Текст книги "100 великих зарубежных писателей"

МИГЕЛЬ ДЕ СЕРВАНТЕС СААВЕДРА
(1543–1616)

Роман «Дон Кихот» писан кровью Сервантеса, а в его герое поселилась душа писателя – он сам в том признался: «Для меня одного родился Дон Кихот, как я для него. Он умел действовать, а я – писать. Мы составляем с ним одно тело и одну нераздельную душу».

О жизни писателя сохранилось мало свидетельств.

Сервантес родился в 1547 г. в небольшом городке Алькала де Энарес, в 20 милях от Мадрида. Древний рыцарский род за пять столетий постепенно обеднел. Дед писателя Хуан еще занимал видное положение в Андалусии, но отец Родриго не пошел дальше вольнопрактикующего лекаря. К кругу бедных дворян принадлежала и мать писателя. Сааведра – родовое имя Сервантесов.

В поисках денег семья перебиралась из города в город, исколесив пол-Испании. Десятилетним подростком Мигель поступил в коллегию иезуитов, а свое образование завершил в Мадриде у гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса (последователя Эразма Роттердамского). Из-за вечной нищеты Сервантес всю жизнь занимался в основном самообразованием.

К концу 1560-х гг. семья окончательно разорилась. В это время кардинал Аквавива обратил внимание на опубликованный в книге де Ойоса сонет Сервантеса, обращённый к королеве Изабелле, и пригласил Мигеля в Рим, чтобы способствовать развитию юного таланта. Сервантес пешком и морем добрался до Вечного города. Главным богатством его был меч, висевший через плечо. Молодого человека ждало блестящее будущее, но, видно, была не судьба.

Заручившись необходимыми бумагами «о чистоте крови», Сервантес, движимый патриотическими чувствами, поступил в испанскую армию, расквартированную в Италии, призванную отражать турецкую агрессию в районе Средиземного моря.

В морской битве при Лепанто соединенный флот Священной лиги (Испании, папы и Венеции) под командованием дона Хуана Австрийского нанес турецкой эскадре поражение. В тот день Сервантес болел лихорадкой, но кинулся в бой: «Предпочитаю, даже будучи больным и в жару, сражаться, как это и подобает доброму солдату… а не прятаться под защитой палубы». В схватке Мигель получил три огнестрельные раны: две в грудь и одну в предплечье. Левая рука навсегда осталась парализованной – «к вящей славе правой руки».

В 1575 г. Сервантес и его младший брат Родриго, служивший также в армии, получили разрешение вернуться на родину. Мигель рассчитывал в награду за службу получить должность капитана в армии.

На борту галеры «Солнце» они отбыли из Неаполя в Испанию. Корабль был захвачен турецкими корсарами. У Сервантеса нашли рекомендательные письма на имя короля Филиппа II от дона Хуана Австрийского и вице-короля Неаполя, герцога де Созы, что сразу же подняло цену пленника. В Алжире раб был куплен свирепым Дали-Мами.

Пленные христиане были для турок рабочим скотом. Жесточайшее обращение сменялось почтительным, если только кто-то менял веру. Со строптивыми не нянчились: отрезали уши, носы, выкалывали глаза, нещадно били палками и плетьми, морили голодом и жаждой. Организаторов неудачных побегов вешали или сажали на кол.

Сервантес, закованный в цепи, употребил все свое нравственное влияние, чтобы удержать слабеющих рабов от перехода в магометанство. Он ободрял и утешал их, делился с ними последними крохами, кормил одних, работал за других. Для поднятия духа затевал беседы, говорил о поэзии, истории, читал собственные стихи. Задумав организовать восстание пленных, он стал подыскивать себе единомышленников из числа офицеров и испанской знати.

За пять лет рабства неистовый «однорукий» подготовил четыре массовых побега, каждый из которых имел целью не просто спасение его участников, но и освобождение всех 25 000 невольников. И каждый раз находился предатель. Сервантес, возглавивший общество взаимопомощи, приобрел среди пленных громадный нравственный авторитет.

Мигель сообщил домой о несчастии, постигшем его и Родриго. Старик отец тут же заложил свой клочок земли и присоединил к полученным деньгам приданое обеих дочерей. Ничтожная сумма выкупа только рассмешила Дали-Мами.

