Текст книги "Практические материалы для подготовки к сочинениям, выпускным и вступительным экзаменам. Русские писатели XX и XXI веков"

Поэма «Двенадцать» состоит из двенадцати главок. Организация речевых форм поэмы становится основой всей композиции. Революция представлялась поэту музыкой, в статье «Интеллигенция и революция» он призывал «слушать революцию». Именно поэтому за богатством речевых манер, соединенных в поэме, почти не слышно лирического героя-повествователя: его голос, звучащий в начале некоторых глав и дающий краткую информационную картину, переходит в голоса старушки, проституток, «писателя-витии», барыни. Звучат в поэме и отстраненные голоса: «Вся власть Учредительному Собранию!»; «Что нынче невеселый, товарищ поп?»; «Хлеба! Что впереди? Проходи!»; «Товарищ! Гляди в оба!», «Кто еще там? Выходи!» В поэме также звучат песни, поющиеся на разный манер и разными голосами. Здесь и напев «Варшавянки», и народно-песенные мотивы, и мелодия причитания, и ритм плясовой, слышны диалоги красноармейцев, звучит исповедь Петрухи. Литературная лексика соседствует с просторечьем, дольник сменяется ямбом, хореем. Все это создает ощущение полифонии, многоголосия.

В сюжете поэмы Блок обращается к антитезе, использует прием контраста. В экспозиции поэмы автор создает зрелище вселенского масштаба: «Ветер, ветер – / На всем божьем свете!». Философской символикой света, тщательным подбором лексики, поэтическим ритмом автор подчеркивает грандиозный смысл происходящего. Черно-белая графика стиха – «Черный вечер. / Белый снег» – выявляет этический смысл происходящего, противопоставляет Свет и Тьму, Добро и Зло, и в то же время побуждает читателя вникнуть в противоречивость происходящих явлений. Опорные образы в поэме (ветер, черное небо, белый снег, двенадцать человек, Иисус Христос, Святая Русь, голодный пес) дают возможность услышать все оттенки противоборствующих голосов. Поэтика символизма (образный строй, библейские реалии, музыкальный ритм поэмы) вызывают множество аналогий, ассоциаций, вопросов: например, почему Иисус Христос предстает в поэме «в белом венчике из роз», ведь в Евангелии он в терновом венце? Почему двенадцать красноармейцев (библейская цифра двенадцать – апостолы Христа, призванные нести миру благую весть о возрождении жизни) оправдывают бессмысленное, жестокое преступление Петрухи?

В концепции поэмы сказалась противоречивость взглядов Блока в оценке революции: он рассматривает революцию как сложный узел противоречий. Человек огромной нравственной силы, Блок не приемлет старого, основанного на насилии, но и отрицает новое, если оно антигуманно, бесчеловечно. Двенадцать красноармейцев – апостолы обновляющейся России; они принесли «благую весть» о разрушении старого. Но двенадцать красноармейцев понимают свободу неограниченно («Свобода, свобода. Эх, эх, без креста»); и стреляют они по кому-то, «кто там ходит беглым шагом, хоронясь за все дома»; идут вдаль все двенадцать «без имени святого».

Величие «революции-бури», несущей возмездие старому миру, Блок утверждает образом Иисуса Христа. Образ Христа логически оправдан верой поэта в осуществление мечты о гармоничном обществе, верой в разум человека. Иисус является олицетворением мечты Блока о справедливом обществе, в котором человек будет счастлив. Поэтому Христос открывает движение отряда; поэтому Христос – «в белом венчике из роз», а не в терновом венце, поэтому Христос «И за вьюгой невидим, / И от пули невредим». «Пес паршивый», символизирующий старый мир, его обреченность, ковыляет позади отряда красноармейцев.

В двенадцатой главе поэмы опять слышен голос лирического героя-повествователя. Его речевая манера характеризуется четким и относительно нейтральным ритмом – четырехстопным хореем, отсутствием просторечных и разговорных слов, стилистика речи напоминает лирику символистов. Слово лирического героя-повествователя осмысливает разноголосицу, подводит итоги: тернистый путь революции должен привести к торжеству самых высоких идеалов:

 
Так идут державным шагом —
Позади – голодный пес,
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
Впереди – Иисус Христос.
 

День завершения поэмы «Двенадцать», 29 января 1918 г., Блок пометил в своей записной книжке словами: «Сегодня я – гений».

