Текст книги "Образы добра: люди и животные"

Глава 2. Животные рядом с нами

Переходя непосредственно к рассказам о животных, живущих рядом с человеком, вспомним снова о том, чего мы не раз уже касались в этой книге – о библейском повествовании о светлой и радостной жизни первых людей в раю, об их гармоничных отношениях с окружающим миром, со всеми бессловесными его обитателями.

«Так и было задумано Господом, чтобы и человек и все творение жили в любви и единстве друг с другом и с Ним, Творцом и любящим Отцом всяческих, – пишет священник Константин Пархоменко. – Грехопадение явилось катастрофой космического масштаба, и оно имеет последствия не только для человека, но и для всего мироздания. Повредился человек, повредился весь мир… В мир вошли смерть, злоба, взаимное уничтожение. Духовной задачей человека стало вернуть утерянный Рай!»

Не пытается ли человек, любящий животных и заботящийся о них по доброте своей души, вернуть себе отсвет Божественного Эдема с его утерянной радостью и гармонией? Даже не задумываясь о таких вещах, люди могут подсознательно стремиться к тому отношению с меньшими братьями, которое изначально задумывалось и было осуществлено Господом при сотворении мира.

«Да, преображение мира нами еще только ожидается, оно в будущем, но уже сегодня всякий желающий может задышать его воздухом, ощутить его аромат…

Однажды, когда Иисуса спросили, когда придет Царствие Божие, Он ответил: Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:20–21). Это значит, что Царство Божие начинает проявляться уже в этом мире, среди нас, людей века сего, – внутри нас! Когда мы видим чудеса, происходящие по молитвам подвижников веры, как мы называем их – святых людей, когда мы видим, как законы мироздания как бы смиренно уступают некоей высшей воле и силе, что это, как не обнаружение в нашем мире каких-то иных законов?.. Законов Царствия Божия…

Знакомство с жизнью святых людей показывает нам, что ветхозаветные пророчества о дружбе животных и людей уже как бы осуществляются. Всем известны рассказы о дружбе преподобного Сергия Радонежского, преподобного Серафима Саровского с дикими зверями – медведями. О преподобном Германе Аляскинском читаем у его биографа и очевидца духовных подвигов: Около его келии жили горностаи. Эти зверьки отличаются своей пугливостью. Но они прибегали к преподобному Герману и ели из его рук. Видели, как преподобный Герман кормил медведя. То же известно и о древних отцах-пустынниках, к которым приходили за помощью и которых охраняли дикие звери.

Почему это происходит? Можно предположить, что благодать Божия, действующая через подвижника, ощущается зверями. И нам, людям, хорошо быть рядом со святым, и животные чувствуют, что этот человек принадлежит тому миру (Царству Небесному), в котором нет вражды и взаимоуничтожения… Очевидно, – животные чувствуют духовную атмосферу Рая…» (священник Константин Пархоменко. Попадут ли животные в вечность?)

Священнику Константину вторит Андрей Десницкий:

«Неслучайно о таких встречах еще в этом мире мы читаем в житиях святых, предвосхитивших жизнь будущего века, и даже не о домашних, о диких животных: святой Серафим кормит медведя, Иероним лечит раненого льва… Так побеждается закон естества, где человек и дикое животное – либо охотник и жертва, либо конкуренты.

И так человек хотя бы отчасти возвращается в мир до грехопадения, где он был подлинным царем природы, владычествуя над рыбами морскими и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле (Быт. 1:28).

Вообще, когда люди заводят домашних животных, у них может быть множество причин. Но главная, может быть, состоит как раз в том, что они тоскуют по раю и хотят вернуться в него – не всему творению, но всего лишь одному существу они могут обеспечить такое благое владычество и тем самым до срока вернуть себе частицу былого достоинства.

И наши звери прекрасно чувствуют это, откликаясь на нашу любовь и заботу» (Андрей Десницкий. Некролог коту).

