Текст книги "Сокровища Третьего Рейха. Судьба похищенных шедевров"

Блаха: До 1943 года это, действительно, был лагерь уничтожения. С 1943 года в этом лагере было создано много оружейных мастерских и заводов боеприпасов, особенно когда начались бомбардировки; впоследствии этот лагерь становился все более и более трудовым лагерем. Но что касается результатов, то различия не существовало, так как люди должны были работать так же тяжело и были столь же голодны, и если они раньше умирали от побоев, то теперь – от голода и истощения…

Розенберг, Гиммлер, Функ, Франк и многие другие «гуманисты» проводили праздничные дни в познавательных экскурсиях по концлагерям, где на их глазах уничтожались сотни тысяч ни в чем не повинных людей.

Вспомним ответ Розенберга на вопрос судьи Нюрнбергского трибунала о мотивах массового разграбления художественных ценностей, в том числе и у жертв концлагерей: «Я привлек миллионы людей к неизвестным им до тех пор сокровищам искусства». При этом он забыл добавить, что в ходе его просветительской миссии были уничтожены миллионы людей.

Однако вернемся во Франкфуртский университет. С окончанием войны здание решились занять только американцы. Здесь расположился штаб генерала Эйзенхауэра. В актовом зале, облик которого не изменился с тех пор, и работала американская военная администрация. Сегодня с балкона открывается вид на другой Франкфурт, который вырос в последние годы и где нас ждет встреча с удивительным Музеем иконы.

В университете Франкфурта-на-Майне в 1945 году была резиденция генерала Эйзенхауэра

Путеводитель по городу предлагает многочисленные музеи – один другого привлекательнее. Но мы отправились в Музей иконы в надежде найти что-нибудь из того, что пропало в России.

Нас очень любезно встретил директор музея Ричард Захарук. Ричард хорошо говорит по-русски. Сам он выходец из Польши. Первым сюрпризом был прекрасно изданный каталог выставки новгородских икон, тех самых, которые мы видели в Новгороде и которые спас Василий Пономарев.

Мы искренне порадовались такому событию. Совсем недавно эта выставка здесь закрылась, а иконы благополучно вернулись в Новгород.

На интересующий нас вопрос «Откуда во Франкфурте столько русских икон, что можно сформировать целый музей?» герр Ричард Захарук рассказал: «Музей икон во Франкфурте был открыт 28 марта 1990 года – это была коллекция врача из Франкфурта или из Кенненгштайна, рядом с Франкфуртом, доктора Шмидта Фогта. Он работал как кардиолог и собрал в течение десяти лет более 800 икон. И эти все иконы он подарил городу Франкфурту, а город Франкфурт построил этот музей. Так что это – не приватный музей, это музей города. И можно сказать, в Германии или в Западной Европе находятся два таких музея: один музей в Реклингхаузене, который был уже в 50-е годы, а второй музей во Франкфурте».

А вот Реклингхаузен – это нам знакомо, не правда ли?

Именно в музее города Реклингхаузен Георг Штайн обнаружил «сокровища стеклянных ящиков» и вернул их в Псково-Печорский монастырь. Директор музея вдохновенно продолжает: «Большая часть коллекции – это иконы, которые он покупал здесь, в Германии, в Западной Европе, с другой стороны, он как кардиолог принадлежал к элите врачей, которые во времена Советского Союза были приглашены в Кремль, чтобы смотреть за здоровьем руководства – Брежнева, Андропова и так далее и так далее… Так что эти все имена – это его близкие друзья. И им известно, что он любит иконы, и он рассказывал, как только он приезжал туда, там зарплаты не было, потому что на этом уровне никакого разговора о зарплате никогда не было, так он получал подарки».

