Текст книги "Покоренные страстью"

Глава 16

Граф Ангус был мрачнее тучи, не помогало даже виски, щедро наливаемое главе клана Рэмом. Сам Сорвиголова выпил свой бокал одним глотком и, ощущая жжение в горле, резко сказал:

– Мой окончательный ответ – нет.

– Боже правый, даже мне пришлось отбросить гордость и подписать договор о дружбе с Гамильтонами. Я поступил так в интересах клана, и ты последуешь моему примеру. И прекратим этот разговор!

Рэм вскочил.

– Жениться на девке Кеннеди только из-за того, что это взбрело в голову Джеми?

– Дело не только в короле. Я решил, что тебе пора обзаводиться наследником.

– Женитьба не гарантирует наследника. Вашему сыну она не принесла детей. У Маргарет три раза был выкидыш, с тех пор как король женился на ней. Наконец наследник появился, но никто не знает, как долго он протянет!

– Можешь спорить до посинения, но ты все равно обручишься с Кеннеди. – Граф допил свой бокал и швырнул его в камин.

Колин постучал в дверь. Во всем замке только он один посмел прервать беседу двух Дугласов.

– Ты что, не видишь, что мы заняты? – прорычал Ангус.

– Вижу, но внизу дожидается лорд Роб Кеннеди и, несмотря на толщину стен, до него доносятся ваши препирательства, – сухо ответил Колин.

– Пригласи его, – приказал глава клана Дугласов. – Это дело касается и его тоже.

Колин посмотрел на Рэмсея.

– Я пока еще хозяин в своем замке, если вы об этом забыли. Пригласи его, – произнес Рэм.

Дамарис почувствовала присутствие Роба, как только он вошел в крепость. Она вышла из своей комнаты, наблюдая, как лорд поднимается по ступенькам.

«Роб, я так давно тебя не видела! – Дамарис прикусила губу, заметив, как постарел и погрузнел ее брат. – Как жалко, что ты не можешь видеть и слышать меня. – Она слегка прикоснулась к рукаву его камзола. – Почему ты здесь?»

Был лишь один способ выяснить причину появления брата в Грозном замке, и, как только Колин открыл дверь в комнату Рэма, Дамарис проскользнула внутрь и устроилась на подушке у окна. Лорд Кеннеди был в полном парадном облачении. Он слегка поклонился всесильному Ангусу, а затем его любимому племяннику.

– Присаживайся, – предложил Робу старший Дуглас, – будь гостем. Мы ведь никогда не считали друг друга врагами, несмотря на несчастье, случившееся пятнадцать лет назад.

Кеннеди сразу приступил к делу:

– Вы возвращались назад с Араном и, наверное, уже знаете о том, что брачный союз между Гамильтонами и нами распался.

Ангус протестующе взмахнул рукой.

– Такого не может быть, ваш союз – это решение глав кланов.

Роб решил идти напрямик:

– Гамильтоны только что посетили меня. Патрик переспал с одной из девиц Ховарда, и теперь королева требует, чтобы он на ней женился.

Рэмсей в душе посмеялся над тем, что самому заветному желанию его врага не суждено сбыться.

– У Патрика вместо головы – задница, – злорадно произнес он.

Ангус раздраженно заметил:

– Это все английская поганка виновата. Небось Ховард сам приказал своей девке подлезть под парня, чтобы потом породниться с адмиралом Шотландии.

Рэм в свое время переспал со всеми дочерями Ховарда по очереди и сейчас был благодарен судьбе за то, что они не сыграли с ним подобную шутку. Роб откашливался, с тоской поглядывая на виски, и набирался смелости для следующего предложения. Глядя в темное, замкнутое лицо молодого мужчины, лорд Кеннеди предложил:

– Поскольку моя старшая дочь Валентина теперь свободна, я прошу тебя взять ее в жены вместо малышки Бесс.

Дуглас изобразил изумление.

– А с чего ты взял, что я вообще собираюсь жениться?

Тут Ангус, хлопнув Роба по спине, предложил ему виски. Тот проглотил спиртное, как будто это была вода, и впервые за последнее время слабая надежда затеплилась в его душе.

– И я, конечно, готов компенсировать тебе женитьбу на Валентине.

