Текст книги "100 великих зарубежных писателей"

ОМАР ХАЙЯМ
(1048–1131)

Мало кто из поэтов почти не занимался своими стихами, и мало кто достиг таких высот, как иранский поэт Омар Хайям, «палаточный мастер» Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Стихи рождались у него ночами – когда поэт наблюдал за звездами, во время его раздумий над проблемами бытия, во сне. Они прилетали к нему из ада и рая, побывав и там, и там. Из души излетали и «для души» писались.

 
«Ад и рай – в небесах» – утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половины души.
 

Когда в прошлом веке решили перенести прах Хайяма на новое место, увидели серый скелет, лежащий прямо в земле. Едва прикоснулись к нему, и он рассыпался. Прах собрали и захоронили. «В этой тленной Вселенной в положенный срок превращаются в прах человек и цветок». Прах – любимое слово Хайяма, он на нем, как на абсолютно черном фоне, рисовал пленительными красками цветы жизни.

Прежде чем стать бессмертным, Хайям прожил 83 года.

Родился он 18 мая 1048 г. в Нишапуре, расположенном на востоке Ирана, в древней культурной провинции Хорасан. Семья располагала достаточными средствами, чтобы предоставить сыну возможность многолетней серьезной учебы. Омар учился сначала в Нишапурском медресе, затем в Балхе и Самарканде.

Имея феноменальную память, изучил в короткий срок математику, геометрию, физику, астрономию, философию, теософию, корановедение, историю, правоведение и весь комплекс филологических дисциплин, входящих в понятие средневековой образованности. В совершенстве овладел арабским языком, основами стихосложения, прекрасно знал родную поэзию и арабскую литературу. Был искусен в астрологии и врачевании, был докой в теории музыки. Познакомился с трудами Архимеда, Евклида, Аристотеля. Знал на память Коран и мог растолковать любой его аят. К нему частенько обращались за консультациями даже ведущие теологи Востока.

Приоритетом в юности Хайяма стала математика. В двадцать один год он написал «Трактат о доказательствах проблем алгебры», принесший ему славу выдающегося ученого. Его приблизили к себе правители, понимавшие, что власть должна освещаться «звездами».

Бухарский принц Хакан Шамс ал-Мулк (1068–1079) юного математика «сажал рядом с собой на трон».

В 1074 г. Хайяма пригласили на службу к султану Малик-шаху (1072–1092) в город Исфахан, столицу сельджукской державы, простиравшейся от Средиземного моря до границ Китая. Годы правления Малик-шаха были отмечены созидательной государственной деятельностью и широкими просветительскими преобразованиями. Основная заслуга в этом принадлежала везиру Низам ал-Мулку (1018–1092). 30 лет поддерживал везир в государстве относительный порядок и спокойствие, необходимые для труда земледельцев и ремесленников, для развития торговли и науки; прокладывал новые дороги, поддерживал каналы, строил караван-сараи и базары. В Исфахане, Багдаде, Басре, Нишапуре, Балхе, Мерве, Герате Низам ал-Мулк открыл учебно-научные академии. В исфаханскую академию он пригласил известных ученых из других городов, в т. ч. и Авиценну (980—1037).

Хайям стал почетным приближенным султана. Везир назначил ему годовое жалование в 10 000 золотых динаров и предложил управлять дворцовой обсерваторией. Султан поставил перед ученым задачу – разработать новый, более точный календарь, пригодный в повседневной жизни.

В обсерватории Хайям и его сподвижники собрали наиболее точные в то время инструменты – астролябии и квадранты. Точность расчетов ученого стала легендарной, она многократно превышала традиционную. Пятилетние научные наблюдения позволили Хайяму к марту 1079 г. разработать новый календарь, получивший название «Маликшахово летоисчисление». Он был на семь секунд точнее ныне действующего григорианского календаря (разработанного в XVI в.). Хайям составил также «Астрономические таблицы Маликшаха».

Как астролог, Хайям входил в число надимов – советников Малик-шаха. А еще он был и метеоролог.

В своих математических трудах Хайям за много веков до европейских ученых открыл бином Ньютона, разработал алгебру, неевклидову геометрию, математическую теорию музыки.

