Текст книги "Пенелопа и огненное чудо"

9
Дружба крепчает

Когда Пенелопа переступила порог своего драконьего дома, окруженная ароматом свежеиспеченных булочек, стол был уже накрыт. Мама носилась по кухне, что-то мурлыча себе под нос, и поцеловала дочку в лоб. Пенелопа улыбнулась. Больше всего ей хотелось рассказать о том, что случилось с ней по дороге, но за столом уже сидела бабушка Эрлинда, а при ней Пенелопе не хотелось ни о чем таком говорить. После завтрака мама предложила отправиться на прогулку. «Надеюсь, б. Э. останется дома», – подумала Пенелопа. Но, как выяснилось, именно сегодня бабушка была не прочь поразмяться.

Идя друг за дружкой по узкой тропинке, они миновали заболоченный лес и вышли на влажные весенние луга. Солнце стояло высоко, в воздухе весело жужжали мухи, шмели и пчелы. Пенелопа смирилась с тем, что с рассказами придется повременить. Через некоторое время они подошли к выстроившимся в круг камням – серовато-рыжые валуны образовывали посреди луга кольцо. Пенелопа уже не раз задавалась вопросом, как они сюда попали, но ни учителя в школе, ни мама не знали ответа. Хотя, как внезапно выяснилось, кто-то все-таки знал.

– Это твой папа расставил тут эти камни, – произнесла фрау Говиндер. – Он их сюда приволок, все до единого. Только не спрашивай меня, как. Сам он говорил, что просто вежливо попросил, и они прикатились сами.

– Ну, следует признать, место для пикника вышло отменное, – пробормотала бабушка, опираясь на один из валунов.

Взобравшись на самый маленький, Пенелопа посмотрела сверху на фрау Говиндер. Внезапно ее охватило чувство невероятной близости с матерью – они всегда отлично ладили, но раньше между ними никогда не заходил разговор об отце, и Пенелопе всегда казалось, что существует какое-то белое пятно, отделявшее ее от Лючии. Но теперь оно исчезло. Мама закрасила его, разрисовала портретами отца, и за это Пенелопа полюбила ее еще сильнее. Отца она тоже любила. По крайней мере, одного из них. Потому что ей теперь казалось, что их было двое – тот, что был мужем ее матери, смешливый и творивший чудеса, и другой, который просто исчез, бросил их, связавшись с другой женщиной. Тот, второй, ей совсем не нравился. Она злилась на него, и от этих мрачных мыслей в голове всё как будто съёживалось. Когда-нибудь они встретятся, и уж тогда она выскажет ему всё, что о нем думает – в этом она была уверена так твердо, как твердо стояли камни на своих местах.

Прогулка затянулась сильно после полудня. Узкая тропинка вела их вдоль изгороди из терна… Но внезапно кончилась. Дальше идти пришлось через заросшее поле. Вскоре показалась проселочная дорога, отделявшая лес от луга. Стоило им ступить на нее, как раздался рокот и гул; Пенелопа съежилась в испуге.

– Кстати, лучше будет, если ты им ничего не скажешь, – проговорила дорога.

– Что? А, да, конечно, – пробормотала Пенелопа.

Фрау Говиндер в недоумении посмотрела на дочь.

– Что – «А, да, конечно»? Ты что, опять что-то услышала?

– А вы что, ничего не слышали?

– Нет. А что, должны были? – спросили мама и бабушка Эрлинда.

– Нет-нет, – Пенелопа быстро замотала головой. И чтобы отвлечь их, тут же предложила бежать наперегонки: – Кто быстрей до во-он той березы?

И тут же бросилась бежать. Мама, немного помедлив, кинулась за ней следом, да и бабушка заторопилась.

– Даже если ты видишь или слышишь то, чего мы не видим и не слышим, – крикнула вслед Пенелопе фрау Говиндер, – есть одно, чего ты не можешь видеть, но видим мы! Это твои огненно-рыжие волосы! Они развеваются у тебя за спиной, словно языки пламени!

Смеясь, она попробовала догнать дочь; Пенелопа тоже расхохоталась. И, что удивительно, бабушка Эрлинда тоже! Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица и она громко вскрикнула: «Аа-а-ах!». Пенелопа обернулась и увидела, что бабушка споткнулась и теперь прыгает на одной ноге.

