Текст книги "Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой"

В 7 ч. утра на буксире портового судна «Нарген» вышел в Гельсингфорс, куда прибыл в 2 ч. дня.

Док был уже почти готов, и в 16 ч. «Окунь» вошел в него. Оказалось, что ограждение горизонтального руля лопнуло и едва держалось. Сейчас же приступили к работе, которая продолжалась всю ночь.

В 16 ч. повреждение было исправлено, подводная часть очищена, окрашена и «Окунь» спущен на воду…

Оказывается, что около полуночи 28 июля «Новик» на параллели маяка Фильзанд в 35 милях от него разошелся на контр-курсе с двумя германскими крейсерами типа «Аугсбург» и одним миноносцем. Хотя расстояние было около двух миль, корабли промелькнули так быстро, что атака не имела места.

Август. Рейд Векшер и Ревель

В полдень получили радио начальника дивизиона: пополнить запасы топлива, масла и присоединиться к бригаде.

Для обратной буксировки командир Свеаборгского порта дал пароход «Скаттуден», который несколько задержался с покупкой провизии, и я пошел вперед самостоятельно.

У маяка Редакон, застопорив машину, принял буксир, пошел дальше, и в 22 ч. «Окунь» уже стоял у борта «Хабаровска».

В обоих случаях шел на буксире для сбережения судовой машины, так как дизель-мотор в 120 сил очень ненадежен и хрупок. Постоянно лопается и ломается все что угодно: поршни, пульверизаторные коробки, шток масляной помпочки, коленчатый вал и т. д.

В течение трех лет подряд завод (Нобеля в Петербурге) не мог сдать дизелей на подводных лодках «Макрель» и «Окунь» и только в апреле сего 1914 года моторы случайно проработали полной мощностью в течение десяти часов подряд и были, наконец, сданы в казну. При таких обстоятельствах дизель надо было беречь, чтобы в нужную минуту он не развалился, а потому «Макрель» и «Окунь» обычно ходили на буксирах других судов.

Конечно, это не давало никаких гарантий, что дизель не развалится в первые же полчаса после его пуска, но все же казалось, что если мотор будет меньше работать, то, вероятно, дольше прослужит, тем более что зарядка электрических аккумуляторов лежала на нем же.

Вообще, на этих двух подводных лодках вздумали применить систему перпетуум-мобиле, а потому получилась здоровая ерунда.

Чтобы дать «Окуню» ход на поверхности, надо было поступать так: пустить дизель-мотор, непосредственно связанный с динамомашиной, ток от которой поступал в электромотор, вращавший гребной винт. В результате я имел в три раза больше шансов получить то или другое повреждение в машине, которое лишало лодку возможности вернуться, если для этого нужно было совершить переход, превышающий запас электрической энергии в батарее аккумуляторов.

Получалась такая миленькая картина: 1) в дизеле повреждение, а в то же время динамомашина и электромотор исправны – идти нельзя, 2) динамомашина испортилась, а дизель-мотор исправен – идти нельзя, 3) дизель и динамо исправны, электромотор выведен из строя – опять идти нельзя. Эта тройная бухгалтерия заставляла всегда быть очень осторожным и внимательно следить за всеми капризами механизмов, предугадывая другой раз очередные неисправности и принимая соответственные для их устранения.

Переменили холодильник высокого давления у компрессора дизель-мотора.

После обеда подняли на «Хабаровск» две мины для проверки, после чего снова заложили их в минные аппараты.

Вчера нашего адмирала вызвали к командующему флотом, и вечером он вернулся обратно. Собрав сегодня утром командиров подводных лодок, начальник бригады передал благодарность адмирала Эссена за быстрый выход лодок на позицию…

Ввиду выяснившегося движения неприятельских разведчиков на бригаде вырабатываются два плана использования наших старых, изношенных подводных лодок.

Первый, предлагаемый 2-м дивизионом, состоит в том, чтобы выдвинуть подводные лодки вперед на линию банок Олег-Глотова и здесь, стоя, как раньше, поперек Финского залива в две линии в шахматном порядке, поджидать появления противника.

Второй, предложенный командиром подводной лодки «Акула» (он же начальник 1-го дивизиона), заключается в том, чтобы «Акула» как наиболее мореходная, быстроходная и обитаемая лодка была послана в сопровождении миноносцев в Балтийское море на поиски неприятеля. Предполагается, что миноносцы сумеют заманить немцев, проведут их через позицию «Акулы», которая тогда и атакует…

Надо сказать, что личный состав бригады томится вынужденным бездействием. Теперь уже ясно, что немцы напролом не пойдут, а значит, первоначальная стоянка на рейде Векшер потеряла всякий смысл.

