Текст книги "Ракетоносцы. Адское пламя"

Линейный корабль «Монтана»

Авианосец «Авраам Линкольн»

Рузвельт замолчал, словно лишившись сил, но тут же заговорил снова с прежней энергичностью.

– Целями ударов должны стать эскадры Хохзеефлотте на Карибах – мы выметем их атомной метлой! Но вместе с тем, – президент посмотрел на Стимсона и на государственного секретаря Халла, хранивших почтительное молчание, – я допускаю не только возможность, но даже необходимость атомных бомбардировок европейских городов – например, Лондона. Наши новейшие стратегические бомбардировщики позволяют это осуществить.

– Лондона? – недоуменно переспросил Корделл Халл. – Почему Лондон?

– Потому что бритты предали наше общее англосаксонское дело. Они добросовестно воюют на стороне тевтонских варваров, и заслужили возмездие! Может быть, атомный гриб над Лондоном заставит мистера Черчилля одуматься – герцог Мальборо не глупее Тодзио, – и даст пищу для размышлений правительствам британских доминионов, начиная с Канады.

– По нашим сведениям, – осторожно произнёс Халл, – кайзеррейх и Народная Россия также ведут работы по созданию атомного оружия, и эти работы близки к завершению.

– Значит, нам надо спешить, – отрезал Рузвельт.

– Наши города уязвимы для авиации раджеров, – заметил Стимсон. – Тевтонам даже не понадобится атомная бомба – они обрушат на них тысячи тонн боевых отравляющих веществ. Производственные мощности концерна «ИГ Фарбениндустри» очень велики… Вы представляет себе возможное количество жертв среди нашего мирного населения, господин президент?

Президент Соединённых Штатов Америки мог ответить фразой, которая ещё звучала в его ушах – фразой, не далее как вчера услышанной им от людей, которым он не мог и не хотел возражать, поскольку они были его единомышленниками. «Если американский народ, который мы ведём к власти над миром, окажется недостойным этой великой цели, пусть он погибает – история беспощадна». Но Франклин Делано Рузвельт не стал цитировать мистера Эйбрахама Долла – не время и не место.

– С такой угрозой придётся считаться, – ответил он уклончиво. – Задача военных и служб гражданской обороны – свести риск к минимуму. И другого выхода у нас нет.

Другого выхода действительно не было – ко всему прочему, президент Соединённых Штатов Америки отлично знал, что демократия – это миф, что от республики до империи один шаг, и что если он, Франклин Делано Рузвельт, окажется недостаточно решительным, императором (если до этого дойдёт дело) станет кто-нибудь другой.

Глава четырнадцатая
ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ

Она была, Троянская война,

Вот результат – печальные обломки…

Жан Жироду

июль 1945 года

Слепящая вспышка расколола небо. Убивающий свет растёкся над бухтой Мариго острова Сен-Мартен, а потом потускнел, съёжился и превратился в дымное облако, летящее вверх, в испуганное небо, и тянущее за собой тысячи тонн воды и пара. Исполинский гриб рос, переливался загробными оттенками буро-лилового и возвещал о себе тяжким давящим гулом, заставлявшим трепетать пальмы по берегам раненой бухты.

Двухмильная бухта Мариго была занята кораблями 2-й эскадры Хохзеефлотте – здесь стояли на якорях эскадренные авианосцы «Зейдлиц», «Эльзас» и «Гессен», лёгкий авианосец «Хеймдалл», линкор «Кронпринц», флагманский корабль адмирала Маршалля, линейный крейсер «Адмирал Шеер», тяжёлые крейсера «Нимфа» и «Ниобе», крейсер ПВО «Хлекк», лёгкие крейсера «Бреслау» и «Штральзунд», 12 эсминцев, 2 подводные лодки, 14 военных транспортов, танкер и 22 десантных корабля. Бомбардир четырёхмоторного Б-29 «Весёлый Джек» целился в «Кронпринца», но бомба «Кэролайн» мощностью двадцать три килотонны, сброшенная с высоты девяти тысяч метров, отклонилась от цели на 500 метров и взорвалась на высоте ста пятидесяти метров недалеко от носовой части транспорта «Генрих».