Хайям занимался и проблемами философии, перевел ряд сочинений Авиценны с арабского языка на фарси. Всего до нашего времени сохранилось пять философских сочинений Хайяма, кратких, лаконичных, занимающих иногда несколько страниц. В них, как и в его стихах, совсем нет воды.

Свои взгляды, заметно расходившиеся с официальной мусульманской догматикой, Хайям излагал эзоповым языком. В стихах же он был вызывающе дерзок, что воспринималось исламистами часто как кощунство.

В 1092 г. был убит Низам ал-Мулк, а вскоре при невыясненных обстоятельствах скончался и Малик-шах. Говорили, что это дело рук радикальных исмаилитов. В сельджукских владениях тут же воцарился хаос. Преемники Малик-шаха раздробили государство на множество мелких владений, и могуществу его наступил конец.

Положение Омара Хайяма при дворе Туркан-хатун, вдовы Малик-шаха, пошатнулось. Султанша, никогда не благоволившая к Низам ал-Мулку, не испытывала доверия и к его любимцам. Правда, в 1094 г. султанша и ее сын султан Махмуд I умерли от оспы. Хайям некоторое время оставался придворным астрологом и врачом при новом султане Берк-яруке.

Тем временем Исфахан потерял свое положение царской резиденции и главного научного центра. Обсерватория пришла в запустение и закрылась. Столицу перенесли в Хорасан, в город Мерв. Омар Хайям вернулся в Нишапур. Здесь он преподавал в медресе, имел небольшой круг близких учеников, изредка принимал ученых, участвовал в научных диспутах, написал трактат «Об искусстве определения количества золота и серебра в сплавах из них».

В эти годы Хайям стал резок и замкнут, «был скуп в сочинении книг и преподавании». Очевидно, его блестящие знания, намного опередившие его эпоху, читатели и ученики могли усваивать лишь в малых долях.

Сохранились исполненные горечи слова мыслителя:

«.Большинство тех, которые в настоящее время имеют вид ученых, переодевают ложь в истину, не выходят из границ обмана и бахвальства, заставляя служить знания, которыми они обладают, корыстным и недобрым целям. А если встречается человек, достойный по своим изысканиям истины и любви к справедливости, который стремится отбросить суетность и ложь, оставить хвастовство и обман, – то он делается предметом насмешки и ненависти».

Опасаясь мести духовенства, «чтобы сохранить глаза, уши и голову, шейх Омар Хайям предпринял хадж». Путешествие к святым местам в Мекку длилось тогда годами. На какое-то время Омар Хайям поселился в Багдаде, где преподавал в академии Низамийе.

По возвращении из хаджа Хайям обосновался в уединенном доме в деревушке под Нишапуром. Он не был женат, не имел детей. Жил замкнуто, каждую минуту ожидая репрессий.

Наиболее вероятной датой кончины Хайяма принято считать 4 декабря 1131 г. Поэт в этот день читал «Книгу исцеления» Авиценны. Дойдя до раздела «Единое и множественное», он вложил зубочистку между двумя листами и попросил позвать необходимых людей, чтобы сделать завещание. Весь день он не ел и не пил. После вечерней молитвы поклонился до земли и сказал: «О Боже, ты знаешь, что я познал тебя по мере моей возможности. Прости меня, мое знание тебя – это мой путь к тебе». И умер.

Похоронили его в саду под грушевыми и абрикосовыми деревьями.

Ныне над могилой Омара Хайяма в Нишапуре возвышается величественный надгробный памятник – одно из лучших мемориальных сооружений в современном Иране, воздвигнутый в 1934 г. на средства, собранные почитателями творчества Хайяма в разных странах.

Скажете: где тут поэт? Какая часть поэта в этом универсальном гении? Поэзия и наука была сутью его жизни, и именно душа мыслителя, состоящая из этих двух великих половин, сделала его великим во всем.

Что же касается его стихов, они до сих пор «жалят как змея». Хайям никогда не писал хвалебных од правителям. Рубаи же считались тогда чем-то вроде частушек. Хайям записывал их на полях своих трудов и в глазах современников не был поэтом.

В Европе Хайяма-поэта «открыл» в 1859 г. Эдвард Фицджеральд. «Старик Хайям звенит, как настоящий металл», – воскликнул он. До конца XIX столетия его перевод выдержал 25 изданий. Во время Первой мировой войны рубайат был карманной книгой английских солдат.

