Текст книги "Коминтерн и Латинская Америка: люди, структуры, решения"

3.6. Начало работы Коминтерна в Перу: Москва и В.Р. Айя де ла Торре

Как эксперты ИККИ по вопросам Латинской Америки (прежде всего Э. Воог), так и руководители ряда секций Коминтерна в середине 1920-х гг. осознавали большой минус континентального коммунистического движения: недостаток лидеров, обладающих организаторскими навыками и способных генерировать идеи, дающие возможность расширить спектр деятельности левых, упрочить связи III Интернационала со странами континента. Именно поэтому руководство КП Мексики делало ставку на вовлечение в орбиту своего влияния перспективных партнеров, способных заинтересовать не только пролетариев, но и интеллигенцию, прежде всего студенчество, игравшее в Латинской Америке все возрастающую роль; изначально КПМ была готова включить таких людей в руководство партии[540]540
  Письмо МДР [М. Диаса Рамиреса] Эдгару [Воогу]. Мехико, 12 января 1924 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 108. Д. 41. Л. 2.


[Закрыть]. Не возражала в тот момент против такой позиции и Москва.

Перуанец В.Р. Айя де ла Торре оказался одним из первых кандидатов в лидеры «нового типа». Руководитель студентов, выступавших против диктатуры А. Легии, основатель народных университетов, неплохой пропагандист, увлекавший за собой массы, показался перспективным и интересным мексиканскому интеллектуалу Х. Васконселосу, министру народного образования, который сумел уговорить президента страны А. Обрегона пригласить перуанца в страну и профинансировать такую поездку[541]541
  Указание Президента Республики Министерству общественного образования. 31 июля 1923 г. // AGN, Ramo A. Obregon. P.E. Calles. Vol. 54, exp. 121-E-P-18.


[Закрыть]. И если для антиимпериалистически настроенного Васконселоса Айя де ла Торре был потенциальным «рекрутом» для борьбы за процветание «индоамериканской расы», то Обрегон решал задачи геополитические – в условиях сложных отношений с США мексиканское правительство вполне устраивал имидж революционного и антиимпериалистического континентального центра, не аффилированного ни с Коминтерном, ни с другими международными радикальными структурами.

Но главную ставку на Айя де ла Торре сделала КПМ, руководство которой было убеждено: перуанский студенческий лидер сделал «больше для наших идей, чем смогли достичь наши газеты на испанском языке». Лидеры мексиканской компартии сумели выйти за рамки собственно национальной деятельности, осознав значение вовлечения Айя де ла Торре в континентальную коммунистическую деятельность, и заявили Москве о том, что было бы «почти несчастьем… не использовать его энергию, личность и разум из-за отсутствия каких-то мелочей»[542]542
  Тогда же с подачи Айя де ла Торре КПМ впервые обратила внимание ИККИ на деятельность Х.К. Мариатеги, «проделавшего большую, открыто коммунистическую работу» в Перу. Письмо МДР [М. Диаса Рамиреса] Эдгару [Воогу]. Мехико, 12 января 1924 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 108. Д. 41. Л. 2.


[Закрыть]. Единственным условием для становления Айя де ла Торре как коммуниста и ведения им «интенсивной и плодотворной кампании за коммунизм и Россию в Латинской Америке» была, по мнению руководителей КПМ, поездка в Москву и завязывание личных контактов в Коминтерне. Это полностью совпадало с планами самого Айя де ла Торре, хотевшего «поехать в Россию, чтобы защищать ее сознательно». Единственным препятствием для этого было отсутствие у КПМ средств на организацию «хаджа» в социалистическую Мекку, на «родину всех пролетариев всего мира»[543]543
  Там же.


[Закрыть].

В письме ЦИК Р(К)ПА делегат V конгресса Коминтерна от КПМ Б. Вольф честно признавал, что не знает, как к визиту Айя де ла Торре отнесутся в Москве, но просил американскую партию «вступить в игру», полагая вероятным результатом поездки «образование сильной коммунистической партии в Перу и. отзвук среди студентов Аргентины, Кубы, Боливии и Панамы, где он пользуется большим влиянием»[544]544
  Письмо Луиса [до 25 мая 1924 г.] // Там же. Ф. 515. Оп. 1. Д. 311. Л. 24.


[Закрыть]. Руководители американской компартии реалистично оценили потенциальные возможности, открывавшиеся перед латиноамериканским коммунистическим движением с приходом Айя де ла Торре, и решили финансовую проблему, открыв перуанцу путь в Москву[545]545
  Там же.


[Закрыть].