Теперь мы вглядываемся в лица наших вождей более осмысленным взглядом и понимаем, что дорого заплатили за их бодрость и здоровье. К сожалению, история не сохранила нам сведения, какие именно иконы и кто подарил, но ясно, что этих икон Россия лишилась навсегда. А среди них есть и неожиданные экспонаты. Вот, скажем, не удивляйтесь, икона Тихвинской Божией Матери… Но, конечно, это не та икона, которую мы с вами уже знаем. Но этой, скажем, уже 300 лет. В центре – изображение самой Богоматери с Христом-младенцем, а вокруг – сцены чудотворной жизни той самой Тихвинской Божией Матери, икона которой сегодня находится в Тихвинском монастыре.

Немецкий садовод Георг Штайн с супругой. Оба покончили жизнь самоубийством, и это напрямую было связано с поиском Янтарной комнаты и сокровищ «стеклянных ящиков» Псково-Печорского монастыря

Конечно, значение этой иконы для России трудно переоценить. В каталоге под номером 68 значится икона «Богоматерь – Всех Скорбящих Радость с грошиками». Она написана около 1900 года. На обратной стороне надпись на немецком языке: «Спасибо Богоматери за защиту и помощь в опасной ситуации. Воскресенье. Двадцать первое декабря 41-го года, с 9 до 11 утра. Ефрейтор Виктор Кем. 424-й полк 126-й пехотной дивизии».

Оказывается, согласно отчету вермахта, пехотный полк был окружен в середине декабря 1941 года на восточном берегу Волхова, к северу от Новгорода. И это соединение предприняло попытку вырваться из окружения. Вопреки всем ожиданиям, большинству солдат удалось добраться до западного берега Волхова. Из надписи на иконе следует, что ее владелец пережил несколько страшных часов и приписывает свое спасение своевременной помощи Богоматери.

Владелец иконы вернулся в Германию. Умер он в 1991 году, а икона была передана в музей его наследниками.

«То, что у нас собрание более чем тысячи икон, – продолжает Захарук, – это было очень интересно представителям Новгорода, гостившим здесь. Наш музей находится на территории монастыря Тевтонского ордена. Первая ассоциация – Александр Невский».

Для тех, кто забыл, напоминаем, что великий князь Александр Невский в 1242 году разбил немецких псов-рыцарей Тевтонского ордена на Чудском озере.

Речь идет о сегодняшнем Тевтонском ордене. А Ричард продолжает:

«Как я приехал во Франкфурт в 88-м году, я думал, что знаю тевтонцев только из истории, я не знал, что они живы, что они тоже здесь живут. И помещение музея они сдают городу Франкфурту – так что мы у них в гостях. Как только мы выставку открыли, случайно получилось, что Великий магистр Тевтонского ордена, резиденция которого находится в Вене, был здесь в гостях. Я его пригласил, показал выставку, он сказал:

«Прекрасно, что через 800 лет Новгород гостит у нас и здесь сейчас соединяется история»».

Как замечательно, что Тевтонский орден еще жив, и прекрасно, что они помнят уроки истории. А кардиолог Шмидт Фогт, кроме икон, привез из России жену и орден Святого преподобного Сергия Радонежского второй степени.

В разговорах о пропавших русских иконах все чаще упоминалось имя мадам Фишер. Кое-что о ней рассказал нам уже знакомый Николай Воронцов из Мюнхена: «Мадам Фишер, или Екатерина Фишер, почему-то все называли ее мадам Фишер. Если где-то на рынке в Европе появлялась особенная икона, она ее покупала. И с 20-х годов, на протяжении 70 лет она скупала все эти иконы. У мадам Фишер была одна из лучших коллекций икон в Европе. И якобы часть этих икон находится сейчас в Суздале. Там есть, вы, может, слышали об этом, такой Валентин Русанцов. Это – один из участников расколов русской церкви. Он ушел было в зарубежную, потом создал свою. И о нем очень много российская пресса писала. И якобы у него были очень хорошие отношения с мадам Фишер, и то ли большая часть этой коллекции, то ли часть перешла к нему».