Вся беда в том, что современные подводные лодки еще ни разу не применялись в борьбе народов, и никто не знает толком, на что они способны, а так как у нас в их боевую пригодность верят очень мало, считая, в лучшем случае, оружием чисто позиционной войны, чем-то вроде подвижного минного заграждения, то никаких активных действий пока не поручали…

Весь день наблюдательные посты Верхний и Нижний Дагерорт, Оденсхольм, Ганге доносили о движениях неприятельских судов, которых видели и дозорные крейсеры, державшиеся на меридиане Пакерорта. Около 22 ч. последние корабли противника скрылись из виду… (Позже, по данным разведки, оказалось, что пароход-паром «Дейчланд» под прикрытием крейсеров «Аугсбург» и «Магдебург» и трех миноносцев поставил 800 мин севернее маяка Тахкона.)

Контр-адмиралу Левицкому доложены оба варианта действий подводных лодок, выработанных в 1-м и 2-м дивизионах. Адмирал долго противился, считая, что командующий флотом и его штаб сами знают, что надо делать, и давать им указания, как поступить с бригадой, неудобно.

Командиры настаивали, доказывая, что на рейде Векшер мы сидим совершенно зря и из стоянки здесь ничего не выйдет. Подводные лодки еще нигде в войне не участвовали, потому штаб флота, видимо, и не знает, что с ними делать. Не послушают, обругают – не беда, останемся на старом месте, только и всего.

Адмирал сдался и обещал в первый же день, когда миноносец пойдет в Гельсингфорс за провизией, послать туда двух офицеров для доклада обоих вариантов.

В 14 ч. пост Службы связи на маяке Верхний Дагерорт донес о появлении двух крейсеров типа «Кольберг» и трех миноносцев; миноносцы обстреляли маяк и пост Нижний Дагерорт, но безрезультатно. Наши крейсера пошли навстречу, а дивизион миноносцев в обход, чтобы отрезать немцев от Балтийского моря, но из этого ничего не вышло…

С проходившего миноносца получили приказ командующего флотом за № 66 о военной тайне.

«В современной войне громадное значение имеет получение сведений о противнике, особенно после открытия военных действий, когда, естественно, затрудняются сообщения между воюющими сторонами и когда главным средством осведомления о деятельности противника служит организованная заблаговременно тайная военная агентура, или шпионство.

Германия всегда обращала большое внимание на такую организацию, не жалея средств и не стесняясь выбором их для ее осуществления.

Мы обязаны считать, что тайная военная агентура нашего противника работает в настоящее время самым деятельным образом, и должны принимать меры для прекращения и затруднения этой деятельности.

Кроме специальных средств контрразведки, сущность борьбы со шпионством лежит в серьезном отношении ко всем мерам несения караульной службы, постоянной бдительности и крайней осторожности в собственном поведении в отношении всех без исключения лиц, не имеющих прямого отношения к службе.

Следует помнить, что тайная военная агентура может заниматься не только собственно шпионством и сбором сведений для осведомления противника, но всегда при удобном случае будет стараться выступить и с активной деятельностью в смысле нанесения материального ущерба, порчи средств сообщения, связи и вообще всяких военных приспособлений и устройств, и только безукоризненное отношение к службе может гарантировать нас от самых неожиданных явлений, могущих повлечь самые серьезные последствия.

Военная история дает нам много указаний, что самые невинные на первый взгляд известия или сведения, полученные вовремя, оказывали решающее значение в военных операциях и нередко определяли то или иное их окончание.

Еще раз напоминаю, что главнейшим средством работы шпионства служит небрежное и легкомысленное отношение к соблюдению военной тайны и секретным сведениям, которыми в военное время определяется вся деятельность вооруженных сил и разглашение которых при неумении удержать свой язык является прямым содействием неприятельскому шпионству».

Весь день получали телеграммы о движении неприятельских легких крейсеров, миноносцев и броненосных крейсеров «Роон» и типа «Фридрих Карл». Броненосные крейсера держались у острова Утэ (Абосские шхеры), остальные – у маяка Такхона (остров Даго).

На Курляндском побережье немецкие миноносцы обстреляли маяк Бакгофен и пробовали высадить небольшой десант, отбитый ружейным огнем пограничников. С досады немцы разбили маяк снарядами и ушли; у нас потерь нет, убита одна лошадь.

