Текст книги "Сердце Арахны"

– Чувствую себя Алисой, – проворчала она. – Что дальше, мы встретим огромную гусеницу?

Но дальше их снова ждали джунгли, и здесь, вдали от реки, они были совсем уж густыми. Это была территория болот, настоящих, с вечно мокрой землей и запахом гниющих трав в воздухе. Среди растений вился густой туман, и Альде совсем не хотелось вдыхать его, однако выбора просто не оставалось.

– Тут мы не проедем, и пытаться смысла нет, – заметил Киган.

Им всем пришлось выйти, чтобы осмотреть стелившуюся перед ними территорию болот. Для Блейна это была такая же новая земля, как и для них, так далеко люди еще не заходили.

– Факт, – кивнул Рале. – Я уже вижу, что если мы опустим туда вездеход, он мгновенно увязнет.

Эти двое старательно делали вид, что ничего не случилось, однако телепатка без труда улавливала напряжение между ними.

– А мы не увязнем? – забеспокоился Блейн.

– Мы полегче вездехода будем, братишка. Машину придется оставить здесь.

– Машину – понятно, а вот куда идти нам? – поинтересовалась Альда.

Она пыталась уловить впереди хотя бы тень человеческого разума, но бесполезно. Фостер не мог уйти отсюда далеко, у него просто закончилось время. Он мертв, и это усложняет их задачу.

– Для начала найдем, где своей машины лишился наш изгнанник, – предложил Киган. – Он проехал поверх грибочка, это понятно, но дальше для него были те же правила, что и для нас.

Альда чувствовала, что он прав, и очень скоро это подтвердилось. Когда внизу пролетел порыв ветра, разогнавший туман и заставивший кроны заволноваться, тусклое солнце осветило металл, увязший среди грязи. Болото здесь было не настолько глубоким, чтобы полностью поглотить вездеход, но его оказалось достаточно, чтобы остановить продвижение машины.

Вот только добраться до вездехода было даже сложнее, чем они думали: движение растений показало, что там, среди зелени, скрывается угроза пострашнее грязи и топей.

– Ары… – шокированно прошептал Блейн. – Я никогда не видел такую большую стаю…

Существа, отдаленно похожие на четырехногих пауков, действительно были там. Они затаились среди выпирающих корней, устроились на ветвях, они прижимались к обратной стороне больших, как паруса, листьев. Альде сложно было сказать, сколько их, однако она чувствовала не меньше сорока искорок разума.

И вновь это был примитивный разум – как и все на этой планете. С арами невозможно было договориться, их невозможно было приручить. Им были знакомы лишь инстинкты, и эти инстинкты гнали их по джунглям Арахны.

– Они мигрируют, – тихо сказала Альда. – Несколько стай сбились вместе, чтобы перебраться туда, где теплее, вот почему их так много.

– Откуда ты это знаешь? – поразился Блейн.

Но у нее не было ни времени, ни желания объяснять ему, как работает телепатия.

– Просто верь мне.

– И что нам делать теперь? – нахмурился Рале. – Мы можем подождать, пока они свалят отсюда к чертям?

– Вряд ли. Похоже, они уже почувствовали нас и, даже не видя, знают, что рядом добыча. Они в ближайшее время никуда не уйдут.

– А у нас нет этого времени, ни ближайшего, ни любого другого, – вздохнул Киган. – Ладно, будем действовать жестко, придется их убирать.

– Кого ты убирать собрался? Их тут хренова туча!

Однако к этому моменту Альда пересчитала отдельные проявления разума и могла с уверенностью сказать:

– Их тут сорок четыре.

– Это попадает под мое определение «хренова туча», – рассудил Рале. – Нужно искать другой способ.

– Например?

– Например, я перенесу нас над ними.

– Не годится, – возразил Киган. – Нам нужно попасть вниз и осмотреть машину. Что если труп остался там?

– Эй, побольше уважения, – возмутилась Альда. – Это все-таки отец Блейна.

