Текст книги "Колдовские камни"

Пройдя мимо трех-четырех из них, юная чародейка остановилась перед портретом человека в темно-синей мантии с тонким смугловатым лицом и волнистыми, черными как смоль волосами. В темноте казалось, что его синие глаза разгневанно сверкают под нахмуренными черными бровями. Арника старалась не смотреть чародею в лицо.

– Iorinador! – прошептала она.

Портрет качнулся и без посторонней помощи открылся, словно дверца стенного шкафа. За ним темнела узкая каменная ниша. Пошарив в ней рукой, Арника достала из темноты небольшой круглый предмет и проговорила шепотом:

– Narainmor!

Портрет вернулся наместо, и невозможно было догадаться, что за ним тайник. Подойдя к зеркалу, Арника протянула на ладони предмет, извлеченный ею из тайника. Это был маленький кожаный мешочек.

– Вот. Лежал себе тихонько, под носом у всех, – с довольной улыбкой сказала она. – А что это такое?

– После узнаешь, моя милая, – вкрадчиво прошелестела темная фигура в зеркале. – Орн, забери мое сокровище.

За стеклом из темноты возникло чудовище с ужасным зеленовато-серым лицом. Арника испуганно вскрикнула, когда сквозь зеркало к ней протянулась когти стая рука.

– Не бойся, дитя, – насмешливо ухмыльнулось чудище, показав длинные кривые зубы. – Отдай мне свой подарочек.

Прерывисто дыша от страха, Арника бросила кожаный мешочек на ладонь демону и отскочила от зеркала.

– Теперь отойди, – прошипел за спиной демона тихий голос. – Я хочу опять видеть мою умную маленькую помощницу.

Демон тут же исчез. Темная фигура поднялась с кресла. Она непостижимым образом выросла и заполнила собой все отражение в зеркале. Ее длинная, непроницаемо черная тень упала на пол картинной галереи и с головой накрыла Арнику, погрузив ее во тьму.

– Ты хорошо потрудилась, моя талантливая чародейка, – шипящий голос вдруг зазвучал низко и гулко, глубоко и чарующе; Арника стояла и покачивалась из стороны в сторону в такт его звукам. – Пожалуй, из всех чародеев, с которыми мне довелось иметь дело, ты самая практичная и предусмотрительная. Мы еще увидимся, но это будет нескоро. А сейчас ты забудешь о нашей встрече и обо всем, что сделала по моему приказанию. Возвращайся в спальню, тебя никто не увидит по дороге. Иди и усни, а когда проснешься, тебе покажется, что ничего этого не было!

Арника послушно опустила на лицо капюшон и вышла в коридор. Зеркало за ее спиной помутнело и погасло. Мгновение спустя, оно снова отражало стену картинной галереи, увешанную портретами чародеев.

* * *

Узел на кожаном мешочке был затянут туго. Госпожа нетерпеливо рванула тесемки в разные стороны, они порвались, и ей на ладонь выпал камень. Овальный, плоский, гладкий, он переливался густым темно-красным цветом, как капля крови на солнце.

– Он настоящий! – довольно расхохоталась госпожа, и в ее скрежещущем смехе не было ни тепла жизни, ни искренней радости. – Чтобы обхитрить премудрую Арлу Кан, всего-то понадобилось задобрить самовлюбленную избалованную девчонку. Арла и не догадалась, что камень нужно искать за портретом Витольда. Как символично получилось! Тот, кто погубил темных магов, дал им возможность возродиться, став тайником для орудия моей мести.

– Символично и весьма педагогично, Искуснейшая госпожа, – заметил Орн, смотревший на красный камень из-за плеча хозяйки. – Вы польстили самолюбию девочки, поощрили ее желание быть выше остальных, и она сделала все, что вы захотели.

Холодные глаза под черным капюшоном сверкнули торжеством при этих словах демона.

– Обожаю честолюбие, тщеславие, гордость, высокомерие – эти милые человеческие слабости, знакомые и чародеям, и даже детям. С теми, кто им подвержен, так удобно иметь дело, – с едким презрением усмехнулась госпожа и сжала колдовской камень в кулаке. – У меня почти все есть для победы. Не хватает лишь пустячка, маленького круглого зеленого пустячка. Но и его я скоро добуду.

