Текст книги "Дважды Герои Советского Союза"

«Летчик-снайпер»

В ходе Курской битвы Н.Д. Гулаев в первом же воздушном бою протаранил вражеский самолет. Как это было?

Бомбардировщики противника под прикрытием истребителей шли на аэродром, на котором располагались наши самолеты. По сигналу воздушной тревоги на перехват врага поднялись «яки», в том числе и самолет Гулаева. Недалеко от аэродрома он увидел три «юнкерса». Разогнав самолет на малой высоте до большой скорости, Николай Дмитриевич сделал «горку» и, приблизившись к ведущему бомбардировщику, с первой же очереди сбил его. Сразу же атаковал второй бомбардировщик, начавший уходить в свою сторону. Однако весь боезапас был израсходован. Тогда Гулаев решил таранить вражеский самолет. Левая плоскость истребителя врезалась в правую плоскость «юнкерса», и тот рассыпался на части. От сильного удара в глазах у Гулаева потемнело. Высота небольшая, а неуправляемый самолет вошел в штопор. После нескольких попыток Николай Дмитриевич все-таки сумел выбраться из кабины и оставить стремительно приближавшийся к земле самолет. Он благополучно приземлился в расположении своих войск. К самолету со всех сторон устремились пехотинцы 52-й стрелковой дивизии. Полагая, что пилот ранен, они на руках вынесли его из кабины. Однако Гулаев не получил ни одной царапины. В полку его считали погибшим, поэтому возвращение Николая Дмитриевича встретили с особой радостью. Командир полка представил его к награждению орденом Красного Знамени.

Н.Д. Гулаев не знал страха в бою. Однажды в ночь на 3 августа 1942 г. недалеко от аэродрома неожиданно появились вражеские самолеты. По сигналу тревоги в воздух взмыли несколько краснозвездных истребителей. Гулаев, еще не прошедший полный курс подготовки, не имел разрешения на полеты в ночное время. Но тут механик самолета его подзадорил:

– Машина готова. Давай вылетай!

Не раздумывая, Николай Дмитриевич поднял самолет в небо. На высоте 1500 метров заметил силуэты двух «хейнкелей». Он немедленно развернул свою боевую машину в их сторону. Приблизившись к одному из вражеских самолетов сзади на близкую дистанцию, прицелился и нажал на гашетку. Пулеметная очередь прошила машину врага, которая, объятая пламенем, рухнула на землю.

– За то, что вылетел самовольно, объявляю выговор, а за то, что сбил вражеский самолет, повышаю в звании и представляю к награде, – с таким словами Гулаева встретил генерал, прибывший на аэродром.

Так, 24-летний выпускник Сталинградского военно-авиационного училища летчиков им. Сталинградского Краснознаменного пролетариата Н.Д. Гулаев открыл свой боевой счет. Невысокого роста, крепкий (сказались занятия атлетизмом), с золотистыми глазами, подвижный как ртуть, скорый на острое словцо и всегда готовый к дерзкому молодечеству, он был прирожденным воздушным бойцом, причем весьма результативным. Трижды (5 июля 1943 г., 25 апреля и 30 мая 1944 г.) одерживал по 4 победы в день, еще дважды (7 июля 1943 г. и 18 апреля 1944 г.) уничтожал по 3 самолета и в 7 боях (14 мая, 12 июля, 24 октября, 28 октября, 15 декабря, 17 декабря 1943 г. и 8 января 1944 г.) делал дубль. На его счету 9 двухмоторных бомбардировщиков (5 – Не-111 и 4 – Ju-88), 5 «рам»-корректировщиков FW-189 и 15 пикировщиков Ju-87.