Призвав в статье «Интеллигенция и революция» деятелей культуры участвовать в строительстве нового мира, Блок с начала 1918 г. работает в театральном отделе Народного комитета просвещения (Наркомпросс) в Государственной комиссии по изданию классиков русской литературы, сотрудничает в возглавляемом М. Горьким издательстве «Всемирная литература». Однако ощущение крайней усталости, восприятие действительности как спада революционной волны, столкновение с бюрократией и все возрастающим вмешательством государства во все сферы жизни приводят Блока к творческому кризису и состоянию глубокой депрессии. Е. Замятин вспоминает фразу Блока, сказанную им летом 1920 г.: «Сейчас Россию я люблю ненавидящей любовью».

В речи «О назначении поэта» (1921), посвященной пушкинской годовщине, Блок выскажет свое отношение к тем чиновникам, «которые собираются направлять поэзию по каким-то собственным руслам, посягая на ее тайную свободу и препятствуя ей выполнять ее таинственное назначение». В последнем своем стихотворении «Пушкинскому Дому» (11 февраля 1921) Блок обращается к Пушкину со своими раздумьями о наступившей эпохе и обманутых надеждах:

 
Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века!
 

Ужас перед грядущими испытаниями любимой России и человека заканчивается у Блока перед «уходом в ночную тьму» верой в спасительную миссию свободы и культуры:

 
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
 

О нравственном максимализме Блока, о его бескомпромиссности говорит и дневниковая запись поэта в конце 1920 г.: «Совесть побуждает человека искать лучшего и помогает ему порой отказаться от старого, уютного, милого, но умирающего и разлагающегося, – в пользу нового, сначала неуютного и немилого, но обещающего свежую жизнь».

В апреле 1921 г. А. Блок серьезно заболел, болезнь протекала остро и мучительно. Утром 7 августа 1921 г. поэт умер. А. А. Ахматова, называвшая Блока «человеком-эпохой», в день его смерти написала короткое четверостишие:

 
Не странно ли, что знали мы его?
Был скуп на похвалы, но чужд хулы и гнева,
И Пресвятая охраняла Дева
Прекрасного поэта своего.
 

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Что вас особенно привлекает в поэзии А. Блока? Почему?

2. Какими настроениями проникнуты блоковские «Стихи о Прекрасной Даме»? Как отражены в этом цикле философские идеи В. Соловьева и личные переживания и чувства Блока?

3. В чем вы усматриваете новизну тем и смену настроений второй книги Блока «Нечаянная радость» по сравнению с первой? Аргументируйте свой ответ.

4. Раскройте роль метафоры и символа в поэзии Блока. На материале стихотворения «Фабрика» объясните идейно-художественное значение метафоры.

5. Определите характерные особенности поэтического языка Блока. В каких его произведениях в наиболее концентрированной форме воплотилась поэтика символизма?

6. Как вы понимаете блоковскую «ненавидящую любовь», «любовь-ненависть»? Проиллюстрируйте свои размышления ссылками на разные произведения поэта.

7. Охарактеризуйте основные этапы творческого пути Блока, особенности эволюции его творчества?

8. Определите конфликт, проблематику поэмы «Соловьиный сад». Как разрешается в поэме тема творчества, роль поэта в жизни общества? Раскройте смысл названия поэмы.

9. В чем заключается жанровое своеобразие поэмы Блока «Двенадцать»? Определите композицию поэмы, целесообразность построения глав. Какова роль лирического героя-повествователя в поэме?

10. Найдите основные образы-символы поэмы. Какую роль играет контраст в поэме?

11. Напишите сообщение, курсовую работу на одну из тем: «Мое любимое произведение А. Блока»; «Тема России в произведениях А. Блока»; «Жанровое своеобразие лирики А. Блока»; «Язык и стиль поэзии А. Блока».

ЛИТЕРАТУРА

1. Авраменко А. П. Александр Блок и русские поэты XIX века. – М., 1990.

2. Долгополов Л. К. Александр Блок. Личность и творчество. – Л., 1980.

3. Клинг О. А. Александр Блок: Структура «романа в стихах». Поэма «Двенадцать». – М., 1988.

4. Максимов Д. Поэзия и проза Александра Блока. – Л., 1981.

5. Смола О. П. «Черный вечер. Белый снег…» Творческая история и судьба поэмы Александра Блока «Двенадцать». – М., 1993.

