Текст книги "Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности"

Следовательно, в современной теории уголовного права прочно утвердился взгляд на социальную справедливость как на «всеобъемлющую категорию» (Ю. И. Ляпунов); «отражающую глубинные социальные закономерности и структуру социальных ценностей» (В. В. Похмелкин); содержание, если не сущность, уголовной ответственности (А. М. Яковлев); явление, «неотъемлемыми элементами» (С. Г. Келина, В. Н. Кудрявцев), «качественной стороной или аспектом» (А. В. Наумов), «критерием» (В. В. Похмелкин) которого выступают другие принципы уголовного права.

Социальная справедливость рассматривается как «аккумулирующий» (А. В. Наумов), «обобщающий», «интегративный» (С. Н. Сабанин) принцип; обращается внимание на ее «социально-регулятивную роль», выделяются ее функции (В. В. Похмелкин); очерчиваются сферы («специфические формы») проявления и «взаимодействия» социальной справедливости с другими принципами в уголовном праве (Ю. И. Ляпунов).

В приведенных высказываниях обнаруживаются два не совсем одинаковых подхода к социальной справедливости в уголовном праве. Первый связан с определением ее содержания посредством иных принципов (С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев, А. В. Наумов, С. Н. Сабанин), когда «справедливость воплощается не в каком-то одном, а во всей системе уголовно-правовых принципов» (В. В. Похмелкин). Второй – с определением ее содержания при помощи обозначения «специфических форм проявления» и «тесного взаимодействия» с иными принципами уголовного права (Ю. И. Ляпунов).

Вместе с тем данные подходы по отдельности не образуют того достаточного методологического фундамента, на котором можно было бы полностью раскрыть содержание категории «социальная справедливость» в уголовном праве. Социальная справедливость влияет на содержание уголовного права не только через ее образующие принципы, но и непосредственно через содержание конкретных норм уголовного законодательства. Этот момент не учитывается сторонниками первого подхода. Социальная справедливость не просто «взаимодействует» с уголовно-правовыми принципами, а реализуется в них, выступая во многом по отношению к ним как «общее» к «частному». Этого не учитывает Ю. И. Ляпунов.

Однако даже если соединить два указанных подхода в один, он также не освободится от методологических изъянов.

Так, в перечнях упоминающихся принципов, выражающих социальную справедливость, объединены, строго говоря, неравные по сферам реализации (по объему) и значению принципы: «законности» и «ответственности каждого перед обществом» (С. Г. Келина, В. Н. Кудрявцев), «законности» и «индивидуализации ответственности и наказания» (А. В. Наумов), «гуманизма» и «индивидуализации ответственности» (С. Н. Сабанин), «равенства граждан перед уголовным законом» и «индивидуализации ответственности» (В. В. Похмелкин).

Хотя Ю. И. Ляпунов весьма точно определяет сферы проявления принципа социальной справедливости, остается неясным, по какому критерию (основанию) таковые им отобраны. Правда, из другой его работы можно предположить, что таким критерием выступает категория «общественная опасность», которая «оказывает непосредственное или опосредованное влияние на… отражение и реализацию в нем (уголовном праве. – В. М.) основополагающих принципов социалистического демократизма, социальной справедливости, гуманизма, законности, а также специальных общеправовых принципов»122122
  Ляпунов Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная категория советского уголовного права. М., 1989. С. 115–116.


[Закрыть]. Однако и здесь остается не до конца ясным характер связи между категорией «общественная опасность деяния» и социальной справедливостью, и здесь опять-таки принцип «социальной справедливости» указывается наряду со «специальными общеправовыми принципами».

Весьма перспективным представляется определение функций социальной справедливости В. В. Похмелкиным. Между тем он не обозначает четких контуров того социального феномена, проявлением которого и выступают данные функции, в целом не раскрывает механизма воздействия социальной справедливости на уголовное право.

Итак, можно сделать вывод о том, что в существующих ныне в уголовно-правовой науке подходах к содержанию и структуре социальной справедливости в уголовном праве еще недостаточно используется системно-структурный метод исследования социальных явлений.

С точки зрения преодоления указанного недостатка и в плане более точного соответствия общенаучному и историческому методам исследования представляет интерес концепция В. М. Когана.

