Текст книги "Ошибка Конан Дойла"
Автор книги: Владимир Чёркин
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Но Кайсым не сознаётся!
– Дожми его!
– Ну, разве только так.
Следователь пошёл к себе и приказал привести к нему подследственного.
– Какого? – спросил дежурный.
– Басурманина…
– Вы скажете! Я тоже нерусский, но уважаю всех людей…
– Веди Кайсыма и не разговаривай! Я тоже всех уважаю, но только не преступников и убийц!
– Слушай, Кайсым Тимурадович, – сказал нарочито устало следователь, когда к нему привели подследственного, – хватит ваньку валять! Сознавайся, что это ты убил отца! Чего уж тут, грехов на тебе много, одним больше, одним меньше…
– Да, я понимаю, что подозрение падает на меня, но знаешь, что я подумал? А не убил ли его малец?
– Какой малец? Подпасок, что ли? Свалить на него хочешь?
– Этот гадёныш меня на коне догнал и не побоялся потребовать деньги, чуть конём не стоптал. Так что от него…
– Хочешь отвертеться?
– Да не убивал я, поверь, только дрался!
– Да, жену купил…
– Ну да, купил, но чтоб убить!
– Не отпирайся. Лучше сознайся!
– Да не убивал я! Это подпасок мог убить.
– Он же ещё ребёнок!
– Я повторяю: этот ребёнок со своим конём не побоялся меня, мужика, в степи остановить, деньги потребовал!
Кайсыма увели… Следователь сидел и долго думал: «А какой мотив мог быть у этого подростка?»
Подпаска взяли в поле, стадо принял другой пастух…
– Ну расскажи, сынок, – по-отечески заговорил с ним следователь, – тебе нет и четырнадцати?
На лице парня не было и кровиночки. Несколько минут он молчал, а потом вдруг вышел из оцепенения и начал рассказывать. Иногда вставлял: «Я не хотел, он сам. Я защищался». Следователь слушал его не перебивая. Он знал, что изольёт человек душу и легче ему станет, что и без наводящих вопросов расскажет всё.
– …Я оставил стадо и поскакал к вагончику, где мы жили и где тёк родник, чтобы набрать воды, – рассказывал юноша. – Когда был недалеко от вагончика, увидел, как машина отъехала. Я подскакал к вагончику… Дядя Альбек сидел на земле, из носа у него текла кровь. Лицо синее, глаза заплыли, словно его покусали пчёлы. «Ата, за что это тебя и кто?» – спросил я. «Мой зять избил и мои деньги на машину забрал», – ответил он. Я не понял, какой зять, ведь у него была одна дочь, но, услышав про деньги на машину, развернул коня и помчался вслед за машиной. Я знал, что дорога шла зигзагами, что на повороте у оврага наши пути встретятся и я ему скажу по-хорошему: «Нехорошо ты сделал, что деньги забрал». И я его догнал. Это был здоровенны такой мужик. «Что тебе, молодой, надо?» – спросил он. «Ты забрал деньги у моего пастуха!» – «Ну и что?» – «Нехорошо быть вороном и тащить всё, что попадается». Я с ним по-хорошему говорил, а он вдруг закричал: «Прочь с дороги, молокосос! Буду я тут перед тобой ещё отчитываться!» И он шагнул ко мне. Я едва дёрнул поводом, и лошадь сделала свечку, пошла на него. «Отдай деньги и катись колбасой!» – потребовал я. «Слушай, юноша, – перешёл он на миролюбивый тон, – ты законы шариата знаешь?» – «Знаю, отец и мать говорили кое-что». – «Я купил у него дочь, девушку, а она оказалась… не девочка. У нас договор был…» – «Какую девочку?!» – «Асию!» Как обухом по голове он ударил меня. «Мою Асию продали! – пронеслось в моей голове. – Продал её отец, а говорил, что когда я подрасту, то именно я куплю её у него за небольшой калым…» Я сник, тронул лошадь и проехал мимо него шагом. Мне всё сразу стало безразлично. Я только слышал, как он завёл машину и поехал. А я пустил коня шагом и начал вспоминать…
