Текст книги "Практические материалы для подготовки к сочинениям, выпускным и вступительным экзаменам. Русские писатели XX и XXI веков"

Образ мира, в слове явленный…

Б. Л. Пастернак – крупнейший русский поэт и писатель XX столетия, художник глубокого духовного напряжения, живущий большими культурными интересами. Он впустил в свои книги мир со всеми его обыденными реалиями, с его радостями и печалями, впустил и запечатлел на веки саму жизнь. Вслушаемся в его разговор с нами:

 
Я под Москвою эту зиму,
Но в стужу, снег и буревал
Всегда, когда необходимо,
По делу в городе бывал.
Я выходил в такое время,
Когда на улице ни зги,
И рассыпал лесною темью
Свои скрипучие шаги. <…>
Сквозь прошлого перипетии
И годы войн и нищеты
Я молча узнавал России
 

Неповторимые черты («На ранних поездах»)

Еще на заре поэтической деятельности Б. Пастернака замечательную и верную оценку его поэзии дал О. Э. Мандельштам: «Стихи Пастернака почитать – горло прочистить, дыхание укрепить… У нас сейчас нет более здоровой поэзии. <…> У Пастернака синтаксис убежденного собеседника, который горячо и взволнованно что-то доказывает».

Поэтические сборники поэта: «Близнец в тучах» (1914); «Поверх барьеров» (1916); «Сестра моя – жизнь» (1922); «Темы и вариации» (1923); «Второе рождение» (1934); «На ранних поездах» (1944); «Стихи о войне» (1941–1944); «Стихотворения Юрия Живаго» (1946–1953); «Когда разгуляется» (1956).

Поэзия Б. Пастернака аполитична, ей свойственна интеллектуальная напряженность, сложная метафоричность:

 
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
 

(«Когда разгуляется», 1956)

О роли метафоры в поэзии Б. Пастернак пишет в «Охранной грамоте» (1930): «Искусство реалистично как деятельность и символично как факт. Оно реалистично тем, что не само выдумало метафору, а нашло ее в природе и свято воспроизвело. Переносный смысл также точно не значит ничего в отдельности, а отсылает к общему духу всего искусства, как не значат ничего порознь части смещенной действительности».

Лирический герой в стихотворениях Б. Пастернака чувствует свое единство с миром, поэт и мир максимально приближены, составляют единое целое. Грозовые тучи, кусты благоухающей сирени, птицы – все волнует сердце, радует глаз, питает душу, ласкает слух. Ощущение поглощенности миром, властной силой жизни в природе выражено в знаменитых пастернаковских стихотворениях «Стрижи», «Девочка», «Ландыши», «Сирень», «Гроза», «Дождь. Надпись на „Книге степи“ и др.

Человек и природа, человек и мир птиц, растений – эта тема волнует Б. Пастернака в пространстве всего творчества. Гроза, ливни, дождь – часто повторяющиеся мотивы в лирике поэта, но это не только явления природы, это еще чувства, переживания лирического героя. Пастернаковская поэзия близка пейзажной и философской лирике Ф. И. Тютчева, М. Ю. Лермонтова. Не случайно книгу «Сестра моя – жизнь» поэт посвящает Лермонтову, а первое стихотворение называется «Памяти Демона».

Природные образы в поэзии Пастернака ассоциативными связями соотносятся с жизнью человека, взаимоотношениями людей. Его стихотворения пропитаны духом современности. Используя ассоциативность, поэт выстраивает внутреннюю логику взаимодействия между явлениями на основе их сходства, смежности или контраста. Большую смысловую нагрузку несет в поэзии Пастернака также поэтическая деталь. Она заключает в себе образ мира, подчас недоступного пониманию, скрытого от поверхностного взгляда. И задача художника – уловить и передать скрытый смысл жизни, «расколдовать вселенную» («Трава и камни», «Все наденут сегодня пальто», «Вокзал» и др.)

Своеобразие большинства стихотворений Пастернака определяется решением глобальных философских, мировоззренческих вопросов. Мысль о единстве человека с природой, о слиянии со Вселенной представляет пастернаковскую концепцию жизни. «Природа всю жизнь была его единственной полноправной Музой, его тайной собеседницей, его Невестой и Возлюбленной, его Женой и Вдовой – она была ему тем же, чем была Россия Блоку. Он остался ей верен до конца, и она по-царски награждала его», – справедливо отметит Анна Ахматова о слитности поэта с миром в своих размышлениях о поэтах-современниках.