– Прости, но я как-то не настроен подбирать слова. Так вот, нам нужно вниз, но, боюсь, они отнесутся к нашей работе без понимания. Вот и придется кому-то поиграть в уничтожителя насекомых.

Рале покосился на него с нескрываемым сомнением:

– Тебе, что ли?

– Да, представь себе, мне. Расслабься, от тебя ничего не требуется, я и прекрасная Альда возьмем все на себя.

– Так, стоп, а я как в этом плане оказалась? – смутилась Альда.

– Не переживай, принцесса, от тебя много не требуется. Тебе нужно убедиться, что, когда я спущусь вниз, все они кинутся на меня, никто не попытается отсидеться в джунглях.

– Они на тебя кинутся. а дальше что?

– Увидишь, – подмигнул ей Киган.

– Нет, я так не могу, это не план даже!

– Как и все, что придумывает Киган, – усмехнулся Рале. – Но на этот раз нам всем придется ему поверить, потому что более быстрого и надежного способа убрать пауков нет. Вот только… Сорок четыре, Киган. Ты уверен?

– В день, когда меня не хватит на сорок четыре рыла, я уволюсь из флота. Ну что, погнали!

Он соскочил с края мрикка, совершенно не заботясь о том, поддерживает его кто-то или нет. Однако Рале все же не дал ему упасть, хотя чувствовалось, что телекинетику не нравится такая поспешность.

Да и Альда тоже была не в восторге. Нет, это был неплохой план, может, даже отличный, за одним только исключением: она не хотела брать на себя такую ответственность! Хотя это детский аргумент, его лучше держать при себе. У них в команде всего шесть человек, нет смысла ответственность по кругу передавать!

Она продолжила следить за Киганом, касаясь при этом разума аров. Примитивность этого разума сейчас упрощала ей задачу, но риск все равно был велик. Альда никогда не делала ничего подобного, даже подчинить речную тварь было проще. И все же она должна была справиться.

Киган ловко приземлился на влажную землю и мгновенно привлек к себе внимание, ведь другой добычи рядом попросту не было. Ары бросились к нему, а он просто смотрел на них, словно спустился лишь полюбоваться этими ядовитыми уродцами.

– Что он делает? – насторожился Блейн. – Почему не сражается с ними?

– Потому что подпускает поближе, – пояснил Рале.

– Их нельзя подпускать поближе, они убивают одним укусом!

– Тебя же не убили.

Но его не убили, когда рядом был хилер. Альда сомневалась, что даже улучшенного здоровья Кигана будет достаточно, чтобы справиться с большой дозой яда.

К счастью, он не стал проверять это. Когда ары подбежали поближе, Киган вытянул руки в разные стороны – и началось представление. Альда не была уверена, что эта планета вообще была знакома с молниями. Но теперь они появлялись здесь, рождались и кружили в сыром воздухе. Они, белые, желтые и золотые, змеями обвивали аров и проходили сквозь их тела.

Это была угроза, с которой невозможно бороться, противник, которого нельзя ни ранить, ни убить. Ары видели, кто нападает на них, и пытались кусать молнии, но это лишь ускоряло их гибель. Тогда они, потрясенные смертью собратьев, попытались бежать, и вот тут настала очередь Альды проявить себя. Она сдерживала их, не давая отдалиться от Кигана, а потом уже молнии делали свое дело.

Она знала, что нельзя жалеть их и отпускать. Да, сейчас они напуганы, но голод быстро преодолеет страх. Любой ар, который убежит отсюда, скоро вернется – и, возможно, приведет новую стаю.

А это было недопустимо, и каждый делал свое дело. В чем-то Киган был прав: сорок четыре – это на самом деле немного.

– Потрясающе, – еле слышно произнес Блейн. – Это что, электричество?

– Вроде того, – кивнула Альда.

– Но как он призывает его? Как это вообще возможно? Я не видел у него никакого оружия!

– Без обид, но ты не поймешь. Просто поверь мне: это такие чудеса пришельцев.

