Текст книги "Колдовские камни"

Выбор

С той минуты, как к отряду присоединился Вернигор, все почувствовали себя спокойней и уверенней. Словно никакая опасность, ожидавшая на пути, уже не была страшна. Заклинатель драконов знал удобные тропы в Занбаргардских горах, короткие пути, ведущие к Диким равнинам, и, благодаря ему, маленький отряд продвигался на северо-восток гораздо быстрее.

Лошадей по-прежнему вели на поводу, но дорога, вившаяся по краю отвесной скалы, стала шире и безопаснее. Можно было реже смотреть под ноги и спокойно поболтать.

– Мы едем на дальний север, – разглагольствовал Юн. – Там, поди, холодно. Я слышал, что Северные Колдуны живут за Чертой Нетающих Снегов. Я в жизни не видел, чтобы снег не таял совсем.

– Так увидишь, – пожал плечами Кадо. – По мне так снег еще не самое страшное, что может приключиться.

– Да, – согласился Илья и призадумался.

– Можешь ни о чем не волноваться, – заверил его Нок. – Этот заклинатель драконов, конечно, храбрый малый, но защищать тебя будем мы с Орном.

– Да, мы же оба дали клятву, – с серьезным видом приложив ладонь к сердцу, подтвердил Орн.

– Я видел сверху, как ты обращаешься с мечом, – сказал демону Вернигор. – У тебя хорошая реакция. Даже слишком хорошая, прямо нечеловеческая.

– И то верно, – согласилась Тарилор и бросила на Орна настороженный взгляд.

Орн поймал этот взгляд и, насмешливо улыбнувшись, сказал ей что-то на певучем и одновременно шипящем языке.

– Не может этого быть! – отрезала Тарилор и обиженно надулась.

– Что он ей сказал? – с недоумением спросил Илья у Нока, шедшего рядом.

– По-эльфийски, – Нок насмешливо хихикнул. – Я понимаю только отдельные слова, но он вроде сказал, что человек только наполовину, и что у его бабушки был роман с эльфом. Ну, это он нарочно сказал, чтобы позлить ее.

Гном еще какое-то время довольно посмеивался над оскорбленно замолчавшей Тарилор. Видно было, что Орн ему все больше и больше нравится.

За разговорами в дороге незаметно пролетел день. Вершины гор окрасились в розовый и багряный цвета. Солнце клонилось на запад, у подножия горных хребтов скапливался холодный синеватый туман. Спускаясь под уклон, дорога сильно петляла, сворачивая то влево, то вправо. Путникам приходилось ступать медленно и осторожно, чтобы не упасть в пропасть.

Спуск вел прямо к широкой площадке на уступе. Там рос небольшой хвойный лесок, и виднелся вход в пещеру.

– Там и есть место для ночлега? – указывая вниз на пещеру, спросила Тарилор у Вернигора.

– Да, то самое место, – подтвердил он.

У шерстяной фуфайки заклинателя драконов был порван рукав, и на предплечье видно было татуировку – львицу, шагающую на задних лапах. На спине у львицы развевались длинноперые крылья. Юн толкнул Илью в бок.

– Гляди! – прошептал он. – Он раньше был воином Ордена Крылатого Льва!

– И что это значит? – тоже шепотом спросил Илья.

– То и значит, – ответил чародей с придыханием. – Воины Крылатого Льва – серьезные люди. Из них состоит личная охрана Занбаарского короля. Интересно, почему его оттуда выгнали?

– Ас чего ты взял, что его выгнали? – спросил Илья.

– Сам оттуда никто не уходит, – убежденно заявил Юн.

Илья недоверчиво пожал плечами. Вернигор не казался ему таким человеком, которого могли откуда-то выгнать.

Спуск к пещере был уже почти окончен, когда Тарилор, шедшая с единорогом чуть впереди остальных, вдруг подняла руку, призывая остановиться. Замерев на полпути, все прислушались. Перед закатом в горах стояла тишь. В прохладном прозрачном воздухе путники сразу уловили где-то впереди громкий стук шагов. Казалось, большой отряд быстро идет им навстречу.

