Текст книги "Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ"

Отец был осчастливлен новым прямым обращением высокого господина. Он постарался сделать это грациозно, поскольку приказ о тишине еще никто не отменял. Очутившись на свежем морозном воздухе, смоченном выделениями черного неба, Отец зашатался. У него закружилась голова, но он постарался сохранять равновесие, которое пришло минуту спустя.

–Стой здесь.– Скомандовал Петрович.

Отец был счастлив слышать голос своего повелителя. Он казался таким чистым и небесным, что захватывало дух от торжества. Но он дышал, стоял и старался не двигаться. Это было здорово стоять и молчать, напрягая лишь межреберные мышцы.

Петрович посмотрел на часы, недовольно пробормотал, что они рано приехали, потом принялся расхаживать вокруг машины, нет-нет перекидываясь несколькими словами со своим однополчанином. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь тихим порывом ветерка, мелкими каплями воды, сыплющими с неба, да шорохом обуви о щебень.

Отец понимал, что они ждут зонд, который должен будет появиться минуты за две до начала темпорального путешествия. Он помнил, как выглядит зонд. Его Отцу как-то показал Декс. Зонд выглядел маленьким дюймовым шариком из черного матового металла. Он был оборудован антигравитатором, чтобы быть независимым в любой обстановке, небольшим антигравитационным двигателем да автономным наногенератором. Его отправляли в прошлое на высоту, чуть превышающую среднюю высоту деревьев, чтобы снизить вероятность его материализации в окружающих предметах, загодя, минуты за две, чтобы он сумел прибыть на место темпорального действия. Его задача была простая. Он должен собрать сведения об окружающей обстановке, точные координаты объекта перемещения, зафиксировать момент темпорального перемещения и его характеристики, затем вернуться в заданную точку пространства, чтобы его можно было вернуть назад. Вот и все. Получив зонд, механики темпоральных перемещений обрабатывали данные, сверяли фактические пространственные координаты и темпоральные характеристики возмущений с расчетными, затем приводили темпоральную установку в действие. Все гениальное просто.

Оба федерала прохаживались вокруг машины, изредка бросая взгляды на наручные часы. Отец ждал. Наконец пленник для себя отметил божественный голос, который проговорил:

–Вот он. Появился.

В темноте неба нельзя было ничего разобрать, только федерал его все равно увидал.

–Все, пора. Отец за мной.– Сказал Петрович и направился на растоптанную площадку, чуть усыпанную желтым песком, чтобы было легче ориентироваться в вечернем сумраке.

Отец повиновался. Он медленно двинулся к Петровичу, который уже стоял на тонком слое песка, и встал рядом. Водитель остался стоять, где стоял. Ему еще не было время возвращаться. Какая-то неведомая миссия не позволяла ему вернуться к себе домой. Черный металлический зонд медленно обошел одиноко стоящих двух мужчин и завис невдалеке, словно наблюдая за ними.

–Ладно, все, давай, пока.– Махнул Петрович своему провожатому.– Скоро увидимся.

Таксист коротко кивнул федералу и направился к машине. Ждать оставалось совсем немного. Отцу было все равно. Стоять, дышать или бегать, отправляться в будущее или погибнуть во цвете лет. Все было безразлично. Единственное, что имело для него значение– приказы своего командира. Если бы тому взбрело в голову сжечь Отца, тот не задумываясь и на мгновение, сам бы облил себя бензином и поджег. Но Петрович не был кровожадным, да и убийство– есть убийство во все времена. Опьяненный сильным зомбирующим психотропом, Отец был лишен воли. В голове не было ни единой мысли. Если бы Петрович попросил Отца поведать все свои сокровенные тайны, если бы таковые имелись, странник выложил бы их все и был бы при этом счастлив.

