Текст книги "Нескучные похождения советского моряка"

Богатый улов

Промысел в Южной Георгии был просто поразительный!

В центре, на траловом мешке, сидит Юрий Чернов.

Час траления и вот тебе тридцать тонн отличнейшей рыбы. Десять рыбин – ведро икры!

Юрий Чернов – старшина палубной команды (за траловой лебедкой).

Размеры траулера позволяли морозить 60 тонн рыбы в сутки. Стоило поднять только два трала и «спи спокойно».

Однако руководство тралового флота, да и всей страны, требовало добывать. все боле и больше.

Прямо все как в сказке «Золотая антилопа». Еще, еще, еще…

Чернов с мастером траления чешут «репу», как разместить улов.

Через много лет, на заслуженном отдыхе, Чернов рассуждал:

– Вот так, за восемь лет почти полностью была уничтожена популяция этой ценнейшей рыбы – нототении. А большие начальника получали ордена и даже звания Героя социалистического труда.

Но, если рассуждать объективно, то время в стране все еще было тяжелое. В магазинах Советского Союза рыбы было много, причем, разных видов. И стоила она очень дешево. Во много раз меньше мяса. Что позволяло многим многодетным семьям, а тогда таких было много, свести концы с концами. И даже сэкономить деньги на другие покупки.

В истории много примеров, когда представители фауны Севера выручали жителей страны. И за это им особенная благодарность!

Комментарии Лома:

На набережной Архангельска стоит необычный памятник. Установлен в честь тюленя.

Надпись гласит – «О, сколько ты народа спас от голода и холода».

В годы Великой отечественной войны, Архангельск стал вторым после Ленинграда городом СССР по смертности от голода. Для того, чтобы как-то выживать, архангелогородцы организовали экспедиции по охоте на тюленя в Белом и Баренцовым морях.

В ход шло все – мясо, жир, шкуры. Добытый жир, кроме того, отправляли в Ленинград, а моряки использовали его для смазки орудий.

В Мурманске установлен памятник треске.

Треска почитается не просто, как один из основных промысловых товаров. Для мурманчан – треска спасительница. В тяжелые времена треска не дала горожанам умереть с голоду.

На ум приходят фразы из фильма «Республика ШКИД»:

– Издыхаю! На рыбьем жиру, на свеженьком!

Или:

– Чем пахнет?

– Тюлений жир. Дефицит.

– Так. Тогда вот что, готовьте 60 порций.

– Ой, да у нас всего лишь шестнадцать деток.

– Ничего, пусть пока отъедаются.

А в Кронштадте – скульптурная композиция в честь маленькой рыбки – колюшки. Не путать с корюшкой. В годы блокады Ленинграда, спасшей от голодной смерти тысячи жителей города.

Веселые соседи

Самым большим развлечением для моряков на промысле, были незваные гости – морские львы и пингвины.

Если пингвины забирались на судно по траловому мешку, то морские львы, увлекшись охотой за рыбой, сами попадали в трал.

На палубе они никого не боялись. Разгуливали, как у себя дома.

Наевшись рыбы и отдохнув, прыгали за борт.

Неожиданная находка

На подъем трала собирались все свободные от вахты. Авральная работа. Успевай только поворачиваться.

Комментарии Лома:

«Аврал в переводе с английского означает команду – „все наверх!“. На парусном флоте к авральным работам относили постановку и уборку парусов, постановку и снятие корабля с якоря, спуск и подъем шлюпок, швартовку судна».

Со дна, в трал могло попасть все что угодно. Однажды выловили коробку с баночным пивом. Многие морячки обрадовались, но старпом выкинул ее за борт. И правильно сделал. Болгары подняли что-то подобное, вскрыли, попробовали и трое отравились. Один потом умер. Отправился в родную Варну в морозильной камере.

К родным берегам

В августе траулер «Онекотан» взял курс на родную гавань.

В это время супруга Юрия – Чернова Лариса заканчивала учебу. Чернов отправил от «Севрыбы» отношение, и жену распределили в Мурманскую область.

