Текст книги "Покойная жена бывшего мужа"

– Гошка, так нечестно, – возмутилась я. – Кто из нас рассказывает?

– Ты, конечно. – Он невинно похлопал ресницами. – Это я только мелочи уточняю.

– Мелочи! Ты все самое важное рассказал.

– Так ты больше не хочешь рассказывать? Мне закончить?

– Еще чего! Значит, так. Лариса решила поговорить с Аллой утром, до работы. Пока неизвестно, пришла она к ней домой или просто позвонила и сообщила, что немедленно отправляется к Елизавете Петровне. Если это был телефонный разговор, то неизвестно, встретила Алла Ларису по дороге или ждала ее в подъезде. Неизвестно, что Алла говорила Ларисе, как пыталась объяснить…

– Действительно, Гошка тебе самую туманную часть оставил, – хихикнула Нина.

– Хватит отвлекаться, – не вытерпел наших пререканий Александр Сергеевич. – Рита, мы тебя слушаем.

– Ясно только одно, – послушно продолжила я, – у дверей Перевозчиковой они стояли рядом. И Алла недолго думая всадила нож подруге в сердце и убежала. Убежала, полностью уверенная, что и в этом убийстве обвинят Елизавету Петровну. Так и получилось. Лариса смогла позвонить в дверь и, прежде чем потеряла сознание, успела сказать: «Это она, это снова она». Надо понимать, она имела в виду Аллу и хотела сказать, что именно Алла убила Наташу. Конечно, если бы Лариса выразилась яснее, всем было бы проще, но увы!

– В любом случае ее слова никто, кроме Елизаветы Петровны, не слышал. – Теперь от комментария не удержалась Нина. – А пока Перевозчикова остается основной подозреваемой, Евгений Васильевич предсмертные слова Ларисы во внимание принимать не будет.

– Не будет, – согласилась я. – Хотя, по-моему, нечестно получается: на основании предсмертных слов Наташи, которых тоже, кроме Аллы, никто не слышал, Сухарев обвиняет Перевозчикову в убийстве. А на предсмертные слова Ларисы, говорящие о том, что Елизавета Петровна невиновна, он не желает обращать внимания.

– Рита, давай не будем сейчас обсуждать методы работы Сухарева, – попросил шеф. – Нас с Ниной вы уже убедили, что обеих женщин убила Алла. Но что-то конкретное, что можно в суде представить, у вас есть?

– А как же! – хором откликнулись мы с Гошкой. Я показала напарнику кулак и продолжила: – Мы прошлись по соседям Перевозчиковой. Не знаю, как это получилось, то ли схалтурили сухаревские ребята, то ли не повезло им, но мы нашли свидетеля, которого никто не опрашивал. Гражданка Луценко Анастасия Георгиевна, проживающая в пятнадцатой квартире, проводила внучку в школу и возвращалась домой. Когда она подходила к подъезду, навстречу ей выбежала женщина. На предъявленной фотографии гражданка Луценко уверенно опознала именно Аллу, о чем у нас имеются по всем правилам оформленные и подписанные показания. – Я достала из сумочки исписанный листок и помахала им. – Гражданка Луценко готова выполнить свой гражданский долг и явиться для дачи показаний, если ее пригласят в удобное для нее время. Самой ей «за милицией бегать некогда, своих дел хватает».

– Это гражданка Луценко так говорит, – объяснил Гоша.

– Ниночка, а ты нашла что-нибудь? – вспомнила я. – Гошка просил…

– А как же! – Нина подмигнула и похлопала ладонью по лежащей на столе распечатке. – Пожалуйста, список звонков с сотового Перевозчиковой Н.Д. от седьмого декабря сего года.

– И что? – Шеф потянул распечатку к себе.

– Девятнадцать десять! – звонко объявила Нина. – В это время зафиксирован звонок с телефона Перевозчиковой на номер, принадлежащий А.Н. Брагиной. Я там пометила красным фломастером.

– Наташа не забывала телефон на работе! – Я вскочила со стула. – И она позвонила Алле почти сразу после того, как ушла от Елизаветы Петровны.

– Позвонила, сказала, что сейчас придет, – продолжил Гоша. – Дальше мы примерно представляем себе, что произошло. А когда Наташа умерла, Алла взяла телефон из Наташиной сумочки и стерла последний звонок. Не хотела, чтобы у следствия возникали вопросы: почему Наташа не вызвала скорую, когда ей стало плохо? Может, она была отравлена не у Перевозчиковой, а гораздо позже? Алле нужно было создать впечатление, что Наташа просто не имела возможности позвонить. А утром Алла незаметно подбросила мобильник в стол Наташи. Не думаю, что это было слишком сложно.