И мы отправились к отцу Валентину в Суздаль. Результатов нашей поездки с нетерпением ожидала Наталья Ткачева из Псковского музея – а вдруг это их иконы, пропавшие после войны. Здесь нас допустили в подвал дома, где хранится все, что передала Екатерина Фишер. Это и регалии русской армии, ордена, медали, знамена, русские исторические костюмы, фотографии из личного архива Екатерины Фишер, и коллекция икон. Иконы разного времени, в том числе очень ценные, но все они покинули Россию в годы первой послереволюционной эмиграции. Так что в Псковский музей ничего не вернется, но хорошо, что они снова в России.

Глава двенадцатая,
в которой мы познакомимся с ефрейтором Куртом Бутнером и с тем, что он делал в Царском Селе

В предыдущей главе мы узнали:

– как замечательно потрудились химики концерна «Фарбен Индустри» для создания газа «циклон»;

– какие художественные шедевры изготавливала из кожи заключенных жена начальника концлагеря Эльза Кох;

– какую уникальную коллекцию русских икон собрал немецкий кардиолог Шмидт Фогт, что имело оздоровляющее влияние на членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС.

Царское Село – сегодня это всемирно известный музей-заповедник, который посещают до двух миллионов человек в год, чтобы полюбоваться бывшим дворцом царицы Екатерины, погулять по очаровательному парку и насладиться воссозданной Янтарной комнатой.

Однако, когда Царское Село освободили от немцев, оно выглядело совсем иначе. Вот комментарий Юрия Левитана к хроникальным кадрам, снятым сразу после освобождения города Пушкин в 1944 году: «Окрестности Ленинграда. Здесь были замечательные дворцы-музеи, памятники мирового искусства и архитектуры. Немцы разрушили эти дворцы, разрушили все, что так бережно охранял русский народ. Город Пушкин, бывший до 1917 года царской резиденцией, этот город сильно пострадал от разрушений, произведенных немцами, в нем не осталось почти ни одного целого здания. В течение двух столетий создавались архитектурные памятники, дворцы, парки, скульптуры, украшавшие этот город».

Царское Село. Так выглядел Тронный зал после освобождения в 1944 году.

…а так – парадная лестница Екатерининского дворца

Читаем выписку из боевых действий 18-й армии «Север» от 9 сентября 1941 года, 16 часов:

Полковник граф Солмс-Лаубах, которому было поручено захватить и уберечь предметы культуры и искусства Царского Села, дворца Екатерины, просит дать охрану для дворца, который слегка поврежден бомбовыми налетами и в данное время находится на переднем крае… Наши войска только что замкнули кольцо вокруг миллионного Ленинграда. Царский замок (дворец) находился в зоне боев и досягаем для орудий кронштадтских фортов. Русские бомбы разбили большой зал, были выбиты все двери и окна.

Не только ветер и дождь имели свободный доступ в замок, но и солдаты испанской «Голубой дивизии» (испанская дивизия численностью 17 тысяч человек прибыла на Восточный фронт летом 1941 года). В помещении, где находилось «порнографическое» собрание Екатерины, пришлось досками зашивать окна. Натиск солдат был ужасен. На роскошном паркете валялись древние, в дерьме, карты, мебель перевернута, со многих диванов и кресел срезаны ценнейший, ручной работы шелк и гобеленовая ткань, все это шло на портянки.

В стенах Янтарной комнаты зияли огромные дыры: солдаты выковыривали янтарь штыками, много янтаря было рассыпано по самой комнате и затоптано.

Такая картина предстала глазам немецких офицеров по охране предметов искусства – полковника графа Солмс-Лаубаха из Франкфурта и прибывшего в Царское Село капитана Пенгсена. Это и были «люди» Эриха Коха, и они, конечно, благородно спасали художественные сокровища… Аристократы-искусствоведы – «полковник граф» и «группенляйтер» счастливо избежали наказания и после войны перешли работать по «специальности».

Читаем справку о них в книге Авенира Овсянова «В руинах старого замка»:

«…6. Пенгсен Георг.