«Справедливость, как известно, имеет два аспекта, или две формы: она бывает уравнивающая и распределяющая. Уравнивающая справедливость наиболее явственно выступает в уголовном праве как равенство перед законом. Столь же явственно распределяющая справедливость выступает при решении вопроса о назначении наказания либо освобождения от него: подлежат учету характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность.

Однако рассмотрение уголовного права, которое есть социальный феномен, в социальном контексте показывает относительность и взаимный переход двух форм справедливости: в уравнивающей справедливости присутствует распределяющая справедливость, а в распределяющей присутствует уравнивающая.

Равный закон обращен к фактически неравным людям, которые различаются воспитанием и условиями жизнедеятельности и вследствие этого с неравной силой побуждаются к его соблюдению или нарушению. Равный закон придает неравное юридическое значение таким обстоятельствам, как возраст, должностное положение, наличие судимостей, административная преюдиция и т. п. Таким образом, уравнивающая справедливость в уголовном праве имеет ограниченный характер, поскольку она покоится на распределяющей справедливости как на своем фундаменте.

Аналогичным образом обстоит дело и с распределяющей справедливостью. Во-первых, уголовно-правовое реагирование с учетом особенностей деяния, личности и других обстоятельств, имеющих, несомненно, распределяющий характер, осуществляется лишь в отношении нарушивших уголовный закон, т. е. в уравнивающих границах. Во-вторых, уголовно-правовое реагирование с учетом особенностей деяния, личности и других обстоятельств осуществляется посредством строго фиксированного в законе набора мер, т. е. опять-таки в уравнивающих границах»123123
  Коган В. М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1983. С. 49–51. – «Применительно к уголовному праву, – отмечают И. М. Гальперин и А. Р. Ратинов, – уравнительный аспект находит свое выражение в равенстве граждан перед законом, единых основаниях и пределах ответственности, а распределительный – в индивидуализации наказания с учетом не только объективных свойств деяния, но и человеческого фактора, в данном случае – личностных свойств людей, осуждаемых за совершение преступлений или освобождаемых от уголовной ответственности» (Гальперин И. М., Ратинов А. Р. Социальная справедливость и наказание // Советское государство и право. 1986. № 10. С. 74).


[Закрыть].

С философско-социологических, историко-правовых позиций роль двух форм (видов, аспектов, граней, сторон) социальной справедливости в механизме ее воздействия на содержание уголовного права как социального явления носит безусловный характер. Верно, что уравнивающая справедливость выступает как равенство граждан перед законом, а распределяющая – проявляется в назначаемом наказании. Правильно и то, что в социальном контексте равный закон обращен фактически к неравным людям, что распределяющая справедливость находится и реализуется в границах и на основе уравнивающей справедливости.

Между тем равенство граждан перед уголовным законом как выражение уравнивающей стороны справедливости отнюдь не ограничивается «едиными основаниями и пределами ответственности» (И. М. Гальперин, А. Р. Ратинов) и совсем не распределяющая справедливость влияет на наказание при учете характера и степени общественной опасности совершенного преступления.

Равенство граждан перед уголовным законом предполагает не только единую юридическую квалификацию поведения лиц при совершении ими деяний одного вида – это лишь внешние границы равенства, но и точную с учетом внутривидовых свойств деяния меру ответственности – это внутренние параметры равенства, его глубина. Тщательная же оценка характера и степени конкретного общественно опасного деяния как раз и формирует эти внутренние параметры равенства в ответственности в уголовном праве.

Ведь Аристотель не случайно писал именно об уравнении справедливости судьей, который «старается путем наказания восстановить равенство, отнимая выгоду у действующего лица». Не случайно указывал он и на распределяющую справедливость как на «распределение почестей, или денег, или вообще всего того, что может быть разделено между людьми, участвующими в известном обществе».

Наказание же не делится поровну ни по одному из предлагавшихся им оснований: ни «по достоинству», ни «по отношению к предметам» или «лицам». Оно, по Аристотелю, «проявляется в уравнивании того, что составляет предмет обмена» и воздается лишь тем связанным с обменом участникам «общественных сношений», которые совершили «непроизвольные» (преступные) действия. Кстати, применявшийся столетиями при назначении наказания принцип талиона («равным за равное») – неоспоримый факт в пользу того, что в прошлом именно уравнивающая сторона справедливости «восстанавливала равенство», а значит, и справедливость, прежде всего выступая «наказующей справедливостью» (Гегель).

