Текст книги "Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России. Монография"

Глава 3
ПРАВОВОЙ СТАТУС ОТДЕЛЬНЫХ СУБЪЕКТОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

§ 1. Субъекты предпринимательской деятельности: понятие и виды

Категория «субъекты предпринимательской деятельности» появилась в научном обороте сравнительно недавно. Своим рождением она во многом обязана Закону РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности»^[319], в преамбуле которого было записано: «Положения настоящего Закона действуют на всей территории РСФСР по отношению ко всем субъектам предпринимательской деятельности и предприятиям, независимо от формы собственности и сферы деятельности…» Однако названный Закон не содержит определения понятия «субъекты предпринимательства». В ст. 2 дан лишь перечень субъектов предпринимательской деятельности, а ст. 3 посвящена формам предпринимательства. Такое положение вряд ли можно считать случайным. Дело в том, что рассматриваемая категория, несмотря на обилие публикаций, исследована недостаточно и даже поверхностно.

Ученые-цивилисты (по понятным причинам) избегают использовать это понятие в своих научных исследованиях. Наука гражданского права оперирует такими категориями, как «субъекты гражданского права», «граждане», «юридическое лицо». Спорным до сих пор является вопрос о соотношении понятий «субъект гражданского права» и «субъект гражданского правоотношения». Равным образом нет единства взглядов среди ученых по поводу содержания категории «субъект права».

Мы разделяем распространенное в правовой науке мнение о том, что «субъектами права именуются люди и организации, выступающие как носители предусмотренных законами государства прав и обязанностей»^[320]. При этом категория «субъект права» охватывает в единое целое две основные характеристики: возможность участвовать в различных правоотношениях и реальное участие в них^[321]. Иначе говоря, понятие субъекта (участника) правоотношения уже, чем понятие субъекта права.

Представители науки хозяйственного (предпринимательского) права предлагают различать понятия «субъекты предпринимательского права» и «субъекты предпринимательской деятельности». Субъекты предпринимательского права – носители прав и обязанностей в области осуществления и регулирования предпринимательской деятельности^[322]. К ним относятся: индивидуальные предприниматели; коммерческие организации; некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность; публичные образования (государство, субъекты РФ, муниципальные образования). Субъектами предпринимательского права выступают и государственные органы, осуществляющие функции руководства и регулирования предпринимательской деятельности.

По мнению сторонников концепции предпринимательского права, особое место среди субъектов предпринимательского права занимают подразделения предприятий. Это – внутренние подразделения (цех, отдел и др.), а также внешние (обособленные) – представительства и филиалы. Такой вывод базируется на утверждении о том, что внутрифирменные (корпоративные) связи входят, наряду с горизонтальными и вертикальными отношениями, в состав предмета предпринимательского права. Данное мнение является далеко не бесспорным.

В числе субъектов предпринимательского права называются холдинги, финансово-промышленные группы (ФПГ) и другие интегрированные структуры. Последние также не обладают статусом юридического лица.

Те ученые, которые исповедуют идеи коммерческого права (Попондопуло В. Ф., Пугинский Б. И., Ровный В. В.), основывают свои взгляды на цивилистическом учении о лицах. Так, Попондопуло В. Ф. пишет: «…предприниматель – это лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность. Факт осуществления лицом предпринимательской деятельности является основанием для признания его субъектом гражданского права – предпринимателем и определяет необходимость предъявления к нему и его деятельности особых требований со стороны законодателя»^[323]. Круг предпринимателей строго ограничен – это физические и юридические лица (прежде всего коммерческие организации).

И хотя Б. И. Путинский отстаивает оригинальный взгляд на природу коммерческого права, тем не менее факт остается фактом: субъекты коммерческого права есть разновидность (составная часть) субъектного состава гражданского права^[324]. Вряд ли кто-либо из ученых-цивилистов будет возражать против тезиса о том, что круг участников торговых (коммерческих отношений) не совпадает с общим составом субъектов гражданского права. Граждане (физические лица) и индивидуальные предприниматели соотносятся между собой как род и вид. Причем такой вывод общеизвестен и не нуждается в дополнительной аргументации. Равно как и то, что организации любого вида являются одновременно субъектами гражданского и торгового права.