Истребители часто выполняли задачи по прикрытию штурмовиков. Об одном из таких эпизодов из своей фронтовой жизни Гулаев рассказал в статье «В решающие дни под Сталинградом», опубликованной в 1947 г. в сборнике «Сто сталинских соколов в боях за Родину». В ходе контрнаступления советских войск под Сталинградом в окружении оказалась немецкая 6-я армия генерал-полковника Ф. Паулюса. Для ее деблокирования по решению командующего группой армий «Дон» генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна с 12 декабря 1942 г. началась операция под кодовым названием «Wintergewitter» («Зимняя гроза»). Основные силы немецкой 4-й танковой армии вели наступление из района Котельникова восточнее реки Дон. С целью его сорвать 16 декабря в наступление перешли войска правого крыла Юго-Западного фронта в районе Среднего Дона (операция «Малый Сатурн»). Танковые корпуса фронта, продвинувшись на 100–200 км, 24 декабря овладели станцией Тацинская, которая имела решающее значение для снабжения 6-й армии. Поддержку наземным войскам оказывала авиация 2-й и 17-й воздушных армий.

26 декабря 1942 г. шесть штурмовиков Ил-2 получили задачу нанести удар по району Котельникова. Для их прикрытия были выделены пять истребителей во главе с Гулаевым. Штурмовики летели строем «правый пеленг», то есть относительно ведущего уступом вправо. Два истребителя Ла-5, где ведущим был Игнатьев, шли справа от «ильюшиных», еще одна пара «лавочкиных» под командованием лейтенанта П.А. Гнидо – сбоку и немного выше, а Гулаев – с левой стороны от штурмовиков. После того, как пересекли линию фронта, показались два вражеских истребителя.

– Внимание, впереди два «мессершмитта»! – передал по радио Гулаев.

Пара лейтенанта Гнидо, развернувшись, в лоб атаковала противника. Но он, имея запас высоты и скорости, вынудил Гнидо и его ведомого встать в круг, атакуя обоих короткими ударами сверху. Гулаев, наблюдая за воздушной обстановкой, убедился, что, кроме двух истребителей врага, в воздухе больше никого нет. Гулаев передал по радио Игнатьеву:

– Прикрывай один, я помогу Гнидо.

Быстро развернувшись назад, Гулаев с набором высоты пошел на место боя. Набрав 500 метров выше противника, Гулаев со стороны солнца атаковал один из «мессершмиттов». Тот сразу же круто взмыл вверх, а за ним ринулся Гулаев. Самолет противника, достигнув верхней точки, завис на какую-то долю секунды. Гулаев немедленно открыл огонь, но немецкий летчик резко перевел свою машину в пикирование. В результате Николай Дмитриевич проскочил мимо, вверх, успев заметить, что второй «мессершмитт» находится ниже его метров на пятьсот. Он повис в хвосте у одного Ла-5, который энергично виражил, стараясь не попасть врагу в прицел. «Недолго думая, я пикирую на него сверху и быстро захожу в хвост, – пишет Николай Дмитриевич. – Одной угрозы атаки было достаточно, чтобы немец вышел из боя переворотом. Не теряя времени, я стал собирать своих истребителей в группу, чтобы вместе идти разыскивать наших штурмовиков. Наконец, мне это удалось и мы втроем полетели в район цели».

Истребители, ведомые Гулаевым, вышли к своим штурмовикам в тот момент, когда их попытались атаковать два «мессершмитта». Пропустив штурмовиков вперед, Гулаев полупереворотом пошел вниз и, прижимаясь вплотную к земле, догнал и точным огнем из пушек сбил один из вражеских истребителей. Второй «мессершмитт», увлекшись стрельбой по одному из штурмовиков, не заметил гибель своего ведомого. Этим воспользовался Гулаев. Он, чтобы не обнаружить себя, снова прижался к земле и снизу зашел в хвост самолету противника. Тот после длинной очереди из пушек перевернулся на спину и мгновенно врезался в землю с высоты 100 метров. В результате успешных действий Гулаева никто из штурмовиков не пострадал, только один из них вынужден был сесть на своей территории.

