Текст книги "По любви. Грязный стиль"

Неуязвимая любовь

Тебе кажется, что любовь решит все твои проблемы. Она ворвётся в твою жизнь, смоет недостатки и наладит антенну гармонии. Каждый мечтает об успехе с первой влюблённости. Чтобы она закончилась браком и продлилась вечность. Потом, правда, вечность сменяется на 20 лет, а чуть позже – на 10, но не суть. Эффект казино срабатывает как часы – человек ленив и ссыклив во всём, поэтому так часто несчастен. В реальности же ты встретишь своего человека, выйдешь замуж/женишься, только когда познаешь разную любовь. Да, именно разную, то есть не только по отношению к мужчине, но и к миру вокруг себя. Я бы начал с любви к себе. Подавляющее большинство людей боится быть собой, а значит, стыдится и не принимает себя. Любовь к себе часто путают с эгоизмом, хотя у этих определений абсолютно разные посыл и философия. Разве любовь – про инстинкт самосохранения или выгоду? Она про искреннюю отдачу и уважение. Эгоизм – слабак, ползающий по земле в попытках выжить. Когда ты любишь не человека, но своё ощущение возле него – это эгоизм. Любовь – сила, которая парит над землёй, не знает про эго и потому неуязвима. Ну, вот представь, ты взрослый мужик, а какой-нибудь первоклассник на улице подошёл и начал бычить, обзываться – ты заденешься? Испугаешься? Ты улыбнёшься и пойдёшь дальше. Сила! Вспомни, как ты относишься к человеку, которого любишь, как не видишь изъянов и умиляешься его глупости. Как веришь в него и его успех. Вспомни, как заботишься о нём и делаешь всё, чтобы он был счастлив. Так ли ты ощущаешь себя и поступаешь по отношению к себе? Вот-вот. Дружба – одна из главных ступеней познания любви. По сути, дружба и есть любовь, только без сексуального влечения. Самое ценное в дружбе – это безусловность. Т. е. ты находишься с человеком не за его плюсы и недостатки, а просто так. Любовь к другу учит принимать человека без цели его трахнуть, а это одна из основ длительных отношений и брака.

Теперь про любовь к своему миру. Про любовь к тому, что и кто тебя окружает. Иногда смотришь на человека – вроде хорош собой и не тупой как хомяк, но почему-то стесняется людей, с которыми дружит, квартиры, которую снимает. Почему-то ненавидит свой город и работу, на которую ходит вот уже 10 лет. Девушка/мужчина влюбляется не просто в тебя, но в твой мир. А как можно полюбить твой мир, если самому тебе он кажется скучным и убогим? Если ты не увлечён своим делом и лишён интересов. Если готов обменять себя на чужое по первому зову. У тебя должна быть связь с улицами и продуктовым, в котором ты ежедневно покупаешь пачку сигарет с йогуртом. Я живу в Москве четвёртый год и не спутаю её запах ни с каким другим городом. Более того – я люблю этот запах. Особенно летний, когда разбившийся об асфальт дождь хочет поскорее стать паром. Неважно, сколько денег ты успел заработать или купить люксовых машин. Неважно, много ли знаний ты успел в себя впихнуть. Пока ты не любишь себя, друзей, свои мечты, знакомых и бар, в котором ошиваешься каждый четверг, пока ты не доволен своей жизнью и не способен заиметь роман хотя бы даже с улицей, на которой живёшь, – твоя постель будет переполнена пустотой, а сам ты – несчастьем. Любовь нужно понять со всех сторон. Изучи её досконально и, если надо, – обожгись. Мир будет крутиться вокруг кого-то другого, пока ты не влюбишься в себя.

