Текст книги "P.S Бывшие"

19

– Да ладно? – Иона смотрит на меня во все глаза и никак не может поверить в то, что три дня я провела в своей квартире с Фирсовым. – Умеют же люди правильно болеть, – наигранно обиженно буркает и отпивает чай.

От игристого напитка, принесённого подругой,приходится отказаться, потому что приём лекарств полностью не окончен. Иона в таком случае тоже соглашается на более тёплый напиток.

– Как-то так, – пожимаю плечами, пока на губах растягивается счастливая улыбка. Ничего не могу с этим сделать – она с недавних пор теперь никуда не исчезает с моего лица.

– В последний раз, когда я болела – две недели пролежала в больнице с воспалением. И красавчик-доктор и тот оказался счастливо женат, – фыркает подруга.

– Ну, у тебя хоть был красавчик. Мне в больнице в последний раз повезло на сварливую старушку. Она только раздавала приказы и смотрела с таким отвращением, будто пятнадцатилетняя я как-то виновата в том, что организм начал неправильно гормональную перестройку, – вспоминаю неприятную женщину, и аж холодок пробегает по коже.

– Романа, не прибедняйся! – подлавливает Иона. – У тебя целых три дня в докторском подчинении был Фирсов! Он даже моему доктору-красавчику фору даст. Пускай и совсем не в моём вкусе.

Смеюсь. И правда. Влад за эти дни дал ощутить, что такое по-настоящему правильный «постельный режим». Но и за приёмом лекарств, и моим питанием следил достаточно чётко.

Уже вчера я ощущала себя полной сил, но никак не хотела отпускать Фирсова от себя, подарив нам ещё один день моего «лечения».

Единственное, что часто мешало – его телефон. Иногда он его выключал, потому что тот, казалось, никогда не стихнет. Но, понятное дело, не мог позволить себе такую роскошь слишком часто.

– Так, выходит, у вас снова любовь-морковь? – прищуривается подруга.

Пожимаю плечами.

– Вроде того, – улыбаюсь счастливой и в то же время глупой улыбкой.

Всё от того, что самой не верится, как вся жизнь снова перевернулась с ног на голову. Точнее… Теперь такое ощущение, что как раз всё стало на свои места.

Была уверена, что научилась спокойно жить без Фирсова и даже моментами радоваться жизни, но… Сейчас ощущаю, как в меня снова вдохнули жизнь. Вернули неподдельную радость и внимание к прекрасным мелочам.

Даже обычный чёрный чай с двумя ложками сахара казался сейчас самым божественным напитком.

С ума сойти можно, как всё меняется, стоит появиться всего одному человеку.

– Хорошо хоть фамилию додумалась не менять, – обречённо выдыхает Иона, закатывая глаза. – Но в противном случае, я бы посмеялась от души.

Судя по её улыбке – точно не врёт.

– Не торопи события, – цыкаю на неё. – Ни о какой свадьбе пока речи не идёт.

– Да ладно тебе? – ухмыляется Иона. – Судя по твоим рассказам, вы за полтора года вместе не говорили друг другу столько слов о любви, как за несколько прошедших дней.

Здесь подруга, конечно, права.

Раньше мы не считали нужным повторять «я тебя люблю» часто. Казалось, что от этого смысл улетучивается. Но на деле всё оказалась наоборот.

Эти слова были неоднократно произнесены за три дня, и с каждым разом сердце всё сильнее от услышанного билось в груди.

Определённо, наше упущение, что раньше мы не придавали значения такой, как оказалось, важной мелочи.

«Поела?» – приходит сообщение от Фирсова, отчего губы расплываются в ещё более счастливой улыбке.

«Так точно» – быстро печатаю ответ, мысленно отдав честь рукой. Последние дни именно так я и делала, чтобы вывести Влада из себя и посмеяться.

Правда, он оставался непоколебимым. Действительно, настоящий босс.

«Таблетки?» – приходит ещё одно сообщение.

«Можешь даже не спрашивать»

«Умница, ждёшь в гости вечером?» – сердце начинает биться более часто.

«Ещё как» – кажется, пока мы переписываемся, всёвокруг существовать перестаёт.