Для аров эти чудеса оказались смертельными. Когда раскаленные потоки электричества утихли, на поле перед мрикком остался только Киган – со всех сторон окруженный неподвижными телами.

Он и сейчас старался делать вид, что ему все равно, однако Альда чувствовала, насколько сильно он устал. Он вполне уверенно держался на ногах, улыбался своим спутникам и мог продолжить путь. Но вот электричество. Вероятнее всего, Кигану потребуется два-три дня, прежде чем он призовет хотя бы одну молнию.

Значит, на электрокинез им лучше не рассчитывать. Но так ли это важно, если они все равно остались без машины? Да и потом, Альда надеялась, что они на финальном этапе пути, раз они нашли вездеход Фостера.

Она боялась думать о том, что будет, если им придется идти в глубину болот.

Глава 11

Блейн не ожидал, что увидит этот вездеход снова. Он позабыл обо всем на свете – о своих спутниках, о болотах и охоте на стаю, которую он только что наблюдал. Была только машина, неподвижная, наполовину увязшая в топи и этим похожая на погибшего зверя. С той стороны не доносилось ни звука, и Альда, такая же странная, как ее спутники, уже предупредила его, что внутри нет ни одного живого существа, но Блейн все равно продолжал на что-то надеяться.

Он и сам толком не понимал, на что. Но у него было это право, пока он не заглянул внутрь, не увидел мертвое тело… А вдруг?

Однако никакого чуда не произошло. Вездеход был покинут так давно, что его успели оплести тонкие стебли молодых растений. Именно они служили лучшим доказательством того, что эта дверь не открывалась много дней.

Киган обошел машину со всех сторон и заметил:

– Не похоже, что он врезался во что-то! Скорее всего, он ехал, пока у него это получалось, его только грязь и остановила.

Блейн коротко кивнул, ему нечего было сказать. Сердце билось все быстрее, от болотного воздуха кружилась голова. Хотя он все равно не жаловался: еще недавно он и представить не мог, что сумеет находиться здесь без маски.

Убедившись, что рядом нет ни угрозы, ни следов Фостера, Киган кивнул своим спутникам. Рале сделал шаг вперед и протянул руку к двери. Он не касался вездехода, однако металл все равно сминался перед ними, ломался, будто сам он был таким же хрупким, как окружавшие их листья растений. Изогнутая дверь отлетела в сторону, освобождая путь в машину.

Внутри было темно и пусто. За то время, что вездеход простоял на болотах, его окна залепило грязью, а растения умудрились прорасти даже через фильтр вентиляции. Но меньшего Блейн от Арахны и не ожидал, его гораздо больше смутила пустота в машине. Когда он последний раз видел салон, здесь все было иначе!

– Пропало, – только и смог сказать он.

– Что именно? – уточнила Альда.

– Все, что мой отец взял с собой! Оборудование, а главное, его работы.

То, что сегодня могло спасти жизнь колонии. Блейн прекрасно понимал, что его отца уже не вернуть. Но он хотел сделать имя Фостера Ренфро именем спасителя, а не безумца, которого все презирали!

– Вообще, все это логично, – заметил Рале. – Он застрял, собрал вещи и продолжил путь. Непонятно только, куда он шел! У него была хоть какая-то информация об этих болотах?

– Нет, – покачал головой Блейн. – Ни у кого не было, и мой отец – не исключение. Я не знаю, что он мог искать здесь.

– Скорее всего, смерть, – неохотно признала Альда. – Он знал, что умирает, и хотел выбрать для этого подходящее место, так мне кажется.

– Но разве эта машина не стала бы подходящим местом?

– Парень прав, – согласился Киган. – Раз Фостер потащил с собой все это барахло, он искал не могилу себе, а хранилище своим трудам. Почему не вездеход? Что может быть лучше?

– Значит, что-то лучше он нашел. Но это место может располагаться только рядом с мрикком – тогда гриб был не таким большим, и все равно это была возвышенность, с которой Фостер осмотрел болота перед ним. Он увидел там что-то такое, что не дало ему просто принять смерть, а заставило идти дальше и нести большой груз. Вот и посмотрим, что!

