Текст книги "Сезон дождей"

Взять хотя бы их общение с Алексом. Если бы кто-то пару лет назад сказал ей, что будет такой формат тёплого общения, глубокой дружбы с невероятной поддержкой и развитием, она бы точно ответила, что это бред и чушь, что такое невозможно: мальчики и девочки не могут быть друзьями. Но жизнь показывает другие перспективы. Она точно не могла представить, что судьба предоставит ей возможность жить и работать в Таиланде, что она влюбится в другого мужчину и будет так наслаждаться жизнью во всех её проявлениях.

Кейт потянулась за телефоном, чтобы посмотреть на время. На работе она никого не будет предупреждать. В клинике сказали, что ещё неделю после операции ей нужно будет сохранять покой, план по работе из дома мог бы тщательно всё скрыть. Она не боялась признаться коллегам, просто не видела смысла.

Значок нового сообщения мелькал в строке уведомлений: прислано два часа назад. Это был Крис.

«Всё ещё улыбаешься?»

Кейт подняла глаза к потолку в поисках подходящего ответа, даже машинально начала разминать пальцы правой руки от волнения, словно спортсмен, готовящийся к тренировке. Несколько раз она набирала и стирала сообщение. В итоге выбрала её. Честность.

«Конечно, а как же иначе. И даже белые стены палаты не смогут этого изменить».

«Боже мой, ты в больнице? Что случилось? Я могу помочь?»

«Спасибо, всё хорошо, готовлюсь к наркозу. Не все беременности заканчиваются родами».

«Боже мой, как я сожалею. Пожалуйста, скажи, если я хоть как-то могу помочь вам».

«Спасибо, всё будет хорошо».

Кейт понимала, что Крис очень искренне и с пониманием отнесётся к этой новости, что он также может совсем пропасть из её жизни, чтобы дать пространство и время для проживания этой потери. Но он писал почти каждые два часа, присылал фото Бангкока, его красивой городской геометрии и эклектики, подбадривал, как мог.

«Мы с женой тоже пережили несколько потерь, это всегда непросто. У меня есть хорошие контакты психолога неподалёку от Чонг-Нонси, вот ссылка на сайт – обязательно обратись, если будет необходима профессиональная помощь».

«Спасибо большое за заботу. Очень мило с твоей стороны».

Неотвратимо хотелось есть и пить. Время, как назло, тянулось. Ожидание скрашивали главы, одна за одной, «Трёх дочерей Евы»6363
  Роман турецкой писательницы Элиф Шафак, 2016 год.


[Закрыть].

Вот наконец в палату вошли двое сотрудников больницы с каталкой. Пора.

В холодном зале операционной под ослепляющими лампами флюоресцента, с постоянным гудением и бибиканьем оборудования, запахом анестезии, исходившим из всех щелей и въевшимся даже в твёрдый пластик кресел в зоне ожидания, очень легко было скрыть внутреннюю дрожь от предстоящего.

Кейт продолжала улыбаться, даже обменивалась шутками с медперсоналом про медитации и внутреннее спокойствие.

Далее была стандартная инструкция врача и кивок в подтверждение того, что ей всё понятно.

В следующую минуту по венам уже разливалась волшебная жидкость, уносящая её в царство Морфея.

«Эфир продолжается; -). Привет! И в моём организме высвободилось место для ещё чего-то нового».

На часах было почти четыре утра. Кейт удалось хоть немного поспать и отойти от наркоза. Сознание потихоньку к ней возвращалось. Операция продлилась дольше, чем обычно, но теперь Марк был спокоен и тоже спал рядом, свернувшись калачиком на небольшой кушетке.

Спустя минуту неожиданно пришёл ответ от Алекса.

«Ты как?»

«Бодрячком :-)».

«Как прошло всё?»

«Ещё в обнимку с анестезией :-)».

«Поэтому и бодрячком!»

«Я чувствую себя как в американском фильме, все сцены как оттуда. Но у многих сбой матрицы, что вместо слёз и волнения я улыбаюсь».

«Рвать шаблоны этого мира! Главное, чтобы тебе удалось теперь плавно в нейтраль из этого состояния выйти, без резкого удара оземь».