К этому моменту Айя де ла Торре был членом КПМ и в мае 1924 г. принял участие в работе партийного съезда. Не имеет значения, вступал ли он в партию по идейным или тактическим соображениям, желая облегчить организацию поездки в Москву (возможно, такой путь подсказали сотрудничавшие с ним в Мексике Вольф и Диас Рамирес), но в этот момент он был формальным членом III Интернационала. Его подпись стоит под декларацией съезда, призывавшей к созданию рабоче-крестьянского правительства; преобразованию муниципальных органов власти в Советы трудящихся, рабочих и крестьян; социализации земли и средств производства[546]546
  Документ он подписал как Франсиско Айя де ла Торре. Acta Constitutiva del PCM con fines electorales. 22 de mayo de 1924 // CEMOS. Colección PCM. Caja 2, folio 5.


[Закрыть]. Никаких постов в КПМ он не занимал, но направление его партийной работы было определено – «формирование коммунистических партий в Перу и Панаме»[547]547
  Сам Айя де ла Торре объяснил свое членство в КПМ отсутствием компартии в Перу. РГАСПИ. Ф. 492. Оп. 1. Д. 371. Л. 58–58 об.


[Закрыть].

Пребывание Айя де ла Торре в СССР было продолжительным[548]548
  Подробнее о пребывании Айя де ла Торре в СССР см.: РГАСПИ. Ф. 492. Оп. 353. Д. 1. Л. 56; Сизоненко А.И. Советская Россия глазами перуанского социалиста и демократа // Отечественная история. 2005. № 5. С. 147–150.


[Закрыть] и насыщенным событиями: присутствие на V конгрессе Коминтерна, участие в качестве делегата Рабочей федерации Лимы и Федерации индейцев в III конгрессе Профинтерна, выступление на IV конгрессе КИМа[549]549
  По воспоминаниям Р. Каррильо, Айя имел мандат делегата ФККМ для участия в конгрессе. Melgar Bao R. Memoria roja de los a-os veinte. El testimonio de Rafael Carrllo // Memoria (México). 1992 (octubre). № 92. Р. 56.


[Закрыть]. Важнейшим итогом его поездки стало установление неформальных контактов с ответственными работниками руководящих структур Коминтерна, которые поддерживались регулярно на протяжении ряда лет. Перуанский «гость V конгресса», вошедший в историю как основатель АПРА, гордившегося своей независимостью от «европейского» III Интернационала, на протяжении большей части этого времени был лояльным к штабу мировой революции активистом, вместе с функционерами Коминтерна размышлял по поводу способов реализации революционных идей всемирной компартии в рамках латиноамериканского движения. Этот процесс являлся взаимным – аппарат III Интернационала серьезно и долго рассматривал кандидатуру Айя де ла Торре как одного из потенциальных лидеров коммунистического движения в Новом Свете, а его деятельность – как перспективное направление работы коммунистов Латинской Америки.

В Москве Айя де ла Торре подготовил записку о влиянии американского империализма в Латинской Америке, в которой сформулировал задачи революционного движения континента. Отталкиваясь от оценок конгрессов Коминтерна и Профинтерна об обстановке, благоприятной для развития империализма США, он охарактеризовал Латинскую Америку как неисчерпаемый ресурс для американской эксплуатации при «крайне слабом и почти что слепом сопротивлении» пролетариата[550]550
  Айя де ла Торре. Латинская Америка и империализм Соединенных Штатов. Москва, июль 1924 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 79. Д. 7. Л. 1–2.


[Закрыть]. «Продажность правительств, отсутствие организованных партий, неразумность политиков, которые почти всегда были обычными каудильо, и непросвещенность народов облегчили Вашингтону проведение политики, соответствующей интересам нью-йоркской биржи и опирающейся на доктрину Монро. Европейский капитализм в Латинской Америке, по мнению Айя де ла Торре, отступил, предоставив свободу действий Соединенным Штатам, двигающимся к абсолютному экономическому господству над всеми средствами производства континента. Этой экспансии противостояла лишь духовная оппозиция, уменьшавшаяся в правительствах и усиливавшаяся в массах, «тенденцией которой было объединение двадцати государств в латиноамериканскую федерацию, которая создаст единый фронт [подчеркнуто в тексте документа] против опасности империализма» [551]551
  Там же. Л. 8.


[Закрыть].

Оценивая все буржуазные государства Латинской Америки как подчиненные американскому капитализму, Айя де ла Торре видел в оппозиционном движении за латиноамериканское единство возможность трансформироваться в массовое движение революционного действия и превратиться из мечты о единстве, имеющей экономический и антибуржуазный характер, в революционную силу. В его видении Латинская Америка, объединенная сильным антиимпериалистическим движением, которое было бы революционным и мелкобуржуазным, могла выступить как сильная оппозиция вооруженной интервенции в случае, если «особые обстоятельства приведут к развитию неожиданных социальных событий в некоторых латиноамериканских государствах[552]552
  Там же. Л. 10–11.


