Текст книги "Ритуал"

– Кэйт… Кот! – я прекратил поток ее вопросов поднятой рукой. – Я не вполне понимаю, что ты сейчас говоришь, к тому же ты возбуждена и напугана, а я пытаюсь спасти наши жизни. Поэтому давай мы сейчас все это отложим, ладно? До приезда в город. Пожалуйста! И так все не очень хорошо, мягко говоря. А там уже и поговорим в спокойной обстановке, да?

Болтая, я тронул машину с места и влился в едва ползущий поток движения. Проехал так метров сто, выматерился. Вытащил из бардачка мигалку, прилепил ее на крышу и врубил. Спереди и позади тут же загудели клаксоны возмущенных водителей, но я, не обращая на них внимания, выехал на встречную полосу.

Надо же, не хотел сегодня встречаться с начальством, а придется. Теперь, когда у меня фактически на руках доказательства инсценировки убийства Линькова, ему не отвертеться! Придётся выделить его дело в отдельное производство.

Девчонку бы еще куда-нибудь пристроить. Не тащить же ее к Лхудхару, у меня-то иммунитет, а ее орк на раз-два вскроет. Может, к матери забросить? Не, не хватало еще ее в это втягивать! Кто может быть достаточно надежен, но с кем меня вряд ли свяжут? Может, Сергей? Мы с ним учились вместе, он не болтлив, должен мне не одну услугу, и на него никто не подумает, так как мы почти не виделись после того, как закончили университет.

Или пусть пока посидит у меня в кабинете, вот! А Василич за ней посмотрит! От домового, если он на своей территории, никто без спроса не уйдет!

К сожалению, навыков вождения, которые имелись у гнома из Серебряной Секции, у меня не было. Да и машина моя, служебный «Дукс», не чета его внедорожнику. Поэтому, даже вовсю используя возможности спецсигнала, я доехал до города только через час. Уже на въезде набрал начальника и попросил подождать меня в конторе, мол, вот-вот буду. К счастью, пятничным вечером пробок в самом городе почти не было и мне удалось сдержать слово.

Все это время мы с Кэйтлин не разговаривали. Она на меня то ли обиделась, то ли создавала новую фантазию, в которой все окружающие ее люди были коварными инопланетянами, вселяющимися в человеческие тела и желающими захватить планету, а она одна сохранила личность и способна всех спасти. Как по мне – пусть ее, пока молчит!

Оставив машину во внутреннем дворе управы, я под ручку довел ее до своего кабинета, усадил на диванчик в углу и призвал Василича. Тот, как обычно, появился без всяких спецэффектов, просто тихо материализовался из воздуха у меня за плечом.

Я было повернулся к нему, чтобы дать указания, но сказать ничего не успел. Девушка издала короткий пронзительный визг и с ногами забралась на диван.

– Кто это?! Антон, что это за гоблин?!

Я посмотрел на Василича – строгий костюм гробовщика, прилизанные волосы, аккуратно подстриженная борода. Обычный трудоустроенный домовой, что ее так удивило?

– Я, госпожа, штатный сотрудник управления по борьбе с особо опасными магическими преступлениями, а никакой не гоблин, – со скромным достоинством произнес домовой. – Гоблины, если вы не знали, тупые и кровожадные твари, вряд ли кто-то был бы так глуп, чтобы брать их на работу.

Кэйтлин молча выслушала его отповедь. Сползла со спинки дивана на его сидение и выдохнула:

– Очуметь, он еще и разговаривает!

Глава 16

Бывает так, что чувствуешь – время расходуется неправильно. Глупо. На какую-то ерунду. Его можно было пустить на что-то толковое, имеющее смысл и какие-то последствия. Но оно просто утекало, как энергия из бракованного артефакта.

Безумно расточительно, особенно с нашим человеческим сроком жизни!