Весь мир перевернулся и исчез. Вокруг поплыли немыслимые разноцветные пятна, пожирающие все вокруг. В лицо дунул такой ветер, что казалось, что он снимет всю шкуру с головы. Не было больно и не было холодно. Моросящий дождь исчез, будто его никогда и не было, осталась лишь прохлада между лопатками, когда он шаг за шагом пробирался туда. Руки и ноги стали чужими. Если было бы желание, можно над ними посмеяться вволю. Отец таял как воск. Его жирное брюхо растеклось по ногам, которые тоже оплыли и стали короткими, словно их отрубили. Они превратились в ласты, и стало очень удобно плавать. Отец расцепил пальцы, которые запутались в его густом меху, покрывавшем все тело, и прыгнул в горящую серу. Сейчас время линьки. Когда спадают перья, которые он носил два предыдущих года, остается подшерсток, затем он превращается в густую шерсть. Он брал из хвостовой сальной железы жир клювом и размазывал его по густому ворсу, приглаживая его, чтобы он не мешал ему плавать. Теперь нужно дождаться, пока новые перья не вырастут. За это время поспеют его яйца, которые ему приходилось высиживать на холодном снегу. Сера горела все ярче. Отец плавал в ее бурлящем тепле. Теперь ворс спекся от жира и жары и стал похож на панцирь. Теперь он защищен, теперь ему будет лучше высиживать яйца, которые нужно собрать в кучу. Малыши, даже еще не вылупившиеся из яиц, уже стали неугомонными. Они раскатывались по снежной долине в своих овоидах.

Теперь он стал синим гуманоидом, парящим в облаках. В воздухе взревела сирена, от которой разлетелись стекла в окнах. Так извещали всегда, когда приходят самки. От них никуда не деться. Его синяя кожа приобрела от гнева желтый оттенок. От этих самок можно ждать чего угодно. Они приходили и выпивали мозг до последней капли, оставляя свои жертвы высыхать на солнце. Затем они заберут и остатки, когда тело высохнет настолько, что кожу можно будет выделать для модных кошельков. Пока их нет, жизнь кипит, делаются научные открытия, пишутся книги и стихи. Но приходит день, когда самки активируются. Они теряют рассудок и идут крушить все на своем пути. Еще вчера она принесла тебе наследника, сегодня она приходит, чтобы сожрать мозг. Когда приходят самки, города пустеют. У кого есть бункера– запираются в них. У кого есть личный транспорт, собирают друзей и уходят в пояс астероидов, чтобы там найти безопасность. Некоторые самки прилетают и туда, и тогда в космосе остаются липкие пятна на полу орбитальных убежищ, и измученные мертвые тела, из которых потом пошьют кошельки и сумочки. Несколько дней в месяц царствуют они. Приходится глубже забиваться в щели и не выказывать носа. Нужно на несколько дней забыть про еду и воду, чтобы остаться живым. Самки приходят иногда с опозданием на несколько дней, или приходят раньше, заставая больше жертв врасплох. Чем позже они приходят, тем бесчинства, которые они творят, безумнее и жестче. Они крушат все, что находят у себя под рукой. До дня спаривания еще очень далеко, а, значит, у самок бесчинства в ходу. Чем ближе ко дню зимнего солнцестояния, когда самки придут за похотью, тем они становятся раскованнее и дерзче. Лишь немного после того, как солнце наклонится к зиме, они немного умерят свой пыл. Когда самки теряют свой рассудок, они могут выпить мозг и у своего потомства. Некоторые самки во дни их буйств теряют рассудок не до конца, сохраняя способность к управлению летательными аппаратами и системами поиска живых организмов. Эти самки страшнее всего. Они могут выследить и на морском дне и в холодных спутниках внешних планет. Убивать самку нельзя. Потому что неизвестно фертильна она или нет. Если фертильна, тогда это будет большой урон в генофонде планеты, если она не фертильна, коих большинство, тогда другое дело. Но их не различить. Несколько дней в месяц они правят планетой. В это время стихают все производства и искусство, остается только инстинкт самосохранения, да самки.