Здесь им не нужно было ни петлять, ни высчитывать возможное направление. Растения переплетались так густо, что между ними оставалось лишь одно подобие дороги, узкая полоса грязи, в начале которой и застрял вездеход.

Они двигались дальше – медленно, по колено утопая в болоте, отмахиваясь от крупных насекомых, неустанно круживших над ними. Этот воздух, эта темнота, близкий вой хищников. Все это пугало Блейна, хотя рядом с ним шли пришельцы, способные убить целую стаю аров.

А его отец оказался здесь совсем один, он был ослаблен – он умирал! Так что еще большой вопрос, что милосердней: казнь или такое изгнание.

Впрочем, Фостер сам предпочел пойти именно сюда. Он не сдался и не сломался, теперь Блейн должен был следовать его примеру.

Дорога сужалась, растения нависали по обе стороны сплошными стенами, и очень скоро им пришлось идти колонной – иначе просто не получалось. К удивлению Блейна, путь возглавила Альда… хотя стоило ли удивляться? Рале поднял машину на мрикк, Киган уничтожил стаю аров, поэтому у нее и осталось больше всех энергии!

Он не был уверен, что впереди не тупик. Возможно, Фостер шел туда так же наивно, застрял, и его поглотили растения. Вот тогда совсем уж непонятно, что делать! Обречено будет целое поселение.

Но худшие опасения Блейна не сбылись. Стены из растений расступились, выпуская их на свободу – в лес высоких цветов. Почва здесь по-прежнему была болотистой, но то и дело попадались холмы с сухой землей. Идти стало проще, и даже воздух казался свежее.

Фостер мог заметить это место с мрикка, сюда он стремился – и добрался. Блейн убедился в этом, когда заметил метки на стволах ближайших растений. Похоже, рубили топором. Несколько ударов, в которых не было никакой практической цели, кроме одной: показать другим людям, что здесь кто-то был.

Его спутники тоже заметили это.

– Похоже, у нас наконец-то появился путеводитель! – отметила Альда.

– Поздно же он спохватился, – хмыкнул Рале. – Мы уже двадцать раз потерять его след могли.

– Тут одно из двух: или он начал оставлять следы, потому что считал достойными только тех, кто добрался до этой долины, – предположил Киган. – Или он оставлял следы с самого начала, но их просто поглотили джунгли. Фостер действительно мало знал про этот мир, он не учел, что к моменту, когда его начнут искать, тут половина растений изменится.

– Так или иначе, он помог нам, – пожала плечами Альда. – Осталось только отыскать, куда он пошел.

Здесь растения тоже менялись, но росли они редко и все чаще стелились по земле, поэтому след сохранился. След из зарубок привел их к одному из холмов, в котором, частично прикрытая сухими стеблями, зияла пещера.

Блейн чувствовал, что тело его отца там. Не знал наверняка, потому что не мог увидеть издалека, а именно чувствовал. Если бы он оказался здесь, ослабленный, умирающий, он бы тоже поступил так. Сначала, может, поднялся бы на холм, чтобы в последний раз взглянуть на приютивший его мир, а потом ушел в свое последнее пристанище.

Альда снова хотела идти первой, однако Блейн мягко отстранил ее. Он должен был выполнить свой последний долг.

Оборудование, которое Фостер забрал из лаборатории, было там – у самого входа. А вот тело они нашли в дальней части пещеры, там, куда не долетал свет, пока они не посветили фонарем. Фостер лежал на земле, странно свернувшись, и в какой-то момент казалось даже, что он спит. Но нет, слой землистой пыли на его коже указывал, что он уже много дней не шевелился.

И все равно его тело выглядело странно – не только эта поза, то, что он не изменился, тоже. Он наверняка умер давно, а Блейн не раз видел, что происходит с телами, если они остаются на болотах хотя бы пару дней. Однако Фостер не поддался разложению, и ары, которых здесь наверняка хватало, его не тронули.