Некоторые представители теории хозяйственного (предпринимательского) права избегают высказывать собственное мнение по вопросу о субъектах предпринимательского права, используя при этом цивилистический арсенал (понятийный аппарат) о субъектах гражданского права. Например, В. Л. Семеусов в учебном пособии «Предпринимательство и право» сразу же (без общих рассуждений о субъектах предпринимательской деятельности) обращается к категории юридического лица, а также к их видовой классификации и правоспособности^[325].

Можно было бы и дальше продолжить обзор высказанных в юридической литературе точек зрения по избранной теме. Однако едва ли в этом обнаруживается здравый смысл и логика научного исследования.

Теперь настало время перейти к анализу теоретических взглядов и детально поговорить о сущности таких понятий, как «субъект предпринимательского права» и «субъект предпринимательской деятельности».

Исходным положением для определения сущности указанных понятий является научная позиция относительно предмета и метода предпринимательского права. На наш взгляд, предпринимательское право является комплексным (вторичным) образованием, гармонично сочетающим публично-правовые и частно-правовые начала. Оно (право) – динамично развивающееся в условиях становления рыночной экономики в России. Сейчас наблюдается процесс формирования предпринимательского права как самостоятельной отрасли. Это происходит на уровне предмета регулирования соответствующих отношений, а также методов и правовых принципов^[326]. С учетом сказанного субъекты предпринимательского права – комплексное межотраслевое понятие. Оно не имеет какой-либо отраслевой «прописки», поскольку обслуживает диаметрально противоположные отношения, складывающиеся в сфере предпринимательской деятельности (предпринимательства).

Принимая во внимание межотраслевой характер субъектов предпринимательского права, необходимо, во-первых, очертить круг субъектов, во-вторых, сферу их применения (действия). Не вдаваясь в сложные теоретические дискуссии по принципиальному вопросу: каковы границы субъектного состава, отметим в общем плане, что в состав субъектов предпринимательского права входят отдельные субъекты конституционного, административного, гражданского, налогового права и др. Для определения их в качестве субъектов предпринимательского права важно установить два критерия – это принадлежность субъектов к предпринимательским отношениям и осуществление ими функций предпринимателей либо руководства предпринимательской деятельностью.

С этих позиций в состав субъектов предпринимательского права следует отнести индивидуальных предпринимателей; коммерческие организации; некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность; публичные образования (государство, субъекты РФ, муниципальные образования). Кроме того, субъектами предпринимательского права являются государственные органы, осуществляющие функции руководства и регулирования предпринимательством.

Сложнее обстоит дело с так называемыми неправосубъектными образованиями. Как уже отмечалось, сторонники концепции хозяйственного (предпринимательского) права рассматривают структурные подразделения предприятий в качестве субъектов предпринимательского права. По их мнению, они (подразделения) являются участниками только внутрихозяйственных отношений, складывающихся в рамках данного предприятия^[327]. Конечно, если включать внутрихозяйственные (корпоративные) связи в предмет предпринимательского права, то структурные подразделения надо признавать субъектами предпринимательского права. Мы разделяем мнение ученых о том, что особую группу отношений, регулируемых действующим законодательством, образуют внутрифирменные (внутрихозяйственные) отношения. Они являются самостоятельной сферой правового регулирования. Эти отношения регулируются предприятиями путем издания локальных правовых актов.

Резонно также спросить: существуют ли гражданско-правовые отношения между структурными подразделениями предприятия? Эти вопросы уже возникали у некоторых ученых, исследовавших природу внутрихозяйственных отношений^[328]. По нашему мнению, не надо впадать в крайности поиска научной истины. Ведь поиск должен быть научным.

Наша юридическая наука пережила то время, когда межцеховые связи рассматривались как товарно-денежные отношения со всеми вытекающими последствиями; когда передача комплектующих изделий от одного цеха в другой квалифицировалась в качестве поставки продукции; когда к цехам-нарушителям применялись внутрихозяйственные санкции.