– В каких размерах? – подключился к разговору глава клана Дугласов.

Рэм, скрестив на груди руки, слушал, как два графа решают его судьбу.

– Ее приданое составит пять тысяч.

Цифра произвела впечатление на Ангуса, хотя на его лице это никак не отразилось.

Рэмсей невольно представил себе Огненную Тину Кеннеди. Он видел ее верхом на берберийской кобыле, в амазонке, открывающей ноги, с каскадом великолепных медных волос, больше всего похожих на львиную гриву. Вспомнив сверкающие золотые глаза девушки и ее Сочные пухлые губы, Дуглас тотчас почувствовал возбуждение. Никто не стал бы отрицать, что она чертовски хороша! Молодой лорд подумал, сколько еще мужчин испытывали такое же вожделение к Тине. Патрик Гамильтон, цыган, братья Рэма – даже Ангус заметил, что эта девка разжигает его. Все обхаживали красотку – Кэмпбеллы и Гордоны, и родственники короля, Стюарты, но она выбрала рыбку покрупнее – сына адмирала Шотландии и злейшего врага Черного Дугласа. Внезапно Сорвиголова понял, что, согласившись на женитьбу, он нанесет Патрику Гамильтону сильнейший удар. Эта мысль заставила Рэмсея улыбнуться, что он делал крайне редко. Жениться на Тине на самом деле Дуглас не собирался, а вот переспать – пожалуй. Он посмотрел на графов, которые обдумывали свои следующие шаги, и потребовал от Роба:

– Удвой приданое.

– Согласен! – быстро ответил тот, предчувствуя победу.

Рэм поднял руку, показывая, что еще не закончил.

– А какая собственность?

Пока Кеннеди перебирал в уме свои владения, Ангус расслабился и позволил племяннику самому решать свои дела. Рэмсей был далеко не глуп, и глава клана не сомневался, что тот устроит все как можно лучше. Роб отмел мысль о Данэре и подумал, что если он предложит земли, вплотную прилегающие к фамильному замку Дугласов, то будущий зять вряд ли откажется.

– Киркудбрайт как раз через реку Ди от вашей крепости. Передаю эти владения Валентине и ее наследникам.

Рэм оценил хитрость собеседника – земли не полностью будут принадлежать Дугласам.

– Пока что меня ничто не привлекает, – ответил он.

Ангус открыл было рот для протеста, но снова закрыл его, как только услышал следующие слова племянника:

– Мне нужны корабли.

Это прозвучало небрежно, но лорд Кеннеди побагровел еще больше. Торговые суда он ценил выше любой другой своей собственности и неуверенно предложил самый маленький корабль. Рэм задумчиво покачал головой:

– Твое судно, что стоит на якоре в Солвее – как оно называется? Каждый раз, объезжая границу, я любуюсь этой посудиной.

Роб досадливо сморщился. Это был самый лучший его корабль. В комнате воцарилась тишина. Черный Дуглас равнодушно разглядывал потолок. Все молчали, и напряжение нарастало, пока Кеннеди не почувствовал, что сейчас задохнется. Он сдался:

– Черт с тобой, забирай и «Валентину».

Рэм ухмыльнулся одной стороной рта, услышав название судна.

– Я подумаю, – лениво произнес он.

– Когда я узнаю твое решение? – едва сдерживая гнев, спросил Роб.

– Когда я все обдумаю, – был спокойный ответ.

Лорд Гэллоуэй в бессильной ярости нахлобучил шляпу и направился к выходу. Дамарис последовала за ним. Привидение не могло общаться с Робом, но необходимо было что-то предпринять. Оскорбление обжигало душу Дамарис, словно огнем.

– Ты еще хуже меня, – с восхищением сказал Ангус Рэму.

– Сомневаюсь, – изрек тот.

Старший Дуглас покачал головой.

– Ну и наглец же ты! Требовать корабли, вдобавок к деньгам и землям, зная, что выбора все равно нет и придется жениться.

– Я сам решаю свою судьбу! – почти прокричал старший Дуглас.

– Решение уже принято. Женишься на девке Кеннеди, хочешь ты этого или нет, – подвел итог Арчибальд.

– Посмотрим, – пробормотал Рэм, заглушая гнев.