Домашние любимцы

Любимые животные стали для многих наших собеседников существенной частью жизни. По этому получились рассказы не только и не столько о питомцах, сколько об их хозяевах.

Николай Карнов, певчий и сторож храма:

– Я увидел тропического паука года три назад на Преображенке, в зоовернисаже, и он на меня произвел огромное впечатление. Оказалось, что он называется «белый волосковый птицеед». Когда я пришел купить себе такого же, то на прилавке их не увидел. У меня сердце упало. Спрашиваю у продавщицы: «Девушка, а вот у вас тут пауки были?..» Она говорит: «И сейчас есть». Они в коробочках сидели. Знали бы вы, как я радовался! Так год назад у меня появилась Звездочка.

Вообще-то я купил мальчика и девочку, устроил им паучатник, и они, как положено, ушли на месяц под землю. А вот вышла уже только паучиха. Я, помню, не ожидал ее выхода, открыл занавеску – а она сидит на стекле.

Когда они у меня только появились, я их немного опасался. Вроде паучатник закрыт, но все равно страшно – и приятно одновременно. Странное чувство. Я и сейчас иногда спохватываюсь: закрыл ли я крышку? То, что паучиха опасная (хотя не смертельно), мне тоже нравится. Наши пауки меня абсолютно не привлекают. А это – экзотика, житель другой страны. Благодаря ей у меня есть кусочек тропического леса. Ведь в тропиках я никогда не побываю. Можно, конечно, в кино увидеть, но то кино, а моя паучиха – рядом. Конечно, млекопитающие нам более известны, мы видим их характер, понимаем, что от них ждать. А здесь – тайна.

Звездочка быстрая и грациозная. Когда она идет на добычу, она поднимает передние лапы и молниеносно нападает. Она как-то предугадывает чужие движения. По большому счету это чудовище, монстр в миниатюре. Но она мне очень нравится. Если вблизи посмотреть, у нее покров глубокого черного цвета – как панбархат!

Не все эту красоту видят. Одна наша певчая, когда я ей Звездочку показал, сказала: «Какая она красивая!» А другая все спрашивает: «Ну как ваша, еще не сдохла?» Она рассказала про паучиху нашему настоятелю, и он ей ответил: «Ничего, пусть любуется». Правильно сказал. Я ею именно любуюсь. Скоро заведу себе еще одного тропического жителя – императорского скорпиона, 20 см длины. Представляете? Это что-то ужасное!

Татьяна Оболенская, хирург:

– Все животные, что жили и живут у меня, – подобранные, «отказники» и другие субъекты с несчастной судьбой. За последнее время у нас перебывало четыре собаки, девять кошек, ворона, морская свинка и еще много других. Сейчас живут две собаки, две кошки и кот. Конечно, их тяжело растить и обслуживать в московской квартире. Но ведь со своей душой нужно жить в согласии, нельзя ее убивать. А когда я вижу, как негодные люди мучают беспомощное существо, – я не могу пройти мимо. То, что мне Бог в душу вложил, восстает во мне.

Кошкой Цилей взрослые мужики играли в футбол. Когда она попала к нам домой, у нее был оторван хвост, выбита челюсть. Вообще, это был мешок с костями. Кота Толика я подобрала, когда возвращалась из гостей. Он чуть не попал под троллейбус. Он был абсолютно лысый – ни одного волоска. На следующее утро я отвезла это чудище в лечебницу, мне сказали, что он на грани смерти от дистрофии. Усы у него появились только через полгода, а задние ножки до сих пор кривые и короткие. Очень умный, очень ласковый котяра.