[Закрыть].

Во время поездки Айя де ла Торре по Европе Коминтерн рекомендовал западноевропейским компартиям оказывать ему помощь как руководителю революционного студенческого движения, имеющего в странах Латинской Америки прогрессивный характер. В первую очередь это было связано с организацией кампании солидарности с перуанскими студентами. Далеко не во всех случаях такая поддержка была оказана, и раздраженный невниманием перуанский волонтер мировой коммунистической партии не стеснялся жаловаться в Москву на коммунистов Германии и Франции, делая далеко идущие выводы: «Пролетарская Европа посмеивается над империализмом в нашей Америке и посылает нас к черту!» [553]553
  Письмо [Воога?] Жаку Дорио. Москва, 27 октября 1924 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 2. Л. 12; Письмо [Воога] АДЛТ [Айя де ла Торре]. Москва, 27 октября 1924 г. // Там же. Л. 1; Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. Женева, 23 ноября 1924 г. // Там же. Л. 20 об.


[Закрыть]

Некоторое время перуанский неофит рассматривался в ИККИ как доверенное лицо, связующее звено с коммунистами Нового Света. Сетуя на отсутствие информации от КПМ, Воог в нескольких письмах выражает надежду на то, что возвращение Айя де ла Торре в Мексику станет поддержкой руководству КПМ в борьбе и «побудит их работать и писать мне»[554]554
  Письмо Штирнера [Воога]. Айя де ла Торре. [1924] // Там же. Л. 15; Письмо [Воога] дорогому АДЛТ [Айя де ла Торре]. Москва, 27 октября 1924 г. // Там же. Л. 1.


[Закрыть]. Сам перуанец считал естественным давать советы лидерам партий по вопросам латиноамериканского революционного движения, например писал Дж. Ловстону о своем непонимании исключения из предвыборной программы Р(К)ПА вопроса об империализме[555]555
  Письмо Айя де ла Торре [Воогу]. Лейсин, 16 ноября [1924] // Там же. Л. 16 об.


[Закрыть].

В Европе Айя де ла Торре разработал план создания новой политической партии, который предполагал обсудить на встрече с перуанскими эмигрантами в Лондоне, и обратился к Коминтерну за формальным советом. В письме в Москву он заявил, что речь идет о формировании крупной партии рабочих и крестьян Перу и ее последующем преобразовании в «международную в масштабах Латинской Америки, чтобы побудить массы к революции для единства народов континента против империализма янки. Программа-максимум и минимум партии будет такой же, как у коммунистических п., но слово это использоваться не будет, дабы избежать мирового наступления против коммунизма, которое в Америке будет невозможно выдержать ввиду слабости рабочих сил»[556]556
  Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. [Не ранее 9 декабря 1924 г.] // Там же. Л. 28–29.


[Закрыть].

Айя де ла Торре был уверен в возможности будущей партии стать массовой и в течение двух месяцев захватить власть в Перу, откуда будет развернута агитация по всей Америке «на основе крестьян-индейцев и рабочих для воплощения в жизнь идеи Латиноамериканской Федерации на базе уничтожения капиталистической эксплуатации, национализации промышленности и модернизации социальной системы инкского коммунизма для сельскохозяйственного производства»[557]557
  Там же. Л. 29.


[Закрыть]. От Коминтерна инициатор создания новой партии, которую он видел «гораздо более прогрессивной, чем националистическая партия Индии или какой-либо другой колонии», просил моральной, агитационно-пропагандистской, поддержки и, «если возможно», материальной помощи, не уточняя в какой форме.

Поскольку речь шла о массовой партии, деятельность которой должна была быть приспособлена к национальной специфике, Айя де ла Торре настаивал на «автономии в нашем развитии и деятельности», указав на демонстрацию мексиканской, аргентинской и чилийской секциями Коминтерна «полного отсутствия политического смысла в плане соответствия условиям собственных стран», поскольку они не «американизировали» тактику, в то время как его «партия может найти иные дороги для достижения тех же самых целей»[558]558
  Там же. Л. 30.


[Закрыть].

В программу партии, отдаваемую на суд Воога как эксперта Коминтерна, были включены положения о национализации промышленности; распределении земель на основе инкской традиции; формировании рабоче-крестьянского правительства; уничтожении эксплуатации человека человеком; кооперации (русская система); замене парламента советами или коммунами; национализации собственности католической церкви с передачей этих средств на ликвидацию неграмотности и развитие культуры. В области внешней политики программа предусматривала единство народов Америки (сначала федерализация, затем централизация) и антиимпериализм.