Хотя равный закон (уравнивающая справедливость) действительно обращен к неравным людям, он отнюдь не покоится на фундаменте распределяющей стороны, у него есть свое основание – общественно опасное поведение людей. Распределяющая же справедливость обусловлена только теми учитываемыми при назначении наказания обстоятельствами, которые характеризуют личность преступника в аспекте более гуманного к нему отношения. Лишь через эту призму распределяющая сторона справедливости и ограничивает, и смягчает влияние на наказание ее уравнивающей стороны.

«Если уравнивающая справедливость, – полагал П. П. Осипов, – характеризует достигнутую ступень социального равенства людей, то распределяющая, напротив, в определенной мере отражает характер и степень их социального неравенства. Именно это, в частности, и требует корректирования распределяющей справедливости с помощью идеи гуманности»124124
  Осипов П. П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976. С. 107.


[Закрыть]. Он считал, что «распределяющая сторона справедливости как принципа назначения наказания представляет собой не что иное, как требование об обеспечении соразмерности между преступлением и наказанием. Иначе говоря, здесь мы видим осуществление в своеобразной форме принципа распределения «по труду»: чем более тяжкое преступление совершено, тем при прочих равных условиях должно быть строже наказание, и наоборот. И этого требует не абстрактная, иррациональная справедливость… а справедливость социалистическая, видящая основной критерий оценки человеческого поведения в его социальном содержании, общественной значимости»125125
  Там же. С. 111–112.


[Закрыть].

В самом широком социальном плане верно, что распределяющая сторона справедливости отчасти отражает и существующую ступень социального неравенства в обществе, облегчает тяготы этого неравенства (к примеру, выплаты пособий социально незащищенным гражданам). Однако опять-таки обеспечить соразмерность между преступлением и наказанием можно только в пределах и на основе уравнивающей стороны, ибо наказание «по труду» – это на самом деле наказание в соответствии с тяжестью содеянного преступником, а значит, и проявление уравнивающей стороны справедливости. Лишь прочие неравные условия (возраст, бедность, пол, болезнь и др.) лежат в основании распределяющей стороны, снижают степень воздействия на наказание уравнивающей справедливости, смягчают его.

Характер влияния распределяющей стороны социальной справедливости на содержание уголовного права отличается от характера ее влияния на общество в целом, ибо сфера распределения благ и всякого рода социальных ценностей в анализируемом аспекте находится за границами данной отрасли права. Сфера общественного распределения охраняется уголовным правом, оказывает безусловное воздействие на оценку как преступных и наказуемых общественно опасных деяний, ее нарушающих, но уголовно-правовыми нормами не регулируется. Потому в уголовном праве отсутствует необходимость в инструментарии по распределению социальных ценностей, а влияние распределяющей стороны социальной справедливости ýже, чем в обществе, да и в некоторых других отраслях права.

Ведь К. Маркс, когда писал о «неравном праве для неравного труда», «неравной индивидуальной одаренности» и неравенстве работников в семейном положении, рассматривал принцип распределения «по труду» через призму социально-экономического устройства общества (определяющего и содержание его правовой системы), едва ли имел в виду непосредственно уголовное право. Тем более, что и противоречие между «равным трудом» и тем, что один работник «получает на самом деле больше, чем другой», проанализированное К. Марксом, к уголовному праву прямого отношения не имеет.

Можно, конечно, представить наказание как своеобразное проявление принципа распределения «по труду». Однако в уголовном праве все, что связано с «неравной индивидуальной одаренностью» преступников, воплощается в совершенных ими более или менее тяжких преступлениях и потому учитывается в рамках уравнивающей справедливости. Никакого нарушения справедливости от того, что менее «одаренный» преступник, затратив столько же усилий, что и более «одаренный», совершает менее опасное преступление, а значит, подлежит и меньшему наказанию, нежели «одаренный» преступник, нет. Здесь каждому в полной мере воздается «по заслугам» в соответствии с социальным содержанием и общественной значимостью ими совершенных деяний.