Вот наша гончая Дина. Ее, двухмесячную, мальчишки привязали и расстреливали камнями. Люди ее отбили и привезли к нам. В лечебнице мне сказали: «Дайте ей спокойно умереть». Я было так и сделала, потому что еще не успела привязаться, а проблем из-за ее болезни было очень много. Дыхание у нее остановилось, глаза закатились. Заходит Оля, моя дочка, совсем еще маленькая: «Мама, а что с Диной?» Я говорю: «Она умерла». – «Мама, этого не может быть! Или ты не врач – или Дина не может умереть!» Мне ничего не оставалось, как срочно класть Дину на обеденный стол и проводить реанимационные мероприятия в полном объеме, включая массаж сердца. И мы ее завели! В этом году Дине исполнится 16 лет.

Когда начинаешь с ними общаться, понимаешь, насколько велик внутренний мир каждого из них. Велик и абсолютно индивидуален. И это заставляет восторгаться ими, испытывать восхищение как перед творениями Бога – боюсь, что не уступающими во многих качествах нам.

Что лучше подобранных на улице животных научит моих детей жизни? Циля, с переломанными костями, боялась людей, кидалась и кусала нас полтора года. Получив такую кошку, дети вынуждены были убирать за ней, терпеть, они понимали: не животное виновато, а люди. Дети научились за долгие годы смиренно пытаться исправить последствия чужого греха. Их, конечно, это мобилизовало и воспитало. Они вынуждены были осознавать суровую истину: любое активное делание добра требует очень многим пожертвовать. Временем, силами, деньгами, собственными планами, здоровьем.

Hадежда Лепилкина, студентка:

– Лошадьми я больна с детства. Помню, как мама мне пела песню: «Ты конек вороной, передай, дорогой, что я честно погиб за рабочих…» – и я представляла себе, как конь побежит, расскажет…

Все детство я ездила отдыхать в деревню, где был колхозный табун. Маленьким кататься на лошадях не разрешали, но мы постоянно к ним приходили, приносили хлеб, заклеивали пластырем их совершенно безобидные ссадины…

В Москве можно было заниматься конным спортом только с 12 лет. Дождавшись дня рождения, я в шесть утра взяла за руку своего папу, и мы поехали на ипподром. С тех пор каждую субботу я ездила туда с первым поездом метро – чистила лошадь, каталась на ней. Однажды я решила покатать своего брата, села вместе с ним. Он стал падать, потянул меня за собой. Я упала и сломала руку. После этого мама сказала: «Все, чтоб больше к лошадям не подходила!» Для меня это была ужасная душевная травма. Некоторое время я ходила к лошадям тайком. Сейчас, конечно, близкие давно привыкли. И мой муж тоже лошадей любит и с удовольствием на них ездит.

Вот уже два с половиной года у меня своя лошадь. Зовут ее Проблема – с таким именем она ко мне попала. У прежнего хозяина ее били лопатой по голове, питалась она на помойке. Лошадь натерпелась, бедная, стала злая. Первое время боялась ездить куда-то отдельно от табуна. Но сейчас она мне доверяет, я спокойно езжу с ней в одиночку.

Когда к лошади относишься с большим терпением, она очень хорошо это понимает, ценит и делает все, что нужно[4]4
  Голова лошади. Автор снимка Andrey Armyagov.


[Закрыть]

Живет Проблема недалеко от меня, на частной конюшне – там условия как в деревне: поле, табун… Приходишь к ней – чувствуется, что она ждет тебя: гугыкает, ржет. А летом, когда она гуляет в табуне, идешь по полю и кричишь ей издалека: «Паша!» – так ее имя сокращается. И она сразу голову поднимает и бежит навстречу. Причем когда зовут другие – не подходит. Мы гуляем с ней в лесу – бегаем друг за другом, играем. Бывает, конечно, что Паша не слушается. Я человек эмоциональный, иногда хочется ее «настегать». Но сдерживаю себя – она же как маленький ребенок, в ответ не может ничего сказать. Когда к ней относишься с большим терпением, она очень хорошо это понимает, ценит и сделает все, что нужно.

Когда я работала в детском доме, то привела на конюшню детей – им ужасно понравилось. Одна девочка заболела лошадьми сильнее меня.