Она подошла к столу. Там стоял лакированный деревянный сундучок с резьбой на крышке, изображающей клубок сплетенных змей, с медными ручками и замочками в форме ящериц.

Взяв одну ящерицу за хвост, госпожа подняла крышку. Внутри сундучок был разделен на ячейки, в каждой лежало по колдовскому камню. Лишь две ячейки оставались пустыми, в одну из них госпожа положила красный камень.

Легкий порыв ветра пробежал по комнате, шепот далеких голосов на чужом языке пронесся в воздухе и исчез. Камни дрогнули в своих ячейках и снова неподвижно замерли. Глаза госпожи пронзительно вспыхнули в темноте.

– Камни тянутся друг к другу, – едва слышно, дрожащим от волнения голосом поговорила она. – Но они не могут соединиться, пока одного не достает.

Она закрыла сундучок, спрятала его под полой плаща и повелительным жестом указала Орну на зеркало:

– А сейчас ступай обратно в зеркало, демон. Мне надоела эта дыра, пора из нее выбираться. Отправимся в место, где нас не будут искать. В место, более подходящее для моего величия.

* * *

Ясным утром, когда пригревало солнце, и весело щебетали птицы, а ночной туман превращался в легкую дымку и таял у подножия гор, по каменной лестнице в долину спустились трое. Внизу показались крыши деревеньки, раскинувшейся среди гор. Два мальчика и шедший впереди седобородый чародей прибавили шаг.

– В деревенской гостинице нас ждет карета, – сказал чародей, обернувшись к своим спутникам. – Пойду вперед, потороплю конюхов, чтобы запрягали. Спускайся осторожней, Кадо, я не хочу сразу же лишиться нового слуги.

– Ничего со мной не сделается, – усмехнулся крепкий мальчик, который нес узел с поклажей и корзину. – Уж скорей бы сесть в эту вашу карету и уехать, куда глаза глядят.

Лестница закончилась. Старый чародей остановился на последней ступени и оглянулся, подняв голову вверх. Облака скрывали от его глаз вершину горы Ар и башни замка Аструма.

– Понимаю, не терпится, – усмехнулся в бороду старик. – Но это же не повод ломать ноги, когда новая жизнь только начинается.

Два зеркала

Кадо оказался очень хозяйственным малым. В полдень, когда карета Верховного Чародея катила по извилистой горной дороге над пропастью, бывший садовник взялся за приготовление обеда.

– Волшебство – это, конечно, хорошо, – рассуждал он, развернув узел с угощением из Аструмы и сооружая бутерброды с сыром. – Но своими руками все куда лучше получается. Хотя кофе или чай можно было бы, пожалуй, наколдовать. И погорячее.

Агенор усмехнулся, слушая эти разглагольствования, начертил в воздухе круг волшебной палочкой, и у Кадо на коленях появился поднос с чашками горячего чая и сахарницей. Илья восхищенно ахнул, увидев это маленькое хозяйственное чудо, на Кадо же оно не произвело ни малейшего впечатления.

– Хотите яблок? – он потянулся к широкой четырехугольной корзинке, которая стояла на сиденье рядом с Ильей. – Это непортящиеся фрукты из сада Арлы. Могут оставаться свежими хоть целый год.

Кадо уже хотел приподнять крышку, но Агенор остановил его, покачав головой.

– Непортящиеся фрукты нам еще пригодятся в другой раз, – сказал он со значением.

– Кстати, корзинка такая тяжелая, – не поняв многозначительного тона чародея, заметил Кадо. – Еле допер до кареты, как будто там камни, а не фрукты.

– Она изнутри больше, чем снаружи, – объяснил Агенор.

– Опять волшебные штучки, – понимающе кивнул Кадо и подал Илье с Верховным Чародеем чайные чашки, исполняя свои новые обязанности слуги.

В расстегнутом вороте рубашки на груди у бывшего садовника Арлы Кан Илья увидел цепочку, а на ней медальон – серебряный листок клевера с четырьмя лепестками. Агенор тоже заметил цепочку и заинтересовался ею.

– Откуда это у тебя? – спросил он, указав на медальон. Кадо бережно дотронулся до медальона ладонью.

