Текст книги "Сезон дождей"

Они обнимались и слушали биение сердец, которое не могли заглушить даже мелодии на фоне. Было спокойно и по-домашнему уютно в этой неге.

На прощание Кейт вынесла небольшой, слегка помятый бумажный свёрток. В другой руке она держала открытку.

– Я подумала, что при переезде на новое место для тебя будет важно сделать его своим домом, чувствовать там себя уютно. Ведь мы знаем, что дом – это не про помещение как таковое, а про то, где тебя ждут, куда приятно возвращаться, что бы ни случилось. Подожди, пожалуйста, секундочку, сейчас всё поймёшь, – предвосхитила она некое удивление на лице Криса. – А ещё я хочу, чтобы ты помнил о том свете, что горит у тебя внутри, который освещает всё вокруг и помогает многим найти путь. Продолжай делиться своими сокровищами и делать этот мир чуточку лучше с каждым днём.

В пакете была запакована свеча в стеклянном стакане, которая источала аромат свежеиспечённого хлеба, а на обёртке сбоку была аккуратно выведена надпись «Тысячи свечей можно зажечь от одной единственной свечи, и жизнь её не станет короче. Счастья не становится меньше, когда им делишься».

В течение последующих двух месяцев Кейт часто уходила в себя, стала более тихой, даже коллеги на работе заметили, что с ней что-то не так. «У тебя как будто огонёк в глазах и в голосе потух». Всё вокруг, казалось, потеряло свои привычные краски, всё и все были не тем. Она прикладывала усилия, чтобы отыскать опору. Она по-прежнему любила жизнь и людей вокруг, правда, эта любовь всё меньше находила отражение, или это просто так ей казалось.

Конечно же, Марк не мог не замечать этих перемен, хотя вслух он озвучивал только то, что она много работает, совсем себя не щадит и что ей непременно надо ко всему относиться проще и больше заботиться о себе.

«Кейт, пойми, забота о себе – это не шоколадки поедать, когда тебе грустно, или идти на массаж в надежде, что хрупкая тайская девушка сможет растереть все твои волнения и тревоги. Это всё здорово, но это совсем не истинная забота о себе. Настоящая забота – это выставить границы, когда уже некомфортно или слишком близко, это сказать „нет“ той жизни, от которой ты периодически пытаешься убежать. Боль – неизменный признак внутреннего роста. Она неизбежна. Страдание – выбор. Развитие, к сожалению, не происходит в комфортных для нас условиях. Это всегда через преодоление, через проживание, не игнорирование и заедание шоколадом, а проживание».

«Чёрт, ты, как всегда, прав, Алекс. Спасибо. Головой понимаю, а сердце пока не принимает эти доводы».

«Ничего, всему своё время. Если захочешь поделиться подробнее, ты знаешь – я всегда здесь».

– Слушай, ты говорила, что в начале июня ты сможешь взять пару дней отпуска. Может, рванём с тобой на какой-нибудь остров? Отдохнёшь, проветришь голову, сменишь обстановку.

Марк был прав: ей нужна была передышка, и пусть Алекс назовёт это побегом, ей необходимо было привести мысли в порядок и снова найти смысл двигаться дальше.

Каким-то чудесным образом выбор пал на остров Панган. За этим островом тянулся длинный шлейф сомнительной славы: от вечеринок под полной луной (а также под её половинками и четвертинками) до различных шаманских церемоний вглубь познания себя и своей духовности. Ну и поиски смысла жизни, само собой.

Они взяли байк напрокат в ближайшем к пирсу салоне. Марк всегда тщательно подходил к выбору средства передвижения, учитывая в первую очередь его практические свойства, снимал на фото и видео мельчайшие царапины, чтобы при возврате не было никаких проблем.

Пока он занимался технической частью, Кейт искала в интернете основные достопримечательности Пангана. На одном сайте было сказано, что здесь царит особая магия: остров либо соединяет людей, либо разлучает их навсегда. Она понимала, что каждый человек – кузнец своего счастья и судьбы, но не спешила окончательно списывать со счетов потусторонние силы и знаки.