6. Тагер Е. Б. Мотивы «возмездия» и «страшного мира» в лирике Блока // Александр Блок. Новые материалы и исследования: В 5 тт. Т. 1. – М., 1980–1993.

7. Турков А. Александр Блок. – М., 1981.

8. Эткинд Е. Г. «Кармен»: Лирическая поэма как антироман; «Демократия, опоясанная бурей»: Композиция поэмы А. Блока «Двенадцать» // Эткинд Е. Там, внутри. О русской поэзии XX века: Очерки. – СПб., 1997.

Для великой, земной любви…

Анна Андреевна Ахматова – представительница Серебряного века русской культуры – вписала в историю отечественной поэзии новаторскую, выразительную и исполненную драматизма страницу.

Творческое наследие Анны Ахматовой многообразно по жанрам и тематике: кроме лирики, она оставила прекрасные исследования, посвященные творчеству А. С. Пушкина, литературные воспоминания и размышления о современниках – «Воспоминания об Александре Блоке», «Амадео Модильяни», «Цветаева», «Пастернак», «Мандельштам». Много и плодотворно занималась Ахматова переводами немецкой, китайской, чешской, татарской, румынской, польской, армянской поэзии. Ее переводы отличаются большим вкусом и мастерством. Поэтесса была щепетильна при выборе стихотворений для перевода, переводила то, что было созвучно ее мироощущению: стихи прославлявшие жизнь, любовь, сопротивление злу.

Анна Андреевна Ахматова (настоящая фамилия – Горенко) родилась 11 (23) июня 1889 г. в Одессе в семье Андрея Антоновича Горенко, капитана 2-го ранга, и Инны Эразмовны, урожденной Стоговой. Свой псевдоним Анна Андреевна приняла в честь бабушки-татарки как протест на слова отца, сказавшего о ее ранних стихотворных опытах: «Не срами мое имя».

Детские годы поэтессы прошли в Царском Селе, здесь она училась в Мариинской гимназии, а после развода родителей – в Фун-дуклеевской гимназии в Киеве. Директором мужской гимназии в Царском Селе был замечательный поэт Иннокентий Анненский, которого позже в цикле стихотворений «Венок мертвым» Ахматова назвала своим учителем, а в одном из классов гимназии учился Николай Гумилев, некрасивый, долговязый подросток, превратившийся в «надменного лебедя», как об этом позже скажет Ахматова:

 
В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы,
Эти липы, верно, не забыли
Нашей встречи, мальчик мой веселый…
 

Годом знакомства с Гумилевым Ахматова называет 1902 год, ему было 17 лет, ей – 14 (возраст Ромео и Джульетты). В 1910 г. Анна Андреевна вышла замуж за Н. С. Гумилева, ставшего основателем нового направления в литературе – акмеизма, выступившего против недоговоренности, неясности, мистических устремлений символизма и утверждавшего ясность, четкость художественного образа и языка. Вокруг «Цеха поэтов», созданного Гумилевым, объединились такие поэты, как О. Мандельштам, А. Ахматова, С. Городецкий.

В жизни Ахматовой было много трагического. В детстве она много пережила из-за развода родителей, смерти сестер от туберкулеза; немало горя выпало на ее долю после Октября 17-го года: в 1921 г. был расстрелян по клеветническому обвинению ее первый муж – Н. С. Гумилев, сын – Лев Николаевич Гумилев – в годы сталинского террора подвергался репрессиям, его трижды арестовывали; несправедливой, уничтожающей критике в 1946 г. было подвергнуто творчество самой Ахматовой. В Постановлении ЦК ее поэзия, как и проза М. Зощенко, была названа безыдейной и чуждой народу, а стихи «упадническими» и пропитанными духом пессимизма, декадентского эстетства.

Ахматова мужественно выдержала все испытания, выпавшие на ее долю, ее не сломили ни клевета, ни подлость, ни предательство. В 1939 г. после очередного ареста сына она написала стихотворение

«Приговор», в котором звучат и боль, и гнев, и сила духа, и непримиримость с деспотизмом, и гордость. Оно вошло в поэму «Реквием»:

И упало каменное слово На мою еще живую грудь. Ничего, ведь я была готова, Справлюсь с этим как-нибудь. У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить. А не то… Горячий шелест лета, Словно праздник за моим окном. Я давно предчувствовала этот Светлый день и опустелый дом.