Образовавшийся при взрыве огненный шар диаметром в полкилометра поднимался со скоростью около ста метров в секунду. Пятикилометровое облако через час после взрыва поднялось на высоту шести с половиной миль, после чего начало рассеиваться, редея и высыпая в океан радиоактивную перхоть. А в бухте Мариго остались два десятка горящих кораблей.

Вице-адмирал Маршалль, придя в себя после лёгкой контузии, принимал донесения о потерях и повреждениях. Его флагманскому кораблю повезло (если, конечно, можно считать везением тот факт, что давно ожидавшийся атомный удар янки пришёлся именно по его 2-й эскадре). «Кронпринц» находился на расстоянии трёх кабельтовых от эпицентра, и ударная волна сотрясла его от киля до клотика. Линкор получил сильные повреждения палубных надстроек, труба была смята и наклонена, верхняя часть грот-мачты сорвана. Наружная обшивка получила вмятины; в кормовой части верхней палубы образовалась пробоина пять на шесть метров, ещё в нескольких местах палубы имелись сильные вмятины. Котлы были повреждены и частично разрушены в результате сильнейшего сотрясения корпуса. Офицеры и матросы, находившиеся под бронёй, отделались ушибами, ссадинами и контузиями разной степени тяжести, но те, кого взрыв застал на открытом месте (в частности, расчёты зенитных автоматов) сгорели или получили серьёзные ожоги. А на броне кормовой башни главного калибра осталась серая тень от человека, застигнутого здесь вспышкой адского пламени.

Что случилось с транспортом «Генрих», находившимся ближе всех к огненной пасти, распахнувшейся над бухтой Мариго, сказать было трудно: он то ли рассыпался на части, то ли испарился. Как бы то ни было, судно исчезло с поверхности моря, и та же судьба постигла транспорт «Марта», стоявший чуть дальше, примерно в двух кабельтовых от эпицентра.

Эсминец «Z-72» находившийся в двух с половиной кабельтовых от эпицентра взрыва, получил тяжелые повреждения – ударная волна расплющила его лёгкий корпус гигантским молотом – и затонул в первые минуты после «поцелуя американской девочки»; эсминец «Z-103», находившийся на расстоянии четырёх кабельтовых от эпицентра и принявший удар лагом, перевернулся и тонул – над водой виднелось его днище, напоминавшее спину дохлого кита.

Тонул и крейсер ПВО «Хлекк», оказавшийся в пятистах метрах от роковой точки. Он получил сильные повреждения надстроек и кормовой части корпуса и стоял с большим креном на левый борт – через пробоины вода проникла внутрь корабля. Экипаж боролся за живучесть, однако (судя по неутешительным сообщения с крейсера), «Хлекк» был обречён.

Чёрный дым поднимался над линейным крейсером «Адмирал Шеер», находившимся в трёх кабельтовых от эпицентра. Мостики и надстройки корабля-ветерана были разрушены и смяты, дымовая труба снесена, верхняя часть фок-мачты повреждена и наклонена; согнутые стволы зениток уродливо торчали в разные стороны. Через открытые люки взрывная волна проникла под вторую палубу, сметая всё на своём пути, и повредила котлы, пройдя сквозь дымоходы. Обожжённый адским пламенем корабль казался поседевшим: обгоревшая краска бортов приобрела зловещий пепельный оттенок. Однако пожар был уже взят под контроль, шёл на убыль, и командир «Шеера» надеялся спасти свой крейсер.

Сильно пострадал и тяжёлый крейсер «Ниобе», стоявший рядом с «Адмиралом». Он получил серьёзные повреждения надводной части корпуса и палубных надстроек, дымовые трубы были деформированы, обшивка вмята во многих местах. Верхняя палуба выгнулась и потрескалась, серьёзно были повреждены котлы (так же, как на «Кронпринце» и «Шеере»). Палубный самолёт сорвало с катапульты, искорёжило и вышвырнуло за борт. Но подводных пробоин крейсер не имел – затопление ему не грозило, – а пожар был локализован усилиями аварийной партии.