– Что случилось? – подбежала к ней Лючия.

– Ногу подвернула, – простонала бабушка. – Ох, как больно!

Лицо ее побелело, словно кора березы.

– Ох-ох-ох… Кажется, мне надо присесть!

Она опустилась на траву, и на лбу у нее мелкими капельками выступил пот.

– Дай-ка я посмотрю, – склонилась над ней фрау Говиндер. Но как только она потянула за сапог, бабушка закричала от боли. Пот теперь градом струился у нее по лицу.

– Кажется, я… – пробормотала она. И вдруг повалилась на спину, закрыла глаза и замолчала.

– Что это с ней? – Пенелопа подбежала и опустилась рядом на колени. Она потрясла бабушку за плечо, похлопала по щекам, но та продолжала лежать, не шелохнувшись, и не открывала глаз.

– Она упала в обморок. Ты же знаешь, она не очень хорошо переносит боль. А у меня здесь не ловит телефон. Оставайся с ней, а я побегу за помощью. – И мама умчалась, едва Пенелопа успела открыть рот.

Пенелопа осторожно погладила бабушкину руку.

– Ты меня слышишь? – прошептала она. Но бабушка, по-видимому, ничего не слышала. Поэтому Пенелопа просто сидела и ждала, когда вернется мама, глядела на последние лучики света, пробиравшиеся сквозь ветки и плясавшие на траве, на раскинувшиеся вокруг поля и слушала, как шелестит трава.

Внезапно над ухом у нее загромыхал голос дороги:

– Когда помощь придет, уже стемнеет. К тому же, приближается гроза. Если ты дотащишь эту женщину до меня, об остальном я позабочусь.

– Правда? – Пенелопа подскочила, схватила б. Э. под мышки и принялась тянуть. Тянуть и тянуть. Бабушка оказалась тяжелее, чем могло показаться.

Пенелопе удалось сдвинуть ее на пару сантиметров, но до проселочной дороги оставалось еще метров сто, не меньше.

– Продолжай стараться, – пророкотала дорога. – Гнусь я только в дождь – а когда светит солнце, я твердая, как сушеный червяк. Иначе бы давно помогла тебе.

– Я стараюсь! – задыхаясь, сказала Пенелопа. Теперь она попробовала катить бабушку.

– Что за ерунда! Всё, чем ты тут занимаешься – бессмысленная трата сил. У тебя только мусор в голове, иначе ты бы давно уже занялась тем, что лучше всего умеешь.

Пенелопа ушам своим не верила. Она тянула, толкала, пихала… А эта кривая дорога еще и позволяет себе так с ней разговаривать! И вообще, что это значит – «мусор в голове» и «то, что лучше всего умеешь»?!

– Это значит вот что: а ну-ка встань как следует и стань сильнее! – прогремело вдалеке.

Сказать, была ли то по-прежнему дорога или уже грохотала гроза, Пенелопа не могла. И как нужно встать «как следует», не знала. И уж тем более, она не знала, как стать сильнее. Поэтому она просто остановилась и закрыла глаза. И стояла – тихо, не шевелясь.

Вдруг ее колени задрожали. Казалось, что ноги прорастают в землю. А откуда-то изнутри нее пробиваются длинные лозы, вонзаются в землю, как корни, и вытягивают из нее силу. «Отлично, – пронеслось в голове у Пенелопы, – отлично! Я и правда чувствую себя сильнее!» Она попробовала дышать ровно и медленно, но тут ее словно ударило током. Ай! Пенелопа вдруг почувствовала, что становится прозрачной. Легкой.

Вздрогнув, она посмотрела вниз…

– Эй! Стоп! Не надо! Эй! Куда?!.. Не-е-е-т!!!

Все шло совсем не так, как было запланировано. Она хотела стать сильнее, а не легче! Но ее ноги, ноги!.. Ее ноги в синих сандалиях болтались в воздухе!