Рядом с ней вальяжно развалилась на солнышке сиамская кошка, которая всем своим видом символизировала неспешный и беззаботный образ жизни на острове. Хвост был целым, а значит, в этом месте не опасались злых духов6666
  По одной из древних тайских легенд, именно в хвосте у котов и кошек часто селятся злые духи, которых старшие члены семьи рекомендовали «отрезать» вместе с хвостом питомца.


[Закрыть]. Кейт попыталась привлечь её внимание русским «кис-кис», но тут же поняла, что в Таиланде, скорее всего, даже кошки её не поймут: у них свой язык. Заметив общение Кейт с кошкой, бабуля, которая убиралась при салоне, приветливо ей улыбнулась.

– Суай, – пролепетала Кейт, стараясь впечатлить старушку.

Та в ответ замахала руками и головой, показывая своим видом всю серьёзность допущенной случайно ошибки. Кейт немного опешила от такой реакции, ведь она хотела произнести «красивая» по-тайски. Увидев замешательство Кейт, парень из салона, который немного говорил по-английски, пояснил, что красивая – это суаааай, а вот суай – это, к несчастью, неудачный.

Эти тоны могли кого угодно поставить в неловкое положение, причём совсем неумышленно.

По дороге Кейт наблюдала за бытом местных жителей: детишки голяком бегали вокруг свай домов – те, что поменьше, купались в небольших тазах прямо у дороги. Им не нужны были дорогие игрушки, у них была в распоряжении вся вселенная, сказочная природа, домашние и дикие животные. Дети постарше помогали взрослым по дому: растирали в ступках чили, развешивали свежевыстиранное бельё, убирали листья у крыльца. Простой, размеренный ход жизни, где важное место отводилось традициям и обычаям. Глядя на них, так и читалось: счастье в простоте, и каждый в силах создать его сам.

Деревни сменялись стройными рядами пальм и латексных деревьев, кое-где проезжую часть неспешно переходили вараны, вялые от жары, направляясь к спасительным водоёмам.

Горные дороги завораживали своей живописностью: то и дело выглядывали кусочки идеально бирюзового моря, маня своей иллюзорной прохладой. Пусть жаркий сезон уже закончился, и на смену ему снова пришёл сезон дождей, на температуре это никак не отражалось.

На пути им периодически встречались редкие туристы на байках: они либо задержались переждать карантин, либо прорвались сквозь суровые ковидные пограничные кордоны. По ним сразу было видно, что они завсегдатаи этого острова: отсутствие шлемов, часто босиком, интересные лёгкие пончо и парео, необычное решение в волосах и обязательно на оголённой части тела (а таких было немало) красовались загадочные узоры тату. Часто они приветствовали друг друга смиренной улыбкой наслаждения жизнью и чем-то обменивались на своём марихуанском. Эту картину идеально дополняли ритмы регги Боба Марли из пляжных кафешек.

На одном отрезке пути властвовала обезьянья мафия: их крики доносились издалека и предвещали опасность. Такое ощущение, что они взяли на себя роль чаек из портовых европейских городов, но с ними нужен был глаз да глаз и предельная осторожность: избалованные вниманием туристов, они ленились добывать себе пищу в джунглях, зато отлично усвоили, как можно стащить что-то у зазевавшихся прохожих.

Кейт и Марк постепенно приближались к бутылочному пляжу6767
  Bottle beach – пляж на севере острова Панган. Назван в честь формы бухты, в которой он расположен. Считается одним из самых красивых пляжей Азии.


[Закрыть], где у них было забронировано бунгало. Последние пару километров до места назначения казались полосой препятствий. Перед ними был спуск по крутой глиняной дороге, на которой недавний дождь не оставил ни одного ровного места.

– Вот сейчас и проверим наш вездеход, – пошутил с уверенностью Марк.

– Слушай, мне не так смешно, по сторонам глубокие овраги…

– Ну что ты всё время боишься?! Просто держись крепче, только не за меня – это мне мешает.

Кейт нащупала сзади скутера ручки и, придерживая, насколько возможно, одной рукой рюкзак, а другой вцепившись во что-то металлическое, скомандовала неуверенно Марку о своей готовности.

Не успели они съехать на склон, как скутер начало мотать из стороны в сторону, он стремительно скользил в грязевых потоках.