Между тем в Алжир прибыл новый правитель, человек-зверь, Гассан-паша, выкупивший у Дали-Мами Сервантеса. В несколько месяцев паша блестяще реализовал лозунг «грабь награбленное». В городе воцарился голод, а следом и эпидемии. На улицах валялись груды трупов.

На собранные отцом деньги Мигель прежде всего выкупил Родриго, а сам с группой пленников бежал из города. Но опять предательство, и беглецов схватили. Мигель взял вину целиком на себя. На допросе у Гассана он хладнокровно повторял одно и то же: «У меня нет сообщников», чем привел пашу в неописуемую ярость. Однако вместо ожидаемых истязаний Гассан приказал бросить беглого раба в тюрьму. Все последующие допросы закончились ничем, и Мигеля выпустили.

Своим бесстрашием и мужеством Сервантес странным образом действовал на Гассана: «Стерегите крепче этого калеку-испанца, – велел он стражникам, – тогда и моя столица, и мои невольники, и мои галеры – все будет цело».

Сервантес не сдавался. За третий неудачный побег его присудили к двум тысячам палочных ударов, но помиловали. За третьей попыткой последовала четвертая. И снова Мигель в тюрьме. Он бежал оттуда и скрылся у друга. Гассан объявил населению, что всякий давший убежище Сервантесу будет казнен. Узнав об этом, беглец предал себя властям. Мигелю связали руки, надели на шею петлю и так допрашивали. Но и на этот раз Гассан пощадил его.

Внезапно благодетелем Сервантеса стал монах ордена Св. Троицы Хуан Гиль, набравший нужную сумму выкупа. Он уговорил Гассана отпустить пленника на свободу. 24 октября 1580 г. Сервантес покинул Алжир.

Но в Испании его не ждали. Героизм, поразивший даже Гассана, не тронул своих аристократов: никакого вознаграждения за подвиги герой не получил. Через три года, проведенных в походах по Португалии, Мигель, как инвалид, вышел в отставку. В Португалии Сервантес влюбился в молоденькую актрису Ану Франку де Рохас. Через 9 месяцев Ана родила от Мигеля дочь – Изабель, которая стала единственным (внебрачным) ребенком Мигеля и скрасила ему его старость.

Вскоре Сервантес женился на Каталине де Паласиос. Чтобы оградить от нищеты мать, сестер и жену (Родриго к тому времени погиб), он занялся литературным творчеством, не принесшим никакого дохода, затем много лет отдал чуждому его складу и душе занятию – был комиссаром по закупке пшеницы, ячменя и оливкового масла в Андалусии для «Непобедимой Армады» Филиппа II. Дважды реквизировал у монастырей пшеницу, за что был отлучен от церкви, четыре раза попадал в тюрьму по ложным обвинениям в сокрытии денег и за невзысканные недоимки.

Писать удавалось урывками. В 1585 г. вышел первый роман Сервантеса – «Галатея», принесший ему известность, но не достаток, затем было написано 20 или 30 пьес, большинство из которых не сохранилось до наших дней.

За финансовую недостачу в 1597 г. Сервантеса посадили в тюрьму, где он и начал писать роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», первая часть которого увидела свет в январе 1605 г. Роман сразу стал столь популярным, что одновременно были опубликованы два издания в Лиссабоне и два в Валенсии. Книгу буквально сметали с прилавков. Вскоре «Дон Кихот» стал известным и в других странах.

Пенсии от графа Лемоса и архиепископа Толедо, а также гонорары за публикации позволили Сервантесу хоть как-то выкарабкаться из тисков нищеты. Через два года он приехал в Мадрид, где и провел последние девять лет жизни.

Успех романа привел к тому, что некий А. Фернандес де Авельянед опубликовал «окончание» истории о Дон Кихоте, превратив Рыцаря печального образа в жадного до денег сквалыгу. Это заставило писателя написать вторую часть романа, опубликованную в 1615 г. Перед этим он издал сборник «Назидательные новеллы».

