Текст книги "Сокровища Третьего Рейха. Судьба похищенных шедевров"

Глава девятая,
в которой мы узнаем, как икона Тихвинской Божией Матери вернулась на родину

В предыдущей главе мы узнали:

– картины из так называемой венгерской коллекции можно свободно посмотреть в музее имени А. С. Пушкина в Москве;

– Шарашпатанский монастырь получит свою библиотеку обратно;

– Виктор Балдин легкомысленно вывез из-под Берлина чемодан с коллекцией рисунков из Бременского Кунстхалле, что привело к скандальному выяснению отношений между музеями, государствами, парламентариями, Генеральной прокуратурой России и даже вызвало необходимость обмена мнениями президента и канцлера.

Вернемся в 1944 год и отправимся вместе с транспортом, который увозил из Пскова иконы, в том числе Тихвинскую икону Божией Матери, в город Ригу, где наш знакомец Альфред Розенберг организовал перевалочный пункт для всего, что удалось вывезти с территории Советского Союза.

Рейхсминистр по Восточным территориям доктор Альфред Розенберг приезжает в свой родной город Ригу, чтобы порадоваться благополучному прибытию ценных церковных коллекций из России. К Новгородской, Псковской, Тихвинской коллекциям присоединились и «сокровища стеклянных ящиков» из Псково-Печорского монастыря.

В здании рейхскомиссариата в Риге прошла широко разрекламированная передача экзарху Русской православной церкви, митрополиту Сергию 1026 русских Библий, Евангелий, других церковных книг и рукописей из Новгорода. Ритуал завершился подписанием протокола, согласно которому ценности передавались во временное пользование.

Тихвинская икона оказалась на попечении рижского епископа Иоанна Гарклавса. Приемный сын Иоанна протоиерей Сергий Гарклавс вспоминает: «Сам Господь Бог избрал архиепископа Иоанна быть хранителем великой святыни. Мы знаем, что ничего не делается в этом мире без воли Божьей. Господь избрал его с определенной целью: чтобы сохранить эту икону. И вручил эту икону архиепископу Иоанну. И вот, когда беженцы эвакуировались из Латвии, одновременно вместе с беженцами также эвакуировался архиепископ Иоанн, и икона Тихвинская последовала вместе с ним. Она проделала долгий-долгий путь».

Далее владыка Иоанн и его приемный сын Сергий (тогда 15-летний подросток) отправились с иконой в сопровождении беженцев на корабле в Данциг. Впоследствии они оказались в Судетах, были в Праге, откуда перебрались в Германию, в зону оккупации американской армии, где и прожили четыре года в различных лагерях для беженцев. Архиепископ Иоанн служил молебны перед иконой, переходя из лагеря в лагерь, поддерживая тех, кто оказался вне родины. Слухи о том, что икона нашлась на территории американской зоны, донеслись до Москвы. Рассказывает историк Николай Никандров: «И наша разведка знала, где находится эта икона, и начиная с 47-го года запрашивала руководство военной комендатуры американцев, чтобы вернуть ее. Американцы уклончиво все время отвечали, хотя все знали, что она в лагере беженцев…»

На обращения представителей СССР о возвращении иконы американская сторона долгое время не реагировала, наличие иконы отрицала, а делегацию Русской православной церкви в зону своей оккупации не пустила. В 1948 году отец Гарклавс вместе с иконой переезжает в Америку. Министерство культуры дважды обращалось к Гарклавсу с просьбой сообщить о возможности возврата иконы в Россию. Гарклавс ответил: «Я со светскими институтами общения никакого не желаю поддерживать».

Архиепископу Иоанну Гарклавсу выпала честь быть хранителем русской святыни – иконы Тихвинской Божией Матери

Тогда Министерство культуры попросило Московскую патриархию отправить просьбу от своего имени. Ответа не было.