С сегодняшнего дня приступили к тралению в местах, где видели неприятеля, но мин заграждения пока не нашли…

Около 23 ч. находившийся в дозоре эскадренный миноносец «Эмир Бухарский» видел неприятельские крейсера – вероятно, это заградители ставили мины.

Ночью неприятель вошел в Рижский залив, подходил к острову Руно и к г. Аренсбургу. Светил прожекторами и вообще вел себя, как дома, отлично зная, что весь наш старый и слабый Балтийский флот в ожидании их удара собран в Финском заливе…

От летчиков, сидящих на острове Эзель (бухта Кильконд), нет никакого толку, ничего разведать они не могут, результатом их полетов являются стереотипные донесения: «В море никаких кораблей не видно». Хорошо, но откуда же берутся появляющиеся у русских берегов германские корабли?

Единственным оправданием летчиков может служить лишь то, что они летают на аппаратах старых систем и притом сильно изношенных, а потому ненадежных.

Итак, немцы пропустили благоприятный момент, ничего не предприняв в первые девятнадцать дней с начала войны. Все их действия носили демонстративный характер, очевидно, с целью удержать нас в Финском заливе.

Теперь все внимание немцев направлено на английский флот, и к нам они не придут. И слава Богу!

Вернувшиеся из Гельсингфорса офицеры, посланные с обоими вариантами действий бригады подводных лодок, сообщили, что в штабе были приятно удивлены, узнав, что командиры считают возможным проявить гораздо больше деятельности, чем отводил им штаб.

Адмирал Эссен не принял ни того, ни другого плана, но согласился на слияние обоих вариантов, т. е. выдвинуть подводные лодки на линию банок Олег-Глотова, а «Акулу» вместо посылки на поиск противника поставить впереди завесы, примерно около Дагерорта, дав ей для разведок четыре миноносца.

Чтобы база бригады была ближе к новой позиции, командующий приказал завтра же перейти в Лапвик…

Узнали, что 24 июля/б августа английский флот понес первую потерю. Легкий крейсер «Амфион», заметив близ устья Темзы германский заградитель «Виктория-Луиза», потопил его, но вслед за тем наскочил на одну из поставленных немцами мин и погиб…

Командующий флотом задержал переход бригады в залив Лапвик, видимо, опасаясь, что немцы поставили минное заграждение в районе, через который подводные лодки должны проходить на позицию.

В 17 ч. в двадцати милях от Мариенхамна (остров Оланд) замечены три броненосных и четыре легких германских крейсера, шедших на запад.

Наблюдательный пост Стейнорт уже второй день доносит о передвижениях каких-то судов.

Утром принято радио: «Вчера после полудня около острова Моон усмотрены плавающие мины заграждения».

Очевидно, мины поставлены немцами где-то около Моонзунда, и господствовавшие в эти дни северо-западные ветры оторвали некоторые из них от якорей и занесли в пролив, где их и обнаружили…

За время стоянки на рейде Векшер жизнь бригады почти ничем не отличалась от обычной. Подводные лодки, по мере возможности, производили мелкий ремонт механизмов, совершали практические учения для совершенствования команды, уничтожили отличительные полосы на рубках, подкрасились внутри, обнесли место стоянки плавучим боном из бревен, чтобы преградить нападение моторных катеров и вообще предохранить бригаду от нечаянного ночного нападения неприятельских шпионов…

В этот период войны план военных действий сводился только к обороне. Считалось аксиомой, что немцы воспользуются своим превосходством на море и начнут войну высадкой десанта в Бьорке для захвата столицы, потому какие-либо активные действия флота признавались невозможными. «План операций на случай Европейской войны 1914 года» ставил Балтийскому флоту одну-единственную задачу: воспрепятствовать противнику проникнуть в восточную часть Финского залива, обеспечив мобилизацию сухопутных войск Петербургского военного округа, имеющих задачу защиты столицы.

Балтийский флот, собравшись целиком в Финском заливе, имея базами Гельсингфорс и Ревель, опираясь флангами на частью готовые, частью лихорадочно строящиеся береговые батареи на островах Макилотто, Нарген, Вульф и на мысе Суроп, должен вести отчаянный, единственный и последний бой с подавляющими силами могущественного германского флота, пожелавшего под огнем как наших кораблей, так и береговых батарей прорываться через минное поле в пятнадцать миль длины и четыре мили ширины, заграждавшее самое узкое место Финского залива: Макилотто-Нарген.

Находящиеся в дозоре у входа в залив наши крейсера, сменяемые на ночь завесой из миноносцев, должны зорко следить за неприятелем, своевременно донося о его появлении, и, отступая перед превосходящими силами, отходить за центральное минное заграждение.