Учусь я в Тимирязевской академии – тоже, конечно, из-за лошадей. Сначала поступила в педагогический, но для меня это было ужасным мучением. А сейчас четвертый год хожу на учебу как на праздник. Моя будущая профессия – зооинженер, специальность – коневодство.

Я даже не знаю, почему я так люблю лошадей. Вот наместник Оптиной пустыни сказал однажды (у них там образцовая конюшня): «Я так люблю быть на конюшне с лошадьми! Потому что они молчат. И все понимают». Действительно, к ним можно прийти, все рассказать, они посмотрят на тебя добрыми глазами и вроде бы все поймут.

Мария Капустина, научный сотрудник реставрационного центра:

– Попугайчики создают в нашем доме атмосферу мира, покоя, гармонии. Я живу за городом, и посторонних звуков, как в городе, у меня нет. И вот только встает солнце, птички начинают радостно чирикать. Когда приезжают городские гости – они все говорят одно и то же: «Разорались тут! Как ты можешь тут спать?!» Это бывает очень смешно.

Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как моя дочка (ей было семь-восемь лет) срочно захотела – вынь да положи ей – волнистых попугайчиков. Но как это часто бывает, более 15 минут она ими не занималась. Зато они стали очень интересны мне. Когда попугайчик был один, он сидел такой грустный, что мы купили ему второго. Как мне объяснили, попугаи говорят, только если нет пары – оттого, что им скучно и плохо. Мне показалось, что это издевательство над птицами: что мне, поговорить не с кем? Да и ему интереснее говорить со своими! Я вообще против очеловечивания животных: когда им дают человеческие имена, едят с ними из одной миски, любят неумеренной любовью. У нас ничего такого нет. У нас птицы живут своей птичьей семьей, мы живем своей. А я просто за ними наблюдаю. Лежишь на кровати, отдыхаешь – и смотришь на них. Я называю свою комнату «райский сад»: у меня много герани неописуемой красоты, солнечная сторона, цветные – райские! – птицы, иконы: Господь со святыми.

Что интересно: у попугаев совершенно человеческие отношения. Хотя, казалось бы, ну сколько там мозгов в их маленьких головках? При этом – весь спектр чувств. Они все время что-то выясняют, разговаривают, то ссорятся, то мирятся. А как они любят друг друга!

У них отношения не сразу складываются: полгода они просто скачут по клетке, и еще не факт, что два попугайчика друг друга полюбят. Зато если полюбят – остаются верными друг другу до самой смерти.

Потомство они приносят, только если у них есть домик: квартирный вопрос решен – откладывают яйца. Из этих крохотных яиц вылупливается нечто розовое, с прозрачной кожицей, так что видно все, что они глотают. С первым выводком все было замечательно, а потом что-то случилось с попугаихой: она стала бросать птенцов раньше времени. Выпрыгнет из домика и сидит со своим любимым. Птенцы голодные повыпрыгивали: «Тирлю-тирлю!» Целая трагедия. Пришлось взять пшено, самой пожевать и давать им. Один из четырех все-таки выжил. Но у недокормленных птенцов плохо развивается костная ткань, они тут же ломают себе ножки. И вот у нас был такой инвалидик. В третьем выводке тоже оказался один убогенький, и, что удивительно, он подружился с этим хромоножкой! Сидели все время рядышком, нежно друг к другу прижавшись.

Через птичек этих узнаешь, что все творение Божие наделено любовью. Надо быть внимательными к животным, учиться у них, ведь у них естественно добрые отношения. Видя, как они общаются между собой, и мы станем добрее.

Наталия Андриянова, домохозяйка:

– Однажды знакомые художники нашли в сугробе котенка и отдали мне. Эту кошечку я очень полюбила. Когда она погибла, неделю не могла спать. Наконец поняла, что если в доме не будет кошки, то все, я не человек.