Лёгкий авианосец «Хеймдалл», находившийся в трёх с половиной кабельтовых от эпицентра, горел. Маршалль видел в бинокль, что обшивка левого борта авианосца вместе со шпангоутами сильно помята – как картонная коробка, которую долго пинал ногами пьяный великан, – взлётная палуба полностью разрушена, а её отдельные участки приподняты на четыре-пять метров. С палубы смело все стоявшие там истребители: ударная волна смахнула их как крошки со стола. С «Хеймдалла» сообщили, что сильно пострадала и ангарная палуба – всё оборудование на ней разрушено, – и что лопнули трубопроводы, заливая нутро корабля бензином на радость бушующему огню. Небронированный авианосец получил куда большие повреждения, чем тяжёлые артиллерийские корабли, одетые в надёжные защитные панцири. В подводной части авианосец заметных повреждений не имел, однако вода поступала внутрь корпуса через разошедшиеся швы, а борьба с ней была затруднена пожаром, вытеснявшим людей из внутренних помещений корабля.

Повреждения лёгкого авианосца «Хеймдалл» после атомного взрыва

Корабли, удалённые от эпицентра на расстоянии полумили, получили повреждения палуб, переборок, дверей, надстроек, дымовых труб, мачт, лёгких артиллерийских установок, радарных антенн. Корпуса и башни главного калибра тяжёлых повреждений не имели. Кое-какой ущерб был нанесён возникшими пожарами, но с ними успешно боролись, и ни одному из повреждённых кораблей «второго ряда» серьёзная опасность уже не угрожала.

Корабли, находившиеся на расстоянии от полумили до мили от эпицентра, отделались средними и лёгкими повреждениями. На авианосце «Зейдлиц», находившемся на расстоянии двух тысяч метров от эпицентра, наружный осмотр не выявил видимых повреждений. На тяжёлом крейсере «Нимфа» на расстоянии тысячи семисот метров от эпицентра взрыва были разрушены мачты, имелись вмятины в надстройках и кое-какие незначительные разрушения во внутренних помещениях. И главное – все три эскадренных авианосца, стоявшие на удалении от одной до полутора миль от эпицентра, практически не пострадали и не утратили своей боеспособности. Это утешало командующего 2-й эскадрой (могло быть хуже, гораздо хуже), но вместе с тем он отлично понимал, что за случившееся ему придётся отвечать.

Он, вице-адмирал Маршалль, зная о наличии у противника нового страшного оружия и о том, что оно может быть применено, допустил непростительную халатность: при угрозе воздушного нападения (самолёты янки были обнаружены над Виргинскими островами ещё час назад, а полчаса назад начался воздушный бой) не рассредоточил вовремя вверенные ему корабли, понадеявшись на мастерство германских лётчиков-истребителей, а также на то, что очередной налёт американской авиации ничем не отличается от обычного налёта из тех, что повторялись уже в течение месяца. Да, потери в кораблях незначительны, но как насчёт человеческих потерь? Это дьявольское оружие янки не только сжигает и сокрушает: оно ещё и несёт с собой незримую смерть – радиацию, об опасности которой предупреждали учёные из Берлина, прибывшие на Антилы, в штаб Лютьенса, две недели назад. И кто скажет точно, сколько доблестных немецких моряков, отважно борющихся сейчас с пожарами на «Шеере» и «Хеймдалле», умрут через неделю или через месяц? И кто за это будет отвечать? Впрочем, на второй вопрос ответ известен…

