Текст книги "Истинный интеллект. Часть 2"

10. Прототип

– Десять жертв.

– Я рассчитывал на больший результат, – спокойно произнёс Капитан, – ничто так не выводит земных людей и их общество из колеи, как стихийное бедствие. Особенно если оно сопровождается многочисленными жертвами!

– Повторить?

– Нет, нельзя вызывать подозрение об искусственности происхождения этого природного явления. Им и так было странно такое наблюдать. Не хватало ещё одной теории заговора. Но эта их деятельность, не даёт мне покоя. И появление теоретической сингулярности ментаизлучения. Что говорит об этом Каллидус?

– Он непреклонен, утверждает, что всё под контролем. Был сильно недоволен, и мне показалось, что слегка напуган, узнав о стихийной чистке локали.

– Напуган, говоришь?

– Да, он единственный, кто снизил уровень нейроблокаторов – тут ничего удивительного.

– Ему можно доверять? Я так понял ты ему небезразлична?

– У меня нет оснований не доверять ему. Он больше поддерживает вторичные цели задания, считает, что в них больше смысла, чем в основном.

– Значит, всё же предвзятость имеет место быть? Какая у него была последняя оценка на интеллект?

– 53, капитан.

– 53? Как ему это удаётся? Я думал пятидесятипроцентный рубеж никто не переваливал из наших. Хм… Тем сложнее оценить его лояльность и преданность. Уже никто не может его «переиграть».

– Это так, но тем сложнее его игра, и вероятно, в ней больше смысла.

– Тоже верно. Как я не люблю пускать дело на самотёк! На ближайшую уйму времени будем только как наблюдатели. Спасибо вам, первый советник.

Диалог был окончен., но не для капитана – как только советница покинула капитанский мостик, он вызвал к себе приближённого по вопросам охраны.

– Нужно взять под пристальный контроль специалиста Каллидуса. Такой интеллект в сочетании с разблокированными чувствами не может быть однозначно оценён. От такого дуэта можно ждать чего угодно, но не разумных решений.

– Вас понял, Капитан, – отрапортовал представитель структуры охраны и удалился.

Капитан остался один.

– 53, на 3 больше, чем у меня – уму непостижимо. Что у него при этом творится в голове?! Ещё немного, и он станет капитаном.

Ему было не важно, кто будет Капитаном, он руководствовался холодным расчётом, ведь главное – это первичная цель, исполнение которой стоит выше всех и выше всего.

***

– Я не могу ему врать и оспорить приказы тоже не могу.

– Не нужно оправданий, ты всё правильно делаешь, Терра. Уровень сложности повышается. После того диалога он наверняка усилит надзор за мной, только это ничего ему не даст. Я сам в пассивном ожидании.

***

3D-принтер, если его можно так назвать, был на финишной прямой – событие, которого я ждал с нетерпением. Я каждый день заходил, проверял ход работы и правильность расчётных данных, чтоб, не дай Бог, в итоговом продукте не выявился дефект и не пришлось бы всё начинать сначала.

Глядя со стороны, это устройство уже никак нельзя было назвать креслом, выглядело оно сверхфутуристично: большого размера капсула с обтекаемыми краями. Хоть цвет материала был белый, но при активации и конфигурации приобретал серебристо-серый оттенок – таким образом, почти вся капсула была цвета ртути и отражала металлическим отливом, но были и белые прожилки. Они были прямыми, зачастую шли параллельно друг другу и создавали незамысловатый линейный геометрический узор.

Испытать установку в действии хотелось уже с самого запуска принтера, и это чувство, как снежный ком, становилось всё больше и всё сильнее.

Концовку завершения создания сканирующей капсулы мы с Александром торжественно наблюдали лично. Но был один неприятный момент: после завершения создания, требовалось время на демонтаж печатной установки и монтаж отдельных элементов устройства. Хоть мы и старались сделать её монолитной, отдельные части всё же имелись. В этом деле мы приняли активное участие, к слову, больше никто и не участвовал: рабочих-монтажников отпустили сразу же после начала процесса печати. Но благо, что установка модульная, и время монтажа и демонтажа были незначительными, даже в сравнении с временем настройки принтера.

