Текст книги "Звезда Горна"

Глава 11
Бал-маскарад

В этот же день я собрал своих управленцев – Коллайна, Герента и еще нескольких новых сотрудников.

Один из них, принятый на должность счетовода, оказался совсем молодым парнем, не старше двадцати, но очень способным, если не сказать талантливым, математиком. Герент собирался взять его к себе в помощники, поскольку сам уже не справлялся – слишком уж много дел было завязано на нем.

Герент представил мне Криса Менолуза, отрекомендовав его как человека исполнительного, способного умножать в уме трехзначные числа и, кроме всего прочего, обладающего феноменальной памятью. Тощий и долговязый Крис поглядывал на меня весьма дерзко, но не от дерзости характера, а как раз оттого, что он пытался скрыть неуверенность в себе. Таким образом он пытался защититься от мира.

Я немного побеседовал с Менолузом на различные темы, пытаясь составить о нем объективное мнение. Все-таки Геренту необходим человек в большей степени пробивной, способный самостоятельно решать задачи, а не теоретик, пусть даже и талантливый. Наконец втянул его в спор, отстаивая свою точку зрения, заведомо ошибочную. Но не тут-то было: парень твердо стоял на своем, не горячась и не тушуясь, разбивал в пух и прах мои доводы.

– Подходит, – наконец бросил я Геренту и в шутку добавил: – Поздравляю с удачной покупкой.

Парень действительно хорош, когда обкатается с Герентом, найду ему занятие, достойное его талантов.

Сейчас я кивнул Крису как уже старому знакомому и начал:

– Итак, господа. Перед нами две новые задачи. Первая и главная из них – сделать один из залов императорского дворца зеркальным. Перспективы понятны: такой зал есть только в Индории, которая им очень гордится. Мы должны сделать его еще больше и лучше – это вполне нам по силам. Резонанс получится значительный, на всю Империю, а это, как вы сами понимаете, будет нам очень на руку. Кроме того, я больше чем уверен, что такой зал захотят иметь многие, пусть и меньших размеров.

Вторая задача – не столь сложная, больше для души. Нам предстоит сделать так называемый аттракцион с кривыми зеркалами. Поверьте, успех будет грандиозный.

С этим ничего сложного нет: кривые зеркала – они и есть кривые, вся суть заключается в том, что и отражения будут такими же. А насколько это смешно – вы сами сможете убедиться в скором времени.

И действительно, успех превзошел все ожидания. Даже я, давно избалованный всевозможными шоу, чуть не надорвал себе живот от смеха, рассматривая свои отражения. Что же говорить об остальных, для которых такое развлечение было внове. Мы сделали два аттракциона – один для благородной знати, а второй – для публики попроще. Я распорядился держать при обоих лекарей на тот случай, если кому-то станет плохо от смеха. Такая опасность реально существовала, некоторые посетители впадали в истерику, и их приходилось выводить под руки. Аттракционы работали полный световой день, и поток публики не прекращался ни на минуту.

Очень забавно было наблюдать, как знать, полная скепсиса, входит в небольшой лабиринт, где стояли причудливо изогнутые зеркала, и как она же еле выползает из него, держась за животы и вытирая слезы.

На третий день аттракцион почтила своим присутствием императрица Янианна со своей свитой. Я издали наблюдал, как прибыла компания из нескольких карет в сопровождении конных гвардейцев, из которых вышли чопорные дамы и не менее важные кавалеры. Все они, за исключением императрицы, выглядели очень скептично – мол, ну-ну, мало ли что говорят! Уж нас-то трудно чем-либо удивить!

Посмотрим, посмотрим, подумалось мне, не вы первые, не вы последние. Я не видел еще ни одного человека, который бы вышел оттуда с таким же лицом, какое было у него на входе.

Первой в лабиринт вошла Яна в окружении ближайших своих фрейлин, и буквально через несколько секунд послышался ее звонкий смех. Не отставали от императрицы и ее спутницы. Не минула чаша сия и остальных, и, даже садясь в кареты, они продолжали смеяться, вспоминая увиденное.