Капитан, группенляйтер у шефа военного музея. Участвовал в расхищении ценностей пригородов Ленинграда. Транспортировал Янтарную комнату в Кенигсберг. После 1945 года – директор музея в Хейдельберге (Германия).

…10. Солмс-Лаубах Эрнст-Отто.

Ротмистр резерва. Офицер по охране предметов искусства при 18-й армии группы войск «Север». Занимался ограблением дворцов и музеев пригородов Ленинграда. В годы войны привез в Восточную Пруссию большое количество предметов культуры и искусства.

После 1945 года директор музея предметов ремесленного искусства во Франкфурте-на-Майне».

То есть граф-ротмистр поселился в своем родном городе и ни от кого не скрывался. Даже более того – проповедовал и сохранял культуру.

Через неделю после взятия Пушкина в город прибыл старший ефрейтор Курт Бутнер, полевая почта № 37815. Он долго не знал, как правильно называется это место, а имя Пушкина ему было явно незнакомо, хотя самого ефрейтора неодолимо влекла слава писателя. Ежедневно он вел дневник, где пространно записывал свои впечатления. Три толстые тетради донесли до нас перипетии жизни писаря полицейского отделения СС в Царском Селе. Свои наблюдения он иллюстрировал фото. Уже в наши дни его дочь Ида Бутнер приехала в Пушкин и передала в музей дневник отца и серию фотографий. Познакомимся с некоторыми из них.

Наблюдательный ефрейтор пишет: «Как немец я отдаю предпочтение нашим простым прямолинейным постройкам, но есть одно, что в русских дворцах так заметно, – они венец противоположности к вещам, расположенным по соседству. Это пример несравнимого богатства. С другой же стороны, встречаешь бедность, порабощение и кровавое пьянство».

Автор удивлен, что Бушкин, как он называет город, не состоит сплошь из дворцов.

«Обстановка Бушкина со множеством павильонов, памятников и прекрасных деревьев действительно единственная в своем роде».

Работа у старшего ефрейтора не располагала к романтике. Он составляет списки раненых, убитых, занимается похоронами и снабжением, оформляет бумаги к награждениям. Через три дня после приезда, 22 сентября 1941 года, старший ефрейтор испытывает подъем. У него день рождения. Он уже правильно называет город, но никаких литературных ассоциаций у него это по-прежнему не вызывает.

«День рождения в России, в Пушкине, мне кажется, в самом прекрасном городе России, в бывшей летней резиденции царей».

Однако сразу отпраздновать день рождения автор не смог. «В 11 часов меня вызывает фельдфебель и говорит: «Бутнер, вы должны срочно пройти к первому и третьему эшелону посмотреть, что там произошло». Я проклял его про себя и подумал: этот придурок мог бы оставить меня сегодня в покое. Ведь, в конце концов, есть более молодые солдаты, которым нечем заняться и которые просто спят от скуки».

Но не все спали от скуки. И в свободное от боев время отправлялись во дворцы и тащили все, что еще оставалось.

Отправился туда и наш старший ефрейтор: «Все бессмысленно разрушено. Мебели совсем нет, картины тоже эвакуированы. Обои, расписанные вручную, шелковые обои сорваны со стен. Но кое-что еще осталось – камины, плафонная живопись и так далее представляют картину богатства и роскоши старого царизма. Нижние помещения дворца использовались красными в качестве музея. Но здесь мы не останавливаемся. На втором этаже расположены шикарные залы, которые красные оставили в своем первозданном виде. Белая мраморная лестница ведет наверх. Огромный роскошный зал в середине дворца, так называемый Коронационный зал, к сожалению, разрушен. Авиабомба пробила крышу, и часть ее упала вниз. Мы проходим на балкон через дыру в стене. Вторая половина зала хорошо сохранилась, прекрасный плафон в светлых тонах. Создалось впечатление, что он был подсвечен изнутри. В комнатах сумеречно, потому что все окна заколочены. Потом мы переходим в Олимпийский зал, Китайский зал, черт знает, как они там все называются.

