Текст книги "Ошибка Конан Дойла"

Пошутили…

Луг, речка… Возле речки – сероводородный фонтан. Высокий мужчина с дуршлагом стоял возле фонтана и кричал красивой женщине:

– Ты точно здесь его потеряла?

– А где же ещё, здесь! – раздражённо отвечала она, стоя около трубы, из которой била струя воды.

– И как тебя угораздило? Почему не сняла его, когда пошла купаться? – Он встал на колени и стал сыпать горстями мелкий галечник с песком в дуршлаг. – Если здесь точно потеряла, то найду, – сказал мужчина, промывая водой содержимое дуршлага, и потихоньку стал выкидывать камешки из него на луг. – Я что тебе дорогие кольца буду дарить, а ты будешь их терять? Что ты над душой стоишь? Иди домой! Как найду, принесу.

– Хорошо, – сказала женщина. – Я жду!

Три дня он искал. Рано утром четвёртого дня снова пошёл «мыть золото», как он говорил. К вечеру сельчане после работы потянулись к фонтану мыться. И первая же женщина, подошедшая к трубе купаться, побежала от него с криком:

– Там! Там!..

Её муж шёл навстречу ей с двумя полотенцами – себе и ей.

– Ты чего? С дуба рухнула?

– Там… Там… – ворочала женщина расширенными от страха глазами.

– Что «там», Валя? Успокойся! – и он обнял её.

– Там убитый! Страшно! Нож торчит меж рёбер! А он… улыбается!

– Живой?

– Нет!

– А почему улыбается?

– Надо полицию вызвать…

Вскоре с мигалкой и воем сирены приехал старый, видавший виды автобус, дымнул, стрельнул в карбюратор и заглох. Из него повалил вонючий чад. Зеваки закрутили носами… Из автобуса вышли опера и их начальник в чине майора.

– Товарищи, расходитесь! – сказал майор. – Ничего интересного нет. Человек погиб с улыбкой – только и всего!

– Я хочу сказать слово, – выдвинулся из толпы один мужик.

– Ты хочешь свидетельствовать? – спросил его один из оперов. – Тогда иди вон к майору. А все остальные – расходись!

Мужик пошёл к майору. Какой-то зевака из толпы крикнул ему вслед:

– Ты, Васька, смотри не сболтни лишнего, а то посадят!

– Учи учёного! – ответил ему Василий, тряхнув копной русых волос. – Что надо, то и скажу, а что не надо, не ляпну.

– Ты кто? – обратился майор к подошедшему.

– Я пастух… Мы по очереди пасём скот…

– И что ты видел?

– Я видел, как местный шофёр приехал сюда, купался здесь, а когда услышал вой сирены, быстро схватил свои шмотки – и в машину. Потом погнал в село… Его дом с краю, поэтому было видно, как он загнал машину в гараж и сразу закрыл его.

– Он что, увидел полицейский автобус?

– Не увидел, а услышал. И его с берега как ветром смело.

– Почему вы так думаете?

– А потому что он всегда пьяный ездит. Когда услышит сирену полицейских, сразу в кусты.

– А какое это имеет отношение к убийству?

– Я не знаю, когда убили Ваську-цыгана… А ещё видел, как рыбак с удочкой шёл с пруда мимо фонтана. Он нёс мешочек… Сел в машину и поехал…

– А ещё чего ты видел? Какой марки машина? Какой цвет? Номера какие?

– «Жигуль», цвет синий, а номера не запомнил. А ещё я видел, как от фонтана шла женщина, жена убитого.

– А в какое время это было?

– До обеда, потому что я пошёл домой, напузырился супа и лёг отдыхать…

– Как же ты лёг отдыхать? А что, скотина сама ходила?

– Нет, она в стойле лежала.

– Ну, спасибо… Вон сразу сколько всего выложил… Если надо, мы тебя вызовем. Никитин, – обратился майор к следователю, лейтенанту полиции, – запиши фамилию и имя-отчество свидетеля!

Эксперт, осматривая труп, вытащил из сжатой ладони убитого четыре сверкающих камешка…

– Бриллианты! – пробормотал он. – Все заспешили к нему… – Вот за что его грохнули!