Партию предполагалось строить с использованием организационных принципов компартии «с необходимой адаптацией и созданием новых элементов». Целью партии был непосредственный захват власти, но во избежание паники или насильственной реакции она стремилась не использовать «иностранных слов и тревожных лозунгов и быть в своей пропаганде абсолютно национальной»[559]559
  Там же. Л. 31.


[Закрыть].

Взяв власть, партия Айя де ла Торре предполагала распустить армию, которой руководила французская военная миссия, и сформировать новую при участии советских военных советников; просить СССР направить миссию для политического образования детей и образования крестьян; создать в высокогорных районах русские сельскохозяйственные колонии. После укрепления власти в руках партии и по мере исчезновения опасности контрреволюции и империалистической интервенции правительство должно было «эволюционировать в сторону более радикального коммунизма».

Планы Айя де ла Торре были программой континентальной революции, а Перу избрана в качестве ее центра, потому что в Аргентине, Чили и Мексике «плоды еще не созрели… силы реакции велики, а рабочие расколоты. Кроме того, партийное руководство не демонстрирует большого умения и правильности мышления, что необходимо в политике». Рабочую Федерацию Чили и стоящую за ней КПЧ Айя прямо обвинил в оппортунизме («партия мертва. Так или иначе старик Рекабаррен переворачивается в своем гробу»)[560]560
  Там же. Л. 31–32.


[Закрыть].

В связи с неэффективностью уже существовавших компартий он настаивал на необходимости новой организации, «свежей, которая возникнет из борьбы крестьян, которые не боятся умирать, которая будет американской. Европейская литература, адаптированная к Америке, – вот что необходимо. Только дубины могут думать, что революция в Америке произойдет на основе европейской революции. Критикуют Каутского и не говорят об империализме в Аргентине! Короче. Все это укрепляет меня в мысли, что надо использовать более искусную и реалистическую тактику. Все секции Перу, Эквадора, Боливии, Колумбии, Венесуэлы ответят на наш призыв. Я уверен. Поэтому мы хотим создать массовую партию, которая будет соответствовать американским условиям и не будет создана для борьбы с Эбертом и Макдональдом. Несомненно, если мы собираемся сделать революцию с помощью России, нам надо бы подождать революции в Европе, то есть намного больше, чем нам надо для захвата власти в Перу. Поэтому нам нужна ориентация, а потом пусть нам оставят свободу рук»[561]561
  Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. [Не ранее 9 декабря 1924 г.] // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 79. Д. 7. Л. 32.


[Закрыть].

Залог успеха континентальной антидиктаторской и антиимпериалистической революции Айя де ла Торре видел в создании Единого фронта и был готов вовлекать в него любые силы, согласные с идеей революционного единства. Он вел переговоры с представителями аргентинских анархо-синдикалистов, обдумывавших возможность создания Латиноамериканского Профсоюзного Интернационала[562]562
  Письмо А.Т. [Айя де ла Торре] Штирнеру [Воогу]. Париж, 25 февраля [1925] // Там же. Л. 1 об.


[Закрыть], предлагал Коминтерну всерьез отнестись к возможностям создаваемого аргентинским философом, сторонником Октябрьской революции Х. Инхеньересом Латиноамериканского Союза – «большой латиноамериканской интернациональной партии единства Латинской Америки против империализма и за политическое и “социалистическое” единство наших стран». Айя де ла Торре видел у этого движения серьезные возможности, но хорошо понимал, что может отпугнуть Коминтерн от сотрудничества: «Так как в большинстве стран Южной Америки нет сильного пролетариата, то она стала бы партией среднего класса, народной, партией агитации против гринго, однако это отдалило бы возможность развертывания нашей работы». Тем не менее он просил ИККИ высказаться по этому вопросу. Довод его были предельно прост: «Если мы не предпримем ничего со своей стороны, не кажется ли тебе, что на нас резонно не будут обращать внимания?»[563]563
  Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. Лейсин, 16 ноября [1924] // Там же. Л. 16 об.; Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. Женева, 23 ноября 1924 г. // Там же. Л. 20 об. – 21.


[Закрыть]

Используя коминтерновскую терминологию, под «нашей работой» Айя де ла Торре подразумевал международную коммунистическую деятельность, подтверждал намерение вполне серьезно согласовывать свои шаги с ИККИ и просил Воога, так как «время наше уходит быстро, а я не хочу терять время… переговорить с начальством, дабы не ошибиться, и на самом деле выяснить их мысли и мнение», выяснить «официальное мнение И[сполкома] и дать официальный совет по поводу программы», подчеркивая, что тем самым «он подтверждает свою революционную дисциплину»[564]564
  Письмо Айя де ла Торре Штирнеру [Воогу]. [Не ранее 9 декабря 1924 г.] // Там же. Л. 31.