«За окном сейчас прокричали петухи.

Я входила в это состояние не через самообман, поэтому есть надежда, что удастся избежать скачков. Попробую ещё немного поспать и поднакопить сил: хочу уже сегодня домой, не оставаться здесь. Доброй ночи и тебе».

«Доброй ночи, поправляйся».

«Спасибо, что рядом».

Выписали Кейт только спустя два дня, в которые она почти заново училась ходить: интересная практика смены перспективы на привычные, рутинные процессы. Медперсонал поражался скорости её восстановления и заживления швов (которые она, любя, окрестила личными звёздочками на животе), а оперирующий хирург наконец сдался её напору и разрешил выписку с условием, что раз в неделю в течение последующего месяца она исправно будет приходить к нему на обследование.

На этом фоне мысли и переживания о Крисе как-то поутихли, хотя он продолжал ей слать слова поддержки, старался веселить, как мог. Кейт понимала, что это наибольшее, что он может сделать в данной ситуации. Он это тоже прекрасно понимал. Неужели это начало завершения такой красивой истории любви?

Зрелость и достаточный уровень осознанности помогали Кейт справиться с этим, не удерживая то, чему не суждено было продолжаться. Они оба это всё прекрасно понимали с самого начала, но решили нырнуть в глубину этих чувств.

«Надеюсь, ты не геройствуешь с работой и спокойно восстанавливаешься дома».

«Даже если бы очень хотела – не могу: скорость моего хождения пока оставляет желать лучшего. Не черепаха ли там самое медленное животное?! Спасибо за заботу и поддержку, правда. Это очень ценно».

«Ха-ха-ха, чувство юмора есть – значит, всё хорошо. Давай поправляйся, и выберемся на чашечку кофе или найдём твой любимый травяной чай».

Кейт решила пока ничего не отвечать. Вечером того же дня она написала ещё одно письмо.

«Письмо.

Здравствуй, дорогая душа! Я чувствую, что правильно сейчас сделать так: написать тебе письмо, снова с тобой поговорить, сделать свечи из вощины и пожечь их в честь твоего выбора и твоего освобождения. Взяла розмарин: почему-то именно аромат горечи сейчас подойдёт лучше всего.

Надеюсь, эти несколько недель стали для тебя удобным приютом, и я всецело принимаю и уважаю твоё решение не продолжать эту земную жизнь. Значит, всё ещё впереди, значит, ещё не время. Как будешь готова, приходи снова. Я буду готова и буду ждать тебя. А пока проживаю твой переход, проживаю твоё освобождение. Я признательна тебе за уроки спокойствия, принятия и благодарности. Мы обязательно ещё встретимся. Ты свободна. Лети, мой ангел.

Целую, вечно твоя мама».

Год спустя эти воспоминания казались чем-то, что было точно не с ней. Ницше прав, чёрт возьми. Прав. И монах. Мы никогда не видим всего пути.

Эти мысли Кейт взяла с собой на закатную медитацию у моря: в ней уже было достаточно внутренних сил, чтобы со смирением принимать всё, что происходило и происходит в её жизни, ценить уроки, которые преподносит ей её путь. Не клясть, не обвинять судьбу, не вешать ответственность на внешние обстоятельства и карму, не впадать в позицию жертвы, где всё не то и всё не так. Она могла брать ответственность за свою жизнь целиком, и эта внутренняя гармония давала невероятную свободу. Глубина потери, схожая с Марианской впадиной, теперь заселялась новой жизнью и новыми надеждами.

Шум волн вторил в унисон её мыслям. Всё было правильно.

Вернувшись из Хуахина, Кейт снова погрузилась в работу. Первый квартал обычно самый загруженный: подведение итогов прошлого года, пересмотр процессов, постановка целей и детализация стратегии на предстоящий год. Кейт хотелось быть занятой, она наслаждалась тем, что у неё много энергии, она нащупала спокойствие внутри и готова была изменить весь мир!