Но на следующий год, уже в 2001-м, Сергий Гарклавс со своим приемным сыном появился в Тихвине, и, осмотревшись, он дал понять, что икона вернется. Однако для этого было бы неплохо отремонтировать древний Тихвинский монастырь. Немедленно в монастыре начались ремонтные работы. Убедившись, что дело пошло, отец Сергий во время встречи с патриархом Московским в январе 2003 года дал согласие на возврат иконы. А дальше произошло то, что видели миллионы людей во всем мире. Телевидение подробно показывало этапы возвращения Тихвинской святыни в Россию.

• Прощальный молебен в Нью-Йорке.

• Прибытие иконы в Ригу.

• Икона выставлена на Красной площади.

• Торжественное богослужение в храме Христа Спасителя с участием патриарха.

• Крестный ход по Невскому проспекту.

• Богослужение в Казанском соборе и Александро-Невской лавре.

• Приготовление к приему многочисленных паломников в Тихвине.

• Прибытие иконы в Тихвин.

• Торжества в монастыре по поводу возвращения иконы.

• И вот кульминация торжеств – президент Путин посещает Тихвинский монастырь, чтобы приложиться к святой иконе.

И только жители Пскова до сих пор ждут, когда икона Тихвинской Божией Матери прибудет в еще один важный пункт военного маршрута – город Псков, где ее так радостно встречали и где она служила утешением жителям во время немецкой оккупации.

Глава десятая,
в которой мы узнаем, как гауляйтер Эрих Кох набежал виселицы и как страстно Ганс Франк любил картину Леонардо да Винчи «Лама с горностаем»

В предыдущей главе мы узнали:

– о долгом и трудном пути иконы Тихвинской Божией Матери

– и о ее триумфальном возвращении на родину.

Еще один персонаж нашей истории Эрих Кох – гауляйтер Восточной Пруссии и рейхскомиссар Украины. Позже Гитлер назначил Коха и гауляйтером Москвы, но, по известным причинам, приступить к своим обязанностям он не смог. Мы помним, какую роль сыграл Эрих Кох в разрушении Успенского собора в Киеве. Когда завершилась война, Кох исчез и объявился в 1949 году в Гамбурге, где англичане арестовали некоего майора Рудольфа Бергера. Оказалось, что это – сделавший пластическую операцию Эрих Кох, который тайно посещал свою жену на окраинах Гамбурга и стал жертвой своей любви.

За право судить Коха спорили Украина и Польша. После некоторого раздумья англичане выдали его Польше. Почти десять лет шло расследование, а в 1958 году в Варшаве состоялся суд. Коху вменялось в вину уничтожение по его приказу 72 тысяч поляков и 200 тысяч евреев, в том числе 10 тысяч детей. Кох постоянно ссылался на свое пролетарское происхождение и ничего не признал. В марте 1959 года он был приговорен к смерти. По польскому закону нельзя было казнить больного, и Коха направили в тюрьму Барчево, а поляки 28 лет терпеливо ждали, когда его здоровье улучшится.

Рассказывает польский писатель Рихард Бадовски: «Кох участвовал в судьбах Янтарной комнаты, и это – несомненно. Многие считали, что его помиловали, потому что он эту тайну должен был сообщить перед своей смертью. Никто точно не знает, почему Кох был помилован. Есть и такие догадки, что он участвовал в работе группы немецких экспертов, которые сопровождали Риббентропа в 1939 году, в августе, в поездке в Москву, когда был подписан пакт Риббентропа – Молотова. Он считал себя социал-демократом, а не национал-социалистом. И высказывался очень критически об олигархах, капиталистах, империалистах и понравился Сталину, но опять-таки нет подтверждения этому. Сталин подарил ему ружье инкрустированное, и после того как Коха поймали, был личный нажим Сталина, чтобы его помиловали».

