Текст книги "Самый легкий способ избавиться от вредных привычек. Курение, алкоголизм"

Отклонения при алкоголизме

Практически все алкоголики страдают патологической ревностью. Причем это настолько частый симптом, что многие авторы называют его алкогольной ревностью. Первопричина алкогольной ревности – обязательное развитие импотенции. Мужчина, осознающий свою неполноценность, уже склонен к ревности. Снижение интеллекта, распущенность и отсутствие самокритики делают его реакцию неуправляемой. Мало того, что ревность таких людей часто оказывается необоснованной, иногда она приводит к чудовищным результатам. Значительная доля убийств на почве ревности совершается алкоголиками.

Семейная жизнь с алкоголиком невыносима. Его полная несостоятельность как мужчины, побои и оскорбления, нищета и унижение закономерно приводят к расторжению брака.

Все алкоголики очень похожи друг на друга. Одутловатые и отечные лица, дрожащие руки и слюнявые рты, карикатурная походка позволяют узнать их сразу. Женщины-алкоголики очень быстро теряют свою привлекательность. Грубое лицо и нецензурная брань – неотъемлемые их черты. Полное безразличие к себе и окружающим, а главное, непреодолимое влечение к алкоголю очень быстро приводят их на самое дно.

Алкоголь в большом количестве является токсичным. Первая защитная реакция организма – удалить его со рвотой. Эту реакцию, спасающую от отравления, многие считают проявлением слабости. Отсутствие рвотного рефлекса на прием больших доз спиртного – это единственное, чем могут гордиться алкоголики… и то не долго. Самое несуразное в данном случае, что они гордятся своей стойкостью – как высшим проявлением мужского достоинства.

Утрата защитного рвотного рефлекса – верный признак начала алкоголизма, причем еще той стадии, когда можно надеяться на успешное лечение.

Если вы утратили защитный рвотный рефлекс на прием алкоголя и у вас появилась проблема утреннего похмелья, необходимо как можно скорее обратиться к врачу-наркологу.

При развитии алкоголизма все поражения внутренних органов и их функций будут уже необратимыми.

Алкогольный цирроз печени. Полный распад этого жизненно важного органа вызывает нестерпимые боли, сильный зуд, отеки на лице и ногах и значительное увеличение живота за счет накопления большого количества жидкости. Затем следуют удушье и мучительная смерть.

Алкогольное поражение сердца во многом напоминает развитие инфаркта миокарда, надолго приковывает больного к постели и практически не поддается лечению.

Алкогольное поражение поджелудочной железы зачастую заканчивается смертью.

Алкоголь вызывает необратимые изменения сперматогенеза у мужчин и губительно воздействует на плод у беременных женщин.

Стадии алкоголизма

Весь период развития алкоголизма А. А. Портнов и И. Н. Пятницкая (1971) разделили на три последовательно сменяющиеся стадии:

➧ I – начальная (неврастеническая);

➧ II – средняя (наркоманическая);

➧ III – исходная (энцефалопатическая).

Продолжительность первой стадии алкоголизма бывает различной, но чаще всего от 1 года до 6 лет. Длительность II стадии примерно в 60 % случаев составляет менее 10 лет, в остальных – от 10 до 15 лет.

Стадии заболевания отражают постепенный процесс развития алкоголизма. Они различаются между собой как качественными особенностями, так и тяжестью расстройств.

Наибольшие трудности для диагностики представляет I (начальная) стадия, которая находится на границе между болезнью и ее отсутствием. Граница эта размыта в силу плавного перехода от простого злоупотребления алкоголем (бытовое пьянство) к патологическому влечению. В I стадии психическая зависимость от алкоголя проявляется в форме навязчивого влечения к спиртным напиткам, ведущего к утрате контроля за количеством выпитого. Отмечаются растущая алкогольная толерантность (переносимость больших доз), алкогольные палимпсесты, переход от периодического пьянства к систематическому, появление провалов в памяти, утрата защитного рвотного рефлекса, неврозоподобные расстройства, которые определяют изменения поведения и социального облика зависимого.

