Текст книги "Дважды Герои Советского Союза"

29 января 1945 г. 44-я гвардейская танковая бригада вышла в район Хохвальде. Неожиданно к Гусаковскому прибежал командир группы саперов из передового дозора.

– Товарищ гвардии полковник, – торопливо доложил он, – наши бойцы обнаружили, что шоссейная дорога перекрыта рельсами. Они вставлены в специальные колодцы.

– А можно эти рельсы вытащить? – спросил Иосиф Ираклиевич.

– Можно, товарищ комбриг.

– Немедленно расчистить шоссе.

Вечером саперы и автоматчики, выбив деревянные клинья из колодцев, вытащили рельсы. Затем они встали цепочкой вдоль с фонариками у поясных ремней. В этот световой проход ринулись танки. Противник, не ожидавший такой дерзости, открыл беспорядочный огонь из орудий и минометов. Но было уже поздно. К 3 часам 30 января бригада Гусаковского проскочила Мезерицкий укрепрайон, не потеряв ни одного танка.

Оценивая заслуги командира 44-й гвардейской танковой бригады, гвардии полковник Бабаджанян представил его 22 января 1945 г. к присвоению звания дважды Герой Советского Союза. В наградном листе отмечалось:

«Герой Советского Союза гвардии полковник ГУСАКОВСКИЙ в боях с немецкими захватчиками с 14 по 21 января сего года, возглавляя передовой отряд корпуса, проявил образцы мужества и отваги. Так, 15 января противник, используя водную преграду, стремился закрепиться на сев. берегу р. Пилица. Под сильным артиллерийским, минометным огнем противника тов. ГУСАКОВСКИЙ быстрым маневром, вброд, лично руководя, форсировал реку и выбил противника с оборонительного рубежа, тем самым обеспечил развитие дальнейшего успеха главным силам корпуса.

17 января стремительным наступлением, сбив заслоны противника, овладел г. Лович. За время наступательных операций бригада, возглавляемая полковником ГУСАКОВСКИМ, прошла с боями около 300 км и освободила до 250 населенных пунктов, в том числе 4 города… Потери бригады в результате тактического мастерства и личного мужества тов. ГУСАКОВСКОГО незначительны».

6 апреля 1945 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии полковник И.И. Гусаковский был награжден второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

«Суворовский кавалер»

– Видимо, отлетались, молодой человек, – сказал К.А. Евстигнееву хирург фронтового эвакогоспиталя.

Этому предшествовали следующие события. Во время сопровождения группы бомбардировщиков в районе Стрелецкого, что под Курском, в завязавшемся воздушном бою Евстигнеев сразил выстрелами из пушек вражеский «мессершмитт». При возвращении на свой аэродром его самолет был атакован сразу шестью «мессершмиттами» и двумя «фокке-вульфами». Им удалось подбить отважного летчика. Получив ранение в обе ноги, Кирилл Алексеевич с большим трудом сумел выбраться из машины, дернуть кольцо парашюта. После приземления его отправили в госпиталь.

К приговору хирурга Евстигнеев отнесся спокойно. Выбрав удобное время, он ночью незаметно ушел из госпиталя.

– Убежал? – встретил его вопросом командир полка подполковник Н.И. Ольховский.

– Так точно, товарищ командир, убежал. Но убежал на фронт, а не с фронта.

– На фронт, говоришь? А разве вам, лейтенант Евстигнеев, не известно, что нарушать дисциплину на фронте тем более не положено?

– Виноват, товарищ командир полка. Вину искуплю в первом же воздушном бою.

– Ну, до воздушного боя вам еще далеко. С простреленными-то ногами – и в полет!? Посмотрим, что еще скажут врачи, – уже более спокойно продолжал командир.

Обратно в эвакогоспиталь Евстигнеева не отправили, но летать разрешили только после полного выздоровления.