Писать стихи Анна Ахматова начала рано; ее первые стихотворные опыты относятся к 1904–1905 годам, первый стихотворный сборник – «Вечер» – был издан в 1912 г. и сочувственно встречен критикой. В предисловии к сборнику поэт Михаил Кузмин отметил, что у автора «… широко открытые глаза на весь милый, радостный и горестный мир». В критике отмечалась трагедийная природа лирики Ахматовой, ее обостренная восприимчивость, предощущение трагедии.

Последующие сборники Ахматовой – «Четки» (1914), «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921), «Anno Domini» (в переводе с латинского «Год Господень») (1922). Затем до 1940 г. произведения Ахматовой не печатали, кроме отдельных стихотворений, статей о Пушкине и переводов. Лишь в 1940 г. был издан небольшой сборник «Из 6 книг». С 1924 по 1940-е годы ею написаны стихи, вошедшие затем в сборники «Тростник», «Седьмая книга», в поэму «Реквием».

Сборник «Четки» сыграл поворотную роль в творческой судьбе Ахматовой. Критик Н. В. Недоброво в статье «Анна Ахматова» (ж. «Русская мысль», 1915 г., № 7), явившейся первым серьезным анализом ахматовской поэзии, назвал в качестве «перводвижущей силы ахматовского творчества» «новое умение видеть и любить человека».

Недоброво предсказал Ахматовой, что ее творческий путь «не в расширении „узкого круга ее личных тем“, к чему и призывали поэтессу некоторые критики, «не в растечении вширь, но в рассечении пластов», в следовании завету А. С. Пушкина: «Идешь, куда тебя влекут / Мечтанья тайные». По воспоминаниям Анатолия Генриховича Наймана (в течение ряда лет – литературного секретаря Ахматовой), Анна Андреевна с благодарностью вспоминала моральную поддержку Н. В. Недоброво («А он, может быть, и сделал Ахматову»).

У Ахматовой не было лет ученичества. Она писала по велению сердца. В автобиографической прозе «Коротко о себе» (1965) читаем: «Первое стихотворение я написала, когда мне было одиннадцать лет.

Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина («На рождение порфирородного отрока») и Некрасова («Мороз, Красный нос»). Эти вещи знала наизусть моя мама». И далее, в этом же очерке, прослеживая свой жизненный, творческий путь, Ахматова отметит: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны».

Творческий путь Ахматовой определен высокой ответственностью творческой натуры, одаренной тягой к познанию и самопознанию. Для формирования личности поэтессы много значила ее жизнь в Царском Селе, где ей открылся А. С. Пушкин. Позже она посвятит глубокие исследования его творчеству, о которых О. Э. Мандельштам скажет: «Прямо шахматная партия»; найдет источник «Сказки о золотом петушке» в «Легенде об арабском звездочете» Вашингтона Ирвинга. Позже Ахматова скажет о Пушкине: «Он победил и время и пространство», а в 1911 г., живя в Царском Селе, напишет стихи, овеянные образом великого поэта:

 
Смуглый отрок бродил по аллеям
У озерных бродил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.
 

Именно у Пушкина училась Ахматова отточенности фразы, простоте выражения мысли, строгому отношению к поэзии, «человеческому голосу». Дорогим для сердца Ахматовой была и поэзия М. Лермонтова. Если стихи Пушкина Ахматова назовет «божественными», а его голос «человеческим», то о Лермонтове она скажет, что он «владеет тем, что у актера называют „сотой интонацией“. В статье «Все было подвластно ему» Ахматова подчеркнет силу слова Лермонтова: «Слово слушается его, как змея заклинателя. Слова, сказанные им о влюбленности, не имеют себе равных ни в какой из поэзии мира. Это так неожиданно, так просто и так бездонно:

 
Есть речи – значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.
 

Если бы он написал только это стихотворение, он был бы уже великим поэтом».