– Марк, почему ты не тормозишь? Почему ты не тормозишь? – в страхе кричала Кейт. – Ты не видишь, мы сейчас разобьёмся к чёртовой матери?

Марк молчал и только титаническими усилиями старался поворачивать рулём из стороны в стороны, чтобы сохранять равновесие.

– Что-то не так с тормозами, я ничего не могу сделать. Байк не тормозит.

– Твою мать, Марк, я же предупреждала.

Скутер несло вниз на огромной скорости.

– Если что, выставляй ноги в стороны, чтобы байк тебя не задавил. И держись, пожалуйста!

Кейт видела раньше в новостях, как люди легко погибают в джунглях даже на квадроциклах, где всё-таки четыре колеса. Она судорожно представляла, что делать дальше, если они разобьются: в голове ей почему-то представлялось, что именно она выживет и будет звать на помощь, звонить куда-то, везти Марка в больницу. А что, если он погибнет, что тогда?! Позвонит ли она Алексу или Крису, чтобы хоть кто-то из них ей сказал, что делать?.. В эти несколько страшных минут на фоне чудовищного скрежета тормозов её настигали самые трагичные сценарии, и ещё эта статья о сверхъестественных силах острова.

Спустя ещё пару минут, которые длились бесконечно, они выехали на песчаные насыпи, где их байк забуксовал. Остановка была настолько резкой, что Кейт не удержалась на заднем сиденье и повалилась кубарем в овраг, за которым уже начинались джунгли.

– Кейт, ты цела?

Какое-то время из ямы не исходило никаких звуков.

– Кейт, ты в порядке? – снова и снова повторял Марк, пробираясь сквозь густые заросли.

– Я зде-е-е-есь. Ноге больно… ай…

– Уф, слава богу! Ничего страшного, жить будешь! Пятая точка у тебя мягкая, я так и надеялся, что она сработает как спасательный буфер.

Он притянул её крепко к себе, и за этой иронией читалось колоссальное облегчение.

– Будет что вспомнить в старости, – опять пошутил Марк.

– Если доживём такими темпами… Стой! Не двигайся!

Рядом с ногой Марка проползла ярко-зелёная змея. Кейт медленно поднесла указательный палец к губам и как можно бесшумнее сглотнула слюну.

Они читали, что в Таиланде водится около двухсот видов змей, некоторые из них ядовитые. Но разве кто-нибудь ожидает такой встречи и помнит, как отличить опасную от неопасной? Да и что вообще в таких ситуациях делают?

Оба не могли пошевельнуться. Казалось, что ноги затекли и вросли в землю, и любой момент может оказаться роковым.

Змея же не спешила удаляться. Можно было чётко разглядеть её глаза, как двигался язычок с раздвоенным кончиком, как она вся извивалась около их ног. Самое страшное было, что они даже не могли обсудить план действий, если вдруг всё закончится её нападением. Пока что их тактика сводилась к замиранию и обмену взглядами.

Кейт взывала к своему спокойствию и просила всё, что только можно, помочь им выбраться поскорее из этого проклятого места. Она снова прокручивала в своей голове, что будет делать, если змея укусит именно Марка, вспомнила, что в фильмах предлагали высасывать яд из раны. Она подбирала телефоны экстренной помощи в голове: 011 или 911 или 111?.. Всё смешалось.

Внезапно змея начала бешено извиваться и уползла в неизвестном направлении. Было похоже, что её испугали крики майн, сидящих на соседней лиане.

– А можно просто пляж, море и никаких больше приключений, пожалуйста? – Кейт готова была расплакаться от стресса.

Первым делом, добравшись до своего бунгало, Кейт ввалилась в душ. Ей так хотелось смыть весь этот страх, беспомощность, жалость к себе и вину за дурные мысли.

Она вышла к пляжу, который словно был срисован с рекламы батончика «Баунти» с белоснежными песками и лазурными водами. Бушующие пенные волны гребень за гребнем забирали из неё всё напряжение.

Ветер искусно сушил её мокрые волосы, заглушая слёзы. Кончики волос явно намекали, что неплохо было бы оказаться в кресле парикмахера в ближайшем будущем, хотя кушетка психолога ей нужна была больше. Она стояла босая и всматривалась в водную гладь, вопрошая, где в этом всём она, как ей дальше быть. Казалось, она сейчас позволила себе выплакать всё, что старательно сдерживала с момента прощания с Крисом. И сейчас у неё было идеальное алиби для этих эмоций, сотканное из напряжённых событий дня.