Б. Л. Пастернак родился 29 января (10 февраля) 1890 г. в Москве. Семья принадлежала к русской культурной элите, была близка кругу Л. Н. Толстого, А. Н. Скрябина. Отец поэта – академик живописи Леонид Осипович Пастернак, крупный русский художник, мать – пианистка. Образование будущий поэт и писатель получил в Московской 5-й классической гимназии, на историко-филологическом факультете Московского университета, философское отделение которого он окончил в 1913 году. Как пишет сам Пастернак в автобиографии, к литературе он пришел поздно, все школьные годы отдав музыке и прошедши в ней полный курс композиции».

Значительную роль в художественном воспитании Б. Пастернака в детстве сыграла среда московской творческой интеллигенции. В доме его родителей бывали В. Д. Поленов, В. А. Серов, А. Н. Скрябин, С. В. Рахманинов, Л. Н. Толстой, Р. М. Рильке и многие другие известные деятели культуры.

Поступив на историко-филологический факультет Московского университета, Б. Пастернак некоторое время занимался философией в Германии в знаменитом Марбургском университете. Этому городу и переживаниям, связанным с ним, поэт посвятит стихотворение «Марбург» (1916, 1928).

Литературным дебютом Б. Пастернака стали пять стихотворений, напечатанных в 1912 году в Москве в альманахе близкой к позднесимволистскому издательству «Мусагет» группы «Лирика». Первый стихотворный сборник, как отмечалось, вышел в 1914 году. После Октября 1917 г. Б. Пастернак некоторое время работал в библиотечном отделе Наркомпроса. В 1920-х годах примыкал к литературной группе «Леф», возглавляемой В. Маяковским. Первая встреча Пастернака с Маяковским состоялась весной 1914 года и оказала огромное влияние на молодого поэта. Пастернак сознательно отказывается от романтического мировосприятия, сближавшего его с Маяковским, чтобы не дублировать его поэтический пример. Позже в «Охранной грамоте» Пастернак напишет: «Я его (Маяковского) боготворил. Я олицетворял в нем свой духовный горизонт. <…> Время и общность влияний роднили меня с Маяковским. У нас имелись совпаденья. Я их заметил. Я понимал, что если не сделать чего-то с собою, они в будущем участятся. От их пошлости его надо было уберечь. Не умея назвать этого, я решил отказаться от того, что к ним приводило. Я отказался от романтической манеры. Так получилась неромантическая поэтика „Поверх барьеров“. Но под романтической манерой, которую я отныне возбранял себе, крылось целое мировосприятие. Это было пониманье жизни как жизни поэта. Оно перешло к нам от символистов, символистами же было усвоено от романтиков, главным образом немецких».

Империалистическую войну Б. Пастернак, как и А. Ахматова, М. Цветаева, В. Маяковский, воспринял как национальную трагедию. Отрицание войны – главная мысль его стихотворения «-Артиллерист стоит у кормила», опубликованного в газете «Новь» 20 ноября 1914 года. Об античеловеческой сущности войны говорит и стихотворение 1917 года «Еще более душный рассвет» цикла «Романовка» в книге «Сестра моя – жизнь».

Позже, в «Охранной грамоте» в рвущих сердце словах Б. Пастернак опишет народное горе и свою слитность с ним: «Когда объявили войну, заненастилось, пошли дожди, полились первые бабьи слезы. Война была еще нова и в тряс страшна этой новостью. С ней не знали, как быть, и в нее вступали, как в студеную воду».

Значительными событиями в развитии Пастернака-художника стали его поэмы «Высокая болезнь» (1923, 1928), «Девятьсот пятый год» (1925–1926), «Лейтенант Шмидт» (1926, 1927), роман в стихах «Спекторский» (1925–1930). При всем различии этих произведений, их объединяет сквозной мотив – размышления поэта о времени и о себе. Пастернак приходит к эпическому осмыслению революции, к художественному решению сложнейшей проблемы – «личность и судьбы народные». Свое эпическое обращение «от лирического мышления к эпике» Б. Пастернак объяснит тем, что «эпос внушен временем».

Размышляя в поэме «Высокая болезнь» (1923, 1928) об участии интеллигенции в эпоху социальных потрясений, Б. Пастернак ставит вопрос о возможности управлять судьбами других, переделывать жизнь:

 
Я думал о происхожденьи
Века связующих тягот.
Предвестьем льгот приходит гений
И гнетом мстит за свой уход.
 