«Тогда всеми силами постараюсь вырваться пораньше»

Ну не счастье ли это?

– Эй! – взвывает Иона. – Ну хоть часок удели мне, не отвлекаясь на своего муженька.

Конечно же, она сразу догадывается, кто именно продолжает строчить мне сообщения и кому предназначается моя улыбка.

И что здесь спорить? Я и правда ощущаю себя самой счастливой на всём белом свете.

На самом деле, абсолютно ничего не предвещает беды, ведь следующие дни я провожу полностью погружённая в работу и постоянно с нетерпением жду вечера, чтобы встретиться с Владом.

Предвкушение каждого свидания такое приятно томящее и воодушевляющее, что изо дня в день я ощущаю, будто парю над землей – настолько хорошо.

Даже страхи отступают куда-то, ведь Фирсов определённо точно не собирается меня бросать и вернулся в мою жизнь ни с целью посмеяться или отомстить.

Закусываю губу, отгоняя ненужные мысли, когда дохожу до места назначения и вижу нужного человека.

– Алина Константиновна? – окликаю ухоженную девушку. Она занимает должность управляющей ресторана.

На вид немного старше меня, но оборачивается и смотрит свысока.

Мне не привыкать, потому что так за прошедшие пару недель работы на меня до сих пор смотрят многие.

Определённо не понимают, откуда вообще взялась, и думают, что долго не удержусь на этом месте.

Собственно, ещё один повод доказать противоположное.

Подобное всегда является хорошей мотивацией, чтобы не опускать руки.

Ведь работа мечты оказывается не только безумно желанной и подходящей, но и достаточно сложной.

Вечерами ощущаю себя порой так, будто все силы выжали за день – слишком много на практике новых знаний и тех принципов, которые в жизни работают совершенно не так, как на страницах учебников.

Естественно, стоит после тяжёлого дня оказаться в объятиях Фирсова, как вся усталость улетучивается и становится слишком хорошо и тепло. Ну как тут не ждать вечера с нетерпением и замиранием сердца?

– Что-то хотели? – Алина окидывает взглядом с ног до головы и, будто не зацепившись ни за что интересное для себя, теряет интерес, отводит его куда-то в сторону.

Ну ничего. Определённо у меня есть козырь, который заставит посмотреть на меня другими глазами.

– Да, иначе не подошла бы, – пожимаю плечами, ведь это очевидно.

– И что же? – не даёт сказать дальше, вставляя свои нетерпеливые пять копеек. – Попрошу быстрее, потому что, в отличие от некоторых, не располагаю временем на ненужные разговоры. Работы с головой хватает.

Смотрит с ощутимым превосходством и недовольством.

Что же, вдвойне приятно будет стереть это выражение с её лица одними махом.

– Ну, не переживайте так. Это как раз касается вашей работы, – невольно тяну губы в довольной ухмылке, и Алина её замечает. – Хочу обсудить, каким образом в ресторан поступают менее качественные продукты по цене товара премиум-класса.

Я говорю достаточно уверенно и не понижаю тон, поэтому, как только до девушки доходит смысл сказанного, она меняется в лице и опасливо оглядывается по сторонам.

Конечно, глупо было полагать, что каждый работник гостиницы – человек самых чистых правил. Никто на деле не откажется хорошенько улучшить своё финансовое положение за счёт других.

И судя по неосторожности Алины, всерьёз меня тут совершенно не воспринимают. Хотя в целом, они скорее даже не предполагают, какие обязанности входят в мою должность «личного помощника».

Ведь разговор Алины с поставщиком я совершенно случайно и удачно подслушала.

Можно было сразу идти к боссу и докладывать на девушку, но это слишком легко.

Нужно потихоньку закрепить своё положение и дать окружающим понять свою ценность.

Хотя бы для того, чтобы они перестали вот так в открытую проворачивать свои «операции» и воровать прямо из-под носа.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, – внезапно переходит на «ты» и начинает нервно сжимать бумаги, которые держит в своих руках.

– Пускай так, – улыбнувшись, пожимаю плечами.

И ухожу, оставив испуганную девушку стоять и смотреть мне вслед.

Нужного эффекта определённо достигла, теперь стоит доложить начальству о проделанной работе. Что я, собственно, и делаю.