Таким образом, лишь неравенство, связанное с их семейным и материальным положением, возрастом, полом, состоянием здоровья и т. п., т. е. определяемое в соответствии с гуманистическими воззрениями общества, составляет содержание распределяющей справедливости в уголовном праве. Потому гуманистические идеи не просто корректируют распределяющую справедливость126126
  Следует заметить, что позиция П. П. Осипова в этом вопросе вытекает из его концепции, по которой справедливость и гуманность рассматривались им лишь как структурные элементы гуманизма (см.: Там же. С. 101, 105). Подробнее об этой концепции см.: Мальцев В. В. Справедливость: реализация и гарантии в уголовном праве // Криминологические и уголовно-правовые вопросы борьбы с преступностью. Волгоград, 1994. С. 95.


[Закрыть], а формируют ее содержание. Распределяющая же сторона справедливости «корректирует», смягчает или вовсе устраняет влияние ее уравнивающей стороны в уголовном праве.

Исследование социальной справедливости и уголовного права как взаимодействующих социальных явлений существующего общества прежде всего предполагает четкое разграничение уровней и основных направлений такого взаимодействия.

На первичном уровне социальная справедливость выступает как исторически обусловленная универсальная система идей и взглядов на социальные (экономические, политические, правовые и т. п.) явления и поведение человека в обществе, оценки таких явлений и поступков людей сквозь призму общественных интересов как справедливых или несправедливых. На данном уровне право и находит свою опору в социальной справедливости.

В этом аспекте социальная справедливость предстает как всеобъемлющая категория общественной жизни, а право – как основанная на социальной справедливости «система нормативных установок, регулирующих общественные отношения» (В. К. Бабаев). Именно в этом плане социальная справедливость – всеобщий принцип, критерий отношений в обществе. Если же речь идет о частных проявлениях социальной справедливости (будь-то: экономика, политика или право), требуется иное адекватное их объему обозначение соответствующих принципов.

Юридическое отражение социальной справедливости как принципа уголовного права не воспринимает всего содержания и многообразия оттенков социальной справедливости как всеобъемлющей категории социальной действительности, общесоциального принципа общественной жизни. Поэтому наименование указанного принципа как принципа социальной справедливости неточно. Для разграничения данного уголовно-правового принципа с категорией и принципом «социальная справедливость» следует использовать его другое обозначение – «справедливость». Таким способом при сохранении качественно однородного содержания между принципами «социальная справедливость» и «справедливость» удастся разграничить эти термины по объему, обозначить принцип справедливости в уголовном праве в свойственной ему форме частного проявления социальной справедливости.

Характер и основные сферы влияния социальной справедливости на содержание уголовного права лучше определять применительно к его предмету, ибо именно через предмет уголовного права преломляются требования социальной справедливости, наполняясь уголовно-правовым содержанием, именно предмет в целом воплощает в себе все реальное пространство уголовного права.

Структуру предмета уголовного права127127
  Подробнее о предмете уголовного права см.: Мальцев В. В. Введение в уголовное право. С. 79–108.


[Закрыть] можно представить примерно так (см. схему 1).

Схема 1

Предмет уголовно-правовой охраны – это общественные отношения, ради охраны которых от общественно опасных деяний создается и существует любое уголовное законодательство. В современном понимании это система сложившихся с начала 90-х годов в России общественных отношений, поставленных Уголовным кодексом Российской Федерации 1996 г. (далее – УК) под охрану от общественно опасных деяний.

Эти отношения, пронизывающие все сферы жизни общества, наряду с общественно опасным поведением выступают в качестве базисных для уголовного права. В утверждении о том, что именно наличие или возможность общественно опасного поведения людей порождает социальную потребность в уголовном праве, нельзя не видеть и другой аспект. Отсутствие общественных отношений как объекта для общественно опасной деятельности с той же очевидностью определяет ненадобность соответствующих уголовноправовых норм (в этом смысле, однако, необходимость в уголовном праве в целом может отпасть лишь с исчезновением всей системы общественных отношений, т. е. не иначе как с прекращением существования общества). Не менее показателен и тот факт, что всякое существенное изменение системы общественных отношений в российской истории каждый раз обусловливало существенные преобразования уголовного законодательства.

На первичном уровне взаимодействия социальная справедливость в общей форме влияет на уголовное право через предмет уголовно-правовой охраны и общественно опасного поведения – социальный субстрат уголовного права128128
  Об общественно опасном поведении как социальном субстрате уголовного права см.: Мальцев В. В. Категория «общественно опасное поведение» в уголовном праве. Волгоград, 1995.