[Закрыть], т. е. как коммунист просил одобрения высшим руководством Коминтерна планов и идей, которые легли в основу идеологии, стратегии и тактики АПРА[565]565
  Среди прочего Айя де ла Торре спрашивал совета и по поводу возможности принять предложения богатых эмигрантов, готовых субсидировать свержение диктатуры, проявляя при этом изрядный цинизм: «.не знаю, не стоило ли заполучить их деньги на революцию, а потом послать их к черту» // Там же. Л. 31.


[Закрыть].

Реакцией коминтерновского эксперта по латиноамериканским проблемам была практически полная поддержка идей Айя де ла Торре. Воог тоже рассматривал ситуацию в Перу как перспективную для революционного движения, однако считал представления своего корреспондента «слишком абстрактными» для построения на их основе конкретных планов борьбы. Главное препятствие для осуществления планов Айя он видел в будущей партии, «организованной непосредственно для захвата власти», но в которой ее вождь является почти единственным человеком, обладающим более или менее марксистской концепцией революционного движения, и предостерегал: «Партия без опыта, без руководства, состоящего из людей с одинаковыми взглядами, с одинаковой позицией по отношению к встающим проблемам, обладающих достаточным опытом для уверенных действий, без такой партии не взять власть для победы над буржуазией, а не только над помещиками. Я не сомневаюсь в том, что в Перу поддержка индейской крестьянской массы явится решающей для удержания пролетариатом власти, однако без железной партии, без группы товарищей, прекрасно обученных собственным опытом и опытом русского революционного движения и периода восстановления, переживаемого Россией с момента октябрьской революции, власть не удастся удержать даже пару месяцев» [566]566
  Письмо [Воога] Айя дела Торре. Москва, 12 января 1925 г. // Там же. Л. 34.


[Закрыть].

И перуанец, и швейцарец одинаково видели соотношение европейского и латиноамериканского движения, хотя в основе их взглядов лежали разные посылы. Айя исходил из невозможности «ждать Европу», ибо «индейцы и рабочие требуют действий», любое ожидание европейской революции должно было превратить американскую революцию в жертву, и предлагал из-за наличия специфических проблем действовать собственными силами: «С каждым днем я все больше убеждаюсь, что революция американских трудящихся должна стать “их собственной работой” без вмешательства или покровительства со стороны Европы. Было бы великолепно, если бы пролетарии Европы и Америки действовали вместе, однако в настоящий момент это оказывается нереально. Здесь не только не знают о наших проблемах, но и не придают им значения»[567]567
  Письмо А.Т. [Айя де ла Торре] Штирнеру [Воогу]. Париж, 25 февраля [1925] // Там же. Л. 2–2 об.


[Закрыть].

Воог терпеливо разъяснял крайне нетерпеливому потенциальному вождю континентальной революции ограниченность возможностей Коминтерна: «…пойми, что КИ должен сконцентрировать все свои силы на подталкивании революции во Франции, Германии и Италии. Хотя и кажется, что положение капитализма слегка стабилизировалось, эта стабилизация лишь кажущаяся. Существует столь много причин для международных конфликтов как никогда, среди прочего имеет место и опасность новой интервенции и войны против Советской России. Все это приводит к тому, что КИ не уделяет всего того внимания нашим странам [Латинской Америки], которое, как мы считаем, он должен уделять»[568]568
  Письмо [Воога] Айя дела Торре. Москва, 12 января 1925 г. // Там же. Л. 33.


[Закрыть]. Он с пониманием смотрел на проект Айя де ла Торре и, подчеркивая «невозможность сделать что-либо всерьез из Европы», предлагал подумать, «как организовать это из одной из соседних стран»[569]569
  Там же.


[Закрыть].

Для детального обсуждения реализации планов латиноамериканской революции ИККИ пригласил Айя де ла Торре вновь приехать в Москву в феврале 1925 г. с мандатом лондонской конференции перуанских эмигрантов[570]570
  Вместе с ним был приглашен Энсинас, бывший депутат, по оценке Айя де ла Торре, один из лидеров перуанских индейцев, готовый субсидировать восстание.


[Закрыть] для доклада Расширенному пленуму ИККИ. Вопрос о приезде перуанца на пленум уперся в финансовые проблемы: Коминтерн не выделил на поездку средств, предоставив Айя де ла Торре самому решить его, но тот, выразив готовность отправиться в СССР, заявил: «Денег на такое путешествие у меня нет и не будет. Полагаю, что было бы очень интересно договориться, однако я без денег, и это оказывается невозможно. Не знаю, не поздно ли еще»[571]571
  Письмо А.Т. [Айя де ла Торре] Штирнеру [Воогу]. Париж, 25 февраля 1925 г. // Там же. Л. 1.