Сейчас был именно такой случай. Мне нужно было идти убеждать начальника в том, что убийство Линькова необходимо выделять в отдельное производство, придумывать, как одновременно скрыть факт пересадки магии от эльфа к человеку и искать виновных в этом, а вместо этого я пытался успокоить пострадавшую, похоже, впервые в жизни увидевшую домового. Версия, которую породил ее несчастный разум, ну, та, в которой она из параллельного мира пришла в наш, уже не казалась мне настолько бредовой.

Так-то я допускал, что есть на свете люди, которые могут прожить жизнь и ни разу не увидеть представителя Старшей расы. Для этого нужно лишь жить вдали от крупных городов, не смотреть телевидения и не использовать всемирную сеть. Но чтобы никогда не встречаться с Младшими? Да еще и жительнице города с самым высоким процентом населения нелюдей в империи? Очень сомневаюсь!

Домовые и их разношерстная «родня» уже несколько сот лет являются неотъемлемой частью человеческой культуры. Они, хоть и ближе биологически к оркам, гномам и прочим эльфам (главное, последним это не говорить, они ужасно бесятся), но жить предпочитают среди людей. Так для них безопаснее, да и смысла больше. Многие из них настолько сблизились с нами, что люди перестали считать их чужими.

Кэйтлин увидела метаморфа впервые в жизни. И я ей верил. А значит, про свою иномирность она тоже не врала? А ведь казалось, что усложнить ситуацию еще больше уже нельзя!..

– Тихо, – тихо и мрачно сказал я, когда устал слушать перепалку пострадавшей с моим порученцем.

Оба тут же замолчали, уставившись на меня с какой-то иррациональной надеждой, что я все сейчас смогу объяснить. Которую я тут же обломал.

– Вы даже не представляете, насколько у нас серьезный кризис на руках, а у меня вообще нет времени, чтобы объяснить, насколько все плохо. Кот? – позвал я девушку. Она тут же сжала губы, ожидая, что я начну ей выговаривать, но я и здесь ее разочаровал. – Ты же психолог?

– Да…

– Хороший?

– Да, – без рисовки ответила она. Видимо, и правда считала себя неплохим специалистом.

– Вот тебе тогда работа – разобраться в чуждой психологии незнакомого вида, – и я ткнул пальцем в Василича. – Мы все обсудим, но позже. Сейчас я иду к начальству и, если там правильно все сделаю, это, возможно, позволит нам прожить этот день и еще следующий. А вы пока сидите тут, и знакомитесь. Ждете меня. Из кабинета не шага.

Помолчал несколько ударов сердца, наблюдая за притихшей парочкой. Изнутри в череп стучали прекрасные идеи, одна другой краше: пойти и рассказать все шефу, и пусть вместо меня выкручивается, или вообще – привлечь москвичей из Секции. Исключительно от упадка эмоциональных сил и общей усталости. Слишком много сразу свалилось.

Понятно, что ничего подобного я делать не собирался. Лхудхар и те ребята из Секции отреагируют однозначно – попытаются ликвидировать угрозу Старшим расам в зародыше. Как только узнают, что некто использует древний ритуал для переноса способностей от эльфа к человеку, плевать им будет на закон – выживание вида важнее. Люди бы точно так же поступили на их месте.

Запутано все как… Вдохновитель экспериментов – человек. Без вариантов – кому еще может быть интересен такой результат, как люди, владеющие магией? И он ведь, скорее всего, не просто способности переносит, хочет, чтобы они могли передаваться по наследству. Иначе какой смысл? Эльфы быстрее кончатся, чем люди научатся магией пользоваться! Да и трудоемко – если на каждого человеческого мага затрачивать столько сил и времени, ни о какой «рентабельности» говорить не приходится.

Однако, в его окружении есть и нелюди – человек не способен провести ритуал. А зачем этим условным оркам или эльфам сотрудничать с тем, кто режет их собратьев? Какие цели они преследуют? Не в клетках же их держат!

Ну и, наконец, почему сейчас? Если ритуал Торус позволяет переносить способности от одного вида к другому, как никто из «серебрянок» даже не подумал в этом направлении? Ладно я, мне такое и в голову прийти не могло, но они – плоть от плоти магических рас? В голову не пришло? Или же такие эксперименты уже кто-то пытался проводить, и они закончились пшиком? Кстати, вполне правдоподобное объяснение – эту версию не рассматривают, потому что она изучена и признана негодной.