– Промыть всё! – зарычал майор. – Принести ещё три, нет, пять дуршлагов и перемыть весь песок!

Эксперт положил один из камешков на камень и легонько ударил по нему другим камнем.

– Точно, они! – прошептал он.

Вскоре сотрудники полиции взяли у местных домохозяек дуршлаги и под неусыпным оком начальника начали промывать песок так, как старатели моют золото. Вскоре нашли ещё много бриллиантов. Весь песок и гальку перемыли. Один из сотрудников посмотрел через камешек на солнце.

– Стой! – сказал он. – Какая-то буква на камешке! То ли «с», то ли «о».

Эксперт опять положил камешек на камень и ударил его, но уже сильнее, другим камнем.

– Эти камешки – всего-навсего стеклонит от окна на тракторе, – ругнулся он. – Кто-то баловался, насыпал их в гальку.

– Узнали, что женщина кольцо потеряла, вот и сыпанули. Возьмите на анализ! Поспрашиваем, от какого трактора стекло и кто этот шутник.

Покойника увезли, а опера начали осмотр тракторов у фермеров акционерного общества. И нашли в доме у одного тракториста частички битого стекла на полу (хотя он и был подметён), которые сверкали, как алмазы. Николай Хохлов – сосед убитого, не скрывал, что это именно он насыпал в гальку на фонтане битого стекла, чтоб подшутить над своим соседом Васькой-цыганом, потому что был с ним на ножах. Он знал, что весь день Васька искал потерянное женой кольцо.

– Ты что, специально разбил стекло? – спросили Николая.

– Да какой там! Дверцей трактора хлопнул посильней, оно и посыпалось. Я собрал, хотел на свалку отнести, а потом подумал: надо соседу подкузьмить.

Его взяли… Потом допросили второго соседа Николая – Ваську Бесова.

– Враги они лютые, – напрямую сказал тот. – Оба любители выпить. Вон видите: камень на дороге лежит? Это они его по очереди на дороге клали. То один пьяный об него споткнётся, то другой. Друг за другом смотрели…

Ваську Бесова тоже взяли… Потом допросили жену убитого Веру Петровну. Разговор с ней у следователя был тяжёлый… Созналась она, что не любила мужа. Ну прямо как в анекдоте: муж пьяный спит, а жена смотрит в зеркало и говорит: «Ох и страшна!» В злости разбила зеркало, разбудила мужа и говорит ему: «А ты смотри на меня, тебе так и надо!» А ещё созналась жена убитого, что муж действительно искал в фонтане потерянное ею кольцо.

– Прибежал вчера как чумной и кричит: «Дуршлаг сломал! Иди возьми у соседки! Кажется, мы вместо кольца счастье нашли!» А какое – не сказал. Пошла я к соседке, взяла у неё дуршлаг и ему отдала. Он до темноты лазил в фонтане, а на другой день его, видно, за это счастье и убили.

– А он нигде ничего не прятал в доме? – спросил следователь.

– Не видала…

– А ты нам разрешишь поискать? Мы, конечно, можем взять разрешение прокурора на это, но пока суть да дело… А тут по горячим следам…

– Конечно, ищите, – разрешила Вера Петровна.

Вскоре опер нашёл в бачке унитаза целлофановый мешочек, принёс его и высыпал на стол перед следователем камешки. Вера Петровна ахнула:

– Алмазы!

– Искусственные, – сказал следователь. – Вы никому об этом не говорите. Хотите – оставьте их себе, а не хотите – выкиньте.

Вера Петровна оставила их на память о муже. А сельчане, которые продолжали купаться в фонтане, чертыхались: на дне не было галечника и набитого меж ним песка…

Следователи допрашивали взятых ими тракториста, знакомого убитого и пастуха. Опера сбились с ног, разыскивая шофёра голубого «Жигулёнка». Нагрянули к его дому на своей машине, а возле дома увидели, как один человек месил другого ногами (как показывают по телевидению). Увидев оперов, один кинулся бежать, за ним помчался молодой опер. Догнал он убегавшего аж через три квартала, но тот был ловок и увёртлив, поэтому не сразу дал себя задержать, а только после того, как лейтенант выхватил пистолет, крикнул: «Стой, стрелять буду!» и бабахнул в воздух. Мужик поднял руки вверх, лейтенант подбежал к нему и приказал:

– Медленно повернись ко мне!