Наблюдательность и точность художника, отличавшие юношеские произведения Б. Пастернака, ощутимы и в зрелых стихотворениях «Вокзал», «Старый парк», «Венеция», «Ожившая фреска», «Зимнее небо» в поэме «Спекторский». Стих поэта, оставаясь по-прежнему философски глубоким, приобретает классическую простоту и ясность.

Рубеж 1940-х годов разделяет два периода творческого пути Б. Пастернака. Его послевоенным стихам чужды туманность содержания, нарочитая, подчас, усложненность, отстраненность поэтических образов. Цикл «Когда разгуляется» был серьезным шагом в творческом развитии Пастернака. Поэт пришел к классически строгому по мысли и форме стиху. Пейзажная лирика в таких стихотворениях, как «Дорога», «Трава и камни», «Когда разгуляется» приобрела жизненно философское содержание.

Стихотворения, входящие в «Стихотворения Юрия Живаго» – «Гамлет», «Март», «На страстной», «Август», «Рождественская звезда», «Магдалина» и др. – выделяются особым мастерством, простотой средств и ясностью передачи мысли:

 
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
 

(«Рождественская звезда», 1947)

Поэтическое кредо Б. Пастернака определенно выражено в стихотворении «Во всем мне хочется дойти…», открывающем поэтический сборник «Когда разгуляется»:

 
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней…
 

В предвоенные и военные годы Б. Пастернак занимался переводами И. Гете, Ш. Петефи, Шекспира. Его поэтические переложения «Фауста» и «Гамлета» считаются шедеврами переводческого мастерства.

Поэзия Б. Пастернака – это размышления о таинстве любви, о жизни и смерти, о чуде человеческого общения, о будущем, о природе искусства. Она переполнена светлой любовью к людям, светом. Особое место занимают стихи, посвященные чувству к женщине:

 
О, женщина, твой вид и взгляд
Ничуть меня в тупик не ставят.
Ты вся – как горла перехват,
Когда его волненье сдавит.
 

(«Ева», 1956)

В биографическом очерке «Люди и положения» (1956, 1957) Б. Пастернак пишет: «Моя постоянная забота обращена была на содержание, моей постоянной мечтою было, чтобы само стихотворение нечто содержало, чтобы оно содержало новую мысль или новую картину. Чтобы всеми своими особенностями оно было вгравирова-но внутрь книги и говорило с ее страниц всем своим молчанием и всеми красками своей черной, бескрасочной печати».

Мысль о слитности поэта с народом, о взыскательной требовательности выражена в стихотворении «Быть знаменитым некрасиво» (1956).

Цель творчества – самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. И должен ни единой долькой Не отступаться от лица Но быть живым, живым и только Живым и только до конца.

После выхода в свет книги «Сестра моя – жизнь» влияние Б. Пастернака на творческую молодежь стало огромным. Валерий Брюсов в статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» (1922) отметит популярность Пастернака: «Стихи Пастернака удостоились чести, не выпадавшей стихотворным произведениям (исключая те, что запрещались царской цензурой) приблизительно с эпохи Пушкина: они распространялись в списках. Молодые поэты знали наизусть стихи Б. Пастернака, еще нигде не появившиеся в печати, и ему подражали полнее, чем Маяковскому, потому что пытались схватить самую сущность его поэзии».

Книга «Сестра моя – жизнь» является лирическим отражением обновляющейся сути революции, связанных с нею надежд, жизнерадостного мироощущения поэта. В стихах книги мастерски зримо передаются чистые краски природы, состояние души лирического героя, вызванное теми или иными определенными событиями, социальными катаклизмами, природными явлениями и процессами. В переживаниях лирического героя, в состоянии его души история предстает живым и конкретным временем.