Вместе с тем даже при беглом взгляде на происхождение обособленных структурных подразделений юридических лиц можно обнаружить некоторые белые пятна. С точки зрения гражданского законодательства (ст. 55 ГК РФ) представительства и филиалы не являются юридическими лицами, а потому не могут выступать носителями соответствующих прав и обязанностей. От имени юридического лица действуют руководители представительств и филиалов на основании его доверенности. Такова логика гражданского закона.

В то же время представительства и филиалы наделяются имуществом создавшим их юридическим лицом. Более того, имущество представительств и филиалов отражается на отдельном (обособленном) балансе. Возникает проблема о вещно-правовой принадлежности имущества, закрепленного за представительством и филиалом. ГК хранит на этот счет «обет молчания»^[329]. Статья 216 дает неисчерпывающий перечень вещных прав. В частности, в ГК РФ перечислены (помимо вещных прав, связанных с владением земельными участками, права хозяйственного ведения и оперативного управления) и другие вещные права, например право пользования жилым помещением членов семьи собственника.

Другой вопрос: представительства и филиалы вправе иметь текущий, расчетный и другие счета в кредитных организациях. При этом руководитель представительства (филиала) осуществляет, на основании выданной доверенности, функции распоряжения денежными средствами.

И наконец, в силу п. 5 ст. 36 ЛПК РФ «иск к юридическому лицу, вытекающий из деятельности его обособленного подразделения, предъявляется по месту нахождения обособленного подразделения». Однако в этих случаях стороной по делу является юридическое лицо, взыскание производится судом с него или в пользу него. Представительство и филиал, не обладая признаками юридического лица (ст. 48 ГК РФ), не являются процессуальной стороной в суде.

Прежнее налоговое законодательство рассматривало представительства и филиалы в качестве плательщиков налогов на прибыль, т. е. субъектов налогового права. С принятием нового Налогового кодекса РФ (ст. 19) ситуация изменилась: филиалы и представительства российских организаций исполняют обязанности последних по уплате налогов и сборов по месту нахождения филиалов (представительств).

Надо признать справедливым мнение о том, что новое налоговое законодательство в этой части менее последовательно, чем ранее действовавшее^[330]. Поэтому было бы целесообразным признание представительств и филиалов юридических лиц самостоятельными участниками налоговых отношений. Причин здесь несколько. Это – необходимость реального учета эффективности экономической деятельности обособленных подразделений юридического лица при налогообложении; потребность в максимальной индивидуализации налоговой ответственности; необходимость справедливого разграничения фискальных интересов различных региональных и местных бюджетов и др.

Правовое положение представительств и филиалов в контексте НК РФ создает дополнительные трудности в интерпретации и применении ст. 19 Кодекса. С одной стороны, НК РФ устанавливает, что филиалы и иные обособленные подразделения российских организаций выполняют в порядке, предусмотренном Кодексом, обязанности этих организаций; с другой – Кодекс не содержит никаких правил относительно такого порядка^[331]. Имеются и другие трудности практического характера.

Рассмотрим еще один аспект проблемы, связанный со статусом представительств и филиалов. В соответствии со ст. 132 ГК РФ предприятие – это объект права, представляющий собой имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности. С учетом этого (легального) определения понятие «предприятие» прямо не связано с той или иной организационно-правовой формой коммерческой или некоммерческой организации. Отсюда можно сделать, на наш взгляд, интересный вывод: любое образование (со статусом юридического лица либо без него), осуществляющее предпринимательскую деятельность, является предприятием. Скажем, например, филиал, представительство (равно и индивидуальный предприниматель, крестьянское (фермерское) хозяйство) – имущественный комплекс, именуемый предприятием. Именно в данном значении использовался термин «предприятие» в проекте налогового кодекса.

К «неправосубъектным образованиям» с точки зрения теории гражданского права относятся финансово-промышленные группы (ФПГ), холдинги, страховые пулы. Рассмотрению их правового статуса отдельно посвящены параграфы данного исследования.

За рамками действующего законодательства остались такие предпринимательские объединения, как концерны, консорциумы, тресты и др., хотя на практике они существуют. Например, государственное предприятие – концерн «Росэнергоатом» организует участие атомных электростанций в работе федерального оптового рынка электроэнергии, координирует их деятельность в области производства электроэнергии. Указом Президента РФ от 18 мая 1995 г. № 496 была одобрена инициатива организаций в создании ими финансово-промышленной группы «Российский авиационный консорциум». Аналогичные примеры можно привести в отношении синдикатов, трестов и иных объединений.