На этой стадии изменяется также симптоматика алкогольного опьянения в сторону уменьшения выраженности эйфории, появления раздражительности, грубости, агрессивности, придирчивости. Во время опьянения более отчетливо проявляются личностные особенности – бахвальство, эгоцентризм, обидчивость.

Все это, несмотря на отсутствие явных признаков абстинентного синдрома, свидетельствует о реальном существовании начальной стадии алкоголизма.

Во второй стадии алкоголизма появляется новый вид расстройств – физическая зависимость от алкоголя с непреодолимым влечением, возникающим вопреки воле, разуму, чувствам.

II стадия отличается от I наличием алкогольного абстинентного синдрома. Имеющееся в структуре этого синдрома вторичное патологическое влечение к алкоголю изменяет характер злоупотребления спиртным: регулярное похмелье все чаще ведет к последующему неконтролируемому принятию алкоголя и ежедневному пьянству, т. е. к формированию запойного либо постоянного типа злоупотребления алкоголем. Возникновению запоев сопутствуют все более усиливающиеся эмоциональные нарушения в виде депрессивных состояний.

Толерантность к алкоголю вырастает до максимума. Становятся отчетливыми признаки морально-этического разложения личности, которые прежде наблюдались главным образом во время опьянения. Формируются психопатоподобные состояния либо заостряются преморбидные личностные особенности. В картине алкогольного опьянения, помимо углубления тех изменений, которые отмечались на первой стадии, появляется «органический» оттенок: психическая ригидность, агрессия, брутальность аффекта, амнезия периода опьянения – в виде алкогольных палимпсестов (фрагменты более или менее стертых воспоминаний) или тотальной утраты памяти обо всем происходившем в этот период.

В III (конечной) стадии влечение к алкоголю приобретает конвульсивно-овладевающий характер.

Эта стадия характеризуется в первую очередь психическим дефектом, в картине которого на первом плане – отсутствие тонких и усиление примитивных эмоций, исчезновение душевных привязанностей и интересов, преобладание и распущенность низменных влечений, эйфория, некритичность, бездеятельность, ослабление интеллектуально-мнестических функций и другие признаки алкогольной деградации. Им сопутствует разнообразная соматическая и неврологическая патология – полиневропатия, мозжечковые расстройства, болезни печени, поджелудочной железы, желудочно-кишечного тракта и др., что создает картину общего одряхления и упадка. Толерантность к алкоголю в III стадии в отличие от первых двух значительно снижается. При сочетании тягостных и разнообразных абстинентных расстройств, постоянной потребности в опохмелении и низкой толерантности больной постоянно пребывает в состоянии алкогольного опьянения. Симптоматика алкогольного опьянения, полностью лишенная эйфорической окраски, подчас напоминает психотические расстройства: больные бессвязно бормочут, к кому-то обращаются, грозят, жестикулируют.

Пример алкогольного психоза, рассказанного Игорем Р. (1968–2006) незадолго до смерти: «Что я видел? Мрак. Разную чушь. Куски проволоки, которые опутывали меня со всех сторон и били током. Я шугался от этой проволоки. Что еще? “Фантастические фильмы” смотрел… Это стало невыносимо. Среди ночи я побежал в районную поликлинику, попросил сторожа вызвать психбригаду. Объяснил, что у меня галлюцинации. Сторож вызвал вместо псих-бригады милицию. Приехали два милиционера. Я попросил их отвезти меня в психбольницу. Они спросили, где я живу, и отвезли меня домой. Одного из них я попросил, чтобы позвонил в “скорую помощь” и вызвал мне психбригаду. Он сначала сказал: “Не буду звонить!” Я прошу: “Звони, иначе я вскрою вены, так мне сейчас плохо!” Он позвонил, однако там никак не отреагировали. Милиция уехала. После милиционера моя мать два раза звонила в “скорую”, говорила: “У моего сына психоз. Слуховые и зрительные галлюцинации. Он собирается резать вены”. Я ждал психбригаду почти до утра, а потом взял скальпель и начал чиркать им по венам. Боли не чувствовал. Потом мне показалось, что скальпель тупой, что кровь течет медленно: сначала фонтаном линула, а потом медленно пошла. Поэтому я отбросил скальпель и взял лезвие, начал резать им, чтобы кровь быстрее шла. Вот тогда и приехали сразу три “скорые”: и что милиционеры вызывали, и что мать. Меня перевязали в обычной больнице, а потом забрали в психиатрическую. Там продолжались галлюцинации. Одновременно со мной привезли еще одного пациента. Я сначала не обратил на него внимания. Вдруг слышу, как он говорит: “Ну что, допился!?” Я посмотрел на него – он, кажется, молчит. Я отвернулся и снова слышу: “Допился… Вот тебя и привезли сюда, чтобы вырезать мозги, печень, почки – и все это за границу продать”. Я смотрю на него – он не раскрывает рот. На самом деле он молчал. У меня была слуховая галлюцинация – теперь я это понимаю».