Все, что сохранилось, собрали в две комнаты – картины, книги. Ганс хотел взять себе на память книгу с эротическими рисунками, но у него отобрали. Сквозь окна открывается прекрасный вид на огромный парк с аллеями, прудами и павильонами».

Заполняя списки убитых, Бутнер, тем не менее, мечтает о славе победителя: «Ленинград выпил у нас море крови. Мы не можем радость и триумф победы отдать другим товарищам, так как мы очень долго сражались». Это он пишет всего через месяц после приезда. Старший ефрейтор не подозревал, что им еще придется воевать под Ленинградом долгие 900 дней. А радости и триумфа победы они так и не дождутся.

Благодаря Курту Бутнеру мы видим, как выглядел Екатерининский дворец в первые месяцы оккупации и как – после того, как его товарищи унесли и разрушили все, что можно. Об одном снимке Бутнер ничего не рассказал в своем дневнике. Под открытым небом, во внутреннем дворе дворца, содержались советские военнопленные.

Знаменитая царская библиотека дворца была сразу же аккуратно упакована и отправлена в Берлин. Ирина Зайцева, заведующая библиотекой, рассказывает: «В 42-м году была организована выставка в Берлине, и 10 тысяч царскосельских книг также были там представлены, есть документы об этом. Большая часть книг была, ближе к концу войны, перемещена в Австрию, их разместили в монастыре Танценберг».

Среди возвращенных книг есть особенное Евангелие XVII века, которое государыня Марфа Ивановна, великая старица, инокиня, подарила в Вышинский Кашинский монастырь – в честь рождения дочери у Михаила Федоровича, первого царя из рода Романовых.

С тех пор прошло много лет, и вот…

«В марте 1916 года, – продолжает Ирина Зайцева, – императрица Александра Федоровна поручила князю Путятину подыскать несколько предметов старины для подарка ко дню Пасхи своему супругу – императору Николаю П. Путятин на выбор предложил ей несколько предметов, и среди них было наше Евангелие. Императрица выбрала его, Путятин был озадачен высокой ценой – купец старообрядческой лавки запросил за него 500 рублей – и обратился за консультацией к директору археологии Николаю Петровичу Лихачеву. Лихачев подтвердил уникальность этой книги, подлинность записи вкладной и сказал, что цена соответствует ее художественно-исторической ценности».

Директор музея-заповедника «Царское Село» Иван Саутов размышляет о проблемах реституции: «Вопрос о реституции, который сегодня так остро обсуждается между государствами, о возвращении, будем так говорить мягко, «перемещенных» вещей в годы войны из одной страны в другую на примере Царского Села имеет несколько интересных граней, которые, может быть, помогут лучше разобраться в этой проблематике, подойти как-то здраво к ее пониманию.

Мы 13 или 14 лет назад подружились с замком Бритц – это культурный центр в Берлине, в районе Нойкельна. Маленький замок, это даже не музей, а именно культурный центр, располагающий несколькими историческими интерьерами, но не имеющий фондов и не являющийся музеем. И вот мы уже каждый год предоставляем выставки в этот культурный центр, сотрудничаем. У нас изумительные связи. Это уже стало традицией. Однажды в Берлине на одной из выставок ко мне подвели пару, достаточно пожилую, мужа с женой, и он рассказал очень душевную историю своей жизни, когда он был молодым офицером в 41-м году, его часть находилась в Гатчине. Он слышал много про Царское Село и в один из выходных дней отпросился у командования, чтобы поехать посмотреть именно Царское Село.

И вот он рассказывает: «Я приехал во дворец, шел по анфиладам второго этажа, дворец был сильно разрушен. Я спустился в подвал, там были ящики тарные, мебель, но я обратил внимание – в раме картина на шелке.

Меня заинтересовал сюжет, поскольку на нем была сцена в каком-то православном храме: священники, сановники царские в мундирах, я не в состоянии определить, но сюжет мне был интересен. И я взял грех на душу: вырезал этот шелк из рамы, свернул, забрал как трофей.