– Он у меня всегда был. Сколько я себя помню, – ответил мальчик и, секунду поколебавшись, решился добавить. – Думаю, это мне подарила моя мама.

– Знаешь, что это? – спросил Агенор у Ильи.

– Четырехлистный клевер – кажется, он приносит удачу, – с недоумением пожав плечами, ответил Илья.

– И еще это символ страны Нумар, – сказал Агенор, многозначительно двинув седыми бровями.

* * *

Ночь застала путников на северной окраине Ильраана, недалеко от перекрестка, где дорога из оранжевого кирпича встречалась с Главной дорогой, среди залитых лунным светом лугов и лесов, деревенек, объятых мирным сном.

А далеко на западе от тех мест, по которым ехала карета с чародеем и двумя мальчиками, на вершине холма, окруженного дубовым лесом, стоял замок. Его башни были видны издалека, чернея на фоне ночного неба над верхушками деревьев.

Когда-то замок был надежной и хорошо укрепленной крепостью, а теперь вода в его рвах обмельчала и затянулась тиной, ворота расшатались, в зубчатых стенах змеились трещины. Огни в сторожевых бойницах не горели, стража не объезжала вокруг дозором.

Поднимаясь на холм и теряясь в лесу, к замку вела дорога, наполовину заросшая травой и кустарником. На этой дороге в глухой ночной час появились два странных путешественника. Любой, кто увидел бы их, идущими в сторону леса, испытал бы трепет ужаса.

Они скользили, словно тени, среди высокой травы, закутанные в длинные черные плащи. Лунный свет не отбрасывал на них своего серебряного блеска, звезды не освещали их лиц, скрытых глубокими капюшонами. Похоже было, что они не касаются земли, подобно призракам.

Один из мрачных путешественников нес, взвалив на плечо, большой четырехугольный предмет. Лунный луч, упав на него, отразился от блестящей темной поверхности зеркала. Двое в черном остановились на пригорке и, подняв головы, посмотрели на темнеющие впереди башни замка.

– Орфина, – прозвучал в темноте шипящий шепот, похожий на порыв ледяного ветра. – Родовой замок великого Витольда, отчий дом Гвендаля. После смерти Витольда и отъезда Гвендаля в Ильрагард замок пустует. Там живет только выжившая из ума старуха-ключница, она не будет нам помехой, так что пойдем, Орн. Вот бы удивились все эти благостные ильраанские чародеи, если бы узнали, где я нашла себе пристанище!

– Это точно, Изобретательнейшая госпожа, – скрипучим неприятным голосом согласился путник с зеркалом. – Ох-хо-хо, а я вот ношу свой дом с собой! – он поправил зеркало на плече – Что я, улитка что ли?

* * *

Пол пустой квадратной залы покрывал слой пыли, на котором не было видно ничьих следов. Окна в западной стене были разбиты, и по зале гулял студеный ночной ветер, завывая в углах. Огонь в камине давно не зажигали, старинная мебель была накрыта чехлами.

– Давненько тут не было генеральной уборки, – заметил Орн, брезгливо морщась. – Кликнуть ваших слуг, пусть все почистят?

– От них много шума, – отмахнулась госпожа. – Я сама справлюсь с этим.

Она подошла к разбитому окну. Над лесом бледно светился рогатый месяц. На его фоне по небу пронеслась зыбкой тенью стая летучих мышей. В чаще послышался вой волка.

– А без Витольда здесь стало очень мило, – усмехнулась госпожа, обернулась и медленно повела в воздухе бледной, точно бестелесной рукой.

Густая тень пробежала по зале, а когда она рассеялась, залу было не узнать. Плиты пола блестели гладким черным гранитом. Бронзовая люстра под потолком чадила тусклыми свечами с фосфоресцирующим зеленоватым светом. Стены, диваны и кресла были задрапированы черным бархатом, подоконники украшали вазы с букетами черных лилий. Демон прислонил зеркало к стене и с удивлением огляделся вокруг.

– А ничего дизайн, – заметил он, с насмешливым одобрением прищурив хищные глазки. – Типа как на кладбище.