Помещение было очень большим и просторным, поэтому сложенный в одном из углов огромный принтер потерялся в пространстве. Свет очень гармонично лёг на новосозданное устройство, оно подсвечивалось как экспонат в музее. В таком свете его эпичность была просто запредельной.

В помещении в целях безопасности и из-за санкционированного доступа не проводилась уборка, и нужно отметить, что здесь было очень чисто – никаких отработок и излишек материала.

– Экспериментальный образец – прототип, – с благоговением произнёс я, – в случае успеха тоже отправится за стальную дверь.

– Это точно, я не сомневаюсь в успехе. Установка выглядит улётно, жаль Жека, не видит.

– Ну, это дело временное, кто знает сколько операторов необходимо для поддержания полноценной работы этой капсулы? – усмехнулся я.

Но после подключения управляющей консоли стала очевидна ирония этого вопроса. Оператор требовался один, а при экстренном использовании, управлять ей мог и один человек находящийся внутри – я при моделировании предусмотрел и эту возможность.

Из проводов к капсуле подходили только провода питания, конструктивно мощность установки рассчитывалась из количества затраченного материала с возможной пиковой нагрузкой, а это, ни много ни мало, 18 кВт. Страшно представить, что будет с человеком в этой микроволновке, если вдруг она заработает на полную мощность. Всё управление осуществлялось с консоли, подключённой к ядру, а уже от него через беспроводную сеть к капсуле. Протестировать пропускную способность нам пока не удалось, но подготовительные работы велись.

Адаптировать старый код под новое железо для меня не составило труда, и уже спустя полчаса все рабочие органы капсулы были оживлены и легко и чётко управлялись с консоли. Мы, как мальчишки, наконец собравшие из конструктора трудную модельку, радовались завершению этого этапа.

– Мой мозг уже был оцифрован, – сказал я, – поэтому для чистоты эксперимента первый запуск сделаем с тобой.

– Твой мозг не один раз оцифровали, – рассмеялся Саша, – я сам принимал в этом участие. Дельное предложение, я не против. Когда начнём?

– А нам что-то мешает?

– Мне, нет.

– И мне тоже.

Лёгким движением руки я провёл по изображению верхней части сканирующей капсулы на сенсорном мониторе. Крышка пришла в движение, идеально отзываясь на движение пальца на сенсоре. Она скользнула вниз, открывая внутреннюю часть капсулы. Я попробовал провести пальцем чуть быстрее вверх-вниз, и нашему удивлению не было предела – крышка металась, как дрессированная.

– Удивительный материал, – заметил Александр, – одно дело имитировать электромагнитные свойства, но воссоздавать электромеханический привод… Я, честно, не ожидал.

– Я когда моделировал, тоже не представлял, как это будет работать. Но пока работает – радует, надо будет компании-разработчику положительный отзыв оставить.

Я нажал ещё одну кнопку, и капсула трансформировалась в сидячую. Александр не мешкая уселся в неё. Очередное нажатие и капсула аккуратно уложила Сашу. Фиксирующие ремни также были модернизированы и больше не требовались: черепушку теперь держало что-то наподобие нимба, только сделанного из мягкого пористого материала, ещё были фиксаторы в районе плеч, пояса и ног, но при первом испытании их мы не задействовали.

Крышка капсулы начала надвигаться на Александра.

– Хорошо, что у меня нет клаустрофобии, – сказал он, когда оставалось видно одно лицо. Ещё мгновение, и крышка сомкнулась с корпусом, практически не оставив следов стыка.

– Меня слышно? – спросил он через динамики.

– Да. Звук идёт из динамиков, как себя ощущаешь?

– Тут есть освещение внутри, оказывается линейный орнамент на поверхности капсулы источает слабый импульсный свет. Выглядит потрясно. Ну, запашок тут так себе: то ли слабый запах ацетона, то ли одномоментного клея, чувствуется – «свежак»!