Последняя частичка пазла встала на свое место. В девятнадцать десять телефон еще находился у Наташи, значит, забрать его, чисто технически, могла или Елизавета Петровна (допустим, версия Аллы правдива, допустим), или сама Алла. Больше некому, ведь, по показаниям самой Аллы, Наташа пришла к ней от Елизаветы Петровны, нигде не задерживаясь. Но Елизавета Петровна не имела возможности подбросить телефон в ящик Наташиного стола на следующее утро. Значит, остается только Алла…

– Молодцы, – удовлетворенно заключил Александр Сергеевич. – И версию хорошую выстроили, и подкрепили ее, и свидетеля нашли. Молодцы. Теперь надо подумать, как лучше действовать.

Гошка насмешливо взглянул на меня. Еще совсем недавно я бы предложила самое логичное в такой ситуации действие – передать всю полученную нами информацию следователю, ведущему дело. И получила бы в ответ печальный взгляд шефа, короткий смешок Ниночки и издевательскую лекцию напарника. Тема лекции: «Умение найти правильное соотношение между гражданскими обязанностями и интересами детективного агентства «Шиповник». В чем в данный момент состоит интерес нашего агентства, я представляла слабо, но явно не в том, чтобы немедленно звонить Сухареву. Поэтому предпочла скромно опустить глазки и промолчать. Гоша и Нина тоже не торопились выступать с предложениями.

Баринов озабоченно нахмурился и постучал по столу карандашом:

– Исполнительный директор банка. Что о нем известно?

– На вид нормальный мужик. – Гоша ответил первым.

– Неглупый, – осторожно добавила я.

Ниночка выдала более развернутую характеристику:

– Костомаров Анатолий Егорович. Я посмотрела материалы. Господин Костомаров слывет человеком разумным, ценящим репутацию своего банка.

– Хочешь сказать, он оценит, если узнает все эти пикантные подробности от нас, а не в ходе следствия? – заинтересованно уточнил шеф.

– Несомненно, – заверила Нина.

– Благодарность банкира дорогого стоит… – Гоша задумчиво поднял глаза к небу. – Это для нас найти деньги на новую машину проблема, а для банка такая сумма – семечки.

В банк мы отправились втроем, оставив Нину «на хозяйстве». Без всяких затруднений попали в кабинет исполнительного директора – мне снова показалось, что нас ждали.

Разговор вел Баринов. Он коротко, без лишних подробностей, ввел Анатолия Егоровича в курс дела и мягко намекнул, что в полиции пока ничего не известно. Но уважаемый Анатолий Егорович, разумеется, понимает, что мы, как законопослушные граждане, обязаны передать эту информацию следственным органам. И если мы пришли сюда, то это прежде всего знак уважения к такому серьезному предприятию, как банк «Аметист», и жест доброй воли. Тем не менее, поскольку агентство «Шиповник» фирма, исполняющая законы и постановления, мы обязаны связаться с полицией в самое ближайшее время. Таков наш гражданский долг.

Анатолий Егорович внимательно выслушал Баринова и выступил с ответной речью. Поскольку, в отличие от шефа, он не имел возможности подготовиться, его выступление было гораздо менее связным и содержательным.

– Гм… – Он снял очки и положил их перед собой на стол. – Как-то это все неожиданно… и неприятно. Скажите, а вероятность ошибки… впрочем, я понимаю… э-э-э… поверьте, я тоже целиком за исполнение законов и постановлений, всей душой. Но в данном, конкретном случае не могли бы вы подождать немного с исполнением гражданского долга?

– Думаю, мы можем себе это позволить, – солидно кивнул Александр Сергеевич. – В разумных пределах, естественно.

Директор взял со стола очки, неторопливо надел их и нажал кнопку селектора:

– Алиса, пригласите ко мне, пожалуйста, Аллу Николаевну из кредитного отдела. – Откинулся на спинку мягкого офисного кресла и пробормотал, скорее для себя, чем для нас: – Посмотрим.

Аллу долго ждать не пришлось. Через две минуты она впорхнула в кабинет: веселая, оживленная и при этом очень-очень деловая. Впрочем, наше присутствие ей явно не понравилось – Алла насторожилась.