– «Дизайн», – недовольно повторила госпожа. – Опять чужестранные слова, которых ты набрался у Гвендаля. И ты еще просил оставить его тебе! Это убранство выглядит великолепно. Я повторю его, когда отстроят заново мой замок в Острозубых скалах. Чем болтать, лучше займемся делом, демон. Коли я собираюсь совладать с Кристаллом знания без Слова, мне нужно сильное зелье, чтобы мое тайное оружие хорошенько слушалось меня. Давай, помоги мне, Орн.

– Как скажете, – угодливо поклонился демон, щелкнул пальцами, и в камине запылал огонь, а над огнем появился большой котел.

Зала озарилась красноватым светом пламени. В нем черная фигура госпожи казалась облитой темной густой кровью. Госпожа подошла к камину и протянула над огнем руки. Вода в котле сразу же закипела.

– Травы готовы? – спросила хозяйка своего демона.

– А как же, – закивал Орн и достал из складок плаща плотно набитую торбу.

Из торбы он одну за другой стал выуживать связки сухих трав и полотняные мешочки, в которых лежали порошки из листьев.

– Хороший сбор, – довольно сообщил Орн. – Сделан в ночь на черную пятницу. Что вам подать? Белену? Волчий глаз? Мертвяцкую мандрагору?

– Просто сложи все на столе, болтливый демон, – раздраженно ответила госпожа.

– Я разберусь без тебя.

– Конечно, как пожелаете, – закивал демон, разложил снадобья на столе и уселся на диван, закинув ногу на ногу.

Шепча заклинания, госпожа стала бросать в кипящий котел пучки трав, и вода в нем забурлила, угрожая выплеснуться и затопить огонь в камине. Над котлом поднимались пары с дурманящим запахом.

– А может, и правильно, что я не стал ей помогать? – прошептал Орн своим обычным дурашливым тоном, с тайным страхом глядя на темный силуэт у огня. – Ну сама, так сама.

В это мгновение полутьму залы прорезал узкий луч света. Он падал из угла, где стояло зеркало. Орн оглянулся и увидел, что по поверхности зеркала ползет белесый светлеющий туман. Почувствовав на лице свет, госпожа вздрогнула и порывисто обернулась.

– Проклятье, демон! – гневно воскликнула она. – На нас кто-то смотрит!

* * *

После отъезда Верховного Чародея и Рассказчика в Аструму, царица не находила себе места, ночью плохо спала и на другой день вскочила с постели чуть свет. Едва притронувшись к утренней трапезе, она принялась вышагивать по своей комнате из угла в угол, от окна к двери, от кровати к платяному шкафу. Обиделась, что ее не взяли с собой, – рассудила царицына камеристка Ауриния.

– Ваше величество, во всем всегда есть и хорошие стороны, – видя волнение царицы, служанка попыталась ее утешить. – Зато вас никто не будет заставлять делать уроки.

Услышав такие слова, царица затормозила на полпути от кресла к туалетному столику и воззрилась на камеристку как на сумасшедшую.

– Да при чем здесь уроки! – в сердцах воскликнула она. – До уроков ли сейчас! Я думаю, понимаешь? Думаю, как спасти свой народ.

Такого ответа Ауриния не ожидала.

– От кого спасти? – испуганно прошептала она и села на царицыну кровать.

– А это уж тебя не касается, – строго ответила царица и села с ней рядом. – Это большой секрет, ясно?

Она задумалась, оперевшись подбородком на руки. Ауриния молчала, терпеливо ожидая, пока царица снова заговорит. Она совершенно не понимала, в чем дело, и ее терзали страх и любопытство.

– От кого спасти? – задумчиво повторила царица слова своей прислужницы. – Да, это вопрос… Вот! – она вскочила на ноги, и ее глаза загорелись воодушевлением. – Вот, чем я помогу Агенору и Элиа. Пока они ищут карту, я узнаю, кто это! Пойдем, Ауриния.

Она быстро вышла, почти что выбежала из спальни. В комнате остался только длинный шлейф ее зеленого парчового платья, да и тот быстро пополз за дверь. Ауриния кинулась за ним вдогонку.

– Подождите, ваше величество! – крикнула она, выбегая в коридор. – Я не знаю, что вы задумали, но Агенор наверняка этого не одобрит. Я боюсь!