Битва на Курской дуге запомнилась Евстигнееву на всю жизнь. 7 июня 1943 г. шесть краснозвездных истребителей патрулировали в воздухе, прикрывая свои наземные войска. Неожиданно над полем боя показались десять бомбардировщиков противника. Один из истребителей стремительно атаковал врага и сбил ведущий бомбардировщик. Это внесло растерянность в ряды противника, которого теперь атаковали и другие истребители. Бомбардировщики вынуждены были спешно поворачивать назад. Выполнив боевую задачу, истребители вернулись на свой аэродром. Командир 240-го истребительного авиационного полка, объявив благодарность летчикам, особо отметил Евстигнеева, который первым бесстрашно ринулся на врага.

На войне некогда отдыхать. 8 июня Евстигнеев снова в воздухе. И опять над полем появился противник – девять Ju-87. Один против девяти! Но для Кирилла Алексеевича численное превосходство врага – не помеха. Он решительно атакует и снова сбивает ведущего. Такой прием становится правилом для отважного летчика. Для противника это неожиданность: потеря ведущего сказывается на моральном настроении остальных. Бомбардировщики снова вынуждены повернуть назад. Преследуя врага, Евстигнеев меткой очередью поражает еще один самолет. Вскоре показалась еще группа вражеских бомбардировщиков. И снова атака. Меткая очередь. Еще одним бомбардировщиком в стане врага стало меньше.

Вспоминая о танковом сражении в районе Прохоровки, Евстигнеев в своих мемуарах «Крылатая гвардия» писал: «12 июля наша эскадрилья три раза вылетала к этому полю сражения. Нам казалось, все смешалось на земле, как в кромешном аду: горели сотни танков и спецмашин, воздух насытился дымом, чадом и гарью; трассы зенитных снарядов, купола парашютов, горящие самолеты, дымящие огненными хвостами… Сорок минут дрались мы под огнем зениток, “Мессершмиттов” и “Юнкерсов”. Провели два боя, сорвали удары пяти девяток бомбардировщиков, сбили шесть немецких самолетов. И что характерно: бои начинали на высоте 1100–1200 метров и доходили до бреющего полета. Как только схватка заканчивалась, мы уходили наверх».

К.А. Евстигнеев не боялся идти на риск, но не бездумно, а расчетливо, как охотник выслеживает свою добычу. И это приносило свои плоды. В мае 1943 г. он был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени за отличное выполнение боевых заданий по блокировке Харьковского аэродрома. В сентябре получил орден Красного Знамени «за лично сбитые 10 самолетов противника и за отличное выполнение боевых заданий за период Белгородской операции». В октябре стал обладателем ордена Суворова 3-й степени «за лично сбитые 10 самолетов противника, за 2 сбитых самолета противника в группе и отличное выполнение боевых заданий в период Белгородско-Харьковской операции», а также ордена Красного Знамени – «за отличное выполнение боевых заданий по прикрытию своих войск на линии фронта и за лично сбитые 4 самолета противника». В полку Кирилла Алексеевича стали величать «суворовским кавалером».

Награды, кажется, сыпались как из рога изобилия. Но за этим скрывались тяжелый труд, железная выдержка, смелость и отвага, тактическая грамотность. Например, 2 октября 1943 г. во время битвы за Днепр четверка Ла-5 под командованием Евстигнеева вступила в бой с группой Me-109, которая прикрывала бомбардировщики Ju-87. Молниеносная атака Кирилла Алексеевича увенчалась двумя сбитыми самолетами: одним «мессершмиттом» и одним «юнкерсом». 5 октября он сбивает «фокке-вульф» и «юнкерс». 7 октября шестерка Евстигнеева решительно атаковала 27 бомбардировщиков и шесть Me-109. В считанные минуты Кирилл Алексеевич отправил на землю три бомбардировщика и один истребитель.