В 1928 г. перевел Хайяма на русский язык И. Тхоржевский. Затем последовали переводы Г. Плисецкого, В. Державина, О. Румера, Л. Некоры, Н. Стрижкова, Б. Голубева и др. Наиболее полным и совершенным признается перевод Германа Плисецкого.

СААДИ ШИРАЗИ
(между 1203 и 1210–1292)

В России поэта прописал Есенин: «Ты сказала, что Саади целовал лишь только в грудь, подожди ты, бога ради, обучусь когда-нибудь!» Полное имя его – Мушрифаддин ибн Муслихиддин Абдулла из Шираза; Саади – прозвание (техаллус).

Как-то Саади поджидал в книжной лавке продавца. Зашел человек и попросил «чего-нибудь из Саади». На вопрос поэта, что ему нравится у Саади, посетитель ответил: «Да он забавный парень!» Саади подарил ему книгу и отказался от денег: «Я – Саади, и выше "забавного парня" для меня награды нет!»

Прежде чем стать «забавным парнем», поэту пришлось поскитаться по свету. Мало найдешь поэтов, кому выпало в жизни столько мытарств и кто в странствиях не опустился, а возвысился, не стал скупым на слова мизантропом, а остался шутником, изрекающим истины:

 
Умен ты или глуп, велик ты или мал,
Не знаем мы, пока ты слова не сказал.
 

А еще он говорил: «Тот, кто не желает поднять упавшего, пусть страшится упасть сам, ибо, когда он упадет, никто не протянет ему руку». Не правда ли, мысль иная, чем у Ницше: «Падающего – толкни», да и учит иному. После его стихов тянет не к суициду, а к радостям земной жизни.

Биография поэта до обидного малоизвестна, но ее можно восстановить по историям, рассыпанным в его произведениях, иногда как жемчуг, а чаще как зерна.

Саади родился около 1205 г. в Ширазе (Южный Иран). Три равных периода по тридцать лет составили его жизнь – школьный, скитальческий и шейхский, а знания и странствования помогли стать «мужем истины».

Прозвище «Саади» (т. е. Саадов) произошло от имени фарсского атабека (князя) Саада ибн-Зенги (1195–1226), при дворе которого служил муллой рано умерший отец поэта. Атабек принял участие в судьбе сироты. Когда тот подрос, отправил его в Багдадское медресе, основанное Низам-аль-Мульком.

Юноша много учился у суфийских шейхов, проникался их аскетическими идеалами, стал членом суфийского братства. На всю жизнь он остался верен своим учителям и их идеям, а еще музыке, от которой те тщетно пытались исцелить его.

Саади рано начал писать жизнерадостные стихи. Но в учебу и поэзию ворвалась проза жизни: лавина монгольского нашествия с востока буквально стирала Древний Восток с лица земли. В 1226 г. Саад ибн-Зенги был убит. Саади бежал в одежде дервиша и на тридцать лет покинул родину. Куда только не бросала его судьба! Сколько он сносил халатов, знают, наверное, только сбитые пары обуви. Побывал он и в далеком туркестанском городе Кашгаре, и на малоизвестном острове Киш в Персидском заливе. Но в каком бы направлении он ни шел, обязательно заворачивал в Мекку. По подсчетам, Саади был там не менее 14 раз.

Приключения начались в Индии, где в Суменате он попал в плен к огнепоклонникам и, чтобы выжить, принял их веру.

Но как только подвернулся удобный случай, бежал, убив камнем стражника.

В Дамаске и Баальбеке ему, как блестящему знатоку классического арабского языка, предложили стать муллой-проповедником. Достойное было место, но «охота к перемене мест» повлекла его в дальнейшие приключения. Уединившись в пустыне под Иерусалимом, он, было, предался святой жизни, как был схвачен крестоносцами и отправлен на сирийское прибрежье, где в Триполи был принужден в кандалах рыть окопы для крепости. Там его увидел один знакомый ростовщик из Алеппо и выкупил за 10 золотых динаров. Свободным Саади был лишь по пути от стен крепости до дома ростовщика. На правах «хозяина» тот тут же женил поэта на своей безобразной и сварливой дочери.