Когда несколько дней не пьешь, кожа становится тонкой и бархатистой. У нее появляется серебристый матовый оттенок, который очень гармонирует с синими лицами самок, поэтому они очень любят такие кошельки и сапожки. Пусть это цена чьей-нибудь жизни, это все равно, зато это так красиво. У него кожа пожелтела. Быть может самки и в этот раз его не найдут. В прошлый раз ему пришлось сидеть в темном подвале восемь суток, прежде чем самки ушли. Сколько будет на этот раз? Он посмотрел на перепонки между пальцами. Сейчас они прочные и упругие, скоро они покроются морщинами и потеряют былую силу. Они станут мягкими и податливыми. Только бы самки не нашли, тогда все наладится. Пить во время их буйства нельзя, иначе навлечешь на себя самку. Они любят сочный мозг, еще лучше, если это будет сытый мозг, он приятно горчит в горле. Поэтому пить нельзя. Есть тоже нельзя. Самка по запаху может найти тебя и съесть мозг. А потом еще долгое время твою кожу будет таскать на плече или в ридикюле или на ногах. Он протер в последний раз свои кожистые крылышки, не скоро удастся полетать в перистых облаках, и побрел в свой подвал, где предстояло несколько суток не спать, трястись от страха и быть голодным и иссушенным.

Появилась черная дверь, за которой, Отец знал, было блаженное спокойствие, за ней ему бояться нечего, его не найдут. Он открыл дверь, его ослепило яркое солнце, которое могло уместиться у него на ладони. Он прикрыл мигающие глаза свободной рукой и успокоился. Его стало трясти. Это была не нервная дрожь. Это было что-то другое. Потом и это потеряло всякий смысл.

Последнее, что Отец услышал было:

–Все, теперь спи.

И он уснул. Он лежал и ничего не видел. Он спал и не видел снов. Он спал, и ему было все равно: долго ли он спит, зачем он спит, хочет ли он спать, и проснется ли он вообще. Он спал, а остальное не имело смысла. Всем спать. Пусть все станет тихо и призрачно. Пусть и солнце прикроет глаза. Пусть уймется движение электронов, пусть остановится все на свете. Всем спать.

И он спал. А когда пришло время, он проснулся.

Он лежал на серой пластиковой площадке, окруженной стенами из такого же серого пластика вокруг. Когда в прошлый раз он попал в это время, он оказался в точно такой же камере. Это всего лишь приемная платформа. Он это знал. Сейчас его заберут. За ним придут и заберут. Так было в прошлый раз, так будет и в этот. Он знал это. Сейчас возникнет черная арка выхода, придет кто-нибудь и уведет его. А пока можно полежать на спине, закинув голову. Бог мой, как приятно полежать на спине.

Отец привстал на локте. Он в будущем. Это факт. Мерное дрожание пола– признак того, что он в космическом корабле, и он движется, это два. Три– действие психотропа прошло, это значит, что он снова ответственен за свои поступки. Хорошо. Удивительное средство. Отец вспомнил свои ощущения, когда был под действием лекарства. Ему было плевать, куда он направляется и зачем. От этих воспоминаний к горлу подступила тошнота. Ему больше не хотелось переживать эти ощущения, пусть даже тогда ему было хорошо.

Если предположить, что средство выводится из крови естественным путем или гидролизуется, на это нужно не менее нескольких часов. Пусть Петрович ему сделал инъекцию за час до возвращения, значит здесь, в будущем, он находится уже несколько часов.

Ждать пришлось недолго. В небольшой комнатке возник выход и сквозь черное зеркало нашел себе дорогу Декс, Веганская рептилия– телепат. Одет он был в серебристый комбинезон, который был изготовлен специально для него услужливым автоматическим гардеробом. Отец несколько по-другому представлял себе униформу космического флота. Но, какая уж есть. Значит им так удобно.

–Здорово, лягушка путешественница,– поздоровался Декс.

В его словах было немало иронии.

–Здоровее видали.– Кивнул ему Отец со своего пластикового постамента.– Что, опять мне мозги мыть будешь, или без этого обойдемся.

–Не буду. Ты себе, наверное, сам сказал много. Что тут добавить.– Декс вытянул свои глаза, которые хитроумным способом крепились на стебельках зрительных нервов, и направил один глаз на Отца, вторым осматривал помещение вокруг.

–Декс, может ты мне объяснишь, зачем меня второй раз украли. Вам без меня хлопот мало что ли?– Спросил Отец усталым голосом.