Строгому отношению к поэзии училась юная Ахматова и у Ф. Анненского. В своих «Размышлениях о поэтах-современниках» она напишет о влиянии лирики Анненского на формирование ее творчества: «Я веду свое „начало“ от стихов Анненского. Его творчество, на мой взгляд, отмечено трагизмом, искренностью и художественной цельностью. <…> Он нес в себе столько нового, что все новаторы оказывались ему сродни». Позднее, в 1945 г., Ахматова посвятит Анненскому стихотворение «Учитель», которым откроется ее новый цикл «Венок мертвым»:

 
А тот, кого учителем считаю,
Как тень прошел и тени не оставил,
Весь яд впитал, всю эту одурь выпил,
И славы ждал, и славы не дождался,
Кто был предвестьем, предзнаменованьем,
Всех пожалел, во всех вдохнул томленье —
И задохнулся…
 

Многие стихотворения Ахматовой написаны в традициях фольклорных жанров: деревенской частушки, похоронного плача, причитания, заклички, колыбельной песни. «Великолепное владение поэтическими средствами русского языка было воспитано в ней не только традициями русской классики, но и постоянным соприкосновением с живой народной поэтической стихией», – отмечает известный литературовед В. Жирмунский. Корневая связь с народной лирикой как в содержании, так и в высокохудожественной форме прослеживается в стихотворении «На руке его много блестящих колец». Поэтическими средствами фольклора в стихотворении являются и прием антропоморфизма, очеловечивания неживых предметов (луч беседует с лирическим героем, шепчет «с мольбой»: «будь мечтою горда»); и живая разговорная интонация, и яркие сравнения, и метафоры, и повтор – действенный прием поэтики фольклора, служащий средством активного воздействия на слушателя («Никому, никогда не отдам я его»). Язык стиха богат и гибок, он выражает самые тонкие оттенки чувств, радует слух своим многообразием, так как питается соками живой разговорной речи:

 
На руке его много блестящих колец —
Покоренных им девичьих нежных сердец.
Там ликует алмаз и мечтает опал,
И красивый рубин так причудливо ал.
Но на бледной руке нет кольца моего,
Никому, никогда не отдам я его.
Мне сковал его месяца луч золотой
И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой:
«Сохрани этот дар, будь мечтою горда!»
Я кольца не отдам никому никогда.
 

Патриотическая нота – также отличительная черта поэзии Ахматовой. Для нее нет эстетики вне этики. Верность родной земле, человеческое достоинство, честь диктовали поэтессе строки таких произведений, как поэма «Реквием», стихотворения «Мне голос был…», «Не с теми я, кто бросил землю…», «Родная земля» и др. Ахматова утверждает, что любовь к своей Отчизне не позволяет человеку оставить «… свой край глухой и грешный», оставить «Россию навсегда». О художественном реализме, как «главном и постоянном отличье», присущем творчеству Ахматовой, образно и справедливо сказал Б. Л. Пастернак в предисловии к сборнику Ахматовой, вышедшем в 1943 г. в Ташкенте: «Вера в родное небо и верность родной земле прорываются у нее с естественностью природной походки». О «суровой и почти религиозной простоте и торжественности» стихов Ахматовой справедливо писал О. Мандельштам, отметив, что ее поэзия «близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России».

Родная земля, природа России, человек с его тревогами, надеждами, радостями – главные жизненные центры поэзии Ахматовой. В стихотворении поэта «Родная земля» (1961) в концентрированной форме отразилась гуманистическая направленность поэзии Ахматовой, отразился «образ мыслей и чувствований народа» (слова

A.С. Пушкина). В качестве эпиграфа к нему Ахматова взяла две последние строки из своего раннего стихотворения «Не с теми я, кто бросил землю»: «И в мире нет людей бесслезней, / Надменнее и проще нас». Сдержанность в выражении чувств, естественность, отсутствие напыщенности передают народное отношение к отчему краю: «Не делаем ее в душе своей / Предметом купли и продажи. <…> Но ложимся в нее и становимся ею / Оттого и зовем так свободно своею».

В первые месяцы Великой Отечественной войны, в июле 1941 года, А.Ахматова обращается к своим соотечественникам из блокадного Ленинграда со стихотворением «Клятва», главный смысл которого – необходимость гражданской нравственной чистоты, вера в справедливость, вера в конечную победу над фашизмом:

И та, что сегодня прощается с милым, – Пусть боль свою в клятву она переплавит. Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит!

Стихотворение в своей лаконичности звучит как боевой призыв к битве с фашистами, как клятва на верность Отчизне. Верой в победу и силу духа народа, отстаивающего свою свободу и независимость, проникнуты все стихотворения цикла «Ветер войны». В них явно слышен авторский голос, голос рассказчицы, «собеседницы и наследницы», обращенный к современникам и потомкам:

 
Копай, моя лопата,
Копай, кирка моя.
Не пустим супостата
На мирные поля.
 