Мой самый чистый кайф

Иногда я хочу взять телефон, и сказать ей, как есть. Ну, что люблю её и больше никого. Что моя жизнь – хаос, одиночество и война, но когда она чешет мою голову, я словно выхожу на перекур из этого ада. Что только её голос делает меня нежностью, что только её прикосновения способны разомкнуть мой кулак. Эта голубоглазая никак не была похожа на счастье. Раздражала меня своей правильностью, и не хотела стричься короче, когда я сто раз просил, грозил и умолял. Эта голубоглазая знала, что она и есть мое счастье. Я напивался с друзьями до вертолётов, всаживался до безумия, но она всегда забирала меня с улыбкой и везла домой. Везла, чтобы целовать и гладить. Чтобы бежать за активированным углем в соседнюю аптеку в 4 часа утра, лишь бы я только жил. Иногда я хочу написать ей письмо. Длиннющее, с миллионами запятых. Ну что каждый раз, когда я не могу с кем-то кончить, я закрываю глаза и представляю её – «оставь навсегда нас нелюбимыми». Иногда я хочу рассказать ей, как никогда не сомневался в ней, но всё равно ревновал. Молчал, но болел, когда мы перестали быть вместе. Я ушел от неё, но любовь всё равно осталась. Въелась. Разбежалась по венам. Любовь, как вирус, и только она – антидот. Мы скользили друг на друге, словно в мыле. Ленились выходить на улицу и играли в «что поместится в бутылку». Она всё время шкодничала и смеялась, её волосы были похожи на волны. Ну те, что рисуют дети. Она была первой, кому я выделил полку для браслетиков и платьев. Она была первой, с кем я перестал замечать других. Я пытался убежать, забыть и не вспомнить её родинки на пояснице. Удалял все фотки. Я – торнадо и совсем не знаю, как быть иначе. Я – дебошир, наркоман и пьяница, но стоит ей лишь прилечь на моё плечо, как ничто больше не имеет значения. Ни даже если я в кого-то сейчас влюблен. Мы никогда не будем вместе. Мы будем вместе всегда. Она моя самая настоящая. Она – мой самый чистый кайф.

Любовь на расстоянии

Мы готовы пережить любовь на расстоянии, а после пообещать, что так больше никогда не будет, и снова решиться на это годы спустя. Любовь не интервьюер, она не спрашивает. Мы встретились с Алисой летом, когда она приехала на свои последние каникулы Сорбонны. Алиса изучала живопись, у неё был острый, аристократический профиль и седая (оставшаяся от родительского развода) прядь. Как и любого художника, который учится на последнем курсе, её уже тошнило от музеев и выставок. Зато тянуло на глупость, хулиганство и победить свою любовь творчеством. Она рисовала меня через день и, надо сказать, позировать – это крайне запарное дело. Мы занимались чёрт-те чем до сентября. В туалетах, на крышах и даже на свадьбе моей подруги мы так загрузились алкоголем, что легли посреди танцпола и разводили руками-ногами, словно плыли. Это был танец рыбьей любви. Я не виноват, что никто не понял. Кислотники уверяют, что времени нет, но август всё равно наступил, и Алиса улетела в Париж. В моей ванной остался её фен и пустота, которая парализовала всю квартиру. Мы договорились пережить этот год и заниматься сексом по скайпу. За первое я был не очень уверен, а вот со вторым Алиса оказалась знатным экспериментатором. Она включала побольше света, раздвигала ноги и ложилась любовью впритык. Нехватка была всегда. Не было ни дня, чтобы я не хотел сказать всему этому «стоп», выпить последнюю рюмку и завязать. Я злился, засыпая в одиночестве, и обижался, что её нет рядом. Я хотел ответить на сообщение другой и уйти, но Алиса всегда звонила вовремя. Плюс её мама готовила мне сердечки в сметане, а я их обожаю. Я держался. Каждый её приезд был праздником. Я закупался ароматическими свечками, отменял всё на свете и разгонялся до смерти, спеша в аэропорт. Мы держали молчание по дороге в город, будто стали друг другу чужими, а потом тормозились на обочине и трахались до крови. Мы были отчаянными. Каждый её приезд был долгожданным концертом, на котором все обязаны напиться и плясать. Я покупал ей тысячи воздушных шаров и кормил сладкой ватой. Мы боялись заснуть и обнимались покрепче, чтобы не потерять друг друга на кровати. Мы любили. Особенно, когда Алиса чесала мне голову. Весной у Алисы пошли экзамены. Её звонки стали реже, а мои гормоны безумней. Мы впервые поругались. Она плакала, а я злился и бездумно катался по Невскому проспекту. Благо всё это продлилось полчаса, иначе б я выехал на встречку и познакомился с новыми друзьями в лоб. Воздух проверял нас на прочность, и если бы мы сомневались друг в друге, весь этот год был бы зазря. Оставалось 4 дня до лета и 6 до её последнего экзамена. Я вымыл машину, сложил все свои разбросанные вещи в шкаф и принялся зачеркивать дни крестом в пластмассовом календарике с голой бабой. Я стоял у выхода в аэропорту и вспоминал, как откладывал ей с зарплаты на лишний билет домой. Она вышла. Мы прожили с ней губы в губы ещё год, а потом её снова решили «уехать». Я поддерживал её слезы всем телом, но молился на коленях, чтобы ей не открыли визу. Я точно знал, что не переживу ещё раз, но бог не услышал мои молитвы. Между нами случился Ноябрь. Она утешилась китайцем, а я… впрочем, неважно. Любовь на расстоянии возможна, но только если это любовь, если в этой любви есть доверие, и главное – конкретные даты на встречу.