– Вызывали, Анатолий Егорович? – Она демонстративно смотрела только на своего руководителя.

– Да, Алла Николаевна, присаживайтесь. Я хотел с вами побеседовать по поводу вашего назначения. Дело в том, что решение рекомендовать вас на должность начальника кредитного отдела уже практически принято, – доброжелательно сообщил он, и Алла не смогла сдержать счастливой и торжествующей улыбки. Которая, впрочем, превратилась в недовольную гримасу, как только Анатолий Егорович продолжил: – Μ-да, решение практически принято. Но вот пришли господа из детективного агентства, и появились некоторые вопросы.

– Вопросы? – Алла неприязненно посмотрела на нас. Я не сомневалась, что, если бы сейчас потолок внезапно рухнул и придавил нас всех троих, ей не удалось бы притвориться, что она огорчена. По крайней мере, когда она растянула губы в профессионально любезной улыбке, выглядело это совершенно неубедительно.

– Разумеется, я с удовольствием отвечу. – Она снова обернулась в нашу сторону и довольно ядовито спросила: – Что именно вас интересует?

– В основном детали, – невозмутимо ответил шеф. – В главном мы уже сами разобрались. Мы знаем, что вы хотели стать начальником отдела и отравили свою подругу, Наталью Денисовну Перевозчикову, потому что она должна была занять это место. Но мы не знаем, как именно вы дали ей яд. Мы знаем, что это вы убили сегодня утром Ларису Витальевну Леставину, но не знаем, как вы сумели оказаться рядом с ней у дверей Перевозчиковой. Не знаем, успела Леставина позвонить в дверь Елизаветы Петровны до того, как вы ударили ее ножом, или она дотянулась до звонка, когда вы уже убежали…

Анатолий Егорович внимательно смотрел на Аллу – она слушала, кусая губы, потом, словно опомнившись, перебила:

– Вы что, хотите сказать – это я убила Наташу и Ларису? Ну насмешили! – Она громко и старательно расхохоталась, но никто ее не поддержал. Заметив недоумение на лице Костомарова, Алла резко оборвала смех и заговорила, торопливо и, похоже, искренне волнуясь: – Я не понимаю, о чем вы говорите. Да, я хотела стать начальником отдела и считаю, что вполне заслуживаю этого, гораздо больше Наташи. Анатолий Егорович подтвердит – не зря же именно меня теперь предлагают, не за красивые же глазки! Но убивать из-за этого лучшую подругу? Как вам такое в голову могло прийти? А уж то, что вы говорите про Ларису, вообще бред! С ней мне и делить нечего было.

– Лариса подтвердила ваше алиби в отношении смерти Наташи, – негромко объяснила я. – Но потом она засомневалась и, на беду, пришла со своими сомнениями к вам. А вы…

Не дослушав, Алла резко повернулась к директору:

– Анатолий Егорович, я не понимаю, кому и зачем нужна эта провокация, но прошу вас, оградите меня от нелепых и оскорбительных обвинений! Вы знаете меня не один год и не можете сомневаться в моей добросовестности!

Она говорила настолько горячо и искренно, что даже я на мгновение ей поверила. Что уж говорить о Костомарове. Он вопросительно уставился на Александра Сергеевича.

– Никто и не сомневается в добросовестности уважаемой Аллы Николаевны, – не подвел его шеф. – Оба убийства, несмотря на то что не были спланированы и носили спонтанный характер, осуществлены чрезвычайно хладнокровно и, я бы сказал, очень ловко. Все улики указывали на Елизавету Петровну Перевозчикову, которая удачно оказалась под рукой.

– Она и убила Наташу! – визгливо выкрикнула Алла. – И Ларису тоже!

– Нет, Алла Николаевна, это вы постарались сделать так, чтобы Перевозчикову обвинили в преступлениях, которые совершили вы. Елизавета Петровна не убивала супругу своего бывшего мужа. Она даже не пустила Наталью Денисовну в квартиру, и та, рассерженная, пошла к вам. Правда, сначала позвонила…

– Ничего подобного! Она не звонила, не могла звонить! Наташа забыла телефон на работе!

– Алла Николаевна, – укоризненно прогудел шеф, – неужели вы считаете, что это трудно проверить? Даже если вы стерли звонки со своего телефона и телефона Натальи Денисовны, всегда можно запросить данные у сотового оператора. Да это и не важно. Главное, что Наталья Денисовна отправилась от Елизаветы Петровны прямиком к вам. И явилась она не в девять часов, как вы всем говорили, а вскоре после семи.