К середине ноября 1943 г. на боевом счету командира эскадрильи 240-го истребительного авиационного полка старшего лейтенанта Евстигнеева уже было 23 лично сбитых и в группе 3 вражеских самолета. Командир полка майор С.И. Подорожный, представляя его 19 ноября к званию Герой Советского Союза, подчеркивал: «…В воздушных боях показал себя смелым, решительным, отважным, не знающим страха, героически сражающимся за Социалистическую Родину… Боевые задания по прикрытию своих войск на линии фронта выполняет отлично. Бомбардировщики противника ни один раз не допускались к цели. Решительными атаками рассеивались, неся большие потери в беспорядке обращались в бегство. Отлично руководит группой истребителей при выполнении боевых заданий на прикрытие. Умело выполняет боевые задания по сопровождению штурмовиков и бомбардировщиков… При выполнении боевых заданий на разведку войск противника проявил мастерство обнаруживать сильно замаскированные войска и технику немцев и представлял командованию ценные данные о их скоплении…»

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 августа 1944 г. К.А. Евстигнееву было присвоено звание Героя Советского Союза. Трижды Герой Советского Союза маршал авиации И.Н. Кожедуб вспоминал: «Нравится мне Кирилл Евстигнеев из первой эскадрильи. Он серьезен, собраннее других. У него хорошее русское лицо, открытый взгляд, он худощав, но силен. Кирилл впечатлителен, но выдержка у него завидная: если он чем-нибудь взволнован, крепко стиснет зубы и только желваки двигаются на скулах. У него, как мы увидели потом, отличная техника пилотирования. Командиры часто ставят его в пример, но он не важничает, не зазнается. Он горячо любит летное дело и ненавидит врага».

Евстигнеев не считал зазорным постоянно учиться у более опытных мастеров.

– В совершенствовании боевого мастерства нет предела, – не раз говорил он летчикам своей эскадрильи. – Надо научиться бить врага из любых положений, в любой обстановке. Главное же – уметь предугадать, предвидеть маневр противника, уметь опережать его действия, бить наверняка!

В конце марта 1943 г. летчики эскадрильи сидели в кабинах своих самолетов в готовности номер один, ожидая сигнала на вылет для сопровождения бомбардировщиков Пе-2. Неожиданно над аэродромом взмыла ракета. В воздухе появились вражеские самолеты. Дежурное звено немедленно поднялось в воздух. На высоте 2500 метров увидели бомбардировщики противника, направлявшиеся к линии фронта. Истребители устремились за ними. Евстигнеев, внимательно наблюдая за действиями противника, заметил, что сзади метров на 500 выше его «лавочкина» попутным курсом летит девятка «юнкерсов». Ведущий по-прежнему преследовал первую группу бомбардировщиков. В этих условиях Кирилл Алексеевич решает в одиночку принять бой. Его встретили яростным огнем стрелки противника. Приблизившись к «юнкерсам» метров на сто пятьдесят, Евстигнеев открыл огонь из пушек, но в цель не попал. Тогда он ушел вниз и оттуда с небольшим углом набора высоты снова открыл огонь. Один из «юнкерсов» был подбит. Евстигнеев решил его добить, но внезапно на его машину сверху сваливается четверка «мессеров».

Вспоминая об этом, Евстигнеев, писал: «Ускользаю от атаки резким броском машины под фашистский Ме-109, а потом набираю высоту. Вторая пара гитлеровцев оказывается под носом моего ястребка, и с предельно короткой дистанции я даю длинную очередь и резко отворачиваю в сторону, чтобы не столкнуться с плоскостью, отвалившейся от сбитого самолета. Хочу взглянуть на него, а уже ведущий четверки идет на меня в атаку. Вызов принимаю. Расходимся на встречных курсах. Ме-109 метров на 400–500 выше меня. Второй и третий истребители противника в полукилометре от ведущего. Видимо, ждут моей ошибки – момента, когда я подставлю им машину под удар. А пока повторяется схождение на встречных курсах. Но разность в высоте сократилась, вместе с ней и преимущество гитлеровца, хотя противник по-прежнему с превышением надо мной, ему удобнее атаковать и вести огонь. Я такой возможности не имею: у меня после набора высоты горкой нет скорости, а раз так – нет и смысла думать об атаке. Снова разворачиваюсь и пытаюсь добраться до истребителя противника снизу – в хвост, а ему, наверное, пора возвращаться на базу. Он все чаще уклоняется в сторону своей территории и одновременно затягивает меня на высоту, где “лавочкин” заметно уступает “мессершмитту”».