Рассказывает Лион Чая, бывший директор тюрьмы, где содержался Эрих Кох: «Помню, как Эрих – его все так называли – обратился ко мне с предложением показать место, где спрятана Янтарная комната, в обмен на свободу. Тогда он поедет в Калининград и покажет это место, а я ему сказал: «Эрих, ты ведь не думаешь, что в польском правительстве сидят настолько глупые люди, что поверят тебе и выпустят, а ты сбежишь в свою Германию». Я вел с ним разговоры много раз и почти уверен, что Кох знал, где Янтарный кабинет, и спекулировал этим».

А вот и тюрьма, в которой Эрих Кох провел свои последние годы. Тихий маленький городок Ольштын.

Кох размышлял о мире, который лежал за стенами его тюрьмы.

Корреспондент, посетивший его в тюрьме, спрашивает:

– Как вы оцениваете эти 36 лет?

– Простите, как вы понимаете, это были годы, проведенные в одиночестве, в камере. За 36 лет, сидя в одиночке и наблюдая из своей ложи за театром жизни, я многое понял и особенно горд, что остался самим собой. Да, я попытался изменить мир, но не смог.

Гауляйтпер Эрих Кох по приговору Варшавского суда приговорен к смертной казни, но благополучно прожил в тюрьме еще 28 лет

Судить коллегу Коха – Ганса Франка, генерал-губернатора Польши, полякам, к сожалению, не удалось. Он сразу попал на скамью подсудимых главных военных преступников в Нюрнберге. Из документов Нюрнбергского трибунала:

В обязанности Франка входило обеспечение бесперебойной работы машины смерти. Надо сказать, что Франку это вполне удалось. В общей сложности было уничтожено шесть миллионов жителей Польши, из которых три – были евреями.

Вот фото: на виселице шестеро поляков. Рядом позирует улыбающийся немец. Исполнитель доволен – снимок и сообщение о награде посланы домой. Но, конечно, эта технология уничтожения была недостаточно производительной, и ведомству рейхсфюрера СС Гиммлера удалось внедрить высокоэффективную систему концлагерей. Один из них – Аушвиц, или Освенцим, – известен на весь мир. В январе 2005 года здесь собрались бывшие узники и руководители стран, пострадавших от нацизма. Все они надеются, что это никогда не повторится.

Гансу Франку выпала особо почетная роль. В Польшу, в Освенцим, поступали заключенные из всех оккупированных стран, но основные силы он, конечно, тратил на уничтожение поляков.

«…15 сентября 1939 года я получил задание принять на себя управление завоеванными восточными областями и чрезвычайный приказ беспощадно разорять эту область как территорию войны и как трофейную страну, сделать ее грудой развалин», – торжественно объявлял Франк о своей почетной миссии.

В первые же дни оккупации Кракова профессора Яггелонского университета получили любезное приглашение прибыть для беседы. Всех, кто приехал, отправили в концлагерь Заксенхаузен. Оттуда вернулись далеко не все.

16 декабря 1939 года генерал-губернатор Франк издал декрет о конфискации произведений искусства. В параграфе 3 говорилось: необходимо сообщать о любом частном и церковном художественном произведении с точным указанием вида, характера и количества. Сообщать обязан каждый, кто имел подобные произведения искусства на 15 марта 1939 года, имеет их сейчас или имеет право ими распоряжаться.

Огромная слабость Франка к произведениям искусства была общеизвестна. Франк стремился собрать в своей главной резиденции, каковой был Вавель (бывший королевский замок), и в Кшешовицах под Краковом, где у него была другая резиденция, произведения искусства самого высокого ранга. В конце концов, именно в Вавель попали три самые ценные картины, изъятые в Кракове из коллекции Чарторыйских. Эти картины уехали сначала в Берлин, а оттуда вернулись в Краков, но уже не в коллекцию Чарторыйских, а в Вавель.