Поначалу это сбило Блейна с толку, а пришельцев – тем более. Но он нашел разгадку, когда подошел поближе и дотронулся до руки отца. Тело Фостера было твердым, как камень, поэтому оно не разлагалось, поэтому не было запаха – и поэтому ни одно существо болот не попыталось его сожрать.

– Он что, в статую превратился? – удивился Киган.

– Почти, – горько усмехнулся Блейн. – Похоже, он добровольно ввел себе яд серпентид.

– Кого?…

– Серпентид. Это летающие хищники… Они сильно ядовиты, их яд парализует, а еще – отпугивает других хищников. Так они сохраняют добычу, если вдруг упустят ее из виду.

– Но мы не видели здесь никаких серпентид, – указал Рале.

– Думаю, на это и делал ставку мой отец. Он знал, что серпентиды не летают в таких местах и уж точно не проберутся в пещеру. А они – единственные, кого не отпугнет этот яд.

– То есть, он сделал все, чтобы его тело осталось нетронутым и неизменным, – догадался Киган. – Но зачем ему это?

– Думаю, вот за этим.

Альда указывала на сверток, который Фостер прикрывал своим телом.

– Это карты памяти, – определил Блейн.

– Вот они и нашлись.

Получается, даже зная, что умирает, его отец думал о долге. Он не поддался панике и безумию, он сделал все, чтобы сохранить знания, важные для людей, которые его изгнали. Он не представлял, как быстро найдут его наследие, да и найдут ли вообще, но он не подвел свой народ.

Теперь Блейну нужно было сделать все, что не успел его отец.

* * *

Все зашло настолько далеко, что у Стерлинга не было сил даже возмущаться. Он просто отстранился от этой истории, заставил себя поверить, что от него уже ничего не зависит. Ведь так и было! Пока Лукия в добром здравии, решения принимает все равно она. А даже если бы с ней что-то случилось, командование принял бы этот безумец Киган, потом – следующий номер. До Стерлинга очередь дошла бы, только когда он остался бы один. Ну и кем тогда командовать, самим собой?

Так что он больше не возмущался, а чтобы спастись от неизбежной злости, Стерлинг занялся делом. Кто-то же должен проводить исследования, раз часть команды возомнила себя спасателями, а вторая часть вообще пропала! Обычно ему не приходилось возиться в лаборатории, да и не полагалось ему это, однако у того, что частью его тела стал компьютер, были свои преимущества: он вовремя получал подсказки и самые сложные задачи поручал машинам.

Стерлинг восстановил одну из лабораторий – ту, которую раньше занимал Фостер Ренфро, в ней было чище всего. Он перенес туда уцелевшее оборудование и кое-как запустил допотопные компьютеры «Хелены». Он делал все это не ради поселенцев, он прекрасно знал, что у него вряд ли получится совершить открытие, способное придать хоть какую-то ценность этой жалкой планете. В глубине души Стерлинг просто хотел выслужиться: он вернулся бы на базу с серьезным научным докладом, а Лукия – с сомнительными оправданиями того, на что она потратила столько времени. Может, за это ему даже подняли бы номер!

Впрочем, ради этой импровизированной научной работы Стерлинг не собирался рисковать, отправляясь в джунгли. Он взял только те образцы, которые были у него под рукой: воду из реки, еду из поселения и тот самый деформированный металл, который уже привлек внимание Кигана. Стерлинг запустил простейший анализ, он не думал, что на этом этапе возможно хоть что-то важное.

Однако компьютеры сами забили тревогу – не местные, а та программа, которую он установил на них, часть программного обеспечения «Стрелы». И Стерлингу не нужно было обладать ученой степенью, чтобы понять, о чем она его предупреждала.

– Вот дьявол. – прошептал он, хотя ни с какой из религий связан не был.

Он не собирался разбираться с этим сам и сразу же вызвал Лукию. Ей все равно нечего делать, а ее болтовня с Номадом – это не работа.

Она явилась быстро, все такая же невозмутимая и равнодушная, и с порога поинтересовалась:

– Что случилось?

– Беда.

