улыбнулся я, чувствуя, как меня снова накрывает. По всему организму разливалось тепло, в ладонях приятно покалывало. Настроение катастрофически повышалось, причем, так быстро, что я уже не мог сидеть на месте. Еще чуть-чуть, и я начну петь, плясать, летать – ну, по крайней мере, пытаться это сделать. – У меня еще кое-что осталось.

– О нет, – закатил глаза Грэм.

– Да-а-а-а-а! – счастливо рассмеялся я. Ну вот, теперь все опять будут думать, что я под кайфом…

– Только давай, это… без фанатизма, – буркнул Грэм.

– Слушаюсь, сэр! – козырнул я.

Я бодро поднялся со скамейки и легко взбежал по ступенькам. Мне было хорошо, прекрасно, умопомрачительно, я был счастлив, как дурак из сказки, неожиданно получивший несметные сокровища, жену-красавицу и полцарства впридачу… или просто как дурак. Конечно, через час я буду лежать пластом и считать себя психом, но сейчас мне пофиг на здравый смысл, и никакие научные обоснования моей эйфории меня не вол-ну-ют!

Я летел по коридору, не обращая внимания на косые взгляды коллег и пациентов, преодолевал в считанные секунды лестничные пролеты, игнорируя призывные позвякивания лифтов…

– Доктор, а вы сегодня принимаете? – раздался совсем рядом женский голос, от одного звука которого у нормального мужика сразу же напрочь срывает крышу и отшибает все понятия о моральных устоях, воспитании, законах, этике и еще о чем-то там, что запрещает заниматься сексом с незнакомыми женщинами в любое время, в любом вместе и в неограниченном количестве… Господи, как хорошо, что я – ненормальный мужик!

– Это вы мне? – спросил чисто на всякий случай, а то вдруг галлюцинация? Хотя, если галлюцинация, конечно, так она мне и признается, ага…

– Вам, конечно, – обладательница приятного голоса кокетливо поправила локон.

– Конечно, принимаю, – не менее приятным голосом ответил я. – Я всегда принимаю. По несколько раз в день – при моем ритме работы иначе нельзя. А вы что принимаете? Какие препараты?

Дама смутилась.

– Ой, простите, кажется, меня уже торкнуло, – улыбнулся я ей. – Пойду, пока по моему следу наркоконтроль собак не пустил.

– Ну ничего себе ты скорость развил, – удивленно пророкотал Грэм, показываясь из-за угла.

– Вот, уже, – горестно покачал я головой. – Не успел. Прощайте, свет моей жизни! – я отправил обладательнице эротичного голоса воздушный поцелуй и повернулся к Грэму. – Веди меня, страж! Я не виню тебя, я знаю, что ты чист душой, и что твое сердце бьется в унисон с сердцами наших братьев! И близится час, когда мы соберемся вместе, и выйдем на площать, и стук наших сердец сольется воедино, и загремит он барабанным боем, провозглашая свободу! Свобода! Равенство! Братство!

Медсестрички зааплодировали. Я поклонился.

– Пошли, – подтолкнул меня Грэм. – Там тебе гильотину уже наточили.

– Умеешь же уговорить, чертяка! – я мечтательно вздохнул и… понесся дальше. Грэм, тихо ругаясь сквозь зубы, затопал за мной.

Я быстро заскочил в раздевалку, переодел халат и джбэнь! – распахнув двери, влетел в операционную.

– Алекс, ты очумел?! – подал голос кто-то из бестолковых грэмовских ассистентов.

– Во-первых, не Алекс, а доктор Алекс, – не глядя на него, шагнул я к пациенту. Во-вторых, не ты, а вы, и не очумел, а очумели. Если кто забыл, у нас в больнице есть свои порядки, и они – феодальные.

Ассистент что-то пробурчал себе под нос, но это было уже не интересно. Интересно мне было совсем другое.