Дамарис в смятении наблюдала за отъездом брата. Должно быть, он сошел с ума, если жертвует «Валентиной»! Зная, что случилось с его сестрой в этом проклятом замке, как он может отправлять сюда невестой свою дочь? Дамарис была в полной растерянности – невозможность общаться с кем бы то ни было, невозможность помочь племяннице убивали ее. Была только одна душа, которая поймет и выслушает ее. Приходилось нарушать свои принципы, может, вдвоем с Александром они придумают какой-нибудь план. Дамарис нашла своего мужа.

«Мою племянницу Валентину собираются выдать за Рэма Дугласа. Брат был здесь, но я не смогла установить с ним контакт. Алекс, надо что-то сделать, чтобы помочь Тине!» – в отчаянии проговорила она.

«Валентина Кеннеди – как раз такая женщина, какая нужна Рэмсею. Я знаю это точно».

«Проклятье, Алекс! Он ее даже не хочет. Я слышала их разговор. Мой брат предлагал ему деньги, и землю, и свои драгоценные корабли – Рэм даже бровью не повел. Поможешь мне расстроить этот брак?»

Александр улыбнулся жене.

«Она нужна ему, Дамарис, он хочет ее так же, как я хотел тебя. Ничто не могло остановить меня, и ничто не остановит его. Ты знаешь, какие мы, Дугласы».

«Да, к сожалению, знаю, – подлые и безжалостные».

Глаза Александра сияли от восторга. Он закинул голову и расхохотался.

«Чему ты радуешься?» – возмущенно спросила Дамарис.

«Тому, милая моя, что ты разговариваешь со мной!»

Она замахнулась, чтобы ударить его, но Александр поймал руку жены и обнял ее.

«Ничего, что мы деремся. После пятнадцатилетнего молчания это мне даже нравится. Я люблю тебя». – Он склонился над Дамарис и успел все-таки поцеловать тающий призрак.

Когда Роб Кеннеди вернулся в Дун, все сгорали от желания узнать, что же произошло в замке Дугласов. Элизабет была первой, кто подошел с вопросами.

– Ну как, он настаивает, чтобы жениться на Бесс?

– Нет, – правдиво ответил лорд.

Леди Кеннеди в изнеможении опустилась на кровать. Слезы застилали ее глаза, а муж продолжал:

– Больше пока ничего не могу сказать. Надеюсь, теперь ты довольна. Я пожертвовал Тиной, чтобы спасти твою ненаглядную Бесс. Черный Рэм решает все по-своему. Он жесток, и, боюсь, Огонек больше не сможет поступать тан, как захочет.

– Может, это к лучшему. Валентину давно пора было обуздать. Кести рассказывала мне о ней такое, что просто волосы дыбом.

– Чертова старая дева! Она же завидует дочке, ее красоте и жизнелюбию. Валентина затмевает всех!

Элизабет поспешила сообщить Бесс об отсрочке «смертного приговора», а Ада, извинившись, ускользнула в комнату Тины. Девушка только что вернулась с прогулки, и гувернантка, помогая ей снять костюм для верховой езды, давала своей воспитаннице советы:

– Когда появится Дуглас, ты должна надеть свое самое красивое платье. Пусть поймет, какую драгоценность он приобретает! И попридержи язычок, постарайся изобразить перед ним нежную покорность. Мужчине легче проявить сильные стороны своей натуры рядом с податливой, женственной подругой. Ты ничего не добьешься, если станешь бунтовать, и ругаться, и спорить с ним. Попробуй приручить его по-другому и начни, как только он сделает предложение.

– Ты все знаешь о мужчинах, Ада. Я буду вести себя так, как ты советуешь, и притворюсь покорной овечкой.

Гувернантка вернулась к своему шитью. Кусок прозрачной легкой ткани нежно-розового цвета под ее руками превращался в ночную рубашку для будущей невесты. Неожиданная мысль заставила Тину вскочить.

– Ада я не смогу проделать это все без твоей помощи. Ты переедешь со мной в замок Дугласа?

– С удовольствием, если ты уговоришь свою мать отпустить меня.