– Да? Почему же я ее не заметила?

– Потому что она была здесь задолго до нас, – отозвался Стерлинг. – А мы погрузились в нее с головой!

Лукия наклонилась над экраном, изучая результаты анализа. На ее лице по-прежнему ничего не отражалось, словно ее совсем не волновала их судьба, однако Стерлинг не позволил себе обмануться. Образование у всех капитанов получше, чем у рядовых солдат, она не может не видеть, насколько все серьезно.

Изначально они предполагали, что отравлена только вода, – и ошиблись. Более совершенный анализ показал, что на этой планете все живое, Стерлинг даже не подозревал, что это возможно! Хотя нет, не совсем так… Камни здесь оставались камнями, а металл – металлом, и жизни в них не было. Но на Арахне обитало огромное количество микроорганизмов, такое сложно было предположить при общем сходстве с Землей.

На этой планете, в отличие от Земли, жили крошечные, невидимые человеческому глазу существа, которые умудрялись выживать на голых камнях и на металле, и они были не меньшей угрозой, чем паразиты, обитающие в телах людей.

– Вот откуда здесь столько каменной пыли, – невесело усмехнулась Лукия. – Это, признаться, давно интриговало меня. При таких погодных условиях разрушение камней должно проходить куда медленней. А камни, оказывается, дробят изнутри. Но, думаю, на это уходит много лет.

– Забудьте про камень! – не выдержал Стерлинг. – У нас есть проблема посерьезней – металл!

– Да, я заметила, во что он превращается. Все заметили. Думаю, Кигану будет интересно узнать, почему это происходит, ему было любопытно.

– Капитан, я пока не берусь сказать наверняка, но мне кажется, что колонии этих организмов могут разноситься по воздуху. Или так, или в них превращаются микроорганизмы, которые питались камнями. Ведь на самой Арахне обработанного металла не было, он появился, когда упала «Хелена», а теперь существует целый вид, который питается им. Вопрос только в том, как быстро происходит эволюция!

Вот теперь она напряглась, соотнесла одно с другим.

– Вы считаете, что опасность может быть и для «Стрелы», Витте?

– Считаю, – кивнул Стерлинг. – Система безопасности «Стрелы» среагирует, если человек или животное попытается пробраться внутрь. Но если это будут микроорганизмы. Сигнализация их вряд ли засечет. Металл может прийти в негодность, и тогда мы отсюда не улетим!

А еще их не спасут. Но Стерлингу не нужно было напоминать об этом, Лукия и сама знала. Законы флота суровы, однако их никто не нарушит. Если вся команда пропадет на неизвестной планете, и без того считавшейся опасной, о ней просто забудут.

– Когда это может случиться? – уточнила Лукия.

– Я пока не знаю, мне нужно рассчитать.

– Считайте. Это ваше официальное задание. Просчитайте для меня самый худший вариант развития событий.

– Да, я попытаюсь, но.

Он не знал, как это сказать, надеялся, что она догадается без слов. Но Лукия не проявила милосердия.

– Что такое, Витте?

– Расчеты могут показать, что у нас меньше времени, чем нужно экспедиции для возвращения. Это тоже необходимо учесть.

– Мы пробудем здесь ровно столько, сколько позволяют обстоятельства, и улетим, как только появится риск для «Стрелы». С остальными или без них. А теперь приступайте к работе.

Лукия направилась к выходу, но по пути остановилась и снова обернулась к нему.

– Вот еще что, Витте. Будьте осторожны, ведь ваше тело тоже частично сделано из металла.

* * *

Рене могла изобразить что угодно, любое чувство, могла придумать любую ложь – но не могла спрятаться от самой себя. Она чувствовала, как ее мысли меняются, и вынуждена была принять это.

Она уже не знала, на чью сторону стать. Не то чтобы это имело значение, пока она заперта в клетке, но все же… Теперь она выяснила, что покидать Арахну не придется и ее власть, возможно, сохранилась бы, если бы она повела себя умнее. Это не давало Рене покоя, наполняя горьким сожалением. Ей не нравилось то, что творил Оливер, и она хотела остановить его, но уже не могла. После поражения, которое она потерпела от Лукии, никто не воспринял бы ее всерьез!