10
Сорвавшись с места

Ну, «болтались в воздухе» – это, пожалуй, некоторое преувеличение, но примерно на полсантиметра от земли она все-таки поднялась. А потом на сантиметр. На два. На целых три. На шесть. Внизу шелестела трава, над головой шумели ветви деревьев. Сердце Пенелопы стучало. Она поднималась всё выше и выше. О нет! Вот она уже поднялась на целых полметра! Если так пойдет и дальше, единственное, что ей останется – послать маме открытку: «Прости, пришлось улететь. Шлю тебе привет с Луны! Пенелопа»

Но в то же время парить вот так над землей было по-своему прекрасно. Она могла бы просто позволить ветру нести ее и качать, а сама бы смотрела на мир сверху. Могла бы…

По закатному небу пролетела стая гусей. Хриплые крики птиц достигли ее ушей, вернули с небес на землю. Пенелопа, сама не зная почему, запустила пальцы в волосы и резко потянула вниз. И тут же снова вздрогнула, покачнулась в воздухе, потом ее снова будто ударило током, и сила, тянувшая ее вверх, ослабла. Пенелопа зависла в метре над землей и, держа себя за волосы, вздохнула с облегчением. И прочистила горло.

– Спокойно, – всколыхнулась дорога. – Теперь заверши начатое! Сосредоточься, собери всю свою легкость и передай ее бабушке.

Пенелопа посмотрела на бабушку Эрлинду, на ее большой живот и морщинистые руки, и, сама не зная почему, вдруг стала тяжелее и начала медленно опускаться вниз. Стоило ее ногам коснуться травы, как бабушкино тело слегка приподнялось. Заметить это было трудно, но бабушка уже не касалась спиной земли, а парила в паре миллиметров над ней. Пенелопа осторожно разжала пальцы и подождала немного.

– А теперь – самое сложное, – заявила дорога. – Ничего не делай! Сосредоточься только на том, в каком направлении ей нужно двигаться. Ведь ты собираешься перенести бабушку на меня, а не просто оставить ее повисеть в воздухе. Сосредоточься и жди! И всё. Главное – не теряй терпения и не мешай процессу!

Пенелопа набрала воздуха в грудь и мысленно направилась от того места, где они находились, к дороге. Солнце медленно садилось за деревья, тени деревьев теряли четкие очертания. И вдруг раздался «Вжух!» – и бабушка Эрлинда заскользила по лугу, словно подгоняемый ветром сухой осенний лист. Немного покачиваясь, она плыла дальше, пока не оказалась на асфальте. Выдохнув, Пенелопа помчалась за ней вслед.

– То, что надо, – громыхнула дорога. – А теперь возьми ее за руку и иди рядом.

– А я не могу поехать с ней?

Земля у нее под ногами задрожала.

– Ну, нет. Я могу переместить только одного человека в одном направлении. К тому же, я не лента у кассы в магазине. Или я ошибаюсь, и ты не девочка, а пачка печенья?

– Ладно, ладно, – буркнула Пенелопа и побежала. Темп, который задавала дорога, был не для слабаков.

Больше половины пути до дома они уже преодолели, но тут… «В-р-румм!» – и Пенелопа, крепко державшая за руку б. Э., пошатнулась и упала на мостовую.

– Эй, дорога! Это что за выкрутасы? – возмутилась она, потирая ушибленное колено. – Сначала ты заставляешь меня нестись сломя голову, а потом тормозишь?!

– Торможу я не просто так, скоро увидишь…

В ту же секунду на вершине холма показались огни фар. Бабушка открыла глаза, изумленно огляделась, пробормотала что-то вроде «Странно, я ничего не помню!» (Или «Странно, из чулана вопли!», разобрать было невозможно) и попыталась встать.

Пенелопа подскочила и протянула ей руку.

– Сможешь подняться?

– Пока не знаю!..

Машина остановилась, из нее вышла мама в сопровождении мужчины из соседней деревни. Облегчение на лице фрау Говиндер сменилось изумлением. Мужчина тем временем принялся усаживать бабушку на пассажирское кресло.

– Как вам это удалось? – тихо спросила Лючия у дочери, когда та садилась в машину.

– В другой раз расскажу, – так же шепотом ответила Пенелопа, которая и сама не очень хорошо поняла, что произошло.