Бой шел уже минут двадцать. На исходе были горючее и боеприпасы. Евстигнеев, выполнив боевой разворот в сторону своей территории, пикированием, на огромной скорости вышел из этого сложного боя. Так, мастерство Кирилла Алексеевича спасло ему жизнь. Он не раз демонстрировал его в воздушных схватках. Об этом свидетельствует Кожедуб в своих мемуарах «Верность Отчизне». 15 октября 1943 г. две четверки истребителей под командованием Евстигнеева и Кожедуба в районе Днепра прикрывали 5-ю гвардейскую танковую армию. Через некоторое время появилась большая группа истребителей. «Они накинулись на четверку Евстигнеева – она была к ним ближе, – вспоминал Кожедуб. – Я сверху ринулся на истребители. С ходу сбиваю самолет. Евстигнеев, искусно маневрируя, занимает выгодное положение для атаки и сбивает второй. Противнику явно не хочется вести бой. Но инициатива за нами, и наши летчики, умело взаимодействуя парами, организованно и слаженно атакуют врага. Еще один самолет сбит Евстигнеевым. Бой продолжается минут двадцать. Гитлеровцы, потеряв три самолета и не выдержав напора, уходят на запад, не сбив ни одного нашего самолета».

Еще одной особенностью Евстигнеева было то, что он в совершенстве владел радиосвязью, за что был удостоен звания «мастера воздушной радиосвязи». В то время в авиации внедрялась новая система наведения и оповещения по радио. Она позволяла своевременно обнаруживать воздушного противника, отказаться от неэкономного патрулирования в воздухе, перейти к вызову истребителей в нужный район по радио. Евстигнеев одним из первых в полку освоил новую радиотехнику, и умело ею пользовался. Например, в конце августа 1944 года эскадрилья Евстигнеева с помощью станции наведения сбила 20 самолетов противника.

Приведем еще один эпизод, который ярко характеризует Евстигнеева как командира. Шестерка истребителей под его командованием прикрывала наземные войска над линией фронта. Поначалу все шло спокойно. Но вот с земли предупредили: к переднему краю приближаются 18 «мессершмиттов».

– Атакуем! – скомандовал Кирилл Алексеевич.

Командира прикрывал молодой летчик М. Попко. Неожиданно в его парашют попала зажигательная пуля. Кабина стала заполняться дымом, вскоре начал тлеть комбинезон, но Попко продолжал надежно прикрывать командира. Тем временем Евстигнеев сбивает один истребитель, затем второй. Противник начал отходить. И только теперь Попко сообщил своему ведущему о случившемся с ним. Евстигнеев приказал ему покинуть поле боя, а сам, передав командование одному из ведомых, стал прикрывать самолет Попко. Положение того становилось все хуже. Узнав об этом, Евстигнеев приказал:

– Садись!

Благо внизу показался зеленый луг, на который Попко благополучно приземлился. Евстигнеев, убедившись, что его ведомый жив, развернулся и полетел в сторону аэродрома. Вскоре оттуда за попавшим в беду летчиком выехала санитарная машина.

В ходе Дебреценской наступательной операции, проведенной с 6 по 28 октября 1944 г., авиация 5-й воздушной армии прикрывала войска 2-го Украинского фронта. Однажды Евстигнеев во главе группы истребителей вылетел на очередное задание. Вылет прошел спокойно. Уже истекало время барражирования, как неожиданно из просвета между облачностью выскочили две группы по восемь самолетов FW-190. Они, развернувшись влево, пошли вдоль передовых позиций. Евстигнеев, предупредив командный пункт передовой, приказал своей группе атаковать врага. Он на максимальной скорости, не заходя в расположение наших войск, продолжал полет вдоль линии фронта. Преследуя противника, Кирилл Алексеевич испытывал тревогу, так как горючего в баках оставалось совсем немного. Несмотря на то, что до замыкающей второй восьмерки «фоккеров» было метров четыреста, Евстигнеев открыл огонь из пушек. Снаряды точно поразили мотор одного из самолетов, пилот которого выбросился с парашютом. Это ошеломило врага, который, развернувшись, удалился в западном направлении. Так в очередной раз Кирилл Алексеевич доказал, что является непревзойденным воздушным снайпером.