Книга «Сестра моя – жизнь» имеет подзаголовок, эпиграф, предваряется посвящением М. Ю. Лермонтову. Подзаголовок книги – «Лето 1917 года» передает особую напряженность состояния души лирического героя, вызванную временем перемен в традиционно сложившемся укладе жизни. Это состояние передается через эпитеты «ужасный», «плачущий»; через образы «бурелома и хаоса», «огромного сада», «нахлыни», облившей сирень – «чтоб не пахла», ветра, «ломавшегося в жизнь», «гипнотической отчизны» (стихотворения «Плачущий сад», «Зеркало»). Эпиграфом к книге взяты строки из Ленау: «Бушует лес, по небу пробегают грозовые тучи, тогда в движении бури я рисую, девочка, твои черты». Эпиграф глубже проясняет смысл целого ряда образов книги. Так, одно из центральных стихотворений книги называется «Девочка», к нему в качестве эпиграфа предпосланы лермонтовские строчки – «Ночевала тучка золотая / На груди утеса– великана»:

 
Из сада, с качелей, с бухты-барахты
Вбегает ветка в трюмо!
Огромная, близкая, с каплей смарагда
На кончике кисти прямой.
Сад застлан, пропал за ее беспорядком,
За бьющей в лицо кутерьмой.
Родная, громадная, с сад, а характером —
Сестра! Второе трюмо!
 

«Вещная символика» (термин В. Жирмунского) передает внутреннее состояние лирического героя, его любовь и нежность к возлюбленной – «девочке», к природе, к ветке, которую он называет сестрой. Природа, сама жизнь в стихотворениях циклов книги («Попытка душу разлучить», «Возвращение», «Елене», «В послесловье») помогают лирическому герою преодолеть тоску, апатию, все наносное, что гнетет душу и мешает жить в гармонии с естественным ритмом природы.

Мотив дождя, являющийся центральным в книге «Сестра моя – жизнь», неоднократно встречающийся в ряде стихотворений, символизирует оживление, возрождение, любовь. Пастернаковский «весенний дождь» побуждает аналогии с библейским образом живой воды из «Откровения Святого Иоанна Богослова». «Живая вода» в Евангелии символизирует «все новое».

Цикл «Занятье философией» книги «Сестра моя – жизнь» состоит из медитативных стихотворений с однотипными заголовками: «Определение поэзии», «Определение души», «Определение творчества». В контексте этих стихотворений, искусство – вечно, оно отражает жизнь с ее многоголосьем, с ее вековечными моральными ценностями:

 
Это – круто налившийся свист,
Это – щелканье сдавленных льдинок,
Это – ночь, леденящая лист,
Это – двух соловьев поединок…
 

(«Определение поэзии»)

В цикле выражена вся боль поэта за несовершенство жизни («нашу родину буря сожгла»; «вселенная – место глухое»). Мотивы «бури», «хаоса», «болезни», разрабатываемые в книге, включают ее в контекст художественного мира Пастернака. В романе «Доктор Живаго» образ родины, сожженной бурей, перерастет в развернутую метафору: «С России сорвало крышу». Мотив «болезни земли», соотнесенный с мотивом «высокой болезни» в одноименной поэме, говорит о муках, страданиях земли в периоды социальных катаклизмов:

 
Вот и ливень.
Блеск водобоязни,
Вихрь, обрывки бешеной слюны.
Но откуда?
С тучи, с поля, с Клязьмы
Или с сардонической сосны?
 

(«Болезни земли»)

Книга «Сестра моя – жизнь», напечатанная в 1922 году, восторженно встреченная критиками различных направлений, завоевала самую широкую популярность автору, упрочив его славу как ведущего поэта. Такое мнение упрочилось, когда через год вышла книга «Темы и вариации». Б. Пастернак занимает позицию бескомпромиссного художника, которую неизменно отстаивает в годы угроз, гнета и террора. В стихотворении 1931 года, посвященном Б. Пильняку (репрессированному и расстрелянному в 1937 году за «Повесть непогашенной луны»), Б. Пастернак даст точное определение места поэта в тоталитарном обществе:

 
Напрасно в дни великого совета,
Где высшей страсти отданы места,
Оставлена вакансия поэта:
Она опасна, если не пуста.
 

(«Борису Пильняку»)

В годы Великой Отечественной войны Б. Пастернак выезжал в качестве военного корреспондента на фронт, создал цикл стихотворений о бесстрашии и единстве советских людей. («Стихи о войне»). Война оказала большое влияние на его поэзию. Чувство духовной близости с судьбой народа, страны, обретенное в годы войны, сказалось на углублении философского содержания лирики, усилении ее гражданского звучания, расширении связей с современностью, освобождении от чрезмерной субъективности образов. В стихотворении «Весна», написанном в апреле 1944 года, выражены раздумья поэта о судьбах людей Европы, освобожденных от фашизма, эти раздумья перерастают в воспевание мира, творчества, созидания:

 
Все нынешней весной особое.
Живее воробьев шумиха.
Я даже выразить не пробую,
Как на душе светло и тихо.
Иначе думается, пишется,
И громкою октавой в хоре
Земной могучий голос слышится
Освобожденных территорий…
 

Серьезным шагом в творческом развитии Б. Пастернака, в создании им общественно активной поэзии стала книга «Когда разгуляется» (1956–1959). Ее главные темы – человек и время, человек и природа, художник и назначение искусства. Вопрос о времени соотносится поэтом с собственными взглядами на мир, с представлениями о жизни, смерти и бессмертии. Художник, по Пастернаку, тесно связан со своим временем, но он – и представитель вечности, поскольку через творчество достигает бессмертия. В стихотворении «Ночь» (1956), отражающем идеи французского писателя Ан-туана Де Сент-Экзюпери об ответственности человека за все происходящее на «планете людей», Пастернак говорит о преодолении времени и смерти как задачи художника. Поэт уподобляется в стихотворении летчику, поднявшемуся над землей, как звезда, обозревающему небосвод и чувствующему ответственность за мировую жизнь.

 
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
 

Композиция книги, начиная с заглавия и эпиграфа, также подчинена раскрытию проблемы времени, о вечных непреложных ценностях в жизни человека. Так, первое стихотворение «Во всем мне хочется дойти» (1956), раскрывает творческий замысел, задачу автора:

 
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте…
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
 

В стихотворении заложены основные мотивы и образы всей книги: дороги, сенокоса, грозы, искусства как отражения жизни, осмысливается образ Шопена как художника, вложившего в свои этюды, пережившие время, «живое чудо парков, рощ, могил».

Важную роль в композиционном построении книги играет ее единственный цикл «Ветер (Четыре отрывка о Блоке)», раскрывающий роль художника в мире. Для Б. Пастернака А. Блок – живое воплощение идеала художника, способного распознавать дисгармонию:

 
Прославленный не по программе
И вечный вне школ и систем,
Он не изготовлен руками
И нам не навязан никем.
 

(«Кому быть живым и хвалимым»)

В пастернаковском цикле нашли отражение сквозные образы Блока – ветра, кровавой зари:

 
Блок на небе видел разводы.
Ему предвещал небосклон
Большую грозу, непогоду,
Великую бурю, циклон.
 

(«Зловещ горизонт и прекрасен», 1956)

В сборнике «Когда разгуляется» нет единого сюжета, как это наблюдается в поэтической книге «Сестра моя – жизнь», но все стихотворения связаны глубокими ассоциативными связями, идеей призвания художника улавливать музыку, исходящую из «мирового оркестра» (фраза Блока), распознавать дисгармонию, созидать «новую жизнь», преодолевать хаос времени и смерти.

О вере в будущее, в возрождение говорит и расположение стихотворений, посвященных природному циклу, который начинается с описания весны («Весна в лесу»), затем следуют стихотворения о лете, осени, зиме («По грибы», «Стога», «Осенний лес», «Золотая осень», «Снег идет», «Зимние праздники»); цикл завершается описанием «солнцеворота», олицетворяющего возрождение («Все сбылось», «Единственные дни», «За поворотом»). Здесь пейзажная лирика, как это свойственно пастернаковской манере приобретает жизненно-философское содержание:

 
На протяженьи многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета. <…>
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
 

(«Единственные дни», 1959)

Лирический герой книги, переживший «вакханалии», «шкурное время» («Душа»), время, когда «пробиться друг к другу никому не дано» («Вакханалии») выражает и авторский опыт, и опыт «вселенского человека», верящего в то, что «Силу подлости и злобы / Одолеет дух добра». («Нобелевская премия», 1959).

Как завершающий подвиг в жизненной и творческой судьбе Б. Пастернака можно рассматривать созданный в 1946–1956 гг. роман «Доктор Живаго», который принес писателю всемирное признание. Осенью 1958 года Б. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия – «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и продолжение традиций великой русской прозы». В России роман «Доктор Живаго» был опубликован только в 1988 году, почти через тридцать лет после смерти его автора.

Роман «Доктор Живаго» был написан Б. Пастернаком в послевоенное десятилетие и стал итогом творческих поисков писателя в области художественной прозы.

О масштабности и серьезности замысла, о той высокой роли, которую придавал писатель своему роману, свидетельствуют размышления героя повествования Юрия Живаго, имеющие, несомненно, автобиографический характер: «Юра хорошо думал и очень хорошо писал. Он еще с гимназических лет мечтал о прозе, о книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидеть и передумать. Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине».