[Закрыть]. Система общественных отношений не только предопределяется экономическим базисом общества, но и в общем соответствует его идеологическому выражению – системе идей и взглядов, обосновывающих и констатирующих социальную справедливость существующих экономических отношений. Потому предмет уголовно-правовой охраны, как уже признанные обществом отношения по поводу разнообразных и многочисленных ценностей, одновременно выступает и общим критерием справедливости в уголовном праве.

Общественно опасное поведение как совокупность самых разных совершающихся в обществе поступков людей, направленных на нарушение общественных отношений, в своем содержании отражает ущерб, причиняемый объекту уголовно-правовой охраны, аккумулирует и все другие объективные и субъективные признаки, обусловливающие меру антисоциального свойства деяний, признаваемых преступными. Потому общественно опасное поведение и есть то социальное основание, определяющее «меру требовательности к личности» (З. А. Бербешкина), исходя из которого «осуществляется воздаяние каждому за его поступки» (А. И. Экимов) и в целом реализуется социальная справедливость в уголовном праве.

Иначе говоря, социально обоснованный, адекватный реалиям социальной жизни процесс криминализации (суть которого и образуют отнесение к предмету уголовно-правовой охраны наиболее ценных в социальном плане общественных отношений и включение в перечень преступных наиболее опасных для общества деяний129129
  «Криминализация – общее понятие, охватывающее как процесс, так и результат признания определенных видов деяний преступными и уголовно наказуемыми». (Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация) / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. М. Яковлева. М., 1982. С. 17.)


[Закрыть]) органично соединяет в себе как создание уголовно-правового инструментария борьбы с общественно опасными посягательствами (преступлениями), так и обеспечение, по выражению В. В. Похмелкина, «режима социальной справедливости»130130
  Похмелкин В. В. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть] в уголовном праве.

Ведь причинение ущерба предмету уголовно-правовой охраны одновременно является и грубым нарушением социальной справедливости, а преступление – это не только всегда общественно опасное поведение, но и каждый раз деяние, попирающее устои справедливости в обществе.

Поскольку «Общая часть – это, – как подчеркивал И. И. Карпец, – своего рода этическая основа уголовного права и законодательства», а «конкретные уголовно-правовые нормы есть частное выражение общих нравственных установлений»131131
  Карпец И. И. Уголовное право и этика. М., 1985. С. 10.


[Закрыть], социальная справедливость как «понятие морального сознания» (З. А. Бербешкина), «нравственно обоснованный критерий» (А. И. Экимов) и через сферу нравственности оказывает громадное влияние на формирование, содержание и применение уголовного права.

Таким образом, уголовное право основывается на социальной справедливости потому, что общественные отношения, составляющие предмет уголовно-правовой охраны, прежде чем быть признанными таковыми, обычно уже оказываются включенными в систему ценностей социальной справедливости, в систему нравственных ценностей, а их нарушения уже расценены в обществе как деяния, глубоко несправедливые и безнравственные. И чем точнее содержание предмета уголовно-правовой охраны и круг признаваемых преступными деяний соответствует содержанию этих сфер общественного сознания, тем надежнее и крепче основы социальной справедливости и нравственный фундамент уголовного права, тем эффективнее оно защищает устои справедливости и нравственности в обществе.

Точность выбора общественных отношений, которые ставятся под уголовно-правовую охрану, и общественно опасных деяний, объявляемых преступными, следовательно, предопределяет и уровень справедливости уголовного законодательства в целом. Содержание возникающих на его основе регулятивных и охранительных уголовно-правовых отношений поэтому в целом также не может не быть адекватным уровню справедливости уголовного законодательства.

Поскольку регулятивное отношение – это возникающая на основе уголовного законодательства связь между государством и способными быть субъектами преступления лицами по поводу содержания поведения этих лиц относительно конкретных общественных отношений, охраняемых уголовным правом, его справедливость зависит от справедливости правил поведения, установленных государством для охраны конкретного общественного отношения.

Охранительное отношение – это существующая на той же основе и между теми же субъектами права связь по поводу содержания мер уголовной ответственности при нарушении упомянутыми лицами соответствующих регулятивных отношений. Поэтому справедливость такого отношения зависит не только от справедливости предусмотренных мер уголовной ответственности, но и справедливости регулятивного отношения.