К.А. Евстигнееву в ходе боевых действий приходилось бывать в различных ситуациях. И всегда он выходил победителем. Но то, что с ним однажды произошло, никто не мог предвидеть. В одном из воздушных боев Кирилл Алексеевич подбил истребитель Me-110. Отделившись от группы, он пошел со снижением, оставляя позади себя шлейф дыма. Ведущий Ю.М. Любенюк приказал:

– Добей, Кирилл!

Евстигнеев атаковал отставшего от группы «мессершмитта». Зайдя сзади, взял врага в прицел. Дистанция 100… 70 метров… Внезапно сверху, чуть впереди Евстигнеева, пикирует «як», явно не видя своего истребителя. Евстигнеев не успел отвернуть, и «як» концом плоскости ударил по его мотору. Пролетев несколько секунд по прямой, пилот «яка» выбросился из изуродованной машины с парашютом. А «лавочкин» Евстигнеева с перекошенным мотором, перевалившись через левое крыло, стал падать. «Тряска ужасная: рябит в глазах, приборная доска и радиостанция падают на колени, на пол кабины, – вспоминал Кирилл Алексеевич в своих мемуарах “Крылатая гвардия”. – Да еще пушки непроизвольно заработали. Я успеваю сообразить, что надо поставить их на предохранители, и стрельба прекращается. Нужно покидать самолет, но уже поздно – слишком мала высота, парашют не успеет раскрыться. Выхватываю машину из пикирования почти у самой земли и ищу место для посадки. Впереди – траншеи. Успеваю уклониться чуть-чуть вправо, касаюсь фюзеляжем земли, но все-таки попадаю радиатором в один из окопов: толчок – и меня по инерции бросает вперед, а я упираюсь ногами в педали, левой рукой закрываю прицел, чтобы не размозжить об него голову. Раздался неприятный треск, фонарь кабины непроизвольно закрылся, и наступила тишина, только в ушах слегка гудело…»

К октябрю 1944 г. на боевом счету Евстигнеева уже было 49 сбитых самолетов противника, из них три в группе. За бои над Молдавией он был награжден английским Крестом рыцарства V степени. 20 октября командир 178-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии подполковник Н.И. Ольховский представил Евстигнеева к присвоению звания дважды Герой Советского Союза. Мы не будем полностью цитировать этот 6-страничный документ, а только приведем некоторые выдержки:

«…В воздушных боях показал себя смелым, решительным, стойким и отважным летчиком командиром, не знающим страха в героических сражениях за Социалистическую Родину. В боях показал образцы стойкости, мужества, героизма и отваги… Выполняя боевые задания по прикрытию своих войск на линии фронта, показал высокое боевое мастерство летчика-истребителя и командира-руководителя по рассеиванию и уничтожению самолетов противника, как истребителей, так и бомбардировщиков, которые стремились нанести удары по боевым порядкам наших войск. Смело вступал в бой с вверенной ему группой ЛА-5, рассеивая немецких бомбардировщиков, не допуская их к цели. Стремительными и внезапными атаками превращал их в бегство. Бомбардировщики противника сбрасывали бомбовую нагрузку в беспорядке и под преследованием группы ЕВСТИГНЕЕВА поспешно уходили на свою территорию, неся большие потери… При выполнении боевых заданий на разведку войск и техники противника проявил мастерство обнаруживать сильно замаскированные немецкие войска».

23 февраля 1945 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР Евстигнеев был награжден второй медалью «Золотая Звезда». Последнюю победу он одержал в Венгрии 26 марта. На своем пятом за войну Ла-5 длинной очередью с переворота сбил «фоккера». Сразу после войны Кирилл Алексеевич в третий раз был представлен к званию Героя Советского Союза. Представление подписали командиры полка, дивизии, корпуса, командующий 5-й воздушной армией генерал-полковник авиации С.К. Горюнов. Но представление так и осталось без ответа…

«Отличный боевой летчик-ночник»