– Я тоже, но это необходимо сделать, – решительно проговорила царица на ходу, даже не замедлив шаг.

Она стремительно шла по коридорам дворца, едва отвечая на поклоны своих слуг и придворных, словно видела впереди какую-то цель и спешила к ней. У Ауринии, бежавшей следом, испуганно колотилось сердце. Она была не чародейкой, а самой обыкновенной девочкой, и ей было страшно.

Миновав целую анфиладу роскошных дворцовых покоев, Зал Совета, парадную трапезную, царица и служанка поднялись по лестнице и вышли на открытую площадку перед башней, построенной в отдалении от других.

– Зачем мы идем в Тринадцатую башню? – насторожилась Ауриния. – Вы же сказали, что сейчас не до уроков.

– Я забыла сделать одно важное домашнее задание, – заявила царица, – по практической магии.

– Ой, нет! – вскрикнула Ауриния, но царица и ухом не повела.

Она толкнула дверь в башню и стала подниматься по винтовой лестнице. Долг служанки следовать за госпожой, и Ауриния тоже пошла по ступенькам. На самом верху путь им преградила запертая дверь. В комнату за этой дверью, как было известно Ауринии, царица заходила только вместе в Агенором и никогда не оставалась в ней одна.

Остановившись перед дверью, царица вытянулась в струночку, зажмурилась и свела брови над переносицей. Ее плечи задрожали от напряжения. Ауриния же задрожала от страха и вдруг услышала, как царица громко произнесла чужим низким голосом:

– Я – Агенор, Верховный Чародей Ильраанских царей! Я приказываю: откройся, дверь!

Ауриния взвизгнула от неожиданности, а дверь легко и бесшумно распахнулась. Царица отрыла глаза и выдохнула с облегчением.

– Получилось. Надеюсь, все остальное тоже получится, и он меня тогда простит, – сказала она, отдышалась и твердыми шагами вошла в комнату.

Ауриния на цыпочках прошла за ней. Она ожидала увидеть что угодно, но комната оказалась совсем даже не страшной. То был обычный класс для занятий волшебством: полки с чародейскими книгами, склянки с зельями, волшебные приборы.

Одна стена была полностью свободна от книжных шкафов и полок, и посреди нее висело нечто, закрытое лиловым шелковым пологом. Увидев полог, Ауриния сразу догадалась, что под ним находится, и что задумала царица.

– Вы хотите воспользоваться зеркалом! – воскликнула она. – Да ведь это же опасно, а вы толком и не знаете, как это делается.

– Я спрошу совета, – невозмутимо ответила царица.

Она подошла к столу, на котором стояли на серебряной подставке большой хрустальный шар и точеная из кости коробочка. Открыв крышку, царица зачерпнула, из коробочки горсть серебристого порошка и посыпала на шар.

Искрясь на свету, пылинки закружились в воздухе, коснулись поверхности шара и растаяли. Шар засветился изнутри, и в нем появилась женщина с длинными светлыми волосами. У нее было тело птицы с белоснежным оперением, а бледное лицо озарял глубокий внутренний свет.

– Здравствуй, химера, – сказала царица, поклонившись.

– Здравствуй, царица, – с поклоном ответила химера, словно не одним, а тремя звенящими серебристыми голосами сразу. – Зачем ты вызвала меня?

– Агенор уехал по делам, а мне срочно нужен совет, – сказала царица и, помявшись, добавила. – Я хочу увидеть в зеркале кое-кого.

– Я знаю, кого ты хочешь увидеть, – понимающе проговорила химера. – Но и тебя могут увидеть тоже.

– Я не боюсь, я решилась, – возразила царица. – Подскажи, что мне сделать?

– Дождись ночи, – ответила химера. – Сними покров и произнеси заклинание. Нужные слова ты найдешь в Зеркальной книге на странице сто тридцать второй. Не теряй присутствия духа, и это принесет тебе удачу.

С этими словами химера исчезла, а царица, словно позабыв и о шаре, и о стоящей рядом Ауринии, бросилась к книжному шкафу. Достав с полки тяжеленную книгу с накладками из золотой чеканки на обложке и не дотащив ее до стола, она села прямо на пол и принялась поспешно перелистывать страницы.