И в 1998 году я принесла Эличку. Потом постепенно появился питомник: «производство» котят, сертификат, участие в выставках… Питомник я назвала «Андромеда». У моих кошек это фамилия: Артур Андромеда, Ришар Андромеда, Элис Андромеда. А дома – домашние имена.

Кошки мои – породы «короткошерстные британские». У кота Ришара плюшевая шерсть, редкий окрас – кремовый тигровый, а при определенном освещении появляется розовый отлив. Лялечка – голубая, а Артур, он же Туша, – лиловый, на солнце всеми цветами радуги переливается. Когда они все собираются, похоже на клумбу. Мне кажется, коты – это зимние меховые цветы. А я цветовод.

Мне с ними интересно, потому что это личности. Друзья. Они меня любят, но не как хозяйку. Раз я их обслуживаю, а не они меня, значит, они главные. Если я чего-то не делаю, кот может подойти, стукнуть по ноге, отругать. Однажды я долго говорила по телефону, кот подошел и перегрыз провод. Собака будет терпеть, молчать. А кот вроде как лучше знает – что надо.

У кошек чувство достоинства, которое надо уважать. Я, например, долго не могла приучить Тушу ходить в свой лоток. Я ему внушала: «Ты не понимаешь!» – а он, сделав по-своему, выбегал и кричал на меня: «Ты сама ничего не понимаешь!» И вот однажды я, в очередной раз убрав за ним пол, сказала: «Делай что хочешь. Я устала с тобой бороться. Ты меня победил». Туша торжествующе ответил: «Вау!» – тут же пошел и сел в свой лоток. Как маленький ребенок – ему самоутвердиться надо, чтобы я уважала его желания.

Собака – не мое животное: они какие-то шумные, лают, прыгают, хвостами машут.

А кошки – они тише. Вот, например, как Туша выражает свою любовь: он придет, молча сунет голову мне под мышку и замирает. Туша мурлычет почти шепотом, так что расслышать можно, только приложив ухо к его телу.

И все! Возникает необыкновенное ощущение полного доверия. Общаться с ними – милость для меня. Я не подменяю этим общения с близкими, ни в коем случае. Но мне нужна какая-то отдушина (Наталия ухаживает за тяжелобольным мужем – поэтом и композитором Александром Андрияновым. Интервью с ним см. в «НС» № 2 (9). – Ред.). Это и дают мне мои кошки, они мне помогают морально и эмоционально сохранять душевное равновесие.

Они теплые, благодарные, искренние, никогда не врут – в отличие от людей. Думаете, потому что говорить не умеют? Еще как умеют! Я много могу об этом рассказывать. Например, Лялечка, когда была еще маленькая, случайно сбросила у мамы со стола огромный вазон. И сама испугалась: грохот, осколки. Я прибегаю – она лапками осколки перебирает и рассказывает о том, как дело было: «Мя-мя-мя-мя…»

Иерей Александр Тылькевич, настоятель Свято-Петропавловского храма в г. Шилка Читинской области:

– Началось все с того, что нам стало не хватать молчаливой и редко появляющейся из-под дивана черепахи. Мы поехали в Читу и в зоомагазине купили воробьев, но не простых, а амадин – это птички из отряда воробьинообразных, семейства вьюрковые ткачики. Обитают они в Юго-Восточной Азии и Южном Китае. Они очень мелкие и хрупкие, яйца высиживают размером с мужской ноготь.

Самое большое их достоинство заключается в том, что они нам не мешают. Конечно, они поголосистее рыбок, но самочки всегда молчат, а вот самец поет, но – красиво и ненадоедливо. Когда в доме играет музыка, самец вступает в перепевку. Довольно занимательно слушать, когда он пытается перекричать гитару или голос. Клетка у птичек совсем не похожа на тюрьму, места там на сорок амадин (один кубический метр). Даже когда им открывали дверцу, они вылетать не собирались.