– Поздравляю, ты будешь у неё первым.

– Да! Это гордость на всю жизнь, – отшутился он. – Давай уже, запускай.

– Принял, десятисекундная готовность. 10, 9 … 3, 2, 1. Пуск! – скомандовал я.

Уже в порядке вещей перед началом работ я предупредил Пашу о потоках информации в ядро. Не успел я и подумать о чём либо, как сработал триггер завершения сканирования. Большой электронный циферблат часов, отсчитывающих продолжительность сканирования остановился, и время на нём не превышало одной десятой доли секунды.

Послышался звук, как при разгерметизации и крышка капсулы быстро отъехала вниз. Сработала программа вежливого завершения и спинка внутренней части капсулы автоматически приподнялась.

«Что ещё за дела», – подумал я.

Внутри по-прежнему сидел Саша, но его было трудно узнать: у него было очень бледное лицо и сильно испуганные глаза. С фразой: «Ян! Почему так долго», он свалился на пол, и его непроизвольно стошнило.

Я без раздумий кинулся ему на помощь, предполагая сильное облучение. В медблок он идти отказался, аргументируя это служебной тайной.

– Да всё со мной в порядке. Тряпку надо у уборщицы попросить… Ян, почему так долго? Ты не ответил. Что-то пошло не так? Мутит немного меня. Голова кругом. – Он продолжал сидеть на полу, держась за голову.

– Ты слегка дезориентирован, возможно контужен. Самочувствие удовлетворительное. Какой сегодня день, помнишь? Час?

– Всё помню, чего пристаёшь? – нервничал Саша.

– Сиди отдыхай, как будешь готов, подходи к консоли, там и побеседуем.

От Паши пришло оповещение, что данные «приросли» без замечаний и без задержек, и что процент точности равен 100. Такой результат был последний раз после моего тройного сканирования, а при всех последующих сканированиях показатель колебался на отметках 98—99 процентов. Я ответил, что результат соответствует ожиданиям, а передача без задержек – это просто супер-новость.

С третьей попытки Александру удалось подняться на ноги, и покачиваясь он устроил «минутку чистоты», а когда закончил прибирать за собой, мы продолжили беседу. Он был слегка помят и бледен.

– Что это? Что это за время? Доля секунды на полную копию?! Это сложно сопоставить в голове, особенно после того, когда по ощущениям провёл в капсуле не один час.

Он сверился с часами – обмана никакого не было. Бледность начала отступать, кровь бегать, а голова соображать.

– Я примерно представляю, что произошло, – начал рассуждать Александр, – нет, временное ощущение я объяснить не могу, а вот состояние вполне объяснимо. Ян, делали тебе или нет, я не знаю…

– Понимаю, о чём ты, – перебил я и кивнул головой, – проверка на эпиактивность?

– Да! Но! Я не страдаю эпилепсией и много раз проходил это исследование. Тот свет в капсуле, про который я сказал тебе, он по частоте импульсов перевалил не один петагерц, а то и эксагерц – при таком серьёзном раздражителе любой мозг свихнётся. Это мне ещё повезло, что в припадке и с пеной изо рта не вывалился из капсулы, а только слегка пол испачкал.

– Это логичное объяснение, – согласился я, – но неполное.

– Временная аномалия также может быть связана с секундной эпилепсией, – добавил Саша.

В мой мыслительный процесс вклинился Ин.

– Такое воздействие могло перегрузить мозг, и доля секунды без сознания…

– К чему ты ведёшь, я тоже понимаю, – мысленно ответил я Ину. – Интересный исход, не правда ли? Думаю, стоит попробовать и мне туда лечь.

– Опасно, неизвестно, рискованно, – констатировал Ин.

– Как раз по мне, – и я расплылся в глупой улыбке.

– Ты чего улыбаешься? – возмущённо спросил Саша.

И увидев мои глаза сказал:

– Нет! Плохая идея! Слишком мало данных для безвредного завершения.