– Опять гоблины! – Нок схватился за топор.

– Это не гоблины, – покачал головой Вернигор, снимая с плеча лук. – Это кое-что похуже.

– А разве может быть что-то хуже? – дрожащим голосом пролепетал Юн и отступил за спину Ильи.

Лошади тоже почувствовали опасность и встревожено заржали. Единорог Тарилор забил копытами, не желая идти вперед. Шуршание и лязг шагов все приближались. Тарилор вдруг вскрикнула и отступила назад.

Из-за очередного поворота прямо на путников вышла стая огромных черных котов, свирепо ощетинившихся и оскаливших зубы. Шерстяная черная масса заполнила собой тропу, перекрывая дорогу. Желтые глаза животных хищно блестели в сгущающихся сумерках, по торчащей вздыбленной шерсти пробегали синие искры. Над их нестройными рядами пронеслось злобное шипение.

– Занбаргардские коты! – испуганно взвыл Юн. – От нас сейчас останутся рожки да ножки!

– Зловредные эльфы! – выругался Орн и выхватил из ножен меч.

– Бесполезно, – покачал головой Вернигор. – Их слишком много, нам не справиться.

– И что же, дать себя растерзать? – спросила Тарилор, не успевшая от неожиданности достать из налучья свой лук.

– Все, что нам остается – это стоять спокойно, – не сводя глаз с дикой стаи, ответил Вернигор. – Тогда они уйдут. Может быть.

Путники и дикие коты неподвижно замерли, смотря друг на друга. Расстояние между ними было в несколько шагов, и никто пока не собирался его преодолеть. Повисла напряженная гнетущая тишина. Илье мучительно хотелось, чтобы хоть что-нибудь наконец произошло, но сердце у него подскочило, когда за спиной послышалось клацанье когтей.

Позади ильраанских странников и Вернигора на тропинке появился еще один кот. Это был их старый знакомый, встреченный еще в альтамурской гостинице и таинственно исчезнувший на пороге замка Тор. Кот прошел мимо путешественников, вышел вперед и остановился прямо перед стаей. Увидев его, другие коты заволновались, оскалили пасти, задрали хвосты и зашипели.

– Что он делает? – пробормотал Кадо. – Он их окончательно разозлит!

Кота нисколько не испугало проявление злобы со стороны других собратьев. Он впился в хищную стаю пронзительным взглядом, выгнул спину и вдруг зарычал так ужасно, что каменные склоны вокруг содрогнулись.

Коты отпрянули назад. Кот-одиночка зарычал снова. Свирепый рык подхватило горное эхо, тысячекратно умножая его, заставляя воздух гудеть. Стая заметалась на тропе, повернула обратно и скрылась за поворотом.

Несколько минут было слышно, как по камням лязгают когти. Все это время кот продолжал устрашающе рычать вслед уходящим сородичам, пока шум их шагов не стих вдалеке. Тогда кот потянулся, почесал себе ухо, спрятав когти, мягко ступая, подошел к Илье и потерся головой об его руку.

– Ты мой хороший! Вернулся! – Илья обрадовано обнял кота за шею.

Большое хищное животное ничуть не возражало против подобного проявления чувств со стороны мальчика. Напротив, кот довольно замурлыкал и положил голову Илье на плечо.

– Ничего себе! – изумленно выдохнул Вернигор.

– Да, это наша киса, – кивнул Орн и протянул руку, чтобы погладить кота.

В воздухе щелкнули острые белые зубы, и Орн едва успел отдернуть ладонь.

– Он немного не в духе, перенервничал, – заметил Орн.

– В любом случае, он нас спас, – заметил заклинатель драконов. – Давайте спустимся с горы. Пора устраиваться на ночь.

* * *

– Значит, Каспиэн предал меня?

Госпожа стояла перед зеркалом в серебряной раме. Отражение Орна расплывалось, по нему шли волнистые круги. Орн говорил с хозяйкой, глядя в каменную чашу, выложенную вокруг горного родника.