«Я иду к ней. Просить не стану, поставлю ее перед фактом и заодно сообщу, что забираю также и мсье Бюрка. Мама сама говорила, что нам всем приходится чем-нибудь жертвовать», – решила про себя девушка.

Шелковое абрикосовое платье три дня лежало наготове, чтобы поразить Дугласа, когда он соизволит явиться. И Рэм явился. Ада помогла Тине быстро застегнуть перламутровые пуговки на корсаже и усадила воспитанницу перед зеркалом, чтобы украсить жемчужинами ее взбитые медные локоны. Огонек была спокойна, она знала, что никогда не выглядела лучше, чем сейчас. Подходя к дверям комнаты для гостей, Тина услышала голос жениха:

– Пригласите невесту, я посмотрю на нее.

Этот надменный сукин сын словно лошадь пришел покупать! Тина вспомнила совет Ады и принялась считать до десяти, чтобы унять злость. Затем она глубоко вздохнула и, скромно опустив ресницы, вошла в комнату. Красота девушки ошарашила Дугласа. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы его лицо ничего не выражало. Глаза лорда впились в дочь Кеннеди. Вся его фигура словно символизировала гордость и высокомерие. Жених был одет в черное, за исключением вышитого на груди алого кровоточащего сердца.

Валентина знала, что с этого момента для нее начинается новая жизнь. Сопротивляясь дурману присутствия мужчины, она отвела взгляд. Девушка все время повторяла себе, что не должна забывать о своей сексуальности.

– Вы высоко залетели, леди, – язвительно произнес Дуглас.

Валентина вздернула подбородок. Он что, хочет сказать, что слишком хорош для нее?

– Сколько вам лет? – холодно поинтересовался Рэм.

– Семнадцать, и все зубы целы, – не сдержалась Огонек. – Вижу, что в ухаживании, как на войне, рыцарский дух должен уступить место трезвому расчету. – Она говорила с убийственной вежливостью.

– Ухаживание? – Черный Дуглас рассмеялся. – Будем чистосердечны. Я человек прямой. Мы абсолютно не подходим друг другу. Вы привыкли добиваться своего любыми способами, вы избалованы и тщеславны и как жена никуда не годитесь. Говорят еще, что все женщины Кеннеди распутны.

– Эй, не переходи границ, – вступился за дочь Роб.

Тина с обезоруживающей улыбкой произнесла:

– А Дугласы славятся своей непомерной гордыней, жадностью и склонностью к предательству.

– Вы забыла упомянуть нашу отвагу в бою.

– У вас огромное самомнение.

– Уж таковы все шотландцы.

– Это самое странное предложение руки и сердца, которое я слышала, – прищуривая глаза, добавила Тина.

Рэм повернулся к отцу девушки.

– Я не намерен пока жениться. Это будет только помолвка. Обе стороны имеют право расторгнуть ее в случае ссоры.

Валентина стояла, словно громом пораженная. Роб Кеннеди открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на песок. Дуглас продолжал:

– Конечно, я подпишу обязательство жениться, если она забеременеет от меня.

Атмосфера в комнате была накалена до предела.

– Позволь мне поговорить с ней наедине, – сказал Рэм лорду Кеннеди. – Пусть она сама решит.

Роб, спотыкаясь, покинул комнату.

Жених продолжал:

– Целомудрие явно не относится к числу твоих добродетелей, и не думаю, чтобы ты была верна кому-то одному. Тебе еще повезло, что родители готовы заплатить мне кругленькую сумму, чтобы только сбыть тебя с рук.

Ненависть к этому человеку чуть не ослепила девушку. Он принимает ее за шлюху! Неужели отец действительно собрался платить Дугласу? Прямо перед собой она видела фамильный герб Рэма на его груди и в душе поклялась, что ее собственное сердце никогда не смягчится и не станет кровоточить из-за него. Тина бросала вызов самой судьбе и готова была молиться всем святым, чтобы только одержать верх над одним-единственным противником.

– Помолвка подходит мне даже больше, чем замужество, – небрежно произнесла она, – Это умный ход. Не нарушая приказ короля, мы сможем освободиться друг от друга через несколько месяцев.

– Тогда решено. – Следующие слова Рэма застали ее врасплох. Глядя на грудь девушки, он спросил: – Настоящие?

– Что?

– Твои сиськи? Или накладные?