21 сентября 1941 г. народный комиссар обороны СССР И.В. Сталин подписал приказ о создании в составе ВВС каждого фронта по одной – две истребительных эскадрильи охотников. На них возлагались задачи по уничтожению штабов, штабных и командирских автомобилей противника, его автоцистерн с горючим, отдельных и небольших групп автомашин с пехотой и боеприпасами, а также по разрушению проволочной связи. Эскадрильи приказывалось укомплектовывать из числа наиболее смелых летчиков, отлично владеющих техникой пилотирования в сложных условиях погоды, а также из отличных стрелков по наземным целям. В основу тактики действий данных эскадрилий предписывалось положить действия на низких высотах, парами и звеньями, вдоль основных шоссейных и грунтовых дорог, днем и в любых условиях погоды.

Со временем на «свободную охоту» стали выходить не только летчики-истребители, но и штурмовики и бомбардировщики, как парами или в составе эскадрилий, так и в одиночку. Среди них был и летчик-бомбардировщик В.С. Ефремов, который в статье «Свободная охота одиночных бомбардировщиков», опубликованной в сборнике «Сто сталинских соколов в боях за Родину», поделился опытом подобной «охоты». Он отмечал: «Воздушный “охотник” должен быть смел, но не бравировать смелостью; должен быть дерзким, но без опрометчивости, инициативным, но с умением; горячим, но без необузданного увлечения. Боевая тактика “охотника” – активное дерзкое наступление. Все перечисленные качества могут быть достигнуты непрерывной работой над собой в области теории и практики. Физическая подготовка создает условия для преодоления всех трудностей».

Боевой опыт Ефремов приобрел в войне с Финляндией, а совершенствовал его уже в Великой Отечественной войне, принимая участие в сражениях с 22 июня 1941 г. Задачи, которые он выполнял, всегда были связаны с риском, но Василий Сергеевич умел находить выход из любой ситуации. Так, в декабре 1941 г. его экипаж взлетел с аэродрома, располагавшегося под Воронежем. Погода выдалась теплой, сплошные облака плотно легли над землей на высоте 300–400 м, а поэтому сумерки рано сгущались. Ефремов вел свой бомбардировщик над узкой долиной на бреющем полете, время от времени выскакивая на высоту 100–150 метров. Вдруг у моста, переброшенного через небольшой ручей, увидел до 30 вражеских солдат. Они заметили краснозвездный самолет, когда он был от них в трехстах метрах. Штурман Немцев ударил длинными очередями по врагу из спаренных пулеметов. Несколько человек сразу упало, остальные, повернувшись в сторону бомбардировщика, мгновение стояли, а затем рухнули на землю как подкошенные. Ефремов поднялся выше, маскируясь облачностью.

– Командир, смотри, немцы отходят, – воскликнул штурман.

К городу Орел двигались по пяти дорогам колонны автомашин с зажженными фарами.

– Атакуем! – приказал Ефремов.

Убрав слегка газ, он с небольшим снижением пошел вдоль дороги. Экипаж не жалел патронов, длинными очередями бил по машинам на протяжении 20 км. Затем бомбардировщик прошел над железнодорожной станцией, где стояли вражеские эшелоны. Ефремов развернул самолет на 90° с набором высоты. Штурман, мигая сигнальными огнями, навел на цель. Волна от разорвавшихся бомб сильно встряхнула боевую машину. Зарево пожара осветило всю станцию.

– Товарищ командир, в эшелонах рвутся снаряды, – доложил радист Федосеев.

Нужно было уходить, пока враг не опомнился. Но командир экипажа снова развернулся на станцию, чтобы посмотреть результат бомбардировки. В это время противник открыл огонь из пулеметов. Ответным огнем штурман заставил их замолчать. Но тут ударило зенитное орудие. Самолет стал резко валиться на левое крыло. Ефремов со снижением начал уходить на восток. Осколок снаряда, попав в радиатор правого мотора, раздробил соты и вода вылилась. Мотор пришлось выключить, ибо температура стала быстро расти. На одном двигателе, темной ночью и в снегопад Василий Сергеевич при помощи приводной радиостанции с трудом довел бомбардировщик до своего аэродрома.