– Еще как! Я едва успел его остановить, когда он вздумал забрать себе колдовской камень. Ему, небось, опять деньги понадобились, вот он и пустился во все тяжкие. Вы, конечно, не оставите измену Западного Колдуна безнаказанной? Этот защитник, присланный Агенором – Вернигор, сказал, что Каспиэн, похоже, срочно уехал с дочерью на восток. Уверен, он дал деру в Ильраан, ищет спасения от вас у царицы.

– От меня у девчонки? – голос госпожи разгневанно загремел.

– У нее целый штат надежных чародеев, которых мы пока не в силах одолеть, – веско заметил Орн.

– Пока! – злобно прошипела госпожа. – А Каспиэн свое получит. Я пошлю царице письмо от Тарилор, где опишу все его подвиги. Пусть в Ильрагарде его ждет достойный прием.

– Гениальная мысль, Мстительнейшая госпожа, – злорадно хихикнул Орн. – Кстати, мы едем в Аладан. Кажется, хотим навестить Северного Колдуна.

– Сначала поехали к Каспиэну, теперь к его старшему брату Тирэно? – в шипящем шепоте госпожи прозвучали тревога и подозрение. – Но для чего? Что надо от Колдунов?

– Тарилор собирает карту, – сказал Орн. – Очень старую. Ее фрагменты хранятся у Колдунов. Одну часть Ютас подарил Арле Кан, вторая была у Каспиэна. Третья должна храниться у Тирэно.

– И что на этой карте? – спросила госпожа.

– Понятия не имею, – пожал плечами демон. – Во-первых, эльф ее никому не показывает как следует, а, во-вторых, карта у нее не вся – не хватает третьей, последней части. Ладно, мне пора. Меня послали за водой для похлебки, если задержусь Тарилор опять начнет подозревать. И чего она все меня в чем-то подозревает? Я ведь ей ничего плохого не сделал!

С этими словами Орн зачерпнул кувшином воду из каменной чаши и ушел. В зеркале теперь отражались только круги на воде и стволы сосен вокруг родника.

Госпожа скрестила руки на груди и склонила голову в раздумье. Золотая ящерица на ее запястье угрожающе поблескивала в полумраке.

– Час от часу не легче, – проговорила госпожа. – Мало мне заклятого от воров колдовского камня, который считает своим хозяином глупого мальчишку, теперь еще эта карта. Эй, Ютас, поди немедленно сюда!

* * *

Вход в пещеру, где путники остановились на ночь, был прямо на выступе скалы, и любой, кто появился бы рядом, будь то гоблин, хищный кот или злобный пещерный тролль, сразу был бы замечен. Огонь, разведенный для обогрева и ужина, закрыли от посторонних глаз, тесно усевшись вокруг, локтем к локтю.

Еду приготовили скромную, но съели ее с аппетитом – свежий горный воздух дал о себе знать.

Усталость тоже о себе заявила. После ужина Вернигор вместе с котом остались караулить, а остальные достали из походных сумок скатанные в трубочку одеяла и, завернувшись в них, заснули.

Кадо проснулся среди ночи от странного негромкого звука. Лежа на спине, он открыл глаза. Кругом стояла темнота. Костер догорел. Туман окутывал горы, заползая во все впадины и трещины. Сквозь него над входом в пещеру тускло просвечивали звезды. В угрюмой ночной тишине сонно похрюкивал Юн. Слышался храп Нока и ровное тихое дыхание Тарилор. Орн тоже спал, накрывшись плащом.

Возле входа видны были два темных пятна. Одно побольше – Вернигор, присевший на камень и куривший трубку. Второе поменьше – сидевший неподалеку кот. Чуть в стороне топтались, помахивая хвостами, привязанные к кустам лошади. Откуда же слышался этот звук, если все кругом спали?