Если на III стадии происходит полное исключение алкоголя, абстинентный синдром протекает очень тяжело и включает выраженные психопатологические нарушения – страх, бессонницу, иллюзии, галлюцинации, идеи отношения, виновности и преследования. Нередко в картине абстинентного синдрома наблюдается психоорганическая симптоматика – интеллектуальная беспомощность, элементы амнестической дезориентировки, ослабление контроля функции тазовых органов (непроизвольное мочеиспускание); возможны эпилептические припадки.

В исходной, заключительной стадии алкоголизма способность принимать большие дозы алкоголя исчезает. Алкоголизм этой стадии характеризуется измененными картинами опьянения (алкоголик превращается из буйного в тихого), теряется количественный контроль после небольших доз спиртного (рюмки водки или вина, кружки пива), похмельный синдром возникает после приема небольшого количества спиртных напитков. Для III стадии алкоголизма характерна алкогольная деградация личности.

У некоторых больных на III стадии алкоголизма вместе с падением толерантности к спиртному снижается и патологическое влечение к алкоголю, который, утратив эйфоризирующий эффект, становится лишь средством смягчения абстинентных расстройств. Поэтому после преодоления этих расстройств возможны стойкие спонтанные ремиссии заболевания.

При развитии такого рода поздних ремиссий жизнь больных приобретает как бы новый смысл: забота о пошатнувшемся здоровье, медицинские обследования, поглощенность различными рецептами долголетия и т. п.

Первые клинические признаки улучшения самочувствия проявляются в период от 3–6 месяцев до 1 года постоянной трезвости. Как ни удивительно, отмечается и обратное восстановление головного мозга.

Алкогольная деградация

Алкогольная деградация, возникающая на определенных этапах развития алкоголизма, включает аффективные расстройства, утрату критического отношения к злоупотреблению алкоголем и своему состоянию в целом, стойкие изменения памяти и интеллекта.

На отдаленных этапах развития алкоголизма возникают клинически очерченные расстройства, которые можно квалифицировать как алкогольное слабодушие, или даже кратковременные депрессии. Обычно подобные расстройства исчезают при уменьшении психотравмирующей ситуации. Из-за эмоционального огрубения и снижения критики нет глубокого переживания неприятных событий, не появляется истинного чувства вины, понимания своих поступков. У больных отмечается (несмотря на изменения настроения) эйфорическая установка – склонность к эйфории, беспечности, недооценке жизненных трудностей, «плоскому» юмору. Эти особенности свойственны многим зависимым от алкоголя на отдаленных этапах, поэтому обычно выделяют тип алкогольной деградации с эйфорической установкой.

Одна и та же ситуация может вызывать у больного бурную реакцию, а может оставлять совершенно спокойным. Чаще всего отмечаются эксплозивные, эпилептоидные, истерические психопатоподобные проявления. В наиболее грубой форме, с бурными аффективными и двигательными разрядами, эти расстройства могут возникать в состоянии опьянения. После больших периодов трезвости (например, в ремиссии) психопатоподобные симптомы смягчаются, но не исчезают.

Этическое снижение тесно связано с указанными выше аффективными и психопатоподобными симптомами, поэтому некоторые стороны поведения больных алкоголизмом пытаются объяснить не моральными изъянами, а эмоциональными изменениями. В частности, быстрые переходы от грубого тона к заискивающему связывают не с исчезновением моральных принципов, а с огрубением эмоций. Готовность больных ко лжи или заведомо невыполнимым обещаниям объясняют эйфорической установкой.

