Текст книги "Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности"

Между тем если применительно к Уложению 1903 г. и УК 1960 г. этот вывод может быть развит в плане их более яркого и более научного (чем в Уложении 1845 г.) воплощения в соответствующих уголовно-правовых нормах, то по отношению к УК 1926 г. он может быть поставлен под сомнение.

Для обоснования первого суждения достаточно указать на то, что в Уголовном уложении 1903 г. преступным признавалось «деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания» (ст. 1); преступления подразделялись на три категории: тяжкие преступления, преступления и проступки (ст. 3); четче были выражены невиновное причинение вреда, формы вины и особенности ответственности при покушении на преступление и приготовлении к нему, соучастии в преступлении (ст. 42, 43, 48–52)180180
  См.: Уголовное уложение. С. 5, 16, 17–19.


[Закрыть]. Достаточно обратить внимание на то, что в УК 1960 г. было дано содержательное понятие преступления (ст. 7), выделены формы и строго обозначены признаки видов вины (ст. 8–9), определено понятие невменяемости (ст. 11), наказание не имело «целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» (ч. 2 ст. 20), что обеспечивалось гуманной и весьма гибкой системой наказаний (ст. 21–36), общими началами и специальными правилами назначения наказания (ст. 37–43)181181
  См.: Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик. Т. 1. С. 87– 88, 90–98.


[Закрыть].

Сомнения в значимости влияния принципов уголовного права на содержание УК 1926 г. обусловлены тем, что в данном Кодексе допускалась аналогия закона (ст. 16), понятие «наказание» было заменено термином «меры социальной защиты» (ст. 1), которые могли применяться и в отношении лиц, не совершивших общественно опасных деяний, по их связи «с преступной средой или по своей прошлой деятельности» (ст. 7)182182
  См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. С. 257, 259.


[Закрыть]. Следует отметить, что в период действия в России УК 1926 г. (с 1926 по 1960 г.) наблюдались массовые нарушения законности, были репрессированы миллионы людей.

По-видимому, можно говорить о том, что в большинстве случаев репрессии носили внесудебный характер, что, наряду с нормами УК 1926 г., параллельно действовали жестокие, несправедливые союзные уголовные законы (к примеру, постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»183183
  См.: Там же. С. 335–336.


[Закрыть]). Вместе с тем, по миллионам уголовных дел, рассмотренных на основе УК 1926 г., выносились законные и справедливые приговоры. Ведь и в УК 1926 г. предусматривались такие гуманные меры социальной защиты, как общественное порицание, денежный штраф, предостережение, возложение обязанности загладить причиненный вред и другие (ст. 20), широк был перечень смягчающих ответственность обстоятельств (ст. 48), отнюдь не «мертворожденными» были и нормы об условном осуждении и условно-досрочном освобождении (разд. 6)184184
  См.: Там же. С. 260, 264–265, 265–266.


[Закрыть].

Однако факт остается фактом. Уголовное законодательство периода государства диктатуры пролетариата задумывалось, создавалось и использовалось в качестве крайне острого социального инструмента тоталитарного режима нашего не столь уж и далекого прошлого. В тех условиях, когда пером законодателя водил классовый интерес, утверждение которого в обществе к тому же повсеместно и социально неадекватно форсировалось, а общечеловеческие ценности были отодвинуты на второй план, влияние уголовноправовых принципов на законодательство было ослабленным.

Однако это влияние все же имело место и отразилось во многих нормах Общей и Особенной частей УК 1926 г., воплотилось в огромной массе справедливых приговоров того времени. Едва ли будет большим преувеличением и утверждение о том, что именно социальная потребность в соблюдении принципов уголовного права, наряду с другими социально-экономическими причинами перехода России от пролетарского этапа к этапу позднего социализма в результате и обусловили реформу уголовного законодательства конца 50-х – начала 60-х годов прошедшего столетия. Идеи справедливости, равенства и гуманизма, принципы законности и вины нашли достойное воплощение в нормах УК 1960 г.185185
  См.: Мальцев В. В. Уголовное право советского периода: социальное содержание и значение // Современные проблемы уголовно-процессуального доказывания. Волгоград, 2000. С. 204–227.


