Текст книги "Ловцы ветра"

30. Шаки

Всю дорогу до аэропорта Денис гнал машину так, будто испытывал ее на прочность. Шаки вначале испуганно прикрывала глаза, когда стрелка спидометра зашкаливала за двести, потом привыкла, тем более что скорость внутри ярко-желтого «Феррари» почти не чувствовалась. Идеальная трасса привела их к тоннелю под Ла-Маншем, а потом к аэропорту.

Им повезло: нужный рейс до Рио отправлялся через три часа, и были свободные места, так что времени едва хватило, чтобы оформить билеты и быстренько перекусить в одном из многочисленных буфетов. К радости Шаки за обедом Денис не стал пить даже пива – происшествие в Брюсселе заставило его быть собранным и хладнокровным.

Громадный салон «Боинга» оказался заполненным едва на треть, и, присматриваясь к пассажирам, Шаки не заметила ничего подозрительного. Две или три пары молодоженов, отправившиеся в свадебное путешествие; напоминающая стайку пингвинов группа католических священников, то ли возвращающаяся на родину, то ли едущая в Бразилию на очередную конференцию; семейные пары с детьми; не очень состоятельные бизнесмены, путешествующие туристическим классом. Результатом своих наблюдений Шаки осталась довольна – кажется, можно расслабиться.

Вмонтированные в спинки кресел компьютеры позволяли заниматься чем угодно – выбрать любой фильм из обширной фильмотеки, вести телефонные переговоры, общаться в Интернете или играть в электронные игры. Большинство пассажиров еще до взлета уткнулись в персональные дисплеи, но Шаки перспектива провести полет, забивая себе голову электронной чепухой, привлекала мало, она предпочла вздремнуть. Денис, наоборот, прикусив губу, тут же вошел в Интернет, сделал запрос и стал ждать, нервно оглядываясь по сторонам. Шаки осторожно пожала ему руку.

– Ты бы лучше отдохнул, – сказала она. – Неизвестно, что ждет нас в Рио.

– Надеюсь, ничего плохого.

– Мы убежали, – Шаки зевнула, пристраивая под голову полушку. – Как тут говорят, оторвались от хвоста.

– Мне бы твою уверенность, – пробормотал Денис.

Ровное гудение турбин и успокаивающее покачивание подействовали на Шаки гипнотически. Она уснула, когда самолет, закладывая широкий вираж, еще разворачивался над Атлантикой, ложась на нужный курс. Уснула крепко, как в детстве, не отдавая себе отчета, что нужно отдохнуть, а просто погружаясь в небытие, как в одно из своих естественных состояний. Детство ей и приснилось.

Она шла по вельду, и сухая, давно томящаяся по дождю трава щекотала ее голые ноги. Ультрамариновое, каким оно бывает только на туристических открытках, небо провисало над степью, становясь чуть бледнее на горизонте у самой земли. Над вельдом парили грифы – высоко-высоко – напоминая снизу закрученные движением ложки чаинки на дне купоросно-синего стакана.

Куда она шла, Шаки не знала. Но ей было легко и спокойно, как и бывает в детстве.

Она обернулась, чтобы посмотреть на крыши домов, но деревня давно пропала из вида. Шаки это не беспокоило. Она привыкла бродить по вельду одна, иногда забираясь очень далеко. Вот и сейчас она поняла, что идет к старому сухому баобабу, окруженному со всех сторон конусами термитников. Если на дерево залезть, то можно увидеть реку и пойму, истоптанную бегемотами, а еще дальше – дорогу, проложенную белыми пришельцами. По словам бабушки, дорога ведет к морю.

На минуту Шаки остановилась, прислушиваясь к вельду, но опасности не почувствовала. В ложбинке справа, недалеко от тропы, отдыхала стая гиен. Шаки насмешливо свистнула, давая знать, что это идет она, а не кто-нибудь другой, и услышала в ответ беззлобное ворчание старой самки, которая давно возглавляла стаю, и беззаботное повизгивание подрастающих щенков.

Где-то чуть подальше спал прайд львов. Но у львов ночью была удачная охота, и сейчас они лежали вповалку, иногда чуть вздрагивая, когда им особенно досаждали мухи.