Я снял перчатки с обеих рук и коснулся запястья пациента – передо мной тут же открылась подробная карта местности, превратившейся по мановению моего волшебного скальпеля в театр военных действий. Но сейчас бои отгремели, враг разгромлен, защитники зализывают раны, правительство на местах кое-как затыкает дыры в казне, следит за тем, чтобы снабжение продовольствием отдаленных районов проходило без сбоев, а также усмиряет недовольных. Черт, я опять пропустил этот момент погружения! Обычно я это контролирую. Вот видишь интерактивную карту местности с высвечивающимися проблемными зонами, а вот ты переключаешься в режим панорамной съемки и видишь все изнутри… Да, с переключением у меня сегодня плохо. Ладно, раз уж я здесь, давайте посмотрим…

Итак, что у нас с врагом? Ну, что сам узурпатор уничтожен, я как бы немного в курсе – сам спасал от него галактику своим джедайским скальпелем. А вот что думают его последователи? А они ничего не думают! Они в панике, раздавлены, разбиты и не знают, куда идти дальше. Прекрасно! Несколько химических атак, и с ними будет покончено. Как я и думал, они не будут отстаивать свои интересы. А вот освобожденный народ, что вообще замечательно, воспрянул духом и готов поднять на штыки любого захватчика – ну, готов пока только морально, но по сравнению с тем, что было, это безусловный прогресс! Итого, шансов у нас на победу… Ну я бы сказал, девяносто процентов!

Так, а теперь надо успеть отвалить, пока меня не начали отливать. В смысле, отливать – водой, а не в бронзе. Хотя есть и такая опасность – я, кажется, говорил, что может со мной случиться, если пациент решит вдруг на тот свет перебраться, а я еще из погружения не вышел. И хотя сейчас такой опасности нет, рисковать все же не стоит.

Я изо всех сил попытался сконцентрироваться – прежде всего, чтобы осознать, кто я и где нахожусь на самом деле. Сколько на это времени ушло, я не знаю, но в какой-то момент это пришло – я вспомнил, что этот мир – человеческое тело, и, к тому же, не мое. А я – не часть этого мира, я – тоже человек, обладающий собственным телом, которе вот-вот отключится. И у этого тела есть руки и ноги. И руку надо убрать с запястья пациента, а ноги… Ноги должны начать как-то уже двигаться по направлению к кабинету… Да, у меня есть не только тело, но еще и кабинет! А еще у меня есть… Вот оно! Рука как-то самостоятельно вползла в карман, выудила там пузырек с таблетками, открыла, вытащила одну штуку и отправила мне в рот. Надо же, попала! Какая умница! Я проглотил. Реальность начала потихонечку отвоевывать свои позиции. Та-а-ак… Глубокий вдох… Выдох… С возвращением!

Я открыл глаза. Лучше б я этого не делал. Удивленные скелеты – то еще зрелище. Нет, обычных скелетов я наблюдать уже давно привык, но удивленные скелеты – это как танцующие тараканы, забавно, но противоестественно, потому дико и все-таки отвратительно.

– А чего это вы все так выглядите, как будто вас только что выкопали? – поинтересовался я.

– На себя посмотри! – выдохнул Грэм. Ага, его отпустило. Сердцебиение приходит в норму, уровень адреналина тоже. Меня долго не было? Или он просто боялся, что я не вынырну? Все-таки хороший он парень…

– Грэм, ну что у тебя по биологии было?! – возмутился я. – Человек не может посмотреть сам на себя, потому что у него глаза не на стебельках.

– Возражения принимаются, – не стал спорить Грэм. – Что по пациенту?

Я расплылся в довольной улыбке.

– Все так, как я и предполагал. Он поправится. Ну, не сразу, конечно, но поправится.

– Уверен? – о, опять шеф появился, как чертик из табакерки!

– Абсолютно, – повернулся я к нему. – Теперь можно со спокойной совестью передавать его онкологу, пусть назначает ему химию, и еще что-нибудь на свой вкус. Обязательно пусть пройдет реабилитационный курс общеукрепляющий. У него организм уже готов сопротивляться, надо его поддержать. Ну и если случится что-то непредвиденное, в чем я очень сильно сомневаюсь, вызывайте меня. Пока по моей части больше ничего нет.

– Алекс, ты волшебник.

– Угум, – кивнул я. – А теперь отпустите меня в мою волшебную пещеру, а то я когда долго туда не захожу, волшебную силу теряю.

Шеф с готовностью закивал.

– Да, конечно. Отдыхай, сколько тебе нужно.

– А еще выделите мне носилки с рабами, а то я устал на тролле кататься! – затребовал я.

Грэм от неожиданности чуть не снес столик с инструментами, оправдав свое прозвище.