[Закрыть]

Необходимость третьей формы отражения принципов уголовного права, связанной с непосредственным выражением их содержания в нормах уголовного законодательства, обусловлена прежде всего возрастанием значения общечеловеческих ценностей в социуме, а следовательно, и для современного уголовного права, обязанностью государства в предоставлении максимальных уголовноправовых гарантий соблюдения прав и свобод человека и гражданина как высшей социальной ценности российского общества (ст. 2 Конституции Российской Федерации).

Поскольку эта форма отражения принципов уголовного права (находящихся в генетической зависимости от содержания категории «социальная справедливость») предполагает самый высокий уровень абстрагирования и влияния соответствующих норм на содержание уголовного законодательства в целом, она обладает несомненным социально-методологическим значением и потому может быть охарактеризована как абстрактно-социолого-правовая.

В российском уголовном законодательстве его принципы были впервые самостоятельно названы и определено содержание некоторых из них в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г.:

«Статья 2. Принципы уголовного законодательства

Уголовное законодательство Союза ССР и республик основывается на принципах законности, равенства граждан перед законом, неотвратимости, личной и виновной ответственности, справедливости, демократизма и гуманизма.

Лицо, совершившее преступление, подлежит уголовной ответственности независимо от происхождения, социального, должностного и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, политических убеждений, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств.

Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом.

Никто не может дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление»186186
  Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 30. Ст. 862.


[Закрыть].

В УК РФ 1996 г. указаны лишь пять принципов уголовного законодательства: законности (ст. 3), равенства граждан перед законом (ст. 4), вины (ст. 5), справедливости (ст. 6) и гуманизма (ст. 7), но при этом дается определение всем принципам.

При сопоставлении этих нормативных актов представляется характерным то, что и в Основах 1991 г., и в УК 1996 г. говорится именно о принципах законодательства (см.: гл. 1 «Задачи и принципы Уголовного кодекса Российской Федерации», что в обоих перечнях принципов указаны и наименования всех тех из них, которые ранее нами были отнесены к принципам уголовного права.

Таким образом, с одной стороны, проводится различие между принципами уголовного законодательства и принципами уголовного права, а с другой – принципы уголовного законодательства отграничиваются от иных, по содержанию менее широких уголовноправовых принципов (допустим, принципов уголовной ответственности или назначения наказания).

Совпадение наименований принципов разного уровня также вполне органично, ибо содержание принципов уголовного законодательства предопределяется содержанием принципов уголовного права (здесь имеет место опять-таки зависимость генетического порядка). Дело не в синонимичных названиях. Важно лишь не путать содержание этих принципов, выявлять сферу реализации, общие и специфические признаки каждого из принципов уголовного законодательства, строго исходя из содержания соответствующего принципа уголовного права.

Что касается упоминающихся в ч. 1 ст. 2 Основ 1991 г. принципов неотвратимости ответственности, личной ответственности и демократизма, то их соотношение с принципами уголовного права другое, нежели указанных (одноименных) принципов.

Принцип демократизма иногда рассматривался в качестве определяющего к принципу равенства граждан перед законом187187
  См.: Ковалев М. И. Введение в уголовное право. С. 136.


[Закрыть]. Не приходится сомневаться в наличии связи между этими понятиями. Однако именно равенство находится в основе демократизма, питает его, выступает его критерием, а не наоборот, так как уровень народовластия в конечном счете определяется тем, в какой мере соблюдаются права и законные интересы граждан и в какой степени в праве воплощены равные возможности всех членов общества. Исторически идея равенства, возникшая до появления права и государства, предшествует идее демократизма, отразившей форму организации государства.

Равенство как юридическое понятие шире по объему и богаче по социальному наполнению. Поэтому скорее демократизм есть выражение принципа равенства граждан перед законом (последний универсален для всех отраслей права), чем наоборот. Если к тому же учесть, что демократизм в уголовном праве даже в советский период имел значение лишь тогда, когда в «случаях, предусмотренных законом, к исправлению лиц, совершивших преступления, привлекаются трудовые коллективы и общественные организации по их ходатайству или с их согласия»188188
  Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Под ред. В. Н. Кудрявцева и С. Г. Келиной. М., 1987. С. 31.