Прыгать или нет

Иногда я приезжаю в наш город и стараюсь тебе не писать. Делаю вид, что не вижу твоих фотографий в ленте или тебя, идущую по проспекту. Иногда адреналин опускается в ступни и я оборачиваюсь, когда слышу этот низкий, но нежный, затерявшийся между кашемиром и бас-гитарой, голос. Сколько дней осталось до лета и почему не может быть столько же до тебя? Иногда я смотрю в твои чёрные, как нефть, глаза и перестаю слышать губы. Звук превращается в сладкую, как киндер-шоколад, мелодию. В выход за пределы пустоты, но это счастье и так не бывает. Или бывает с другими. Или я ни черта не знаю о том, как и что бывает, знаешь ли. Двое неумеющих плавать стоят перед рекой и думают, как бы сейчас научиться летать. Обычно люди сходят с ума, когда так долго думают. Находят обрез поувесистее и стена на заднем принимает их такими, какие они есть. Эти идиоты совершенно разучились верить в чудеса. Иногда я хочу, что бы ты позвонила мне рано рано утром и сказала, что стоишь на перроне Ленинградского вокзала, а в Москве тепло.

А в Москве по-воскресному пусто. А в Москве – ты. Я поднимусь ракетой – и мне будет казаться, что такси едет слишком медленно. Иногда мне хочется, чтобы ты вдруг оказалась отчаянной, лёгкой, как салфетка, что сорвалась со стола. Иногда я хочу, чтобы ты меня поняла, а значит, приняла, и мы больше никогда не были врозь. Порой я нечаянно наступаю тебе на ногу, и это почему-то делает нас такими близкими.

Не путай любовь с пинком

Люди обожают повесить ярлык «любовь» буквально на каждого встречного. Придумать ему пару любимых качеств, убедить себя в его уникальности и потом, чуть позже, хорошенечко пострадать. Ты всё пытаешься понять свою ошибку и где надо было сказать что-то другое. Ты зарываешься в гипотезы о том, что было сделано не так. Но что, если все эти гипотезы и есть твоя самая большая ошибка, которую ты совершаешь каждый раз, вот уже не в первый раз. Что, если смысл происходящего совсем в другом?..

Так, ну смотри – встретила ты, значит, мудня похлеще, Геннадия, носки в углу стоят, и дети, глядя на его лицо, плачут – царь пивка и отрыжки. Корчит из себя умника, мол, все вокруг ни черта не вдупляют, а особенно ты. Типа он одолжение тебе делает – необычный и единственный. А ты прямо душечка – мы с Геночкой, куда Геночка захочет, когда Геночка проснётся… Ты не в себе и будто страдаешь булимией – пожираешь его огромными порциями, а тебе все мало и хочется только сильнее. Ты готова татуху свести и от жрачки отказаться, лишь бы Геночка был доволен. Короче, судьба! Ты тут как бы счастье своё пытаешься устроить, и не мешайте, не лезьте, молчите. А мы и так молчим – выставили руки, молчим и ждём, когда ты выпрыгнешь из окна.

Первую тройку дней после расставания ты будешь легка и весела – встретишься с подружками и Петей, которому ты так давно обещала ужин. Эйфория растянет губы между ушей и это будут самые честные моменты в твоей жизни. Потому что потом тебя накроет всё то, что ты вычитала или увидела в фильмах, всё то, о чём рассказывали подруги и мама, короче – страдай!

Эта ситуация не банальна, но естественна. Мы все подключены друг к другу, и кажется, что наш долг – повторить опыт. Загрузить файл такого формата, чтобы каждой операционке подошло. Чтобы на том конце смогли открыть и прочитать.

Но это не пуля. Всего лишь порох, который инициирует непреднамеренное убийство. Потому что, не успев опомниться, ты возьмёшь первый попавшийся на глаза вопрос и начнёшь бороться с демонами, которых нет. Заглянешь в Гугл и порежешь на мелкие кусочки своё сердце. Ты не дура, просто умеешь, как умеешь.

Но что, если весь этот гон был не про любовь или то, как нужно вести себя в отношениях? Что, если это вообще не про отношения или чувства? Человек привык заниматься поиском, как будто он что-то потерял, вместо того чтобы повнимательнее разглядеть то, что нашёл.