В процессе уничтожения всего, что связано с польской историей и культурой, многие памятники были разрушены и уничтожены. Но одному памятнику повезло. Николая Коперника неожиданно объявили чистокровным немцем, и его культ активно внедрялся. Польскую надпись на постаменте сменили на немецкую. Однако через день неизвестные вернули польскую надпись. Немцы обиделись и в наказание приказали снести памятник Килиньскому – национальному герою Польши времен Костюшко. Памятник тщательно разобрали и увезли. Однако немедленно на фигуре Коперника появилась курица. Надпись гласила: «Лучше я буду висеть вверх ногами, чем кормить немцев своими яйцами. Польская кура».

Из дневника Ганса Франка. 4 ноября 1939 года, Берлин. Совещание с фюрером. О себе Франк пишет в третьем лице. «Фюрер обсуждал с господином генерал-губернатором общее положение, одобрил деятельность генерал-губернатора в Польше, особенно разрушение дворца в Варшаве и вывоз художественных ценностей…»

К докладу польского правительства на Нюрнбергском процессе был приложен список библиотек, музеев, книжных и иных коллекций, которые стали жертвой расхищения и разграбления. Интересно, что думает об отце сын Франка Николас: «Мой отец был высокообразованным человеком, он имел почетное звание доктора наук по юриспруденции, которое он получил в Веймаре. Он мог читать наизусть «Фауста» Гете и знал множество других стихотворений. Он был очень образованным немцем и одновременно жалким преступником».

Конечно, основное различие между Востоком – с одной стороны, и Западом – с другой, состояло в том, что Польша должна перестать существовать как страна, как нация. Должна перестать существовать и ее культура. Это была деятельность, направленная на уничтожение всего польского. Запад Европы немцами воспринимался совершенно иначе.

Впрочем, если посмотреть официальную немецкую хронику, жизнь Франка в Кракове, столице генерал-губернаторства, очень походила на цепь торжественных парадов, красивых сельских праздников, теплых встреч с радостными польскими селянами, которые забрасывали Франка цветами, вручали хлеб-соль. А он – в ответ – награждал их орденами и напутствовал на новые трудовые подвиги на благо рейха.

Вот он торжественно вручает путевку двухсоттысячному поляку, отправляющемуся на работу в Великую Германию.

Особенно тепло прошла встреча генерал-губернатора с тружениками Галиции. Обмен любезностями не уступал ритуалу дипломатического приема. В заключение выпили во здравие любимого фюрера.

Очень нежно относился Ганс Франк к искусству. Вот он открывает выставку современного искусства в Кракове. Нетрудно заметить, что он невольно, а может быть и сознательно, повторяет церемонию посещения выставок в Мюнхене, где Гитлер и Геббельс лично контролировали, куда идет арийское искусство. Конечно, выставка в Кракове помельче рангом, но и Франк – не Геббельс. Сама выставка – копия того, что было в Мюнхене. Для своих резиденций он украл из польских музеев наряду с картинами множество гобеленов, ценной столовой посуды, фарфора, ваз, подносов и блюд. Франк отличался необузданным тщеславием, и коллеги в насмешку называли его «королем Польши». Своим советникам он поручил выбрать из особого фонда, предназначенного для Линца, наиболее ценные изделия. В марте 1943 года Франк приказал отправить из Варшавы в Краков все первоклассные произведения. Можно сказать, что тем самым он спас варшавские ценности от уничтожения. Но он, конечно, хотел не этого. Франк делает вид, что его очень интересует это новое арийское искусство. Но ни один из экспонатов выставки нового немецкого искусства не попал в его личную коллекцию.

Симпатизировал Франк традиционной живописи, и неудивительно, что, едва приступив к своим генерал-губернаторским обязанностям, он сразу, как говорится, «запал» на одну из самых известных картин Леонардо да Винчи «Дама с горностаем». Картина принадлежала собранию музея Чарторыйских, там были еще два заслуживающих внимания Франка полотна – «Портрет молодого человека» Рафаэля и картина Рембрандта «Гроза». Вместе с другими ценностями картины были реквизированы и услаждали взор генерал-губернатора, которому после акций по уничтожению врагов рейха, несомненно, нужна была релаксация. Позднее Франк распорядился переправить «Даму с горностаем» в свой замок под Краковом для украшения личной выставки, устроенной в марте 1943 года в Вавеле. В резиденции Франка сейчас престижный ресторан. Сегодня здесь можно пообедать в зале, где губернатор принимал своих гостей.