– Мы не будем в очередной раз снимать копию моего мозга, – успокоил я коллегу, – а вот исследовать поле, как в прошлый раз – вот это интересно.

– Сразу по всем аспектам проверить установку? Звучит логично, но очень рискованно. Лист бумаги с ручкой сразу приготовить, что ли? – пошутил он.

– Ты как? Готов? А то вдруг свалишься без сознания, пока я в капсуле буду.

– Хм, весомое замечание, нужен третий для подстраховки. Дашина позовём? У него уровень доступа позволяет.

– Может брата привлечём? А Дашина потом проинформируем? В итоге потом ваш же отдел возьмёт капсулу на вооружение.

– Опять нарушать правила санкционирования? Любишь ты рисковать, Ян. Нет, в этот раз я спрошу Дашина, заодно прогуляюсь, подышу чистым подземным воздухом.

Он ушёл, а я остался с собой наедине.

«Что у нас есть, – начал мысленно рассуждать я. – Во-первых, супербыстрая энцефалочиталка, она же капсула. Во-вторых, сверхширокий информационный канал с мгновенной передачей данных. И, в-третьих, неизвестный артефакт погружения в чертог. Последний пункт ещё требует проверки и подтверждения».

Я обошёл вокруг футуристического устройства. В свете прожекторов ничего, кроме его внешнего вида не выделялось, но стоило мне погасить источники света, как посреди помещения расцвёл таинственный объект, напоминающий инопланетный корабль. В режиме готовности он слабо пульсировал всей поверхностью, иногда хаотично пробегали яркие полосы света, оставляя в глазах смазанный след. Прикосновение руки к устройству вызывало световую волну, исходившую от места прикосновения и расходящуюся во все стороны по поверхности. Когда волна достигала края, она отражалась от него, возвращалась в точку начала и уже здесь фиксировалась постоянным слабым свечением. Я прикоснулся в другом месте, и эффект был таким же. Поверхность очень чутко реагировала на изменения электромагнитных полей вблизи неё. Можно было и не прикасаться, чтобы это заметить, достаточно просто подвести ладонь, и к этому место уже стекались импульсы света. Когда я приблизил к поверхности свою голову, свет, собравшийся под ней не только по-разному пульсировал, но и заметно изменял спектр видимого излучения.

«Как же она тогда светится, когда-внутри кто-то есть»? – фантазировал я.

За своего рода баловством время пролетело очень быстро, и я не слышал, как кто-то зашёл в помещение. Я заметил это, только когда надо мной включились все прожекторы. На мгновение я ослеп.

– Я отправил его за одним человеком для подстраховки, а он ещё и зрителей привёл, – прикрывая глаза ладонью и сощуренным взглядом я обвёл вновь пришедших. – Добрый вечер, Олег Михайлович. Решили сами удостовериться?

– Да, Ян Владимирович. Александр всё по-честному доложил, как вы не любите, – произнёс серьёзно он. Я не смог уловить, то ли он правда так говорит, то ли он опять шутит, но конфликты мне сейчас не нужны, я и так их всегда стараюсь пресечь на корню, а тут ещё и решение такого интересного вопроса на кону.

– А что – я был уверен, что Саша именно так поступит, он так и поступил, – неоднозначно ответил я. – Вы только посмотрите на это чудо, – тактика отвлечения сейчас, по моему мнению, была самая подходящая, тем более в помещении собрались люди, которые были максимально небезразличны к новым устройствам и неизведанным технологиям. – Погасите свет, друзья, – немного пафосно и слащаво сказал я, но, кажется, они не обратили на это внимания. – Я покажу вам нечто очень завораживающее и красивое.

– Женя, будь добр, – вежливо попросил его Дашин. И Женя как самый ближний человек к выключателям сделал доброе дело.

Свет погас, капсула, по-прежнему в режиме готовности испускала удивительно красивый свет. Гости заворожённо смотрели.

– Подойдите ближе, коллеги, – попросил я.