* * *

…Флот континенталов, базируясь на Малые Антильские острова и на порты Южной Америки, с осени 1944 года готовился к новому наступлению. Корабли проходили текущий ремонт, с верфей Европы возвращались боевые единицы, залечившие раны, полученные в ходе операции «Рагнарёк», и поступали новенькие, только что достроенные и вошедшие в строй. Островные аэродромы кишели самолётами союзников, а с океанских лайнеров по зыбким трапам спускались бесконечные вереницы солдат в полном снаряжении – дивизии рейхсвера и армии Народной России накапливались в джунглях умиротворённой Колумбии, готовясь к броску на север и цементируя собой рыхлую массу латиноамериканских частей – пылких и жадных до боя, но не блиставших выучкой и высокой боевой подготовкой. Флот набирал силу, однако приказа наступать не было: генералитет и штабы союзников никак не могли решить, куда именно должен быть направлен следующий удар – где он будет наиболее болезненным для «раненого зверя», упорно не желающего подыхать. Мнения разделились: фельдмаршал Паулюс был сторонником планомерного выдавливания противника с Гаити, Кубы и Багам (всеми способами, включая полную блокаду отдельных островов и доведение их гарнизонов до каннибализма), фельдмаршал Роммель предлагал высадку на Юкатане, а «Железный Принц», памятуя свой британский триумф и полагая, что на Багамских островах военная машина кайзеррейха не встретит серьёзного сопротивления, носился с идеей десанта прямо на побережье Флориды. А маршал Жуков и русский Генеральный штаб разрабатывали план прорыва через «бутылочное горло» Панамы и «линию Рузвельта» при поддержке флота (с одновременной высадкой оперативных десантов на обоих берегах Панамского перешейка и активизацией войск аляскинской группировки). Кайзер колебался – и хочется, и колется, – а время шло, и война продолжалась, ежедневно собирая свою кровавую дань.

А потом грянул гром над Ниигатой, встревоживший континенталов. Что за бомба там была взорвана, стало известно в считанные дни: русская разведка имела свои источники информации в Стране Восходящего солнца, а пленные «санта клаусы», ни в коем случае не желавшие вкусить японского гостеприимства, рассказали о сброшенной ими бомбе всё, что знали. Атомное оружие не было чем-то фантастическим – над ним работали и в кайзеррейхе, и в России, просто Америке удалось опередить континенталов. Не намного: Гейзенберг и Курчатов, вызванные перед светлые очи руководства (каждый своего) клятвенно заверили, что в самое ближайшее время они создадут аналогичные «изделия», пригодные для боевого применения. На встрече представителей союзников в Цюрихе поднимался вопрос об ударе по американским городам всей мощью тевтонского химического оружия, но Вознесенский этому резко воспротивился. «Нет оснований прибегать к таким людоедским мерам, – заявил он. – Атомная бомбардировка Ниигаты – преступление, и виновные в нём будут наказаны, я в этом нисколько не сомневаюсь. Но я сомневаюсь в том, что атомный арсенал США велик: бомба, упавшая на Японию, – это не козырная карта, это последний медяк, который ставит на кон в пух проигравшийся игрок, надеясь на выигрыш. Тем не менее, надо быть готовыми ко всему». Кайзер понял русского премьера: дипломатический язык (для тех, кто им хорошо владеет) имеет множество смысловых оттенков.

Тем временем флот континенталов готовился встретить возможную атомную атаку американцев. Специалисты, срочно направленные на театр военных действий из Германии и России, объяснили военным принцип действия нового оружия и способы защиты от него. Их разъяснения носили теоретический характер – как оно будет на деле, никто толком не знал, – и адмиралы сочли, что лучше не попадать под атомный удар: это надёжнее всего. Эскадры боевых кораблей рассредоточились по всей огромной полудуге Малых Антильских островов а истребители-перехватчики поднимались в небо при появлении даже единичных самолётов противника.

Налёты американской авиации начались в июне, и хотя в целом союзники успешно их отражали, рассеивая немногочисленные группы самолётов янки ещё на дальних подступах к Тринидаду, Гренадинам, Антигуа и Кюрасао, основания для беспокойства имелись. В состав американских авиагрупп наряду с уже хорошо знакомыми Б-17 входили четырёхмоторные бомбардировщики Б-29, вполне подходившие на роль носителей атомного оружия, а радары, к сожалению, не могли определить, что за бомбы загружены в их бомбоотсеки. И поэтому «швальбе», «беркуты» и «викинги» старались сбить (или хотя бы заставить отвернуть) всех, что получалось далеко не всегда. Отдельные бомбардировщики US Air Force прорывались, однако ничего страшного не происходило: они сбрасывали обычные бомбы, не наносившие особого вреда. Это успокаивало адмиралов Хохзеефлотте и укрепляло их во мнении, что «ниигатская бомба» – это нечто уникальное, американцы не располагают солидным запасом атомного оружия и попросту блефуют, рассчитывая запугать союзников и заключить с ними мир на приемлемых для США условиях.