Позже, разбирая результаты боевого вылета, Ефремов отмечал: «…Было допущено несколько ошибок, которые исключили внезапность. За 20 км от Орла мы знали, что особого вреда не нанесем, все же начали обстрел колонны. Лучше было бы поработать в районе Орла, где все колонны сходились в одну точку. Продолжая обстрел до предместий Орла, мы обнаружили себя средствам ПВО города. Желая нанести какой-нибудь ущерб колонне, я шел на небольшой высоте и, выскочив на ж. д. станцию, где находились эшелоны противника, решил бомбить ее. Бомбить было нельзя из-за небольшой высоты, и пришлось развернуться с набором. Вследствие всех этих ошибок мы потеряли преимущества “охотника” – внезапность, быстроту поражения цели и ухода от нее, за что пришлось поплатиться».

Впоследствии Ефремов старался не допускать подобных ошибок. Его называли специалистом по переправам. Приведем лишь один пример. Девятке бомбардировщиков, в составе которой был Ефремов, поручили разрушить мост севернее Киева, который имел для противника важное значение. Для его охраны он сосредоточил сильную группировку зенитной артиллерии. Применяя искусный противозенитный маневр, группа бомбардировщиков с разных направлений прорвалась через зенитный огонь и разрушила мост. Но противник не успокоился и навел рядом через Днепр понтонную переправу. Ефремову было приказано возглавить пятерку самолетов и разрушить переправу. Удар был нанесен с наступлением темноты, что обеспечило внезапность. Противник открыл зенитный огонь уже тогда, когда стали рваться бомбы. Разрывы зенитных снарядов все ближе и ближе к самолету. Сжимая обеими руками штурвал, Василий Сергеевич искусно маневрировал, переводя самолет из одного крена в другой. Освободившись от груза, он на повышенной скорости вышел из зоны зенитного огня и взял курс на аэродром. Шедшие за командиром экипажи самолетов, ориентируясь по разрывам его бомб, сбросили на переправу и свой груз. Приказ командования был выполнен: переправа разрушена. Группа без потерь вернулась на свой аэродром. Успешно Василий Сергеевич действовал и по переправам на Сейме, Десне, Ворскле, Дону и Маныче.

Командующий 8-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации Т.Т. Хрюкин не раз называл Ефремова в числе лучших летчиков фронта. Дважды сталинградцем величали Василия Степановича его товарищи. Ведь он родился в Царицыне, будущем Сталинграде, а затем защищал его, выполнив 198 боевых вылетов ночью. В одном из номеров армейской газеты «Сталинский воин» ему была посвящена статья, начинавшаяся многозначительным эпиграфом, характеризующим боевую деятельность Ефремова в этот период: «Там, где в огне металл умирал, он проходил живой». В подтверждение этому приведем только несколько примеров.

13 июля 1942 г. при нанесении ночью бомбового удара по вражескому аэродрому в Шелистовке самолет Ефремова был подвергнут обстрелу зенитной артиллерии, а затем захвачен лучами трех прожекторов. Несмотря на это, он уничтожил четыре самолета противника и благополучно вернулся на свой аэродром. 3 августа, выполняя ночью боевое задание по разведке противника в населенных пунктах Обливская, Чернышевская, Курмоярский, бомбардировщик Ефремова попал под огонь зенитной артиллерии и пулеметов врага. Однако он сумел вырваться из кольца разрывов снарядов и доставить ценные сведения командованию. Этой же ночью Василий Степанович совершил еще два боевых вылета, подавил огонь зенитной батареи противника и нанес бомбовые удары, после которых возникло четыре очага пожара. Ночью 6 сентября Ефремов осуществил пять успешных боевых вылетов и, несмотря на атаки ночного истребителя противника невредимым вернулся на свой аэродром. 21 октября, ведя разведку в районе Сталинграда, самолет Василия Степановича попал в лучи шести прожекторов. Это не помешало экипажу нанести бомбовый удар по врагу и вывести из строя два прожектора.