– Неправда! Меня не было дома, я почти до девяти ходила по магазинам!

– Вы можете сказать, какие магазины посещали?

– Конечно! Я как шла по улице домой, так во все магазины и заглядывала! Сначала была в супермаркете, потом в обувном…

– Простите, это вы по какой улице шли? – перебил ее Гоша.

– По Советской! – Алла торжествующе улыбнулась. – Да вы можете сами проверить, хоть сейчас поезжайте. Не во всех магазинах, конечно, но где-нибудь меня наверняка вспомнят.

Даже забавно. Сейчас она уверена, что самым лучшим способом обезопасила себя от всех ловушек, которые мог поставить ей Баринов. Действительно, прямая дорога от банка к ней домой именно по Советской. И наверняка Алла часто идет домой, заглядывая в магазины, примелькалась там, возможно, даже знакома с кем-то из продавцов. И если сейчас мы попробуем выяснить, была ли она в каждом конкретном магазине неделю назад после семи вечера, никто ничего конкретного нам не скажет. «Может, была, а может, нет – она к нам часто заглядывает» – вот ответ, который мы получим скорее всего. Ответ, который вполне устраивает Аллу и совершенно не подходит нам.

– Еще раз извините. Продолжайте, пожалуйста, – попросил Гошка.

– Что продолжать? – удивилась Алла.

– Вы говорили о магазинах, – напомнил шеф. – Какие еще магазины были у вас по пути? И пожалуйста, припоминайте сразу, что вы там покупали.

– Ах, это. – Алла снова расцвела улыбкой и бросила на Анатолия Егоровича взгляд, который должен был сказать: «Вы же понимаете, что эти люди занимаются полной чепухой. Ничего, сейчас я их выставлю полными идиотами, и мы вместе над ними посмеемся». – Легко!

Надо заметить, что директор банка ее воодушевления не разделял и смотрел на Аллу довольно кисло. Но будущий начальник кредитного отдела этого не замечала, она уже тараторила оживленно:

– После обувного я зашла в аптеку и купила леденцы от кашля, еще пришлось в очереди стоять. В этой аптеке почему-то всегда очередь. Потом был магазин «Посуда», но там я ничего не покупала, просто посмотрела. Люблю, знаете ли, хороший фарфор. Потом «Ткани». – Алла старательно перечисляла магазины, располагающиеся на Советской. А магазинами эта улица, надо признать, богата. Если заглянуть в каждый, пусть даже на пять минут, вполне можно и два часа домой добираться, и три.

– А в книжный?

Каюсь, я задала свой вопрос исключительно из вредности. Ну и чтобы сбить ее с ритма тоже.

– В книжный? – растерянно заморгала она. – Зачем? В смысле, в какой еще книжный?

– Между «Посудой» и «Тканями» на Советской есть магазин «Книги», – с удовольствием объяснила я. – Правда, он в полуподвальном помещении, но вывеска большая, трудно не заметить.

– Ах, этот. – Алла презрительно скривила губки. – Так он же на другой стороне, дорогу переходить надо. Да и закрыто там было, они рано закрываются.

Оп-па! Я осторожно покосилась на напарника и на шефа. Александр Сергеевич сохранял благородную невозмутимость, а Гошка еле заметно улыбался. Что ж, если они не хотят торопить события, я тоже буду сидеть тихо.

– Потом цветочный магазин, но в него я не заглядывала, – для разнообразия Алла решила сказать правду, – и мебельный, он уже у самого моего дома. – Она помолчала, сосредоточенно хмурясь – очевидно, высчитывала, достаточно ли обосновано позднее возвращение домой или стоило еще куда-нибудь зайти? На всякий случай добавила: – Я там много времени провела. Хочу в гостиной мебель обновить, вот и застряла там – каталоги смотрела, образцы.

– С продавцами советовались, – подсказал Баринов.

– Э-э… нет, кажется, – неуверенно отказалась Алла. – Не помню, может, и спросила кого, но долго не разговаривала. Больше сама смотрела.

Очень хорошо. Сейчас Александр Сергеевич задаст еще один вопрос, и наша милая барышня сдуется, как воздушный шарик.