Она стояла там, на песке, а море омывало ей ноги, словно хотело утешить и подтвердить, что всё суета сует, все невзгоды и тревоги скоро уйдут, подобно воде.

– Будешь кокосовое мороженое? – еле слышно подкрался к ней Марк и приобнял. – Ох, да ты вся дрожишь. Иди ко мне. Всё хорошо, всё позади. Ну в крайнем случае вызвали бы кого-нибудь на помощь: всё-таки не так далеко мы были от людей.

Стыдно было признаться, но Кейт уже вовсе не переживала за байк или змею, скорее, это послужило для неё катализатором для эмоциональной разрядки.

Огненный закат тоже решил поучаствовать в этом действе: в ярких красках так и читалось намерение всё сжечь и превратить в пепел. Почти на цыпочках стали появляться звёзды.

Небо здесь было ясное-преясное: вдали от шумного Бангкока можно было разглядеть почти любое созвездие Северного полушария.

– Смотри, это Кассиопея. Похожа на нашу букву М или английскую W. А вот эти три рядышком – пояс Ориона. Невероятно, правда, что эти звёзды так от нас далеко, но так ярко светят, что мы можем наблюдать за ними. Или это они наблюдают за нами.

– Я только Большую Медведицу знаю, этот ковш должен быть где-то здесь, не видишь?

– Не-а, тоже не могу найти. О, а месяц-то какой, совсем не похожий на тот, что у нас в России: лежит как улыбка Чеширского кота.

В этот момент Кейт снова подумала о Крисе и о том, что если представить, что он сейчас тоже чисто случайно смотрит на звёздное небо, то, возможно, их взгляды где-то там снова переплетаются. И где-то там, в другом измерении, есть развитие событий, при котором они вместе.

В воздухе витал коктейль из запахов: свежепостиранное бельё мешалось с ароматами шкворчащего на воке чеснока и чили, и в довершении присоединялись благовония выкуриваемой неподалёку травки.

Прямо рядом с ухом послышалось пронзительное «тук-ке», «тук-тук-тук-тук-тук-ке». Тайцы рассказывали ещё на Пхукете, что это зов самца крупного геккона, которого так и называют Тук-ке за его боевые кличи. Местный вариант русской кукушки. Этот пятнистый парень прокричал ещё пару раз подряд, а потом его «тук» внезапно оборвался, так и оставив некую недосказанность в своём послании. На смену пришло не менее отчётливое «бум-бум», смешанное со смехом и неподдельной радостью жизни с вечеринок на соседних пляжах.

От эмоционального похмелья неистово клонило в сон. По всем законам природы она знала, что на следующий день сможет переварить и это.

На утро Марк выразил желание поехать покататься на каяке. Он слышал, что недалеко от берега есть кусочек коралловых рифов, где водятся рыбки немо. Кейт не поддалась искусным уговорам, сославшись на слабость, и осталась на берегу.

К заплыву готовилась ещё пара человек. Кейт наблюдала, как Марк обменялся с местным парнем какими-то фразами на тайском, и тот теперь расплывался в довольной улыбке.

Постепенно фигуры активно гребущих авантюристов превратились в едва различимые точки на горизонте. От нечего делать Кейт стала рассматривать людей вокруг. Вот девушка-тайка с лицом как луна лежала на соседнем шезлонге. С периодичностью в каждые десять минут она втирала в себя всё больше и больше крема с возмутительно высоким индексом защиты. Она бросила пару взглядов в сторону Кейт и добродушно улыбнулась, мол, красота требует больших жертв и вложений. Вдоль берега продефилировала пара итальянцев, погружённая в свои приятные впечатления. На корме причалившего лонгтейла суетились жилистые парни. Казалось, ничто не могло помешать их сосредоточенности: они производили впечатление рулевых, отлично знающих своё дело. За столиком в кафе поблизости лепетали три женщины. Кейт почему-то решила, что они француженки, хотя поднявшийся ветер никак не позволял ей расслышать журчание знакомого языка. Одна из них – молодая, красивая, похожая на Софи Марсо, лет сорока. Другой не было семидесяти. Третьей точно глубоко за восемьдесят. Когда-то давно Кейт прочитала, что женщинам за пятьдесят плюс нельзя носить длинные волосы. О, автор статьи просто не видел ту, за семьдесят: эффектная, волосы седые, длинные, сама стильная. А у другой была волнующая стрижка, которую не мог разрушить неистовый ветер и брызги волн, залетающие к ним за столик. Все три вели себя так свободно, раскрепощённо.