Небо озарила первая вспышка молнии. Раздался раскат грома, и вот уже над лугами послышался шум дождя. Хотя судя по тому, какие потоки струились с небес, уместнее было назвать его «потопом».

В любом случае, в свете фар Пенелопа не могла различить отдельных капель – впереди стояла стена ливня. Теперь Пенелопа была только рада, что дорога устроила ей пробежку. Сосед ехал очень медленно, и даже иногда останавливался.

– Контролировать скорость важнее всего. Нельзя переоценивать себя и свой автомобиль, – поглаживая руль, повторял он. – Разумеется, время от времени я даю себе волю! Мотор ведь надо иногда пускать на полный ход. Могу как-нибудь прокатить вас по шоссе и показать, что на самом деле у моей старой доброй колымаги под капотом!

Он всё говорил, не замечая, что дождь уже перестал – так же неожиданно, как и начался.

Пенелопа закатила глаза, а фрау Говиндер осторожно поинтересовалась, нельзя ли уже ехать дальше.

– Разумеется, – ответил сосед. – Только нужно иметь в виду, что по такой погоде дорога ведет себя совершенно непредсказуемо!

«Да и по жаре тоже», – с благодарностью подумала Пенелопа и улыбнулась.

11
Новости для Питча

Ночью Пенелопа летала во сне. Она парила в воздухе над своим драконьим домом и, сколько ни тянула себя за волосы, не могла спуститься. Внезапно на трубе дома появился рыжеволосый мужчина со смеющимся взглядом и помахал ей рукой.

– Эй, послушай! Тянуть себя за волосы – это для новичков! Тут дело совсем не в этом!

Но в чем именно дело, он так и не сказал. В следующее мгновение Пенелопа открыла глаза. Сон улетучился, и вспомнить его она уже не могла, осталось только какое-то странное чувство. Кроме того, ей очень хотелось, чтобы после всего, что произошло в последние дни, рядом был кто-то, кто поддержал бы ее. Разумеется, теперь у нее была дорога… Но дорога – это дорога, и стать человеком она никак не могла. К тому же, она как раз и представляла собой одно из тех явлений, которым Пенелопа не находила никакого объяснения.

– Пенни, завтрак готов! – раздался бодрый голос матери.

Когда Пенелопа спустилась вниз, на тарелке у нее возвышалась горка блинов. Забыв про всякую поддержку, она тут же уселась за стол и принялась за еду. Блинчики с сахаром и корицей! Блинчики с яблочным пюре! Блинчики с кленовым сиропом! Блинчики с клубничным джемом! Уф-ф-ф… Мама пекла блины лучше всех на свете. Остановиться было просто невозможно! Но после восьмого блина у Пенелопы начал болеть живот, а после девятого она почувствовала, как живот раздулся, а сама она так наелась и отяжелела, что даже представить себе не могла, как сейчас отправится в школу. Но фрау Говиндер вполне могла себе это представить! Она сунула дочери в руки рюкзак, поцеловала в щеку и выставила за дверь.

С трудом толкая велосипед по песчаной тропе, Пенелопа решила, что никогда в жизни больше не будет так объедаться. «Все подумают, что я превратилась в шарик, – отдуваясь, сказала она себе. – Хотя кто знает, может, мне повезет, и надо будет толкать велосипед только до старого бука, а подняться наверх дорога мне уж как-нибудь поможет…»

– С добрым утром! – воскликнула она, добравшись до места и, приподняв велосипед, уперлась колесами в брусчатку. Дорога все так же вилась между холмами и делала вид, что спит. Пенелопа кашлянула и подождала еще. Но нет, земля под ногами не дрогнула, вдалеке не раздалось громовых раскатов – вокруг царили тишина и покой.

– Вот соня! Неужели ты еще не проснулась?

Поскольку ответа не последовало, Пенелопа решила, что молчание – знак согласия, и кое-как сама добралась до остановки. В автобусе все немедленно обступили ее, а когда она вошла в класс, поднялась невероятная суматоха. И вовсе не потому, что каждый хотел посмотреть на человека, превратившегося в шарик! «Отличный цвет! Сияешь, как солнце! Ух ты!» – доносилось со всех сторон. Ах, ну конечно! Волосы! Пенелопа уже успела забыть, что ее еще не видели такой. Прибежали дети даже из других классов, и среди них были не только ее сверстники, но и пара человек из восьмого класса.