С годами Сервантес углубился в сокровенные религиозные размышления, находя утешение в одинокой молитве. Вступил в ряды Братства святейшего причастия, а затем стал членом религиозного братства мирян францисканского ордена и накануне смерти принял полное посвящение.

Последний роман «Персилес и Сихизмунда» Сервантес закончил за три дня до кончины, последовавшей 23 апреля 1616 г.; книга была опубликована в 1617 г.

Писатель был погребён в монастыре св. Троицы. В 1633 г. монастырь был оставлен монахами, и могила Сервантеса затерялась. Памятник из бронзы ему поставлен в Мадриде в 1835 г.; на пьедестале латинская надпись: «Мигелю де Сервантесу Сааведре, царю испанских поэтов».

Сегодня Сервантеса безоговорочно признают повсюду самым великим писателем мира, а «Дон Кихот» – самым великим романом.

Классический перевод романа на русский язык сделал Н.М. Любимов.

ФРАНСУА ДЕ МАЛЕРБ
(1555–1628)

Удивительно, что Малерб, оставивший после себя образцы высочайшей поэзии, в памяти потомков остался собранием анекдотов, будто он был не основоположником французского классицизма, а баснописцем вроде Эзопа. Впрочем, и сам поэт утверждал, что глупо заниматься рифмоплетством, ожидая от него чего-либо, кроме собственного развлечения; и что искусный поэт не более полезен для государства, чем искусный игрок в кегли.

Франсуа Малерб родился в 1555 г. в Кане. Происходил из провинциальных дворян. О детстве и молодости поэта мало достоверных сведений. Судя по всему, он получил прекрасное образование, но вполне вероятно, что достиг энциклопедических знаний и самостоятельно. Во всяком случае, он какое-то время состоял на службе у герцога Ангулемского, брата-наследника короля Карла IX Валуа, и сопровождал того в его странствиях. Начав писать стихи еще до того, как герцог стал королем Генрихом III, он так и не нашел признания у сюзерена как поэт, а после убийства Генриха в 1589 г. остался не у дел и бедствовал в Провансе. Помогло, видно, расположение звезд. 17 ноября 1600 г. в Прованс прибыла направлявшаяся в Париж невеста нового короля Франции Генриха IV Бурбона Мария Медичи. Малерб прочел будущей королеве оду и тем самым вбил гвоздь в колесо фортуны. Этот день позднее признали днем рождения классической поэзии. Мария расхвалила Генриху немолодого уже поэта; король выслушал супругу благосклонно, но денег на приезд виршеплета не дал. Однако Малерб с оказией добрался до Парижа, и там его представили ко двору. Обычно медлительный Малерб скоренько сочинил «Молитву за короля, отбывающего в Лимузин» (Генрих отправлялся туда усмирять местную знать).

 
Распутство и грехи в эпохе новой сгинут,
И сластолюбие и праздность нас покинут,
Немало из-за них мы претерпели бед.
Король достойнейших вознаградит по праву,
Всем доблестным вернёт заслуженную славу,
Искусства возродит, лелея их расцвет.
 

Растроганный монарх принял поэта при дворе. Малерб не остался в долгу и стал прославлять короля, его семейство и всех влиятельных сановников в одах и стансах, ставших образцами ораторской громкой речи. Очистив французский язык от неясных и грубых выражений и чрезмерного тумана и изыска, добившись того, что его собственные стихи стали образцом чистоты, ясности и точности, Малерб стал певцом государственной идеи и национальной славы, противопоставив свои прозрачные и, говоря современным языком, патриотические стихи салонной культуре того времени, в которой властвовала изысканная условность – прециозность. Поэт играл на руку де Ришелье, создателю принципов современного государственного мышления, и сам прозорливо писал о кардинале, что «если наш корабль всё же справится с бурей, то это произойдёт лишь тогда, когда эта доблестная рука будет держать бразды правления».

После убийства Генриха IV Малерб с не меньшим рвением продолжил мудро воспевать следующего монарха – Людовика XIII и его сановников. Политическая лирика сочеталась у него с философской, его поэтические шедевры отличала огромная внутренняя сила и мощный ритм. Лучшим стихотворением Малерба считаются философские стансы «Утешение господину Дюперье», в которых утверждается приоритет разума над страстями. Не забывал в своем творчестве поэт и себя, причем буквально – обязательно помещал в каждом произведении хотя бы несколько строк во славу своей Музы и в память своих литературных заслуг.