Вместе с тем не всегда использование терминов «концерн», «консорциум» и других соответствует их содержанию. Так, в названном Указе Президента РФ поставлен знак равенства между понятиями «финансово-промышленная группа» и «консорциум». Л концерн «Росэнергоатом» существует в форме государственного унитарного предприятия.

По своей экономико-правовой сути концерн представляет собой предпринимательское объединение, в состав которого входят производственные единицы и юридические лица с целью концентрации производства какой-либо продукции. Концерн является субъектом права, а производственные единицы не обладают статусом юридического лица. Система концерна предполагает устойчивую связь между всеми участниками. При этом создание концерна рассчитано на длительный период.

Органы управления концерна осуществляют руководство входящими в его состав производственными единицами и юридическими лицами. В рамках концерна происходит централизация управления многими производственными процессами, включая образование централизованных фондов и резервов, а также сбыт и реализацию готовой продукции.

Консорциум в отличие от концерна не является юридическим лицом, тогда как входящие в состав консорциума участники сохраняют свою юридическую самостоятельность при заключении консорциального соглашения. К признакам консорциума относятся также ограниченность существования во времени (как правило, на время выполнения одного проекта); специфика субъектного состава – только предприниматели; цель – осуществление конкретного проекта по заказу третьего лица^[332].

В законодательстве промышленно развитых стран консорциум рассматривается в качестве «неинкорпорированного совместного предприятия» (non-equity joint venture) или «ненастоящего совместного предприятия» (non-equity joint venture)^[333]. Взаимоотношения участников консорциума определяются специальным договором.

Что касается российского законодательства, то в нем можно обнаружить схожие с консорциумом правовые модели. Например, банковская группа смоделирована по типу консорциума. Она (группа) образуется для решения совместных задач путем заключения соответствующего договора между двумя или более кредитными организациями.

Такая форма предпринимательского объединения, как синдикаты, не известна отечественному законодательству. В большинстве случаев термин «синдикат» приравнивается к понятию «консорциум». Однако синдикат наделен и специфическими признаками. В качестве основных можно выделить следующие признаки: объединение не ограничено временными параметрами; сложная юридическая природа объединения – уставный характер сбытовой конторы в сочетании с договорным характером связей с ней остальных участников; субъекты предпринимательской деятельности обычно из одной отрасли промышленности; цель – организация сбыта; добровольность договорного ограничения коммерческой самостоятельности участников^[334].

Природа синдикатов делает их сходными с холдингами. Однако у синдикатов имеется одно существенное отличие – наличие сбытовой конторы, которая не выполняет роли материнской компании. И не только. Как уже отмечалось выше, холдинг представляет собой объединение, построенное по схеме: материнская (преобладающая) компания – участники холдинга (зависимые и дочерние общества).

Итак, можно подвести некоторые итоги. 1. Слово «объединение» необходимо использовать не только в контексте с юридическими лицами, тем самым ограничиваясь пределами действия ст. 121 ГК РФ. «Объединение» – это родовое понятие, охватывающее как непредпринимательские, так и предпринимательские образования. 2. Объединение может быть юридическим лицом, а может и не быть таковым. Будучи юридическим лицом, объединение выступает в качестве субъекта права. ГК РФ (ст. 121) называет два вида непредпринимательских объединений: ассоциации и союзы. Вместе с тем действующее законодательство знает также предпринимательские объединения (ФПГ, холдинги, страховые пулы и др.). 3. Следует внести дополнения в ГК РФ, предусмотрев в нем общие положения о предпринимательских объединениях^[335]. В развитие этих положений надо принять федеральный закон о холдингах, внести существенные изменения и дополнения в Закон о ФПГ. В целом считаем целесообразным разработать и принять закон о предпринимательских объединениях, в котором поместить правила общего порядка и нормы об отдельных видах объединений. Указанные новшества полезны, особенно на фоне существующих пробелов в гражданском законодательстве. Если все-таки российскому законодателю удастся преодолеть негативное отношение к Предпринимательскому кодексу, то раздел о предпринимательских объединениях – составная часть Кодекса.