Спасаясь от «радостей» семейной жизни, Саади сбежал в Северную Африку. Через какое-то время он оставил и ее, пересек всю Малую Азию и очутился в родном Ширазе (1256), в единственном оазисе мирной жизни той эпохи. Позади (и вокруг) были разоренные, выжженные монголами города и селения. Преемник Саада его сын атабек Абу-Бекр Кутлуг (1226–1260) откупился золотом от вторжения чингисхановских орд и тем спас Фарс, целую область Ирана, от уничтожения, а своих подданных от смерти и рабства.

Саади остался в Ширазе навсегда. Поселился он в подгорном монастыре на окраине Шираза, где стал вести уединенную жизнь, посвятив себя литературному творчеству. Изредка его посещали князья, вельможи и лучшие люди города. Как член суфийского ордена Накшбандийя, он поддерживал тесную связь со «столпом века» шейхом Шахбуддином Сухраварди, основателем собственной школы, и одним из величайших суфиев всех времен Наджмуддином Кубра.

Так завершился период скитаний Саади. Скупые, почти телеграфные строки сохранившейся биографии поэта могли бы стать фабулой романа о средневековом графе Монте-Кристо, обретшем, правда, в результате скитаний не материальные, а одни лишь духовные богатства. И начался заключительный период, принесший поэту мировую славу.

В 1257 г. Саади преподнес Абу-Бекру написанную им поэму «Бустан» («Фруктовый сад»). Ему же он посвятил и написанную в следующем году поэму «Гулистан» («Розовый сад»), по словам самого поэта, «горькое снадобье правдивых наставлений».

Испытав на себе всю бренность мира, Саади рекомендовал мирянам жить в мире, не пристращаясь к нему, сознавая его превратность, и быть ежечасно готовым к потере земных благ. В эпоху монгольского лихолетья это не могло не содействовать славе Саади.

После смерти Абу-Бекра в 1260 г. в княжестве сменилось шесть атабеков, а с 1284 г. Шираз подпал под власть ильханов Ирана, и вновь воцарилась смута.

Саади скончался в Ширазе 9 декабря 1292 года. «Без даров иду к тебе, Владыка! – сказал Саади. – Я по уши погряз в грехах своих, и у меня деяний нет благих… Я беден, но надежду я таю и верю в милость вышнюю твою».

На воротах, ведущих в сад, где находится гробница поэта, надпись: «Земля, в которой погребен Саади Ширази, источает запах любви».

Слава Саади в странах Азии безмерна. Поэмы «Бустан» и «Гулистан» уже сотни лет формируют моральные и этические воззрения сотен миллионов людей в Индии, Персии, Пакистане, Афганистане и Центральной Азии, став для тюркской и индийской литературы образцами для подражания.

Саади – также автор религиозно-философских «Пяти межлисов», «Тарджибанда» (цикла из 22 любовных газелей), четырех сборников газелей; есть у него еще песни, касыды, послания, притчи, «наставления царям» – всего «лирика» занимает две трети «Дивана» поэта.

Саади стал первым персидским поэтом, которого еще в XVII в. узнали на Западе. Его произведения послужили источником многих западных легенд и аллегорий, особенно в немецкой литературе. Его поэзией восхищался Гёте. В настоящее время «Гулистан» переведен уже почти на все языки Европы и Ближнего Востока.

Первый рукописный перевод на русский язык с немецкого «Деревной сад» был сделан еще в XVII в., а с французского в 1796 г. («Приятное и полезное препровождение времени»). В период 1826–1836 гг. отрывки из его произведений печатались почти во всех крупных литературных журналах. Наиболее полные переводы принадлежат И.Н. Холмогорову, А.А.Фету, Ф.Е. Коршу, С.И. Липкину, Н.И. Гребневу.

Творения Саади оказали огромное влияние на корифеев поэтического слова России – А.С. Пушкина, А.А. Фета, С.А. Есенина.

ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ
(1265–1321)

Во Флоренции есть величественный памятник Данте, работы Пацци, поставленный в 1865 г. на площади перед церковью Санта-Кроче. Он всего лишь подобие другого памятника, который воздвиг себе сам поэт, – «Божественной комедии», основанием своим вонзенной в девятый ров воронки Ада, а «главою непокорной» вознесенной в Эмпирей.