Почему сейчас сработало?

Ох! Голова взорвется сейчас! Стоит только отвлечься, как ныряешь в этот водоворот и понимаешь все меньше и меньше! Надо к шефу идти, делать первый шаг. Но прежде кое-что нужно уточнить.

– Василич, – позвал я домового. Когда он приблизился, я отчетливо, чтобы Кэйтлин слышала и не подумала, что мы про нее говорим, уточнил. – Что там по главе департамента? Закончил он встречу?

– Дома уже.

– А те, с кем он встречался?

– Проследили. Вот адрес, – он протянул мне адрес, вырванный из своей записной книжки. Высший, кстати сказать, жест доверия от их племени. Часть себя ведь отдал.

– Сколько их?

– Двое мужчин. Если позволите, Антон Вадимович, опасные люди.

– Уголовники?

– Скорее, служилые… прошу прощения – военные. Профессиональные.

Час от часу не легче. За Линьковым что, наемников посылали? Что же он там нарыл в своем никому не интересном кадастровом департаменте?

– Родичи твои их послушать не могут?

– Никак. По адресу тоже стоит блокирующий артефакт.

Широко живут, сволочи! Так, будто магические расходники им с хорошей скидкой продают. На месте убийства один «раздавили», чтобы след оставить, на квартире у Линьковых, и сейчас вот. Хорошие деньги, значит, получают за работу. Что же за следы эти твари заметают?

– Понял. Продолжать слежку. Если квартиру покинут, тут же мне сказать. Хоть к Лхудхару в кабинет являйся, понял?

– Сделаем.

Кивнув, я уже шагнул к двери, но потом понял, что кое-что забыл, и оглянулся.

– Спасибо, Василич.

Домовой ничего не ответил. Чуть дернул головой, пустое, мол, и отвернулся. Осторожно, мелкими даже для него шагами, двинулся к Кэйтлин, вытянув перед собой руки в жесте, который должны однозначно трактовать в любом из миров.

– А как вас по батюшке величать, госпожа? Кэйтлин?..

Я усмехнулся. Ответственно морф к работе подходит! Впрочем, они все в этом перфекционисты!

Шеф меня ждал. Без нетерпения или какого-то раздражения вроде «не слишком ли велика и важна его фигура, чтобы сидеть на работе в ожидании простого следователя?» Он так-то мужик мировой, можно даже не добавлять – для орка, а тут еще и бутылку подарочного коньяка вскрыл, чтобы не «на сухую» время проводить.

Был за ним, если можно так выразиться, грешок – пить в одиночестве. Он же в наших краях только с супругой жил, дети и внуки с правнуками давно перебрались на историческую родину. Он бы может и тоже рванул, но как-то раз оговорился, что без работы быстро сгинет со скуки. Следак он по натуре, бывает такое не только с людьми.

Орк глянул на меня масляным глазом, жестом пригласил к столику в углу кабинета, где была сервирована простенькая закуска: порезанные яблоки и брусочки вяленой рыбы в крупных кристалликах каменной соли. О вкусах не спорят.

– Ну? – буркнул он, закидывая в пасть рыбку, а следом кусочек яблока. – Излагай. Что там с девчонкой?

Так он решил, что я так спешу ему доложиться по его поручению? Подумал, что я преисполнен вины и собираюсь всеми силами ее заглаживать? Похоже на то, я ведь в разговоре только попросил задержаться немного, сказал, что кое-что очень интересное обнаружил. Ну и хорошо, тем сильнее сейчас проникнется.

Я без слов положил перед ним коммуникатор, на котором уже была открыта страница варшавского полицейского управления. Орк без особого интереса мазнул по экрану взглядом, приподнял бровь, мол, что это? Затем, осознав, что сейчас увидел, извлек из внутреннего кармана очки, водрузил их на широкий нос и принялся внимательно читать статью. Через несколько секунд стал дышать шумно, будто не сидел, а приближался к финишу километровой дистанции.