Когда они подошли, я продемонстрировал им визуальный эффект с прикосновением руки к поверхности устройства. Как я и предполагал, каждый из них не выдержал и тоже провёл этот опыт.

– А теперь смотрите на это, – я присел и наклонился к капсуле.

– Ты уже ей поклоняешься, Ян? Нам тоже надо бить челом? – усмехнулся начальник. Вот этот его тон я узнал, и мне стало спокойнее.

– О, великий фотон, снизойди своей яркостью и покажи нам чудо, – подыграл я и подвёл голову к поверхности.

– Удивительно, – в один голос произнесли все трое.

– Теперь можно включить свет и обстоятельно поговорить, – вставая, предложил я.

Когда я закончил рассказывать «новеньким» о свойствах и потенциале материала и о уже подтверждённых способностях самой капсулы, начальник меня прямо спросил, есть ли что-нибудь важное, что он должен знать?

– Думаю, я все рассказал, что, по крайней мере, понимаю на текущий момент.

– Хорошо. Я, как и вас двоих, допускаю Евгения до этой технологии. Даю вам неделю: занимайтесь вне рабочего времени и к концу срока жду от каждого подробный отчёт.

Мы молча кивнули в знак согласия с условиями.

– Мне бы стоило на вас обидеться, – начал возмущаться Женя, когда начальник покинул помещение и за ним плотно закрылась дверь. – Без меня провернули такую штуку, она же просто божественно выглядит. Кто занимался дизайном?

– Я, – ответил я, подняв руку.

– Отлично вышло, Ян, даже я не сделал бы лучше.

– Спасибо, конечно, но твой брат тоже значимо поучаствовал.

– В нём-то я как раз нисколько не сомневался, – улыбнулся Женя, – это за тобой нужен глаз да глаз. Ну, мне уже не терпится, показывайте, а то на словах слишком всё красиво.

Он сам лично выполнил открытие крышки, проверил ничтожность зазоров крышки и корпуса, полежал в ней, посидел. Двумя словами провёл экспертное тестирование.

– Круто, круто, – не удержался от лестного комментария Женя, – давайте уже запускать!

– Хорошо, тест вам хорошо известный. Только запись и модификация сигнала будет производиться автоматически, с вас контроль за состоянием здоровья, – сказал я.

Я уселся в капсулу, очень плавно и деликатно она приняла положение лёжа. Сказать, что она удобная – ничего не сказать, за счёт своей структуры материал лежбища продавливался под весом тела, создавая идеальную и персональную эргономику.

И вот он этот момент: крышка капсулы неслышно скользнула прямо у меня перед носом. Внутри стало достаточно темно, чтобы можно было различить слабый свет, испускаемый структурой поверхности. Вглядываясь всё сильнее в него, можно заметить спектральные сдвиги, которые в свою очередь усиливались с каждой секундой.

– Десять секунд до запуска. Разумеется, после твоего подтверждения, Ян, – произнёс Саша.

– Вас понял, подтверждаю, начинайте обратный отсчёт, – сказал я, и услышал чёткий голос Жени: «10, 9 … 3,2,1».

Как ожидалось, и мерцание, и яркость усилились. Я вынужден был закрыть глаза. Усиление оказалось настолько стремительным, что редкие импульсы практически сразу перешли в постоянное свечение, сквозь веки ощущаемое как плотная красная световая стена или разливы красной краски по небу в часы заката.

Только я об этом подумал, как открыл глаза. По небу проплывали яркие сгустки багряных облаков. Тихое место где-то в парке. Никого вокруг, абсолютная режущая слух тишина.

– Кто бы мог подумать, что есть такой быстрый способ, – прозвучал знакомый голос Ина, – и ты так быстро воссоздал локацию.

– Быстрый способ, ещё не значит безопасный. В прошлый раз были последствия не очень приятные, – ответил я.