Босс выглядит озадаченным и тяжело вздыхает.

Наверное, ему сложно принять информацию, потому что пришла я сразу, как убедилась в своём предположении. То есть, без каких-либо вещественных доказательств.

Правда, одного моего «нам стоит друг другу доверять» –хватило для того, чтобы он сам захотел связаться с поставщиками и лично убедился в том, что приблизительно половина из них с недавних пор и правда поставляет совершенно не те продукты.

В общем, домой собираюсь в приподнятом настроении, потому что заслужила свою первую похвалу от начальника и ощущала себя так, будто выполнила долг.

Внезапный звонок телефона застал меня, как только я вышла из отеля.

– Да? – спросила, прикладывая телефон к уху.

Владельцем незнакомого номера оказался Фирсов. Лёша, если быть точнее.

Сразу узнала его голос, пусть и показалось, что звучит он как-то надломленно.

– Привет, Романа. Прости, что словно снег на голову, но иначе никак. Не знаю, какие отношения связывают вас с Владом после поездки… Может, вы даже не общаетесь, а я смею просить о таком, – говорит достаточно сбивчиво, и я путаюсь в потоке его мыслей.

– Стой, Лёша, – выговариваю строго и чётко. – Что случилось?

– Эм… Я звоню тебе, чтобы попросить о помощи. Пожалуйста, побудь рядом с Владом. Ему сейчас определённо нужна поддержка и, уверен, ты единственная, кто сможет её дать.

Хочу снова спросить, куда он клонит, но не успеваю.

– Наша мама умерла сегодня ночью, – произносит, а я ощущаю выстрел прямо в грудную клетку.

И озноб. Дикий мороз по коже, несмотря на тёплую погоду. Пробирающий и леденящий.

Внутри всё замирает, будто замораживается лютыми холодами Антарктиды. Не запоминаю, как прощаюсь с Лёшей. Вполне возможно из-за дикого шока, в котором нахожусь, совершенно ничего ему не отвечаю и кладу трубку. Или же всё-таки отвечаю скупым согласием и сочувствием? Не знаю. Мгновенно буквально погружаюсь в другое измерение, где не владею над своим телом и мыслями.

Выхожу из здания отеля и бесцельно бреду куда-то по тёмным улицам, испепеляя глазами телефон с открытым номером Влада. Номер, который в последние недели набирала бесчисленное количество раз. Не счесть ведь, сколько часов мы провисели на связи друг с другом, когда из-за работы не получалось встретиться пораньше. Даже по дороге ко мне он набирал и ставил на громкую связь, чтобы даже в дороге не терять времени зря, обсуждая со мной прошедший день.

А теперь… Смотрю и никак не могу набраться сил и смелости, чтобы нажать на кнопку вызова. Ступор.

И даже понять не могу, в чём причина. Возможно, меня пугает незнание нужных слов в подобных ситуациях? Вполне. Страх быть оттолкнутой Владом, как только у нас начало всё складываться? Тоже да.

Мне сложно представить, каково это. Никогда не приходилось хоронить близких людей, к счастью. И все эти «сочувствую» ведь совсем не помогают человеку,познавшему такое горе, – уверена на сто процентов. Но и чем можно облегчить подобную участь, увы, даже не предполагаю. Вероятно, что только время может облегчить такую боль.

Бабушка Влада всплывает в мыслях, и осознаю, что немного соврала, подумав о том, что никогда не теряла родных. Она была мне намного ближе собственных родителей, и я действительно любила её самой искренней любовью.

Когда узнала о её смерти, было очень больно. Невыносимо.

Но узнала уже после похорон. Через несколько месяцев. Отчего воспринималось немного легче. Быстрее получилось затянуть эту рану.

Да и что тут говорить, ведь даже тогда мы с Владом были не вместе. Мне не пришлось стать для него опорой и поддержкой. Не удалось разделить эти невыносимые чувства на двоих.

Поэтому и сейчас мысли совершенно спутаны, и я не знаю, как поступать и что говорить.

Неожиданно для самой себя оказываюсь на кладбище около красивого гранитного памятника с такими близкими и родными чертами изображённого на нём лица.