[Закрыть], то становится очевидным, что ни руководящей идеей, ни основополагающим принципом уголовного законодательства он считаться не может. Сфера проявления демократизма узка. К истокам и фундаментальным категориям уголовного права он прямого отношения не имеет.

Демократизм как правовая идея, следовательно, непосредственно не связан с принципами уголовного права. Его обозначение в Основах 1991 г. в качестве принципа уголовного законодательства во многом объясняется влиянием на правосознание союзного законодателя традиционных представлений теории социалистического уголовного права, ряд норм которого послужили поводом (на наш взгляд, все же без достаточного основания) к выводу о фундаментальной значимости демократизма для советского уголовного законодательства.

Принципы неотвратимости ответственности и личной ответственности, безусловно, связаны с принципами уголовного права. Однако эта связь лишь частично выражает характер того воздействия, которое оказывают принципы уголовного права на содержание уголовного законодательства. К тому же и это обусловленное уголовноправовыми принципами специфическое содержание понятий неотвратимости ответственности и личной ответственности весьма четко отражается в содержании принципов УК 1996 г. и помимо этих понятий.

Так, принцип неотвратимости ответственности (по Основам 1991 г.) сформулированный в литературе следующим образом: «Всякое лицо, в действиях или бездействии которого установлен состав преступления, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным уголовным законом»189189
  Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 128–129.


[Закрыть]. Данный принцип является не только конкретизацией принципа равенства граждан перед законом (ст. 4 УК), но и как бы проекцией социального бытия последнего. На самом деле такое равенство лишь тогда полностью воплощается в действительность, когда абсолютное большинство преступлений раскрыто (о всех, по-видимому, можно говорить лишь в идеале), а лица, их совершившие, в строгом соответствии с законом привлечены к уголовной ответственности. Вместе с тем наличие институтов освобождения от уголовной ответственности, наказания отнюдь не противоречит принципу равенства граждан перед законом, а значит (что симптоматично), и неотвратимости ответственности, ибо суть проблемы – не в индивидуализации ответственности, а в единстве используемых при этом критериев оценки опасности деяний и лиц, их совершающих. Если при освобождении от уголовной ответственности такое единство достигнуто и оно соответствует реальным параметрам общественно опасного поведения, то не возникает и оснований для нарушения равенства граждан.

Хотя содержание понятия неотвратимости ответственности, таким образом, полностью охватывается содержанием принципа равенства граждан перед законом, по существу, является одной из форм его реализации, признание этого понятия в качестве принципа (особенно в плане обозначения одного из путей реализации Уголовного кодекса – ст. 2 УК) возможно и в немалой степени зависит от выбора законодателя.

Основным доводом в пользу такого выбора может стать следующее соображение. Определив преступление как «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания» (ч. 1 ст. 14 УК) и посчитав тем самым наказуемость одним из его признаков, казалось бы, нелогично не признавать неотвратимость ответственности принципом Уголовного кодекса, поскольку в основании наказуемости преступления находится не что иное, как неотвратимость ответственности.

Главный же аргумент против – несоответствие этого понятия уровню принципов законодательства. Значение последних распространяется на все уголовное законодательство, а неотвратимости ответственности – лишь на ту его часть, которая определяет основания и пределы уголовной ответственности. Поэтому и как принцип неотвратимость ответственности по содержанию гораздо ближе к принципам, общим началам и т. п. назначения (индивидуализации) наказания, нежели к принципам уголовного законодательства.

Принцип личной ответственности – «Лицо, совершившее преступление, отвечает лишь за то, что было совершено им лично»190190
  Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 23.


[Закрыть], – хотя и не назван среди принципов законодательства, представлен в нем с достаточной полнотой: ему фактически посвящена гл. 4 УК («Лица, подлежащие уголовной ответственности»).

Положение о личной ответственности органично связано со всеми принципами уголовного права. Так, принцип равенства граждан перед законом, предполагающий прежде всего единое основание уголовной ответственности (совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом), обусловливает личное участие (как минимум в качестве соучастника – ст. 33 УК) виновного в совершении преступления.