От Криса сообщения стали приходить всё реже и реже, в них больше было намерения поддержания общения как такового. Кейт с грустью замечала, что даже дружеские нотки уступали место простой деловой переписке. Ещё два года назад всё стремительно развивалось совсем по другому сценарию. Она чувствовала себя такой особенной, а теперь как будто то свечение постепенно и естественным образом угасало. В английском языке есть прекрасное слово bittersweet, которое в точности описало бы то, что чувствовала Кейт. Горькая радость. Она ни в коем случае не жалела о том опыте и тех чувствах, которые принесла ей встреча с Крисом. Даже зная, что так будет, всё равно бы снова нырнула с пятками, чтобы прожить, пережить, жить. Она с огромной благодарностью оберегала воспоминания прошлых двух лет, почти невыносимо осознавая, что они ускользают, остаются в прошлом и больше никогда не повторятся. Они ещё были эмоционально наполненными для неё: столько в них было жизни! Но когда-нибудь и это пройдёт, останется лишь лёгкая многозначительная улыбка при воспроизведении в памяти событий этой жизни в Таиланде. И самое забавное, что они оба знали с самого начала, что так и будет, что совместный happy end6464
  Счастливый конец (англ.).


[Закрыть] – не их судьба и не их выбор. Надо уметь отпускать.

Кейт открыла переписку с Крисом. Несколько раз она подумывала о том, чтобы стереть её, не заходить за очередной дозой дофамина, выжимая остатки былого. Не могла. Уж очень дороги были ей его слова, потому что хотя бы в них она ещё оставалась любимой, особенной и желанной.

Пока она листала историю и галерею фото, которыми они обменивались, внезапно появилось новое сообщение: «Привет, Кейт, надеюсь, сохраняешь ясность ума, несмотря на окружающее безумие. Не хочешь пересечься завтра за обедом?»

Они встретились в его здании, в кафе рядом со Starbucks.

– Привет, рад тебя видеть, где хочешь сесть: здесь или там?

– Привет, без разницы, а тебе где удобно?

Так это всё странно и неловко было наблюдать со стороны: как два подростка, которые знают, ЧТО было между ними, но теперь делают вид, как будто и ничего.

Обменялись любезностями, обсудили рабочие вопросы, кто и чем дышит.

– Кстати, о работе… Я хотел встретиться, чтобы лично поделиться новостями, – Крис сделал паузу, собираясь с мыслями и оценивая вес каждого последующего слова. – Мне предложили работу в Турции. Я долго сомневался, то это или нет, всё-таки не совсем мой профиль. Я счастлив быть здесь, в Бангкоке, здесь чувствую себя как дома, так бы и остался до пенсии (он улыбнулся и кивнул, давая понять, что не так уж много и осталось). Семье здесь тоже нравится: дети привыкли к школе, завели друзей, жена освоилась. Позиция уровнем выше и вообще полный выход из зоны комфорта (ты знаешь, всё, как я люблю), но есть много нюансов. Я очень хотел сказать тебе об этом лично и как можно раньше.

– Ого. Поздравляю. Какая возможность!

Кейт с трудом узнала свой голос, как будто неведомая сила выдернула что-то у неё изнутри с корнем, и теперь там зияла огромная пустота. Вместе с этим вся бравада, всё с тщательностью выстроенное внутреннее спокойствие растворились. Она, конечно же, знала, что рано или поздно этот момент настанет, головой понимала. Но, следуя принципу настоящего, никогда себя к этому не готовила. Да и разве подготовишь?!

– Когда?

– Через два месяца.

– Так быстро…

Глаза предательски выдавали весь спектр чувств и эмоций, что она испытывала в ту секунду.

Забавно, как, будучи сильным и крепким духом, человек иногда не может заставить себя просто не плакать, не чувствовать боль предстоящей утраты. В слезах, что бесшумно задевали край её улыбки, было столько невыраженной любви, столько отчаяния по невозможности изменить что-либо, столько грусти по тому, что навсегда останется нереализованным в её мечтах. И это было чрезвычайно сильно.

– Я сам не ожидал, что новое предложение подвернётся так быстро. Теперь надо столько всего завершить, а ещё все эти дела с визой, разрешением, найти школу для детей, жильё – в моей голове балаган. Я тоже надеюсь, что твоя судьба здесь сложится самым наилучшим образом.