Ещё десятилетней девочкой Асия приезжала к отцу в степь, и мы вместе на конях пасли стадо. Мне было тогда двенадцать лет. Мы купались в степном пруду, застланном почти ковром ряски… Она стояла у берега в окне воды и говорила: «Смотри, сколько мальков! Смотри, они трогают меня и плывут мне прямо в ладони!» А я смотрел на неё – красивую, весёлую и счастливую. Она была в лифчике матери, такая хрупкая, тонкая. И столько в ней было детской наивности и простоты, что во мне просыпался порой мужчина… Она весело и беспечно скакала на лошади или бегала, догоняя отбившихся от стада коров. Мы целый день были у стада, гоняли его, подгоняли на водопой и на лёжку возле пруда. Я сделал шалаш: полрогатины врыл, положил наклонно палку и накрыл дерюгой. И так нам было в тени шалаша прохладно и счастливо, что однажды я купил целый кулёк конфет, и мы лежали в этом шалаше, а коровы были на стойле… Я дал ей конфету… «Вкусно», – сказала она. «Дать ещё? Хочешь?» – «Да». – «Слушай, Асия, ты меня любишь?» – «Люблю», – сказала она. «А можешь ты мне это самое… Ну как муж и жена?» Она сразу поняла, что я имел в виду. «А ты дашь мне тогда целый кулёк конфет?» – спросила она. «Да, – обрадовался я, – это будет твой кулёк конфет». «А это больно?» – поинтересовалась она. «Нет, – ответил я, – только чуть-чуть». «А кулёк сразу отдашь?» – «На, бери прямо сейчас!» Она легла… Она жевала конфету, а я пытался в неё попасть… «Ой, что ты врёшь?
Мне было больно немножко», – сказала она, продолжая есть конфеты. Она была ещё дитя, да и я не был мужчиной…
«Мне чуть больно и живот тянет», – пожаловалась она.
«Это пройдёт. Пойдём купаться!» – «А ты кулёк обратно не отберёшь?» – «Нет». Она встала и побежала, я погнался за ней и увидел, что по её ноге текла кровь. Она подбежала к берегу, хотела снять сарафан, но увидела, что трусиков под ним нет, и бросилась в воду прямо в сарафане. Сарафан пузырём вздулся на ней. Я тоже кинулся в воду и купался вместе с ней, и был непомерно счастлив. А потом мы погнали коров на пастбище, а вечером – на калду. Её отец остался на ночь сторожить калду, вагончик и стадо, а мы поехали с ней домой… Утром, когда я проснулся, к нам в гости пришла мать Асии и сразу с места в карьер: «Эх, бессовестный! – и к матери моей, которая стояла с чайником: – Садись, апа, чай сейчас будем пить. Ты знаешь, что сделал твой бессовестный сын?!» «Чего он такого наделал? – с испугом посмотрела на меня мать, а я от страха, наверное, побелел. – Чего он такого сделал?» Мать Асии зашептала ей что-то на ухо». «И только-то, – протянула моя мать. – Ты что, сама маленькой не была? Ты только, апа, мужу не говори, а то он его с работы прогонит». – «Ладно, чего уж, сама виновата, пускала её в степь к отцу. Вот и допускалась». А моя мать полезла в сундук, достала халат и протянула его матери Асии. «Мужу не говори», – ещё раз попросила она. «Я не скажу, – приняла мать Асии халат. – Если он не скажет никому…» – «Он не скажет, а если скажет, его в тюрьму посадят». Слово «тюрьма» вселило в меня страх и заставило закрыть рот на замок…
Жизнь текла дальше… Я учился, и она училась. О том, что первый любовный опыт она приобрела со мной, ни она, ни я даже не вспоминали. Она росла, зацвела… Её отец говорил мне: «Вот, учись, работай, и я выдам за тебя свой цветочек». И я жил надеждой, что скоро она будет моей женой. Но она стала какой-то отдалённой, ударилась в учёбу. Когда мы встречались, она говорила: «Хочу стать врачом. И замуж не думаю выходить…» Но я ждал и был уверен, что она будет моей. Я мечтал о ней… Когда я был один, то корил себя: «Размечтался! А где деньги на калым?» Эти мысли охлаждали мой пыл. Но потом опять приходила окрыляющая мысль: «Но ведь он обещал её мне!»… А теперь продал…