Тем не менее, при описании алкогольной деградации используют моральные категории. Этическое снижение по-разному проявляется в поведении больного алкоголизмом в кругу родственников, партнеров по выпивкам, среди товарищей по работе, медицинских работников и просто посторонних лиц. Обращают на себя внимание особая грубость, неспособность сдерживать эмоции в домашней обстановке, стремление унизить и оскорбить близких, вплоть до прямой агрессии или изощренного насилия. Однако зависимые люди могут быстро перестраиваться (особенно при необходимости что-то получить от близких) и любыми путями добиваться прощения, даже если им приходится унижаться, лгать, демонстрировать крайнее раскаяние.

В кругу партнеров по выпивкам такие больные беззаботны, бахвалятся своими сексуальными связями, способностью выпить много спиртного, им присущи стремление приукрасить положение вещей, лживость. Часто наблюдаются цинизм, алкогольный юмор: «плоские» однообразные шутки на серьезные темы. Иногда больные могут докучать окружающим сентиментальными излияниями, назойливой откровенностью. В кругу партнеров по выпивке они склонны к взаимному восхвалению, подчеркиванию бескорыстности, преданности друг другу; в то же время в неприязненном тоне обсуждают общих знакомых, особенно тех, кто игнорирует их компанию.

Подчеркивая корыстные интересы зависимых людей, еще в 1920 г. известный психиатр Е. Блейлер отмечал, что среди больных алкоголизмом очень много типичных филистеров. В достаточно тяжелых случаях он считал таких людей настолько социально индифферентными, что у них «нельзя возбудить ни гордость, ни самолюбие, ни чувство достоинства».

Утрата критического отношения к злоупотреблению алкоголем и своему состоянию в целом служит очень важным феноменом для разработки методов лечения больных алкоголизмом, в первую очередь, психотерапевтических. Эти нарушения выделяются при описании динамики психического состояния больных в процессе психотерапии. Ряд авторов пытаются объяснить некритичность зависимых людей к заболеванию психологической защитой. Полное понимание больным своего заболевания и его последствий слишком «эмоционально насыщено». Он вольно или невольно преуменьшает значение этого факта и создает систему «алкогольных алиби». Концепция психологической защиты позволяет объяснить снижение критики к заболеванию не только простой ложью или нарушением понимания событий, но и воздействием промежуточных функциональных механизмов.

Главной причиной утраты критики при алкоголизме является неспособность больных оценить тяжесть злоупотребления алкоголем. В беседе с врачом отсутствие критики не обязательно имеет вид активного несогласия. Иногда (особенно если больные поступили на лечение повторно) они внешне охотно признаются в пьянстве, но в душе остаются при своем мнении. Утрату критики можно определить обычно не в прямой беседе, а в иной обстановке, например, на сеансах групповой «недирективной» психотерапии. Отрицая у себя алкоголизм, больные прибегают к определенной шаблонной аргументации. Как подчеркнул Е. Блейлер, она используется всеми пациентами одинаково, независимо от их образования и культуры. Сравнивая свое состояние с состоянием иных больных, зависимый человек не находит у себя тех тяжелых проявлений алкоголизма, которые есть у других, либо объясняет свои выпивки особыми обстоятельствами: «нельзя было не выпить». Снижение критики редко становится тотальным; обычно к каким-то обсуждаемым вопросам больные более критичны, а к другим – менее. В частности, зависимые люди достаточно хорошо осознают вред, наносимый алкоголем их физическому и психическому здоровью или ущерб материальному благосостоянию. Однако они гораздо хуже понимают отрицательные последствия выпивок для семьи или продвижения по службе.

Ответственность за семейные и служебные неприятности больные перекладывают на окружающих или объясняют случайными обстоятельствами. Еще великий отечественный психиатр С. С. Корсаков отметил, что «алкоголик винит всех: жену, детей, службу, но только не самого себя». Хотя некритичность к злоупотреблению алкоголем и накладывает определенный отпечаток на понимание больными всего происходящего, общее резкое снижение критики при непсихотических вариантах алкоголизма наблюдается редко.