Когда проходили Нордкап (мыс на острове Магерейа на севере Норвегии), Юрию пришло радиосообщение. Он попросил зачитать его по громкой связи, что послушать в своей каюте. Но радист понял буквально включил звук на все судно.

Текст был простой – «Нахожусь в Апатитах. Жду». Но хохот на судне разразился гомерический. Когда боги хохочут, на земле случаются землетрясения. А когда моряки – наверное, шторм. Траулер точно закачало.

Конечно, каждый человек думает в меру своей испорченности. Но в данном случае, смех был связан со следующими обстоятельствами.

В пригороде города Апатиты находится областной психоневрологический диспансер. И когда, с кем-то на судне происходило что-то подозрительное (в смысле психического состояния), ему предлагали Апатиты. Все-таки 6 месяцев в море – срок большой и не все его выдерживали.

Но, Лариса Чернова об этом не знала. Да, и зачем здоровому человеку этим заморачиваться.

Жилищный вопрос

В начале сентября пришли в Архангельск.

Юра получил аванс, взял заграничные подарки для жены и вылетел в Мурманск. А уже оттуда – в Апатиты.

Где искать супругу не представлял. В радиотелеграмме об этом ни слова.

Решил обратиться в отделение милиции. В дежурной части внимательно выслушали, немного посмеялись, но помогли. На машине подбросили в Городское отделение народного образования. Там Чернов узнал в какой школе работает Лариса. Недалеко находился и дом, в котором молодой преподаватель получила комнату.

Юра, отдохнув на раскладушке, решил обзавестись мебелью. Все делал в авральном режиме. В Апатитах, в мебельном магазине, ничего кроме торшеров не было.

– Как люди живут? Мама родная! – рассуждал вслух.

Продавцы посоветовали съездить в соседний Кировск. Что Юра и сделал. Хорошо, что не далеко. Всего 15 километров.

Купил диван, стол, два стула и обратно на попутке.

Такие были времена. Жизнь не давала расслабляться.

Соседи по коммуналке были в шоке от такой расторопности моряка.

Вечером из школы пришла супруга. Открыла дверь и сразу захлопнула. Подумала, что попала в чужую комнату.

Вот так начиналась семейная жизнь четы Черновых.

Пора определяться

А через два месяца снова по морям и океанам и до мая месяца на промысле. Затем все лето в отпуске.

В конце августа Чернов встал в резерв, и тут оказалось, что в семье ожидается прибавление.

В ноябре у Юры заканчивался контракт и надо было решать, что делать дальше. Выбор простой – или семья, или опять в моря.

Свой выбор Юрий Чернов сделал.

Кок

Практика на самоходной барже «Запорожье», после года обучения в Саратовском речном училище, завершилась в ноябре 1964 года.

Судно загнали в Балаковский судоремонтный завод. Провели полную зачистку машинного отделения. Работа грязная и очень трудоемкая.

Юрий Чернов еле-еле отмыл руки от мазута и масла.

Но был доволен. По результатам навигации получил на руки 400 рублей. Деньги по тем временам очень хорошие. Можно было спокойно купить мотоцикл «Ява» с коляской.

(«Ява» – производилась в Тинец-над-Сазавоу (Чехословакия). Название мотоциклов «Ява» является сокращением от имени владельца фабрики Франтишека Янечека и названия фирмы «ВАндерер», у которой предприниматель купил оборудование.)

А самое главное, благодаря практике, повидал всю Волгу от Астрахани до Москвы и выше – до Рыбинска. Всю Каму от Казани до Чермоза. А это далеко выше Перми. Походил по Дону – от Волгограда до Азова.

И при этом начальство доверяло практикантам самостоятельную вахту на руле, да и в машинном отделении.

Все это вселяло уверенность в правильности выбранной профессии.

Правда не обошлось и без курьезных случаев.

При отходе в первый рейс на Волгоград, предстояло закрыть трюма крышками. А они размером в шиферный лист – метр на полтора. И очень тяжелые. Всего трюмов четыре и закрывая последний, у напарника один угол крышки сорвался. И как результат – Чернову повредило указательный палец на левой руке. Полностью сорвало ноготь.