Бабушка давно научила Шаки не бояться вельда. «Со всеми можно договориться, – не уставала повторять она. – Только не надо кричать, вельд не любит шума».

У самых ног прошуршала крупная ящерица. Наклоняясь, чтобы ее разглядеть, Шаки перекинула за спину шнурок с клыком кабана. Клык закручивался наподобие спирали и мог поцарапать грудь, если неосторожно и быстро наклониться. Этот амулет бабушка дала Шаки только вчера. «Ты скоро будешь взрослая, – сказала она. – Чем старше человек, тем больше у него врагов. Пусть люди, глядя на этот амулет, знают, что у тебя есть защита».

Защита! Шаки самодовольно усмехнулась. Она не нуждается ни в какой защите. Она умеет разговаривать с животными, она знает заклинания, которые начала произносить раньше, чем поняла их смысл, бабушка научила ее многому. Пусть лучше боятся ее, Шаки, а она не боится никого.

Шаки поднялась с корточек, опять перекинула амулет на грудь и расправила на начавших округляться бедрах маленький передничек – единственную одежду, которая была на ней. Шагов через пятьсот должно показаться и сухое дерево.

Неожиданно впереди и чуть сбоку, словно кто-то двигался наперерез, зашевелилась трава, и Шаки в недоумении остановилась. Раньше она не чувствовала ничего, а между тем стая то ли собак, то еще каких-то животных пробиралась по вельду, придерживаясь примерно того же направления, что и она. Это было странно. Обычно в это время вельд всегда отдыхает. Даже неутомимо жующие антилопы стараются забиться в тень какого-нибудь одинокого дерева или термитника.

Досадливо поморщившись, Шаки напрягла слух и вдруг поняла, кто движется – стая бабуинов.

Это было довольно неожиданно. Шаки знала, что бабуины неохотно покидают скалистые холмы на востоке. Там им легче укрываться от леопардов, да и деревьев вокруг холмов больше, чем в открытом со всех сторон вельде.

Шаки приподнялась на цыпочки, стараясь разглядеть стаю, потом пошла быстрее. Уступать дорогу обезьянам она не собиралась.

Бабуинов она увидела тогда, когда почти вплотную подошла к баобабу. Стая широко разбрелась по вельду и, шурша травой, цепочкой двигалась к реке в поисках то ли корма, то ли нового места обитания.

– Эй! – осторожно крикнула Шаки, хорошо зная непредсказуемый обезьяний характер. – Я не хочу зла ни вам, ни вашим детенышам!

Идущий в середине стаи вожак с пышной серебристой гривой, которой мог бы позавидовать и лев, угрожающе разинул пасть, демонстрируя великолепные белые клыки, но все же остановился. Замерли на месте и остальные обезьяны.

Шаки облегченно вздохнула – связываться со стаей бабуинов, когда они настороже и их нельзя застать врасплох, опасались даже леопарды – и вновь пошла к дереву нарочито спокойно и медленно. Сейчас она заберется на нижнюю ветку, а бабуины продолжат свой путь. Но в это же мгновение раздался пронзительный, полный ярости вопль. На открытое пространство впереди обезьян выскочило странное существо, и Шаки в ужасе отшатнулась.

Неожиданно появившегося врага она узнала сразу. Едва прикрытое истлевающими лохмотьями тело старой шаманки было странно скрючено, словно его изогнула предсмертная судорога, но потом смерть отступила, оставив на память лишь неестественно вывернутые суставы. Космы старухи почти касались земли, так как передвигаться она предпочитала на корточках, как и бабуины, к стае которых она прибилась в своих бесконечных скитаниях по вельду.

Бабушка рассказывала Шаки об этой шаманке – когда-то могущественной и умелой, но потом впавшей в безумие и покинувшей родную деревню. С тех пор она появлялась то здесь, то там, наводя ужас на бывших соплеменников. Говорили, что на ее счету не одно убийство. Она настигала свои одинокие жертвы в вельде, и от нее не мог уйти живым даже самый отважный охотник.