Только недавно я узнала у Влада, где похоронена его бабушка. Ещё после её смерти ощущала необходимость прийти, чтобы… Нормально попрощаться? Не знаю, можно ли это так назвать. Скорее чувствовала, что должна дать знать о том, что не забыла и помню, ценю и дорожу.

Узнала, но прийти так и не решилась до этого момента.

Хотела оказаться здесь вместе с Владом, но никак не получалось набраться смелости и попросить его о подобном. Ведь даже не знала, как часто он сам сюда приходит. Ведь бабушка для него была самым дорогим человеком. К сожалению, такого контакта как с ней, с родителями он и близко достигнуть не смог.

Чувства накрыли сокрушительной волной, и глаза мгновенно наполнились слезами. Солёные дорожки начали проливаться без остановки, пока я не зарыдала вслух. Надрывно и жалостливо.

Уверена, будь тут рядом ещё кто-то, то точно бы сердце встало от таких звуков.

Что-то говорю, кажется, но совершенно неосознанно.

По-моему, даже спрашиваю у неё, как поступить в ситуации с Владом сейчас. Какие слова сказать.

Будто бы тишина может как-то мне ответить.

Даже если бы могла, в своих рыданиях я бы точно не обратила на это никакого внимания.

Сколько я тут простояла? Чёрт его знает.

Сердце чуть не остановилось от испуга, когда чьи-то сильные руки развернули и прижали к себе.

Прежде чем пытаться вырваться, улавливаю родной и обволакивающий аромат.

Влад.

Он здесь и, обнимая, поглаживает по спинеуспокаивающе, целует в макушку и нашёптывает что-то на ухо.

Как только нашёл меня?

И что за чертовщина происходит? Ведь это я, а не он, должна сейчас успокаивать и подбадривать.

Вовсе не я потеряла близкого человека. Отчего тогда реву и так боюсь сказать ему хоть слово?

Моя сверхэмоциональность никогда не доводит до добра, но сейчас, в жарких руках Влада, понимаю, что он не держит зла за мою спонтанную слабость.

Наоборот, даже в такой ситуации, когда мог закрыться ото всех и от меня, в первую очередь, каким-то чудом оказался рядом и начал утешать.

20

– Как ты вообще меня нашёл? – спрашиваю, прижимаясь крепче к такому желанному и необходимому телу.

– Не смог дозвониться – твой телефон отключен. Дома и на работе тоже тебя не нашёл. Ионе звонил, оказалось, что даже она не в курсе, куда ты могла запропаститься. Вспомнил, что на днях ты узнавала, где именно похоронена бабушка, и почему-то подумал, что точно найду тебя здесь, – отвечает, продолжая лёгкими касаниями успокаивающе поглаживать по волосам и пояснице.

Как у него так получается? Ведь буквально смог ощутить, что я буду именно здесь. Как можно так хорошо чувствовать человека?

– Мне Лёша звонил сегодня, – произношу будто не своим голосом. – Мне так жаль.

Влад понимает, о чём я. Обнимает ещё крепче, утыкаясь носом в макушку.

Говорю то, что чувствую, и больше по-прежнему не знаю, как выразить своё сочувствие.

Беззвучные слёзы накрывают спонтанно. Теряю счёт минутам, пока мы вот так стоим в объятиях друг друга. Даже не знаю, катятся ли из глаз Фирсова слёзы так же,как из моих. Просто даю ему возможность проявить свои чувства сейчас, без боязни показаться слабым.

И кажется, разговоры здесь даже не нужны. Влад ощущает мою поддержку на моральном и физическом уровне, и для этого не приходится говорить лишних слов.

Мы ещё немного времени проводим у памятника, приводя его в порядок, и лишь потом едем домой.

По дороге оказывается, что Влад везёт меня к себе.

– Ты не против? – спрашивает, бросая взгляд на меня, когда мы проезжаем поворот к моему дому.

– Совсем нет, – пожимаю плечами.

Как вообще могу быть против? Чувствую, что он мне нужен не меньше, чем я ему.

– На днях нужно взять и перевезти твои вещи, – уверенно добавляет он, удовлетворённый моим положительным ответом.

– В смысле? – сердце тут же отзывается в груди.