– Ага, вот оно! – наконец обрадовано воскликнула юная правительница. – До темноты еще есть время, надо порепетировать, – она подняла глаза на Ауринию.

– Перестань трястись и принеси пончиков с повидлом. А я должна сосредоточиться.

И, увидев бледность, разлившуюся по лицу служанки, добавила уже не так повелительно:

– Мне тоже страшно, и мне нужен друг, который будет рядом. Я знаю, ты мой друг, и вместе мы все сможем.

Ее зеленые глаза светились теплотой, доверием, и Ауриния на минуту забыла страх, который внушало зеркало.

– Конечно, я ваш друг, – сказала она. – Пойду за пончиками.

* * *

К наступлению темноты они съели все пончики, выучили слова нужного заклинания наизусть и ко всему были готовы. В Тринадцатой башне стояла глубокая тишина. Слышно было, как журчит река под мостом у Восточных ворот, как струится песок в колбе песочных часов на подоконнике.

День угас. Речной туман пополз по долине, в городе из розового камня зажглись огни. Сидя на полу возле открытой книги, царица и Ауриния ждали нужного часа. Они старались не оглядываться в ту сторону, где на стене, накрытое лиловым шелком, висело зеркало.

Время шло, и час приближался. По небу рассыпались звезды, в Ильрагарде погасли огни, в чащах Разнолесья затихли все звуки. Последняя песчинка в часах с шуршанием скользнула вниз. Тогда царица закрыла книгу и поднялась на ноги.

– Пора, – сказала она громким шепотом. – Сними покрывало с зеркала и спрячься там, – она указала Ауринии на раздвижную ширму в углу комнаты.

– А вы? – взволнованно спросила Ауриния. – Вы разве не спрячетесь?

– Нет, так не положено, – возразила царица.

Ауриния подошла к стене, сдернула лиловый покров и в испуге отступила назад, глядя на открывшееся зеркало. Оно было высотою в полный человеческий рост и тускло блестело в раме из черненого серебра.

– Выглядит вполне обычно, – немного осмелев, проговорила Ауриния.

– Видящее зеркало изобретено Алаорой из Занбаара три тысячи лет назад. В нем заключена огромная сила. Зеркало Алаоры видит если не все, то очень многое, – сказала царица. – Надо только знать, как с ним обращаться.

– А вы уверены, что знаете? – спросила Ауриния.

– Сейчас проверим, – ответила царица. – Помнишь, что должна делать?

– Да, – прошептала Ауриния.

– Тогда прячься.

Ауриния отступила в угол и притаилась за ширмой, затаив дыхание. Царица встала посреди комнаты так, чтобы видеть себя в зеркале. В темной глубине стекла появилось отражение ее маленькой фигурки в узком золотисто-зеленом платье, с золотым обручем на голове. Перебарывая волнение, царица поправила золотые браслеты на запястьях и посмотрела в глаза своему отражению.

– Зеркало, зеркало на стене, правду узнать помоги мне. Пусть рассеется мрак, покажи, кто мой враг, кто угрожает родной стране, – громко сказала она и повторила эту фразу трижды со все более повелительной интонацией.

Зеркало то начинало блестеть, то снова тускнело, словно не хотело слушаться. Но по мере того, как голос царицы креп и звучал все более властно, отражение начинало меняться. Стены комнаты плыли и растекались, фигура самой царицы меняла очертания и пропорции.

Наконец, по стеклянной поверхности побежали волны, словно по речной воде, и узкий луч света прорезал темноту в башне. Вместе с ним из зеркала в комнату неудержимым потоком хлынул холодный сырой туман и окутал царицу с ног до головы.

Когда туман улегся, клубясь по полу, царица вдруг увидела, что находится не в верхней комнате Тринадцатой башни, а в пустом, мрачного вида чертоге. Зеленоватый свет лился с потолка. Отсветы пламени плясали на стенах большого зала. Повсюду стояли букеты черных цветов, не источавших запаха. В самом темном углу на диване сидело безобразное чудовище с потрескавшимся лицом.