Шаки вскрикнула и, схватив висящий на шее амулет, вытянула его перед собой. В ответ раздался новый злобный вопль. Стая бабуинов угрожающе заворчала и начала медленно приближаться к Шаки. Куда бы она ни посмотрела, всюду видела оскаленные клыки.

Осторожность изменила Шаки. Она была слишком напугана, чтобы оставаться на месте и обратиться к заклинаниям. Сейчас она, казалось, начисто забыла все, чему ее учила бабушка. Девочка отчаянно вскрикнула и побежала к единственному укрытию, на которое она могла сейчас рассчитывать – к дереву.

Она бежала очень быстро. Но по пятам за ней на четвереньках неслась, странно подпрыгивая и подвывая, сумасшедшая шаманка, а за ней и обезьянья стая.

И все же баобаба Шаки достигла, опережая своих преследователей шагов на двадцать. Ужас, который охватил девочку, был настолько силен, что Шаки, не останавливаясь, буквально взбежала по отвесному стволу и ухватилась за горизонтальную толстую ветку, а потом села на нее верхом. Бабуины столпились под деревом, а шаманка в ярости принялась грызть сухую кору.

Немного приходя в себя, Шаки вновь взяла в руки амулет и зашептала оберегающие заклятья, желая только одного – помощи. Бабуины отлично умеют лазить по деревьям. Что мешало им последовать за Шаки и разорвать ее на клочки, оставалось загадкой. Может быть, помогали заклинания, может быть, уверенность обезьян в том, что жертва окружена и уже неспособна от них скрыться. Но сейчас Шаки обращалась в своих мольбах о помощи к единственному человеку, способному ей помочь – к бабушке.

Внезапно Шаки почувствовала, что руки ее немеют и она с трудом удерживается на ветке. Ее тело стала бить крупная дрожь, плечи ходили ходуном, амулет выпал из переставших слушаться пальцев и безвольно повис на шнурке. Взглянув вниз, Шаки увидела устремленные прямо на нее безумные глаза старухи, которая сейчас больше походила на зверя, чем на человека. Шаманка бормотала какие-то заклятья.

Обезьяны еще тесней сомкнулись вокруг дерева, и вдруг Шаки почувствовала, что полностью теряет контроль над своим телом. Она начала медленно сползать с ветки, все больше и больше клонясь в одну сторону.

«Все, больше не могу!» – пронеслось у нее в голове. Последнее, что она увидела перед тем как окончательно разжались руки, несущиеся ей прямо навстречу глаза старухи – сейчас они сверкали яростным победным огнем. Шаки отчаянно закричала и... проснулась. Еще ничего не понимая, словно явь смешалась с приснившимся ей кошмаром, она отчаянно отбросила удерживающую ее на месте руку Дениса. Потом рванула на груди кофточку, словно та ей мешала дышать. Откуда-то из глубины салона к ней уже бежали две перепуганные стюардессы. Одна из них на ходу теребила аптечку, пытаясь извлечь какое-то лекарство.

Прошло не менее получаса, пока в салоне унялся переполох, вызванный странным поведением Шаки. Почти силой ее уговорили принять успокоительное лекарство, она отдышалась, откинувшись на спинку кресла, все это время Денис держал ее за руку и задавал множество вопросов, на которые Шаки пока не могла ответить. Чуть позже, отхлебывая минеральную воду из бокала, она попыталась проанализировать случившееся.

После того как она вспомнила свой сон во всех подробностях, у Шаки уже на осталось сомнений, что она подверглась не виртуальному, а самому что ни на есть настоящему нападению. От гибели ее спасли, возможно, случайность, а возможно, заклинания, к которым она прибегла, сидя на ветке дерева. Та странная, приснившаяся ей шаманка когда-то существовала в действительности, и Шаки даже видела ее как-то издали в стае бабуинов, бредущих по вельду. Но в реальности никакому нападению со стороны этой сумасшедшей она не подвергалась. Почему же так странно трансформировался в ее сознании сон?

Опасность была реальной, а не выдуманной. Шаки была уверена, что ее жизнь висела на волоске. Еще секунда-другая, и ее не спасло бы никакое пробуждение. Значит, причину надо искать в настоящем.