– Хочу, чтобы мы жили вместе. Или ты против? Если не нравится моя квартира, начнём поиски другой.

Говорит так легко, будто уже не в первый раз обдумывает и давно всё решил.

Но это не главное.

Влад хочет со мной жить.

Вместе.

Снова.

Хочу ли я того же самого?

– Конечно, я не против, – отвечаю спокойно, хотя в душе всё буквально парить начинает.

Как тут вообще можно противиться? Это ведь Влад. Мой Влад.

И его желание жить вместе лишь подтверждает то, что между нами снова всё серьёзно.

Не просто ради развлечения.

И теплота из-за этого заполняет каждую клеточку тела.

– Операция прошла плохо, да? – решаюсь спросить уже у Влада в квартире после того, как мы ужинаем и принимаем горячий душ вместе.

– Её не было, – Фирсов поджимает губы.

– Как? – озадаченно спрашиваю.

– Она была назначена на следующую неделю.

– Но почему тогда…– воздух встаёт комом в горле, и понимаю, что следующих слов сказать не смогу.

– Мама сильно перенервничала. Сердце не выдержало. Но врачи говорят, что в таком случае даже нагрузка при операции была бы критичной для неё, – Фирсов спокойно говорит на эту тему.

Всегда умел держать эмоции под контролем, этого ему не занимать.

– Из-за чего? Что могло её так расстроить? – и правда не понимаю, что могло случиться за такой короткий промежуток времени.

– Младшая сестра Аниты. На всякий случай её решили и там обследовать, и оказалось, что онкология ни то, что никуда не ушла, а ещё и перешла в более тяжёлую стадию. У нас врачи это просто проглядели, – открывает для меня страшную тайну.

Невольно прикрываю рот рукой от того, насколько ужасаюсь этому.

Бедная девочка.

– Я заметил, что вы с Анитой подружились. Если есть желание, напиши ей. Знаю, что сейчас полностью во всём случившемся она винит себя. Убеждена, что не должна была ехать. Естественно, так никто не считает, и мы все рады, что удастся помочь малышке и начать лечение.

– Конечно же, я напишу ей, – говорю без тени сомнения, пускай пока и не понимаю, что именно должна буду сделать. – Когда будут похороны?

Понимаю, что Владу придётся уехать.

– Их не будет.

– Как это? – бросаю на него непонимающий взгляд.

– Мама всегда была противницей этого массового жеста прощания. Подписала при жизни соглашение на передачу своих органов после смерти на пересадку и сказала, что единственное, чего хочет – кремация. Не хочет провести жизнь после в земле.

Поражаюсь, потому что для меня такая новость становится полностью неожиданностью.

Не удивительно, ведь с мамой Влада у меня не было никогда близких отношений. Поэтому, к сожалению, недостаточно хорошо знала эту женщину.

На следующий день после работы я набралась в себе сил позвонить Аните. Естественно понимала, что наверняка её желание общаться с кем-то сейчас минимальное. Или же, скорее, вообще отсутствует.

Готова к тому, что трубку она не возьмёт, но вопреки всему всё-таки её голос раздаётся в трубке.

– Алло, – лицо отображается на экране, и до меня доходит, что звоню по видеосвязи.

– Привет, – прикусываю губу, глядя на тёмные круги под глазами Аниты, но тут же беру себя в руки и натягиваю хоть какое-то подобие улыбки.

Она отвечает тем же, и мне даже сложно представить, сколько усилий ей приходится приложить.

Грудь тут же заполняет теплота и благодарность. Мы ведь совсем чужие люди, не считая недели, которая, кажется, нас сблизила, тем не менее девушка находит силы, чтобы пойти на контакт, когда это самое последнее, чем ей хочется заниматься.

– У тебя уже так темно, – видимо, Анита обращает внимание на задний фон, так как иду я по набережной.

Решила, что так буду лучше себя ощущать, решаясь на звонок.

– Да, а у тебя? – спрашиваю, потому что даже не подумала о том, что теперь мы живём вообще в разных часовых поясах.

– Восемь утра, – шокирует Анита.

– Боже, – виновато сощуриваю глаза. – Разбудила тебя, да? Прости, совсем забыла про разницу во времени.