Он выспался, только усталость, которая в нем накопилась за истекшую бешеную неделю, было трудно изгнать из головы. Отец сел на край пластикового стола, на котором лежал до сих пор, и спустил ноги. Руками он старался прикрыть то самое место, которое наградило его деньгами и билетом до Москвы.

–Отец, когда мы тебе предлагали остаться с нами, чтобы мы тебя нормально, как всех людей проводили домой, что ты нам сказал?– Проскрипел Декс и уселся на хвост, как это делают все австралийские кенгуру.

–Послал вас к такой-то матери, и дело с концом.– Ответил Отец.– Вы бы меня никогда домой не отпустили. Этому я нашел подтверждение в базе. Это вы и продемонстрировали, когда сейчас меня снова украли. Так что, поправь меня, если я не прав, почему бы мне вас всех не послать куда подальше?

–Отец, ты производишь впечатление разумного человека,– сказал Декс, и повернул к нему оба глаза. Потом добавил,– иногда. Но сейчас ты несешь такую чушь, что слушать больно.

–Это еще почему?– Удивился Отец.

–Да все потому… Как ты думаешь, не хватит ли этому континууму парадоксов? Ты ушел в прошлое со всеми знаниями, которые должны еще только будут появиться несколько столетий спустя. Ты забираешь с собой спасательный космический шлюп. Если бы он оказался в надежных руках, это дало бы преимущество в миллион процентов любой державе. Один только этот здесь никчемный шлюп мог поставить ваш мир на колени. С его помощью в вашем времени, можно захватить всю планету. Ты этого не понимаешь? А так бы оно и было, если бы ты его не спрятал куда-то.

–Декс, не неси чепухи. Это ты сейчас говоришь такие глупости, что мне плеваться хочется. Этот мир стоит не потому, что вы меня вернули. Я тоже много думал над этим. Сегодня не известен факт захвата одним государством власти над всей планетой?– Спросил Отец.

Декс молчал.

–Отвечай.– Настаивал Отец.

–Нет.– Ответил Декс нехотя.

–Это значит, что этот шлюп никто не использовал и не смог использовать, это так же значит, что время просто так не обмануть. Я на собственном опыте успел в этом убедиться. А вот, если бы вы меня оставили в моем времени, от этого никто бы не пострадал, хочешь ты в это верить или нет. Никто. Все были бы счастливы. Если вы так печетесь о сохранности своего континуума, вы достаточно сами сделали, чтобы его уничтожить. Одного этого бугая, Петровича, четыре раза в мое время отправляли. Это вам не парадокс, что человек, причем один и тот же, который даже еще не успел родиться, находится одновременно в четырех местах в прошлом, в одно и то же время? Это вам не парадокс, или это– шуточки?– Отец разошелся.

Декс молчал.

–А то, что вы меня заставляете лететь к черту на рога, на Цватпу, чтобы я, рискуя жизнью, вернулся домой. Декс, как это все называется? Я тебе скажу. Это– свинство, самое настоящее свинство. Затем, без моего благословения, вы забираете меня назад. Для чего? Ладно, в первый раз забрали. Вами тогда какие-то благородные мотивы возымели силу. Изучение неведомой цивилизации. Но сейчас то что? Сейчас вы заботитесь о собственной шкуре. Континуум решили сохранить. А то, что сами его терзаете налево и направо, это все нормально? Сейчас что от меня нужно?– Уже кричал от возмущения Отец.

–Ты все сказал.– Терпеливо просил Декс.

–Все.– Выдохнул Отец.

–Тогда слушай. Во-первых, твой алгоритм работает…– Начал было Декс, но Отец махнул на него рукой, видимо, собираясь разразиться очередной тирадой.– Нет, ты послушай. Твой алгоритм работает. Мы расшифровали много сообщений из того мира. Твой алгоритм помог многое понять. Понимаешь, сейчас мы стоим на пороге какого-то колоссального открытия. Скоро должно что-то произойти, об этом говорят все прогнозы на будущее. Во-вторых, ты нам можешь понадобиться, ведь эти сигналы до сих пор передают код твоей ДНК. Возможно, тебе предстоит принять участие в чем-то очень грандиозном, о котором и мы то мечтать не смеем. А в-третьих, ты не должен возвращаться в прошлое с нашими знаниями. Для начала мы должны тебе, хотя бы, стереть всю память. О нашем времени, разумеется.