Так же отважно Гулаев действовал и в последующем. Например, 5 июля 1943 г. группа из 12 истребителей под его командованием выполняла задачу по патрулированию района, в котором действовали наши штурмовики и бомбардировщики. Вскоре к этому району приблизилась группа из девяти бомбардировщиков Ju-88 под прикрытием четырех Me-109Ф. По приказу Гулаева четверка истребителей Як-1 под командованием младшего лейтенанта Масланова атаковала вражеские истребители. Сам Гулаев с остальными истребителями нанес удар по бомбардировщикам. Бой был скоротечным. Враг, потеряв три бомбардировщика и один истребитель, покинул район. Но отдыхать гулаевцам не пришлось. Неожиданно они увидели, как восемь истребителей противника преследуют наши штурмовики. Одновременно снова появились вражеские бомбардировщики. Гулаев приказал звену под командованием Кармина атаковать бомбардировщики, а сам ринулся на истребители. И снова бой завершился победой группы старшего лейтенанта Гулаева. Враг не досчитался одного бомбардировщика и одного истребителя. В течение дня Николай Дмитриевич еще пять раз вылетал на боевое задание. Под его командованием было сбито 15 самолетов противника, в том числе 9 истребителей, а на счету Гулаева – четыре самолета.

Н.Д. Гулаеву часто поручались ответственные боевые задачи, в том числе разведывательного характера. Он неизменно доставлял командованию ценные сведения о расположении, группировке и передвижениях вражеских войск. В одном из вылетов на разведку четверка истребителей под командованием Гулаева встретила около сотни самолетов противника. Однако численное превосходство врага не смутило отважного летчика. Он принял решение атаковать, чтобы не дать самолетам противника возможность сбросить бомбы на наши войска. Внезапность и смелость нападения сыграли свою роль. Боевой порядок немецких бомбардировщиков был расстроен. Воспользовавшись их замешательством, четверка Гулаева сбила четыре бомбардировщика и два истребителя и благополучно вернулась на свой аэродром. В тот же день она совершила еще несколько боевых вылетов и сбила 16 вражеских самолетов.

Командир 27-го истребительного авиационного полка подполковник В.И. Бобров, представляя 11 июля 1943 г. Гулаева к присвоению звания Героя Советского Союза, отмечал: «…Работая в должности зам. командира эскадрильи, он же штурман на Воронежском фронте с 11.5.43 г. по н/в тов. ГУЛАЕВ, имея большой практический опыт ведения воздушного боя и отличную технику пилотирования, умело передает его всему летному составу, в результате чего эскадрилья не имела ни одного случая потери ориентировки… Старший лейтенант ГУЛАЕВ, кроме отличного воздушного бойца, является хорошим разведчиком войск и аэродромов противника. Всего на Воронежском фронте произвел 16 вылетов на разведку, и каждый раз выполнял ее точно и в срок, несмотря ни на плохие метеоусловия, ни на заградительный огонь ЗА[23]23
  ЗА – зенитная артиллерия.


[Закрыть], ни на истребители противника. В бои тов. ГУЛАЕВ летает охотно и самолеты противника атакует дерзко с минимальных дистанций. Среди летного состава вызывает боевой задор, вдохновляющий их на боевые подвиги».

К этому времени Гулаев совершил 95 успешных боевых вылетов. При этом сбил лично 13 (в том числе один таранил) и в группе 5 самолетов противника. 28 сентября 1943 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Гвардеец Гулаев не только сражался в небе, но и умело обучал своих подчиненных и молодых летчиков. Особое внимание обращал на дисциплину боя, организованность летчиков, их умение понимать и точно выполнять замысел командира. Во фронтовой газете «Крылья победы» был опубликован цикл его статей, в которых он делился своим боевым опытом. «Хоть ты одержал несколько побед, однако не думай, что уже достиг совершенства, стал первоклассным истребителем, – писал Николай Дмитриевич. – Пока ты сидишь и самоуверенно подсчитываешь свои победы, противник обгонит тебя, он найдет то новое, что по своей самонадеянности упустил ты, и в очередном поединке поймает тебя на хитром маневре».