– Так, значит… – наконец проговорил он без выражения.

– Ага, – столь же нейтрально отозвался я.

– Отработал уже? – у этого вопроса было очень много оттенков. И «что тебе еще известно?», и «какого хрена ты копал данное направление, когда я прямо запретил это делать?» Я выбрал первый вариант.

– Василич даже на след вышел. Можно брать, – вслед за коммуникатором я показал ему лист из блокнота домового с адресом злодеев. – Но там, скорее всего, крыша неплохая…

– Мэрия.

– Так точно.

– Или край.

– Или так.

– Мох’хак[9]9
  Ругательство на орочьем. Что-то вроде «вот дерьмо!»


[Закрыть]!

– Согласен.

Орк замолчал. Я тоже помалкивал – пусть уж начальство само обозначит путь, которым мы пойдем. А то скажу сейчас – давайте, Агрих Дартахович, у Секции дело заберем, так я же потом крайним и останусь. Не надо нам такого! Работу следователя я сделал, пусть косвенные, но доказательства инсценировки нашел. Дальше – решения политические, их должен шеф принимать.

Но он тоже не пацан зеленый, только с учебки выпустившийся. Лхудхар столько на свете прожил, что я бы за это время дважды успел бы состариться и помереть, а он ведь по меркам орков еще не совсем пенсионер. Прежде чем изрекать приказ, он велел мне в подробностях рассказать, что я там себе надумал. Выслушал меня внимательно, пару раз задав уточняющие вопросы, да разок выругавшись на родном.

– Плохо, что мы не понимаем, из-за чего заказчики на такие зверства пошли.

– Что-то с землей?

– Тоже мне умник выискался! – буркнул Агрих Дартахович. – Ясно, что с землей, но что именно? Это дало бы нам понять, кто интересант. А пока ты только предлагаешь вслепую стрелять. Из фигурантов только два наемника-исполнителя и посредник в лице главы департамента.

– Уверены, что он не более, чем посредник?

– Дитем не будь! Кем еще он может быть? На самостоятельные делишки такого рода у него запала не хватит. Кто-то над ним стоит, тут даже думать нечего.

Я удовлетворенно (внутренне, конечно!) улыбнулся. Первая фаза развивалась, как и было задумано. Шеф втянулся, ему самому стало интересно, что за преступление у него под носом пытались скрыть за ритуальным убийством. Ставим галочку напротив этой строчки: и доброе дело сделал, не оставил безнаказанным преступления этих уродов, и начальство от Кэйтлин отвлек – ему сейчас не до нее будет.

Правда, буквально через минуту об этом чуть не пришлось пожалеть. Забылся, слишком сверкнул, видимо, эмоцией. Да и орки ничего не забывают.

– А что с той девушкой, Лисовой? Которую под Елизаветкой нашли? Я же тебя туда за этим посылал.

– У меня в кабинете. С Василичем, – честно ответил я. И продолжил, взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести. – Там странная история, надо разбираться еще и разбираться. Сама москвичка, как в наши края попала – непонятно. Просидела неделю в каком-то подвале, видела охрану и вроде бы старшего их, но так как сама в шоке, я до сих пор разобрать не могу, что она в самом деле видела, а что в состоянии аффекта придумала. Но описывает что-то похожее на перевалочную базу… Правда, местности она не знает и даже примерно показать не может, где она может находиться.

– Слушай, а у нас не работорговцы снова завелись? – нахмурился Лхудхар. – Ну, помнишь, как два года назад?

«Хвала твоим орочьим богам, Агрих Дартахович! – облегченно подумал я. – Теперь и врать не придется – ты сказал!»

– Похоже, – вслед за ним, я изобразил на лице такую же гримасу, дескать, «нет, только не это опять!» – Но тут я по радио услышал про скопированное преступление малолеток, и меня будто накрыло. Стал копаться в сети и нашел это.