–Слушай, Декс, ты это мне и в прошлый раз говорил. А мне пришлось прожить у вас около года. За это время вы меня свозили лишь дважды к точке прохода. Ничего не случилось, ни чего не произошло. А я потом все время болтался в конверте, да с Рыжей амурничал. Я так больше не хочу. Сам посуди: сейчас я знаю, что у цватпахов установка рабочая, значит, если я вернулся к себе домой один раз, значит, смогу вернуться еще раз. А добраться до них я смогу. Смог же я стащить у вас невредимый шлюп, значит, и еще раз стащу. Что мне помешает? Уж никак не вы.

–Не сможешь.– Сказал Декс.

–Это еще почему?– спросил с вызовом Отец.

–Помнишь про два несанкционированных темпоральных перемещения? Помнишь!– Декс довольно кивнул.– Еще как помнишь. Третьего не было, значит и не будет никогда. Понял? Или с тобой что-то случится, или с установкой пойдет что-то не так. Понимаешь? Третьего темпорального перемещения не будет, потому что первые два уже исчерпаны.

Это была правда. Первое темпоральное возмущение было, когда цватпахи испытали свою установку. Второе– когда Отец вернулся к себе домой. Он уже думал над этим. Третьего не будет. Отец поник. Это правда, третьего не будет, значит идею с цватпахами можно отсечь уже на этом этапе. Он никогда больше не увидит милых пернатых пингвинов, которые были к нему добры. Он никогда не будет забавлять их детенышей в хвойных аллеях парка. Ну что ж, так тому и быть. Значит, придется правдами и неправдами завладеть официальной темпоральной установкой, которую так хорошо охраняют федералы. Поживем– увидим. Придется их обмануть и отправиться на испытанной установке. Что Отцу мешает захватить этот вот космический челнок, который в своих недрах таскает машину времени? Найти где-нибудь оружие, захватить его, вернуться в космос, где когда-то была Земля, и вернуться. Все просто. Нужно просто об этом хорошенько подумать.

Декс был телепатом, посему, прочтя все тайны, которые рождались в голове Отца, сказал:

–Отец, ты это выбрось из головы. Здесь на корабле столько федералов, что тебе с ними не справится и с целой противоастероидной батареей. Разрешение на пуск установки дает Земля. Понимаешь? Земля. Тебе на Земле в этом помогать никто не возьмется. Это очень жесткое правонарушение. Никто. Не думай даже об этом. Я тебя очень прошу.

–В мозгах моих рылся? Не смей больше.– Сказал Отец приглушенно.– Все равно я у вас не останусь. Все равно убегу. Пусть это будет стоить краху этого континуума, о котором вы, кстати, печетесь меньше моего.

–Отец.– Строго сказал Декс.– Никто тебя здесь держать не собирается. Сделаешь свое дело, отправишься домой. Это я тебе обещаю. Не от федеральной службы тебе говорю, но от себя лично. Я тебе обещаю.

Отец недоверчиво посмотрел в глаза Дексу. Немигающие глаза смотрели на него. У веганцев нет привычки опускать глаза при пристальном взгляде. Этому их эволюция не научила.

–Правда?– С надеждой в голосе спросил Отец.

–Правда.– Декс кивнул головой.– Обещаю. Ты знаешь, мои слова чего-нибудь стоят.

Действительно. Отец заметил, что Декс ему никогда не врал. Он всегда говорил правду. Есть расы, для которых ложь– понятие неприемлемое, Декс к этой категории не относился. Он никогда Отцу не врал, или, по крайней мере, в этом уличен не был, что можно считать понятиями тождественными.

–Сколько времени еще пройдет, прежде чем вы, наконец, избавитесь от меня?– Спросил Отец.

–Не знаю. Скоро. Очень скоро.– Покачал с сомнением головой Декс.– Ну, что, пойдем уже? Не засиделся ли ты здесь?

–Опять карантин?– Спросил Отец.

–Нет. Это было в прошлый раз.– Отмахнулся Декс.

–Что изменилось?– Отец обрел уже некое самообладание.