[Закрыть]. Действительно, оказалось поздно. Медленно работавшая бюрократическая машина ИККИ не смогла оперативно решить вопрос, цена которого в денежном выражении была невелика, но с точки зрения потенций мировой революции в тогдашнем видении Коминтерна имела серьезные перспективы.

Вместо Москвы Айя де ла Торре поехал в Лондон, а затем вернулся в Латинскую Америку, где был основан Народно-революционный альянс Америки (АПРА), программа которого повторяла многие идеи, высказанные в письмах ее лидера Воогу, но в то же время провозглашала АПРА «латиноамериканским автономным движением без какого-либо иностранного вмешательства или влияния»[572]572
  Айя де ла Торре. Что такое А.П.Р.А.? // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 3. Л. 7 об. Основные положения программы были опубликованы В.Р. Айя де ла Торре в английском марксистском журнале «Labour Monthly» в декабре 1926 г.
  В официальной истории АПРА (первоначальное название Народно-Революционный Индоамериканский Альянс) датой основания считается 7 мая 1924 г. Однако, как указывает Р. Луна Вегас, в этот день ничего, кроме передачи Айя де ла Торре знамени и герба от имени Федерации студентов Перу президенту Федерации студентов Мексики Л. де Ларреа, не было. Luna Vegas R. Contribución a la Verdadera Historia del APRA 1923–1928. Lima, 1990. Р. 18. Кроме того, и в Москву Айя де ла Торре поехал бы как представитель АПРА, а он ни разу даже не упомянул об ее существовании.


[Закрыть]. Дистанцируясь от Коминтерна, Альянс выразил неудовлетворенность деятельностью ВААИЛ, «сформулировавшей не политическую программу, а программу сопротивления империализму», и Латиноамериканского Союза, «ограничившегося целями интеллектуальной деятельности»[573]573
  Айя де ла Торре. Что такое А.П.Р.А.? // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 3. Л. 6 об.


[Закрыть]. Апристы давали понять, что только АПРА как международный Единый фронт работников ручного и умственного труда (рабочих, студентов, крестьян, интеллектуалов и т. д.) является главной движущей силой революционного антиимпериалистического движения в Латинской Америке.

Прокоминтерновская позиция Айя де ла Торре не была тайной для активистов АПРА. В письме секретарю Карибского сектора и ячейки Мехико АПРА Э. Павлетичу[574]574
  Descomposición del A.P.R.A. // La correspondencia sudamericana (Buenos Aires). 1929. № 19. P. 23–24.


[Закрыть] он писал: «Вопрос стоит о придании нашему движению реального характера коммунистического, марксистского, ленинистского, НЕ ГОВОРЯ ОБ ЭТОМ, НЕ НАЗЫВАЯ СЕБЯ КОММУНИСТАМИ ИЛИ ЛЕНИНИСТАМИ [здесь и далее в цитате текст выделен в оригинале. – В.Х., Л.Х.], но действуя в качестве таковых. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ придать нашему антиимпериалистическому движению массовый характер, революционную силу – сделать его типично латиноамериканским как китайское движение, как марокканское движение, если угодно. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ придать ему силу и влияние заключается в том, чтобы не наклеивать ему ярлык, заявляя, что это вещь, сделанная в Москве и оплаченная в Чикаго…[575]575
  В то время в Чикаго находилось руководство Рабочей (коммунистической) партии Америки.


[Закрыть] Поэтому я борюсь за организацию А.П.Р.А., который будет Единым Фронтом Трудящихся Ручного Труда и Интеллектуалов Латинской Америки. Его главная роль заключается в том, чтобы быть международной антиимпериалистической партией, по форме и тактической основе, и дисциплине, коммунистической, но не говоря об этом, не крича на весь мир как проститутки и истерики: “Посмотрите на меня, я коммунист, я ленинец и русский!” Это мне кажется смешным. Наш А.П.Р.А. будет большой партией антиимпериалистических масс и попытается призывать Латинскую Америку к революционному националистическому действию против янки (бойкоты и т. д.), пытаясь в то же время организовать в каждой национальной секции партии штурм власти.

А.П.Р.А. организована, и думаю, что в Перу развивается нормально и как раз завоевывает сторонников в массах. Сейчас говорится о придании ей железной дисциплины, военной, “подлинной красной армии”. Наш АПРА будет или большой красной армией или не будет ничем. Таким образом, поскольку социально-экономические условия Латинской Америки являются уникальными, без параллелей и сходства с другими частями мира, проблема освобождения трудящихся классов, их пробуждение и подготовка к классовой борьбе также является уникальными…»[576]576
  Письмо В.Р. Айя де ла Торре Э. Павлетичу 15 апреля 1926 г. Цит. по: Luna Vegas R. Contribución a la Verdadera Historia del APRA 1923–1928. Lima, 1990. Р. 20.