– Я контролировал состояние мозга – никаких, абсолютно никаких внутренних возмущений, очень чистый внешний триггер. Пока не понятно, за счёт чего такой эффект, но он есть – и это факт. Приятно ощущать себя человеком и находиться в теле, пусть даже сфабрикованном твоим сознанием. Что думаешь делать?

– Мы ограниченны по времени, я задал на весь цикл 30 минут.

– Много, – неоднозначно ответил Ин, – вероятно, это время смажется в восприятии и займёт гораздо больше, чем полчаса.

– Кто не умеет управлять восприятием, у того и смажется, я же прекрасно чувствую время.

– Ну, так и что – какие планы? Снова дверь? – любопытствовал Ин, что выглядело немного странно.

– Надеюсь не дверь, а двери, – ответил я. – Тебе что-нибудь или кого-нибудь насоображать, пока я тут?

– Нет, – чётко ответил он, – мне и этого достаточно. Пока радуюсь малому – качественной визуализации. Нечасто бывает.

В парке, где я стоял, началась мелкая дрожь земли. Большая часть поверхности пришла в движение и, как диафрагма на фотоаппарате, сегментами начала складываться к внешнему краю, открывая винтовой лестничный проход вниз.

– Ха! В прошлый раз к Богу, в этот раз к дьяволу?! – усмехнулся я.

11. Западня

– Ого!? И я тоже могу с тобой пройти сегодня? – спросил Ин.

Но Ин смог лишь пройти по незримой отсутствующей поверхности, там, где сейчас была огромная шахта с лестницей.

– Нет, ты всё так же ограничен в перемещениях по разумному чертогу.

Я спускался вниз до тех пор, пока верхняя граница не ушла из поля зрения, а снизу не показался силуэт знакомой двери.

«Эксперимент со второй дверью не удался?» Видимо я что-то не так сделал. В прошлый раз я чуть не упустил из вида мелкую дверь, может быть и сейчас её не вижу. Я заострил мыслительный процесс на этом объекте, но ничего не произошло. Это был глубокий чертог, и здесь не особо получалось моделировать и визуализировать мысли. Но самое простое, что я мог сделать – это оглядеться и осмотреться. Я мысленно начал поворачивать пространство вокруг себя, эгоцентризм здесь был в порядке вещей. В поле визуального восприятия проплыла винтовая лестница, верхняя граница которой растворялась во мраке. Когда вращение пространства начало завершать цикл, я, к своему редчайшему удивлению, обнаружил недостающую дверь.

Всё же искажение восприятия времени ощущалось – я понял, что причиной позднего появления двери стало именно оно. Я ощущал себя здесь намного дольше, чем прошло на самом деле времени в реальном мире. Там снаружи программный цикл имел задержку на старт в три секунды, а здесь прошло не более пяти минут – это небольшая разница по сравнению с разницей Саши. Он ощутил долю секунды, как несколько часов, с его слов – около двенадцати.

«Но, долой левые мысли, эксперимент должен продолжаться!»

Если, опять же, я всё правильно понял, то дверь, что была мизерной в первом проявлении, символизировала вход в ядро, а её размер – пропускную способность, что вполне логично и объяснимо. Последнее я как раз и исправил там снаружи, подключив капсулу через новую беспроводную систему передачи данных. Дверь за счёт этого изрядно подросла, став немного больше той, что соединяет мозг со Всемирным информационным пространством.

Остаётся выяснить, что за этой дверью скрывается. Я мысленно подвинул дверь к себе так, чтобы я мог с ней взаимодействовать.

Открытие двери привело к появлению очень странного эффекта: пространство против моей воли и без моего участия очень слабо, еле заметно, пришло в движение. Определённо, вектор этого движения лежал в сторону открытой двери. Я сам подвинул себя на край «моего» пространства, и в открытой двери, как через окно станции, находящейся глубоко в космосе, открылся вид на что-то невероятное: то ли звезда, то ли огромный сгусток плазмы. Он висел неподвижно, языки инертных газов или вихри на его поверхности застыли на одном месте. Издали этот шар с застывшей короной вокруг напоминал эмблему какой-нибудь энергетической компании. Но вот цвет – казалось, таких оттенков я не видел на Земле, или у этого цвета было дополнительное свойство, недоступное для восприятия человеческим глазом.