Со стороны стройных рядов бунгало доносились отрывки разговора и множество извиняющихся «пи»6868
  Приставка, добавляемая к имени человека более старшего по возрасту (тайск.).


[Закрыть] и «крап»6969
  Частица вежливости, добавляемая в конце слов или предложений. Произносится человеком мужского пола (тайск.).


[Закрыть].

Ветер усиливался, и Кейт заметила, как служащий отеля, переминаясь с ноги на ногу на ещё раскалённом песке, поспешил сменить жёлтый пляжный флаг на красный. Даже без досконального знания систем оповещения можно было легко догадаться, что приближающийся шторм предвещал немалую опасность и что не только купаться, но и просто находиться в воде было запрещено.

Кейт знала, что Марк опытный пловец и что ей не за что переживать. Она зашла в бунгало, чтобы накинуть на себя хоть что-то потеплее купальника, и снова вернулась на пляж.

Шторм нарастал с каждой минутой. Достаточно было взглянуть на громоздкое дерево рядом с ресепшеном отеля – бутылочки с красной фантой валялись у подножия вперемешку с разными фигурками, традиционные платья неистово раскачивались в порывах ветра. Вероятно, даже лесная нимфа7070
  По тайским верованиям в некоторых деревьях селятся духи и лесные нимфы, и, чтобы их задобрить, жители приносят им подношения в виде фигурок животных, божеств, красной фанты и женских платьев.


[Закрыть] никак не могла повлиять на разбушевавшуюся стихию.

Крупные капли дождя прорвались сквозь плотную облачную завесу и теперь утяжеляли всё, что попадалось им на пути. Девушка с ресепшена подошла к Кейт и предложила укрыться под навесом. Заметив её явное волнение, бирманка с танакой7171
  Измолотая в порошок древесина дерева танака используется в основном жителями Мьянмы как средство от загара.


[Закрыть] на лице на медленном тайском спросила Кейт: «Сами кхун, ю ти най?»7272
  Где ваш муж? (тайск.)


[Закрыть] Кейт показала пальцем в море и изобразила греблю. Девушка только покачала в ответ головой и вознесла ладони к небу. Соседние кафе старались хоть как-то накрыть свои столики и стулья, стремительно убирали всё, что попадало в поле неумолимой стихии. Туристы попрятались в свои номера и наверняка сетовали на капризы природы.

Лёгкий волнующий холодок проскользнул где-то в районе затылка, когда Кейт наконец начала различать вдалеке каяк, который, как поплавок, безропотно повторял изгибы водной глади. Выдох. Не слишком ли много событий для такого короткого промежутка времени в одном месте?! Но расслабляться, как оказалось, было рано. Кейт почти впала в кортизоловую кому, когда различила силуэты двух человек на каяке. И как она ни старалась вглядеться, ещё одного такого каяка не было видно. Ещё пару минут, и можно будет спросить у этих ребят, не видели ли они Марка, наверняка же держались вместе. Хотя, зная Марка и его постоянное желание нарушать установленный и выверенный временем порядок вещей, она сомневалась, что это было так. Она судорожно пыталась вспомнить, был ли на нём спасательный жилет, но память подводила. Как же Кейт было невыносимо трудно просто сидеть и ждать, она готова была ринуться навстречу этой паре прямо в море, лишь бы хоть как-то приблизить спасительную определённость. Но те двое только развели руками, пытаясь объяснить, что её муж отделился от них почти сразу, а потом, как шторм начался, они совсем потеряли его из вида.