[Закрыть]

Вскоре Коминтерн вернулся к диалогу с Айя де ла Торре. В 1927 г. генеральный секретарь Профинтерна А. Лозовский направил ему письмо, в котором сформулировал основные разногласия коммунистов с апристами. Лидер АПРА не уклонился от полемики, попытавшись разъяснить некоторое недопонимание между ним и международной компартией. Согласившись с тезисом Лозовского «борьба против империализма – очень серьезная вещь», Айя де ла Торре напомнил, что еще в 1923 г. он декларировал необходимость создания Конфедерации стран Латинской Америки с революционной программой, направленной против империализма и латиноамериканских правительств, «так как все они принадлежат к Интернационалу капитализма», и призывал к «латиноамериканизму», «очищающему от патриотизма и навеки разрушающему эксплуатацию», который «должен быть новой революцией, нашей революцией».

Считая себя «хорошим марксистом и ленинистом», «стоящим на реалистической точке зрения», Айя де ла Торре выразил согласие с теоретическими подходами Коминтерна к проблемам Латинской Америки: «С марксистской точки зрения это совершенно правильно, но меня главным образом интересует вопрос, что делать [подчеркнуто в документе]. Методы, которые вы мне рекомендуете, кажутся мне слишком европейскими, и я всегда указывал Воогу на необходимость разрешать проблемы Латинской Америки с “азиатской”, а не европейской точки зрения, выражая уверенность в том, что только реалистичный подход может избавить антиимпериалистическое движение в Латинской Америке от ошибок и ложных шагов»[577]577
  Письмо В.Р. Айя де ла Торре Лозовскому. 14 апреля 1927 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 2. Л. 49.


[Закрыть].

Проблема латиноамериканской деятельности международных коммунистических организаций состояла, по мнению Айя де ла Торре, в отсутствии понимания специфики континента. Он напомнил, что во время конгресса Профинтерна единственный человек, который в Исполнительном Бюро говорил по-испански, А. Нин «ничего не знал о положении в Латинской Америке», но именно он возглавлял латиноамериканское направление. Даже делегаты США мало что знали об империализме в Латинской Америке. По этой причине свою поездку в СССР лидер АПРА расценил как «полный провал с точки зрения Латинской Америки», так как ему не удалось добиться пересмотра тактики Коминтерна.

Препятствием для взаимопонимания он считал нежелание революционеров, исполненных самых лучших намерений, честно признавать ошибки и наличие неверной тактики, назвав примером такой ошибки «ложный курс» Антиимпериалистической лиги, «подпавшей под диктатуру» Р(К)ПА, что «сделало ее непопулярной в Латинской Америке» и позволило Келлогу «разоблачить Лигу и ее планы, огласить в сенате многие секретные документы Лиги, и ясно доказать, что Лига была коммунистической организацией, а не единым фронтом всех антиимпериалистических народных сил. Я не думаю, что в войне против буржуазии и империализма мы должны так легко демаскироваться. Я полагаю, что во всякой войне только очень плохой солдат открывает свои секретные планы врагу»[578]578
  Там же. Л. 49.


[Закрыть]. «Реалиста» Айя де ла Торре вовсе не пугало коммунистическое содержание деятельности Лиги, он считал тактически неправильным демонстрировать коммунистическую форму.

Лозовский и Айя де ла Торре по-разному видели унификацию рабочего движения. Лидер АПРА считал антиимпериалистическое единство пролетариата трудно осуществимым практически из-за глубоких разногласий в самом рабочем движении. В качестве примера он привел Аргентину с двумя компартиями[579]579
  Вскоре их стало три.


[Закрыть] и профсоюзами всевозможных направлений: анархистскими, социалистическими, синдикалистскими, коммунистическими и т. д., бывшими на ножах друг с другом. «Я осуждаю всех вождей без исключения. Вожди аргентинского рабочего движения продажны и проникнуты буржуазной психологией, это все люди, которые живут хорошо, а едят и пьют еще лучше. Они не знают, что такое самопожертвование. объединение аргентинского движения очень далеко от осуществления. Я абсолютно согласен, что мы должны объединить рабочих, но наряду с таким объединением мы должны также заключить союз со средними классами [здесь и далее в цитатах подчеркивания оригинала. – В.Х., Л.Х.][580]580
  Письмо В.Р. Айя де ла Торре Лозовскому. 14 апреля 1927 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 2. Л. 49.


[Закрыть].

В восприятии Айя де ла Торре интеллигенты и средний класс не были пролетариями. Более того, он считал их, особенно в США, буржуазными, но в отличие от Лозовского, признававшего необходимым создавать единый фронт с пролетариатом Северной Америки для противостояния империализму[581]581
  Losovsky A. El movimiento sindical Latino Americano. Sus virtudes y sus defectos. Montevideo, 1929. Р. 27.