Но реален ли этот объект? Или я вижу то, что хочу видеть? Я прошёл сквозь границу и оказался в кромешной тьме. Логика восприятия сломалась: там перед дверью действовала моя фантазия и мои законы, визуализируя объекты как мне вздумается. Но здесь было по-другому.

Я вновь огляделся – ничего. И дверь, в которую я только что входил, утратила свою визуализацию. Я попробовал её представить, но результата это не дало, здешний интерпретатор не понимал моих команд – ни о каком входе/выходе из информационного пространства он не знал.

Представляю, что чувствовал Саша, когда висел в черноте непонятного космоса. Только вот вопрос – покидал ли он чертог, переходил ли он границу? И смогу ли я также почти без ущерба здоровью вернуться спустя тридцать минут… Почти тридцать минут, если вспомнить искажение восприятия, то три тысячи минут получается, пятьдесят часов безмятежного простора. Только вот как следить за временем, если нарушено само его ощущение? Как наблюдать за ним?

Нужно определиться, что есть секунда. В моем сознании есть чёткое понятие этого термина и есть чувство её продолжительности. Пожалуй, вечный маятник с периодом в одну секунду будет чётко символизировать это понятие – тик-так, первый тик, второй тик. К тому же второй – на латинском и есть секунда.

В поле зрения возник тот самый математический маятник, чётко отбивающий «тик-так, тик-так».

«О! Кажется, я изобрёл время. Сначала было время!»

С этим маятником появилось не только время, но и моя уверенность в визуализации. Абсолютно «голый» мир – что бы я сделал, будь я его архитектором или программистом? Странный вопрос, ведь я и есть программист.

Везде должно быть поле, незримая среда, свободная от частиц способная передавать взаимодействия и возмущения. И имя этой среде – эфир. Если есть время, поле и бесконечное пространство, можно ли сказать, что каждую секунду эфир распространяется во все стороны? Нет! Я чётко установил, что эфир есть везде.

Если в пространстве есть время и поле, которое может взаимодействовать, то с чем ему взаимодействовать? Со временем? Нет – время непоколебимо, оно просто есть. Тогда с чем ему взаимодействовать? Только с собой. Замкнутые вихри эфира породят частицы. Частицы в свою очередь – атомы, затем молекулы и вещества.

Основа есть, основа с максимальной дискретизацией. Остаётся добавить ряд фундаментальных правил, и «движок» будет готов.

– Ты быстро справился, – раздался знакомый голос, – когда знаешь, что делать, довольно быстро получается, неправда ли? Но что дальше? Как сделать мир таким, каким привык его видеть? Что для этого нужно?

– Информация.

– И ты прав как никогда, только вот почти. Разве время было в начале? Ну? Повтори это слово.

– Информация!

– Именно! Молодец. Информация лежит в основе всего. И как ты собираешься делать свой мир? Тебе хватит этого ресурса?

– Единое информационное пространство и служит источником создания мира.

– И это единственный верный ответ. Это какой нужно обладать фантазией, чтобы такое выдумать?

– Но когда-то же это началось? Кто-то смог это выдумать. И факт налицо – фантазия зависит от интеллекта.

– У тебя это уже началось. Твоё пространство поскромнее моего будет. Но начало положено. Это твой ресурс, и ты можешь его использовать, когда захочешь. Только вот фантазия ли зависит от интеллекта или наоборот? Если сознание может выдумать, придумать, сфантазировать что-то новое, не это ли охарактеризуется как проявление интеллекта? Ведь думать – это мыслительный процесс, связанный с информацией. А интеллект – это и есть способность мыслить, а его уровень указывает на скорость и качество этих мыслей.

После этих слов в поле моего зрения появился тот самый светящийся шар, что я видел.

– Тут все твои накопления. А если хорошо постараться, то можно получить доступ во внешний мир. Я думаю, ты этого и хочешь.