Князья Чарторыйские владели домами в Париже, Лондоне, Кракове, Сеняве, где находилась большая коллекция картин. Род Чарторыйских был знатен и близок к королевскому двору. Один из Чарторыйских, князь Адам, дружил с тогда еще молодым русским царем Александром I. Дружба была очень доверительной, но когда Александр узнал, что Чарторыйскому очень нравится его жена Елизавета Алексеевна, то дружба сразу расстроилась.

Сегодняшние члены семьи Чарторыйских – Адам-Кароль и его дочь Тамара – живут в Лондоне и не вмешиваются в дела музея Чарторыйских. Может быть, именно за это президент Польши Лех Валенса в 1992 году вручил Адаму-Каролю орден.

Когда мы были в музее Чарторыйских и спросили, к кому следует обратиться, если вдруг захотим приобрести «Даму с горностаем», сотрудники музея с ответом затруднились. Никто не знает, кому сегодня принадлежат картины музея.

Поклонник «Дамы с горностаем» Ганс Франк. Приговорен Нюрнбергским трибуналом к повешению

«Дама с горностаем» – это история трогательной любви бессмертного художника к юной фаворитке миланского двора Чечилии Галлерани. Таинственно-привлекательная, она обладает особым магнетизмом необычайного движения. Но что придает облику молодой дамы эту колдовскую живость? Улыбка. Вглядитесь пристальней в тонкие, одухотворенные черты дамы, в ее осанку, полную достоинства, в ее строгую, но изящную одежду – и перед вами мгновенно предстанет Ренессанс с его великолепными творениями гениальных мастеров. За пять веков картина побывала в руках многих коллекционеров, в самых престижных галереях. Удивительно ли, что Франк попал под магнетизм шедевра Леонардо да Винчи и не остановился перед должностным преступлением, обокрав любимого фюрера.

Рассказывает сотрудник музея Чарторыйских Януш Валек: «Я полагаю, эти картины привезли в Краков, может быть, и потому, что Франк был человеком безумно честолюбивым. Он хотел любым способом произвести положительное впечатление на поляков, хотя и осуществлял такие страшные преступления. Это было созданием видимости, так же как и посещения музеев гитлеровскими сановниками, в частности самим Каэтаном Мюльманом, который прибыл по собственной инициативе.

Такой же акцией напоказ был и приезд в сентябре 1940 года представителя Мюльмана Вернера Куглиха. Это, – показывает хранитель накладную, – оригинальный документ, подписанный Вернером Куглихом и тогдашним директором музея Стефаном Комарницким, научным работником. В нем упомянуты три картины: «Дама с горностаем», пейзаж «Буря», приписываемый Рембрандту, и «Портрет молодого человека» Рафаэля.

В апреле 1946 года в Краков прибыл специальный поезд, на котором привезли алтарь Мариацкого костела и множество произведений искусства, в том числе две картины – «Даму с горностаем» и картину Рембрандта. Возвращение этих картин было большим успехом, но огромной трагедией была утрата картины Рафаэля.

Сейчас в музее висит пустая рама: музейные работники, если у них нет абсолютного доказательства, что украденное произведение искусства уничтожено, продолжают верить: оно где-то существует. Картина, считающаяся одной из важнейших, какие были в польских собраниях, хорошо известная всем людям, не могла так уж абсолютно исчезнуть. Должно быть, к этой картине был особый интерес, и не исключено, что она попала в руки какого-то частного коллекционера».