Она спросила Дениса, не почувствовал ли и он какую-нибудь опасность, не испытывал ли недомогания. Да, сознался Денис, в какой-то момент он ощутил дурноту и сильную головную боль, но посчитал это последствиями суток, в которые им всем пришлось испытать слишком многое. Ничего, впрочем, опасного, обычное недомогание, не больше.

– Ты так кричала, – сказал он. – Неужели такой страшный сон?

– Да-да, – рассеянно ответила Шаки. – Просто сон. Но я испугалась. Не обращай внимания, все прошло.

Она еще раз внимательно оглядела сидящих рядом с ней пассажиров.

Все больше в Шаки зрела уверенность, что нападение было совершено именно в тот момент, когда она уснула. Причем никакой это не Интерпол. С ней пытались бороться методами, к каким она прибегла бы и сама, представься ей случай. Колдовство и магия. Вот если бы она смогла вычислить своего противника, было бы проще. Значит, надо попробовать отыскать его.

Впереди и сзади никакой опасности, исходящей от соседей, Шаки не ощутила. Сзади сидела семейная пара с мальчиком, который постоянно клянчил сладкое, мать, располневшая, но не потерявшая привлекательности испанка, уговаривала его подождать, когда подадут обед. На передних креслах трое мужчин оживленно делились впечатлениями о прошлой поездке в Рио во время карнавала, когда им пришлось пережить немало волнующих любовных приключений. Нет, это все не то. Шаки посмотрела через проход.

Сразу напротив нее сидела еще тройка пассажиров. Двое из них, молодожены, были настолько увлечены собой и обсуждением предстоящего свадебного маршрута, что, кажется, даже не заметили переполоха, который вызвала Шаки своим поведением. Зато опрятная седая старушка, находящаяся ближе всех к Шаки, несмотря на то наслаждение, с каким она переживала перипетии очередной мелодрамы на экране дисплея, показалась Шаки внутренне напряженной и собранной. Вот оно что, подумала Шаки.

Стараясь не выдать себя, она стала наблюдать за старушкой.

Типичный божий одуванчик. Кажется, вдова. Слабые белые руки, тонкая пергаментная кожа со старческой гречкой, серебряные или платиновые кольца, много колец. Платье опрятное, темно-синего цвета с кружевным воротничком, каких уже не носят лет пятьдесят.

Шаки никак не удавалось перехватить взгляд этой женщины, та упорно смотрела на экран, но ее руки беспрестанно двигались, ощупывая, поворачивая многочисленные кольца, как будто она поочередно решала то снять их, то оставить на месте.

Опять откинувшись на спинку кресла, Шаки прикрыла глаза. Она доверилась чувствам и внутреннему зрению, как наиболее чутким своим инструментам, пытаясь проникнуть в сознание противника. Скоро она ощутила беспокойство пассажирки, потом раздражение, а чуть позже почувствовала, вызванный раздражением своей противницы, такой яростный удар боли, что даже качнулась, как будто ее ударили рукой.

Сквозь прикрытые ресницы Шаки опять посмотрела на старушку и перехватила ответный взгляд. Теперь в нем не было равнодушия. Взгляд пылал злобой, словно его обладательница и впрямь была ведьмой, вышедшей на охоту за слабыми человеческими душами.

Теперь уже не скрываясь, Шаки посмотрела на сидящую рядом колдунью.

Все тело старухи подобралось, пальцы изогнулись наподобие когтей, а ярко-красный не по возрасту маникюр стал напоминать застывшие капли крови.

«Ты?» – мысленно спросила Шаки.

И вновь получила в ответ мысленный удар такой силы, что невольно застонала.

– Опять? – обеспокоенно спросил Денис и наклонился к ней.

– Все в порядке, – по возможности бодро ответила Шаки. – Не обращай внимания. Я сейчас усну.

Она понимала, что впутывать Дениса в этот поединок глупо. Вряд ли он сумеет помочь. А вот ей самой предстояло сражение.