Говорят, на улицах Вероны гражданки с ужасом взирали на поэта, побывавшего в преисподней, пытаясь разглядеть на его лице и бороде следы адского пламени и пепла.

Данте родился во Флоренции в мае 1265 г. Его прапрадед рыцарь Каччагвидо сопровождал в походах на сарацин императора Конрада III (1138–1152). Именно его, доблестного паладина, павшего в 1147 г. в бою с мусульманами, Данте называл своим «отцом» и, скорее всего, именно от него унаследовал воинственность и твердость характера. От жены прапрадеда пошло фамильное имя Алигьери.

Алигьери владели домами и участками земли во Флоренции. Отец поэта был юристом и ростовщиком; он скончался до совершеннолетия Данте. Мать умерла, когда он еще был ребенком. В восемнадцать лет на попечении Данте остались две сестры и брат.

Школа дала юноше начатки знаний. Поскольку университета во Флоренции не было, ему пришлось заняться самообразованием: он читал все, что придется; у правоведа Брунетто Латини научился искусству сочинять письма и трактаты по-латыни и на народном языке; овладел французским и провансальским языками и проглотил множество поэм и энциклопедий, заметно умноживших его знания более о мире искусственном, нежели реальном. Реальный же мир вторгся в его жизнь жестко и жестоко.

Флоренцию раздирала вражда двух партий – гвельфов и гибеллинов. Гвельфы (крупные купцы, промышленники, банкиры, влиятельные юристы) были сторонниками римского папы, гибеллины (магнаты и рыцари) – германского императора. Папа и император дрались за земли, а горожане поливали земли своей кровью. Внутри каждой партии также все бурлило и кипело. В корыстной борьбе групп не ясно было, кто прав, кто виноват. Семья Алигьери всегда была гвельфской.

К концу XIII в. гвельфы раскололись на две враждебные партии: Черных и Белых, пропапскую и антипапскую, хотя и теми и теми двигала в основном лишь алчность. Белых возглавил банкир Черки, Черных – магнат Донати, в замке которого подрастала нареченная невеста Данте монна Джемма.

Данте примкнул к Белым. В 1285–1289 гг. он принял участие в нескольких сражениях и взятии замка Капроны.

Лязг оружия не заглушил в его душе голос Музы. Первые образцы стихов дали Данте провансальские поэты, а прямым вдохновителем стал друг Гвидо Кавальканти, представитель поэтического направления «дольче стиль нуво». Данте примкнул к этой школе.

Когда Данте было девять лет, на майском празднике он впервые увидел сверстницу, дочь соседа, Беатриче Портинари. Конечно же он встречал ее и позднее, но только девять лет спустя увидел ее уже замужней дамой и полюбил на всю жизнь. Поэт боготворил ее «со стороны», не выдавая своих чувств. Едва ли догадывалась об этом сеньора. Ей он посвятил свой первый сонет. Беатриче прожила очень короткую жизнь и 24 лет от роду умерла, навсегда оставив в душе поэта незаживающую рану и свет, который озарил ему путь в кромешном аду жизни и творчества.

Чтобы как-то затушить горе, Данте обратился к трактату Боэция «Об утешении в философии». Стал посещать философские школы при флорентийских церквах и монастырях, штудировал римских поэтов и историков.

Через три года после смерти «владычицы его помыслов» Данте опубликовал автобиографическую повесть в стихах и прозе «Новая жизнь» – о Беатриче и для Беатриче. Книга стала первым психологическим романом в средневековой Европе и лучшим сборником лирических стихов, на последней странице которого поэт обещал сказать о Беатриче то, что никогда не было сказано ни об одной женщине. Он выполнил свое обещание, посвятив ей «Божественную комедию».

В 1298 г. Данте женился на Джемме Донати. И хотя брак был по расчету, семейство умножилось тремя сыновьями – Пьетро, Якопо, Иоанном – и дочерью Антонией.

В 1295 г., чтобы не лишиться политических прав, Данте записался в городской цех врачей, после чего невольно окунулся в политическую жизнь: участвовал в «Совете ста», в составе посольства направлялся в другие города и к папе Бонифацию VIII, дважды избирался одним из семи приоров.