Первые сведения о «Даме…» сообщил Кароль Эстрейхер, профессор истории искусств Краковского университета. В годы войны он служил майором в созданной в Англии Польской армии. В 1944 году профессор Эстрейхер издал в Лондоне книгу «Потери польской культуры», где опубликовал список произведений искусства, похищенных нацистами из Польши. После войны ему поручили розыск сокровищ. Он обыскал роскошную виллу Ганса Франка в Баварии, где среди других картин обнаружил «Даму с горностаем» Леонардо и «Грозу» Рембрандта. Картина Рафаэля бесследно исчезла.

Озеро Шлирзее. Здесь находится бывшая вилла генерал-губернатора. Но неподалеку – более интересное здание, где и произошла знаменитая «ночь длинных ножей». Фюрер расправился со своим соперником Ремом.

В Нюрнберге американский прокурор полковник Стори заявил, что отдел памятников культуры, искусства и архивов штаба 3-й американской армии обнаружил в доме Франка, неподалеку от Мюнхена, прекрасно изданный каталог, где перечислялись и описывались украденные художественные ценности. Во введении подробно рассказывалось, как именно действовали сотрудники Франка по реквизиции ценностей. В Нюрнберге же штандартенфюрер СС Каэтан Мюльман показал под присягой, что все похищенные в Польше предметы искусства остались бы собственностью Германии, если бы она выиграла войну.

В октябре 1944 года в Варшаве появился оберштурмфюрер СС Арнхардт из Мюнхена. Он заявил, что имеет особое поручение Гитлера вывезти в Германию все оставшиеся в Варшаве ценности.

Профессор Лоренц вспоминает: «Арнхардт заявил мне, что ему не нужны никакие разъяснения или указания, ибо сам он прекрасно разбирается в искусстве… Он грубо заявил мне, что его совсем не интересует, к какому веку или какому стилю относится то или иное произведение. Самое важное – нравится ли ему данная вещь или нет. Этот человек не имел ни малейшего понятия об искусстве, а в истории разбирался хуже, чем школьник. За 45 минут Арнхардт просмотрел и отобрал более тысячи картин. При этом ящики с картинами просто переворачивались или сбрасывались с верхних полок. Все, что ему не показалось, было разодрано в клочья, было разбито много античных ваз, керамики, уничтожено много акварелей. 9 октября 1944 года в Германию был отправлен транспорт, в котором было 17 ящиков и металлических коробок с изделиями из терракоты, рисунками, графикой, скульптурами, тканями, гобеленами, предметами из бронзы, церковной утварью. 11 и 12 октября Арнхардт продолжил вывоз ценностей. 16 октября Арнхардт приказал сжечь ценнейшее достояние польской культуры – библиотеку Залуцких. Вместе с ней погибли библиотека Красиньского и городской архив. В конце 1944 года остатки ценностей были отправлены из Кракова. Коллекция фламандских гобеленов из Краковского замка вместе с рукописями Шопена на специальном транспорте добралась через Румынию до Франции. А оттуда через Англию в Канаду. После войны в результате длительных переговоров только в 1966 году правительство Канады вернуло Польше гобелены».

Ганс Поссе неоднократно приезжал в Польшу. 14 декабря 1939 года Поссе сообщал рейхсляйтеру Борману, что с 25 ноября по 4 декабря он находился в Кракове и Варшаве, чтобы иметь возможность доложить о характере и количестве конфискованных произведений искусства. В своем докладе Поссе подробно описывает, как «формировались поезда с конфискованными произведениями искусства из публичной, частной и церковной собственности», обещал вновь вернуться в Краков, чтобы иметь «полную картину относительно всех польских художественных ценностей».

Поссе с энтузиазмом взялся за свое новое задание и решительно распоряжался бывшей еврейской собственностью, не задумываясь о законности этих акций. В декабре 1939 года он писал рейхсляйтеру Мартину Борману:

Государственная картинная галерея Дрезден.

Директор. Дрезден – А1, 14 декабря 1939 г

Господину рейхсляйтеру Мартину Борману,

Берлин,8 Вильгельмштрассе, 64.