Стихи цикла «Ветер войны», по справедливому определению B. М. Жирмунского, – «вершина гражданской поэзии Ахматовой, которая сделала ее по-настоящему народным поэтом». Стихотворение Ахматовой «Мужество» (1942) было напечатано в газете «Правда» и стало клятвой в противостоянии фашизму:

 
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем Навеки!
 

Тема любви и памяти – центральная для всего творчества Ахматовой – является сквозной и в поэме «Реквием», в которую вошли стихи, написанные с 1935 по 1940-е годы. В 1961 г. Ахматова написала к ним вступительное четверостишие, в котором четко определила свою гражданскую позицию как активное противостояние злу, ненависти, насилию:

 
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ к несчастью был.
 

Впервые поэма «Реквием» была опубликована в 1987 г. в журнале «Октябрь». Это уникальное монологическое произведение с чередованием эпических и лирических фрагментов, состоящее из отдельных глав с добавлением «Посвящения» и «Эпилога», со сложным обрамлением – «Эпиграфом», прозаическим «Вместо предисловия». Строгую композиционную законченность придают поэме образы матерей в начале, в центральном стихотворении «Распятие» и в конце, в стихотворении «Опять поминальный приблизился час».

«Реквием» – это и воплощение частной судьбы Ахматовой, сына которой арестовали и приговорили к расстрелу в годы «ежовщи-ны», и целый документ трагической эпохи репрессий и насилия.

После ареста сына поэтесса провела в тюремных очередях множество часов, чтобы узнать что-нибудь о его судьбе. В начале поэмы Ахматова пишет о своей миссии говорить от имени таких же, как она, матерей, жен, дочерей: «В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях. Как-то раз кто-то „опознал“ меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): – А это вы можете описать? И я сказала: – Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом». В «Эпилоге» Ахматова также скажет о своей миссии говорить от имени всех, кто страдал в эти трагические для нашей страны годы:

 
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.
 

«Реквием» – жанр заупокойной мессы (от первого слова латинского текста – «Requiem aeternum dona eis» – «Покой вечный дай им»). «Реквием» напоминает о потерях и звучит как клятва памяти. Трагедия матери в ахматовской поэме неотделима от народной скорби, от скорби тысяч и тысяч матерей, от темы памяти о каждом человеке, жившем в то страшное время. «Реквием» живет перекличкой множества голосов: поэма построена и как плач матери о сыне, жизни которого угрожает смертельная опасность, и как плач поэта-гражданина, чья страна переживает трагедию в «осатанелые» годы:

 
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
 

В поэме необычайно органично звучит интонация народного плача, идущего из глубины истории, подобно плачу Ярославны, и взывающего к человечности:

 
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе шла,
В тесной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе… Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.
 

Образ матери ассоциируется в поэме с библейским символом «распятия» в ключевом стихотворении цикла – «Распятие» с эпиграфом из кондака, церковного песнопения – «Не рыдай мене, мати, во гробе сушу»:

 
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: «Почто меня оставил!»
А матери: «О, не рыдай мене».
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
 

Как и в поэме «Реквием», художественные портреты, воссозданные Ахматовой в цикле «Венок мертвым», стали осмыслением образа и судьбы людей ее поколения. В них – и личные переживания поэтессы, и объективные драматические образы ее друзей и сверстников. Этот цикл включает стихотворения, посвященные М. Булгакову, Б. Пильняку, О. Мандельштаму, М. Зощенко, Б. Пастернаку, М. Цветаевой – писателям, с которыми Ахматову связывал не только светлый взгляд на мир, бескомпромиссность суждений, но и трагическая судьба. Это строки в память «скорбной и высокой жизни», в них Ахматова назовет себя «плакальщицей», поминающих близких. Она пророчествует своим друзьям бессмертие, стремится спасти от забвения «неповторимые голоса», сравнивает их творчество с «солнечным, ландышевым клином», ворвавшимся «во тьму декабрьской ночи».