Но царица даже не успела толком на него взглянуть, не успела его испугаться. Неведомый прежде безымянный ужас приковал ее взгляд к дальнему концу зала, к пылающему в темноте камину, к кипящему котлу и к высокой фигуре, чернеющей на фоне огня.

Она стояла, окруженная ядовитыми испарениями колдовского зелья, и бледной рукой с острыми ногтями бросала пучки трав в кипящее варево. Тяжелые складки ее плаща были словно сотканы из непроницаемого мрака, и как ни силилась царица, она не могла разглядеть под капюшоном лица.

Глухие стены, завешенные черным бархатом, давили, нависая со всех сторон, одурманивающий чад кружил голову. Защищаясь от нахлынувшего на нее леденящего страха, стремясь отдалиться от безликой тени у огня, царица отступила назад.

Она натолкнулась спиной на стену и, оглянувшись, поняла, что Тринадцатая башня исчезла. «Что же я наделала!» – в отчаянии подумала царица. Словно услышав мысли юной чародейки, черная фигура обернулась.

– Проклятье, демон! На нас кто-то смотрит! – проскрежетала она, и ее глаза встретились с глазами царицы.

Царица этого не увидела, но почувствовала злобный взгляд из-под капюшона, пронзающий насквозь. Тьма надвинулась на нее, и пол ушел из-под ног. Царица упала на черные гранитные плиты.

* * *

Зеркальное стекло растеклось, как вода, на которую подул ветер, и внутри серебряной рамы заклубился туман. Когда он рассеялся, Ауриния увидела в зеркале то, что и в страшном сне не приснится. Огромный черный зал, похожий на склеп, а в нем злобного демона и кипящий котел с колдовским зельем.

Но всего ужаснее был силуэт, возникший из темноты возле котла. Было в нем что-то такое, что отнимало силы, замедляло дыхание и пробирало лютым холодом до самого сердца. Ауриния зажала себе рот ладонями, чтобы не закричать.

«Что же царица? Неужели ей не страшно?»– с ужасом подумала девочка, выглядывая из-за ширмы. Царица стояла среди комнаты перед зеркалом, прямая и неподвижная, точно каменная. Глаза ее были широко открыты, но, казалось, ничего не видели.

Ауриния поняла, что пора вмешаться, но неведомая сила будто приковала ее к месту, не давая шагу ступить. Она не могла оторвать взгляда от черного зала в зеркале, от зловещего силуэта у огня. Мрачная тень вдруг обернулась.

– Проклятье, демон! На нас кто-то смотрит! – пронесся под сводами зала ее замогильный голос.

У Ауринии земля ушла из-под ног. Она забыла, что нужно делать. Черная фигура вскинула руки и разгневанно прошипела:

– Закройся сейчас же, проклятое зеркало!

Ауриния почувствовала, как по коже пробежали огненные мурашки. Она вспомнила, что должна сделать и сказать.

– Закройся сейчас же, проклятое зеркало! – крикнула служанка, выскочив из-за ширмы, пробежала мимо царицы, схватила лиловое шелковое покрывало и накинула его на стекло поверх серебряной рамы.

Ужасное видение исчезло, зеленый свет, озарявший его, погас. Из приоткрытого окна повеяло свежестью ночи и ароматом жасмина. Ауриния перевела дыхание и оглянулась на царицу. Она все еще стояла неподвижно, по ее лицу разливалась бледность. Потом царица покачнулась, закрыла глаза и упала на пол.

* * *

На следующий день, ближе к обеду, Агенор, Илья и Кадо прибыли в Ильрагард. Карета проехала через весь город от Северных ворот к Южным, чтобы отвезти домой Илью.

– А что вы будете делать теперь, когда нашлась половина карты? – спросил Илья, когда карета уже ехала по дороге, ведущей на холм к дому Гвендаля.

– Треть, – уточнил чародей. – Теперь мне понадобится время на раздумье. Жаль, что его, я чувствую, осталось не так много. А ты, Элиа, жди пока и будь осторожен.

Они говорили приглушенными голосами. Кадо, стараясь не слушать разговор, тактично смотрел в окно на новые для него пейзажи Ильраданской долины.