Она смерила свою противницу взглядом. Старуха тоже смотрела на нее с нескрываемым вызовом. Теперь ее бледно-голубые глаза сияли лихорадочным блеском, тонкие губы были плотно сжаты. Потом она демонстративно отвернулась к экрану и вновь, казалось, погрузилась в переживания, вызванные фильмом.

Хорошо, сказала сама себе Шаки. Сейчас посмотрим, кто кого.

Больше на старуху она не глядела, а попыталась ввести себя в состояние транса, как ее учила когда-то бабушка, предупреждавшая Шаки о возможном поединке с другими колдунами. Такие поединки случались очень редко, так как исход их был слишком непредсказуем, а результат один – смерть. Но, видимо, настало время...

Все эти минуты она испытывала примерно те же чувства, какие ей пришлось пережить во сне. Она вновь ощутила себя сидящей на ветке дерева и окруженной со всех сторон злобными обезьянами. А внизу бесновалась выжившая из ума шаманка.

Шаки попыталась проникнуть в сознание колдуньи, но из этого ничего не вышло. Она словно наталкивалась на непреодолимую преграду. Но точно такой же зашитой сейчас она окружила и свой мозг, так что попытки нанести удары с обеих сторон пока не приносили результата. Тогда Шаки изменила тактику. Боясь нанести повреждение компьютерной сети лайнера, она мысленно вошла в трансляционный режим показа видеофильмов. Выяснить, что именно сейчас смотрела старуха на своем дисплее, не составило труда.

Действие мелодрамы разворачивалось на идиллическом ранчо. Лошадки, коровки, большой белый дом, ревнивый муж и тайная любовь героини к красавцу ковбою, который слишком честен, чтобы ответить на чувства жены своего хозяина. Обычная латиноамериканская чушь. Женщины, конечно, отождествляют себя с главной героиней, мужчины сочувствуют мужу и ненавидят соблазнителя, который, впрочем, тоже является скорее жертвой, чем удачливым любовником.

Смотри, смотри, приказала Шаки колдунье. Отвлекись от меня хоть на минуту, позволь себе расслабиться.

Для того чтобы воспользоваться своим планом, Шаки надо было быть уверенной, что старуха действительно хоть на какой-то момент увлечется фильмом, позволит себе передохнуть.

Между тем влюбленная героиня верхом мчалась по прерии в поисках своего ковбоя. Она скакала, оглядывая окрестности, и сердце ее билось в ожидании желанной встречи.

Давай, давай, приказала Шаки старухе. Смотри, вспомни свою молодость!

Похоже, колдунье на самом деле нравился этот фильм. Шаки больше не ощущала ее давящего присутствия в своем сознании. Теперь самое время вмешаться в сюжет.

Никогда до этого Шаки даже не пыталась каким-то образом воздействовать на виртуальную компьютерную реальность. Но скоро она поняла, что такое возможно. Ей это действие показалось похожим на обычное колдовство. И чем, скажите, фильм отличается от красочного сна? Главное сейчас самой войти в ткань виртуального повествования, слиться с ним, сделать его осязаемым.

А вот и дальнее ранчо. Вот предмет любовных устремлений героини – бравый красавчик на вороном коне. Вот он неожиданно для безутешной возлюбленной открывает ей свои объятия. Вот они спешиваются и салятся на землю, обнимают друг друга. Их губы сливаются в страстном поцелуе.

Шаки позволила себе отвлечься, чтобы ощутить, насколько старуха подчинена ее власти, потом вновь принялась вылепливать сюжет, стараясь быть как можно достоверней.

Как прекрасно быть молодой! Как прекрасно быть красивой и желанной! Даже в старости мозг может работать ясно и четко, но вот тело... Какое наслаждение вновь ощутить в себе чувственную страсть...

Но что это? Кто там мчится по прерии, вздымая клубы пыли? И негде укрыться, убежать! Неужели ревнивый муж выследил влюбленную парочку и сейчас спешит к ним, полный ярости? Да, это он. Ну что же ты, ковбой! Поступай, как следует поступать мужчине.