Прошли годы, уже более пятидесяти лет. Мне 84 года, и, может быть, мне осталось-то жить не так долго, и, узнав, что в Берлине проходит выставка из России, из Царского Села, мы с женой приехали. И я хочу искупить, может быть, вину свою перед вами и облегчить свою душу перед тем, как уйти в мир иной: «Я хочу вам вернуть эту вещь». Он дает, протягивает сверток. Мы на столе разворачиваем это на деревянной палочке, в кальке, в пергаменте. Это был сюжет коронации. 1881 год, коронация Александра III в Успенском соборе в Кремле. Техника фотографии, перевода на шелк. Он решил передать ее мне, из рук в руки. И прощаясь, он мне протянул свернутые квадратиком 10 марок (тогда еще были марки немецкие) и: «Господин директор, я прошу вас, в России выпейте за мое здоровье». И вот такая слеза у него потекла, а меня так немножко трясло, момент был такой трогательный».

Акварель с сюжетом бракосочетания Николая Александровича и Александры Федоровны вернулась в музей так же неожиданно. Уже знакомый нам доктор Айхведе приехал в Москву, в библиотеку имени Рудомино, на круглый стол специалистов по реституции. После того как участники форума жарко поспорили, кто кому и сколько должен вернуть, доктор Айхведе показал картину, в которой хранитель Царскосельской коллекции Лариса Бордовская немедленно признала пропавшую из музея во время войны акварель.

Выяснилось, что Айхведе ее передала русская женщина, которая во время войны уехала из Пушкина вместе с немецким офицером. Стала его женой. Всю жизнь прожила в Германии, а после смерти мужа решила эту акварель вернуть в Россию.

«Я находился у себя в кабинете, – продолжает Саутов, – позвонили мои сотрудники-экскурсоводы: «Иван Петрович, мы принимаем туристическую группу из Германии, и один мужчина из этой группы хотел бы с вами встретиться». Он представился, что он сын… фельдфебеля, даже не офицер, какой-то невысокий у него был чин. И отец в один из дней пришел во дворец (дворец уже охранялся солдатами вермахта) и, обратившись там к своим, говорит: «За бутылку шнапса… что-то мне дай – украсить комнату». И солдат ему вынес японскую вазу. Отступая, он эту вазу не бросил, не разбил в своем багаже, я так понимаю, что он, отступая, шел с боями, а не в литерном поезде ехал… И сохранил эту вазу. Не отдал в какие-то тяжелые моменты своей жизни в антикварный магазин, не продал. Она находилась у них в семье. Незадолго до смерти он сыну сказал: «Если когда-нибудь будешь в России, если тебя судьба приведет в Царское Село, верни эту вазу». И сын говорит: «Отец давно умер. Мне представилась возможность приехать к вам, и я в спортивной сумке привез эту вазу». И даже на этой вазе, на донышке, сохранился инвентарный номер «Е. Д.» – Екатерининский дворец.

Старинную японскую вазу вернул в Царское Село спустя 60 лет раскаявшийся немецкий солдат

Эта ваза сегодня находится в экспозиции. И вы знаете, за десять, даже больше чем десять лет именно на таком вот человеческом уровне, на частном уровне многие вещи, порядка ста вещей, возвратились, приходили люди и просто передавали».

Приезжайте в Царское Село. Пройдитесь аллеями, полюбуйтесь гладью зеркального озера, подышите воздухом, которым дышал Пушкин, загляните в прекрасно восстановленные дворцы Царского Села. И вы увидите неподражаемое великолепие залов, рожденное гением русских мастеров, художников, скульпторов, реставраторов, бесценные вещи, которые были сохранены и возвращены в этот уникальный музей. Вы увидите воссозданную легендарную Янтарную комнату.

А если вы там уже были, приезжайте еще раз, и новые ощущения от встречи с Прекрасным вам гарантированы.