9 октября 1943 г. приказом наркома обороны 27-й истребительный авиационный полк за проявленную отвагу в боях, стойкость, дисциплину, организованность и героизм личного состава был преобразован в 129-й гвардейский истребительный авиационный полк. К этому времени летный состав полка освоил американские истребители «Белл Р-39 Аэрокобра». Они имели безотказное вооружение (37-мм пушка, два крупнокалиберных и четыре пулемета обычного калибра), устойчивую, с незначительными помехами, радиосвязь. Командиром одной из эскадрилий полка в начале 1944 года был назначен Гулаев. В этом качестве он принимал участие в Корсунь-Шевченковской (январь – февраль 1944 г.) и Ясско-Кишиневской (август – сентябрь 1944 г.) наступательных операциях. В этих операциях Николай Дмитриевич снова продемонстрировал свой талант воздушного бойца и умелого командира. При этом ему не раз приходилось сражаться против численно превосходящего противника.

После того, как войска 2-го Украинского фронта форсировали реку Прут, соединения и части 5-й воздушной армии осуществляли их прикрытие на захваченных плацдармах. 5 марта 1944 г. шестерка истребителей во главе с Гулаевым обнаружила большую группу вражеских самолетов. Они шли тремя девятками в боевом порядке «клин». Их сопровождали восемь истребителей. Командир 7-го истребительного авиационного корпуса по радио приказал:

– Перехватить противника и ни в коем случае не допустить до нашей линии обороны.

Н.Д. Гулаев, оценив обстановку, решил в составе двух пар атаковать бомбардировщиков. Паре П.П. Никифорова было приказано связать боем истребителей прикрытия, чтобы обеспечить выполнение основной задачи – уничтожение бомбардировщиков. Пара Никифорова отлично справилась с поставленной задачей. Она смело атаковала вражеские истребители и связала их боем. Этим воспользовался Гулаев, который со своим ведомым стремительно врезался в боевой порядок бомбардировщиков и один за другим поджег три самолета противника. Выходя из атаки, Николай Дмитриевич увидел, как противник в панике бросает бомбы куда попало и поворачивает обратно. Воспользовавшись замешательством врага, четверка сделала повторный заход по уходящим самолетам. В этой схватке за считанные минуты было уничтожено 11 вражеских машин, из них 5 – лично Гулаевым. «Успех этого боя не был случайным, – отмечал он в своей статье «У западных границ», опубликованной в сентябре 1944 года в газете «Крылья Победы». – Высокая дисциплина в воздухе, к которой привыкли наши летчики, давала возможность организованно вести бой. Каждый летчик делал так, как ему приказал командир. И если в трудном положении оказывался товарищ, ему на помощь спешил другой. В этом тяжелом бою мы не потеряли ни одной своей машины».

Полковник в отставке Герой Советского Союза Ф.Ф. Архипенко следующим образом характеризовал Гулаева: «Это был летчик-самородок, входивший в первую десятку асов страны. Он никогда не мандражировал, быстро оценивал обстановку, его внезапная и результативная атака создавала панику и разрушала боевой порядок противника, что срывало прицельное бомбометание им наших войск. Был очень смел и решителен, часто приходил на выручку, в нем порой чувствовался настоящий азарт охотника… Он показал себя истинным мастером снайперского огня, тонким и изощренным тактиком».