–В прошлый раз тебе нужно было у нас адаптироваться. В этот, надеюсь, нет. Здесь ты уже бывал. Didn’t you?

–Бывал.– С грустью в голове сказал Отец.

Бывал и еще как. Здесь Рыжая, здесь его сын. Кстати!!!

–Кстати, Декс, по вашему времени, когда я улетел отсюда?– Спросил Отец.

–Около полугода. Операции по твоему поиску в системе Цватпы заняли около трех месяцев. Когда ты улетел и оттуда, прошло еще около трех месяцев. За это время нужно было подготовить оперативников…

–Петровича?– Спросил Отец.

–Его,– кивнул Декс.– Потом разработать план твоего возвращения, да разное… в общем– полгода, где-то так.

–По моему времени гораздо меньше. Я у цватпахов был около трех месяцев, затем еще четыре дня в моем времени. Я даже по вам не успел соскучиться. Вот же язва такая. Еще меньше недели назад по моему времени я был на Цватпе. За это время я успел столько пережить. Тебе, Декс, это не понять.– Сказал Отец.

–Это точно, Батюшка. Я не такой сумасброд, как ты. У меня все размеренно.– Согласился Декс.

–И тебе никогда не бывает скучно? Неужели тебе никогда не хотелось броситься с головой в какую-нибудь увлекательную авантюру?

–В молодости. Сейчас я уже стар для авантюр. Мне бы в пору уже грязевые ванны принимать, чтобы к земле привыкнуть. Не до них.

Отец загрустил. Прошло полгода. Значит, у Рыжей уже кругленький животик. Сынок уже вовсю пинается. Вот бы ее увидеть. Только что толку? Она живет с мамой. А полгода– большой срок для этой гюрзы. Она уже ее против Отца так настроила, что тут и прицельное попадание крылатой ракеты ничто не исправит. Нужно ее забыть. Или постараться.

Здесь Рыжая. В этом тоже что-то есть. Там, в двадцать первом веке Отец потерял всякую надежду увидеть ее еще раз. Сейчас же все изменилось. Рыжая была рядом. Пусть их и разделяет космическое пространство, но ее увидеть– теперь вполне осуществимая реальность. На душе у Отца стало спокойнее от мысли, что Рыжая есть, и немного грустно, что ее нет рядом. Что ж это, в конце концов, ее выбор. Может статься, что они еще увидятся. Земля круглая. Все вернется на круги своя.

–Так что ты там говорил на счет пойдем куда-то. Не передумал?– Спросил Отец.

–Я-то нет. Это ты можешь передумать. Конечно, может, тебе тут нравится голым лежать на столе?– Декс заскрипел.

У этой чертовой рептилии очень своеобразное чувство юмора. Иногда он не мог понять очевидное, а порой начинал смеяться над какой-нибудь глупостью.

–Где мы сейчас находимся?– Спросил Отец.

–Давно уже на Земле. Мы сели несколько часов назад. Ты думаешь, что за несколько веков Земля так далеко смогла уйти, чтобы лететь за ней несколько суток? Нет, дружок. Мы уже давно прилетели.– Заверил его Декс.

–Тогда почему пол дрожит?– Спросил Отец, касаясь кончиком пальца пола.

–Может генератор работает, может двигатели проверяют. Кто его знает? Пошли?

Отец коротко кивнул.

–Куда пойдем?– Спросил он, наконец.

–Куда хочешь? Можем к тебе, поди, соскучился?– Закряхтел Декс.

–Пиначета давно не видал…

Черный выход проглотил их обоих, Отца и веганскую разумную рептилию. Входя в черную блестящую пропасть выхода, Отец подумал, что было бы не плохо избавиться от наготы, на которую, впрочем, кроме него самого никто внимания не обращал.

Выйдя из точно такого выхода на берегу тихой заводи, Отец оглядел себя. Одет он был в костюм африканского миссионера с пробковым шлемом на голове. Желто-зеленый пиджак, точно такие короткие до колен брюки, перетянутые тугим черным кожаным ремнем, красный галстук, повязанный на манер пионеров советской эпохи, казались гротескными в этой вакханалии флоры и фауны, нашедшей свое место под солнцем в средней полосе России. Это все шуточки Басмача, подумал Отец и, настроив выход на гардероб, обрел более подходящий вид, который был более адаптирован к окружающей обстановке. Черные поляризующие очки, свободная гавайка и просторные белые шорты заняли свое место на теле неутомимого путешественника.