Занимаемся ли мы ими специально? Кормление животных в нашей семье входит в часть воспитательного процесса детей, которыми мы как раз специально и занимаемся. Для детей их и заводили. У нас дома всегда было много животных, и всегда они были друзьями. Забота о них приучает детей к милосердию и самостоятельности. Конечно, животные и птички иногда умирают, но это естественный процесс, как и для человека. Если пытаться этого избежать, то придется обзавестись вороной и черепахой Тортиллой.

Некоторые говорят, что бессловесных тварей любить проще, чем своих ближних. Но мне кажется, что легко любить только себя и одинаково трудно – всех остальных, будь то тварь бессловесная, будь то жена или теща (Увлечения: люди и звери. Журнал православной жизни «Нескучный сад», № 2 (13), 2005).

В ответе за прирученных

Самое главное, что получают люди, обдуманно заводящие домашних животных и стремящиеся выстраивать с ними правильные отношения, – это школа любви и ответственности. И особенно важна эта школа для детей, для становления их характера, воспитания доброты, милосердия, умения быть «в ответе за тех, кого приручили».

Людмила Селенская рассказывает:

– Собаки ни у кого из нас в жизни не было, и когда после долгих детских просьб и трудных раздумий мы все же решились завести щенка, я думала об одном: это лет на пятнадцать, почти навсегда, и я должна грамотно рассчитать свои силы.

Долго взвешивала я ответственность перед щенком, перед собой и детьми и понимала, что для детей этот опыт будет на всю жизнь. Опыт ответственности за «тех, кого мы приручили». И если в первый, особенно тяжелый период меня преследовали малодушные мысли о том, не слишком ли много мы на себя взяли и что делать, если все-таки я не справлюсь, что собаки – это не мое, именно мысль о детях не давала мне совершить неверный шаг.

Какой вывод сделают они? Не справился – отступай. Тяжело – бросай. Сегодня – собака, завтра – жена и ребенок. Наверное, есть корреляция между брошенными собаками и брошенными детьми и стариками.

Принимая важное решение, я никогда не писала «плюсы» и «минусы» в двух колонках. Как-то всегда интуитивно чувствовала, что не количественный перевес плюсов побеждает, а что-то другое, гораздо более важное. В делах больших, таких как создание семьи, рождение детей и устройство на работу, – это, безусловно, воля Божия. Если она есть – и тонна минусов ее не перевесит, а если нет – плюсы не помогут. А как быть с делами помельче, с нравственно нейтральными? И здесь таблица не поможет, решает что-то другое.

Я была морально готова к бессонным ночам начального периода, кропотливому и настойчивому труду воспитания щенка, к испорченным вещам и описанным коврам, но мысль о глистах остановила меня надолго. Позже супруг нашел нужные слова, чтобы успокоить меня на этот счет: «Мы часть этого мира, и тревожась о каких-то глистах, мы лишаем себя чего-то большего. К тому же в цивилизованном мире давно научились с ними бороться». Воображение рисовало мне различные картины: съеденную обувь, заразную болезнь, большой счет от ветеринара, непрестанный лай, перевернутый вверх дном дом. Также мне тяжело было представить, что дома со мной все время будет находиться живое существо, которое будет за мной следить, за мной ходить, выпрашивать чего-то. А если мне это не понравится? «А если вы не живете, то вам и не умирать».

Когда я дошла до какой-то паранойи и почти решила отказаться заводить собаку, пришла уверенность, что это мой единственный шанс. Упущу сейчас – и никогда не узнаю, обоснованны ли были мои страхи или нет, перевешивают ли плюсы или минусы и вообще – что это такое – собака. А дети? Как они справятся с разочарованием? И я, такая ответственная, отпустила ситуацию и решила радоваться жизни. Насчет плюсов и минусов оговорюсь сразу: минусы оказались совсем другие, не те, что я ожидала. И плюсы тоже. Количественно сопоставить их совершенно невозможно.