К концу января 1943 г. Ефремов совершил 293 боевых вылета, в том числе 264 ночью. 3 февраля командир 10-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка майор З.П. Горшунов представил его к присвоению звания Герой Советского Союза. В наградном листе подробно перечислялись все одержанные им победы и были выделены наиболее характерные черты его летного мастерства. «… Отличный боевой летчик-ночник, не знающий страха и усталости в борьбе с немецкими оккупантами, – говорилось в этом документе. – С июля м-ца 1942 г. работает командиром эскадрильи, на эту должность выдвинут, как один из лучших зам. ком-ров АЭ[24]24
  АЭ – авиационная эскадрилья.


[Закрыть], волевой командир, в настоящее время с работой справляется, несмотря на малый практический опыт, в работе эскадрилия имеет хорошие результаты в боевой работе. Имеющиеся недостатки устраняет своевременно. Своим мужеством и отвагой увлекает весь личный состав эскадрилии на героические дела по разгрому немецких оккупантов… Молодой, растущий командир, под руководством командования умело руководит своими подчиненными, пользуется среди них большим авторитетом, отмеченные недостатки в повседневной работе исправляет их немедленно и больше их не повторяет… Отличный, бесстрашный, волевой летчик, не знающий усталости в борьбе с немецкими захватчиками, выполняет боевые задания не жалея ни сил и не считаясь с временем».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 г. гвардии капитан Ефремов был удостоен звания Героя Советского Союза.

В феврале – апреле 1943 г. Ефремов вместе с другими летчиками дивизии прошел обучение на американских бомбардировщиках «Бостон». Вспоминая об этом, он писал: «Машина оказалась простой в управлении, маневренной, обладала скоростью до пятисот километров в час, свободно шла на одном моторе. Все наши экипажи летали самостоятельно, без происшествий, стреляли по наземным целям из пулеметов “Кольт-Браунинг” калибра 12,7 миллиметра, огнем которых управлял летчик».

Весной 1943 г. командование поставило перед группой Ефремова задачу нанести удар по железнодорожному узлу, на котором скопилось большое количество эшелонов с военной техникой противника. С наступлением темноты через установленные интервалы самолеты один за другим начали взлет. Радиосвязь между ними не поддерживалась. Лишь в исключительных случаях разрешалось использовать радио, и то для передачи условного сигнала. Выйдя на заданную цель, Василий Сергеевич приказал штурману начать бомбометание. Удар был точным. Несколько вражеских вагонов загорелось. В это время противник открыл огонь из зениток. Ефремов бросал самолет то в одну, то в другую сторону, менял высоту полета. Яркий свет залил кабину: самолет попал в лучи прожекторов. Самолет все дальше уходил от цели и вскоре вырвался из цепких лучей прожекторов. Разрывов снарядов уже не было видно. Экипаж облегченно вздохнул и взял курс на свой аэродром. Также успешно вышли из зоны огня и другие самолеты. Ночной удар эскадрильи бомбардировщиков под командованием гвардии капитана Ефремова по железнодорожному узлу нанес противнику большой ущерб и на длительное время вывел этот узел из строя.

В.С. Ефремов, выполняя боевые задачи, всегда старался применить такой тактический прием, который был неожиданностью для врага. Во время Крымской наступательной операции авиация 8-й воздушной армии оказывала поддержку войскам 4-го Украинского фронта. Особо ожесточенные бои разгорелись на подступах к Севастополю. Однажды группа бомбардировщиков под командованием Ефремова вылетела на боевое задание. Противник встретил ее плотным заградительным огнем зенитной артиллерии. Снаряды первого залпа легли перед самолетами ведущей эскадрильи. Их люки одновременно открылись, и вниз пошли тяжелые бомбы. В это время второй залп зенитной артиллерии точно пришелся по ведущей группе, один самолет взорвался и стал падать, превратившись в огненный клубок. «Следующий залп придется по моей эскадрилье, – пронеслось в мозгу Ефремова. – Надо легким отворотом сместиться вправо». Он быстро осуществил задуманный маневр. За ним последовали самолеты эскадрильи. В результате следующий залп врага пришелся по пустому месту. Так, мгновенная реакция командира позволила обмануть противника и успешно выполнить поставленную задачу без потерь.