– Не переживай за меня.

– Но я по-другому не могу.

– Не надо, я справлюсь.

– Но я хочу! Ради всего святого!

– Как думаешь, мы будем продолжать общаться, хотя бы иногда?

– Каждый день, да, конечно, а как иначе?

Оба понимали, что это как наивное обещание любить в юности: непременно навсегда. Но в тот момент им так нужна была эта сладкая ложь. Как спасательный круг.

– Спасибо, что сказал лично, я это очень ценю.

– Тебе спасибо, я… если честно… не знаю, как там справлюсь без тебя и твоей поддержки.

– Время поможет.

– То самое, которое лечит?

Кейт знала, что он это говорит искренне и с большой благодарностью и уважением к тому доверию и безопасному пространству, что выстроились между ними за это время, хотя порой в их отношениях и общении были моменты, когда казалось, что эта нить вот-вот порвётся. У Кейт до сих пор щемило в груди от воспоминания об одном случае в прошлом году, который раскрыл ей другую сторону Криса.

Вернувшись из очередной поездки домой, Крис предложил Кейт встретиться за обедом, чтобы обсудить одну рабочую ситуацию, которая сильно его изводила и не давала покоя. То, что явно было что-то не так, ярко чувствовалось через сухие односложные сообщения, задержки в ответе на вопросы или отсутствие какой-либо реакции на присланную песню в чате, которая определённо должна была ему понравиться, ведь строки в ней были написаны как будто для них двоих.

Кейт отказывалась верить, что подобное поведение – тоже ответ. Взамен она оправдывала его большой загрузкой на работе, трудностями в личной жизни, командировками. И когда он написал ей с предложением о встрече и её целью, она обрадовалась тому, что и так знала, и ухватилась за спасительную причину.

При встрече он был напряжён, часто отвлекался на уведомления в телефоне, поддерживал разговор только из видимости.

– Ну, давай выкладывай, что там у тебя. Я же вижу, что ты места себе не находишь.

– Да-а-а-а-а, от тебя ничего не скроешь… Видишь меня насквозь.

– Я хороший слушатель… ты можешь мне довериться.

Крис немного сомневался, как будто подыскивал нужные слова. Желание открыться смешивалось с неким чувством стыда или страха, которые, как казалось Кейт, она распознала в его поведении.

– Я совершил кое-что в работе, за что мне, по идее, грозит увольнение. Я клянусь тебе и надеюсь, что ты веришь, что я не мог сделать ничего намеренно злостного, или во вред другим, или компании в целом.

Я подписал один контракт с хорошими и достойными людьми, как мне казалось, но пренебрёг процессом проверки, чтобы ускорить выполнение работ. Оказалось, что эти поставщики дали взятку моему сотруднику, но я об этом не знал. Теперь идёт расследование. Парню, что получил деньги, вынесли выговор с незамедлительным увольнением, поскольку это прямое нарушение бизнес-этики компании. Я боюсь, что доберутся и до меня.

– А ты знал, что процесс проверки обязателен?

– Да, знал.

– Тогда тебе нужно честно во всём признаться и объяснить, как всё было в последовательности и чем ты руководствовался в своих действиях.

– Легко тебе говорить, не твоя карьера на кону…

– Крис, я очень и очень сожалею, я понимаю, как тебе непросто, но я всегда за честность, за правд… – с этими словами она хотела дотронуться до его руки, поддержать, но он резко и со злостью её отдёрнул.

– Ничего ты не понимаешь, за честность она… Я тебе открылся, думал, ты поддержишь…

– Я поддерживаю, поверь мне, но сокрытие не поможет. Возможно, другие этого и не выяснят, но ты будешь жить с этим всю жизнь и понимать, что не был до конца честен. Возможно, того твоего парня ждало бы более щадящее наказание. Ведь ты себя не простишь потом, я знаю тебя…

– Ты ничего обо мне не знаешь. Возомнила из себя психолога! Думаешь, что видишь меня как открытую книгу и копаешься во мне?! Так вот, ты ошибаешься, и у тебя нет никакого права приходить к таким выводам.