До покупки собаки я изучила не одну книгу по воспитанию щенков, мы тщательно выбрали подходящую породу (гладкошерстную колли), договорились с заводчиком и купили все необходимое.

Я сразу поняла: того, чего я не захочу терпеть от взрослого пса, я не должна позволять маленькому щеночку, поэтому строгость нужно проявлять с первого дня. И еще я четко сознавала, что я не собачница и шалости и проделки четвероногого друга не будут вызывать у меня умиления.

И подруга, выросшая с двумя немецкими овчарками, умоляла меня быть построже на первых порах. Потом, когда щенок подрос, она сказала: «Я так боялась за вас: дадите слабину в самом начале, собака сядет вам на голову, и вы ее невзлюбите».

Она словно мысли мои прочитала, потому что я тоже этого боялась. Пришлось проявить нешуточную строгость именно из жалости к собаке. Если она станет невыносимой, я не смогу ее терпеть. Вывод простой: надо добиться, чтобы она такой не стала.

Приучая щенка к туалету, я выводила его в сад каждый час, стояла с зонтиком ненастными ночами, неустанно прививая ему правила хорошего поведения.

Поначалу так хотелось брать его на колени и сажать рядом с собой на диване, но чего нельзя позволить 20-килограммовой собаке, в которую она к девяти месяцам превратилась, того не позволяли и щенку. Он залезет на диван, а я сдерну покрывало на пол, так что щенок укатится в угол. Эмби быстро поняла, какое поведение приветствуется, а какое наказывается, и к году выросла из досадных привычек и надоедливых шалостей.

Минусы, реальные: до полугода много сил было посвящено щенку, я даже забыла про свой прием у врача и родительское собрание. Еще минус: приходится все время думать о соседях, чтобы не беспокоила их лаем, когда выходит в сад. Еще нужно думать о владельцах других собак, потому что к году Эмби стала слишком резво играть с четвероногими приятелями – а это не для всех, и бабушки махали на нее палкой, отгоняя от своих йорков, и кричали на меня. Этого мне и в кошмарном сне присниться не могло. Выход один – гуляем теперь сами, ходим в одиночное плавание. Отношения с соседями мне дороже, я не могу допустить, чтобы из-за собаки нервничали люди.

Плюсы тоже оказались неожиданными. Во-первых, выгул собаки – это единственный спорт, который мне не противен. Я знаю, что погибну без движения, но ни спортклуб, ни бассейн мне не подошли: я не выношу ограничения расписанием, долгое переодевание кажется мне чудовищной тратой времени, а занятия на тренажерах в душном зале мне просто не по душе. То ли дело прогулка: почти все потраченное время идет с пользой, я дышу воздухом, любуюсь природой и хожу быстрым шагом. Знакомый врач сказал, что в среднем владельцы собак живут на четыре года дольше (оставим статистику на его совести). Цели прожить дольше у меня нет, но силы на семью и хозяйство мне очень нужны. Пока Эмби не подросла, был еще и социальный аспект прогулок: за две недели прогулок со щенком я познакомилась с огромным количеством ближайших и дальних соседей.

Что касается детей, то у одного из них была фобия в отношении собак. Вид хотя бы крошечной хорошенькой собачки приводил его в ужас, и он радовался, что «хоть в раю нет никаких собак». Удивительно, но он тоже просил собаку, потому что решил, что, воспитанная с нежного возраста, она будет «вся наша» и не будет представлять собой угрозы.

Недели две после покупки Эмби он избегал ее, а когда вдруг понял, что она – безобидный, робкий, доверчивый малыш, который скучает по маме, что-то переключилось в нем, и сердце его наполнилось такой нежностью к щенку, что он стал лучшим его другом. Оказывается, у Эмби красивые не только глазки, с чем я вполне согласна, но и лапки, и ушки, и даже кончик хвоста. Миска, из которой она ест, и та по-своему прекрасна. А уж веселый и ласковый нрав Эмби, и доверие, и преданность нам – вообще неописуемы. Каждый день изобретаются новые комплименты собаке. Уж все вроде за два года о ней известно, ан нет, мы постоянно слышим что-то новое. Надо отдать Эмби должное: она отвечает мальчику особой любовью, а также почти идеальным послушанием на прогулках, когда он спускает ее с поводка. Послушание такой дылды способствует развитию уверенности в себе. Что характерно: сынок перестал бояться собак.