Я вернулся к вагончику… Дядя Альбек сидел на его ступеньках уже умытый. «Я не стал требовать с него деньги», – сказал я. «Почему? – застонал он, поднимаясь со ступеньки. – Он отнял у меня всё: дочь, деньги… Я это так не оставлю! Ишь, попользовался и говорит, что она не девочка. Я ему покажу…» «Она не была девочкой! – вскипел я, чтоб сделать ему больно, как он сделал мне. – Я её сделал женщиной два года назад!» «Так это, значит, ты, паршивец, отнял у меня такие деньги! – закричал отец Асии. – Да я тебе за них!»… Понимаете, он не за дочь, а за деньги хотел убить меня! «Ты же обещал отдать её мне!» – закричал я. «Тебе, нищеброду?! Мою Асию?!» И он кинулся ко мне. Я бегом вокруг калды, он – за мной. Догнал меня, схватил за горло… Я упал и почувствовал запах крови, который шёл от его перевязанной головы. Я начал задыхаться и почувствовал, что смерть моя пришла. Стал шарить рукой вокруг и нащупал камень-лизун, схватил его и с размаху ударил ему по голове… Он застонал, руки его ослабли… Я вывернулся из-под него и отполз в сторону. Видел, как он засучил ногами, разбрасывая кусочки соли-лизунца, а потом затих. Я вскочил и кинулся к коню, поскакал в степь. Хотел побыстрей ускакать от этого страшного места. Целую ночь просидел в овраге… Скотина лежала ночью возле калды, а утром сама пошла на пастбище… А потом приехали ваши сотрудники… Не знаю почему, но я подумал, что меня сразу заберут, и на душе почему-то стало легко. Но меня не забрали… А потом второй удар: похороны и отца, и дочери. Похоронили мою Асию! Я хотел пойти к вам и сдаться, всё рассказать, как было, но там, на кладбище, один мужчина сказал: «Некому отомстить за девочку!» И я сразу изменил своё решение. Я отомстил.
Юноша замолк.
– Меня теперь посадят? – спросил он через некоторое время.
– Я это не решаю, – ответил следователь. – Но твёрдо держись своей правды.
Мать девушки шла на кладбище, на пригорке невдалеке стояли ёлочки. Она остановилась и остолбенела: ей показалось, что это дочь бежит ей навстречу.
– Доченька моя! – радостно протянула она к ней руки…
Обычное дело
Зима, канун Нового года… Пошёл дождь со снегом… Дорога обледенела… Шофёр Вася Зимин прибыл с рейса и сразу подал председателю колхоза заявление об уходе.
– Прошло три месяца, как ты получил квартиру, отделал её, а теперь вдруг уезжаешь…
– Мама у меня в Краснодарском крае больная! Срочно просит приехать.
Председатель пошёл ему навстречу и даже хотел дать семье Василия машину для перевозки вещей, но тот отказался:
– Я уже позвонил брату, он приедет и заберёт меня.
– А что, брат не может быть с матерью?
– Да у него жена такая!..
– Ну, понятно, – сказал председатель.
Машина за Василием пришла в тот же день. Соседи помогли загрузить его небогатые пожитки: стол, стулья, два дивана, шифоньер и холодильник. Присели на дорожку, попрощались… А через месяц в колхоз нагрянула милиция…
– Машина с таким вот номером ваша? – спросил председателя майор Виктор Николаевич Власов, следователь по особо важным делам из прокуратуры соседнего района.
– Да, машина принадлежит нам.
– А где шофёр?
– На ней сейчас никого нет! Шофёр месяц назад подал заявление о выходе из колхоза и уехал вместе с семьёй.
– Вот у меня показания свидетелей, что седьмого января сего года в селе Балашиха на вашей машине был совершён наезд на женщину с ребёнком.
– Живые они? – поинтересовался председатель. Майор промолчал. – Может, он по нечаянности? Что-то я слышал об этом происшествии…
Председатель нажал кнопку звонка. Вошла секретарша:
– Слушаю вас, Вадим Иванович.
– Принеси мне из отдела кадров дело Зимина Василия Ивановича.
– Хорошо, сейчас принесу.
Пока она искала дело, майор Власов поинтересовался:
– Откуда он прибыл к вам?
– Из Узбекистана… Беженец.
– Жена, дети?
– Да, один ребёнок!
– Жена работала?