Кейт не нашла сил, чтобы как-то ему ответить. Ей было нестерпимо больно. Больше всего её удивляло то, каким жестоким может быть Крис, или это, может, из-за того, что он чувствует себя с ней в безопасности, поэтому позволяет такой выплеск эмоций…

– Хорошо, Крис, возможно, ты прав. Спасибо, что поделился, я надеюсь, что ситуация разрешится самым наилучшим способом.

Кейт прокручивала этот разговор у себя в голове много и много раз. Она ловила себя на мысли, что ему было не менее страшно, чем ей, но она так же понимала, что сила кроется в пути, который не выстлан обманом, особенно когда на кону чья-то другая жизнь. Но на тот момент он не был готов столкнуться с этим. Он, возможно, ждал сочувствия от Кейт, а она не стала поддаваться и была верна своим ценностям и принципам до конца. Она также понимала, что молчание и обида в его сторону в качестве дополнительного наказания, что он посмел с ней так разговаривать, ему никак не помогут, поэтому она запихнула свою гордость куда подальше и отправила ему сообщение.

«Крис, дорогой, я понимаю, поверь, как тебе страшно. Это всё очень неприятно, более того, неизвестно, как всё повернётся. Но тот факт, что ты сам решил мне это рассказать, доверить, а не держать в себе, говорит о том, что ты сам сомневаешься, что идёшь по правильному пути. Запутаться – нормально. Понимаешь, с честной обратной связью дело обстоит так: тебе может не понравиться то, что ты услышишь, но это лучше, чем сожалеть, что ты этого не услышишь совсем. Я здесь с тобой. Готова поддержать в любой ситуации. И моё отношение к тебе никак не поменяется от того, какое решение ты в итоге примешь. Да пребудет с тобой Сила, оставайся на её светлой стороне. Пожалуйста».

Крис ничего не ответил. Кейт понимала, что ему нужно время. Она не станет мешать, просто будет рядом.

Они встретились через пару недель за кофе. Места, свободно обслуживающие клиентов без зашкаливающей паники распространения вируса, можно было пересчитать по пальцам, и все они в большинстве своём сводились к отелям. Крис щебетал о последних новостях пандемии, о том, как съездил к родителям, какие ограничения в Европе и как это жутко неудобно сидеть в маске все многочисленные часы полёта. Он поделился, как ему пришлось отсидеть в карантине по прилёту, и что ПЦР-тесты в Таиланде делают на совесть и как будто на спор, кто запихнёт палочку глубже. До самых мозгов.

– Иди ко мне. Я так хочу тебя обнять.

– Кейт, прости меня, пожалуйста. Я сам не знаю, почему так себя вёл с тобой, ведь ты хочешь лучшего для меня и желаешь добра. Я ценю твою честность, именно поэтому могу доверить тебе всего себя без остатка.

Кейт улыбнулась и крепко прижалась к нему. Она заметила, как ему стало легче, как он растаял, когда увидел, что она ему по-прежнему рада, она принимает его таким, какой он есть, даже в таких непростых ситуациях.

– Всё хорошо, всё хорошо, правда.

– Ты знаешь, я сознался во всём. Это не изменило решения по парню, поскольку проведение проверки лишь косвенно могло повлиять на ход событий. Меня не уволили, наоборот, поблагодарили за честность и предупредили о подобном в будущем. Договор был расторгнут, так как поставщики некорректно и неэтично себя повели. Спасибо тебе, правда спасибо. И ещё раз прости, я не должен был…

– Всё хорошо, Крис. Это в прошлом. Чем богаты, тем и делимся. На тот момент ты сильно переживал, был, возможно, даже зол на себя, на всё и всех вокруг, тебя переполняли страх и тревога. Ты не мог тогда мне дать ничего другого. Ты просил сочувствия и жалости, но я не хотела тебе их давать, так как на самом деле совсем не это тебе было нужно.

– Да, да… всё так.

– Ты знаешь, я думала и спрашивала себя: где в этом всём была твоя любовь к себе, жизни, людям вокруг, ко мне… мне было больно за тебя. Знаешь, говорят, что обычно те, кого сложно любить, нуждаются в этом больше всего.