Героиня вскочила с земли, в страхе закрыла лицо руками. Но даже сквозь сплетенные пальцы она увидела, как в руке мужа оказался пистолет. Нет спасения! Она хочет бежать и не может, тело не слушается, как это бывает в кошмарном сне. Надо проснуться!

Поздно! Беззвучно грянул выстрел, и пуля, горячая, словно раскаленный прут, вошла прямо в сердце, круша грудную клетку!

Крик потряс салон самолета, и, откинувшись на спинку кресла, сквозь прикрытые веки Шаки вновь увидела, как к уткнувшейся в свои колени старухе спешат две стюардессы, на ходу открывая аптечку.

– Да что это такое! – сказала одна из них, присев перед старухой на корточки и пытаясь обнаружить пульс. – Что творится сегодня в рейсе! Кажется, мертва. – Сейчас свяжусь с пилотами! – Вторая, не обращая внимания на привставших со своих мест пассажиров, убежала вдаль по проходу.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – участливо спросила Шаки у оставшейся около тела старухи стюардессы. – У меня есть навыки медицинской сестры.

– Вряд ли... – негромко ответила девушка. – Вряд ли ей теперь кто-нибудь поможет.

31. Денис

Суматоха на борту лайнера не прекращалась до самой посадки. И хотя стюардессы объявили, что у одной из пожилых пассажирок всего лишь сердечный приступ, в это мало кто поверил. Когда старуху прикрыли пледом и перенесли в самый дальний конец салона на свободный ряд кресел, Денис испытующе посмотрел на Шаки.

– Она хотела меня убить, – тихо сказала Шаки и уткнулась в плечо Дениса лбом. – Но я ей не позволила это сделать.

Денис не стал пока выяснять подробности. Сейчас Шаки выглядела очень утомленной, похоже, она потеряла много сил, и до посадки Денис постарался не докучать ей, хотя его и мучили сомнения насчет того, какая встреча ожидает их в аэропорту. Возможно, вместе с санитарами на борт самолета поднимется и полиция. Но этого не произошло. Они вместе с другими пассажирами беспрепятственно миновали таможенный контроль.

– Так что же все-таки случилось? – наконец решился он на вопрос и прикурил сигарету. – Какому нападению подверглась ты в полете? Что произошло со старухой?

– Это не Интерпол, – скупо ответила Шаки. Но минуту спустя заговорила горячо и взволнованно. – Это не Интерпол, Денис. Старуха была колдуньей, ведьмой. Она умеет все, что умею я. Она убила бы меня, если б я оказалась чуть слабее. Неужели ты ничего не чувствовал?

– Чувствовал, – растерянно признался Денис. – Усталость, сонливость. Но думал, что это от перенапряжения.

– За нами охотятся, – вновь заговорила Шаки. – И это не спецслужбы. Или они используют в своей работе людей, которые не уступают нам в паранормальных способностях. В таком случае Интерпол знает, с кем имеет дело. Тогда им, скорее всего, известна и цель, которой мы пытаемся достичь. Но нас пока просто недооценивают. Иначе бы мы уже погибли или оказались задержанными.

– А сейчас ты не чувствуешь ничего?

– Прислушайся сам к своим ощущениям. Возможно, опасность близка.

На этот раз Денис не стал прибегать к помощи мобильника, а связался с Таном по цифровой компьютерной сети. Пока он выстукивал сообщение, а потом ждал ответа, Шаки нервно ходила рядом, пугливо оглядываясь.

– Ну вот, – сказал наконец Денис. – У ребят тоже неприятности. В Форталезу они прибудут лишь завтра, а Сеймур с Анитой должны приземлиться в Бразилиа уже через пару часов. Что будем делать?

– Пробираться к твоему зеленому лучу. Или ты предпочитаешь сидеть на месте и ожидать новых преследователей?

– Так-то оно так, но где-то мы ведь должны встретиться.

– Главное сейчас – не останавливаться.

– Хорошо. Последнее известие о зеленом луче поступало из Контаманы. Это на реке Укаяли, притоке Амазонки. Северная часть Перу. Давай сразу искать подходящий рейс.

Отправив сообщение в Бразилиа и в Форталезу о том, что они будут продвигаться дальше на запад, отправились приобретать билеты.