Басмача видеть не хотелось. Для Отца его размолвка с системным модератором была еще очень свежа в памяти, и неприятный осадок на душе остался.

–Отец, здорово, бродяга, или теперь тебя следует называть уважаемый Отец? Ну, молодец. Вот уж не ожидал, что у тебя все получится.– Услышал Отец знакомую речь с грузинским носовым прононсом.

–Басмач, ты меня не гневи. Я тебя однажды стер уже. Не доводи до греха.– Сквозь зубы проворчал Отец.

–Знаю, я у тебя уже в голове порылся. Ты резкий, как диплопия. Не дури. Я просто рад тебя видеть.– Подошел Басмач и крепко обнял друга.

–Смотри у меня, модератор…– Прошипел Отец и отвернулся от Басмача.

Басмач поздоровался и с Дексом, который уже прохаживался на своих четырех лапах по полянке, которая ни на терабайт не изменилась. Здесь все так же шумели эвкалипты с кустами карликовых берез и рощей баобабов. В заводи так же плескалась разношерстная мелочь, где пугливые пираньи разбегались в стороны, при виде морских ежей и толстолобиков. Чуть в стороне, так же как и раньше плескался водопад в небольшой лагуне, окруженной со всех сторон ивой. В скале, с которой падала вода, была вырублена невостребованная уже несколько месяцев бетаку. Очень приятно, что хоть здесь ничто не тронуто временем и событиями, которые выпали на долю неуемного искателя приключений.

В тени тополей стоял низкий столик, окруженный маленькими стульчиками с гнутыми ножками. В дубе, что рос рядом, был оборудован бар, из которого не имели право исчезать ни водка, ни коньяк, ни Сусина текила, ни пиво, которое всегда было холодным и свежим. Отец расположился на стульчике, жестом приглашая Декса присоединиться к нему. Декс уселся напротив, спиной загораживая вид на заводь, прямо на свой хвост. Что ж, пусть так, подумал Отец, хотя указывал на стул.

–Декс, не для протокола. Знаешь Трибуна?– Спросил Отец из величайшего в мире любопытства.

Ему не давало покоя мысль, что за него пострадал ущербный хакер с мертвой планеты Плутон.

–Трибуна?– Декс задумался.– Нет, не слышал.

Он покачал головой, глаза рептилии пустились в пляс, осматривая качающиеся деревья и тихие всплески воды.

–Ну, ладно. Не слышал, так не слышал. Бог с ним.– Махнул рукой Отец, стараясь жесту придать особенную беспечность, будто стараясь сказать, что на такую пыль, как Трибун, не стоит и внимания обращать.

–Басмач, сколько у меня на счету средств?– Спросил Отец очень холодно своего модератора.

–Ни сколько. Ты сам перевел все свои средства куда-то на Плутон.– Басмач пожал плечами.

Он стоял в стороне, не решаясь ни приблизиться, ни сесть рядом. Пусть постоит, решил Отец. Для острастки ему не повредит. Геморрой ему все равно не грозит, а если и грозит, так пусть его.

–Отец,– Декс вдруг, сконцентрировал взгляд на Отца.– Ты у этого Трибуна шлюпом разжился? Скажи. Я– могила.

–Ни кому не скажешь?– Усомнился Отец.

–На бабушку ставлю!– Декс чуть привстал и щелкнул хвостом, для пущей убедительности.

–Смотри, только никому. Он мне помог немного. Басмач, не дай Боже Великий и Милосердный, ты, бешеная собака на Трибуна донесешь, я тебя убью и крови напьюсь. Понял?– Победоносно заявил Отец.

Басмач вскинул руки вверх.

–Я ни-ни, я не такой. Клянусь твоим здоровьем.– Сказал модератор, все так же оставаясь в стороне.