Тот начал медленно поворачиваться, на его лице была улыбка. Когда лейтенант протянул ему наручники, тот неожиданно выхватил из рук опера пистолет и ударил им его в лицо. Лейтенант упал и потерял сознание. Нападавший вытащил обойму и швырнул её в кусты, вытерев перед этим отпечатки своих пальцев с оружия. Обойму тоже вытер и швырнул её в другую сторону, потом помчался сломя голову дальше.

…Лейтенанта ждали возле дома шофёра другие опера, но он не появлялся. Побежал по его пути другой и вскоре наткнулся на уже сидевшего на земле лейтенанта. Опер дал ему платок, чтобы вытер лицо.

– Пистолет надо искать в кустах, – сказал лейтенант. – А обойму вон на том лужке.

– А ты откуда знаешь?

– Я притворялся, что потерял сознание, но краем глаза наблюдал за ним. А что я ещё должен был делать? Мой пистолет был в его руках, он бы грохнул меня – и всё! Ловок оказался, бандюга!

– Не думаю, что это бандюга, если бы он был им, то пистолет и патроны прихватил с собой.

– А дрался тут как бандюган! Убить мог! Да и вон как хитро с пистолетом поступил.

Пострадавший лейтенант с сослуживцами подошли к дому, где стояла машина с операми, трое оперов сидели на лавочке, дожидаясь их.

– Ну что, взяли подозреваемого? – спросил лейтенант, потирая челюсть.

– Да какой там подозреваемый?! Рохля! Его так отметелил мужик, за которым ты погнался, что в нём еле душа держится. Если возьмём его, он у нас в стойле окочурится. Отвечай потом за него.

– А его что, «скорая» увезла?

– Нет, пошёл в дом. Хорошо, что на первом этаже живёт. А у тебя что?

– Да что? Драчун оказался. У меня пистолет выхватил и съездил им мне по лицу. Пистолет не взял и обойму не взял. Отпечатки должны быть…

Экспертиза показала, что отпечатков на пистолете нет, а вот на обойме остались. Сняли их и по картотеке пробили. Нашли, что это отпечатки пальцев Петра Елистратовича Дожика. Хотели его, как говорится, закрыть, но адвокат отбил его.

– Оснований нет для этого, – заявил он. – У нас по Конституции нет «прописки». А что избил кого-то… Заява есть? Нет! Ну и всё! Он избил за то, что его назвал козлом, а он козла только на картинках видел. Ну и дал ему, так как он человек разумный, а не козёл.

Следователи снова насели на арестованных, особенно на пастуха: уж больно он был словоохотлив. Или с фантазией у него было хорошо. То предполагаемый убийца был у него кудрявый, то чёрный, то белобрысый, а волосы то короткие, то до плеч. Пастух однажды так разозлил следователей, что один из них ударил его кулаком по голове, да перестарался – оглушил. После этого пастух замкнулся, враз память у него отшибло. Он даже не помнил, что говорил раньше. А с него требовали, чтобы он подтвердил свои прежние показания. Следователь грозился прострелить ему ногу, трепал ему нервы, что за дачу ложных показаний его упрячут в тюрьму, и конце концов так напугал его, что тот лишился дара речи.

Решили временно оставить пастуха, а через неделю тот отошёл и подтвердил, что машина была действительно голубая, но одна дверца у неё была другого цвета. Ему сперва не поверили, но всё-таки решили проверить. Поехали опять к дому шофёра… И действительно, дверца одна оказалась другого цвета. Кинулись в квартиру, а хозяина и след простыл. Жена сказала, что он уехал, а куда – не сказал. Объявили его во всесоюзный розыск. Всех других арестованных отпустили.

Время шло… Однажды в полицию пришёл человек… Это был шофёр той самой голубой машины. Дежурный глянул на его лицо, и оно ему показалось знакомым. Посмотрел на доску с фото разыскиваемых, и сердце у него ёкнуло: «Ё-моё! Звёздочка на погоны пришла!»

– Вы, товарищ, сядьте на скамеечку, – предложил он пришедшему, – я сейчас к вам подойду и отведу к следователю.