Расслабься, никакая это не любовь и даже не влюблённость. Это ты никак не можешь двинуться вперёд и при этом затрахалась стоять на месте. Да, система ценностей решила тебя тряхнуть, но при чём тут вот это всё? Лучше спроси себя: на что ты решилась? Какую линию наконец смогла перешагнуть? Чего ты так долго боялась и разбоялась? Ну вдумайся хотя бы на чуть-чуть – всё это было лишь помутнением рассудка и последующей шокотерапией. Это просто команда, которую знает и готов выполнять твой процессор. Любовь не стала бы мучить или унижать. Всё, о чем тебя просит «неразделенная любовь», – это сделать то, на что ты никак не могла решиться. Сделай и шагни вперёд.

Когда тебе за сорок, любовь не кажется меньше

Мы любили друг друга. Ей было 43, а мне – 24.

Если я проснулся не от её чавканья – день обещает быть обычным, а это хуже всего. С другой стороны – я тогда жил на Ленинградском вокзале, и утренний минет могла сделать уборщица Фарида или дежурный мент. У Фариды был муж, а ментам я не доверял с детства. На вокзале я оказался от усталости. У меня были деньги поехать в Петербург, и любимая тётя обещала замариновать мясо, но я почему-то остался стоять на перроне. Я сдал свою сумку в камеру хранения и решил провести свои майские праздники в душном зале ожидания.

Первая ночь была тревожней всего. Мне казалось, что мужчина справа хочет меня обокрасть. Я слишком долго прожил в одиночестве. Все, кто задерживался возле меня больше, чем на 2 часа, казались навязчивыми мухами, а насекомых я не люблю.

Меня разбудил отточенный голос диктора. Он обещал, что в 5:30 поезд отправится прямо ко мне домой. Прямо туда, где я впервые влюбился. Я обернулся на табло – всё, а особенно шея, затекло. Надо было прогуляться. Евгения Викторовна продавала китайские игрушки. Она, кудрявая, стояла возле своего лотка и запускала фею из книги про Питера Пена. Пластмассовая игрушка подлетала вверх и снова опускалась на нежные руки Жени. Мы встретились взглядами, улыбнулись друг другу, и на этом всё. Никаких нежностей в переписке, никаких попыток быть кем-то другим. Я поднялся на второй этаж, разбудил Costa Coffee и заказал ей ореховый латте. Самый большой.

Вокзальная романтика не любит ждать. К вечеру Женя отвела меня туда, где никто из вас не был. Точно. За 350 рублей нам выделили подсобку. Женя притащила что-то вроде клеёнки, и мы упали на пол. На её носу проступали веснушки, на её левой икре была нелепая татуировка – черно-белая пантера. Это всё же лучше не получившегося портрета французского бульдога Сэмми на лобке, знаете ли.

Женя была трижды замужем, и её 14-летний сын жил в Клину. В том самом, где меня охватывала депрессия каждый раз, когда я ехал из Петербурга в Москву на машине. А ещё у неё взят кредит на бытовую технику.

Через пару дней я освоился. Менты не трогали, потому что я был дорого одет, а мыться я ходил в раздевалку для персонала. Мой телефон разрядился, и я никак не хотел его вернуть к жизни. Мы гуляли с Женей по перронам, жрали пиццу и сношались до песка везде, где не было камер. Любая стена виделась нам неплохой опорой. Как и любая баба, Женя пыталась меня ревновать – то к Зине из соседнего магазина, то к чересчур опрятной Снежане, которая работала проводницей на Сапсане. Я бы трахнул Снежану, будь я немного расторопнее.

– Нет, ну я понимаю, что Зина моложе, всё ок.

– Может, третьей её возьмём?

Женя делала лица и выходила из подсобки. Я – смеялся и хватался за член. Не знаю, почему. Наверное, от счастья.

На мой 12-й оргазм Женя кое в чём созналась.

– Ты вообще представляешь, сколько мне лет?

– Конечно. (Я вообще об этом не думал.)

– Ты извращенец?

– Я ядерный коллайдер.

– Это как?

– Если б я только знал.

Только потрёпанный взгляд выдавал Женю. Все остальные части тела, несмотря на 14-летнего сына, зажимали меня между ног молодостью. Я поцеловал её в гусиные лапки и принялся трогать между ног. Это была третья, предпоследняя ночь.

Женя умела наслаждаться. Она не хотела претендовать, и мы говорили о чём угодно, кроме нашего будущего. Ей очень нравились мои рассказы про Италию и про то, как я очутился в Марселе и чуть было не попал в тюрьму. Она любила Москву от безысходности. Она любила её, как и я – за деньги.