– Почему ты не сделала этого раньше? Выглядит потрясающе! – дернула ее за локон Анна-Лея, сидевшая с ней за одной партой.

Вокруг носился герр Пумпф, размахивая руками и громко возмущаясь, что никто не обращает на него внимания. В конце концов он снял со стены огромный гонг и принялся в него колотить.

– А ну, возвращайтесь в свой класс! – сердито кричал он, хотя все понимали, что на самом деле он совсем не злится. – Наша драгоценная мисс Говиндер сегодня всех затмила! Даже сорванцы Том и Питч сегодня, кажется, притихли. Но учиться все равно придется.

Замечание насчет близнецов, однако, не вполне соответствовало действительности. Питч был чем-то взбудоражен. На первой же большой перемене он схватил Пенелопу за руку и отвел в сторону.

– Ты случайно не слышала о каком-то там куку?

– Куку – это моя кошка! А при чем здесь она?

Но вместо ответа Питч снова спросил:

– А о Черной Топи слышала?

Пенелопа вздрогнула, глаза у нее загорелись.

– Что ты знаешь о Черной Топи? – набросилась она на Питча, но тут же пожалела. Вид у него и без того был перепуганный.

– Да в том-то и дело, что ничего… Я даже не знаю, что это и где! – запинаясь, сказал он. – Я… Я подумал, может быть, ты знаешь…

– Да? И почему ты так решил?

– Потому что… Потому… – Питч замолчал и успокоился лишь, когда Пенелопа взяла его за руку.

– Потому что… кто-то велел мне отнести Куку в Черную Топь. Вот так прямо и сказал: «Отнеси Куку в Черную Топь!»

Пенелопа побледнела. Неужели кто-то собирается похитить ее кошку?

– Кто это тебе сказал?

– Да в том-то и дело, что никто! Я просто услышал голос… В голове, понимаешь? Я играл на футбольном поле, вокруг ни души – и вдруг над ухом раздался этот голос. Тихий такой, даже ласковый, и попросил отнести куда-то какое-то куку…

Отступив на шаг, Пенелопа смерила его взглядом. Посмотрела на его голубые кроссовки с разноцветными шнурками (голубым и оранжевым), на тощие ноги в поношенных джинсах, потрепанный черный свитер и соломенные волосы… Неужели он тоже?.. Но разве такое возможно?

– Ты что, тоже слышишь наперед?

– Я… что? – брови Питча поползли вверх от удивления. – Слушай, Пенелопа, понятия не имею, что вы там все слышите! И я бы сразу забыл про этот голос, если бы тут же не услышал другой, и он назвал твое имя. Именно поэтому я тебя и спрашиваю: что все это значит?

Питч растерянно переминался с ноги на ногу.

– Тот голос – я имею в виду, второй, – был уже не таким дружелюбным. Он был каким-то скользким и холодным… «Этот голубой шнурок – твоя новая игрушка, Говиндер?» – спросил он. А потом тишина. Я подождал еще, и уже почти поверил, что мне просто померещилось. И продолжил гонять мяч. Но сегодня утром увидел тебя и решил, что надо все-таки рассказать. Может, ты знаешь, что к чему…

Пенелопа не знала, что ответить. То, что рассказал Питч, казалось какой-то бессмыслицей. Она начала тихо пощелкивать языком. Колени задрожали, но она тут же взяла себя в руки. «Я, Пенелопа Говиндер, разберусь, что тут к чему!» – мысленно пообещала она себе.

– Спасибо, что рассказал, – сказала она Питчу. – Думаю, это важно. Как только я пойму, в чем дело, обязательно скажу тебе. А сейчас пойдем к остальным, у нас же все-таки перемена!

12
Бетонщик

Если делать уроки, думая о чем-то другом, можно просидеть за столом целую вечность. Пенелопа уже три часа корпела над сочинением и написала пока всего два предложения – не то чтобы много. Особенно если учитывать, что к теме сочинения эти две фразы не имели никакого отношения.

«Отнеси Куку в Черную Топь!»