Сразу так неловко стало.

– Нет, не переживай, – Анита отрицательно мотает головой. – Сон сейчас именно та вещь, которая мне не даётся от слова совсем.

Неожиданно она сама начинает разговор на нужную, но такую неприятную тему.

Понятное дело, что девушка прекрасно понимает, для чего именно я набрала её.

И то, что она без проблем идёт на контакт именно со мной, снова приводит в шок. Ведь по словам Влада, даже с его отцом она сейчас не может поговорить по душам, хоть он и очень старается убедить в том, что вины Аниты в произошедшем нет.

– Не умею говорить правильные вещи в таких ситуациях, по правде говоря, – решаюсь быть предельно честной. – Но мне очень жаль. Она ведь была тебе как мать, и относилась как к родной дочери. Мне больно от того, что тебе второй раз приходится терять маму, Анита.

Ком застревает в горле, и так лёгкие сжимаются, будто следующий вдох сделать вовсе не получится. Получается, конечно. Только с таким трудом даётся, что легче вовсе не дышать.

Лицо девушки в экране моего телефона расплывается в опечаленной, но такой искренней и тёплой улыбке, а глаза наполняются слезами в считанные секунды.

Самой разреветься хочется от такой картины.

– Вот видишь, – хрипло произносит она. – Соврала мне.

– В смысле? – своим утверждением выбивает из равновесия.

– Сказала, что не умеешь говорить нужные слова, а на самом деле наоборот. В самое сердце попало.

– Прости, – виновато закусываю губу, понимая, что её, скорее всего, задела параллель и напоминание о том, что это не первая потеря матери.

– Ты что, – восклицает, улыбаясь. – Наоборот. Спасибо тебе. Мне кажется, что никому не понятны мои чувства, как тебе…

Снова и снова Анита сокрушает неожиданными волнами и открывается совершенно с новой стороны. Открывает свою глубину и искренность.

– Ты не должна чувствовать свою вину, – набираюсь смелости, чтобы уверенно и твёрдо выговорить эту фразу.

– Все так говорят, но ведь если бы я не поехала сюда… – всхлипывает она и не договаривает, потому что я перебиваю реплику.

Знаю, что девушка собирается сказать, и максимально не согласна с таким умозаключением.

– …не дала бы шанс на жизнь собственной сестре, – продолжаю за неё.

В глазах Аниты мелькает испуг, будто до этой секунды никто не произносил вслух настолько очевидную вещь. Ведь даже звучит страшно. Вспоминаю улыбчивую светловолосую копию Аниты и ужасаюсь от мысли, что случилось бы, не решись они улететь вместе с Фирсовыми-старшими.

Практически очевидно, что прогрессирующее осложнение врачи обнаружили, когда стало бы слишком поздно. Ведь по словам Влада, они и так едва не опоздали.

Девушка долго молчит, будто даже в собственных мыслях не допускала такой исход. Видимо, случившееся горе вовсе не оставило в ней сил на то, чтобы всё обдумать.

Сложно представить, как много свалилось на её плечи в одно мгновение.

Ведь помимо потери родного человека, Аните ещё приходится думать о сестре. Врачи не дают никаких однозначных заключений, но и не обнадёживают. Говорит, что только лечение покажет, как поведет себя злокачественная опухоль.

Наверняка, с таким постоянным нервным давлением с ума сойти можно.

– Ты права, – вдруг отзывается девушка после длительного молчания. – Не смотрела на ситуацию под таким углом, – шмыгая носом, подтверждает мои мысли.

– Сестре сейчас нужна твоя поддержка. И чтобы оказать её в полной мере, ты однозначно должна перестать винить себя, – делаю ещё одну попытку донести до неё это.

– Я тебя услышала, Романа, – она утвердительно кивает головой. – Обещаю, что постараюсь, – видно, что такое обещание даётся нелегко, отчего не возникает сомнений в его искренности.

– Спасибо, – губы невольно растягиваются в благодарной улыбке.

Всегда приятно быть понятой и услышанной.

Хочется верить, что Анита и правда найдёт в себе силы переступить и не позволит обстоятельствам сломить себя.

– Романа, – окликает девушка.