Американский бомбардировщик Б-29 «Суперфортресс»

Запас атомных бомб у Америки действительно был невелик (к началу июля их было изготовлено всего восемь штук), но янки медлили с нанесением атомного удара на Карибах по другим причинам. Американские адмиралы выбирали подходящую цель, которой должна была стать эскадра континенталов – сбрасывать драгоценную бомбу на одиночный корабль или на небольшое соединение не представлялось целесообразным. А кроме того (и это было главным), американцы откровенно побаивались ответного удара тевтонов: «вороны Вотана» еженощно бомбили города восточного побережья США, оставляя за собой сплошные руины, – что будет, если германские лётчики пустят в ход не обычные бомбы, а газовые? Но к концу июня с колебаниями было покончено: военно-экономическое положение США ухудшалось, и призрак поражения обретал плоть и контуры. Нашлась и подходящая цель – американская подводная лодка обнаружила в бухте Мариго на Сен-Мартене целую эскадру Хохзеефлотте.

Для удара было выделено более двухсот бомбардировщиков, в том числе шестнадцать «сверхкрепостей». Но атомные бомбы «Джильда» и «Кэролайн» несли только две машины – «Великий артист» и «Весёлый Джек», – остальным «двадцать девятым» в предстоящем шоу отводилась скромная роль статистов и отвлекающих мишеней для вражеских истребителей.

Как и ожидалось, приближение американской воздушной армады было своевременно обнаружено. Истребители континенталов встретили янки над Виргинскими островами и навязали бой, отсекая «мустангов» прикрытия и отправляя в океан «либерейторы» и Б-17. Тяжёлые потери среди «второстепенных персонажей» не остановили армаду: выстроившись «коробочкой» и огрызаясь из всех стволов, она упорно шла заданным курсом – редея, но не сворачивая.

«Великий артист» был сбит на полпути – реактивная «ласточка» прорвалась в центр строя бомбардировщиков и свалила четырёхмоторник ракетой, которые с недавнего времени поступили на вооружение ВВС кайзеррейха. Горящий самолёт, разваливаясь, рухнул в море, но «Джильда» высокомерно промолчала: то ли она была не активирована, то ли разрушена взрывом ракеты, проломившей фюзеляж Б-29, то ли просто не сработала.

«Весёлый Джек» остался в одиночестве, но продолжал полёт. Его командир поборол соблазн сбросить «Кэролайн» на соединение адмирала Кюмметца, обнаруженное на подходе к Сен-Мартену, у острова Ангилья. Германские корабли – авианосец «Рейнланд», линкор «Курфюрст», крейсера «Аларих», «Лейпциг», «Нюрнберг» и восемь эсминцев охранения, – шли полным ходом в разомкнутом ордере и при достаточной сообразительности за время падения бомбы с девятикилометровой высоты легко могли бы выйти из пределов её радиуса поражения.

Терпение командира «Весёлого Джека» было вознаграждено – он поразил заданную цель. Но награда не нашла героя: на обратном пути Б-29 был перехвачен пятью «беркутами», вспоровшими ему брюхо пушечными очередями. Весь экипаж бомбардировщика погиб.

Хохзеефлотте потерял потопленными лёгкий авианосец, крейсер ПВО и два эсминца – спасательные работы на «Хлекке» и «Хеймдалле» были прекращены из-за радиоактивного заражения. «Кронпринц», «Ниобе» и «Адмирал Шеер» были оставлены экипажами у берега бухты Мариго для последующей дезактивации, остальные корабли 2-й эскадры сохранили боеспособность (незначительные повреждения были устранены в течение нескольких дней). Потери среди личного состава эскадры были серьёзными, однако вице-адмирал Маршалль не попал под суд – в августе 1945 года он умер в германской клинике от лучевой болезни.

Американское командование было разочаровано результатами долгожданной атомной атаки, на которую возлагалось столько надежд – как выяснилось, действие ядерного оружия на боевые корабли в десятки раз менее эффективно, чем его воздействие на большой город.