Многочисленные рекламные шиты настойчиво советовали немедленно забыть о делах и отправиться на пляжи, к развалинам древних городов, превратившихся теперь в туристские достопримечательности, посетить рестораны. Атмосфера непрекращающегося карнавала, казалось, обволакивала путешественников, едва они ступили на бразильскую землю. Но сейчас Денису было не до развлечений. Незаметный для других поединок Шаки с колдуньей настолько испугал его, что теперь он видел врага в каждом прохожем, а чей-нибудь случайный пристальный взгляд был способен вызвать у него панику. Если дело так пойдет и дальше, то шансов добраться до места назначения у них немного.

И Фрогг, и Поланский говорили, что группа, которую им удалось собрать, уникальна. В этом совсем недавно был уверен и сам Денис. Но начиная с Брюсселя все они попали в полосу неудач. Сначала слежка в Бельгии, потом известие о том, что Сеймур и Анита вновь оказались в поле зрения Интерпола, потом сообщение Тана о «сестрах» на «Голубом Голиафе», а теперь еще и ведьма на борту межконтинентального лайнера. Все действительно сходится на том, что к слежке и погоне за ними подключены не простые агенты спецслужб, а люди, обладающие паранормальными способностями, ведь и Лебрейн прекрасно владел гипнозом, а то, что Сеймуру удалось с ним справиться, можно отнести к чистому везению. Как, впрочем, исход поединка Шаки со старухой. Нет, спасение сейчас в одном – как можно быстрее уходить от преследователей, не оставлять им шансов вновь обнаружить себя, путать следы. Если им всем достаточно быстро удастся добраться до амазонской сельвы, где запрещено использование техники и природа остается в своем первозданном виде, то шансы на удачу возрастают. А зеленый луч, судя по последним сообщениям, перемешается именно в районе бассейна Амазонки.

Вначале Денис хотел взять билеты до Лимы, но рейс туда отправлялся только через пять часов, а вот в Ла-Пас можно было вылететь почти немедленно. В конце концов он решил, что разница невелика: и из Лимы, и из Ла-Паса расстояние до Контаманы примерно одинаковое, правда, дальше предстояло воспользоваться услугами местных авиалиний.

На этот раз полет оказался очень утомительным, сказались часы, проведенные в лайнере при перелете через океан. Как ни были насторожены Денис и Шаки, вскоре они все же уснули. Против всех ожиданий никто их больше не потревожил. Денис интуитивно чувствовал, что опасность на какое-то время миновала.

Вот уже почти сутки они упорно передвигались на запад, вслед за солнцем. День, который давно уже должен был кончиться, все длился и длился, а Денис и Шаки никак не могли остановиться. Как ни были удобны самолетные кресла, хотелось как следует вытянуть ноги, умыться с дороги, просто перевести дух.

Проснулся Денис на самом подлете к Ла-Пасу.

Самолет заходил на посадку, и перед взором открывалось великое плоскогорье Альтиплано, а ниже него, на дне глубокого каньона, около быстро несущейся реки уютно расположился Ла-Пас.

Денис торопливо растолкал Шаки, которая и при подлете к Рио, обессиленная незримым поединком, дремала и не видела ни набегающих на вогнутый берег бухты кружевных волн, ни широко раскинувшегося города, ни гигантской статуи Христа, распростершего над Рио руки в виде католического креста. На сей раз ему хотелось, чтобы и Шаки разделила его восторг – полюбовалась на красные черепичные крыши и расположенные в шахматном порядке сады. Вокруг города повсюду виднелись иссеченные, изрытые дождями холмы. А среди крыш и садов поднимались башни небоскребов и церквей и, словно кубики рафинада, в оправе из зеленых и желтых полей, сверкали дома.

– Отстань, – вяло попросила Шаки, когда Денис попробовал заставить ее взглянуть в иллюминатор. – Лучше подумай, где будем ночевать.