Впервые в жизни у нас дома есть существо, которое живет для нас, у которого нет своих планов, которое всегда готово поиграть или просто посидеть рядом, если есть на то у нас охота. Я никогда не подозревала, что при виде меня можно с ума сойти от радости. И надо признаться, это очень приятно.

Недаром сказано, что колли созданы угождать хозяевам. Вообще чрезвычайно удивилась, когда обнаружила, что и среди собак есть «подвижники», которые служат «высшему существу» – человеку. Это и служебные собаки, и помощники пастухов, и поводыри, которых часто вижу на улице и в автобусе, – умнейшие псы. Никакой «личной жизни» – и в этом их радость: рабочие собаки любят работать. Помимо специально обученных собак иногда и обычные домашние питомцы отказываются от насущных своих потребностей, от своей природы. Подруга рассказывала про свою Лэсси, которая категорически отказала всем «кавалерам», хотя хозяева были не против щенков. Служение семье вытеснило сильнейший инстинкт. Да, не только говорящая валаамова ослица может нас посрамить, но порой и обыкновенная собака.

Эмби научилась очень тонко нас чувствовать, и к каждому у нее выработался свой подход. Она выросла в тактичную, воспитанную, ласковую собаку. Она знает, что я не выношу, когда в доме лают или лижут мне лицо, и никогда не позволяет себе такого поведения. Меня не оставляет ощущение, что она грамотная. Она наносит только незначительный урон нашей собственности. Например, она изредка может позволить себе сжевать тапок, но никогда – ботинки или туфли. С удовольствием разгрызет карандаш, но не тронет большую вещь, растерзает рулон туалетной бумаги, но и близко не подойдет к студенческим работам и учебным материалам, разложенным на полу. Вдоволь наигравшись с мальчишками, она ждет скупой порции ласки от хозяйки – меня. Несмотря на некоторую внешнюю сухость наших отношений, она, умница, знает, что я очень к ней благоволю. Одних только кличек ей сколько придумали: Эмбуха, Эмбочка, Эмбка, Эмбульгенция, Ласточка и даже почему-то Тимбикту.

Вот несу ее мыть на второй этаж, и она покорно обвисает у меня на руках, хотя мыться не любит и всем своим видом говорит: «Как не хочется лезть в воду, не понимаю, зачем это нужно, но тебе видней, и я покоряюсь, вот я, в твоих руках, делай со мной что хочешь». Ей стоит только дернуться, чтобы я полетела с лестницы, но она этого не сделает: доверяет. Доверие это абсолютно. Она не ждет от нас ничего плохого, и даже когда приходится терпеть неприятное, никогда не выказывает подозрения и тем более агрессии. Я спокойно могу забрать у нее кость, и она даже не рычит, только моргает и смотрит: «Почему?» Да потому, что велели проверить темперамент, но я и без изъятия кости знала, что он хороший.

Спрашиваю младшего сына (каюсь, глупейший вопрос, но не удержалась): «А мог бы ты подарить Эмби?» Смотрит на меня расширенными глазами и говорит срывающимся голосом: «Мама, ну как же ты можешь такое спрашивать? Маленьким щеночкам все равно, у кого жить, они привыкнут, а большую собаку нельзя дарить. У нее же сердце разорвется!»

Пусть он пронесет это через всю жизнь, и пусть ничьему сердцу не нанесет рану, пусть его близких греет любовь его нежного сердечка, и пусть он на примере собаки научится отвечать за тех, кого мы приручили (Людмила Селенская. В ответе за прирученных).