Конечно было больно. Но Юра терпел. Рану ему засыпали порошком, сделали укол и спели, немного перефразируя, известные слова: «Ведь ты моряк, Юра! Моряк не плачет, и не теряет бодрость духа никогда!»

От работы, конечно, не освободили. На счету каждый боец.

Но поскольку на судне не оказалось штатного повара, то есть Кока (он должен был сесть только в Волгограде), то капитан попросил Юру заняться камбузом.

Комментарии Лома:

«Что на судне столь архаично и мало подвержено влиянию прогресса? Это камбуз! Камбуз и Кок были во все времена.

Камбуз – помещение, оборудованное соответствующим образом и предназначенное для приготовления пищи.

Кок – повар на судне. Слово голландское, произошло от варить, печь, жарить.

Огонь, котел, и человек, который в таких условиях должен обеспечить горячим питанием банду головорезов.

Продукты на самоходке были в достаточном количестве. Предстояло придумать, как из них приготовить первое, второе и третье.

Юра начал с компота. Или как его еще называли дома – взвара. А на первое наметил рисовый суп. На плиту поставил малый лагун с водой.

Комментарии Лома:

«Лагун – на флотском сленге обозначает большую кастрюлю. Чумичка – поварешка».

Заложил в него картошку, а минут через двадцать, бахнул рис, не жалея. Так сказать, от души!

Варево начало кипеть. Юра не успел поработать чумичкой, как рис полез через край.

Пришлось схватить второй лагун и начать переваливать рис туда.

В конечном результате получился не плохой обед. На первое супец с рисом и тушенкой. На второе – рисовая каша. Особенно удался компот.

Правда, кое кто из команды поинтересовался, есть ли у Чернова в роду китайцы?!

И на тот момент он был не далек от истины.

Слова о китайской родне всколыхнули в моей памяти эпизод из далекого детства.

Когда в 1947 году в Китае была объявлена республика, Мао Цзэдун всеми силами стремился к сотрудничеству с Москвой. В том числе из-за своего собственного фанатизма к Сталину.

Чуть не каждый день, из репродукторов неслась песня композитора Мурадели на стихи Вершинина «Москва – Пекин»:

«Русский с китайцем братья навек,

Крепнет единство народов и рас.

Плечи расправил простой человек,

Сталин и Мао слушают нас…»

С 1953 по 1956 года ежегодно в Китае находились более шести тысяч советских ученых и 85 тысяч разного рода технических специалистов.

В 1954 году Никита Хрущев посетил Китай, где Мао попросил СССР о помощи в создании ядерного оружия. И в 1955 году было заключено соглашение о разработке в Синьцзяне урановых рудников.

Много китайцев, в то время, находилось и в СССР. Вероятно, прибывших по обмену.

Вместе с моим отцом Черновым Василием Максимовичем, работавшим на автобазе Экспериментального завода «Металлист», трудился крановщиком настоящий китаец. У него был сынок, с которым я и брат Михаил дружили. Ходили по территории завода, поскольку в семейном общежитии там и жили, и распевали о вечной дружбе народов.

Это было примерно в конце 1955 года.

Потом отношения с Китаем изменились. Произошло это после закрытия 20 съезда КПСС, прошедшего с 14 по 25 февраля 1956 года, в ходе которого Хрущев осудил сталинские репрессии, что привело к постепенному ухудшению отношения с Китаем, где Сталин чтился наравне с Мао.

В это же время исчезли друзья семьи. Видно уехали на родину.

Но отец продолжал интересоваться Китаем. Регулярно покупал журнал «Китай». Большой как «Огонек», красочный. Хорошо помню картинку из журнала, как Мао переплывает реку Янцзы, в окружении трудового народа.

Так что оставалось только выучить язык…

Гюйс

 
«Защити меня от фальшивых моих
друзей, а от явных врагов я и сам сумею
себя защитить».
Александр Македонский.
 