Снижение критики тесно связано со снижением интеллекта, которое на отдаленных этапах алкоголизма может принимать клинически очерченные формы, хотя обычно и не достигает степени слабоумия. В качестве наиболее раннего признака снижения интеллекта отмечается неспособность осваивать новое.

У больных утрачиваются все интересы, кроме утилитарных, появляется косность в привычках; сужается круг представлений, мышление становится рутинным. В более тяжелых случаях зависимые не могут отделять главное от второстепенного. Характерны резкая истощенность и неспособность к концентрации внимания. У некоторых больных общая вялость и пассивность выражены настолько, что личные изменения у них относят к апатическому типу алкогольной деградации. Утрачивается способность понимать тонкий смысл складывающихся ситуаций. Оценка больными своего состояния, положения, перспектив все больше расходится с действительным положением вещей. Из-за этого их поведение становится еще бестактнее, вызывает недоумение и насмешки. Снижение памяти подчиняется общим закономерностям: в первую очередь страдает память на вновь приобретенную информацию. Тем не менее, при «чистом» алкоголизме снижение интеллекта не становится настолько выраженным, чтобы помешать больным выполнять простую работу или, тем более, обслуживать себя.

Наиболее тяжелая форма изменения личности – алкогольная деградация – служит неоспоримым признаком перехода заболевания в III стадию. Особенно важно учитывать изменения личности при подборе наиболее рациональной тактики психотерапии и социальной реабилитации больных алкоголизмом, что позволяет индивидуализировать лечебные мероприятия и заметно повышает их эффективность.

Важно помнить, что в длительных ремиссиях часто наблюдается полное социальное восстановление статуса больных как в семейной, так и в профессиональной сфере.

Пять мифов, которые препятствуют борьбе с алкогольной зависимостью

М. Дубровская и Л. Русина, авторы пособия для страдающих от алкогольной зависимости и их семей, составленного согласно принципам программы «12 шагов», заявляют, что ко всем трудностям алкогольной зависимости добавляются широко распространенные мифы об алкогольной зависимости, которые вводят в заблуждение близких алкоголику людей и препятствуют борьбе с тягой к спиртному.

Миф первый: Алкоголик должен сам захотеть получить помощь, прежде чем он сможет ее получить

«Каждый вечер я молил Бога помочь мне, – вспоминает один выздоравливающий алкоголик, – я просил Его избавить меня от страха, от дурного самочувствия, не допустить моей смерти и помочь мне обойти все препятствия на пути к следующей выпивке. Единственное, о чем я никогда не просил, – это помочь мне бросить пить».

Очень немногие алкоголики сами выражают желание, чтобы им помогли избавиться от зависимости. Несмотря на периодические приступы отчаяния и даже нередкие чисто эмоциональные мольбы о помощи, первой заботой алкоголика является наличие спиртных напитков. Многие больные, которые проходят лечение, свидетельствуют, что если бы они знали о необходимости полного воздержания от спиртного, то остались бы дома.

Родные и близкие алкоголика должны понимать: пока они пассивно ждут, когда он заявит об искреннем желании бросить пить, его зависимость прогрессирует. Чем дольше зависимый пьет, тем сильнее его алкогольная жажда и тем меньше вероятность, что когда-нибудь он попросит о помощи.

Миф второй: Алкоголик должен очень низко пасть, прежде чем он сможет принять помощь

Очень большое число родных и друзей алкоголиков наблюдают, как их любимый человек постепенно деградирует, только потому, что усвоили приведенный миф.

Верно, что зависимый человек должен остро почувствовать пагубные последствия своего пристрастия, прежде чем захочет отказаться от спиртного. Но верно также и то, что свой первый шаг к исцелению алкоголик часто делает потому, что боится потерять кого-то или что-то, кем (чем) дорожит.

Когда человек низко пал, т. е. совсем опустился, ему уже нечего терять, кроме бутылки. Алкоголь становится его единственной радостью в жизни, у него нет мотивов и стимулов трезветь, он упорно пьянствует, что часто приводит к смерти, сумасшествию, тюрьме.