В марте 1944 г. Гулаеву был предоставлен отпуск. Он сразу же выехал в Аксай, где узнал, что мать и сестра пережили оккупацию, а отца повесили фашисты. Вернувшись на фронт, Николай Дмитриевич еще яростнее стал бить врага. В это время 129-й гвардейский истребительный авиационный полк располагался на одном из полевых аэродромов Правобережной Украины. Неожиданно утром над ним появился истребитель противника, который быстро исчез, как только в небо поднялись наши истребители. В последующие три дня все повторилось в той же последовательности. Причем вражеский самолет появлялся каждый день ровно в 11 часов. Командир полка майор В.А. Фигичев вызвал к себе Гулаева и приказал покончить с «прогулками» немецкого пилота. Утром следующего дня в 10 часов 50 минут Николай Дмитриевич взлетел с аэродрома, набрал высоту и, отойдя немного в сторону, стал ждать. Нежданный гость, на борту которого красовался «Пиковый туз», показался, как обычно, в 11 часов. В этот момент Гулаев атаковал его прямо в лоб. Обе машины стремительно сближались. Нервы у летчиков были на пределе. Первым не выдержал противник, который резко отвернул в сторону. Гулаев, круто развернувшись, попытался зайти ему в хвост, но немецкий пилот, умело маневрируя, ушел из-под удара. Оба самолета, гоняясь друг за другом, то свечой взмывали вверх, то входили в пике. После нескольких виражей Николаю Дмитриевичу удалось все-таки зайти в хвост врагу и поймать его в перекрестье прицела. Нажав на гашетку, Гулаев открыл огонь. Истребитель противника, резко клюнув носом, рухнул вниз. Летчику почти у самой земли удалось выброситься с парашютом, где его уже ждали наши бойцы. Приземлившись на аэродроме, Гулаев машинально посмотрел на часы: схватка длилась 14 минут. В штаб полка вскоре доставили пленного пилота в звании полковника с четырьмя железными крестами на кителе. Он был весьма удивлен, когда увидел невысокого роста Гулаева, видимо ожидал встретить великана, сбившего немецкого аса…

В одном из воздушных боев Гулаев был тяжело ранен в правую руку: новый напарник не сумел вовремя прикрыть своего командира от огня противника.

– Я ранен. Иду на посадку, – передал Николай Дмитриевич.

Истекая кровью, изнемогая от боли, Гулаев последним усилием воли вел свой самолет на аэродром. Приземлился, вышел из машины и потерял сознание. Очнулся он только в госпитале после операции. Но и в этом, так неудачно закончившемся для него бою, Гулаев сбил два самолета противника. 1 июля 1944 г. Николай Дмитриевич был награжден второй медалью «Золотая Звезда». Его не случайно именовали «дерзким асом», «летчиком-снайпером», «летчиком-самородком», «гением неба и воздуха».

В сентябре 1944 г. Гулаева направили на учебу. В некоторых источниках приводятся сведения о том, что был издан указ о награждении его третьей «Золотой Звездой», а еще нескольких летчиков – второй. На радостях накануне получения награды они отправились в ресторан, где, по официальным данным, «учинили дебош». Неофициально говорили, что летчики подрались с иностранными гражданами, защитив честь нашей страны и в ресторане. В результате И.В. Сталин распорядился аннулировать наградные указы.

«Хороший организатор и волевой командир»

Вечером 20 апреля 1945 г. в штаб 1-й гвардейской танковой армии поступила радиограмма командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г.К. Жукова: «1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача – первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично вам поручается организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу не позднее 4 часов утра 21.4 любой ценой прорваться на окраину Берлина».

Эту историческую задачу командующий армией гвардии генерал-полковник танковых войск М.Е. Катуков поставил двум лучшим танковым бригадам – 1-й и 44-й, которыми соответственно командовали гвардии полковники А.М. Темник и И.И. Гусаковский. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Об этом свидетельствует содержание наградного листа, который 2 мая подписал командир 11-го гвардейского танкового корпуса гвардии полковник А.Х. Бабаджанян:

«В боях на Берлинском направлении за город БЕРЛИН с 15 по 27.4.45 года тов. ГУСАКОВСКИЙ проявил образцы мужества и отваги. 16.4.45 года, вступив с плацдарма южнее г. КЮСТРИН, все время находился в передовом отряде корпуса и, несмотря на упорное и ожесточенное сопротивление врага, маневрируя на поле боя, отбивая в день по 3–4 контратаки противника, продвигался к БЕРЛИНУ и 22.4.45 года первым ворвался в город. Противник силой до 60 танков предпринимал ряд контратак с целью ликвидации прорыва.