В уголовном законодательстве урегулированы и отдельные формы правомерного поведения. Существование таких регулятивных отношений обусловлено прежде всего необходимостью отграничения не общественно опасных и непреступных видов причинения вреда от преступлений (к примеру, причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, – ст. 37–42 УК). Справедливость этих отношений во многом обусловливается справедливостью баланса между возможным причиняемым вредом и ценностью тех интересов, которые таким образом сохраняются в неприкосновенности.

Особенность регулятивных отношений, связанных с деяниями невменяемых, заключается в том, что их предметом является не содержание поведения лица, а принудительные меры медицинского характера, ибо на невменяемого не возлагается обязанность воздержаться от каких-либо действий или совершить действия определенного рода, он – объект, а не субъект отношения. Закрепление соответствующих норм в уголовном законодательстве предназначено гарантировать соблюдение законных интересов этих лиц и в связи с причиняемым ими вредом обеспечить безопасность общества.

Потому из-за отсутствия основания и сама постановка вопроса о справедливости или несправедливости применяемых к невменяемому принудительных мер медицинского характера (конечно, при условии доказанности факта причинения им вреда) невозможна. В целом можно говорить об их большей или меньшей гуманности, об эффективности или неэффективности средств лечения и обеспечения безопасности общества, о лучших или худших условиях исполнения принудительных мер медицинского характера, но не более того.

Так как отношение ответственности – это возникающая на основе совершенного преступления связь между государством и лицом, его совершившим, по поводу применения к виновному меры уголовной ответственности, его справедливость зависит от справедливости уголовного законодательства в целом (в первую очередь норм, определяющих общие условия уголовной ответственности) и справедливости конкретной уголовно-правовой нормы, под признаки которой подпадает совершенное лицом деяние, от характера и степени общественной опасности совершенного преступления. Другими словами, справедливость отношения ответственности обусловливается справедливостью регулятивного и охранительного отношения, нарушаемых преступлением, тяжестью содеянного виновным.

В связи с тем, что сохранение соответствия, поддержание адекватности уголовного права системе социальной справедливости существующего общества возможно лишь на справедливой основе, определение основных сфер реализации справедливости в уголовном праве имеет не только важное теоретическое, но и практическое значение. Поскольку такие сферы, как вытекает из изложенного, органично связаны с уравнивающей и распределяющей сторонами справедливости, установление их границ лучше всего производить применительно к каждой из сторон справедливости. При этом следует различать три этапа движения уголовно-правовой нормы (обусловливание, формулирование и реализация)132132
  В. М. Коган отмечает: «Обеспечение эффективности уголовно-правовой нормы и уголовного права в целом проходит три этапа: обусловливание, формулирование, реализация. Каждый из этих этапов служит фактической основой выделения трех уровней анализа эффективности уголовно-правовой нормы и социального механизма уголовно-правового воздействия» (Коган В. М. Указ. соч. С. 9).


[Закрыть], которым соответствуют и три одноименных уровня реализации (обеспечения) справедливости в уголовном праве.

Уровень обусловливания норм уголовного законодательства – это этап, на котором вырабатываются критерии (основания) отнесения деяний к кругу преступлений, дается общая оценка посягательства как преступного или непреступного133133
  Подробнее об этих критериях см., напр.: Основания уголовного-правового запрета (криминализация и декриминализация). С. 189–242; Беляев Н. А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С. 71–97.


[Закрыть]. Здесь уравнительный аспект справедливости выражается преимущественно в том, каковы общественно опасные последствия деяния – единый объективный масштаб криминализации, ибо уголовное право охраняет общественные отношения именно от ущерба. Криминализация деяний, не причиняющих ущерба, нецелесообразна, бессмысленна, несправедлива. Общественно опасные последствия оцениваются как социальные последствия преступности (обычно какого-либо одного ее вида), сравнивается тяжесть социального ущерба, причиняемого поведением людей, и весомость социально-нравственных, материальных издержек от криминализации такого поведения, выясняется возможность предотвращения указанного ущерба другими, менее жесткими, чем уголовно-правовые, средствами. И если причиняемый определенными общественно опасными деяниями вред превосходит издержки криминализации, а его предотвращение (с учетом, конечно, требований гуманизма) организационно-экономическими или иными средствами неэффективно, наличествует основание криминализации.