– Нет, домохозяйка… Думал, они навсегда к нам прибыли. У нас ведь не село, а перевалочная база. Государство дома построило, всем квартиры нужны, а работать некому. Все хотят быть министрами… В шофера ещё идут, а в трактористы, скотники и на другие рабочие места не больно-то. А он когда приехал, я беседу с ним провёл, спрашивал, почему он уехал из республики. Говорит, война там, узбеки с таджиками воюют, правда, русских пока не трогают, но лучше от греха подальше держаться: мол, после войны в Афгане узбеки стали коситься на нас, у них ведь там родственники.
– А как он насчёт спиртного?
– Не замечал…
– В коллективе прижился? Как работал?
– Вроде бы хорошо… Я не больно наблюдал за ним, принял – и всё. У меня своих дел по горло.
Вошла секретарша и подала папку.
– Чай нам! – попросил председатель.
Власов начал рассматривать дело Василия и что-то записывать. Секретарша принесла чай.
– А не говорил он, куда уезжает? – спросил майор, прихлёбывая чай из стакана.
– Сказал, что в Краснодарский край.
– Зачем так далеко?
– Сказал, что там мать у него живёт, болеет.
«Мать», – записал следователь.
– А водитель, что отвозил его с семьёй, где?
– Да он сам нанял водителя, сказал, что брат его отвезёт.
– Номер машины не запомнили?
– Да я и не глядел, – улыбнулся председатель. – Думаю, соседи, которые помогали ему грузить вещи, должны были запомнить.
– Я проверю. А нельзя ли скопировать дело Зимина?
– Это можно.
Получив копию дела, Власов поехал в Балашиху, где жил уехавший Василий. Подъехал к дому коттеджного типа и простучал в калитку соседа уехавшей семьи. Во дворе злобно залаяла собака, привязанная на цепь. Вышел хозяин – солидный, высокий… Майор Власов представился.
– Вы сосед Василия Зимина? – спросил следователь.
– Бывший сосед, – уточнил мужик.
– Вы, когда грузили его вещи, не спрашивали, куда он поедет?
– Спрашивал…
– И что он сказал?
– В Краснодарский край.
– Ну а номер машины запомнили, или хотя бы регион какой?
– Машина частная, городская, номер не помню, а вот регион помню…
– Какой? – обрадовался Власов.
– Обыкновенный, московский, сто девяносто семь… Да вы лучше к другому соседу сходите, тот всё знает… А вы, товарищ майор, раз уж заглянули, не поможете моей беде?
– Какой беде?
– Да вот насос с электромотором украли, огород поливать нечем.
– Я вообще-то с другого района, но беде твоей помогу, – улыбнулся Власов. – Цепняка своего на ночь спускаешь?
– Конечно, никто не зайдёт во двор.
– Тогда собака украла…
Лицо мужика изменилось, стало недовольным:
– Смеётесь? Мотор с насосом стоит сейчас знаете сколько…
– Вот поэтому его и украла собака, – серьёзно заключил майор.
На лице мужика сверкнула догадка, а потом появилась злоба.
– Лихо вы дело раскрутили! – воскликнул он и с хрипом, как пёс, зарычал: – Николай!
Из дома вышел похожий на него парень, зевнул так широко, с хрустом, словно хотел в рот целую буханку запихать:
– Чего, бать?
– Ты на какие шиши пиво три дня назад покупал? – отец пошёл к сыну пружинистыми шагами, осматриваясь по сторонам: видимо, искал, что взять в руки. – Я для тебя…
– Батя, не надо! – крикнул сын и побежал вглубь двора. Отец – за ним. Пёс замолк… Видимо, он никак не мог понять, в чём дело, и думал примерно так: «На днях хозяин дал мне пинка, а тут на сына рычит… Уж не бешеный ли он стал?» И пёс полез в свою будку от греха подальше.
Майор отходил от их дома и слышал, как сын орал:
– Не надо, батя! Это сосед! Я кобеля только держал…
Другой сосед Василия как раз выходил из огорода и нёс в мешке что-то шевелящееся. Рядом с его домом стояла машина. Майор представился.
– Пётр Иванович, – ответил сосед.
– Что, на базар спешишь живность продать?
– Да какое там?! Хочу собачонку отвезти, за Волгу еду, чтоб она не вернулась. Хорошая собачонка была, никогда курочек не трогала, – вздохнул Пётр Иванович, мигая глазами, – а в последнее время четырёх слопала. И как в неё только поместилось?