Одним движением он подскочил в Тине и, расстегнув пуговки, просунул руку в вырез платья. От негодования и изумления Огонек не могла произнести ни слова, только рот ее приоткрылся, а глаза метали молнии. Сладкая боль, зародившаяся в низу живота, охватила все тело Черного Дугласа. Он даже не пытался скрыть свое вожделение. Теперь настал черед дочери Кеннеди. Отбросив его руку, она принялась намеренно разглядывать огромный ком, распирающий штаны Рэмсея.

– А это настоящее или накладное? – прикасаясь к нему, поинтересовалась Тина.

Дуглас таял от наслаждения. Не отрываясь, он смотрел в глаза девушки, и она подумала, с каким удовольствием вцепилась бы сейчас ногтями в его лицо. Сорвиголова впился поцелуем в ее губы, пытаясь сломать ее, подчинить своей силе и желанию. Огонек понимала, что сама спровоцировала мужчину на этот шаг. И почему она всегда поступает необдуманно, импульсивно, не взвесив предварительно, к каким последствиям это приведет? Рэм при любых обстоятельствах брал что хотел и когда хотел и сейчас не скрывал своих желаний. Надо было высвободиться из его объятий, и девушка больно укусила жениха за губу. Мужчина с проклятьем отступил, и Тина поспешила к дверям, застегивая платье. Она повернула ручку и со словами:

– Отец, мы обо всем договорились, – впустила лорда в комнату.

Вскоре Дуглас оставил замок, и дочь Кеннеди почувствовала себя победительницей. Ада была права! У ее подопечной и в самом деле имелось мощное оружие против Черного Рэма. Оставалось только научиться как следует пользоваться им, и тогда она уничтожит своего врага.

– Детка, ты уверена? – с волнением спрашивал Тину отец. – Я пойду к королю, я упрошу его, скажу, что этот брак невозможен.

– Нет, нет. Меня все устраивает. Только подумай, с какой жалостью все бы стали на меня смотреть, когда бы выяснилось, что Патрик Гамильтон не может на мне жениться. А теперь на жену Рэмсея Дугласа никто не посмеет смотреть с жалостью. – Она дернула плечиком. – И потом, мы знакомы лучше, чем ты думаешь. В твое отсутствие я гостила у него в замке. Нам с Дугласом надо еще кое-что обсудить.

Лорд Кеннеди был удивлен, но не очень. Он видел свою дочь, разговаривающую с Рэмом, в Стерлинге, и тогда еще подумал, какой взрывоопасный союз они представляют. Знакомить их друг с другом было то же, что подносить факел к бочке с порохом. Кажется, сейчас между ними нет ничего, кроме ненависти, но если она когда-нибудь перерастет в страсть, то станет подлинным наваждением, безумством.

– Обещай, что ты бросишь его и вернешься домой, если он тебя обидит.

Дочь кивнула, не решаясь спросить, как Роб заплатил жениху за сделку.

– Может, тебе надо больше времени для обдумывания? Суббота наступит не успеешь и глазом моргнуть.

– Суббота ничем не хуже любого другого дня. Карты сданы, надо играть. Отец, подумай только, какое облегчение вы все испытаете, зная, что я переворачиваю вверх дном замок Дугласа, а не Дун!

Вечером в пятницу все уже было готово. Одна только одежда Тины занимала десять сундуков, кроме этого, было упаковано ее постельное белье, серебро и фамильные ценности, унаследованные от матери и отца. Кухонная утварь и прочие необходимые мсье Бюрку вещи занимали две тележки. В замке Дугласов Тина решила занять комнату, ранее принадлежавшую Дамарис. Конечно, своя мебель там не потребуется, но балдахины, накидки и занавеси должны были отправиться вслед за хозяйкой. В багаж также входили скатерти цвета морской волны, сотканные на Востоке, с вышитыми серебряными дельфинами. Шелковый ковер в спальне Тины представлял смесь золотистого и темно-рыжего цветов, а ванну девушки, выполненную в форме раковины гребешка, украшала ручная роспись.