Ей оставалось лишь быть беспомощной наблюдательницей.

– Можешь, прекратишь это? – раздраженно спросила Рене. – Оливера здесь нет, на кого ты пытаешься произвести впечатление?

Скрежет камня по металлу был не слишком громким, и поначалу она не обращала на него внимания. Но он повторялся снова и снова, Ноэль не оставила свою проклятую игрушку, даже когда Оливер ушел. Они сидела все на том же месте, теперь окруженная мелкой металлической стружкой.

– Я не пытаюсь произвести впечатление, и я почти закончила, – отозвалась Ноэль.

– Поздравляю, ты сделала металлическую зубочистку!

– Это не для тебя, так что волноваться тебе не о чем.

– Если не учитывать того, что моя планета в опасности!

– Планета – нет, люди – да. Слушай, почему тебя не ищут? Оливер не рискнул бы оставить меня здесь, если бы ожидал, что за тобой кто-то придет.

– Он знает, что никто не придет, – усмехнулась Рене. – Дело не в том, что я приняла неправильное решение. Если бы речь шла просто о борьбе с Номадом, это еще могли проигнорировать. Но то, как ваша капитанша разделалась со мной. Это было слишком просто. Мне не простят такой позор. Нет, для меня все кончено, как и для тебя.

– У меня все в порядке. Это для поселения есть плохой и хороший вариант развития событий. А я выйду отсюда в любом случае.

– И что же это за варианты?

Рене и правда не прочь была послушать. Она провела в этой клетке много дней, потерянная, забытая и ненужная. По сравнению с этим, даже болтовня с одной из пришельцев была не так уж плоха.

– Хороший вариант – это если вы получите помощь с Земли, – пояснила Ноэль, продолжая играться со своей жалкой пародией на ножичек. – На Арахне не такие уж плохие условия, если задуматься. Если я правильно поняла, здесь не бывает серьезных гроз и землетрясений. Даже кипящую реку под каменной плитой можно использовать – вы тут легко ТЭЦ построите! У вас будет свой город, настоящий город. А со временем, думаю, найдется способ избавить вас от паразитов или хотя бы сдержать их, тогда вам будет открыт доступ к общению с другими колонистами и землянами.

– Как-то слишком хорошо звучит. Слишком хорошо не бывает.

– В этом случае, может быть. Но может быть и плохо. Если вашим лидерам не удастся договориться с капитаном Лукией, все пропало. Вы не соображаете, что она дает вам шанс, а вы его не цените.

– Если я правильно поняла, она угрожает убить нас или бросить! Где же тут шанс?

– Многие другие капитаны уже улетели бы, узнав, что вам нечего предложить. А Лукия осталась и одобрила экспедицию. Зря вы не цените, видите только плохое. Этим вы можете все испортить. Если наш экипаж просто улетит, вы долго не продержитесь. Когда у вас не останется электричества, планета быстро проглотит вас.

Ноэль говорила о гибели целого поселения так спокойно, будто обсуждала ничего не значащую теорию, и это задевало Рене больше всего.

– Мы жили без вас, проживем и дольше! – с вызовом заявила она.

– Это вряд ли. Как те микроорганизмы паразитируют на вас, так и вы паразитируете на достижениях предыдущего поколения. Это не могло длиться вечно… И это заканчивается. Вы не продержитесь дальше третьего поколения, и ты увидела бы это раньше, если бы не была так одержима желанием доказать, что ты лучше капитана Лукии.

Ноэль наконец перестала возиться с железкой. Она осмотрела заточенный край, с довольным видом кивнула, а потом, к немалому удивлению Рене, открыла рот и будто бы прикусила собственный палец. По крайней мере, так показалось Рене на первый взгляд, и лишь потом она сообразила, что эта странная девица просто давит на внутреннюю сторону собственных зубов.

– Ты что творишь?!