Карета остановилась у зеленой изгороди рядом с калиткой сада, и Илья почувствовал, как потеплело на душе. Только сейчас, снова увидев дом на холме, он понял, как успел по нему соскучиться, как рад возвращению. Стоило Илье выйти из кареты, калитка отворилась, и навстречу выбежал Урдальф.

– С возвращением, господин Элиа! – сказал гоблин, сияя от радости, как начищенная медная монета.

– Гоблин! – тихо ахнул Кадо, во все глаза уставившись на диковинного слугу Гвендаля.

– Здравствуй, Урдальф, – Илья повис у Урдальфа на шее, чем совершенно растрогал грозного домоправителя.

– Что-то вы еще больше похудели, – строго заметил Урдальф и с подозрением глянул на сидящего в карете Агенора. – Не иначе вас плохо кормили.

– Ты просто от меня отвык, – улыбнулся Илья. – Гвендаль не вернулся?

– Пока нет, – покачал головой гоблин. – Зато до вас, господин Верховный Чародей, тут гости. Прибежали ни свет, ни заря, всю долину переполошили. Я уж их звал в гостиную чин чином посидеть, да они отказались. Как встали у калитки с самого утра, так и стоят, ноги стаптывают. Даже чаю не изволили откушать!

Гоблин завершил свою речь недовольным сопением и указал взглядом на приоткрытую калитку. Из калитки на улицу выглянула девочка с черной косой, в синей накидке-пелерине, надетой поверх голубого платья.

– Ауриния, почему ты меня здесь ждешь? – с удивлением поглядев на нее, спросил Агенор.

– Потому что я так и подумала, что вы сначала приедете сюда, – взволнованно ответила девочка, теребя пальцами край накидки. – Я с самого утра вас жду. Царица очень больна!

* * *

Широкая дубовая кровать под пышным пологом, с горами пуховых перин была явно велика для девочки, едва достигшей подросткового возраста. Царица лежала на вышитых подушках, накрытая атласным стеганым одеялом. На ней была розовая шелковая пижама с золотыми дракончиками, голова была перевязана мокрым полотенцем, глаза закрыты.

Возле кровати толпились человек пять служанок, и все они охали и вздыхали. У изголовья на стуле сидел придворный лекарь в просторном темно-вишневом балахоне и фиолетовом тюрбане, похожий на восточного джинна. Он считал у царицы пульс и скорбно покачивал головой.

Три вернувшихся путешественника и Ауриния вошли в царскую опочивальню. Илья и Кадо остановились у дверей, с испугом глядя на больную, Ауриния жалостливо всхлипнула и принялась отдавать распоряжения остальной прислуге, а Агенор подошел к кровати. Он поклонился лекарю, присел рядом с царицей и, взяв ее руку, сосчитал пульс.

– Обычный испуг и немного воспаления хитрости, – поставил он свой диагноз. – Можете воскреснуть, ваше величество. Ауриния мне все рассказала, я не сержусь за то, что вы без спроса воспользовались зеркалом Алаоры.

– Воспаление хитрости! – возмущенно вскрикнула царица, резко села на кровати, и полотенце сползло ей на глаза. – Да я такое пережила, вам и во сне не снилось!

– Это было ужасно! – срывающимся голосом подхватила Ауриния.

– Да, это было страшно, – поправив полотенце, сказал Агенор. – И мы очень испугались за вас, когда узнали, что произошло. Вы легко отделались, могло закончиться и хуже.

– И это все, что вы можете сказать? – голос царицы зазвенел от обиды, она махнула рукой на прислужниц и лекаря. – Ну-ка, уйдите все, кроме Ауринии!

Служанки спешно повыбегали за дверь, лекарь важно удалился. Царица усадила Ауринию рядом с собой на кровать и продолжила оскорбленно и взволнованно:

– Я старалась изо всех сил, чтобы вам помочь, а вы мне читаете нотации. А ведь у меня получилось. Я ее видела, понимаете? Видела!

– Ее? – переспросил Верховный Чародей. – Это была женщина?

– Ну, – царица неопределенно пожала плечами. – Это была страшная черная тень в капюшоне. Но у нее был маникюр на ногтях, а на запястье был браслет.

– Да-да, золотая ящерица, которая кусает себя за хвост! – подтвердила Ауриния.

– Я тоже заметила ее перед тем, как царица упала в обморок.