Тот пошёл к скамеечке напротив дежурки, и в этом момент дежурный выскочил и наставил пистолет ему в затылок.

– Руки вверх! – крикнул он и ударил пришедшего пистолетом по макушке. Ему показалось, что он ударил легонько, но у мужика закатились глаза, как у коровы после удара кувалдой меж рогов, и он, заревев по-бычьи, грохнулся на пол. Дежурный надел на него наручники и тревожной кнопкой вызвал наряд. Очнувшегося мужика повели в камеру…

– Гад какой! – говорил потом дежурный. – Хотел выбить у меня из рук пистолет.

Он был героем в тот день. Начальство подумывало о награде для него: мол, взял особо опасного преступника…

Через два дня следователь начал допрашивать мужика.

– Жить невмоготу, – говорил тот.

«Неужели в нём шевельнулось раскаяние? Такие могут в камере руку на себя наложить», – подумал следователь. Он уже хотел проинструктировать охранника, что за ним нужен глаз да глаз, но потом решил свозить мужика в больницу на обследование. С психикой у него всё оказалось нормально.

– Что, раскаяние замучило? – спросил он как-то у арестованного.

– Да, замучило.

– Я давно знаю по своему опыту, что у многих появляется раскаяние…

– Нет, это не раскаяние… Избиение.

– Отчего же тогда ты не сказал врачу о ране на голове?

– А что бы это мне дало?

– Значит, всё-таки раскаяние привело тебя сюда?

– Не раскаяние, – повторил мужик, – а избиение.

– Не понял!

– Если вас через день будут бить, то вы как покорная овечка побежите в полицию.

– Кто же тебя так бил?

– Ну не те, кому я продал кольцо и бриллианты, мнимые бриллианты…

– Так ты сознаёшься, что продал бриллианты? А где их взял?

– Там…

– Где «там»?

– Где рыбачил… А этот дурак намывал стекляшки на фонтане у пруда.

– Расскажи по порядку, как дело было.

– Я приехал на пруд порыбачить, а там около фонтана насыпана мелкая галька. И там этот мужик… – он затих.

– Какой мужик? Как его зовут? Имя, фамилия…

– Да я не знаю! Он через дуршлаг промывал камешки и говорил, что нашёл уже два женских кольца. «Растяпы женщины! – говорил он. – Растеряли их!» Но что мне до него? Мне надо было рыбку поймать да уху сварить. Ну я сидел и рыбачил. К вечеру наловил белого амура целый мешок.

– И куда же ты их дел?

– Два ведра высыпал назад в пруд, а полведра взял с собой.

– А что дальше было?

– Стал собираться домой, прихватил удочки, остатки еды кинул в воду и приманку, собрал стульчик, всё в рюкзак… А тут этот человек смеяться начал, танцевать возле фонтана и говорить: «Я сказочно богат!» Прямо передо мной открыл он мешочек. А там – мать моя женщина! – два золотых кольца и целая горсть бриллиантов! «Вот на деньги – две штуки! – крикнул человек и сунул мне в руки две тыщи. – Чтоб на счастье было!» И пошёл от меня, раскинув руки. А меня оторопь взяла: «Это ж надо, как повезло человеку! А как же я?» Я огляделся по сторонам – никого, только стадо коров недалеко. Скинул тогда с себя рюкзак, нож – в руку, руку за спину, а сам бесшумно, как кошка, к этому мужику. Вот он уже близко… Заслышав мои шаги, он повернулся, но я прыгнул к нему и нанёс удар в бок. Он как будто споткнулся и упал… И вроде бы сказал: «Пошутил»… Я выхватил у него мешочек и кинулся бежать… Схватил рюкзак, добежал до машины… Сердце было готово выскочить из груди. Трясущимися руками еле-еле вставил ключ зажигания, завёл машину и по газам. – Рассказчик умолк… – Не знал, как после поступить… Неделю по-человечески не ел и не пил, а потом решил: продам, и дело с концом. Меня, как я думал, никто не видел, а оказалось, что видел пастух. Вы правильно вышли на меня, но решили, что я такой рохля, если меня отметелил какой-то мужик, что, мол, я не могу убить… Между прочим, я чуть не продал бандюге те бриллианты и кольца. А покупатель оказался сущим монстром… Думал я, как же толкнуть эти камешки, и надумал: решил следить за теми клиентами, что выходят из банка с деньгами. А как определить, кто выходит с крупной суммой?