Ноэль смазала слюной, собравшейся на пальце, заточенное лезвие.

– Что нужно. Это не для тебя.

– Это самый нелепый ритуал, который я когда-либо видела!

– Думай что хочешь, – пожала плечами Ноэль. – Когда придет время, ты поймешь, для чего это было нужно. Если, конечно, Оливер не решит убить тебя раньше, ведь к этому все и идет.

* * *

За время обучения в академии связь с родителями слабела, а потом и вовсе обрывалась. Это не было необходимостью, все происходило само собой. Семьи собирались вместе все реже, подсознательно чувствуя, что теперь они – существа из разных миров. Никто не запрещал им встречаться, и это правильно, ведь запретный плод сладок, но в них убивали само желание видеться.

Поэтому Альда, продолжая любить своих родителей, признавала, что ей несложно было расстаться с ними. Она понятия не имела, что сейчас чувствует Блейн, который был со своим отцом куда ближе – и обрек его на такую смерть. Она могла бы узнать, если бы прочитала его мысли, но она запретила себе это. Альда позволила ему остаться наедине с окаменевшими останками Фостера Ренфро, а сама направилась к Кигану, изучавшему наследие ученого.

– Как ты? – тихо спросил Киган.

Вроде как у него не было причин волноваться за нее, однако Альда понимала, почему он волнуется. Похоже, он изучил ее лучше, чем она предполагала.

– Я справлюсь.

– Я не сомневаюсь, но меня не это беспокоит, – мягко улыбнулся Киган.

– Спасибо. Так что там оставил Фостер?

– Я пока не разобрался, но он пошел на немалые жертвы, чтобы защитить это!

Сложно сказать, было ли это его главной жертвой. Фостер был обречен, он умирал. Он не знал, что его тело способно адаптироваться к ядовитому воздуху болот – а может, для него, представителя второго поколения, этот путь и не был доступен. В любом случае, он бы долго не протянул. Он погрузился в работу, и любой на его месте поступил бы точно так же.

Он неплохо изучил болота за время своего короткого путешествия, он знал, где можно укрыться. А яд. Яд он вез с собой, не иначе, он уже знал, какой будет его смерть, и сделал свое тело последним препятствием на пути к тому, чему посвятил жизнь.

– Тут в основном карты памяти старого образца, – указал Киган.

– Но их можно будет просмотреть на «Стреле»?

– Обижаешь! На «Стреле» можно просмотреть что угодно, она совершенна. А эти карты мы можем запустить и на здешнем вездеходе, та машинка – их современница. Что же до оборудования, то ничего толкового я там не нашел.

К ним подошел Рале, до этого дежуривший у входа. Пока никто из местных уродцев не рисковал приближаться к холму – возможно, из-за случившегося с арами неподалеку отсюда или из-за яда серпентид. Но Альда знала, что это ненадолго, рано или поздно голод победит страх.

– Вы закончили? – поинтересовался Рале.

– Да, можно сказать и так.

– Тогда так и скажите, нам нужно уходить – скоро закат. Сдается мне, ночью это место куда неприятней!

Он говорил громко, громче, чем нужно. Он хотел, чтобы его услышали не только Альда и Киган, но и Блейн.

Блейн не стал притворяться, что ничего не заметил. Он, до этого стоявший на коленях перед телом отца, выпрямился.

– Вы правы. Мы можем забрать его с собой?

– Боюсь, что это неудачная идея, – покачал головой Рале. – Если бы мы добрались сюда на машине, об этом еще можно было бы подумать. Но нести его с собой…

– Я понимаю, – вздохнул Блейн.

Альда не хотела читать его мысли, однако боль и сожаление, пульсировавшие в нем сейчас, были настолько сильны, что она не могла их не чувствовать. У нее закружилась голова, и она могла не устоять на ногах, если бы Киган не обнял ее за плечи. Он сделал это осторожно, чтобы Рале ничего не заметил, и все равно он готов был поддержать ее.

Она была благодарна ему за это – и хотела точно так же поддержать Блейна.