Бригада подводных лодок, находясь впереди заграждения, должна атаковать противника, стараясь ослабить его до боя с нашими главными силами.

Бригада линейных кораблей и все крейсера, маневрируя за заграждением, имеют задачей огнем главной артиллерии наносить повреждения и выводить из строя боевые корабли противника, а в то же время огнем средней артиллерии бить по тральщикам, не позволяя им очистить достаточные проходы для германского линейного флота.

Если эти меры не помогут, миноносцы, находящиеся при главных силах, идут в атаку, для чего мины на центральном заграждении установлены на глубину 14 футов (4,34 м), что позволяет миноносцам проходить над ними.

Весь день в море густой туман.

Ночью радиостанции принимали работу германского радио на длине волны 700 метров. Со всех сторон приходят известия, что слышат работу германских радиостанций…

В море густой туман…

Находившиеся в Средиземном море германский крейсер-дредноут «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» бомбардировали некоторые пункты Африканского побережья, принадлежащего Франции, а затем благополучно пришли в Константинополь, где якобы проданы Турции. Появление германских судов на Босфоре чревато большими для нас последствиями…

3 августа японское правительство вручило германскому послу ультимативное требование о разоружении укреплений Киао-Чао[15]15
  Циндао. (Прим. ред.)


[Закрыть] и находящихся там судов, а также безвозмездной передаче Японии всей колонии в месячный срок. Не получив ответа на столь дикое требование, вчера, 10 августа Япония, объявила Германии войну…

Таким образом, среди народов, населяющих грешную землю, вопреки убеждениям русских сентиментальных интеллигентов, царит принцип: не зевай! (рви, где можно!). Да оно и правильно, жизнь – борьба, в которой выживают только умные и сильные…

Весь день в море по-прежнему густой туман.

Всю ночь и весь день густой туман, который то проясняется, то опять заволакивает горизонт…

В 3 ч. 17 м. ночи начальник Службы связи дал тревожное радио: «Неприятель высаживает десант на остров Оденсхольм».

Около 3 ч. 30 м. «Туман рассеивается, у Оденсхольма виден четырехтрубный крейсер на мели».

Весь флот пришел в движение, поднимали пары и готовились к бою, не зная, в каких силах и с какими намерениями неприятель вступил в Финский залив.

В 3 ч. 55 м. командующий флотом приказал крейсерам «Богатырь» и «Паллада», стоявшим в Балтийском Порту, немедленно, как только туман позволит, идти к севшему на мель неприятельскому крейсеру.

В 4 ч. 45 м. миноносцы «Рьяный» и «Лейтенант Бураков» вышли из Ревеля к Оденсхольму.

В 7 ч. 25 м. «Богатырь», «Паллада» и миноносцы 1-го дивизиона вышли к Оденсхольму. (1-й дивизион миноносцев находился в ночной завесе, но из-за тумана ушел со своего места и стоял на якоре у входа в Лапвик.)

Тем временем команда расположенного на острове поста Службы связи вела себя геройски. Несмотря на открытый по маяку и близлежащим строениям огонь германского крейсера (как из орудий, так и из пулеметов), пост непрерывно давал сведения о всем происходящем в поле его зрения.

9 ч. 55 м. утра. У неприятельского крейсера обнаружен германский миноносец, который в 10 ч. 20 м. безуспешно пытался стащить корабль с мели.

10 ч. 25 м. На помощь вышедшим ранее судам к Оденсхольму пошли крейсера «Россия» и «Олег».

Командующий флотом телеграфировал: «Флот извещается, что неприятельский крейсер стоит на мели в расстоянии полутора кабельтовых[16]16
  1 кабельтов равен 1/10 морской мили (185 м)


[Закрыть] на норд-вест 40 градусов от Оденсхольма…» Полудивизиону миноносцев типа «Охотник» приказано выйти туда же.

10 ч. 30 м. Крейсер «Рюрик» со 2-м дивизионом миноносцев вышел к острову.

Около 11 ч. «Богатырь» и «Паллада», подойдя к Оденсхольму, увидели германский крейсер, стягиваемый с мели миноносцем. Подойдя с кормы на пятнадцать кабельтовых крейсера открыли огонь, немецкий крейсер отвечал.

Во время боя на полубаке неприятельского крейсера раздался взрыв, и вся носовая часть судна была оторвана по фок-мачту. Германский миноносец отдал буксир и провожаемый огнем наших крейсеров скрылся в тумане, увозя личный состав погибшего корабля.

В 11 ч. 40 м. «Богатырь» донес: «Неприятельский крейсер прекратил огонь, у него сбито две трубы. Послан миноносец для осмотра. На наших крейсерах попаданий и потерь нет».