Чем дальше алкоголик от «дна», тем больше вероятность, что он вернется к трезвой жизни. Зависимый человек, у которого остаются семья, работа, друзья и ясное сознание, имеет очень большие шансы избавиться от своего пристрастия. Если зависимость дошла до стадии, на которой он утратил какую-то из своих жизненных ценностей, то соответственно уменьшилась и вероятность выздоровления. Когда алкоголик спит под мостом, ест на помойке и разговаривает сам с собой, шансов излечиться практически не остается.

Миф третий: Алкоголик бросит пить сам

Почти каждая семья алкоголика ожидает момента, когда он вдруг перестанет пить. Они слышали истории, в которых зависимый человек «взял и бросил» пить, и верят, что рано или поздно их близкий тоже образумится.

Надежду дает специфическая способность алкоголика не пить неделями и даже месяцами и умение иногда располагать к себе. Эта двойственность убеждает семью и друзей, что их близкий человек может не пить, если захочет, и что однажды он окончательно выберет трезвый образ жизни.

Однако девять из каждых десяти алкоголиков будут пить до самой смерти, если кто-то или что-то не повоздействует на их зависимость. С учетом столь малой вероятности самостоятельного излечения нет оправдания ни с медицинской, ни с моральной точки зрения пассивности, с которой многие наблюдают, как алкоголик пьет.

Миф четвертый: Алкоголик имеет право пить; у нас нет права на вмешательство

Понятия личной свободы и права выбора не имеют никакого отношения к людям, зависимым от химических веществ. Зависимость – это конец свободы выбора.

Стать алкоголиком означает утратить способность не пить. Вмешательство в развитие пристрастия нарушает личную свободу не более, чем спасение утопающего: последний может отказаться от жизни, но предложить спасение – значит, восстановить свободу, а не отнять ее. И если нужно физически спасать алкоголика или наркомана после приема им чрезмерной дозы, то тем более ценно устранить зависимость, пока она не уничтожила пьющего человека и не разрушила его семью.

Миф пятый: Усилия с целью помочь алкоголику могут только навредить ему

Люди, живущие рядом с алкоголиком, почти всегда испытывают парализующий страх перед перспективой что-либо изменить. Вмешательство в пристрастие зависимого человека или изменение прочно устоявшейся семейной рутины вызывает страх.

В этих страхах заметную роль играет сам алкоголик. При первых признаках возможного вмешательства в его пьяную жизнь способность манипулировать близкими возрастает у него многократно.

Порой он пытается вызвать сострадание, убедить в том, что «ему нанесли удар в спину», что его предали люди, которым он больше всего доверял. Иногда угрожает, что станет пить еще больше или даже что «сделает что-нибудь» с собой или с близкими. Бывает, грозится навсегда уйти из дома. (Эта угроза, хотя часто и действует на членов семьи, но почти всегда остается на словах.) Какую бы тактику ни применял алкоголик, цель у него всегда одна: показать, что «раскачивание лодки» будет дорого стоить. Дело в том, что пока пьющий человек и его близкие живут, страшась любых перемен, зависимость не стоит на месте. Алкоголизм – это прогрессирующее заболевание. Если на ход его развития никак не влиять, то состояние больного будет ухудшаться, а не улучшаться. Алкоголик может производить впечатление владеющего собой и даже выздоравливающего человека, но общее направление его жизни – вниз по наклонной плоскости. Движимый непреодолимым влечением и ослепленный самообманом, он катится к духовной, психической и социальной деградации.

Страдания родных и друзей вместе с тем нарастают. Чем дольше алкоголик пьет, чем больше защитников он приобретает, тем меньше сил к сопротивлению у его близких.

Разрушительное нисходящее движение по спирали пьянства, обмана и попустительства не остановится само собой. Его нужно остановить извне. Система отношений, которая фактически укрепляет алкогольную зависимость, должна быть разрушена: родные, друзья, работодатели, которые не реагировали на алкоголика, должны раскрыть перед ним все последствия его пагубной зависимости.