– А что тут определять? Если человек получил, например, пенсию или снял небольшую сумму денег, из него так ругань и прёт, по губам можно это понять, ругает и правительство, и всех подряд за свою жалкую жизнь. А кто вышел с большой суммой денег, тот идёт вольготно, в руке у него кейс, на глазах – очки. Он идёт так, чтоб все видели его и любовались им. Садится в шикарный автомобиль…

– Вот я и приметил одного такого и разузнал о нём всё. Понаблюдал за ним и за его окружением. Однажды подслушал разговор двух его охранников. Один другому говорит: «Да, Витёк сделал глупость, такую деньгу украл! А с виду такой тихий, спокойный, и не подумаешь… В тихом омуте…» У меня сердце захолонуло «Ну, – думаю, – вот и снова мой миг удачи настал!.. Долго я ходил к его дому, на который навели меня охранники. Однажды удалось войти в его подъезд вслед за старушкой, которая из магазина шла. Я ещё помог ей донести сумку. И стал ждать. Через некоторое время дверь нужной мне квартиры открылась, и мой бизнесмен пошёл вниз. Я – за ним. На улице окрикнул его: «Ну что, Витёк, тяжело живётся?» «Ничего, сносно, – ответил он. – Только я не знаю тебя. А откуда ты знаешь моё имя?» – «А люди, которые хотят поймать тебя, сказали мне», – ответил я. А дело в том, что я раньше ещё заметил, что за подъездом его установлена слежка. Он руку в карман, а я ему: «Не спеши, зарезать меня всегда успеешь! – И откуда только такое хладнокровие у меня взялось?! – У тебя есть деньги, а у меня камешки, могу предложить за разумную цену». «Почему я тебе должен верить?» – спросил он. «А вот почему». И я показал ему мешочек с камешками. «Хорошо, завтра на этом месте, – ответил он. – А это что ещё там?» – спросил он о кольцах, достал одно и осмотрел его со всех сторон, пробу увидел и сразу расцвёл. Не знал он, как и я, что это за камешки, но два кольца прибавили ему уверенности в моей порядочности. «Откуда камешки?» – спросил он.

«Из кимберлитовой трубки, Якутск… Слышал о таком городе? Там десять лет оттрубил». – «А как провёз?» – «Не твоё дело!» – «Нет, это теперь моё дело!» – «На самолёте провёз…» Он засомневался: «Там глядят в оба!» «Да, глядят, но четвёртую часть пришлось отдать». Соврал я, видел подобное в кино. «А не фальшивые они?» – «Нет». Он ушёл, перед этим сказав: «Я найду тебя сам!» А я вдруг что-то засомневался в камешках. Пошёл на речку, ударил камнем по одному из моих бриллиантов – песок! Тут и завыл от всего случившегося… Лежал в кустах и плакал, потом пошёл к мосту, хотел с него прыгнуть. Но или трусость, или что-то другое остановили меня от самоубийства. Наверное, увидел, что по мосту собака-поводырь вела человека, и на лице его была улыбка. Он по-своему был счастлив. И я начал сам себя успокаивать: «Ну случилось так, что теперь делать? Жить надо! Семья, дети…» Только мне стали сниться страшные сны, что меня хотят убить. Но самое страшное – это стало происходить наяву.

– Как это?

– Этот бизнесмен всё-таки разыскал меня, и его охранники стали ловить меня всюду, требуя долю или продать им всё. Напрасно я говорил, что это обычное стекло. А они били меня… Я отдал им кольца. Но этого им было мало. Они продолжали встречать меня повсюду и били с каждым разом всё сильнее и сильнее, а потом пригрозили, что возьмут в заложники дочь и сына. И я решил сдаться полиции. Вошёл к вам, а тут ваш сотрудник налетел на меня… Вот и всё. Я что-то устал. Велите отвести меня в камеру…

Отец за сына

Два охранника банка ехали на машине «скорой помощи» (для конспирации) по Саратову с тремя мешками денег. На повороте из города водитель снизил скорость. Один из охранников заорал:

– Я тебе! – и положил палец на курок автомата. – Мы как договаривались?! Ехать не останавливаясь!