Создавалась трудная обстановка. Тов. ГУСАКОВСКИЙ, находясь в передовых порядках, невзирая на угрожавшую опасность, организовал оборону, воодушевил личный состав, который не щадя жизни, отбил атаки превосходящих сил противника, уничтожив 18 немецких танков и до 2 рот пехоты. Захваченный рубеж был удержан до подхода главных сил корпуса. С упорными боями бригада прошла около 85 км… В уличных боях 27.4.45 года ГУСАКОВСКИЙ тяжело ранен.

За мужество и отвагу, за личный героизм, проявленный в боях на подступах к БЕРЛИНУ, представляется к Правительственной награде – званию “ТРИЖДЫ ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА”».

Командующий 1-й гвардейской танковой армией поддержал это ходатайство. Однако командующий бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант танковых войск Г.Н. Орел 6 мая начертал следующую резолюцию: «Достоин награждения орденом КРАСНОГО ЗНАМЕНИ». Так танкисты лишились возможности иметь в своих рядах трижды Героя Советского Союза.

И.И. Гусаковский, родившийся 12 (25) декабря 1904 г. на белорусской земле, и мечтать не мог о том, что он когда-то станет видным военачальником. «…В мае 1937 г. был исключен из рядов КПСС за то, что при вступлении в ряды КПСС не указал имущественное положение отца до 1912 года, – писал он в своей автобиографии. – В июле 1937 г. был уволен из армии в запас. В партии был восстановлен в июле 1938 г. парткомиссией Главного политуправления Советской Армии с вынесением партийного взыскания “строгий выговор”. Партийное взыскание было снято в период Великой Отечественной войны. После увольнения из армии до сентября не работал. 13 сентября 1937 г. поступил на работу инспектором орг. отдела Сталинского обл. потребсоюза и работал до октября 1938 г. В октябре 1938 г. перешел на работу в инспекцию военизированной охраны Наркомата угольной промышленности, гор. Сталино, Донбасс, в которой работал до апреля 1941 года…»

«Преступление» Гусаковского заключалось в том, что он не указал 60 десятин земли, которыми владел его отец. При этом следователи не взяли в расчет то, что Ираклий Петрович Гусаковский в 1912 г. продал эту землю и стал простым рабочим на конюшне, затем на конке и городской водокачке. Несмотря на потерю почти четырех лет, Иосиф Ираклиевич в последующем с лихвой наверстал упущенное. В апреле 1941 г. капитана Гусаковского восстановили в рядах Красной Армии. Службу он начал старшим адъютантом танкового батальона, а в Великую Отечественную войну вступил начальником 4-й части штаба 147-го отдельного танкового полка. В этой должности сражался на Западном фронте в районе Ельни. В ходе тяжелых оборонительных боев части и соединения несли большие потери, в том числе и в командном составе. Их место занимали те, кто сумел уцелеть в схватке с врагом. Среди них был и капитан Гусаковский, который в августе был назначен начальником штаба сначала 147-го отдельного танкового, в сентябре – 688-го мотострелкового полка, а в ноябре – 131-го отдельного танкового батальона. После его расформирования в феврале 1942 г. стал заместителем начальника штаба 112-й танковой бригады, а в апреле возглавил штаб этой бригады. О том, как он справлялся с этой должностью, можно узнать из наградного листа, подписанного 26 августа командиром бригады подполковником М.Т. Леоновым. «Организацией работы штаба обеспечивал бесперебойное управление бригадой, – отмечалось в документе, – не было случаев перерыва в управлении частями бригады. Тов. ГУСАКОВСКИЙ личным присутствием в частях на передовой линии в наиболее сложные и трудные обстоятельства в боевых действиях частей поверял и обеспечивал выполнение приказов командования, ставил дополнительные задачи и содействовал успешному выполнению этих задач. Штаб, как орган управления, сколочен хорошо. Тов. ГУСАКОВСКИЙ храбрый, мужественный и преданный Родине командир. Достоин Правительственной награды орденом “КРАСНАЯ ЗВЕЗДА”».