«Это не метла, – сердито буркнул адмирал Кинг на заседании комитета начальников штабов, подводя итоги. – Это веточка, которой только от комаров отмахиваться». Досаду командующего US Navy можно было понять: он рассчитывал, что вся германская 2-я эскадра будет уничтожена, и готовился к битве реванша. Но реванш пришлось отменить: боевая мощь Хохзеефлотте практически не снизилась (к тому же из Тихого океана вернулась его 4-я эскадра), и оперативные группы американского флота остались в своих базах.

«Да, – присоединился к нему начальник штаба ВВС, – наши малютки хороши против городов, а на поле боя от них толку мало». С этими слова Арнольд посмотрел на президента, и тот прекрасно понял, что значат эти слова.

«Значит, – проронил Рузвельт, превозмогая слабость, – предоставим слово карающему ангелу…».

* * *

Полковник Пол Тиббетс меланхолично жевал резинку.

Особой задание, порученное ему, командиру специальной 500-й бомбардировочной эскадрильи, не нравилось полковнику с самого начала, и согласился он на него только из-за очень увесистых наградных, обещанных Тиббетсу и прочим парням из экипажа «Чёрного ангела» за выполнение этой миссии. Нет, патриотизм, конечно, никто не отменял (и под суд за невыполнение боевого приказа идти не хотелось), но слишком уж это задание походило на смертный приговор без права на помилование. А когда душу приговорённого греют большие деньги – это совсем другое дело. Казнь может и не состояться (верёвка лопнет, палач будет пьян, или милосердный король – он же господь бог – в последний момент сменит гнев на милость), а деньги в любом случае уже в кармане. В конце концов, он, полковник Тиббетс, не японский лётчик-смертник: у него есть право выбора – у костлявой старухи Смерти не все козыри на руках. И он, командир 500-й бомбардировочной, этим воспользуется.

Стратегический бомбардировщик Б-35 «Чёрный ангел» шёл по дуге большого круга. Земля – она круглая, и поэтому самолёт, пройдя над Лабрадором и достигнув Гренландии, должен был направиться к берегам Германии, пересекая Северное море. Целью полёта был Берлин, но командиру «летающего крыла» разрешено было «действовать по обстановке»: если по тем или иным причинам достичь столицы кайзеррейха не представится возможным, полковник Тиббетс мог уйти на запасную цель – на Лондон.

И командир «Чёрного ангела» решил ещё над Гренландией, что «достичь Берлина не представляется возможным». Почему? А потому что Северное море плотно просматривается германскими радарами, и после атомных ударов по Ниигате и Сен-Мартену там и муха не пролетит – тевтоны сбивают всё подряд, подозрительное и не очень. «Призрак» – машина живучая, с большой высотой полёта, с приличной скоростью и с мощным оборонительным вооружением, но против целой стаи германских истребителей ей не устоять: заклюют, как вороны одинокого коршуна. Полковника Тиббетса такой исход не устраивал категорически – мертвецам деньги уже ни к чему. И поэтому – Лондон: полёт над Ирландским морем куда безопаснее полёта над морем Северным. И командир «Чёрного ангела» изменил курс, минуя Исландию и направляясь прямиком к британским берегам. Для командования мы что-нибудь потом придумаем, решил он, а сейчас главное – выйти живыми из этой атомной передряги.

Однако «Чёрному ангелу» не повезло: над Северной Атлантикой его курс пересёкся с курсом английского противолодочного самолёта, выслеживавшего в океане американские субмарины. Видимость была превосходной, и бдительный бритт заметил странный самолёт, шедший на большой высоте. Тиббетс увеличил скорость, уходя от непрошенного соглядатая, но обогнать радиоволны он не мог при всём желании. Британец радировал на базу, и над Ирландским морем «призрака» встретили германские дальние истребители.

Сколько их было, полковник не считал – не до того. Пробивая облачный слой, Б-35 забирался на предельную высоту, но «крестоносцы» не отставали: они вынырнули из-под облаков вслед за ним, и их спаренные подкрыльевые ракетные установки не предвещали ничего хорошего. И бежать было некуда – тевтонские истребители взяли «летающее крыло» в кольцо.