– Так тут же светофор! – ответил водитель.

– Включи сирену! – приказал охранник.

– Чёрт, я и забыл!

Водитель включил сирену, и вздох облегчения вырвался у обоих охранников.

Далее им нигде не надо было останавливаться. Машина пролетела небольшой мосток через речку и поехала мимо леса. Охранники опять напряглись – впереди стояли гаишники и рядом с ними машина «канарейка». Один гаишник показывал жезлом, что надо остановиться. Проезжая мимо них, шофёр притормозил машину.

– Гони! – крикнул ему охранник.

Шофёр нажал на газ, но через некоторое время сбросил его, а потом вообще остановил машину у обочины дороги… Профессиональным движением выхватил пистолет и двумя выстрелами уложил охранников. Тут же подъехала «канарейка» и остановилась около «скорой помощи».

– Почему проскочил мимо? – спросил один из милиционеров.

– Старший охранник приказал не останавливаться.

– Ладно, заезжай в лес.

В лесу милиционеры быстро перегрузили мешки с деньгами в «канарейку», оставили «скорую помощь» с трупами и покатили в сторону юга. Они спешили…

Вскоре один из охранников пришёл в сознание, но вылезти самостоятельно из машины не смог. Он сообразил, что машина стоит в лесу, а рядом – дорога, так как был слышен шум проезжавших по ней машин, но позвать на помощь не мог. Тогда он стал из автомата стрелять вверх, салон наполнился дымом и гарью.

В это время на КП при въезде в город остановилась машина, и шофёр рассказал сотруднику ГАИ о том, что слышал стрельбу около леса…

– По три-четыре выстрела с перерывом делали, – сказал водитель.

На место происшествия выехали опергруппа со «скорой помощью». Опера в касках и бронежилетах окружили поляну, на которой стояла машина, а руководитель опергруппы в мегафон предложил сдаться. Долго никто не отвечал… Он хотел уже дать приказ изрешетить машину пулями, как вдруг из машины послышался слабый голос:

– Товарищи, я ранен.

– Я посмотрю, – сказал один опер. – Если я упаду, тогда действуйте.

Он быстро подбежал к машине, с ходу нырнул под неё и услышал голос:

– Товарищи, помогите!

Опер вылез из-под машины и бросил взгляд в окно… Там лежали два человека – все в крови. Опер наставил на них оружие и махнул рукой другим операм: мол, идите сюда. Верх машины был пробит пулями. Железо ершилось, как кухонная тёрка. Раненого охранника, потерявшего сознание, погрузили в «скорую помощь», двое оперов поехали с ним.

В больнице ему срочно сделали операцию. Пуля прошла между рёбрами в двух сантиметрах от сердца, пробила лёгкое и, сломав ребро, вылетела наружу. Врачи спасли его… Через трое суток он заговорил:

– Стрелял в нас водитель… На пути нам встретилась машина «канарейка», рядом стояли гаишники… Они пытались нас остановить… Я как старший не велел водителю останавливаться…

Опера уже были в курсе: вечером того дня в милицейский гараж не вернулась одна «канарейка» с патрулирования улиц, это кончилось для всех гаишников нагоняем от начальства и приказом найти её. По рации сразу стали искать машину и тех, кто был в ней, но ни ответа, ни привета не услышали. На утреннее построение они не прибыли… Подозрение сразу же пало на пропавших милиционеров.

Через некоторое время исчезнувшая «канарейка» была обнаружена доброжелателями: она ехала по трассе, в ней были замечены два милиционера и водитель… Всем постам ГАИ сообщили, что это особо опасные преступники и что их надо задержать, а также были разосланы портреты милиционеров-преступников. Но машина опять как в воду канула. На центральных дорогах страны были выставлены блокпосты, останавливали все проходившие мимо него машины – и грузовые, и легковые. Опера в полной боевой экипировке и с автоматами подходили к машинам и проверяли их. А делали они это так. Один опер подходил к машине и занимал удобную для стрельбы позицию по отношению к водителю. Если были пассажиры в машине, он махал рукой… Подбегали ещё трое оперов, осматривали машину и пассажиров, сравнивали их лица с присланными фотографиями и, если ничего не обнаруживали, отпускали машину.