– Ты мой компас… спасибо, спасибо, спасибо… как мало этих слов, чтобы описать, как я тебя ценю… Кстати, слушал вчера Элвиса. Пришлю тебе сегодня одну песню: первые два куплета о тебе.

 
Чудо – это ты
 
 
Когда никто не может понять меня,
Когда всё, что бы я ни делал, идёт не так,
Ты даришь мне надежду и утешение,
Ты даёшь мне силу
                    продолжать жить дальше.
Ты всегда рядом, готова протянуть руку
Во всех моих начинаниях,
В этом и есть чудо,
И это чудо – ты.
 
 
Когда ты улыбаешься —
                           мир становится ярче,
Ты касаешься моей руки,
                       и я чувствую себя королём,
Твой поцелуй стоит целого состояния,
Твоя любовь для меня – всё.
Мне кажется, я никогда не узнаю причину,
Почему ты меня так любишь,
В этом и есть чудо,
И это чудо – ты.
 

«Не слышала эту его песню раньше. Спасибо. Очень красивая. И кстати, первые два куплета – это и есть вся песня целиком…»

Теперь тот случай был прошлым и таким незначительным. Кейт даже дала себе некое обещание, что готова хоть каждый день терпеть его такие эмоциональные всплески, лишь бы он не уезжал, лишь бы он остался ещё, лишь бы он был рядом.

За обедом Крис старался говорить больше обычного, рассказывал смешные истории о понимании им новой культуры, о сложностях переезда и суете, связанной с ним.

Всё это казалось Кейт таким неважным, мишурой, заполняющей так нужное молчание между ними. Ей хотелось говорить с ним, но говорить о них, о том, что было между ними, о том, что сейчас. Просто поговорить. Смотреть в глаза, понимать и лелеять эту горькую радость жизни.

Но он упорно продолжал описывать особенности менталитета турков и практически не останавливался. Как будто боялся, что Кейт может задать ему неловкий вопрос, к которому он не был готов.

Они попрощались с обещанием снова увидеться до его отъезда.

Весь оставшийся день Кейт не могла думать ни о чём другом. Она взывала к своей внутренней силе и собранности, но чувства каждый раз брали верх. Надо учиться отпускать – настало самое время для этой практики. Ей хотелось кричать, плакать, остаться один на один с этими чувствами. Всего два месяца… будущего нет: есть только здесь и сейчас, и в этом настоящем она приняла решение проживать всю силу своей любви как умеет.

Она надеялась, что Крис найдёт способы, чтобы провести время вместе, чтобы поговорить начистоту, чтобы просто помолчать. Как когда-то им нужно было только время и остаться наедине. Горькая сладость. Ускользающая красота.

Близился тридцать четвёртый март, и Кейт не переставала верить, что если и не они сами, так судьба хотя бы создаст возможность для их встречи с Крисом.

Каждый день начинался с глубокой веры, а заканчивался отчаянием и безысходностью. Найти силы, чтобы отказаться от фантазий и ожиданий, было невозможно; найти силы, чтобы отказаться от идеи предложить самой провести вечер вместе, – тоже.

Каждый день становился для неё циклом переживания утраты и гореванием: представить, как она будет без него на свой день рождения, на Новый год, за обедом, на общих симпозиумах, на пробежке, с кем она будет обсуждать сложные рабочие вопросы.

Она понимала, что их встреча была предначертана: их души притянулись, чтобы подсветить внутренние пустоты, чтобы проработать старые травмы, они нужны были друг другу. И только мысль, что миссия была выполнена и теперь им нужно двигаться дальше, согревала эту липкую печаль. Она была благодарна ему за то, что смогла вылезти из привычного кокона, сотканного из чужих мнений и желаний. Оголившись, она встретилась с самой собой, что было достаточно болезненно. Она смогла больше доверять жизни, залатала свою неполноценность. И с его стороны не могло было быть иначе: невозможно было оставаться одетым и отрешённым, соприкасаясь с её откровенностью и наготой души.