Бой был коротким. «Летающее крыло», издырявленное 30-мм снарядами и ракетами, загорелось и пошло вниз, вращаясь неправдоподобно громадным листом неведомого дерева. Но до воды падший «ангел» не долетел: на высоте двухсот метров он исчез в чудовищной вспышке ядерного взрыва.

Командование американских ВВС, памятую историю с «ленивой» бомбой «Великого артиста» и не желая, чтобы секретное оружие попало в руки противника, внесло изменения в схему активации бомбы – после снятия всех предохранителей она взводилась и в любом случае должна была взорваться на заданной высоте (независимо от того, сброшена она или нет). Экипаж «Чёрного ангела» об этом не известили…

Атомная бомба, носившая нежное имя «Фанни», не досталась врагу – она взорвалась, испепелив бомбардировщик и пару «крестоносцев»[67]67
  Примерный аналог «крестоносца» в нашей Реальности – немецкий тяжёлый истребитель Не-219.


[Закрыть]. Но ядерный гриб в Ирландском море сообщил раджерам о том, что за груз был на борту сбитого американского самолёта, а зачем этот самолёт летел в Европу, догадаться было несложно.

Провал миссии «Чёрного ангела» Рузвельт воспринял болезненно. Президент США, глава великой державы, ведущей многолетнюю изнурительную войну против всего мира, человек незаурядного ума, не был ни глупцом, ни наивным юношей. Он не обольщался, понимая, что атомный взрыв над Берлином не только не заставит Германию сложить оружие, но даже не нанесёт кайзеррейху сколько-нибудь ощутимого ущерба. Скорее наоборот – этот взрыв давал тевтонам полное право применить против американских городов любое оружие массового уничтожения: око за око. Зная всё это, Рузвельт шёл на огромный риск не ради демонстрации мощи американского атомного оружия, тем более что мощь эта, как показал удар по Сен-Мартену, была отнюдь не всесокрушающей.

Целью для «Чёрного ангела» был не Берлин как таковой, а берлинский дворец на острове Шпрееинзель на реке Шпрее – резиденция германских императоров. Б-35 «Призрак» летел через океан одиноким убийцей (идея массированного налёта была отвергнута в ходе обсуждения плана операции) ради физического уничтожения одного-единственного человека – кайзера Вильгельма Третьего. Эта смерть должна была расчистить дорогу к трону другому человеку, на которого возлагались большие надежды. Вылет «Чёрного ангела» откладывался трижды – нужна была уверенность в том, что кайзер находится в Berliner Stadtschloß[68]68
  Berliner Stadtschloß (нем.) – Берлинский городской дворец, главная резиденция бранденбургских маркграфов и курфюрстов, позднее прусских королей и германских императоров.


[Закрыть], – но всё оказалось напрасным: «призрак» до Берлина не долетел.

Вторая половина июля 1945 года оказалась для Франклина Делано Рузвельта «чёрным временем» – плохие известия следовали одно за другим. Массированный налёт авиации континенталов вызвал большие разрушения в Норфолке и Ньюпорт-Ньюсе (были потоплены несколько боевых кораблей и серьёзно повреждены верфи и доки), Вашингтон подвергся ракетному обстрелу (одна из тевтонских ракет взорвалась на лужайке перед Белым Домом), а войска союзников перешли в наступление на Панамском перешейке – они форсировали канал, и хотя «линия Рузвельта» не была прорвана, положение становилось угрожающим. И в довершение всего в конце июля на стол президента Соединённых Штатов Америки легла бумага, по прочтении которой Рузвельт ощутил леденящий холод, ползущий к сердцу.

Пересиливая дрожь, президент снова взял белый лист, лежавший перед ним на столе, и пробежал глазами текст. «По уточнённым данным разведки, – автоматически фиксировало сознание, – двадцать второго июля Россия произвела атомный взрыв под Семипалатинском, а двадцать третьего июля Германия испытала своё атомное устройство к северной части Норвегии. Не подлежит сомнению, что наши противники создали ядерное оружие и уже в самом скором времени получат его образцы, пригодные для боевого применения».

– Это конец… – прошептал Франклин Делано Рузвельт.