Кадо повернулся на бок и увидел, что Элиа лежит рядом, уткнувшись лицом в свое одеяло. Насколько мог Кадо увидеть в темноте, его плечи мелко дрожали. Элиа плакал!

– Элиа, что с тобой? Страшный сон приснился? – Кадо положил руку на плечо Рассказчика, но не получил ответа. – Может, у тебя что-нибудь болит?

– Нет, – равнодушным голосом отозвался Элиа, но было заметно, что дышать ровно и говорить спокойно стоит ему немалых усилий.

– Тогда чего ж ты плачешь? – обеспокоенно продолжал допытываться Кадо.

– Я не плачу, – все тем же деревянным голосом ответил Элиа, в горле у него что-то булькнуло, и он, не сдержавшись, всхлипнул.

– Что с тобой? – совсем испугался Кадо. – Может, позвать кого-нибудь, разбудить Тарилор?

– Нет, – Элиа замотал головой. – Не надо никого звать. Со мной ничего. Я… боюсь.

Он снова уронил голову на одеяло, и его плечи затряслись. Кадо приподнялся на локте и подвинулся ближе.

– Чего ты боишься? – шепотом спросил он.

– Всего, – нехотя ответил Элиа. – Гоблинов. Диких котов. Глубоких пропастей. Колдунов, которые хотят забрать колдовской камень себе. Боюсь женщину в черном плаще. Боюсь, что мы не найдем дорогу в Нумар. Боюсь, что не смогу сохранить камень и выполнить поручение.

– Я тоже боюсь, – утешительно заметил Кадо.

Элиа резко поднял голову и обернулся к нему. Его щеки мокро блестели в тусклом свете затуманенных звезд. Глаза были полны слез и казались пугающе огромными.

– Тебе можно бояться, а мне нельзя, – срывающимся голосом прошептал он. – Я должен делать вид, что так все и должно быть, что для меня это раз плюнуть. Конечно, ведь именно мне Гвендаль доверил камень! Знаешь, что он мне написал в письме? Помню слово в слово: «Ты бескорыстен и чист душой, поэтому я могу доверить камень только тебе». А откуда он мог знать, что я чист душой? Почему он был так уверен, что я справлюсь?

– Ну, – озадаченно протянул Кадо. – Он все-таки чародей.

– Знаешь, в пятом классе у нас была учительница химии злющая-презлющая, – вдруг почему-то рассказал Элиа. – Ее все боялись. Один раз мы с мальчишками перед ее уроком в классе гоняли в футбол портфелем, я задел вазочку на учительском столе и разбил ее. Только успел выкинуть осколки в мусорную корзину, и тут пришла химичка. Я надеялся, она не заметит, но как назло она увидела. И решила, что это Машка Бибикова, которая дежурила, разбила вазу. Машка была такая толстая, неуклюжая. Химичка начала на нее кричать, а Машка оправдывалась. Химичка решила, что Машка ей врет, разозлилась и оставила ее после уроков. Тогда Машка расплакалась, а химичка из-за этого разозлилась еще больше и велела ей прийти назавтра в школу с родителями. А я посмотрел на все это и промолчал.

– Ты ведь не нарочно разбил эту вазу, – пожав плечами, заметил Кадо.

– Да причем тут нарочно-ненарочно! – неуклюжие утешения вдруг рассердили Элиа, его глаза засверкали. – Я струсил, понимаешь? Я знал, что если я сознаюсь, то со мной будет то же, что и с Машкой. Поэтому я просто промолчал. Я обыкновенный трус!

Голова его тяжело поникла, и он не то вздохнул, не то снова всхлипнул. Кадо чувствовал, что на него наваливается растерянность.

– Ну, хочешь, когда заклятье развеется… – начал он.

– Не хочу! – отрезал Элиа опять с той же внезапной, не похожей на него злостью. – Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я хочу спать!

Он повернулся к Кадо спиной и накрылся одеялом с головой. Теперь он лежал тихо и больше не плакал. Кадо перевернулся на спину, глядя на свод пещеры, и тяжело вздохнул. После этого разговора на душе у него скребли кошки. Кадо хотелось, очень хотелось сказать Элиа что-нибудь успокаивающее и ободряющее. Но он понимал, что утешить друга ему нечем.