Но с гостиницей проблем не возникло. Свободно и естественно перейдя с португальского на испанский, так же как до этого он пользовался французским, Денис почти мгновенно сторговался с приземистым смугловатым таксистом, чем-то похожим на Бакаля, чтобы тот доставил их в какое-нибудь не очень шумное место, где можно хорошо отдохнуть. Привыкший к туристам таксист усмотрел в них испанских граждан и без умолку всю дорогу рассказывал, как понравилась ему Испания, когда в прошлом году он ездил в Европу.

– Но у нас лучше! – нелогично заключил он. – Какие горы, какой воздух!

Вот здесь с ним Денис согласиться не мог – кислорода явно не хватало.

Разреженный воздух высокогорья, казалось, не позволял вдохнуть полной грудью. И он пожаловался на это таксисту.

– Скоро привыкнете, – заверил тот. – Главное, первые сутки поменьше двигаться. Советую как следует выспаться. А завтра обязательно сходите на рынок. Не пожалеете.

Крутые улочки Ла-Паса то карабкались в горы, то стремительно ныряли вниз. Но почти отовсюду была видна ослепительно-белая вершина Ильямпу.

– Какое примерно расстояние до этой горы? – привычно спросил таксист, уверенный, что пассажиры ошибутся.

Денис знал об обманчивой горной перспективе, поэтому, прибросив для верности километров пять, сказал:

– Десять.

– Шестьдесят! – довольно расхохотался таксист. – Приехали!

Уже в гостинице, вновь выйдя на связь с Сеймуром и Анитой, Денис выяснил, что те смогут прибыть в Ла-Пас только завтра утром. Но особых сожалений на этот счет он не испытывал, так как тут же завалился спать.

Спали они с Шаки в ту ночь как убитые, а ранним утром, едва им в номер принесла завтрак хорошенькая метиска-горничная, появились и Сеймур с Анитой.

– Может быть, сразу переберемся в Лиму? – после коротких приветствий сказал Сеймур. – Пока я не чувствую никакой слежки, но береженого бог бережет. К тому же дышать в этом городе трудновато.

Анита больше молчала, но, судя по ставшему серым цвету лица, и она чувствовала себя здесь неважно.

Как бы то ни было, за завтраком все же решили ехать в сторону Контаманы, а не Лимы.

– Зачем терять время? – сказал Денис. – Что мы в Лиме не видели? Останки дона Франсиско Писарро в стеклянном гробу? Предлагаю на сей раз доехать поездом до озера Титикака, затем паром, затем вновь поезд. Путешествие более комфортабельное и приятное, чем на самолете или в автомобиле. К тому же нам еще предстоит дождаться Тана и Бакаля.

– Они могут приехать только завтра, – возразил Сеймур. – Пусть уж тогда сразу добираются до Контаманы, незачем повторять наш путь. Кстати, из Форталезы, я узнавал, до заповедника можно добраться и дирижаблем той же компании, чьими услугами Бакаль и Тан уже воспользовались. А вот в самой сельве, насколько я понял, передвигаться на автомобиле или моторной лодке будет запрещено.

– Может, это и к лучшему, – спокойно сказала Шаки.

– А может, и к худшему, – продолжил Сеймур. – Не очень представляю себя конкистадором или золотоискателем конца девятнадцатого века. Да и пропуск нужен.

– С этим как-нибудь справимся. Не может быть такого, чтобы границы заповедника строго охранялись везде. Просочимся.

– Ну-ну, – неопределенно ответил Сеймур.

Ла-Пас, как и многие другие города мира, переживал туристский бум. На вокзале, к своему удивлению, Денис увидел настоящий паровоз, который должен был довезти их состав до высокогорного озера. Но вскоре выяснилось, что паровоз бутафорский и его труба нахлобучена, как шляпа, на вполне современный локомотив. Но пар вместо дыма из трубы шел настоящий, а время отправления отбивал на станции тоже настоящий ручной медный колокол.

Путь был недолгим и приятным, а когда взгляду путешественников открылась водная гладь озера Титикака, то даже невозмутимый Сеймур чуть не выронил свою неизменную сигару. Зрелище было фантастическим!

Границу между Колумбией и Перу пересекли не останавливаясь, и порт Пуно встретил их неожиданно ровным среди нагромождения гор пространством с почти океанскими лайнерами на рейде.