На четвёртый день я отнёс телефон в книжную лавку, чтобы он воскрес. Женя уже стояла возле лотка. Конец всегда пахнет грустью. Всегда хочет запятой. Всегда пытается быть грубее, чем он есть. Я вышел на центральную парковку покурить – справа была моя жизнь, слева – неорусский с попытками на северный модерн Ярославский вокзал. Я стряхивал пепел в никуда и пытался быть трезвым.

Когда тебе сорок три, любовь не кажется меньше. Прощаться легче, но не любить.

Я вызвал такси и вернулся в Москву.

Пластмассовая фея из «Питер Пена» стояла на холодильнике, а я так и не решился запустить её в потолок.

Хочу любить

Иногда смотришь на кого-нибудь издалека и думаешь – какая роскошная женщина. Но вот ты подходишь ближе, а она в свою очередь открывает рот, и… Ау, волшебство, куда ты ушло? Ты прикладываешь давно сдохший от чрезмерной переписки айфон к уху и интеллигентно сливаешься.

А иногда ты подходишь к той самой роскошной девушке, и всё вдруг замирает: вот она, перед тобой, в блестяшках на коктейльном платье, которое нужно немедленно сорвать. Ты умиляешься каждому её слову, восторгаешься каждым движением и, о боже, любишь.

Да, да-да-да-да-да, ты очень и очень пьян.

Ты в той самой кондиции, где даже тупой Буратино покажется тебе другом детства, а потасовка на улице – Мортал Комбат. Вот и я, не совсем трезвый, подошёл и начал умиляться. Договорились встретиться за обедом.

Первое, что я выяснил – такой откровенный стиль одежды у неё всегда. Видимо, она всё время работает на пьяный глаз. Яркое и короткое платье было её униформой. Мы заказали, и началось. Сперва эта второсортная легенда (которую я, кстати, не просил) под названием «откуда все эти бабки».

Затем пошли пафосные изречения об очень высоком. О таком высоком, что я не сдержался и начал задавать вопросы, к которым она, 30-летняя покорительница Москвы, была никак не готова и, попав в череду оплошностей, решила принять позицию «раскаянья». К слову, хороший прием. Помню, развели как лоха, ей-богу.

Самое важное в этой рокировке – подольше не сдаваться. Упираться всеми местами, но держать ноту пафоса. Нести чепуху достойно и выразительно. Только когда вы по-настоящему опустите себя в говно, финт с раскаяньем ударит в цель, развернув ситуацию на 180. Моя собеседница слишком быстро сдалась, но её не за что винить, ведь она зарабатывает этим на хлеб и лабутены, поэтому не рискует по привычке. По всему видно: на некоммерческие обеды она ходит крайне редко – рефлекторы сработали как часы. Заготовки полились ручьём. Она искренне хотела мне понравиться, но уходила всё дальше и дальше от меня. Человек напрочь разучился НЕ играть. Её опыт и прошлые достижения ни на секунду не позволяли ей быть собой. Убогое зрелище, когда тебе рассказывают про умерших родителей ради тактического хода. Причём, судя по тому, как ушли все неровности речи, история эта рассказывалась уже не первый год.

Целый час, пока шла трагедия, я думал – ведь ты просто хочешь любви. У тебя есть деньги, машины, квартиры и прочие элементы комфорта, а теперь ты просто хочешь любви. Хочешь, но не можешь. Потому что тебе кажется, что любовь должна иметь соцпакет и гарантии. Ты начиталась умных книг про транссерфинг, но ты ничего не поняла. Вернее, поняла только то, что захотела. У любви, которую ты хочешь, нет райдера, она не знает про кризис и токийскую биржу.

Расскажу вам про одного своего друга: человек приехал в Петербург, где его не ждал практически никто. Он поступил учиться, начал искать варианты заработка, и как-то мы прогуливались по Фонтанке и говорили про женщин. Я спросил: «Ну, а кто тебе нужен?» Он ответил: «Мне нужна любовь». Ну, любовь – это ладно, а конкретней? Конкретней некуда – любовь. Вокруг его желания не было ничего лишнего. Ему не нужны были бонусы и выгодные партии. Ему была нужна та редкая, одна на сто миллионов, любовь. Я все пытался выяснить параметры, но их просто не было. Спустя несколько лет он её нашёл. Нашёл и через пару лет женился. За ней нет никаких бонусов, но она воистину прекрасная и настоящая женщина.

Моя русалка закончила на том, что очень устала, и я ей верю. Поняв конфликт, я даже хотел взять её за руку и сказать – пошли, теперь всё будет по-другому. Но правда в том, что не будет. У меня нет миллионов, а она сделает всё, чтобы жить не хуже, чем сейчас.

Мы часто думаем, что знаем, чего хотим, но задай ты себе этот вопрос, и наступит пауза.