Малерб с необычайной тщательностью обрабатывал стихи, каждая строчка обдумывалась и переписывалась им десятки раз. «Создав поэму в сто стихов или написав речь в три листа, надо отдыхать десять лет», – говорил он. Когда умерла жена его друга Вердена, Малерб немедленно засел за стихи в ее память. Когда они были готовы и Малерб собрался прочитать их публике, оказалось, что Верден уже давно женился вторично.

Малерб не писал теоретических трактатов и даже не пытался сформулировать свое эстетическое кредо в обширной переписке с друзьями и покровителями. Его суждения об искусстве исследователи собрали позже, в XIX в. Что же до читателя XVII в., то он знал прежде всего Малерба-поэта. И хотя стихи Малерба помещаются в одну тоненькую книжку, значение его поэзии было столь велико, что даже недруги видели в ней некую норму, игнорировать которую невозможно. Н. Буало в «Поэтическом искусстве» сказал о Малербе торжественно:

 
И вот пришел Малерб, и первый дал французам
Стихи, подвластные размера строгим узам…
Он силу правильно стоящих слов открыл
И музу правилам и долгу подчинил.
 

С годами политический оптимизм Малерба стал пропитываться горечью и сарказмом, но монархия всегда оставалась для него единственно возможной разумной силой. Когда рядом с ним заводили речь о государственных делах, подразумевая их несовершенство, он говорил всегда одно и то же: «Не надобно вмешиваться в управление кораблем, на коем ты всего лишь пассажир».

Что же касается частной жизни Малерба, она изобиловала забавными историями. Нищие часто обещали Малербу молиться за него, но он им всегда отвечал, что сомневается, пользуются ли они большим влиянием у Господа Бога, коль скоро он позволяет им прозябать в столь жалком состоянии, и он, Малерб, предпочел бы, чтоб сие обещание дал ему суперинтендант финансов.

Некоему человеку, который показал ему дряную поэму, озаглавленную «Поэма королю», Малерб сказал, что остается лишь добавить: «для подтирки задницы».

В конце жизни поэт основал поэтический кружок для своих юных учеников, послуживший уже после его смерти Ришелье одной из основ Французской академии.

Малерб всегда был весьма неравнодушен к женщинам и в разговоре любил блеснуть своими победами. Они вовсе не были виртуальными, т. к. поэт трижды лечился от сифилиса. Всю жизнь он был одинок, хотя и имел сына, погибшего в двадцатилетнем возрасте. Желая свести счеты с его убийцей, неким Пилем, поэт в 73-летнем возрасте отправился под осажденную Ларошель, чтобы добиться у короля правосудия, и, не получив ожидаемого им удовлетворения, заявил во всеуслышание, что желает вызвать г-на де Пиля на поединок. Но дуэль по понятным причинам (Пилю было 25 лет) не состоялась. В этой поездке Малерб подхватил болезнь, от которой и умер по прибытии в Париж 16 ноября 1628 г. Поэт любил эту жизнь и не очень верил в иную, и когда с ним говорили об аде и о рае, заявлял: «Жил я, как и все другие, умереть хочу, как все другие, и уйти туда, куда уходят все другие».

Говорят, будучи уже при смерти, Малерб был до предела возмущен нескладной речью священника и прогнал его, а за час до смерти стал бранить свою хозяйку, ходившую за ним во время болезни, за какое-то слово, которое, по его мнению, звучало не совсем по-французски.

Правила, сформулированные Малербом для поэзии классицизма, стали обязательными и для русской поэзии.

Малерба на русский язык переводили М. Квятковская, М. Малиновский, А. Измайлов, А. Цветаева, А. Ревич и др.

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
(1564–1616)

Четыреста лет спорят, кем был Шекспир – простым актером или знатной особой. Не важно. Важно другое – то, что он не был пуританином, отвернувшимся от театра; важно, что он отказался от почтенной профессии перчаточника или мясника и занялся делом, которое считалось в те времена унизительным. Делом, которое цивилизованный мир оценил как великое и возвышающее душу.