* * *

Утром Тарилор, как обычно, разбудила всех. Она уже успела умыться и сходила поохотиться. У нее на поясе висела связка тушек диких перепелок, связанных за лапки.

– Бедные птички! – захныкал Юн.

– Вкусные птички! – сказал он полчаса спустя, уплетая подрумяненное на углях перепелиное жаркое. – Жаль их так мало.

Утро было сырое и прохладное. Каменные глыбы вокруг пещеры покрылись влагой, обрывистые опасные тропы окутывал туман. Путники, сонные и неразговорчивые, собрались у костра перед дорогой. Изо всех только Вернигор выглядел бодрым, несмотря на бессонную ночь, проведенную в дозоре. Остальным даже показалось, что Вернигор способен вообще никогда не спать.

– Воины Крылатого Льва страсть какие натренированные, – шепнул Юн Илье.

Илья молча кивнул. Он ел мало и смотрел все время куда-то вдаль. Кадо показалось, он жалеет о том, что ночью раскрыл свои истинные чувства.

– Ты что-то бледный, Элиа, – сказала Тарилор, которая тоже ела мало, аккуратно разрезая еду маленьким ножичком и запивая родниковой водой. – Не заболел?

– Нет, все хорошо, – сдержанно ответил Илья и опустил взгляд в свою кружку с заваренным на костре травяным чаем.

– Кадо мне только что рассказал, – в голосе Тарилор появилась некоторая неуверенность, – о твоих трудностях.

– Рассказал?!

Илья перестал отводить взгляд и возмущенно воззрился на Кадо.

– А еще говорил, что друг! – упрекнул он, покраснев от смущения и досады.

– Ну, – Кадо не нашел, что ответить, и потупился.

– Он правильно сделал, – возразила Тарилор. – Положение серьезное, и мы не можем рисковать. И заставлять тебя мы не можем. Ты можешь и дальше выполнять поручение, только если ты сам этого хочешь. А если ты боишься…

– Элиа вовсе не боится! – возмутился Нок. – Вы, эльфы, вечно выдумываете чушь.

Тарилор повелительным жестом приказала гному замолчать, не удостоив ответом. Она выглядела очень серьезной и озабоченной.

– Если ты боишься, что не справишься, Элиа, – повторила она мягко. – Ты можешь подождать, пока заклятье от воров развеется. И тогда передашь этот… – она недоверчиво покосилась на Орна, слушавшего с жадным вниманием, – эту вещь любому из нас, кому ты доверяешь.

– Только не мне, – добавил Юн.

– А я согласен, если это необходимо, – смиренно опустив глаза, промолвил Орн.

– Кстати, а что это за вещь?

– Это камень, – не обращая внимания на предостерегающие взгляды Тарилор, объяснил Илья. – Скажем так, драгоценный. Да, я боюсь. Это правда.

Сделав это признание, он с вызовом посмотрел на своих спутников, взиравших на него с сочувствием.

– Я вовсе не герой. Я просто пишу книги и не гожусь в спасители мира, – грустно, но спокойно добавил он. – Но камень я вам не отдам.

– Но это разумно, – заметил Вернигор. – Если не можешь сделать это сам, найди того, кто тебя заменит.

– Заклятье скоро развеется, – утешительно проговорила Тарилор. – И ты потом сможешь поехать домой.

– Домой? – задрожавшим голосом переспросил Илья, и его брови в страдальческом изломе сошлись над переносицей. – Да ты спятила. Да вы все спятили!

– Не горячись, Элиа, – ласково пробасил Нок. – Ты еще молод для таких приключений. В другой раз все будет по-другому. Я тебя провожу обратно в Ильраан.