Наконец одного из подозреваемых задержали около Ростова, но при нём не было ни денег, ни документов.

– За что меня арестовали? – кричал он и при задержании, и в камере предварительного заключения.

Это же он спрашивал и у следователя, когда его привели на допрос. Но у того уже были его отпечатки пальцев, поэтому он ухмыльнулся и показал ему фотографию.

– Ты?

Тут же тычок в лицо – и задержанный на полу: чтоб знал, никто здесь шутить не собирается. Он лежал и мотал головой, как будто защищался от надоевшей мухи, дрожащими руками щупал глаза:

– Это же не я! Вы посмотрите на мои волосы! У меня ёршик, а на фото волосы у человека зачёсаны набок.

– Ты, сволочь, видно, не понял, где находишься! Тебе предъявляется убийство людей и кража большой суммы денег! – орал следователь.

– Сними с меня наручники, – вдруг сказал задержанный, – и давай мы с тобой в честном бою выясним, кто сильнее.

– Ах ты гад! Ещё смеёшься надо мной! Да я тебя сейчас как при попытке к бегству пристрелю! – и следователь вынул пистолет.

– Спрячь свою пукалку! В Афгане вас нет воевать, а тут честного человека хотите принудить взять на себя вину.

– Мы тут тоже не в мурзилки играем… Ты там, в Афгане, убивал?

– Нет, плясал под пулями, когда они у меня под ногами роились!

– Значит, убивал. Фотография твоя у нас есть… По оперативным данным…

– Так вы сравните ещё раз – имя, фамилию, год рождения, где родился, где крестился…

– Погоди, Иван, – сказал второй следователь и обратился к задержанному: – У тебя брат есть?

– Есть.

– Близнец?

– Да.

Через некоторое время из коридора послышалось:

– Лицом к стене!

Открылась дверь, и в кабинет вошла женщина – вся в слезах. Увидев задержанного в наручниках, она воскликнула:

– И ты, Коля, здесь? Неужели и ты участник?

– Какой Коля? – заорал следователь. – Это Василий!

– Это брат моего мужа Николай!

– Почему женщина в наручниках? – спросил следователь.

– А пусть она сама расскажет, – ответил второй следователь, – как нашего опера оскорбляла, потом завалила его и болевым приёмом чуть руку ему не сломала. Он так орал, что стёкла в окнах чуть не полопались, и так стучал рукой о пол, что штукатурка с потолка чуть не посыпалась.

– Это она может, – грустно улыбнулся Николай.

– Так значит, ты брат того, кого мы ищем? – спросил следователь.

– Ну что, выяснили теперь, кто я есть? – усмехнулся Василий. – Мы можем идти?

– Какой ты быстрый! Надо установить твоё алиби.

– Хорошо, я готов посидеть до установления моего алиби, а её отпустите. Зачем она вам? У неё ребёнок.

– Мы отвезли его к бабке…

– Этого ещё не хватало! Вы же травмировали ребёнка!

– Если установим, что она не виновата, сразу выпустим. Мы почему её задержали? Думали, что она жена Василия, а как говорится, муж и жена – одна сатана: что знает и хочет муж, то знает и жена. А потом это её поведение… Руки ломать… Наш лейтенант до сих пор ходит с рукой на перевязи.

– А что, разве отпечатки у близнецов совпадают?

Следователь промолчал: ведь он брал его на понт. Он прекрасно знал, что даже зубы у близнецов отличаются.

Через день примчалась в милицию жена Николая с документами на мужа. Она утверждала, что муж во время совершения преступления работал на заводе. Милиция проверила – всё сошлось, отпустила задержанных с подпиской о невыезде и с устным выговором женщине за травмированную руку лейтенанта.

А милиция продолжила поиски людей по фото на железнодорожных и автовокзалах, в аэропортах. Даже рыбнадзору выдали приказ проверять все лодки на предмет браконьерства и на наличие в них людей, похожих на тех, кто был на фото.