Но сразу же оговорюсь: Лев Толстой, например, не принимал Шекспира. Имел право: не сошлись не только гора с горой, но и два мировоззрения – духовное и плотское. Толстой полагал, что человек, усвоив безнравственную суть произведений Шекспира, перестает различать доброе от злого, а всеобщую ложь возвеличения безнравственного писателя он называл губительной. Весьма актуальная мысль! Особенно если учесть, что сегодня мы не только пожинаем гнилые плоды Возрождения, но и сами (вследствие этого) не в состоянии возродить ничего здорового.

Шекспир явился на свет в разгар чумы, поразившей английский городок Стратфорд-на-Эйвоне, что само по себе можно рассматривать как некий знак провидения. Шел 1564 г. Уильям был старшим из восьми детей Джона и Мэри Шекспиров.

Научившись читать и писать, мальчик поступил в грамматическую школу, где изучал латынь и риторику. В 14 лет Уильям расстался со школой и стал помогать отцу в его ремесле перчаточника. Через четыре года он женился на Энн Хетеуэй, бывшей на восемь лет его старше. Через полгода у молодых родилась дочь Сьюзен. В двадцать один год Шекспир уже отец троих детей.

Покинув городок, Уильям некоторое время учительствовал, а по другой версии – примкнул к одной из актерских трупп, довольно часто посещавших Стратфорд. Через некоторое время Шекспир с семьей оказался в пригороде Лондона.

В столице было четыре здания для представлений, до одного из которых, называвшегося «Театр», было 20 минут ходу. Уильям стал играть на его сцене. В 25 лет он написал свою первую пьесу, имевшую успех. Тут же последовали два ее продолжения, составившие трилогию «Генрих VI».

Профессия актера из бродячей стала «стационарной». Актеры «прописывались» при дворе, где в кругах знати находили себе покровителей. Вельможа на свой вкус подбирал труппу, давая тем самым добро на заработки. Опекунами были и королева, и ее фавориты, и прочие лорды. Актеры носили соответствующие ливреи, считались челядью и именовались «слугами ее величества», «слугами лорда-камергера» и т. д.

Шекспир обзавелся покровителями, достойнейшим из которых был Генри Ризли, граф Саутгемптон, принадлежавший к высшей елизаветинской знати. Уильям бывал в его дворце, был членом литературного кружка. Стихи там почитались искусством, а пьесы для народного театра – поденщиной, не имеющей для литературной репутации никакого значения. Позаимствовав у Овидия историю о тщетных домогательствах богини любви Венеры к прекрасному, но холодному юноше Адонису, начинающий поэт написал поэму «Венера и Адонис». Вскоре ее напечатали, к всеобщей радости и возбуждению. Сей поэтический опыт вызвал зависть одних и одобрение других.

В 1592 г. в Англию в очередной раз пришла чума. Столичные власти запретили все театральные представления. Одни труппы бродяжничали по стране, другие вообще распались. Вскоре один за другим ушли из жизни английские драматурги, подготовившие почву для Шекспира: Р. Грин, К. Марло, Т. Кид. Перестал писать для театра и Д. Лили.

В начале 1590-х гг. Уильям заявил о себе, как о незаурядном поэте, еще в одном жанре поэтического творчества – сонетах. Перед Шекспиром открылась перспектива стать поэтом вроде знаменитого тогда Э. Спенсера. Уильям тяготился «низменностью» своего положения как актера с городской площади. Но ему и претило быть приживалой при дворе вельможи, вследствие чего между ним и его покровителем наступило охлаждение.

Уильям бросил занятия поэзией и вернулся в театр, в труппу «слуг лорда-камергера». С приходом Шекспира труппа приобрела своего драматурга. Одна премьера следовала за другой: «Ричард III», «Укрощение строптивой», «Тит Андроник», «Два веронца», «Бесплодные усилия любви», «Сон в летнюю ночь», «Ричард II», «Ромео и Джульетта». Поскольку Уильям сам выступал на сцене и досконально знал законы актерского искусства и театральные приемы, его пьесы нашли кратчайший путь к сердцам зрителей.