Она сто раз подумала, что, может, невзначай пойти в офисное здание, где он работает, во время обеда, случайно встретиться. Она явно могла помочь судьбе, в этом она была экспертом (что за удивительно бесполезный навык?!). Но в сто первый раз разубеждала себя. Она боялась показаться нищенкой на паперти, которая выпрашивает всеми доступными способами хоть немного внимания. «У жизни куда больше воображения», – силилась напомнить себе Кейт, хотя, видимо, именно в их случае она решила взять выходной.

Свой день рождения Кейт провела с Марком на Пхукете, катаясь по диковинным островам Андаманского моря. Водная гладь и шум прибоя входили в её личную копилку терапевтических развлечений, где ключевыми ингредиентами выступали спокойствие и доверие ко вселенной.

Ближе к закату прилетело незамысловатое, как будто на бегу, но такое долгожданное «С днём рождения».

Да, вот как случается: кто-то приходит в твою жизнь и занимает там важное место, а потом потихоньку направляется к выходу, почти по-английски, не прощаясь.

– За мою красоточку, самое загадочное и неприручаемое существо в моей жизни! – Марк протянул свой бокал и губы для поцелуя.

А что, если постараться разглядеть в нём чуть больше? Рядом с ней находился человек, который заслуживал любви, заботы и внимания ничуть не меньше, чем она сама, и они могли бы всё начать сначала. Возможно, она даже могла бы влюбиться в него снова. Для дня рождения это были достаточно глубокие размышления, они просили настояться и набрать крепости.

– Может, останемся здесь подольше? Понедельник вроде как праздник. И я хочу попробовать дайвинг.

– Нет-нет, в Таиланде восьмого марта не выходной, и у меня уже рабочее совещание стоит, надо быть в офисе. А что, если ты сам здесь ещё на пару дней задержишься и прилетишь к выходным? Я всё равно буду на работе по большей части, тебе спешить некуда, ещё же есть время на выполнение того заказа, что ты получил на днях?

– Хм, а это неплохая идея. А ты точно на меня не обидишься, как тогда с парком?

– Конечно нет, наоборот, пользуйся возможностью.

Только на следующий день Кейт озарило, что отсутствие Марка дома создаёт возможность для встречи с Крисом. С бешено бьющимся сердцем она набрала текст:

«Привет, у меня тут появилась возможность поработать из дома одной в начале следующей недели, не хочешь присоединиться? Я просто подумала, что раз твой отъезд близится, неизвестно, будет ли снова такой шанс, поэтому набираюсь смелости и приглашаю тебя к себе. В меню блюда норвежской традиционной кухни (буду экспериментировать!), тишина и немного русского колорита».

Время текло словно мёд, но куда хуже было ощущать свою неспособность не выдать огромного отчаяния даже через текст.

«Мм, звучит заманчиво. Сложно отказаться. Вторник у меня более или менее свободный в плане встреч, сразу после тренажёрного зала могу быть у тебя. Сильно не заморачивайся с едой – можем заказать».

В ответ Кейт отправила ему свой адрес и попросила сообщить, как он будет подъезжать, чтобы она его встретила.

Жизненно важно – не строить никаких ожиданий.

Возвращаясь с Пхукета, Кейт продумывала все приготовления ко вторнику: она перенесла пару встреч с коллегами на другие дни, сославшись на необходимость сконцентрироваться на срочных вопросах, предупредила своего руководителя о том, что будет работать из дома – в условиях продолжающейся пандемии гибкость была обычным делом.

Её любовь к тщательной упорядоченности подпитывала очарование приближающейся встречи.

Она по привычке сделала заготовки с вечера, чтобы посвятить больше времени друг другу. Выбор одежды пал на удобные широкие кюлоты оливкового цвета и пудровую футболку с коротким рукавом.

Рецепт лабскауса6565
  Традиционное рагу из Норвегии. В состав входят тушёное мясо (говядина, баранина, свинина или курица), лук, картофель, морковь, сельдерей, брюква, бульон, мука, лавровые листья, тимьян, соль и перец.


[Закрыть] оказался не так замысловат и даже похож на привычное русское рагу. Брюкву в Таиланде, правда, было непросто найти, поэтому в ход пошёл заморский редис.