Вопрос о вине возникает лишь тогда, когда есть лицо, совершившее общественно опасное деяние. Более того, вина (психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его последствиям в форме умысла или неосторожности) вообще невозможна без субъекта, обладающего психикой и лишь в силу этого способного на психическое отношение к совершаемому им (своему) преступлению, а значит, немыслима без личной ответственности этого субъекта.

Только лично совершенное преступление может лежать в основе законного, справедливого и гуманного наказания.

Поэтому положение о личной ответственности – это скорее необходимый элемент (предпосылка) основания уголовной ответственности (ст. 8 УК), чем принцип уголовного законодательства.

В литературе последних лет предлагается расширить границы личной ответственности за счет установления уголовной ответственности юридических лиц, в первую очередь за совершение ими экологических и хозяйственно-экономических преступлений, считая, что от установления вины таких организаций, приостановления их деятельности, роспуска и запрета самих организаций в рамках уголовного процесса «проку было бы куда больше»191191
  Наумов А. Предприятие на скамье подсудимых? // Советская юстиция. 1992. № 17– 18. С. 3; см. также: Никифоров А. С.: 1) Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 43–49; 2) Юридическое лицо как субъект преступления // Государство и право. 2000. № 8. С. 18–27.


[Закрыть].

Между тем применение даже столь радикальных мер ответственности организаций за причинение, допустим, того же крупномасштабного экологического ущерба вполне укладывается в рамки гражданского судопроизводства, иных форм, да и, наверное, не исключается их применение (или определение о необходимости их применения, вынесенное в адрес компетентного органа) в уголовном процессе при рассмотрении дел по обвинению виновников экологических или хозяйственно-экономических преступлений. К тому же в этих случаях не надо питать слишком больших надежд по поводу преимущества уголовного закона над другими отраслями права; главное – не следует забывать, что в предотвращении подобного рода деяний важнейшую роль играют социально-экономические институты, общественный контроль.

Р. И. Михеев, А. Г. Корчагин и А. С. Шевченко пишут: «На наш взгляд, нет практической необходимости в конструировании особого субъекта уголовной ответственности – юридического лица. Мы считаем, во-первых, что для ответственности юридического лица достаточно довольно эффективных норм и санкций гражданского (и административного) законодательства. “Разбавление” же уголовного права нормами других отраслей права (гражданского, административного и др.), “растаскивание” его по частям, может привести к ликвидации уголовного права как самостоятельной отрасли права и законодательства, как научной и учебной дисциплины, превратить его в свод норм различных правовых дисциплин, труднодоступных для применения в борьбе с преступностью. Мы, во-вторых, исходим из того, что такой подход не только не повысит эффективность уголовно-правовых норм, а, напротив, серьезно снизит социальную ценность, действенность и эффективность гражданско-правовых норм в условиях становления рыночных отношений в российском обществе. Это подтверждает и практика зарубежных государств»192192
  Михеев Р. И., Корчагин А. Г., Шевченко А. С. Уголовная ответственность юридических лиц: за и против. Владивосток, 1999. С. 13.


[Закрыть]. Следует только добавить, что установление уголовной ответственности юридических лиц нарушает буквально все принципы уголовного права, размывает единое основание уголовной ответственности. Именно поэтому угроза подрыва фундамента уголовного права может оказаться реальной, привести к разрушению структурно-системной организации уголовного законодательства.

Если попытаться резюмировать все изложенное применительно к принципам уголовного права с позиций их социальнофилософских и юридических предпосылок, необходимо обратить внимание на следующее.

Принципы уголовного права имеют своим социолого-философским истоком одну из важнейших категорий общественного сознания – категорию социальной справедливости, глубоко и всесторонне исследованную великими философами прошлого (Платон, Аристотель, Гегель). Эти исследования в своих основных положениях сохраняют значение и в настоящее время, ибо и сейчас законы развития общества, содержание и механизм воздействия социальной справедливости на право в целом остались теми же, что и столетия назад.

Принципы уголовного права как его основополагающие идеи складываются при осознании обществом необходимости уголовноправовой охраны своих наиболее значимых интересов от общественно опасных деяний. Поскольку способы такой охраны определяются в сфере общественного сознания (а следовательно, и в сфере влияния категории «социальная справедливость») по отношению к предмету охраны и общественно опасному поведению людей, влияние справедливости на содержание уголовного законодательства имеет сквозной, всепроникающий характер.