Так как церковная и правительственная цензура не позволяли ставить пьесы о современных политических событиях, Шекспир обратился к истории, да еще зарубежной, тем самым избежав искуса прямых выпадов против королевы и ее вельмож. В то время, когда нужда народа была ужасающей, а произвол власти – невыносимым, гораздо удобнее было осуждать владык других времен и народов. Тираны не достойны жить – утверждал в пьесах Шекспир. Во всяком случае, драматург не собирался умирать под забором. Другие драматурги попадали под суд Звездной палаты, Шекспир – ни разу. К 1600-м годам знатоки литературы ставили Шекспира в один ряд с Овидием, Плавтом, Теренцием и Сенекой.

В 1595 г. лихорадка свела в могилу его сына Гамнета. Неутешный отец потом даст герою своей трагедии созвучное имя – Гамлет.

К этому времени Уильям, ставший состоятельным человеком, от имени отца, как старшего в роду, подал заявление о присвоении роду фамильного герба. Заявление удовлетворили: Джон Шекспир и его потомки по мужской линии стали дворянами.

Основными заработками Шекспир был обязан не своим пьесам, а ремеслу актера и участию в паях труппы; ему причиталось от одной восьмой до одной шестой чистой выручки. За короткий срок ему удалось заработать достаточно, чтобы обеспечить свою семью и помочь отцу, погрязшему к тому времени в долгах. Расплатившись с долгами, Джон Шекспир умер в начале нового века.

В центре Стратфорда писатель купил большой каменный дом, произвел капитальный ремонт здания. А в Лондоне пайщики «Театра» возвели новый театр, которому дали название «Глобус».

В 1603 г. королева Елизавета скончалась. Королем стал Яков I. Оставив за собой монопольное право протежировать театрам, он оказал высокую честь труппе Шекспира и дал ей имя «слуг его величества короля». Актерам назначили скромное жалованье, а Шекспиру присвоили звание придворного грума.

Актеры «Глобуса» выступали при дворе чаще, чем другие театральные труппы, давая премьеры шекспировских пьес: «Отелло», «Король Лир», «Макбет», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан». За 13 лет при дворе Якова состоялось 177 спектаклей его труппы.

В 1607 г. Шекспир устроил пышные похороны умершему брату Эдмунду, актеру «Глобуса». На следующий год он присутствовал в Стратфорде при крещении внучки и при отпевании матери.

Достигнув вершин мастерства в трагическом жанре, Шекспир неожиданно ушел от создания трагедий и стал сочинять пьесы («Цимбелин», «Зимняя сказка», «Буря»), которые больше подходили двору. Настоящую славу ему принесли печатные издания его произведений, число которых за десять лет превысило двадцать.

Во время премьеры «Генриха VIII» вспыхнул пожар – театр «Глобус» сгорел дотла. Вскоре в 48 лет, в расцвете своего гения, Шекспир ушел из театра. Почему? Говорят, был болен, надорвался, исписал себя не творчески, а физически. Переуступив свою долю в паях труппы, он удалился в Стратфорд к жене и дочерям, в полной уверенности, что через год позабудут все его 17 комедий, 10 хроник, 11 трагедий, 5 поэм и цикл из 154 сонетов.

Последние годы жизни писатель провел в просторном доме с прекрасной обстановкой, двумя большими садами при нем. 25 марта 1616 г. Шекспир оставил завещание, в котором не было ни слова о его произведениях, в том числе и о 18 неопубликованных пьесах. 23 апреля пятидесяти двух лет от роду он скончался. Прах поэта был похоронен под алтарем стратфордской церкви. Несколько лет спустя на стене храма был поставлен бюст Шекспира.

Среди оставленного им имущества был сундук с бумагами. Какие в нем были бумаги, осталось неизвестным.

В середине XVIII в. Шекспира признали классиком, а в начале XIX в. его провозгласили величайшим поэтом мира.

На русский язык Шекспира переводили Екатерина II, А.И. Кронеберг, М.Н. Лозинский, С.Я. Маршак, Т.Л. Щепкина-Куперник, Б.Л. Пастернак и другие.