–Он мне помог разработать план моего полета на Цватпу.– Сказал Отец, обращаясь к Дексу. – ну, и со шлюпом он тоже помог. Не без этого. Значит, его никто не заподозрил? Это радует.

–А мы тут голову ломаем, как это ты шлюп стащил, который на техобслуживании стоял на приколе. А оно вон что. Значит этот Трибун очень талантливый малый. Не бойся, я про него никому не скажу, только себе возьму на заметку.– Сказал Декс.

–Ты на Цватпу решил отправиться что ли?– Усмехнулся горько Отец.– Я тебе скажу, приятного мало.

Отец поведал Дексу, как он проделал весь путь до Цватпы, как, чуть было, его шлюп не развалился на части, когда основной гравикомпенсатор вышел из строя. Как он полуживой садился на планету цватпахов, и как его пингвины встретили боевыми ракетами на подлете к планете.

–Слушай, Декс. Ты же у нас спец по ксенокультурам? Скажи мне, дорогой, вы с ними контакт установили?

–Сдается мне, Отче, что у тебя с памятью туго. Насколько я помню, это ты с ними завязал контакт. Или я не прав?– Заскрипел Декс.

–Но я же улетел оттуда.– Отец пожал плечами.

–Завязали,– кивнул Декс утвердительно.– Мы думали, что после тебя нам придется окружить блокадой планету. Мало ли… Может, ты там их спровоцировал на военный ответ. Кто его знает? Цивилизация-то, мало изучена. Да и странные он какие-то, цватпахи эти.

–Как они вас приняли?– Улыбнулся Отец.

Очень было приятно вспомнить этих добродушных безногих птиц, и про то, как Отец обещал встретить федералов пляской и музыкой.

–С оркестром, как ты и обещал. Они нам рассказали, что ты один научный состав споил, так что им теперь приходится подметать полы в городке. На большее их не хватает, а к вечеру они все, как один, напиваются до бесчувствия. Иногда даже на работу не ходят из-за запоев. Так что, Отец, будь уверен, памятник тебе на той планете точно не поставят.– Заскрипел Декс.

–А я надеялся, если честно. Я, кстати, придумал гиперпространственный конвертер. Это мне в зачет не пойдет?– Спросил Отец.

–На счет конвертера не знаю. Я в этом не специалист. Только вот самогоноварение развивается у пингвинов полным ходом. За это они тебе спасибо не скажут.

–Спасибо много, сто кредитов хватит.– Уверил Декса Отец.– А мы что посуху сидим?

–Я пас.– Замотал головой Декс.– У меня сегодня могут дела появиться.

–Так ведь здесь все виртуальное, выйдешь– никакого краш-синдрома не будет.– Махнул на него рукой Отец.– Давай, по маленькой, чем поют лошадей?

–И хотим мы всем рекордам наши гордые дать имена?– Пропел Декс.– Не хватит ли тебе Цватпы?

–Но с тобой-то мы давно не прикладывались?– Запротестовал Отец, и повернулся, было, к Басмачу, чтобы тот организовал поляну, но был остановлен волевым жестом Декса.

–Отец, не нужно. Даже и виртуальное все, только в голове хмурь все равно остается. А мне сегодня нужно быть в форме. Ты с другом своим, ежели хочешь…– Декс скосил глаза на Басмача.

–Ну, как знаешь. Я тогда тоже не стану. Давай тогда по чайку?

–Ну что ж. По чайку, так по чайку.– Сказал Декс, и перед ним на столике появилась чашка с запахом болотной гнили.

Отец довольствовался традиционным напитком, и от этого ничуть не ощущал себя ущербным.

–Декс, а почему ты не на Цватпе? Там, наверное, сейчас уйма работы.– Спросил Отец, потягивая ароматный напиток из листьев, выращенных на берегах горной Рицы.

–Мне там делать нечего пока. С контактом особых трудностей нет, в этом, несомненно, твоя заслуга. Если появятся, меня пригласят. Негоже начальнику черновую работу делать. За это мои подчиненные деньги получают. Они на меня криво смотреть станут, если я их хлеб забирать стану. Пусть работают.– Махнул корявой лапой Декс.

–Не царское дело это… Да?– Спросил Отец.