Глубокоуважаемый господин рейхсляйтер! Докладываю, что с 25 ноября по 4 декабря я находился в Кракове и Варшаве, выполняя данное мне поручение сообщить о характере и количестве конфискованных произведений искусства. Соответствующее сообщение я прилагаю к этому письму.

К сожалению, у меня не было возможности явиться с докладом к господину генерал-губернатору имперскому министру доктору Франку, так как он, возвратившись в Краков после поездки по генерал-губернаторству, неожиданно вновь уехал, когда я вернулся из Варшавы. Все же я имел возможность многократно беседовать с господином помощником статс-секретаря доктором Мюльманом.

Заметим, что Мюльман столь значительная фигура в нашей истории, что даже на Нюрнбергском процессе ему уделялось особое внимание.

Затем я посетил Вену и, насколько допускали меры по сохранению ценнейших экспонатов, продолжил прерванный войной осмотр конфискованных произведений искусства… Между тем к конфискованным коллекциям добавились новые, например собрание Бонди и собрание польского графа Ланцкоронского, содержащие, помимо произведений итальянской живописи раннего периода, античные произведения из мрамора.

В настоящее время эти коллекции, наряду с богатым фондом только что взятых на учет художественных ценностей из еврейской собственности, осматриваются, инвентаризуются и приводятся в порядок ведомством по охране памятников. Эта работа должна быть завершена в ближайшие недели, так что я могу на протяжении января просмотреть и эти фонды, подготовить предложения об их распределении и соответственно приобретении наиболее значительных произведений для Линца.

Результат этой работы представляется чрезвычайно многообещающим и будет иметь большое значение именно для музея искусств в Линце.

Далее я прошу дать указание службе безопасности в Вене, чтобы немедленно приступили к работе в обоих еще не обработанных помещениях дворца Ротшильдов в Терезианумгассе – так называемом Гаагском салоне и Музейном зале. Здесь имеется ценная старинная облицовка стен и кожаные обои, готический камин из дикого камня, камин в стиле эпохи Возрождения. Ренессансные дверные арки и двери; изъятые части интерьера, которые будут использованы позднее, пока что следует передать на сохранение центральному складу Музея истории искусств в Новом замке. По словам господина государственного комиссара доктора Платтнера, от министерства по делам воспитания, культуры и народного образования поступит соответствующее ходатайство.

Как я узнал в Вене, еще не урегулирован вопрос об уплате налогов имперскому министерству финансов за художественные ценности обеих ротшильдовских коллекций. Представлялось бы правильным, избегая больших налоговых затруднений, освободить посредством предписания фюрера все художественное достояние Ротшильдов, учитывая общеполезную цель его использования, от налогового обложения. Позволю себе указать на поступивший 26 октября рапорт директора доктора Дворжака от 23 октября.

И, наконец, сообщаю, что господин старший врач доктор Рихтер, профессор Грейсвальдского университета и дивизионный врач в Варшаве, просил меня сообщить Вам, что он обнаружил в Польше очень интересные документы, относящиеся к личности нашего Роберта Коха, и хотел бы передать их Вам или фюреру. Хайль Гитлер!

Весьма преданный Вам Г. Поссе

Министерство финансов империи следовало чиновничьей инструкции и по глупости требовало налоговую доплату за перешедшие в собственность рейха коллекции Ротшильдов. Поссе точно рассчитал, что фюрер своим указом отменит налог – ввиду общей значимости приобретений.

«Король всех черных рынков» Геринг тоже не дремал. Некто Палециойкс, подчиненный Франка, писал 4 мая 1943 года: «Сегодня меня посетил доктор Цюльх из дирекции музеев генерал-губернаторства, чтобы сообщить мне, что господин статс-секретарь доктор Мюльман сообщил ему по телефону, что шедевр Ватто «Портрет польки» преподнесен им, статс-секретарем д-ром Мюльманом, в подарок рейхсмаршалу и что теперь эта картина находится в руках Геринга».