Кто из ребят в детстве не мечтал о море? Таких, наверное, очень мало. Морская романтика. Приключения. Жизнь полная опасности. Настоящая мужская работа.

Часто думал об этом и Юра.

Возможно на выбор профессии послужили рассказы двоюродного дядьки Чернова Алексея Николаевича, воевавшего в составе 73 Морской бригады Ленинградского фронта. Или пример двоюродного брата Чернова Владимира, служившего четвертый год на Черноморском флоте. А скорее всего книги на морскую тематику, которые массово издавались в Советском Союзе, самой читаемой страны в мире. И которыми зачитывался паренек, забравшись в сено на чердаке дома.

Но так или иначе, в 1963 году, прямо со школьной скамьи, Юра поступил в Саратовское речное училище. Учился хорошо. Успевал по всем предметам и с Красным дипломом в 1965 году распределился в Волжское объединенное речное пароходство.

Но ровно за год до окончания училища, произошел случай, который юный курсант запомнил на всю жизнь.

Летнюю практику, вместе с товарищем, проходили на самоходке «Запорожье», другими словами – самоходной барже. На судне 12 членов экипажа, в том числе капитан, штурман, боцман, кок, мотористы и практиканты, которые делили одну ставку на двоих. Жить на что-то надо было, совершать мелкие покупки – от носков до одеколона.

Самоходка перевозила любые насыпные грузы – соль, песок, зерно, уголь. Вот как раз за углем и шли в очередной раз в городок Усть-Донецкий Ростовской области.

Места живописные. Река Дон и впадающий в него Северский Донец. По берегам сосновый лес – «легкие» Ростовской области.

Пока баржа загружалась, вчетвером решили сходить на берег развеяться. В местном ДК намечались танцы. Быстро привели себя в порядок, погладили форму и вперед.

Юре приглянулась стройная, черноглазая девушка. Успел потанцевать два раза, когда подошли местные – шахтеры и работяги с судоремонтного завода.

– Пойдем выйдем. Поговорить надо!

– Ну, пойдем…

На улице окружили девять человек. Никто ничего не говорил. Юра отбивался как мог. Досталось хорошо. Сильно опухло правое ухо, немного повреждена губа, синяки. Однако больше всего переживал за сорванный гюйс. Новенький, хорошо отглаженный, с двумя стрелками. Особый шик в ношении формы.

Интересна история возникновения гюйса. В старину матросам предписывалось ношение напудренных париков и намасленных косичек из конского волоса. Косички пачкали робу и матросов за это наказывали. Кто-то придумал подвешивать под косичку кожаный лоскут, который со временем превратился в синий воротник.

К вечеру Юрий добрался до судна. Сидел, «зализывал» раны, приводил в порядок форму.

А ближе к ночи подтянулись остальные.

– А ты куда пропал? – сделали удивленные лица. «Мы и не заметили».

– Да ладно, проехали…

– Слушай, давай возьмем ребят с других судов и пойдем разберемся!

– Чего сейчас кулаками махать! Сказал же проехали! А про себя подумал: «Не заметили они… Как же! Сделали вид, что не видели… Да… С такими друзьями рассчитывать можно только на себя!»

Что в дальнейшем и делал. А вскоре подошел призыв на срочную службу. Северный военно-морской флот.

После службы ходил на гражданских судах. Именно ходил. Если кто-то среди бывалых моряков скажет, что где-то плавал, ему быстро и доходчиво объяснят, кто ходит и что плавает. Так что, остановимся на слове «ходил».

Почти все моря и океаны, заливы и проливы пробороздил. И стран повидал не мало.

А дома еще долго хранились гюйс и бескозырка, как напоминание о веселой молодости.

Пифия

1968 год. В поезде Мурманск – Москва у окошка сидел задумчивый молодой морячок. Про себя рассуждал о превратностях судьбы: «Интересно жизнь устроена. Когда уходил служить, обещали ждать аж три подружки. Чуть ли не каждый день писать письма. Но прошло полтора года и уже никто не писал. Двое быстренько вышли замуж. А одна была вся в искусстве. Но тоже перестала писать. Наверное, некогда было. Да, в принципе, и винить то некого, да и не за что. Жизнь одна. Здесь важно не ошибиться. Найти свою половинку, чтобы потом не жалеть».