В какой-то момент масштаб волнения достиг такой высокой отметки, что Кейт поймала себя на мысли, что как будто прощается с Марком, как будто уже винит себя за всё, что сделала и не сделала, сказала и не сказала, что сожалеет об упущенном времени, о том, что она, наверное, никогда не встретит такого хорошего мужчину, который будет её так любить, что она точно никогда больше не выйдет замуж, что не подпустит никого к себе так близко. Неужели в ней проснулись настоящие и давно дремлющие чувства к Марку? Или это всё было вызвано страхом потерять его? Она чувствовала, что готова была измениться, стать более домашней и уютной девочкой, приходить домой с работы вовремя, нарожать ему кучу детей и окончательно забыть о Крисе. На дальнейшее развёртывание таких глубоких рассуждений её оголённый мозг сейчас не был способен.

Кейт подошла снова к бирманке и попыталась попросить её послать спасателей или кого угодно другого за Марком, но девушка всё показывала то на часы, то на телефон и только повторяла: «Май дай, ро, ро, тонг ро»7373
  Нельзя, подождите, подождите, надо подождать (тайск.).


[Закрыть]. Кейт сделала попытку позвонить Марку, хотя понимала всю глупость и нелепость этой затеи. Даже если он в каяке, ему уж точно не до звонков, и он, скорее всего, пытается выгрести к берегу.

«Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети».

Если хотя бы пробивались гудки, можно было бы предположить, что телефон в сухости, целости и сохранности и что он со своим хозяином. Чёрт. Что же делать? Нельзя же вот так просто сидеть и ждать! Единственное, что она могла делать, – дышать. Она то и дело бросала взгляды в сторону ресепшена, но девушка не выдержала напора и удалилась в свою каморку.

И уже когда надежда совсем была готова покинуть её, с левой стороны берега показался образ мужчины, тянущего за собой по песку каяк.

– Ну и погодка! Ты чего здесь?

– Я думала…

– Так ты меня ждала! Вот это да! Теперь я понимаю, как можно тебя в чувства вернуть. Правда, рискованно это всё, как ни крути.

– Ну что ты опять издеваешься? Я правда переживала за тебя. Эти двое уже давно вернулись, а тебя нет и нет, а тут ещё этот шторм…

– Мм, приятно. Пойдём в номер, мне бы горячий душ, чай и не менее горячую жену сейчас, а то промок просто насквозь.

– С добрым утром, Кейт, как настроение? Совместный вечерний душ вчера компенсировал с лихвой все недоразумения с погодой, – он наклонился, чтобы поцеловать её.

– Всё отлично, спала как убитая. А ты как? Как себя чувствуешь?

– Слушай, да вроде нормально. Руки болят: всё-таки меня прилично унесло от берега и помотало по волнам.

За завтраком они обсуждали остров, сидящих рядом иностранцев, планы на день. Марк поделился, что ему так и не удалось найти немо, но кораллы поразили его своей красотой. Он в красках описывал диковинных рыб, ежей, даже скатов, которых ему удалось увидеть до того, как разразился шторм. Марк вёл себя как-то странно, во всём поведении читалась некая скрытность, некое напряжение.

– Кстати, Кейт, ты любишь меня?

Вопрос словно кинжал пронзил иллюзорную утреннюю семейную идиллию.

– Марк, что за вопросы в такое время дня?

– Утром голова яснее всего.

Но Кейт казалось, что ясным там было только небо. Она молчала, силясь выдавить улыбку и даже свести всё на шутку.

– Кейт, я жду ответа.

– Я не привыкла открыто говорить о своих чувствах.

– А ты попробуй, давай вместе учиться.

Кейт продолжала молчать. Она молила, чтобы поскорее принесли их заказ, и она смогла бы перевести разговор на что-нибудь ещё.

– Кейт…

– Ну мы семья, нам вместе удобно, хорошо.

– Это не отвечает на мой вопрос. Ты счастлива со мной?

– Понимаешь, счастье – это такое относительное понятие. Сегодня да, завтра нет, всё зависит от контекста, ситуаций и так далее.

– Кейт, пожалуйста, не впутывай меня в свои философские и экзистентные размышления.

– Экзистенциональные…

– Не важно, повторяю ещё раз: ты меня любишь? Вопрос простой.

– Ну да.

– Докажи! Приведи пример проявления своей любви.

– Марк, мне не нравится это всё, ты давишь на меня.