– Да? – внимательно вглядываюсь в экран смартфона.

– Если… Точнее, когда сестра поправится, ты согласишься быть свидетельницей на моей свадьбе? – спрашивает с надеждой в голосе.

Обескураживает окончательно.

– Ты замуж выходишь? – шокировано смотрю не неё и уверенно ничего не понимаю.

– Да, – она улыбается, продолжая шмыгать носом, да и глаза по-прежнему блестят от слёз.

– Неожиданно. Даже не знала, что у тебя парень есть.

– Давно. Мы уже два с половиной года вместе, – доверительно сообщает, протирая глаза. – Правда, расставались перед моим отъездом. Он не хотел ехать из-за учёбы. Но всего через пару дней после нашего отлёта заявился на порог нашего здешнего дома, сказал, что без меня скучно жить, и позвал замуж, – глаза Аниты светятся неподдельным счастьем, и на душе теплеет.

Хоть что-то в её жизни сейчас есть радостное и приятное. Жаль, что свалившиеся беды даже такое смогли омрачить.

– Если ты хочешь, то я буду только рада, – отвечаю, немного смущаясь.

Слишком спонтанное предложение. Особенно учитывая то, что у Аниты, вроде как, в лучших подругах числится моя одногруппница. Но переспрашивать ничего не хочется, ведь она бы не предлагала, если не хотела видеть в такой важной роли именно меня.

– Надеюсь, ты не повыдёргиваешь мне волосы, если Влада я тоже позову? – смеётся Анита. – Ну, или хотя бы отпустишь его на торжество.

– Подумаю, – тоже хихикаю и осознаю, насколько дурочкой была. – Стоп. А с чего ты взяла, что Фирсову нужно моё разрешение, чтобы пойти к тебе на свадьбу? – смотрю на неё с прищуром.

Насколько знаю, Влад точно не звонил Аните. Да и я ни словом ни проговорилась о том, что мы снова вместе.

– У тебя же по глазам всё видно. Они будто с новой силой сияют, – понимающе ухмыляется и отводит взгляд.

Смущаюсь. Кажется, она права. Сама вижу то же самое в собственном отражении в зеркале.

– А что насчёт той Ксюши из аэропорта? До сих пор нервы свои треплешь? – допытывается девушка.

– Нет, совсем нет, – хмыкаю я. – Она оказалась замужняя и беременная. Не представляет никакой угрозы. По крайней мере, пока.

Последнее, конечно, добавляю специально, и Анита это понимает, потому что мы тут же обе заливаемся хохотом.

– Вот это круто! – восклицает Иона. – Тут же на пару часов зависнуть можно. Особенно с бокалом в руке и ароматной персиковой пеной.

Подруга восхищается ванной комнатой в квартире Влада. Точнее, теперь уже в нашей общей квартире.

Многого стоило собрать всё своё барахло и перевезти сюда. К счастью, Фирсов мне во всём помог. И это бесценно. Терпеть мои метания «брать или выбрасывать» – та ещё задачка.

Мы съехались около месяца назад, но мне до сих пор не верилось в это необъятное счастье. Всё-таки оно в подобных мелочах. Достаточно просто находиться рядом с любимым человеком, чтобы испытывать его постоянно.

Да и ванная комната, действительно, у нас потрясная.Конечно, Ионе лучше не знать, что здесь происходит, когда мы с Владом остаёмся вдвоём.

Пожар, бесконечно разгорающийся между нами, никак не угасает. Наоборот, с каждым разом становится всё жарче и жарче.

На правах лучшей подруги она вдоль и поперёк исследует квартиру, в которой я теперь живу.

Её восхищению и правда нет предела.

– Фирсову часом вторая жена не нужна? – ехидно спрашивает Иона. – Будем жить шведской семьёй. Правда, я ничего, кроме глинтвейна, готовить не умею. Или это наоборот плюс? – подруга смотрит таким вопросительным взглядом, будто взаправду всё это сейчас предлагает.

– Определённо плюс, – смеюсь. – Ещё какой. Но пока у Влада нет и первой жены, – развожу руками.

Понятное дело, что Иона шутками прощупывает,насколько за прошедший месяц моё доверие к Владу возросло.