В январе 1943 года 112-я танковая бригада была направлена на Воронежский фронт, где вошла в состав 1-й танковой армии. Вместе с другими соединениями армии бригада приняла участие в Курской битве. 21 августа в бою погиб командир бригады полковник Леонов. Его заменил раненный в руку начальник штаба бригады подполковник Гусаковский, который в последующем был утвержден в этой должности. В этом качестве он проявил себя талантливым командиром. Командир 6-го танкового корпуса генерал-лейтенант танковых войск А.Л. Гетман, представляя 23 октября подполковника Гусаковского к присвоению очередного воинского звания «полковник», отмечал: «…С работой справляется хорошо, за что и награжден орденом “ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1 СТЕПЕНИ” и орденом “КРАСНАЯ ЗВЕЗДА”. За период командования бригадой показал себя хорошим организатором и волевым командиром. Тактически грамотен. Дисциплинирован. Пользуется авторитетом среди офицеров и всего личного состава. В боях смел…»

30 октября 1943 г. 112-я танковая бригада была преобразована в 44-ю гвардейскую Краснознаменную танковую бригаду. В составе 11-го гвардейского танкового корпуса она отличилась в Житомирско-Бердичевской наступательной операции. К ее проведению войска 1-го Украинского фронта приступили утром 24 декабря 1943 г. В тот же день в прорыв была введена 1-я танковая армия, в первом эшелоне которой действовал 11-й гвардейский танковый корпус. В его первом эшелоне наступали 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады. Исполнявший обязанности командира корпуса гвардии полковник П.А. Гаркуша 2 января 1944 г. следующим образом оценивал действия командира 44-й гвардейской танковой бригады:

«Тов. ГУСАКОВСКИЙ, командуя бригадой в наступательных боях корпуса с 23 по 31 декабря 1943 г. при вводе корпуса в прорыв из района ГРУЗЬКА в направлении КАЗАТИН – БЕРДИЧЕВ, проявил мужество, отвагу и умение руководить войсками в сложной боевой обстановке.

За этот период бригада прошла с боями более 100 км и освободила ряд населенных пунктов, в том числе м. ХОДОРКОВ, АНДРУШЕВКА и вступила на сев. окр. г. БЕРДИЧЕВ, при этом уничтожила: самолетов – 3, танков “Т-6” – 11, танков других марок – 18, самоходных орудий – 9, полевых орудий разных калибров до 50, тракторов и транспортеров – 7, автомашин до 150, солдат и офицеров противника до 600 чел. Захвачено: орудий разных калибров – 20, автомашин – 30, взято в плен солдат и офицеров противника – 16.

Бригада с успехом отбила ряд контратак противника из направления БЕРДИЧЕВ, АНДРУШЕВКА, ХОДОРКОВО.

За мужественное и умелое руководство боями и организацию преследования противника тов. ГУСАКОВСКИЙ достоин Правительственной награды орденом “ЛЕНИНА”».

Но командующий 1-й танковой армией генерал-лейтенант танковых войск М.Е. Катуков посчитал возможным наградить гвардии подполковника Гусаковского только орденом Красного Знамени. Возможно, сыграло свою роль то обстоятельство, что часть сил 44-й гвардейской танковой бригады, прорвавшись в Бердичев, была к тому времени окружена противником. Они умело отбивали все его атаки, а 5 января 1944 г. бригада в тесном взаимодействии с соединениями 38-й и 18-й армий после упорных боев сумела освободить город.