– Нет, – Илья мотнул головой; его щеки сначала вспыхнули, потом побледнели, голос снова задрожал. – Я слабак, конечно, что уж там говорить. Но я никогда и ни за что не отдам этот камень никому из вас. Даже не просите, – он вдруг вскочил и выкрикнул со слезами в голосе. – Потому что я сам ношу свои камни! И отвалите от меня все, понятно?

Пнув ногой стоявший на пути котелок с похлебкой, он убежал в сосновый лесок.

– Вот еще новости! – Кадо вскочил, чтобы бежать за ним, но Вернигор поймал его за полу плаща и остановил.

– Все так и должно быть, – спокойно сказал он, покачав головой.

– Так и должно? – не веря своим ушам, переспросил Кадо. – Вы, и правда, спятили! Он же маленький еще, он пропадет с этим камнем на шее!

Тарилор горько вздохнула, но по ее лицу было видно, что она согласна с Вернигором.

– Дался ему этот камень, – поддержал Кадо Юн. – Чего он жадничает?

– Ты не понял, маленький чародей, – губы Тарилор тронула печальная улыбка. – Ему камень совсем не нужен. Он просто не хочет отдавать его никому из нас, потому что он всех нас любит.

– Он пожертвовал собой! – торжественно изрек Нок и растроганно шмыгнул носом.

– Да-а? – Юн ошарашено похлопал глазами в сторону соснового леса, где скрылся Илья. – Вот это да! Я, может, тоже когда-нибудь собой пожертвую!

– Ага, на той неделе в среду, после обеда, – насмешливо закивал Кадо, с лица которого все еще не сошла тревога.

– Перед тем как собой жертвовать, не мешает хорошенько поесть, – согласился чародей и потянулся за очередным куском жаркого.

– Все бы тебе жевать, – с досадой заметил Кадо.

– А где же Орн? – вдруг с удивлением спросила Тарилор.

– Кажется, за хворостом пошел, – пожал плечами Вернигор. – Зачем, спрашивается, ведь мы скоро уходим?

Орн в это время расхаживал по опушке соснового леса и яростно пинал ногами валявшиеся на земле сухие ветки, отлично годившиеся для хвороста.

– Проклятые люди, эльфы, гномы и прочие недемонические существа! – разгневанно бормотал он себе под нос. – Как можно так себя вести? Это ни на что не похоже, и это никуда не годится! Вы заражаете меня своими мелодраматическими эмоциями. Я – злобный демон, нельзя со мной так!

Он остановился, глубоко вдохнул сырой утренний воздух, медленно выдохнул его.

– Я злой, бессовестный и коварный, – твердо сказал он себе и поплелся обратно к пещере.

Сев у костра рядом с Кадо и Юном, Орн подпер щеку ладонью и вздохнул.

– А где хворост? – спросила Тарилор.

– Нету! – отрезал Орн.

Тарилор больше ни о чем его не спросила. У догорающего костра воцарилось грустное молчание. Путешественники сидели, опустив головы. Никто ни на кого не смотрел, никто не пытался завести беседу. Даже кот, лежавший у ног Вернигора, выглядел тоскливым. В его желтых глазах отражались одному ему понятные, но, по-видимому, очень глубокие кошачьи переживания.

Так прошло почти полчаса. Потом в лесу хрустнула ветка, и на опушку вышел Илья. Он был бледен, но выглядел спокойным. Илья подошел к костру, присел на свое место, и, молча, налил себе чаю в кружку.

Путники оживились и стали собираться в дорогу. Илье не задавали вопросов. Всем было ясно, что он сделал свой выбор, а значит, стал свободным. И только один Илья знал, что, сделав тяжелый выбор, человек становится свободным лишь на несколько минут. А потом снова остается один на один со своим выбором и со своим страхом. И путь, ожидающий этого человека, состоит из множества трудных выборов, перед которыми он оказывается ежедневно. Но уж если решение принято, то остается одно – следовать ему.

Час спустя, маленький отряд ильраанских путешественников, ведомый Вернигором, уже пробирался по высоким склонам на северо-восток, прочь из Занбаргардских гор, вперед к Диким равнинам.