Прекратив огонь, часть команды крейсера перебралась на остров, где и была взята в плен командой наблюдательного поста Службы связи.

Тогда же чуть было не произошло крупное несчастье, которое могло испортить праздничное настроение нашего флота и принести ему большую потерю.

Миноносец «Лейтенант Бураков», не разобрав в тумане силуэты наших крейсеров, принял их за неприятельские и выпустил мины, к счастью, ни в кого не попавшие.

13 ч. 50 м. Командующий флотом приказал: «Заставив неприятельский крейсер сдаться, перевезти с него команду на „Богатырь“, а самый крейсер до крайности не уничтожать»…

За это время в море были замечены следующие передвижения неприятельских судов:

13 ч. Дагерорт видел неприятельский двухтрубный крейсер, шедший курсом норд-ост 83 градуса.

13 ч. 20 м. В виду маяка Тахкона показался тот же крейсер, шедший на ост.

13 ч. 25 м. Дагерорт видел неприятельские миноносцы.

17 ч. 30 м. 6-й дивизион миноносцев видел дым, двигавшийся с большой скоростью к Оденсхольму…

Оказалось, что севший на мель крейсер носил имя «Магдебург» (4350 тонн, 27 узлов, двенадцать 100-мм пушек и четыре пулемета; поясная броня четыре, палубная – полтора дюйма)[17]17
  Не сумев снять крейсер с камней, его командир решил перевести экипаж на находившийся здесь миноносец V-26, а крейсер взорвать. Пришедшие к месту аварии «Магдебурга» крейсера «Паллада» и «Богатырь» обстреляли миноносец, который, получив попадание, скрылся в тумане. В этот момент на «Магдебурге» произошел взрыв, разрушивший носовую часть корабля до фок-мачты. Потери на обоих немецких кораблях составили 35 убитых и 17 раненых. В плен были взяты командир, два офицера и 54 матроса. Во время водолазных работ, предпринятых для выяснения возможности снятия «Магдебурга», со дна были подняты сигнальные книги и шифровальные таблицы, в течение длительного времени дававшие возможность русским и англичанам расшифровывать радиопереговоры немецких кораблей.


[Закрыть] и выскочил так, что под носом было около полутора футов воды.

Из личного состава остались: командир, два офицера и 54 матроса, которые и взяты в плен…

Пленные моряки с «Магдебурга» на улицах Петербурга. 16 августа 1914 г.

На ночь адмирал Эссен сделал такие распоряжения: «Дозорные суда на меридиане острове Оденсхольм. 4-й дивизион миноносцев у самого острова. Полудивизион миноносцев типа „Охотник“ у маяка Тахкона. 1-й дивизион миноносцев впереди всех и ближе к северному берегу».

Все время, что «Магдебург» сидел на мели, он до самой сдачи работал полной мощностью своего радиотелеграфа, сильно мешая нашим переговорам.

К глубокому сожалению, крейсер не удалось спасти, и он, простояв на мели до весны 1915 года, был окончательно разрушен ледоходом.

А жаль, ибо крейсер прекрасно сохранился; турбины, отчасти котлы находились в полной исправности, водонепроницаемые переборки отлично держали, и все, казалось бы, обещало полнейший успех в спасательных работах.

Судостроительные заводы наши ссорились за честь получить наряд на ремонт, обещая приделать ему носовую часть и привести в порядок корпус и механизмы в течение зимних месяцев, и тогда наш слабый флот обогатился бы наиболее быстроходным разведочным крейсером, каковых у нас, собственно говоря, не было вовсе…

В приказе командующего флотом Балтийского моря от 9 октября 1914 года за № 284 так описано поведение поста Службы связи.

«13 августа при посадке на риф у острова Оденсхольм неприятельского крейсера „Магдебург“ команда расположенного на острове наблюдательного поста Службы связи выказала отличное мужество и храбрость, продолжая под огнем орудий и пулеметов противника непрерывно давать донесения, все время оставаясь в связи с другими постами, благодаря чему наши суда успели подойти вовремя и неприятель был лишен возможности совершенно уничтожить свой крейсер; кроме того, командой поста был взят в плен высадившийся на остров неприятель, своею численностью превосходивший состав поста почти в четыре раза.

За означенные подвиги награждаю сигнального кондуктора Кивалкина и сверхсрочнослужащего машинного унтер-офицера 1-й статьи Курского Георгиевскими крестами 4-й степени, а остальных шесть человек – Георгиевскими медалями 4-й степени».