Гитлеру Мюльман преподнес рисунок Бамбергского алтаря, сделанный Витом Ствошем, представляющий огромную ценность.

Существует ряд каталогов, в которые включены ценности «второй категории». В одном из них – Государственное собрание монет Варшавы, которое сами гитлеровцы оценили в 100 тысяч злотых. В апартаментах генерал-губернатора в Вавеле была найдена папка «Новый немецкий город Варшава» – проект нового города, которому отводилась судьба немецкого провинциального городка. Оставалась лишь небольшая часть старых зданий, которые немцы считали памятниками немецкой архитектуры.

Но чтобы реализовать этот план, предстояло еще много потрудиться.

Варшава. Немцы тщательно разрушали Королевский дворец и к 1944 году уничтожили его до основания

Уже в первые дни от воздушных налетов серьезно пострадал Королевский замок в Варшаве. Франк оповестил о разрушении дворца и сам подал знак к дальнейшему разграблению, сорвав 10 октября 1939 года серебряных орлов с королевского балдахина. Несколько недель подряд срывали со стен и уносили драгоценную деревянную и ковровую обшивку, ломали камины и облицовку из мрамора, разбивали паркетные полы, каменные плиты, деревянные панели на лестничных клетках, срывали крышу и потолки, выламывали железные балки. Внутреннее оборудование замка было полностью разграблено. Одновременно велась подготовка к взрывным работам. Однако от взрыва отказались, согнали сотни евреев с кирками и топорами под командой немецких надсмотрщиков и приказали им разрушить замок.

В 1943 году гитлеровцы взорвали те городские районы Варшавы, куда с августа 1940 года согнали примерно 400 тысяч евреев. А все, что осталось от Варшавы, было варварски уничтожено после восстания, поднятого доведенными до отчаяния варшавянами в августе 1944 года.

В отместку Гитлер отдал Гиммлеру приказ сровнять Варшаву с землей. Вермахт взорвал руины Королевского замка. Уцелели только фундамент и подземные помещения. Перед уходом немцы окончательно разрушили Королевский замок. После освобождения варшавяне разбирали завалы, пытаясь сохранить то, что было раньше в стенах музея. Найденные ценности были выставлены в Национальном музее.

Многие годы Польша не могла себе позволить расходы на возрождение символа своего государства. В начале 70-х годов начался сбор пожертвований. На площади у Королевского замка были выставлены урны для сбора средств. Средства собирали на заводах, фабриках, жертвовали крестьяне, католическая церковь. От всех немцев торжественно бросил монетку лидер ГДР Эрих Хоннекер.

Фельдмаршал Геринг демонстрирует любимому фюреру свою радость от общения с новым арийским искусством, но в его личной коллекции была лишь классика

Чтобы как-то компенсировать утраты, многие музеи подарили замку картины и предметы обстановки. К счастью, кое-что сохранилось, ибо часть экспонатов была вывезена еще до войны в Канаду. Канадцы не сразу, но все-таки вернули ценности. Возвратились картины Яна Матейки, Каналетто. Заново отлили колокола для колокольни замка, которые немцы увезли в Германию и переплавили на орудия. Две картины были обнаружены в Царском Селе.

Вспоминает директор музея-заповедника «Царское Село» Иван Саутов:

«В 88-м году мы с моим коллегой Знаменовым Вадимом Валентиновичем были приглашены в Королевский замок в Варшаве. И директор Королевского замка Александр Александрович Гейштер, приглашая нас, преследовал определенную цель, все время обращал наше внимание, что вот этот гарнитур – у него на временном хранении из Голландии, вот эта живопись – у него на временном хранении из Франции. Поскольку сегодня идут поиски подлинных коллекций дворца, это сложная задача. И в конце он нам вручил ксерокопии путеводителей каталога по Королевскому замку 37-го года. «Может быть, в ваших фондах могли оказаться вещи из Королевского замка?»