Кивком я указал на коммуникатор, который орк до сих пор держал руке. И тут же знаком спросил – можно, кстати, забрать уже? Надо было уводить шефа от мыслей о девушке из другого мира, и возвращать к нашему убийству.

– Надо этим заняться, – строго указал мне Лхудхар, протянув телефон.

Я кивнул с выражением на лице «вы тут главный, как приоритеты расставите, так и будем действовать». Но орк и не думал отвлекаться от темы.

– Но сперва закроем тему с инсценировкой. Я сейчас наберу москвичей, обозначу ситуацию, а ты пока подымай казаков – будем брать!

Зацепил я его все-таки!

Не вслушиваясь, хотя и было очень интересно, в разговор орка с эльфом из Москвы, я позвонил оперативному дежурному, назвал код, выданный начальником, и распорядился подготовить к выезду десятку тяжелых пластунов[10]10
  Пластуны – пешие казаки.


[Закрыть]. Зная, как быстро эти ребята снаряжаются на выход, сразу же отправился в зал для совещаний, давать вводную.

Одна из особенностей Екатеринодара, а у него множество таких, заключается в том, что силовое ядро полиции составляют казаки. Так сложилось исторически, в конце концов, именно они территорию заселяли и в дар Екатерине преподносили, откуда и название города пошло.

Теперь, конечно, это не отверженная голытьба, как двести с копейками лет назад, а вполне уважаемые люди. Настоящая каста, попасть в которую невероятно сложно, а выйти и вовсе невозможно. Они свято чтут свои традиции, которые могут показаться посторонним замшелыми или даже смешными, носят в жизни забавные мундиры из позапрошлого века, бряцают на городских праздниках саблями, но не стоит относится к ним снисходительно.

Десяток воинов в штурмовой сбруе, которые собрались в зале для совещаний, напоминали казаков только ухоженными усами, да лихими чубами. Но когда на головы будут надеты полные тактические шлемы, пропадет и эта отличительная черта. И пластуны превратятся в безликие черные фигуры, готовые убивать и, если понадобится, умирать.

Коротко, пока не пришел Лхудхар, я ввел бойцов в курс дела. Выслушал несколько уточняющих вопросов, касающихся не расследования, а оценки угроз противника и его возможного вооружения, выдал все, что смогли узнать «родичи» домового. Минут десять позубоскалил вместе с ними, вспоминая службу в армии, и уступил место выступающего, когда в зал вошел начальник.

– Используем только нелетальное оружие, – подчеркнул он. – Оба наемника нужны мне живыми и желательно не слишком помятыми. С момента, когда они окажутся у нас в руках, счет пойдет на часы. К утру уже должны быть подписанные показания, так что не заставляйте нас потом тратить дополнительное время, чтобы привести их в чувство после знакомства с вами.

Орк сделал небольшую паузы и пластуны воспитанно посмеялись над этой немудрящей шуткой. Ровно три секунды, до того момента, как урядник поднял руку, приказывая прекратить смех.

– И еще, – продолжил Лхудхар. – После вас будет работать следственная группа, которой понадобятся не затоптанные улики.

– Сделаем все в лучшем виде, Агрих Дартахович, – прогудел урядник, здоровенный казак лет сорока. – Не первый раз, чай.

– Черкес, ты ни чином, ни возрастом не вышел, чтобы меня успокаивать, – произнес орк и десятка заржала в голос. – Все, связь с дежурным, камеры на передачу, и не забываем, что я сказал про улики!

После этих слов пластуны двинули на выход, за ними пошли и мы. Только не вместе – Лхудхар отправился к оперативному дежурному, чтобы лично следить за захватом, я же – в свой кабинет.

Вот так оно обычно и бывает. Следователь не тот человек, который ногой открывает дверь и укладывает злодеев штабелями. Наша работа в большей степени скучная и на вид не интересная. На финальной стадии расследования, вот как сейчас, мы обычно не нужны.

Зато через полчаса-час, когда задержанных привезут на допрос, а группа экспертов отработает по возможным уликам, я снова появлюсь на сцене. А пока у меня есть немного времени на, так сказать, личные дела.