– А что ж ты сразу не хватился, что собака шкодит, допустил съесть четырёх?
– Так это, пуха не было… Не знаю… Я это… – затоптался Пётр Иванович на месте и вдруг воскликнул: – Ах, мать их за ногу, воры! А я и не догадался, что собака не может глотать курочек целиком. Ах ты, мать моя женщина! Вот что значит настоящий сыскарь!
Он вытряхнул из мешка маленькое создание, и собачонка ну прямо с человеческим криком: «Ай-я-яй! Ай-я-яй! Ай-я-яй!» помчалась во двор. Хозяин и следователь засмеялись, глядя ей вослед.
– Точно, это местные архаровцы: воруют кур, обмазывают глиной – и на костёр. Полчаса – и курица готова. Ну я с ними разберусь!.. А вас-то какое дело привело ко мне? – спросил после выброса эмоций Пётр Иванович.
– Когда ваш бывший сосед Зимин уезжал, вы помогали выносить и грузить его вещи?
– А как же! Мы с ним были друзьями навек. Только он вот взял и уехал…
– И куда?
– А чёрт его знает! Я его спросил: «Что, дружан, срываешься с места?» А он: «К маме еду, маме надо помочь».
– А водителем машины кто был?
– Васька сказал, что это брат его. Да какой там брат? У Василия глаза карие, а у того – зелёные.
– Ну хоть что-нибудь ещё запомнил?
– Запомнил…
– Что?
– На кузове «газона», на верхней доске, трещина и доски для увеличения кузова.
– А номер машины?
– Да кто ж его знает?! Знать бы, что такое дело, что милиция будет интересоваться, записал бы. А так регион запомнил, а номер – нет.
– Какой регион?
– Сто девяносто семь.
– Значит, у его брата глаза синие? – переспросил специально следователь, думая, что тот перепутал цвет глаз.
– Нет, зелёные, я хорошо запомнил… А вы не подскажете, раз вы такой прямо Шерлок Холмс, где эти волки позорные могут курятину употреблять?
– Подскажу…
– Где?
– Смотри утром, в каких посадках сидят сороки и вороны, они после людских трапез остатки подбирают.
– Так-так… И лисы могут?
– Могут и лисы, так что следи!
Попрощавшись, майор отчалил на машине восвояси. Приехав в отдел, первым делом записал: «У брата глаза зелёные… «Газон»… Наращенные борта». Потом достал папку и написал на ней: «Дело Василия Зимина», положил в неё листок с записями, посидел, расслабившись: «Не много нарыл. Но глаза у мужика зелёные… Регион московский… Глухарь настоящий. Ищи ветра в поле. Изменит документы – и всё…»
Проходя мимо паспортного стола, он чуть не споткнулся от неожиданности: на него посмотрела женщина… зелёными глазами. Майор остановился и стал тоже как будто рассматривать образцы заполнения документов на стенде. «Неужели она мать того зеленоглазого шофёра?» – подумал он и подошёл к ней:
– Вы что, гражданочка, паспорт менять?
– Да, потеряла, теперь вот придётся штраф платить…
Майор сначала хотел расспросить её в своём кабинете, но потом передумал:
– Да я просто так, поинтересоваться. Глаза у вас зелёные, как у моей мамы. Не родственница ли вы нам?
– Глаза как глаза. У нас в селе Борецкое у всех глаза зелёные. Но мы с вами явно не родственники.
– А нет ли у вас брата с зелёными глазами?
– У меня нет, я у мамы одна, а вот у тётки моей есть сын, шофёром работает на «газоне»…
– А номер его машины не помните?
– Да кто ж его знает! Не интересовалась. Поезжай и узнай. А что случилось? Или что набедокурил?
– Да нет.
– Приедешь в село и спросишь, где живёт Семён Жадобин. Жадоба по подворью мы. Каждый укажет.
– Ну спасибо! Если будут какие проблемы, заходите ко мне в кабинет, скажите, что к майору Власову идёте. Я помогу, если что.
– Хорошо, если что – зайду.
Через двадцать минут милицейский «уазик» покатил в село Борецкое. Нашли Семёна сразу. Власов представился. Семён посмотрел его документ:
– А я сначала подумал, что вы из ГАИ, – сказал Семён. – А вам я зачем нужен?
– Вы неделю назад возили вещи одного человека в Краснодарский край?