– На тролле?! – переспросил он. – И почему, интересно, ты устал?!

– А потому что он меня троллит!

Шеф благожелательно улыбнулся.

– Разумеется. Сейчас все будет.

За что люблю нашего босса – за то, что он слов на ветер не бросает.

Через пару минут я уже возлежал на носилках, погонял рабов, чувствовал себя могущественным, но безумным чародеем на службе у мудрого и щедрого султана, и мне это нравилось. Нет, все-таки у меня не комплекс Наполеона. Наполеон для меня слишком мелок.

Оказавшись в кабинете, я отпустил санитаров, после чего принял душ и сразу же заснул. На этот раз мне, слава богу, ничего не снилось, так что я прснулся через час, свежий, отдохнувший и… черт возьми, здоровым! Ну вот, голова не кружится, слабость прошла, и на мне снова можно пахать! Главное, шефу на глаза не попадаться, а то отпуска мне не видать, как… собственных глаз, которые не на стебельках…

Я еще раз принял душ. Стало еще лучше. Переоделся. Включил музыку. Стало совсем хорошо. Сделал громче. Потом еще громче. Все равно снаружи никто ничего не услышит. Смех смехом, но если бы та Красная Шапочка оказалась не сном и действительно выстрелила бы мне в голову, этого бы никто не узнал. Впрочем, это неважно. Так, пора уже забыть об этом кошмаре! Я сварил кофе. Налил в чашку. Сел за столик. Прихлебывая кофе, выкурил сигарету. И подумал о том, что я, наверное, зря жалуюсь на жизнь! Может, я и псих, но какой еще псих может похвастаться такими условиями?

В дверь постучали. Не Красная Шапочка, надеюсь?

– Если ты Анджелина Джоли – заходи, если нет – я занят и никого не принимаю! – отозвался я.

Вошел онколог. Нормальный такой дядечка средних лет, прекрасный врач, отличный семьянин, с безупречной репутацией и очень положительной внешностью. Незаменимое для онколога, кстати, качество. Пациенты и пациентки охотно ему верят, потому что он – надежный, на него можно положиться, с ним не страшно, он внушает доверие, надежду и уверенность в завтрашнем дне. И в то же время пациентки в него если и влюбляются, то чисто платонически, на моей памяти его никто не домогался. Я сначала думал, что у него есть какой-то страшный порок, ну не может же быть тут без подвоха! Оказалось – просто хороший человек. Удивительно! Хотя это тоже порок – окружающие, общаясь с ним, рано или поздно начинают чувствовать себя дерьмом. Что неприятно. Но он в этом не виноват, потому что ничего для этого не делает. Человек просто выполняет свою работу. И живет по своим принципам. Вот так-то.

– А где Анджелина? – расстроился я.

– В Голливуде.

– Черт, точно, я забыл… – горестно вздохнул я. – Кофе? Коньяк? Кофе с коньяком?

– Я на работе.

– Тогда спирт?

Он рассмеялся.

– Алекс, за что мне в тебе нравится, так это за твои шутки – искренне похвалил меня он.

– Хм… Странно, – не менее искренне удивился я, – обычно именно это во мне людям как раз не нравится.

– Не обращай внимания, они просто дураки, – махнул он рукой.

– Согласен! – я внимательно присмотрелся к доктору. – Так, стоп! Это мне сон сейчас снится? Или я смертельно болен, и по всей клинике разослали приказ быть со мной доброжелательными? Или…

– Алекс, я хочу выразить свое восхищение, – перебил меня он. – Ювелирная работа!

– Что? А, вы о пациенте…

– Снимаю шляпу, маэстро! – развел он руками. – Я сравнил снимки до и после операции… Это просто невозможно!

Я даже смутился.

– Да ну, какое там невозможно… – глупо пробормотал я. – Возможно. И за это «возможно» мне хорошо платят.

– Не говори глупости, – светло улыбнулся он. – Даже если самому лучшему хирургу из тех, кого я знаю, платить в десять раз больше, чем тебе, он все равно не сможет сделать и десятой доли того, что делаешь ты.

– Вы хотите сказать, что мне стоит потребовать прибавки?

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, – прищурился он. – Эх, ладно, один раз живем, – махнул он рукой, – давай свой кофе!