– Кейт, милая, всё просто. Мы просто разговариваем о банальных вещах в отношениях.

– Ну не банальных всё-таки. Окей, хорошо, вот, например, вчера: я переживала за тебя, где ты, как ты, почему тебя так долго не было.

– А ещё, что-то более раннее, на бытовом уровне?

– Марк, давай прекратим этот бессмысленный разговор.

– Я так и думал, – его лицо исказилось от боли и потерянности, которых она никогда не замечала за ним раньше. – Знаешь, вчера, пока я боролся с мощной стихией, я параллельно думал о нас, о твоём поведении, о том, какая ты со мной.

– И какая же?

– Ты холодная, неласковая, у тебя редко бывают проблески заботы, ты почти ничего мне не рассказываешь, ты отсутствуешь.

– Марк, ты придумываешь, это всё тебе кажется… Да, я много работаю, устаю.

– Так работай меньше!

– Но я люблю свою работу… Это часть меня, часть того, кто я… Давай закончим, мне это всё не нравится.

– Нет, позволь мне продолжить. Вчера моя ценность выросла в твоих глазах, потому что ты боялась меня потерять, даже, наверное, не то чтобы потерять, а остаться одной. Привычка и всё такое… Но этого недостаточно для крепких отношений. Я даже семьёй нас назвать не могу.

– Это потому, что у нас нет детей? Да? – теперь у неё внутри просыпалась нешуточная ярость.

– Нет, Кейт, вовсе нет. Ты знаешь, что я никогда не предъявлял претензий к тебе по этому поводу.

– Претензий?

– Потише, нас слышат другие.

– А мне плевать! Мне скрывать нечего! Они всё равно не понимают русский. Я так и знала, что в глубине души ты всегда винил меня в том, что у нас нет детей. И ты даже представить себе не можешь, через какой ад я проходила все эти годы в попытках найти чудодейственное средство. Из каких депрессивных ям я сама себя каждый раз вытаскивала, что я только ни делала.

– Может, надо было со мной поделиться?

– О, конечно, теперь у тебя всё так просто. А ты как будто не видел?! Сам хоть раз поинтересовался?

– Не истери, ты просто выдумываешь.

– Вот так каждый раз: ты обесцениваешь мои чувства, ты не ценишь меня, ты не слушаешь меня. Ты… ты… – рыдания прервали поток её мыслей.

Марк попытался её обнять и успокоить.

– Не трогай меня, ты совсем меня не понимаешь!

– А ты меня понимаешь? Зачем я тебе? Зачем?

– Прекрати меня обвинять во всех смертных грехах! Я хотя бы прилагаю усилия.

– О, да?! Интересно какие? Остаёшься в офисе подольше, чтобы я, наверное, сильнее скучал? Или играешь в молчанку, чтобы я лучше развивал дар ясновидения? Согласись, в твоём мире нет места для меня, для нас.

– Вот опять ты включаешь сарказм! Это ты меня не любишь!

– Да, конечно, проще всего спихнуть всё на другого. Знаешь что? Мне теперь всё понятно. Ты просто холодная и не созданная для семьи одинокая волчица, которая сама не знает, что хочет, которая сама по себе и которой никто рядом не нужен. Ты очень сильно изменилась за последнее время. Что, думала, я ничего не замечаю? Да, тебе удобно, что я с тобой, но я так не хочу и не могу. Я хочу быть счастливым, как тогда, когда мы только поженились и светились от счастья. Куда это всё испарилось? Где та Кейт?

– Я не знаю… я ничего не знаю. Я чувствую себя чужой, разбитой.

Кейт больше не могла найти в себе силы парировать его обвинения. Она и рада была бы защититься, но понимала, что он во многом прав.

На следующий день они возвращались в Бангкок. Множественные логистические стыковки были им обоим на руку: они свели общение до примитивных организационных моментов.

Кейт столько раз в голове проигрывала этот возможный разговор, но всё равно оказалась к нему не готовой. Более того, реальность и близость возможных изменений в их отношениях настолько её теперь пугала, что ей хотелось всё поскорее забыть, лишь бы вернуться к привычному укладу. Нащупать его руку под одеялом и понять, что всё снова хорошо, как прежде. Ей было страшно. Страшно признаться самой себе, что она хочет и как будет дальше.