[Закрыть], не видел в американском пролетариате революционную силу и обвинил большинство североамериканских рабочих в том, что они наживаются на империализме, в то время как «средние классы тоже страдают от империализма». «Рабочие еще не готовы помочь нам. Это дело будущего. Поэтому, чтобы выступить, пока придет это время, нам нужно искать союза с другими элементами, либералами, пацифистами и проч. Нам нужно объединение с любыми силами, готовыми помочь нам в Соединенных Штатах. Бора как раз теперь нам полезен, гораздо больше, чем многие рабочие. Но Бора буржуа и либерал. Что ж из этого? Бора нам полезен»[582]582
  Письмо В.Р. Айя де ла Торре Лозовскому. 14 апреля 1927 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 2. Л. 50.


[Закрыть].

«Реалист» Айя считал возможным использовать до поры до времени в антиимпериалистической борьбе союзников типа сенатора Бора. Коминтерн же, декларируя необходимость борьбы за Единый фронт, боялся растворения в нем коммунистической составляющей и поэтому под разными предлогами открещивался от такого сотрудничества. «Я не знаю, что делает сенатор Бора против американского империализма. По правде, я не имею об этом ни малейшего представления. В любом случае никто в Интернационале не знает ничего об его антиимпериалистической деятельности, – заявил Лозовский. – В самом деле, что делает сенатор Бора в Соединенных Штатах? Тот же самый империализм под другим соусом и ничего другого. Если бы он завтра заменил Кулиджа, мы увидели бы те же самые убийства в Никарагуа, Панаме, в любой другой стране Латинской Америки или мира»[583]583
  Losovsky A. Op. cit. Р. 27–28.


[Закрыть]. Использование Бора в борьбе против империализма направило бы, по мнению генерального секретаря Профинтерна, антиимпериалистическое движение по авантюристическому пути, что могло дорого обойтись.

За время, прошедшее после его поездки в Москву, Айя де ла Торре явно примирился с тем, что на прямую помощь СССР в ближайшем будущем латиноамериканская революция рассчитывать не может: «Я знаю, что с точки зрения классовой СССР – единственный наш законный союзник. Но такой союз вряд ли возможен. России как раз теперь приходится помогать многим. Мы ведем борьбу в одиночку, и нам угрожают со всех сторон. Никарагуа подверглась интервенции и империализм надвигается все ближе и ближе. Нам нужен любой союз, чтобы остановить его натиск»[584]584
  Письмо В.Р. Айя де ла Торре Лозовскому. 14 апреля 1927 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 118. Д. 2. Л. 50.


[Закрыть].

Пессимизм по поводу поддержки СССР породил «японский проект» Айя де ла Торре, в основу которого легла идея использования в антиимпериалистических целях возможной войны между Японией и США, понятая в Коминтерне как желание получить в борьбе против империализма США поддержку империализма японского. «Я очень хорошо знаю, что Япония империалистическая и опасная страна. Я никогда не говорил, что Япония может нам помочь или быть нашим другом. Это было бы глупо. Я никогда не говорил, что японский империализм лучше американского. Япония – капиталистический и империалистический враг Соединенных Штатов. Мы тоже враги Соединенных Штатов, и в тот день, когда оба разбойника передерутся, мы должны использовать эту борьбу для наших антиимпериалистических целей» [585]585
  Там же.


[Закрыть].

«Реалист» Айя де ла Торре не хотел ждать, пока «рабочие будут в состоянии организоваться», это отдаляло, с его точки зрения, перспективу революции на десятилетия, в то время как «империализм продвигается быстрее. Мы надеемся, что рабочие каждой страны будут с нами. Быть может, наша революция будет лучшим “тред-юнионом”»[586]586
  Там же. Л. 51.


[Закрыть].

Айя де ла Торре не отказался от идеи перуанской революции как первом этапе континентальной: «Мы захватим власть в Перу и используем ее как орудие против империализма в Латинской Америке. Мы полагаем, что обстановка в настоящий момент благоприятна для крестьянской революции в Перу Такая революция – задача А.П.Р.А. Нам нужна политическая власть в какой-нибудь стране, чтобы разбить господствующие классы и начать борьбу с империализмом. Мы сделаем все возможное, чтобы предпринять первый шаг американской революции – восстание в Перу»[587]587
  Там же. Л. 50–51.


[Закрыть]. Эту позицию впоследствии подхватил Э. Че Гевара, боливийская эпопея которого была попыткой реализовать план распространения континентальной революции из одной страны, в которой успешно осуществлен революционный переворот.