Когда в 1301 г. Флоренцию захватил брат французского короля Филиппа IV Красивого принц Карл Валуа и власть перешла к Черным, Данте был вне Флоренции. Узнав, что он заочно приговорен к изгнанию по сфабрикованному обвинению во взяточничестве и сопротивлении папе и Карлу Валуа, он решил не возвращаться во Флоренцию. Дом его был разрушен. Жене Данте, как родственнице главы Черных Корсо Донати, удалось спасти часть имущества. Дети остались с ней. 10 марта 1302 г. суд вынес новое постановление: если Данте Алигьери вернется во Флоренцию, то пусть его «жгут огнем, пока не умрет».

Долгие годы поэт скитался по городам и весям Италии, терпя лишения и находя временный приют у друзей и знакомых. Во Франции, в Парижском университете он с блеском выступал на публичных диспутах, удивляя аудиторию начитанностью и находчивостью.

Приступив в 1304 г. к трактатам «Пир» и «О народном красноречии», Данте не смог завершить их. В 1309 г. в Италию вторгся с «миротворческой» целью император Священной Римской империи (Германии) Генрих VII Люксембургский, с которым поэт связывал свою мечту вернуться на родину. Данте в пылком письме «К правителям и народам Италии» призвал их поддержать Генриха, написал трактат антипапского содержания «О монархии», где настаивал на разделении церкви и государства. Церковь приговорила книгу к сожжению. В августе 1313 г. Генрих VII скончался, а с ним умерла и надежда поэта на возвращение.

После декрета об амнистии Данте мог вернуться во Флоренцию, согласись он предстать перед согражданами у врат церкви Святого Иоанна, где он был крещен, в покаянной рубахе, со свечой в руках. Но он, конечно, не согласился. 15 октября 1315 г. флорентийская сеньория снова осудила его с сыновьями на смерть.

Убедившись, что кровавая борьба между гвельфами бессмысленна, Данте ушел и от друзей, и от врагов, ушел из политики и стал «сам для себя своей партией». Он вообще отвернулся от мира внешнего и, по преданию, на склонах Монте Катриа, около Губбио, в гордом одиночестве, среди скал и лесов, приступил к своей «Комедии». С высоты духовной независимости, приобретенной ценой изгнания, нищеты и унижений, он творил суд над деспотией и рабством, проклинал стяжательство и земельную собственность, сводил счеты со сладострастием, гордыней и алчностью, с насильниками, сводниками, мздоимцами, лицемерами, ворами, предателями… Свои несчастья писатель воспринял как знак мировой катастрофы и, как истинный творец, замыслил произведение такого же масштаба. А.С. Пушкин считал, что оно было гениальным уже в самом замысле.

На смену жизни политика пришла жизнь поэта.

На склоне лет Данте нашел тихую пристань в Равенне, где вдалеке от суеты, в кругу своих детей (Джемма осталась во Флоренции), друзей и поэтов завершил свое творение из трех частей и ста песен.

Летом 1321 г. Данте был направлен послом в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. Возвращаясь по заболоченным низинам реки По, поэт заболел малярией и умер в ночь с 13 на 14 сентября.

Тело поэта положили в греческий мраморный саркофаг, а чело увенчали лавровым венком, которого он не получил при жизни. В 90-х гг. XV в. архитектор Ломбардо построил над саркофагом ренессансный мавзолей. Флоренция не раз просила вернуть ей прах поэта, но он и ныне в Равенне.

Сыновья Данте, Пьетро и Якопо, оставили латинские комментарии к «Комедии». «Божественной» ее назвал еще Боккаччо, хотя этот эпитет впервые появился в издании, вышедшем в 1555 г. в Венеции. После начала книгопечатания в 1472 г. вышли сразу три издания поэмы, затем еще несколько, а в 1481 г. во Флоренции первое прокомментированное издание.

Италия с восторгом восприняла «Комедию», но Европа в последующие века охладела к ней. Чего стоила ухмылка Вольтера: «Слава Данте будет вечной, потому что его никто никогда не читает». И вдруг в период борьбы за свободу Италии Данте явился выразителем национальных устремлений, пророком единства и свободы страны. А следом и во всем мире Данте не просто стали читать, а превознесли его как кумира.

Самый известный перевод «Божественной комедии» на русский язык сделан М.Л. Лозинским.