Поезд пассажирский, вагон плацкартный. Билет Юрий приобрел по воинскому требованию до Саратова, с пересадкой в Москве. Служба на Северном флоте закончилась. Три с половиной года не был дома. Соскучился по родным. Но сначала решил ненадолго остановиться в столице, проведать двоюродных братьев. Старший Михаил уже учится в Высшей школе КГБ СССР, младший Виталий – в девятом классе. Сходить с ними погулять на ВДНХ, поесть мороженное, пирожки с повидлом по 5 копеек. Хотя ребята взрослые. Можно и пивка попить с горячими, сочными сосисками местного производства.

Еще будучи школьником, приезжал на каникулах в Москву, и гуляя по выставке, видел, как делают из настоящего мяса сосиски в цеху цокольного этажа павильона Мясной промышленности. Через застекленные окна ребята наблюдали весь процесс производства. Рядом, в летнем кафе, их можно было попробовать.

От этих мыслей на лице появилась улыбка.

– Милок, а ты значит на побывку едешь? – вывела из задумчивости странная старушка расположившаяся, напротив. Взгляд очень внимательный. Так и проникает в душу.

– Да нет мать, насовсем. Отслужил.

Вагон плавно покачивался. Колеса на стыках постукивали: «Домой, домой, домой, домой…»

Попутчица, неназойливо, увлеченно расспрашивала и очень заинтересованно слушала ответы. Юра, как-то незаметно для себя, поведал о службе на Севере, о не дождавшихся подружках, о том, что сначала заедет в столицу развеяться. А уж потом к родителям, домой.

– Нет милок, это неправильно. Дома тебя заждались. Ты давай– ка сразу езжай к родителям. И будет тебе счастье! Вот попомни мои слова!

Старушка еще долго продолжала рассказывать что-то важное о жизни. Юрий слушал в пол уха, убаюканный мерным постукиванием колес. И не заметил, как прямо в поезде перекомпостировал билет, сразу до Саратова, без длительной остановки в Москве.

Немного расстроенный, что не удалось, как следует погулять в Москве, морячок стоял на перроне Павелецкого вокзала, ожидая объявления посадки. Посмотрев в очередной раз на табло, перевел взгляд вдоль перрона и замер.

Как потом вспоминал: «И вот стою я у вагона. Смотрю в сторону вокзала. И вдруг, как поется в песне Леонидова – «Она прошла, как каравелла по зеленым волнам. Прохладным ливнем после жаркого дня…»

К вагону подходит Лариса. Девушка, с которой Юра встречался перед службой. Стройная, улыбающаяся, в зеленом плаще из балоньи, который ей очень шел. Оказалось, Лариса возвращалась с экскурсии из Ленинграда. И сразу все чувства к этой девушке вернулись с новой силой. И закрутилось… И понеслось…

Вот так бабка – ведунья! Прямо Пифия – жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дельфах!

Прошло много-много-много лет…

«А вот интересно, если бы не та пожилая женщина из далекой юности, которая убедила меня изменить маршрут, как бы сложилась моя жизнь?» – рассуждал про себя Юрий Павлович.

«С кем бы я ее прожил? Лучше или хуже? Счастливей или нет?»

Когда-то смотрел фильм о существовании параллельных миров. И один и тот же человек там проживал разные жизни.

«Нет, я конечно нисколько не жалею. Есть некоторые мелкие обиды, на которые в молодости не обращаешь особого внимания. А сейчас, в старости, вспоминая их, переживаешь как-то болезненно. Но это действительно мелочи. Все сложилось, можно сказать, удачно. Дети выросли в любви. Выучились. Создали свои семьи. Как сказали бы в далеком советском прошлом – достойные члены общества. Многие старики могут о такой жизни только мечтать. Жаль только жизнь одна. А вот все-таки? А вот если бы?..»