– То есть мебельный магазин в вашем списке был последним, и сразу оттуда вы пошли домой, – не обманул моих ожиданий шеф. Дождался подтверждающего кивка Аллы и нанес решающий удар: – Значит, вы вышли из магазина около девяти. Вам самой это не кажется странным?

– Н-нет. – Алла снова бросила на своего начальника взгляд, но теперь умоляющий, словно хотела просить помощи. Увы, выражение лица Анатолия Егоровича бодрости ей не прибавило. – А в чем дело?

Вместо ответа, Баринов, не сводя с нее пристального взгляда, попросил:

– Гоша, расписание мебельного магазина на Советской?

– С десяти утра до семи вечера, без перерыва на обед, – с интонациями механического автоответчика отрапортовал напарник.

– Но я вовсе… я же и не говорила, что была там до девяти! Просто я потом, после мебельного, еще погуляла, погода была хорошая!

– Можно, конечно, запросить гидрометеоцентр, – тихо, словно сам с собой, посоветовался шеф. – Что-то я особо приятной погоды на прошлой неделе не припомню.

– Мне нравится гулять, когда холодно! – Алла зажмурилась.

– Может, вы кого-нибудь встретили, когда гуляли? – с сочувствием спросил Гоша. – Пока болтали, время незаметно и прошло?

– Да, конечно! Я подругу встретила… – Она сообразила, что следующий вопрос будет о подруге: имя, фамилия, адрес? – То есть нет, не подругу… Это была… это был парень, я его не знаю, мы тогда познакомились…

– Посыпалась, – еле слышно шепнул мне Гошка. Я кивнула.

– Да, он подошел ко мне…

– В мебельном магазине, – без тени иронии предположил Баринов.

Алла дернулась, словно он ее ударил:

– Вы все равно ничего не сможете доказать! Какая разница, когда я вернулась домой? Я никогда не признаюсь, что отравила Наташу. И мышьяка вы в моем доме не найдете, ни крошки!

Неожиданный звук привлек общее внимание – все уставились на Анатолия Егоровича, в руках которого треснула и разломилась пополам дорогая сувенирная ручка. Сам он, не замечая, что сжимает в пальцах обломки, с ужасом смотрел на Аллу. Если раньше исполнительный директор сомневался, то теперь поверил, понял, что перед ним – убийца.

– Согласен, в данной ситуации улики имеются только косвенные. – Александр Сергеевич решил вернуться к основной теме. – Но вот что касается смерти Ларисы Витальевны Леставиной… Дело в том, что есть свидетели, которые видели вас в подъезде сегодня утром.

Алла побледнела.

– Неправда. – Голос ей изменил, и теперь она почти шептала. – Неправда, там никого не было.

– Это вы от волнения не заметили, – мягко вступил Гоша. – Когда вы ударили ножом Ларису и бросили ее у дверей Елизаветы Петровны, вы, конечно, разволновались. Поэтому и не заметили женщину, которая подходила к подъезду. А она вас хорошо запомнила. Ей очень не понравилось, что вы не придержали за собой дверь.

– Боже мой. – По щекам Аллы неожиданно потекли слезы. – Боже мой, – она закрыла лицо руками, – боже мой…

Некоторое время тишина в кабинете нарушалась только всхлипами Аллы. Наконец Александр Сергеевич деликатно кашлянул и обратился к директору:

– Вы не будете возражать, если мы избавим вас от необходимости вызывать официальных лиц сюда?

Анатолий Егорович встрепенулся.

– Вы окажете нам большую услугу, – прочувствованно заверил он. – И еще. Сейчас, конечно, не время… не самое подходящее время говорить об этом. Но не сомневайтесь, Александр Сергеевич, я оценил ваше лояльное отношение к нашему банку. Шумный скандал с арестом сотрудника на рабочем месте очень скверно действует на репутацию. Финансовое преступление было бы, конечно, еще хуже, но и убийство достаточно неприятно. Так что позвольте поблагодарить вас. Сейчас – только устно. Но в самом ближайшем будущем я надеюсь выразить вам нашу благодарность более… осязаемо.

Увидеть осязаемую благодарность банка «Аметист» мы смогли через полторы недели. Ее пригнал Гоша и двумя длинными гудками вызвал нас на улицу. Накинув куртки, мы поспешно скатились по лестнице и замерли на крыльце. Дверца вишневого джипа «тойоты» распахнулась, из машины вышел Гошка и картинно оперся на капот:

– Что скажете? Лично мне очень нравится иметь дело с благодарными банкирами!