– вывела она крупными буквами на линованном листе. А снизу, помельче:

«Этот голубой шнурок – твоя новая игрушка, Говиндер?»

Пенелопа решила записать услышанное в надежде, что это поможет ей разобраться. Мысли в ее голове сплетались в клубок. То, что Питч не обладает даром предслышанья, было очевидно. Волосы у него были хоть и соломенные, но не рыжие, и к тому же рядом с ним Пенелопа никогда не ощущала ничего необычного – а отец упоминал, что такие как, ты могут чувствовать друг друга. Но что же он тогда слышал? И главное, кого?!

– Да ну его! Я так никогда ничего не выясню!

Пенелопа вскочила из-за стола, быстро собралась и направилась в деревню.

Дом, где жил Питч, был самым большим и самым впечатляющим во всей округе. Выкрашенный в ярко-желтый цвет, украшенный лепниной, он был похож на небольшой дворец с башенками и эркерами. Чтобы подойти к дому, нужно было пройти сквозь кованые ворота, а затем пересечь огромный и очень ухоженный сад. Вдалеке на небольшом возвышении стоял сам дом. Остановившись перед большой дубовой дверью, Пенелопа позвонила. Сердце ее отчаянно колотилось. Но никто не открывал. Подождав, немного, она позвонила снова и на всякий случай еще постучала по двери молотком в виде головы льва.

Внезапно позади раздался какой-то хруст. Пенелопа испуганно обернулась. В саду под большим олеандром стоял странно одетый человек в серебристо-черной мантии и колпаке, из-под которого выбивались тонкие седые волосы. В руке у него была черная волшебная палочка, которой он почесывал локоть.

– Приветствую, юная леди! Давно звонишь? Мы все на террасе с другой стороны дома и, вероятно, ничего не слышим! – улыбнулся он.

– Э-э… – только и могла произнести Пенелопа.

– Может, присоединишься к нам? Ты, наверное, пришла к моему сыну?

– Ну, вообще-то я пришла к Питчу, – с трудом ответила Пенелопа.

– Тогда пойдем! Он, безусловно, будет рад оказаться в компании хоть кого-то из сверстников. Мы тут празднуем день рождения Эми!

Эми была младшей сестрой Питча и училась в начальной школе. Пенелопа пару раз видела ее, когда та с братом и матерью ходила по магазинам.

С их отцом она до этого не встречалась и знала о нем только то, что люди в деревне за глаза называли его «Бетонщиком» – ему принадлежала бетонная фабрика «Интермикс».

– Послушай, а может, ты хотела бы принять участие в моем шоу? Я тут собирался немного поколдовать для малышки… И не отказался бы от помощи ассистента. Или ассистентки. – Бетонщик с надеждой посмотрел на Пенелопу. – Тем более что Питч не собирается мне помогать…

– Ладно, – пробормотала Пенелопа, – только если это не займет много времени. Мне еще нужно кое о чем поговорить с вашим сыном.

– Не бойся, не пройдет и десяти минут, как ты снова окажешься на свободе! – усмехнулся Бетонщик и легким шагом направился в глубину сада.

Питч совершенно не ожидал увидеть Пенелопу, но действительно обрадовался.

– Ты не представляешь, как меня раздражает вся эта мелюзга! Поднимемся ко мне в комнату?

Когда Пенелопа сказала, что уже пообещала принять участие в шоу, Питч закатил глаза.

– Папа кого угодно запрячь сумеет!..

В дальнем углу сада, под грецким орехом, Бетонщик устроил небольшой помост. На заднем фоне с карниза свисали куски серо-черной ткани. Два поставленных вертикально сундука, накрытые красным бархатом, служили столом. Сцена была украшена мерцающим серебристым тюлем. Зрители сидели на перевернутых деревянных ящиках.

– Выглядит потрясающе! – воскликнула Пенелопа. Глаза отца семейства горели. Встав перед столом, он взмахнул палочкой, словно дирижируя невидимым оркестром.

– Я просто обожаю фокусы. Как здорово, что ты согласилась мне помочь! Ты готова, девочка? Тогда я позову зрителей!

– Что вы! – засмеялась Пенелопа. – Это задача ассистентки!

И помчалась прочь.