Не успел я дойти до кабинета, как завибрировал в кармане коммуникатор. Звонил Ноб, пребывавший, как я понял по голосу, в совершенно расстроенных чувствах.

– Так ты был прав, – не здороваясь и не спрашивая, произнес он.

Я сразу сообразил, о чем он. Лхудхар позвонил москвичам, сообщил, что первое дело выводится из подведомственности Серебряной Секции, те довели это до местных агентов. Вот гном и звонит. Посплетничать.

– Вроде того, – не испытывая ничего, кроме желания побыстрее закончить разговор, отозвался я.

– А мы не верили… Ты хороший следак, Антон.

– Спасибо, конечно, но… Ноб, ты зачем вообще звонишь?

Тот на несколько секунд замялся, словно не знал, с какого конца начать говорить, о чем собирался.

– Я говорил с госпожой, – наконец сказал он. – Мы облажались. Москвичи закроют дело, свалят, а мы останемся здесь. И никогда не выберемся из этой дыры.

Он замолчал. Я тоже ничего не говорил, хотя уже начал понимать, куда он клонит.

– А ты хороший следак… Антон, давай к нам, в Секцию!

– Спасать заблудших гномов?

– Знаешь что!..

– Прости, прости. Не подумав, ляпнул. Ноб, мне лестно, что госпожа Шар’Амалайя так высоко оценивает мои профессиональные навыки, но сейчас очень несвоевременно заводить этот разговор.

– Я понимаю…

«Не, не понимаешь!» – подумал я.

Вслух же произнес:

– Давай я наберу, когда закончим с убийством Линькова? Посидим, пива выпьем, обсудим все.

– Да нету у вас в городе пива, – печально вздохнул гном и отключился.

С того момента, как я понял, во что ввязался, мозг у меня работал с максимальной эффективностью. Искал выход, но пока находил лишь возможности несколько отсрочить неизбежное. А тут, после разговора с Нобом, вдруг выдал: «Местную Секцию можно использовать». Если бы он, мозг, имел какую-никакую проекцию, типа лица в зеркале или еще чего подобного, я бы сейчас посмотрел на него недоуменно, и вскинул вопросительно бровь. Но смотреть было не на кого, так что я просто стал обдумывать мысль со всех сторон. И вскоре признал, что она может быть вполне жизнеспособной.

Ну а что? Местные «серебрянки» облажались по полной, приезжие их коллеги здесь долго не пробудут. Когда уедут, можно попробовать через Секцию запустить расследование по Кэйтлин. Их подведомственность, разделенная ответственность, но самое главное – они за такое дело ухватятся руками, ногами и хвостом. Ведь в случае удачи они смогут покинуть провинцию, причем – героями.

А я останусь жив. И Кэйт. И Четвертая война Старших, глядишь, не начнется.

Главное, действовать не торопясь. День или два у меня, вроде, есть.

Открыв кабинет, я увидел не совсем то, что ожидал. Как два старинных знакомых, Кэйтлин с Василичем пили чай. Домовой выглядел счастливым, девушка раскраснелась от смеха и что-то увлеченно рассказывала. Служебный мой стол был очищен от бумаг и заставлен чашками, блюдцами с конфетами и плошками с вареньем и медом. Не иначе Василич расстарался, у меня в запасах максимум сахар можно было обнаружить да закаменевшие до состояния боевого артефакта конфеты.

При моем появлении оба сделались серьезными и молчаливыми. Словно я был каким-то злым волшебником, в присутствии которого исчезало все веселье. Обидно!

– Отомрите, – буркнул я и со вздохом упал на диван. – Первая фаза прошла успешно. Теперь есть время все обсудить. Но сперва вопрос. Василич, как ты считаешь, Кэйтлин и правда из другого мира?

– Со всей определенностью, Антон Вадимович, – серьезно произнес домовой.

– Мох’хак!

А что мне оставалось делать? Только выругаться по-орочьи!