В ходе Львовско-Сандомирской операции части 11-го гвардейского танкового корпуса 30 июля 1944 г. форсировали реку Висла в районе Сандомира. «Наибольшими силами на плацдарме, захваченном нашим корпусом, в те дни располагала 44-я гвардейская танковая бригада полковника И.И. Гусаковского, первой начавшая переправу, – вспоминал генерал армии А.Л. Гетман. – Ее танковые и мотострелковые подразделения, а также автоматчики 45-й гвардейской танковой бригады, части корпусной артиллерии, взаимодействуя с пехотой 350-й стрелковой дивизии и тесня противника, шаг за шагом расширяли плацдарм. К исходу 31 июля они вышли к населенному пункту Кшицин. В тот день части нашего корпуса, наступая на западном берегу, установили непосредственную связь с действовавшими слева частями 8-го гвардейского механизированного корпуса. Таким образом, два плацдарма были объединены в один. Теперь его размеры стали довольно внушительными. Они достигали около 15 км по фронту и почти 10 км в глубину».

За боевые отличия 44-я гвардейская танковая бригада Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1944 г. была награждена орденом Ленина. Гвардии полковнику Гусаковскому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября было присвоено звание Герой Советского Союза.

Главный маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, характеризуя Гусаковского, отмечал: «Выдержанный, дисциплинированный, морально устойчивый командир, требовательный к себе и подчиненным. В бою смел и решителен, командирских навыков и опыта имеет достаточно, в обстановке и трудных боевых условиях разбирается трезво, умело и быстро… Мужественный командир, честный в боях, непрерывно находится в боевых порядках танковых батальонов… Умело организовал взаимодействие с приданными частями усиления, боем бригады руководил умело…»

12 января 1945 г. гвардии полковника Гусаковского радиограммой вызвали на командный пункт 1-й гвардейской танковой армии. Здесь командующий армией генерал-полковник танковых войск Катуков поставил ему задачу войти в прорыв для глубокого удара по тылам противника. Член военного совета армии генерал-лейтенант танковых войск Н.К. Попель в своих мемуарах «Впереди – Берлин!» приводит весьма интересную и емкую характеристику, которую дал тогда командарм Гусаковскому:

«– Этот проведет бригаду, а за бригадой и вся армия пойдет, – сказал Михаил Ефимович, обращаясь к Попелю. – Знаешь, кого мне Гусаковский напоминает? Талантливого дирижера симфонического оркестра: вот так же Гусаковский комбатами и прикрепленными командирами командует. Ни один инструмент не должен слукавить.

Ночью танки передовых отрядов переправились через Вислу и сосредоточились в лесу на плацдарме близ Варшавы. К двум часам дня бригада с приданными самоходными орудиями, дивизионом гвардейских минометов, батальоном мотопехоты, саперами и средствами связи вошла в прорыв, подготовленный силами пехоты и артиллерии. Удар был стремительным. Когда танкисты вышли к реке Пилица, оказалось, что моста нет, лед тонкий. Но медлить было нельзя. Гусаковский принимает решение: взорвать лед и пускать боевые машины вброд. Автоматчики, заняв западный берег, оттеснили противника. А танки, сползая по пологому берегу, начали переправу. Выйдя на противоположный берег, они сразу же вступили в бой. Впереди был сильно укрепленный опорный пункт Равва-Мазовецкая. Командир бригады, оценив обстановку, решил его обойти, и, выйдя на главную магистраль, отрезать противнику пути отхода. Он вызвал командира танкового батальона А.А. Карабанова и, поставив ему задачу, сказал:

– Не всегда в лоб! Иногда можно и сбоку… Понял?

Комбат заверил Гусаковского, что сделает все возможное для успешного выполнения поставленной задачи. Танки стремительно преодолели расстояние в 123 километра. Комбриг в это время пытался установить нарушенную связь со штабом корпуса. Необходимо было предупредить командира 11-го гвардейского танкового корпуса гвардии полковника Бабаджаняна о наличии впереди сильного укрепленного опорного пункта, чтобы главные силы корпуса не втянулись в затяжные бои за него. Однако связаться со штабом корпуса никак не удавалось. Тогда командир бригады послал на танке офицера связи майора Бардишина. Он сумел ночью разыскать штаб корпуса и передать сообщение Гусаковского. Командир корпуса приказал главным силам продвигаться вслед за 44-й гвардейской танковой бригадой.