– Вещи возил, но только не туда.
– А куда?
– Да тут недалеко – в Пензенскую область.
– Адрес можешь сказать?
– Могу. А что случилось? – спросил зеленоглазый Семён.
– Это тайна следствия, – ответил майор и пошёл к машине.
Когда Власов приехал по указанному Семёном адресу, то застал там старушонку. Прежде чем постучать, он на всякий случай вытащил из кобуры пистолет и засунул его за пояс, прикрыв полой костюма. Всё-таки ощущение вины за гибель двух людей меняет психологию человека. Но его встретила старушка…
– Ой, мил человек, проходите!
Власов вошёл в дом, настороженно осматриваясь. За занавеской прихожей стояла большая кровать. В горнице был двуспальный диван.
– Бабуль, а куда делся мой друг Васька?
– Ой, милый, он три дня как снялся и уехал со своей семьёй к маме.
– А не сказал, где она живёт?
– Сказал: в Москве. Даже оставил записку: мол, если приедут из милиции, то передай им это, чтобы они меня не искали, не мучились, а сразу по адресу и нашли.
Следователь взял бумажку, бегло прочитал её и положил в свою папку.
– Бабуль, а не знаешь, кто перевозил его в Москву, как он пишет в бумажке?
– Толик, мой внук.
– А где он сейчас?
– Да вон он идёт, несёт мне хлеб из магазина. Я сама уже не хожу: ноги болят.
Вошёл внук и, увидев чужого человека, встал в дверях:
– Что, бабуль, ещё один постоялец? Не успел одного след простыть, как другой появился… Вас что, здесь мёдом кормят?
Власов усмехнулся:
– Проходи, садись, поговорить надо.
Внук прошёл в горницу, положил целлофановый мешочек с хлебом на стол у окна, сел на диван, развалясь. Майор достал своё удостоверение. Тот сразу подобрался:
– Чем могу помочь?
– Куда отвёз Василия с семьёй?
– На вокзал, на поезд…
– Но у них же были мебель, вещи…
– Да почти всё они оставили у бабушки в сарае.
– Здесь? – удивился майор.
– Чаю не откушаете? – предложила хозяйка. – А то, небось, голодный, день-деньской мотаетесь.
– Спасибо, я сыт, – ответил следователь и обратился к её внуку: – Ну веди к сараю-то!
– А что, командир, может, отведаем?..
– Потом… Веди! – почти приказал майор.
– Бабуля, где у тебя ключи от сарая?
– Так он забрал их с собой!
– Лом есть? – спросил майор, посмотрев на новый замок на двери сарая.
Внук бабки молча притащил топор и обухом сбил замок. Зайдя в сарай, следователь сразу кинулся к шифоньеру. Там висели платья, костюмы, сарафаны… Он всё облазил, но ничего существенного не нашёл, однако в большом кармане кухонного халата лежало письмо, которое было написано, видимо, хозяйке халата. Письмо пришло из Воронежской области. Сердце следователя учащённо забилось: это была удача – там был адрес. Он спрятал письмо в свою папку…
Милицейский «уазик» запылил по грейдеру в отдел… Майор уговорил начальство послать его в Воронежскую область, в село Прибитки, под видом отдыхающего…
Село было большое, поэтому он поехал сразу к участковому. Тот даже не глянул в его удостоверение, но уважение оказал.
– Никакие Зимины тут не живут, – сообщил он.
– А ты не мог бы проверять все письма, приходящие в село? Вдруг какое от Зиминых будет?
– Так это надо разрешение… Меня за это взгреют… А не лучше ли сразу пойти на почту и сказать: мол, так и так?
– Я бы не хотел, чтобы кто-то знал.
– Так-то оно так, но меня ведь за это взгреют. Может, им сказать, что это гостайна?
– Если операцию сорвёшь, с тебя погоны сорвут!
– Да это ясно как божий день…
– А если ясно, вот тебе мои, как говорится, позывные…
Месяц майор Власов ждал звонка из Воронежской области, из села Прибытки. Наконец позвонили: мол, пришло письмо от Гали, жены Василия, пишет, что у них всё хорошо, правда, Вася всегда расстроен… И на письме обратный адрес… Аж Новгородская область.
…Когда брали Василия, он с удивлением спросил:
– Как же вы меня нашли?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?