Здания причудливой архитектуры, знакомые запахи Бангкока, которые витали уже в аэропорту, и их шлейф вели вглубь мегаполиса – всё дарило надежду на то, что будет всё как раньше.

Той ночью Кейт никак не могла заставить себя уснуть, и даже усталость от дороги никоим образом не способствовала спасительному «утро вечера мудренее».

Она пробовала считать овец, что угодно, но в итоге вышла на балкон полюбоваться сонным городом ангелов с его многомиллионными россыпями ночных огней. В этом была его особенная черта или альтер эго: если ты не спишь или не можешь заснуть, Бангкок составит тебе компанию. Для многих Крунгтеп являлся тем самым другом, которому можно отправить СМС в два часа ночи, точно зная, что он ещё не спит и готов отправиться навстречу приключениям. Кейт слушала город глазами, дышала луной и молчаливо делилась с ним болью в душе.

Освежающе-волнительный вкус только что съеденного лонгана хоть немного привёл её в чувства.

«Привет, Алекс. У тебя там уже поздний вечер. А мне вот не спится. Город передо мной словно молчаливый учитель, только я, как нерадивый ученик, всё никак не могу усвоить урок. Можно вопрос? Видишь ли ты во мне одинокую волчицу, похожа я на неё?»

«Хай, Кейт, привет. Вот уж неожиданно. Извини за шум на фоне: это сверчки у нас здесь так громко поют. Представь, что они тоже вносят вклад в нашу с тобой беседу.

Волчица… хм… хороший вопрос. Со мной ты не такая… Ты загадочная, непохожая на других, настоящая, что ли… Твой путь восхищает меня. Да, ты необыкновенная. С тобой, я уверен, не просто, но в этом и прелесть. Возможно, твоё тотемное животное (если это оно) не реагирует на меня. Ха-ха-ха-ха. Скажи, если я чем-то могу помочь. Иногда, даже если просто выговоришься, уже легче. Я здесь, с тобой».

Прошло где-то пару недель с поездки на Панган. Кейт даже казалось, что они смогли с Марком вернуть общение на уровень осторожного и вежливого обмена бытовыми условностями. Она стала пораньше приходить с работы, больше готовить, вести себя как послушная домашняя девочка. А Марк, похоже, наоборот, наслаждался сменой ролей и казался более отстранённым и снисходительным.

В один день, придя с работы, Кейт обнаружила два чемодана у входной двери.

– Ты приготовил нам сюрприз? Куда мы едем? Почему заранее не предупредил? Мне надо проверить, смогу ли я взять отпуск на работе.

– Не утруждай себя и не переживай. Еду только я.

– Уау… Надолго? Куда?

– Я решил вернуться домой и дать нам какое-то время пожить отдельно.

– О… окей… А мне на работе сегодня предложили повышение и переезд в Сингапур. Хотела с тобой это обсудить, но чувствую, что уже не актуально.

– Ну вот и отлично. Я так вижу, что ты не сильно расстроена. Можешь даже не колебаться, тебя теперь ничего не сдерживает, ни с кем ничего не надо согласовывать, не надо больше нести этот груз семейных обязанностей.

– А когда обратно?

– Не решил ещё. Там будет видно. Если захочешь, всегда сможешь купить билет и присоединиться.

– Марк, ты же знаешь, что я так просто не могу.

– Я и не ожидал другого ответа. Ты свой выбор сделала.

– Какой выбор?! Ты меня даже не спросил!

– Всё хорошо, не волнуйся. Провожать не надо. Улетаю завтра утром. Вот номер заказа воды, вот – на случай, если что-то в квартире сломается. Не забывай поливать фикус на балконе, а то и он скоро загнётся без внимания.

Какие-то мои вещи ещё остались, тогда, если что, постепенно вышлешь мне их почтой.

– А что мы скажем родителям?

– Хм, ну можем притвориться, что меня вызвал мой начальник лично в офис, пока не решится срочность. А там ещё что-то придумаем. Либо можем сказать правду, но не уверен, что ты справишься с потоком вопросов и советов со всех сторон.

– Да… хорошо… наверное, ты прав. Значит, всё?