«Поэма без героя» создавалась Ахматовой почти четверть века – с конца 1940-го почти до самой смерти. Отрывки из поэмы печатались в различных изданиях с 1944 года. Многозначен эпиграф к поэме – «Deus conservвt omnia» (лат. «Бог хранит все» – девиз в гербе графов Шереметевых на воротах Фонтанного Дома, где Ахматова начала писать поэму). Героем поэмы стала эпоха Серебряного века с его искусством, к которому хочет приобщить поэт своих читателей. Замысел поэмы раскрывается во «Вступлении», датированным 25 августа 1941 г., с указанием места начала работы над произведением – «Осажденный Ленинград»:

Из года сорокового. Как с башни на все гляжу. Как будто прощаюсь снова С тем, с чем давно простилась, Как будто перекрестилась И под темные своды схожу.

В поэме органично слиты лирическое, драматическое и эпическое. Образ автора предстает монументальным, его миссия – воспроизвести время, отразить эпоху в зеркале своей души:

 
Но сознаюсь, что применила
Симпатические чернила,
Я зеркальным письмом пишу…
 

Критерием для отражения судьбы людей, судьбы страны, близкого ей творческого Петербурга Ахматова избирает совесть как нравственное мерило: «Это я – твоя старая совесть – / Разыскала сожженную повесть». Работа памяти позволяет поэту осветить прошлое и заглянуть в будущее:

 
И тогда из грядущего века
Незнакомого человека
Пусть посмотрят дерзко глаза,
И он мне, отлетевшей тени,
Даст охапку мокрой сирени
В час, как эта минет гроза».
 

Композиционную стройность «Поэме без героя» придает целесообразное построение всех ее трех частей – триптих – с обрамлением: «Вместо предисловия», «Посвящением», «Вторым Посвящением», «Третьим и Последним», «Вступлением» и частью третьей с подзаголовком «Эпилог». Часть первая «Девятьсот тринадцатый год», как и пушкинская поэма «Медный всадник», имеет подзаголовок «Петербургская повесть»; она разделена на главы, завершается «Послесловием».

Петербург 1913 года будет определен как «адская арлекинада», «хаос давних дней» в ремарках ко второй части поэмы «Решка». Поэтическим принципом этой части поэмы становится инверсия: «траурный город плыл / По неведомому назначенью / По Неве или против теченья». Сирень пахнет кладбищем («И кладбищем пахла сирень»), месяц не светит, а стынет («И серебряный месяц ярко / Над серебряным веком стыл»). Предвестьем будущей войны определяется роль изобразительно-выразительных средств языка:

 
Как пред казнью бил барабан…
И всегда в духоте морозной,
Предвоенной, блудной и грозной
Жил какой-то будущий гул. <…>
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется и не хочет
Узнавать себя человек.
 

«Поэма без героя» построена на ассоциациях, насыщена реминисценциями, цитатами из произведений русской и зарубежной литературы; в качестве эпиграфов к частям поэмы и к отдельным главам частей взяты строки из А. Пушкина, О. Мандельштама, М. Лозинского, Т. Элиота, В. Жуковского. Подобно А. Блоку, взывающему к имени Пушкина («Дай нам руку в непогоду/ Помоги в немой борьбе»), Ахматова призывает Пушкина, чтобы не оборвалась «дней связующая нить».

В 60-е годы к тяжело больной Ахматовой пришло мировое признание. В 1964 году ей была вручена литературная премия Этна-Та-ормина, в 1965 г. Оксфордский университет присвоил ей степень почетного доктора.

Прослеживая свой жизненный и творческий путь, Ахматова в автобиографической прозе «Коротко о себе» напишет: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моего народа».

Скончалась А. А. Ахматова 5 марта 1966 г. в Домодедове под Москвой, похоронена в поселке Комарове недалеко от Петербурга.

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Что отличало поэзию А. А. Ахматовой от творчества символистов и акмеистов? Что позволило А. Блоку в статье «Без божества, без вдохновенья» (1921) выделить ее среди поэтов, «не желающих иметь тени представления… о жизни мира вообще», как «настоящее исключение»?

2. Что особенно привлекает вас в любовной лирике Ахматовой? Согласны ли вы с мыслью А. Твардовского, что «… в лирике Ахматовой никогда не было злонамеренного эгоизма личности, который обычно бывает присущ лирике, декларирующей свою непричастность к судьбам мира и человечества»? Какие словесные образы и выражения передают внимание поэтессы к внутреннему миру человека?

В каких стихотворениях Ахматовой, на ваш взгляд, в наиболее концентрированной форме переданы народные представления о любви?