Роман «Доктор Живаго», как определил сам писатель, явился попыткой «воплотить свое понимание времени и жизни в большой прозаической форме».

Замысел своего романа Б. Пастернак изложил и в письме от 12 октября 1946 г. двоюродной сестре Ольге Михайловне Фрейден-берг – филологу-классику, состоявшей в переписке с ним в течение многих лет: «Собственно, это первая настоящая моя работа. Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие,…на жизнь человека в истории и на многое другое».

Впоследствии название романа «Мальчики и девочки» сменится на название «Свеча горела», затем среди явно рабочих вариантов заглавия появится заглавие «Живые, мертвые и воскресшие». Только к весне 1948 года появится устойчивое название – «Доктор Живаго», среди смысловых обертонов которого отчетливо различим корень «жив» и образованное от него прилагательное «живой».

Следующий ассоциативный ход для понимания фамилии героя – строки стихотворения, написанного Пастернаком в 1956 году «Быть знаменитым некрасиво»:

 
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
 

Начало работы писателя над романом было омрачено усилением террора, новыми волнами репрессий в стране. Вопреки ожиданиям многих и многих людей, прошедших войну, преодолевших великие испытания, вдохнувших дух свободы и демократии, послевоенные годы стали годами «закручивания гаек», усиления цензуры. Так, 14 августа 1946 г. последовало ждановское постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», которое лишило возможности печататься замечательным художникам слова – Анне Ахматовой и Михаилу Зощенко. Начались нападки и на Б. Пастернака. В газете «Культура и жизнь» 21 марта 1947 года в статье «О поэзии Пастернака» говорилось, что он «живет в разладе с новой действительностью», что «советская литература не может мириться с его поэзией». Однако писатель обращал мало внимания на социально-политическую обстановку, активно продолжал работу над романом, общался с друзьями, руководствуясь естественными законами жизни:

 
Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье
Нас самих во всех других
Как бы им в даренье.
 

(«Свадьба»)

17 сентября 1946 года на общемосковском собрании писателей в Доме ученых секретарь Союза писателей СССР А. Фадеев обвинил Б. Пастернака в отрыве от народа и в «незнании нашей идеологии».

Судьба романа оказалась трагической. Предполагалось, что он будет опубликован в журнале «Новый мир» и выйдет отдельной книгой в издательстве «Художественная литература». Но роман был отвергнут редакцией.

Б. Пастернак передал рукопись сотруднику итальянского радиовещания в Москве, коммунисту Серджио Д'Анджело, тот, в свою очередь, передал ее итальянскому коммунистическому издателю Джорджу Фельтринелли. В 1957 году роман был издан отдельной книгой в Италии. В октябре 1958 г. Пастернак был исключен из

Союза писателей СССР. В дни травли было написано знаменитое стихотворение «Нобелевская премия» (1959):

Верю я, придет пора, Силу подлости и злобы Одолеет дух добра.

Пастернак был вынужден отказаться от премии. Переиздания переводов трагедий Шекспира, «Фауста» Гете, «Марии Стюарт» Словацкого, стихотворений Петефи, Бараташвили и многих других авторов были также приостановлены. 30 мая 1960 года Бориса Леонидовича Пастернака не стало. По воспоминаниям Евгения Борисовича Пастернака, за день до конца Борис Леонидович открыл близким, «как мучит его двойственность его признания, которое обернулось полной неизвестностью в России».

Лишь в 1988 году роман «Доктор Живаго» был опубликован на родине поэта в журнале «Новый мир».

«Доктор Живаго» – лирико-философский роман, центральная тема которого – тема русской интеллигенции. В уста Живаго писатель вкладывает мысль об отношении передовой интеллигенции к революции: «Какая великолепная хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! Простой, без обиняков, приговор вековой несправедливости, привыкшей, чтобы ей кланялись, расшаркивались перед ней».

Живаго видит и мыслит революцию как песчинка, захваченная бурей. У Б. Пастернака, как и у А. Блока в поэме «Двенадцать», образом-символом революционной стихии является метель, пронизывающая вселенским холодом.

Роман проникнут идеями любви к своей земле, сотворчества человека с человеком, ответственности за мир и гармонию.