Таким образом, субъекты предпринимательской деятельности – это прежде всего индивидуальные предприниматели и коммерческие организации, основная цель которых – извлечение прибыли. Далее, в их числе необходимо назвать и некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы (п. 3 ст. 50 ГК РФ). В то же время отметим, что указанная классификация юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации с учетом такого критерия, как коммерческая направленность, вызывает на практике значительные трудности. В реальной действительности порой невозможно отграничить основную цель деятельности от неосновной. Так, многие некоммерческие организации формально (по закону и уставу) не преследуют в качестве основной цели извлечение прибыли, но фактически стремятся и получают огромные доходы от осуществления предпринимательской деятельности. Другой пример связан с потребительскими кооперативами (п. 5 ст. 116 ГК РФ), которые Кодекс относит к некоммерческим организациям, но одновременно разрешает распределять полученную прибыль между членами кооператива.

Возможно, выход из создавшей ситуации надо искать в формировании (взамен классификации юридических лиц на коммерческие и некоммерческие) новых конструкций: «предпринимательская (прибыльная) организация» и «непредпринимательская (бесприбыльная) организация». Аналогом такой классификации может послужить деление корпораций по законодательству США на публичные (правительственные), непредпринимательские (non-profit corporations), предпринимательские (business соrроrations)^[336]. «Некоммерческие организации» (по терминологии ГК) должны быть лишены, на наш взгляд, какой-либо возможности заниматься предпринимательской деятельностью, а главное – извлекать при этом прибыль (предпринимательский доход).

Публичные образования, равно органы государственной и местной власти, не могут заниматься предпринимательской деятельностью. Данное утверждение иногда оспаривается в юридической литературе. Так, С. Э. Жилинский рассматривает публичные образования в качестве субъектов гражданского права и как субъекты предпринимательской деятельности^[337]. По его мнению, существует три направления предпринимательской деятельности с участием публичных образований. Первое – участие в предпринимательстве через создаваемые коммерческие и некоммерческие организации (например, унитарные предприятия). Второе направление – участие в делах приватизированного государственного и муниципального имущества. Третье – занятие предпринимательской деятельностью непосредственно самих органов государства и местного самоуправления. В последнем случае приводится пример: в силу ст. 7 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 123-ФЗ «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации государственного имущества в Российской Федерации»^[338] орган по управлению государственным имуществом от имени Российской Федерации является учредителем открытых акционерных обществ, создаваемых в процессе приватизации, и осуществляет права акционера (участника) хозяйственных обществ, акции (доли в уставном капитале) которых находятся в федеральной собственности. Мы не можем согласиться с такими выводами.

Здесь наблюдается смешение двух разных, но пересекающихся понятий – «субъекты гражданского права» и «субъекты предпринимательской деятельности». Публичные образования действительно являются субъектами гражданского права (гл. 5 ГК РФ). В соответствии с п. 2 ст. 124 ГК РФ на публичные образования распространяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов. При этом, от имени публичных образований выступают соответствующие органы государственной власти и органы местного самоуправления (ст. 125 ГК РФ).

Быть субъектом предпринимательской деятельности – это означает то, что государство, субъекты РФ и муниципальные образования должны заниматься предпринимательской деятельностью на профессиональной и постоянной основе, в целях систематического получения прибыли от реализации продукции (выполнения работ, оказания услуг). Участие публичных образований в экономической деятельности посредством создания коммерческих и некоммерческих организаций (равным образом участие в делах приватизированного государственного и муниципального имущества) нельзя, на наш взгляд, оценивать как участие в предпринимательстве. Акционеры (в нашем случае – публичные образования), участвуя в общем собрании общества и получая дивиденды по акциям, непосредственно не осуществляют предпринимательскую деятельность. Статус акционера, его права и обязанности определены в Законе об акционерных обществах.

Сказанное в равной степени относится и к учредителям (участникам) обществ с ограниченной ответственности (ООО). Участник ООО и предприниматель – это не одно и то же.