Сразу после душа утром во вторник Кейт включила музыку, чтобы хоть как-то унять волнение. Двигаясь ей в такт, перевернула палочки в диффузоре для обновления аромата в квартире, проверила, что в комнатах и ванной порядок и все принадлежности на месте.

Около девяти Крис прислал сообщение, что будет в течение десяти – пятнадцати минут в зависимости от пробок.

Стук сердца заглушал знакомые мелодии и намекал на полную капитуляцию. Вдох и выдох. Вдох и выдох. До размеренного спокойствия ей было ещё медитировать и медитировать.

Кейт спустилась на первый этаж. Обрадовалась, увидев, что никого из швейцаров не было на ресепшене. Буквально через пару секунд во входных дверях появился Крис, немного растерянный и запыхавшийся.

– Встречаешь с хлебом и солью или как там у вас принято?

– Привет, – только и сорвалось с губ. – Как ты добрался?

– О, спасибо, хорошо, тебя не сложно было найти на гугл-картах.

– Тебе просто попался чрезвычайно опытный водитель. Поверь мне, навык следования навигатору сформирован здесь далеко не у всех. Пойдём.

– Роскошное здание, компания платит?

– Ага.

Они зашли в лифт. Обычно он поднимал Кейт на двадцать второй этаж достаточно быстро, но не в этот раз. Она украдкой кинула взгляд на Криса и краем глаза заметила в зеркале, как краска заливала всё её лицо.

– Уф, жарко… – силилась она сделать из правой ладони что-то наподобие веера, но наивно было полагать, что это хоть сколько-нибудь поможет.

Некое забытьё прервал звон лифта и шум открывающихся дверей.

– Проходи, чувствуй себя как дома. Извини, тапок у нас нет – я больше люблю ходить босиком.

– Мм, хороший музыкальный вкус, – он улыбнулся и подмигнул ей.

Кейт не знала, куда себя деть: ей чрезвычайно хотелось просто прижаться и укутаться в его объятия, но она всячески себя сдерживала, чтобы не подавать виду. Пресловутые и никому не нужные рамки приличия.

– Ты голоден? Завтракал? У меня есть йог…

– Подожди, как ты?

– Всё хорошо, – она выдохнула, вспомнила, что забыла улыбнуться, и тут же постаралась это исправить.

– Ты лжёшь. Ничего не хорошо, я же вижу, чувствую. Давай рассказывай.

– Удивительно, насколько хорошо ты меня знаешь. Как бы глубоко я ни прятала правду, ты всё равно до неё докопаешься.

– Итак, как ты?

Кейт почувствовала, что с каждым новым словом ей становилось сложнее сдерживать слёзы: она то и дело смотрела на потолок, как будто искала там живительного спасения от чувств, переполнявших её изнутри. Крис внимательно, не перебивая, слушал все её тревоги, волнения, страхи, злость, досаду, разочарование и украдкой тоже смахивал слёзы с глаз.

– Нам нужно что-то придумать, чтобы было легче. Мы не можем расстаться вот так и делать вид, как будто между нами ничего не было. Я хочу продолжать общение, если ты этого тоже хочешь. Я не хочу вычёркивать тебя из своей жизни. Ты заняла там большую и важную её часть. Ты моё зеркало, моё дополнение. Мне тоже непросто, поверь… Такова жизнь…

Она опустилась на пол и положила свою голову ему на колени в поисках безопасного приюта. Он гладил её по волосам, приговаривая, что всё обязательно будет хорошо, где бы они ни находились, сколько бы тысяч километров их ни разделяло, они навеки останутся связаны невидимой силой.

Они оба понимали, что их знакомство поистине подарок судьбы, что вряд ли в мире найдётся ещё для каждого из них такой человек, который будет понимать без слов, который будет отдавать не для того, чтобы получить взамен, а из большой заботы и любви. Видимо, так бывает, что души встречаются, чтобы подсветить важные уроки друг для друга, помочь вырасти, пройти определённые жизненные этапы. А потом наступает время, когда надо друг друга отпустить с благодарностью за это время.