Однажды инспекторы рыбнадзора подплыли к одной «резинке» (так в народе называют резиновую лодку), и пьяный рыбак заорал песню:

– Ой, мороз, мороз, не морозь меня…

Это он так предупреждал остальных браконьеров, что появился рыбнадзор. Но и инспекторы знали, что это условный знак. Они без труда нашли других браконьеров и начали осматривать их лодки. Браконьеров было немало, штрафы были наложены большие, пришлось инспекторам вызывать помощников. Но к преступлению с кражей денег это не имело никакого отношения.

После сильного дождя прорвало плотину большого пруда возле Саратова. Вода ушла, и на дне пруда нашли целое богатство – три мотоцикла и машину «канарейку» – именно ту, которую давно искали. Местные купальщики и раньше жаловались, что вода в пруду какая-то масляная, но посчитали, что это из тракторов при заправке их водой проливалось дизтопливо, да и с полей в него много чего вливалось с талыми водами. Со временем масляные пятна исчезли… В него летом даже загоняли скот для купания и питья воды.

Так вот, вызвали милицию… Немало людей наблюдало за тем, как обследовалась машина. Внимательно осмотрели всё дно. Опросили хозяев собак, не притаскивали ли они человеческие мослы во дворы.

– Лучше бы они не мослы искали, а деньги, – шутили люди.

Чужая боль не слишком печалила людей.

…Однажды жена одного из подозреваемых пропавших милиционеров пришла в милицию и сказала следователю, что видела сон, что якобы её муж жив и здоров, и даже указала место, где он должен быть, – старый заброшенный завод. Следователь сочувственно сказал ей:

– Мы проверим.

На другой день она пришла опять и рассказала, что муж во сне в каком-то тумане звал её с собой, махал рукой. Выпроводив её, один глубоко верующий сотрудник милиции даже перекрестился. Его подняли на смех.

– А что если она не врёт? – спросил тот.

– Ну вот ты и съезди на то место, которое она указала, – смеясь, предложили ему товарищи. – Но прежде сходи к какой-нибудь гадалке. Она уж точно скажет.

Милиционер к гадалке не пошёл, но когда приехал в то место, что указала женщина, стал креститься… Потом вызвал опергруппу. На территории заброшенного завода среди старых досок лежали полусгнившие трупы гаишников, которых так долго искали. Их забрали и отвезли в анатомичку. Вызвали и саму провидицу в милицию, ещё раз расспросили её, как она узнала про местонахождение мужа.

– Бог указал, – твердила она.

Ей не поверили, потому что большинство людей советского времени не верили в Бога, и прямо в лоб сказали:

– Это сделала ты!

Женщина расплакалась и рассказала, что ей на самом деле рассказали об этом мужики, которые каждый вечер играют в домино во дворе, а им – какие-то бомжи.

Это была ниточка для милиции. Сразу к доминошникам направили участкового, он разговорился с ними об украденных деньгах и об убийстве двоих человек, но они зажались, ничего не рассказывали о том, кто им сказал о трупах на заводе. На этом всё закончилось, и игра в домино тоже. Мужики ушли, а участковый остался сидеть около стола во дворе. К нему вернулся один из мужиков и сказал:

– Это местные бомжи рассказали нам про трупы. Они брали доски для костра и увидели торчащую руку.

– Где они сейчас?

Мужик пожал плечами:

– Тут где-то околачиваются.

Участковый доложил на планёрке в милиции о результате своей работы. Бомжей нашли быстро.

– Почему сами не заявили нам о трупах? – спросили их в милиции.

– Кому охота попадать к вам?! – ответил один словоохотливый бомж. – Вы могли и нам это дело пришить. Люди мы бесправные…

– А машину милицейскую там не видели?

– Приезжала какая-то, но мы сразу попрятались.

Теперь у милиции гора с плеч свалилась, особенно у начальника: «Убийцы – не из органов». Для милиции было делом чести не только найти деньги, но и убийц. Стали опера ходить по семьям убитых, хотели узнать, какие у них есть фотографии, где отмечали праздники, с кем собирались на пикниках. Но опять же никаких зацепок.

Тогда решили идти с другого конца – найти тех, кто, возможно, видел, как топили машину. Начали с воришек мотоциклов, которые тоже оказались на дне пруда. Опросили участковых, один сказал, что один мужик писал заявление об угоне мотоцикла. Следователь – к нему домой. Тот сидел за столом, пил пиво и смотрел футбол по телевизору.