* * *

Несколькими месяцами раньше (весна 1945 года)

«Да, – думал генерал Уильям Донован, глядя на сидевшего перед ним человека, – умеет старый Эйб Долл подбирать людей, этого у него не отнимешь».

Генерал Уильям Джозеф Донован

Человека, державшегося в кабинете главы американской стратегической разведки с тем чувством внутреннего достоинства, которое свойственно людям, сознающим свою значимость, звали Льюис Гэллап. Ему было около шестидесяти, но выглядел он гораздо моложе: поджарый и сухощавый, он походил на хищника, приобретшего жизненный опыт, но не утратившего убийственного умения вонзать свои ещё не затупившиеся зубы в чужую плоть. Этот человек работал на АБС и лично на главу этой Ассоциации мистера Эйбрахама Долла, выполняя самые щекотливые поручения «капитанов большого бизнеса» по всему миру и числясь при этом «независимым коммивояжёром» или сотрудником некоего фонда с крайне неопределённым названием, не имеющим ничего общего с истинными целями и задачами этого фонда. И никто иной, как сам мистер Долл «уступил» Гэллапа Доновану со словами «Есть у меня для тебя, Билли, подходящий парень».

– Итак, Льюис?

– Подготовка к операции «Шевалье» практически завершена. Объект находится под плотным контролем. Нам известен каждый его шаг: и что он говорит, и что ест, и с кем спит, и каким пипифаксом вытирает задницу. Агент Монстр – поистине виртуоз, остаётся только удивляться, как он сумел стать для Шевалье абсолютно необходимым, и при этом не вызвать никаких подозрений ни у самого объекта, ни у его окружения. Учитывая социальный статус Шевалье, это, как вы понимаете, очень и очень непросто. Однако Монстру это удалось, и мы можем быть уверены: если Шевалье станет кайзером, внешняя политика кайзеррейха резко изменится. Вильгельм III, при всей своей кажущейся мягкости, враг непримиримый: он не успокоится, пока не разрушит до основания всё, что нам удалось построить здесь, в Америке. И он помнит завет Бисмарка «Никогда не воюйте с Россией». В будущем конфликт между Германией и Народной России возможен и даже, скорее всего, неизбежен, но для нас в этом будущем места уже не будет. А Шевалье сторонник старого девиза крестоносцев «Дранг нах Остен» и кровожадно посматривает на восток. С ним можно будет заключить приемлемый для нас мир и перенацелить его агрессивность на русских – он с ними воевал ещё в Первую Мировую. А к японцам он испытывает классическую неприязнь «носителя бремени белого человека» – и если новая желтая, лиловая, чёрного окраса попадётся раса, из неё мы сделаем бифштекс[69]69
  Слова солдатской песни в пьесе Бертольта Брехта «Трёхгрошовая опера».


[Закрыть]. Шевалье являет собой типичный образчик средневекового рыцаря, мечтающего стать королём, – он отважен, прямолинеен, жесток, властолюбив, и вместе с тем честен, верен слову и сентиментален, то есть уязвим. Ему пятьдесят восемь лет, но он фанатично – по-другому не скажешь – влюблён в одну известную вам особу. После развода с принцессой Александрой Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбурской Шевалье не вступал в новый брак, ограничиваясь общением с наложницами – он, кстати, учредил своеобразную награду для отличившихся офицеров рейхсвера, разрешив им на законных основаниях иметь гаремы из пленниц, – и упорно надеясь добиться взаимности от предмета своего обожания. Когда в сорок первом ей удалось покинуть захваченную тевтонами Британию на борту крейсера «Беруик», Шевалье был вне себя от ярости. «Я выжгу всю Америку, – заявил он на банкете в кругу высших офицеров германской армии вторжения, – я выстелю её трупами, но я добьюсь этой женщины!». «И ты сорвешь с неё одежды и изнасилуешь её прямо среди мертвецов и дымящихся руин?»[70]70
  В армии кайзеррейха в неформальной обстановке было принято общение «без чинов».


[Закрыть] – спросили его. «Нет, – ответил Шевалье, хотя был изрядно пьян, – я добьюсь её любви, пообещав ей положить к её ногам весь мир!». Шекспировская страсть, господин генерал.