Я приблизился к шару – по нему было видно, что он теперь не пустой. Прикосновение вызвало информационный шквал. В один момент я пересмотрел жизни всех, чей мозг был оцифрован, а также детально вспомнил и свою жизнь – это было словно во сверхбыстром странном сне.

– Каким образом нужно постараться, чтоб получить доступ?

– Хм, действительно, ты же не знаешь. Ты даже никогда не имел доступ к своему организму. Ин и тот осколок его сознания имеет более высокий интеллект, чем у тебя. Тогда я покажу.

Вокруг меня и повсеместно стали проявляться потоки: они двигались очень медленно, это было похоже на маленькие ручейки, перетекающие в реки побольше.

– Это коммуникация всех систем вокруг, я помню схемы. Если я правильно понимаю, то вот это и есть ядро.

– Да, этот «организм» представлен именно таким образом. Только подумай, что ты ядро, так оно и будет. Через него тоже можно получить доступ к информации, либо напрямую, как ты уже испытал, либо через интерпретатор ядра.

– Я понял. Я всегда был уверен, что когда-нибудь создам искусственный интеллект, но никогда и подумать не мог, что буду его частью. Точнее я не планировал становиться его частью.

Стоило только подумать о ядре, как я явно видел потоки информации, некоторые даже чувствовал. Я понимал – объективно непонятно как, но понимал – какие потоки за что именно отвечают, какие задачи на них возложены. В моей власти было его ускорить, ведь они еле шевелились. Как великий дирижёр я силой мысли управлял огромным оркестром, где вместо музыки лилась информация.

– Как попасть сюда я знаю, но вот как выбраться?

Ответа на этот вопрос уже не последовало, как и на остальные. Мой таинственный собеседник исчез также внезапно, как и появился. Я ощущал себя в какой-то западне. Значит, это очередной квест для проверки на интеллект.

У меня есть около 50 часов на решение данного вопроса. После истечения этого срока ядро прекратит трансляцию модифицированного сигнала и вход сюда, как и выход, будет закрыт.

Времени было предостаточно, тем более, что план по эвакуации у меня уже был. Поэтому я решил испробовать новые способности по созиданию с помощью ядра, и только я об этом подумал, как ощутил тотальный контроль – я вновь стал ядром. Продолжение создания своего нового старого мира вызывало бурю эмоций, хоть проявить их было достаточно трудно.

Вот и появилась интересная первоочередная задача – стать человеком.

Мир словно во сне создавался по неуловимым законам скорости и динамики, извлекать данные из базы не представляло ничего сложного. Это получалось очень легко – так, словно я занимался этим всю жизнь. Но всё же я понимал, что причиной такого моментального отклика была созданная производственная мощность. Другое объяснение у меня также было – быстрота обуславливалась готовыми шаблонами из базы, ведь отсканированные люди были чрезвычайно разносторонне развиты.

Одно мгновение, и вот он – я во плоти, с набором всех человеческих чувств и атрибутов стою на берегу моего моря с белым песком, в том самом месте, где меня окликнула незнакомка.

Как же приятно находиться там, где хочешь быть. Ещё б быть с кем хочешь быть…

Но вот что касается людей… Если мир я создал за 7 секунд, то над людьми задумался. Я мог и воссоздал из памяти с максимальной подробностью всех отсканированных, за счёт их памяти получилось ещё порядка восьми тысяч людей разных возрастов и эпох. Казалось бы – дюжина людей, а скопом знает ещё не одну тысячу людей, что вполне сопоставимо с населением маленького города. Вот она – теория шести рукопожатий.

Я синхронизировал мой эталон времени – маятник с природными ритмами вновь созданного мира. Так я стал видеть время, так сказать, вживую за счёт движения планеты вокруг своей оси и, как следствие, смены дня и ночи. У меня в распоряжении было двое суток, и при этом глубокую ночь я решил не создавать. Лёгкие сумерки – белые ночи, их вполне будет достаточно.