Категория «учредитель» обладает рядом особенностей. Прежде всего, фигура учредителя возникает в процессе учреждения коммерческой организации, а потому действующее законодательство возлагает на него совершение определенных юридических и фактических действий. Например, в ходе создания коммерческой организации учредители разрабатывают и утверждают ее устав, заключают учредительный договор, получают лицензию на отдельные виды предпринимательской деятельности, регистрируют организацию в соответствующих органах.

Эти черты некоторым образом отличают правовое положение учредителей юридического лица от статуса участников (акционеров, членов кооператива и др.). Однако после регистрации юридического лица объем прав и обязанностей учредителей, в основном, совпадает.

Вывод о невозможности публичных образований заниматься предпринимательской деятельностью вытекает из положений Конституции РФ. Так, в Определении Конституционного Суда РФ от 1 октября 1998 г. № 145-О «По запросу Законодательного собрания Нижегородской области о проверке конституционности части первой статьи 6 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях» сформулирована следующая правовая позиция: «По смыслу Конституции Российской Федерации (статья 34, часть 1), одно и то же лицо не может совмещать властную деятельность в сфере государственного и муниципального управления и предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое получение прибыли»^[339]. В Определении также отмечается, что конституционные нормы предопределяют специальный характер правоспособности публично-правовых образований: Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования участвуют в гражданских правоотношениях как субъекты со специальной правоспособностью, которая в силу их публично-правовой природы не совпадает с правоспособностью других субъектов гражданского права – граждан и юридических лиц. Поэтому они (публичные образования) не могут, по мнению Конституционного Суда РФ, выступать и в качестве доверительных управляющих, поскольку такая деятельность предполагает получение вознаграждения, представление отчетов учредителю доверительного управления (ст. 1018 и 1023 ГК РФ), что противоречит публично-правовой природе этих образований.

О публично-правовой природе государства, субъектов РФ и муниципальных образований говорится в Определении Конституционного Суда РФ от 4 декабря 1997 г. № 139-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Совета Федерации о проверке конституционности Федерального закона «О переводном и простом векселе»^[340].

Указанное конституционное положение получило развитие в текущем законодательстве. В частности, Антимонопольный закон запрещает совмещение функций федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления с функциями хозяйствующих субъектов, а также наделение хозяйствующих субъектов функциями и правами указанных органов.

Российское законодательство запрещает органам государственной власти и органам местного самоуправления заниматься предпринимательской деятельностью; т. е. быть субъектами предпринимательской деятельности. Более того, ряд законов о субъектах предпринимательской деятельности содержит запрет на участие государственных органов и органов местного самоуправления в качестве учредителей общества, если иное не установлено федеральными законами п. 1 ст. 10 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»^[341] (в ред. ФЗ от 6 апреля 2004 г. № 17-ФЗ), п. 2 ст. 7 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»^[342] (в ред. ФЗ от 21 марта 2002 г. № 31-ФЗ)).

Существует запрет на совмещение предпринимательства с функциями государственных служащих. Закон РФ от 31 июля 1995 г. № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации» (ст. 11) предусматривает, что государственный служащий не вправе заниматься предпринимательской деятельностью лично или через доверенных лиц. Соответствующие запреты содержатся, например, в Федеральных законах от 8 июля 1992 г. № 3245-1 «О внешней разведке» (в ред. ФЗ от 30 июня 2003 г. № 86-ФЗ) (ст. 18), от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 «О милиции» (в ред. ФЗ от 20 июля 2004 г. № 69-ФЗ) (ст. 20) и др.

И в заключение несколько слов о соотношении понятий «субъекты предпринимательской деятельности» и «хозяйствующие субъекты»^[343]. На наш взгляд, это – не совпадающие понятия. Они соотносятся между собой точно так же, как соотносятся экономическая (хозяйственная) и предпринимательская деятельность. Хозяйствующие субъекты не всегда приобретают статус предпринимателей. Например, некоммерческие организации, как правило, не занимаются предпринимательством, хотя осуществляют хозяйственную деятельность. Как уже отмечалось, в соответствии со ст. 11 Закона о рынке ценных бумаг фондовая биржа может создаваться в форме некоммерческого партнерства и не преследует цели получения собственной прибыли. Биржевую деятельность нельзя отнести ни к благотворительной, ни к социально-культурной и т. д. Поэтому здесь следует использовать термин «хозяйственная деятельность».