Нормы Общей части уголовного права непосредственно не связаны с конкретными видами общественно опасного поведения человека, более абстрактны по своему характеру. Поэтому их обусловленность зависит как от реалий такого поведения и потребности наиболее точного закрепления условий применения норм Особенной части, так и от основополагающих принципов уголовного права. Высокая степень абстрагирования этих норм позволяет не только выразить в них основные идеи уголовного права через посредство других институтов, но и законодательно определить содержание этих идей (ст. 3–7 УК).

Так, весьма очевидно, что нормы, устанавливающие систему и виды наказаний (ст. 44–59 УК), общие начала и специальные правила назначения наказания (ст. 60–74 УК), порядок и основания освобождения от уголовной ответственности и наказания (ст. 75–83 УК) или определяющие особенности уголовной ответственности несовершеннолетних (ст. 87–96 УК), где, собственно, и находит свое воплощение распределительный аспект справедливости, обусловлены прежде всего общим уровнем развития гуманизма в российском обществе.

Между тем достаточно ясно и то, что содержание Общей части УК редко определяется какой-либо одной из детерминант. К примеру, те же из только что упомянутых норм конструировались и при безусловном воздействии на их содержание криминогенных реалий России, и с учетом необходимости более эффективного применения норм Особенной части УК, и для наиболее полного обеспечения равенства граждан перед законом. Ведь такое равенство включает в себя, в частности, и одинаково гуманное отношение к разным людям, совершившим тождественные по тяжести преступления при идентичных обстоятельствах, дающих им законные основания на снисхождение в виде или размере наказания либо вообще право на освобождение от уголовной ответственности или наказания.

Уровень формулирования уголовно-правовой нормы характеризуется конкретной социально-юридической оценкой посягательства, выражением в норме его негативных социально значимых признаков. Такие признаки, облекаемые в правовую форму, закрепляются законодателем в качестве общественно опасных. Именно поэтому общественная опасность преступления отражает его социальноюридическое содержание, обусловливает вид и размер (в конечном счете, справедливость или несправедливость) наказания, назначаемого виновному за содеянное. При этом применительно к уравнивающей стороне справедливости важны по меньшей мере три момента. Во-первых, в диспозиции нормы, устанавливающей ответственность за совершение конкретного вида преступления, закрепляются типовые признаки, позволяющие отличить данный вид преступления от других видов и непреступного поведения. Вовторых, такие признаки отражают содержание преступления, что позволяет уяснить справедливость мер ответственности за его совершение. В-третьих, в санкции нормы посредством указания на вид и размер наказания выражается государственная оценка общественной опасности преступления134134
  См.: Дурманов Н. Д. Учение об уголовном законе // Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 1. С. 176; Ковалев М. И. Советское уголовное право: Курс лекций. Вып. 2: Советский уголовный закон. Свердловск, 1974. С. 212.


[Закрыть], которая, понятно, должна соответствовать описанным в законе признакам посягательства, вытекать из них135135
  Подробнее о механизме воздействия общественно опасного поведения на формирование содержания уголовного законодательства см.: Мальцев В. В. Введение в уголовное право. С. 53–78.


[Закрыть].

Влияние распределяющей стороны справедливости на норму двоякое. Во-первых, суровость санкции нормы, хотя и определяется общественной опасностью посягательства, все же ограничена господствующими гуманистическими представлениями общества о возможном и должном наказании. Во-вторых, поскольку норма, предусматривающая ответственность за тот или иной тип поведения, органически связана с другими нормами и, в частности, с теми, в которых воплощены гуманистические начала уголовного права, ее содержание с необходимостью преломляется в этих гуманистических началах уголовного законодательства, подчиняется им.

Уравнительный аспект справедливости так или иначе находит свое выражение фактически во всех нормах Общей части УК, будь то связанные с уголовным законом (разд. 1), преступлением (разд. 2), наказанием (разд. 3), освобождением от уголовной ответственности и наказания (разд. 4), либо с уголовной ответственностью несовершеннолетних (разд. 5), или с применением принудительных мер медицинского характера (разд. 6), ибо эти нормы одинаковы в своем воздействии на социум. Даже в тех случаях, когда уравнивающие свойства уголовно-правовых норм существенно корректируются распределяющей (гуманистической) стороной справедливости относительно отдельных групп (к примеру, несовершеннолетних либо беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей, – ст. 82 УК), их применение едино, одинаково, что и уравнивает представителей этих групп между собой.