Произведение охватывает события с 1902 по 1945 годы и повествует о сложной судьбе русской интеллигенции в переломное для страны время. Хронологические рамки романа предопределены самим автором: «Я пишу сейчас большой роман в прозе о человеке, который составляет некоторую равнодействующую между Блоком и мной (и Маяковским и Есениным) (…) От него останется книга стихов, составляющая одну из глав второй части. Время, обнимаемое в романе, – 1903–1945».

Важную роль в раскрытии авторской идеи о приоритете естественной жизни играет образ Лары, ее мироощущение. Сошлемся на ее разговор с Живаго: «Мне ли, слабой женщине, объяснять тебе, такому умному, что делается сейчас с жизнью вообще, с человеческой жизнью в России, и почему рушатся семьи, в том числе твоя и моя? Ах, как будто дело в людях, в сходстве и несходстве характеров, в любви и нелюбви. Все производное, налаженное, все относящееся к обиходу, человеческому гнезду и порядку, все это пошло прахом вместе с переворотом всего общества и его переустройством. Все бытовое опрокинуто и разрушено. Осталась одна небытовая, не-приложенная сила голой, до нитки обобранной душевности, для которой ничего не изменилось, потому что она все время зябла, дрожала и тянулась к ближайшей рядом, такой же обнаженной и одинокой».

Фабулу произведения составляет история жизни Юрия Живаго, судьба которого тесно связана с историей страны. Революция, Гражданская война разделили людей на два лагеря. Обе стороны ослеплены ненавистью, готовы на словах сделать все для блага человека, но эта готовность не подкреплена любовью, приносит разрушение, разруху, голод, смерть. Автор видит все это глазами Юрия Живаго: «Старая жизнь и молодой порядок еще не совпадали. Между ними не было яркой вражды, как через год, во время Гражданской войны, но не доставало и связи. <…> Во все места стали назначать комиссаров с неограниченными полномочиями, людей железной воли, в черных кожаных куртках, вооруженных мерами устрашения и наганами, редко брившихся и еще реже спавших».

Первая глава романа – «Пятичасовой скорый» – представляет собой экспозицию, вводную часть: «Шли и шли и пели „Вечную память“. И тут же читаем: „Кого хоронят?“ Им отвечали: „Живаго“. Но ведь это фамилия героя, которому целиком посвящен роман. Таким образом, в первых же абзацах книги дан ключ ко всему, что произойдет дальше.

В пятой части первой книги романа «Прощание со старым» и в шестой его части – «Московское становище» автор прибегнет к метафорам «с России сорвало крышу», «ускользающая жизнь» и «утраченная память». Книга станет вечной памятью своему герою – интеллигенту с бессмертной душой – и тому миру, к которому он принадлежал. «Революция и есть наводнение… Очнувшись, мы уже больше не вернем утраченной памяти» – это предвидение Живаго нависшего несчастья «несмотря на всю свою жажду добра и способность к счастью», – сбудется.

Важнейшую роль в романе играют диалоги персонажей и отдельные детали, а также внутренние монологи, в которых авторский голос сливается с голосом героя. Например, диалог Юрия с Тоней после возвращения его с фронта в Москву выявляет его отношение к жизненным ценностям: «Что может быть выше мира в семье и работы? Остальное не в нашей власти. Взрослый мужчина должен, стиснув зубы, разделять судьбу родного края».

Ключевыми сюжетными моментами в книге являются сцены и описания, раскрывающие античеловечность войны, «чашу страданий», выпавших на долю людей; описание междоусобиц, приводящих к разрушению, уничтожению самого ценного на земле – человеческой жизни. Так, в описании сражения в главе «Лесное воинство» писатель символично отразил участие интеллигенции в революции: «стреляли, не целясь», «жалость не позволяла целиться». Гуманист Живаго не может стрелять в молодых людей, белых офицеров. Они напоминали ему школьных товарищей.

Важное место в поэтике романа занимает образ луны. Луна, как и в повести Бориса Пильняка «Повесть непогашенной луны», и в романе «Мастер и Маргарита» М. Булгакова – это символ праведной жизни. Образ луны неоднократно повторяется в эпизоде, когда Живаго решается уйти из лагеря Ливерия, где его насильно удерживают красные, уйти от «кровавой колошматины и человекоубоины». Этой истине интеллигент Живаго остается верен до конца. Сама природа одобряет поступок Юры, освещая ему путь: «Ночь была ясная. Светила луна. Он пробрался дальше в тайгу к заветной пихте, откопал свои вещи и ушел из лагеря».