Оно и правда с каждым днём растёт, но в данном случае она прогадала. Всё потому, что к подруге я бы никогда не стала ревновать.

Иона и Влад не во вкусе друг друга и обязаны общаться иногда лишь потому, что я их связывающее звено. Думаю, в противном случае они бы однозначно друг друга невзлюбили. Длинный и язвительный язык подруги никогда не доводит до добра. Скорее до кипения нервных клеток того, с кем ей приходится вести разговор.

Правда, Иону такое положение вещей более чем устраивает.

Надеюсь, когда-то на её пути попадётся человек, который будет способен и её вывести из себя. Однозначно, я буду наблюдать за происходящим в первом ряду, потирая в предвкушении ручонки.

– Миша женился, – заявляет Иона, когда мы перемещаемся на кухню.

– Серьёзно? – спрашиваю непонятно для чего. – Рада за него.

На самом деле, мало какие эмоции испытываю по этому поводу.

Иона показывает фото из его соцсетей на своём телефоне.

Невеста красивая. Даже очень.

– Почему ты не пошла на свадьбу? Неужели не позвал из-за того, что у меня с ним произошло? – задаю вопрос, но совершенно не хочу разочароваться ещё сильнее.

– После того, что я сделала, не удивилась, не получив приглашения, – ухмыляется подруга.

– Что ты уже наделала? – внимательно вглядываюсь в её искристые глаза. Ничего хорошего такой игривый взгляд не сулит.

– Написала этой девочке, – делает глоток кофе, специально томя меня интригой.

– И? Что именно написала?!

– Спросила, нормально ли собираться замуж за человека, который тебя ни во что ни ставит и готов бросить при удобном случае, – она улыбается, и явно довольная собой.

– Иона, – закатываю глаза и хлопаю себя по лбу ладонью. – Зачем?

– Не «зачем», а «что», – поправляет она.

– Что «что»? – озадаченно переспрашиваю.

– Что она мне ответила, – хитрая ухмылка никак не сходит с её лица.

– Ну и? – устало вздыхаю, неодобрительно зыркая на подругу.

– Сказала, чтобы не лезла в чужие отношения. Она свой выбор сделала и советов посторонних не просила.

Сказать, что я поражена – ничего не сказать.

– Так, значит, она реально в курсе была? – глаза округляются сами собой. Уверена, со стороны выглядит забавно.

– Ага, – вздыхает Иона. – Миша извинился, что не может позвать меня на свадьбу.

– Стой, – торможу её. – Ты меня ещё больше запутала. Так почему он не смог тебя позвать, если твоё сообщение не стало новостью для его невесты?

– Я ещё чуток с ней попереписывалась, – довольно заявляет Иона.

Уже даже не бью себя по лбу – так и шишку набить можно.

– Ничего лишнего? – с надеждой спрашиваю, заранее зная ответ.

– Конечно нет, – слишком растягивает гласные. – Всёпо делу.

– Например? – дожимаю, уже готовясь к худшему.

– Да и не припомнить всего, – отмахивается.

– Иона, – строго произношу я.

– Ну, основной посыл в том, что нельзя быть такой тряпкой и любить того, кто ноги вытирает.

– Боже, – ложусь на собственные руки, сложенные на столе, закрывая глаза. – Миша не позвал тебя на свадьбу, потому что ты его невесту оскорбила?

– Почему сразу оскорбила? – возмущается подруга. – Ну, не всегда правда бывает приятной, мне-то что с этим поделать?

Минута тишины, а после мы с Ионой заливаемся смехом.

Конечно же, она ей написала. Подруга была бы не собой, если бы ничего не сделала в данной ситуации.

Всё-таки, вдруг девочка и правда была не в курсе, какие игры крутит Миша за её спиной?

Радостно от того, что бывший друг всё же оставался честным с будущей женой.

Ну, а то, что Иона не сдержалась и высказала всё, что думает о таких девушках… Может, в чём-то и правильно.

Вдруг помогло бы, и девочка одумалась ещё? Выходить замуж лучше по обоюдной любви, а не по такой. Надеюсь, когда-то она поймёт. Главное, чтобы не стало безвозвратно поздно.