Уравнивающая и распределяющая стороны справедливости предопределяют содержание соответственно таких принципов уголовного права, как равенство граждан перед законом и гуманизм. Первый из них включает в себя, по меньшей мере, три аспекта: равенство в правилах по отношению к предмету охраны; равенство в ответственности при совершении тождественных по общественной опасности преступлений; равенство в уголовно-правовой защищенности одинаково значимых социальных ценностей.

Второй принцип предполагает два главных момента: приоритетную защиту безопасности и основных прав и свобод человека; более снисходительное отношение к виновным лицам, диктуемое их индивидуальными особенностями (болезнь, возраст, тяжелое материальное положение и др.).

При этом не надо забывать, что идеи справедливости, равенства и гуманизма обусловливают и общий уровень требовательности и репрессивности уголовного законодательства.

Уравнивающая сторона справедливости и принцип равенства граждан перед законом как более значимый и содержательный в социальном плане и как, по-видимому, первичный в историческом аспекте обусловили (конечно, наряду с другими причинами) возникновение и содержание принципа вины. Социальная потребность в последнем порождена необходимостью в четком разграничении общественно опасного и преступного поведения от не общественно опасного и непреступного, градации по особенностям их субъективной (внутренней) стороны (форме, виду, степени вины и т. п.). Необходимость же такой градации вытекает из значения вины в формировании антисоциального (общественно опасного) свойства поступков людей. Без вины такие поступки могут быть лишь объективно вредными, но не общественно опасными и преступными. Степень вины определяет величину общественной опасности, а отсюда – и тяжесть преступления.

Именно потому, что вина обусловливает единый масштаб равенства в уголовном праве (общественно опасное поведение), она и выступает как одно из проявлений принципа равенства граждан перед законом.

Принцип законности как фундаментальная идея уголовного права связан с осознанием обществом того непреложного факта, что только закон и право могут обеспечить охрану социального уклада, интересов граждан от общественно опасных посягательств, гарантировать членам общества их личную неприкосновенность от репрессий государства в случаях соблюдения ими норм уголовного закона. С позиций справедливости, равенства, гуманизма и вины как принципов уголовного права принцип законности является необходимой предпосылкой (формой) их трансформации из идей общественного сознания и научных теорий в ткань реального уголовного законодательства. История права в России убедительно свидетельствует об этом.

Принципы уголовного права всегда существенно влияли на содержание уголовного законодательства. Причем наблюдается весьма отчетливая зависимость между степенью влияния гуманистических идей на социальное устройство общества и силой воздействия уголовно-правовых принципов на законодательство. Чем глубже укоренялись идеи справедливости, равенства и гуманизма в сознании конкретного общества (а значит, и в правосознании законодателя), тем в целом сильнее было это воздействие.

Развитие общества, усложнение характера существующих в нем социальных связей и как следствие этого – его правовой системы обусловливали адекватное уголовное законодательство. Возникнув в виде чуть более трех десятков норм в «Русской правде» (Краткая редакция), уголовное законодательство со временем превратилось в самостоятельную многоуровневую отрасль права. Влияние принципов уголовного права на содержание уголовного законодательства также стало осуществляться по нескольким направлениям, соответствующим формам их законодательного отражения (конкретно– и абстрактно-юридическим, абстрактно-социолого-правовой).

Таким образом, исходя из современных общественных реалий, когда «растет социальная роль права как сферы свободы и как минимума нравственности, как аккумулятора достижений разума, культуры и просвещения в вековечном стремлении народов к миру, свободе, справедливости, равенству, а важнейшим институтом современных правовых систем оказывается не только право собственности, но и Права Человека»193193
  Явич Л. С. О философии права на ХХI век // Правоведение. 2000. № 4. С. 5.


[Закрыть], когда воздействие принципов уголовного права на нормы уголовного законодательства приобрело глубокий и многоаспектный характер, значение исследования механизма этого воздействия на систему и содержание принципов уголовного законодательства едва ли можно преувеличивать.