Огонек решила забрать с собой и Индиго, и гнедую, на которой ездила до появления берберийской кобылы. Было приятно думать, что каждый раз, видя Индиго, Рэм будет невольно вспоминать неприятные для него минуты. Тина попрощалась с матерью, которая заранее поспешила объявить о каком-то новом своем заболевании, лишь бы не ехать в замок Дугласов на празднование помолвки.

Бесс пыталась благодарить сестру за то, что та спасла ее от участи более страшной, чем смерть, но Огонек легкомысленно отмела все изъявления любви и посоветовала девочке всерьез заняться обольщением Эндрю Кеннеди, пока ей не подобрали нового жениха. Как только приготовления были закончены, Тина вмиг растеряла всю свою энергию и, сидя перед камином, с тяжелым вздохом призналась Аде:

– Знаешь, я вела себя слишком вызывающе, когда Дуглас прибыл с этим оскорбительным предложением.

– Тина, помолвка – это не оскорбление. Это древний шотландский обычай. Фактически это женитьба. У тебя есть год, чтобы понять, будет ли ваш союз постоянным. Через год, по закону, брак становится пожизненным. В твоем случае Дуглас обещал жениться раньше, если ты решишь подарить ему наследника. В любых владениях Дугласа ты станешь хозяйкой, вы будете мужем и женой, а ты превратишься в леди Дуглас.

– Мне не надо его проклятого имени! Я ненавижу Черного Рэма! Я хочу сломать, унизить этого подлого ублюдка!

– Есть только один способ взять над ним верх.

– Я знаю. Постараюсь влюбить его в себя. Если это получится и он не сможет больше жить без меня – вот тогда настанет моя очередь посмеяться, – напряженно проговорила девушка.

– У тебя ничего не получится, если ты не сможешь обольстить его и сделать рабом своей чувственности.

– Он хочет меня, я знаю. – Тина вспыхнула. – Не может удержать своих рук при себе. Расстегнул мое платье и лапал, делая вид, что проверяет, не накладная ли у меня грудь.

Брови Ады поползли вверх.

– И это когда твой отец был в двух шагах! Как же ты отреагировала?

– Я… я дотронулась до его органа и спросила, не фальшивый ли он.

– Господи помилуй, Тина, ты невозможна! Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда сказала, что вела себя вызывающе!

– Здесь есть проблема. Дуглас уверен, что у меня большой сексуальный опыт.

– С чего это он взял? – возмущенно поинтересовалась гувернантка.

– На самом же деле я ничего об этом не знаю. Как я смогу сделать его рабом своей чувственности?

– Дорогая, Рэмсей сам очень быстро научит тебя всему, что надо знать. Самое главное – уловить, чего он хочет, потакать всем его желаниям. Как любовник, он просто легендарная личность. Ты, конечно, понимаешь, что прозвище Сорвиголова подразумевает также и богатый любовный опыт?

– Нет, я об этом не думала. Ада, я боюсь. У него такой огромный, как у жеребца. Я видела, как кобылам больно, когда их покрывают в первый раз.

– Ну, детка, вначале тебе придется потерпеть. Будут и боль, и кровь, но пусть тебя это не угнетает, как многих женщин. Позволь ему подарить тебе наслаждение. Ничто в мире не может с этим сравниться. Это начинается как желание и все растет до небывалых высот, и если в этот момент ты отдашься полностью, то почувствуешь блаженство, экстаз, счастье.

– Звучит, как сказка.

– Так и есть! И чем большее удовольствие испытываешь ты, тем больше его собственное наслаждение, и он будет стараться с каждым разом доставить тебе все большее блаженство. Не думай, что только мужчины чувствуют вожделение. Это миф, что они занимаются любовью из-за наслаждения, а женщины – только из-за самой любви. Ты тоже можешь получать удовольствие. Для сильного пола секс – своего рода соревнование, и они чувствуют себя победителями, когда понимают, что могут доставить женщине огромное наслаждение. Не сопротивляйся своим собственным желаниям. Привяжи его к себе при помощи похоти, и вскоре он будет скован по рукам и ногам цепями любви и вожделения.

– Ада, он подавляет меня. Но я ни за что на свете не признаюсь ему в этом.

Англичанка обняла девушку.

– Тебе надо немного поспать. Я верю в тебя. Ты слишком эмоциональна во всем, чтобы оставаться равнодушной в постели.