Вечером Яна поделилась восторгом от посещения аттракциона и настоятельно посоветовала мне его посетить. Я ответил обещанием и уже собирался переменить тему разговора, но она на секунду задумалась, и ее вдруг озарила догадка:

– Артуа, сознайся, ведь это же твоя работа? – спросила Яна.

– Да, – легко сознался я. – Но подарила эту идею мне ты, назвав одно из моих зеркал кривым.

– Я даже представления не имела, что могу так много смеяться. На последние зеркала старалась вообще не смотреть – боялась, что станет плохо.

– Очень рад, что угодил тебе. Если пожелаешь, мы сделаем Цветочный зал именно таким.

Янианна задумалась, затем отрицательно мотнула головой:

– Наверное, не стоит этого делать. Я хочу, чтобы была настоящая зеркальная зала. Мне рассказывали, что это очень красиво, когда со всех сторон окружают отражения и помещение кажется огромным.

Я согласился. Всем он хорош, этот аттракцион, но стоит посетить его несколько раз – и впечатления станут не такими яркими. Чтобы вновь стало смешно, нужен долгий перерыв.

В этот вечер я захватил с собой еще одну новинку для Яны: два номера газет, как и задумывалось – общеимперскую и для дам. Обе газеты были скромных размеров, примерно в половину от привычных мне, но зато отпечатаны в трех цветах – черном, синем и красном.

Дамская газета, помимо содержания, отличалась изящным шрифтом и более красочным оформлением. Яна пришла от газет в полный восторг. Я усадил ее в кресло, вручил газету для дам и подал знак, чтобы принесли чашечку горячего шоколада.

Когда Яна поинтересовалась, все ли в них соответствует действительности, я подтвердил, что да – и рыночные цены, и описываемые события, и все остальное.

Но здесь стоит завтрашнее число, удивилась она. Так люди и увидят их завтра, газеты будут печататься этой ночью: пятьсот экземпляров «Герольд Империи» и двести – «Дамского Спутника». Утром часть газет разнесут по наиболее значимым домам столицы, часть раздадут в руки всем желающим специально нанятые мальчишки. Этот номер бесплатный, чтобы привлечь к газетам внимание. Следующие выпуски будут уже иметь цену, поначалу чисто символическую.

Затем, по мере увеличения тиража, цена чуть подрастет, но ненамного. Газета должна быть общедоступной и рассчитанной на массовую аудиторию. Если кому-нибудь придет в голову выпускать газету специально для дворян – пожалуйста, никто ничего не имеет против. Эти же два номера отпечатаны специально для ее величества, чтобы императрица могла ознакомиться с ними и высказать свое мнение.

Янианна внимательно прочитала обе газеты, и мне было интересно наблюдать за выражением ее лица. Вот она слегка нахмурилась, вот улыбка тронула ее лицо. От небольшого рассказа о судьбе бедного дворянина из провинции, приехавшего в столицу и убитого на дуэли на второй же день, у Яны даже увлажнились глаза. Я сам скропал этот рассказик в дамский номер и точно знал, что данный факт действительно имел место.

Наконец когда она закончила читать, я попросил ее высказать мнение о газетах.

– Замечательно, просто замечательно, Артуа, мне бы даже и в голову не пришло, что это так интересно – читать газеты. И замечаний у меня никаких нет, они такие, какими, вероятно, и должны быть.

Еще бы – я сделал их такими, какими привык видеть в своем мире. То есть какими они будут здесь лет через триста. Все развивается в лучшую сторону – и наука, и искусство, и техника. Издание газет тоже не исключение.

Со шрифтами мне опять помог Гростар. Отпечатать газету никакой сложности не представляет. Для этого в специальные лотки укладываются литеры с буквами в зеркальном отображении. Затем буквы смазываются краской, сверху кладется лист бумаги, который прокатывается валиком. Все, одна сторона готова. Остается таким же образом отпечатать вторую.

Когда я объяснил Альбрехту суть задачи, он подумал пару минут и решительно кивнул: не проблема, сделаю. Вообще-то он уже обзавелся десятком помощников, а на себя взял главную функцию – придумать, как именно сделать то или иное. Все остальное делали его люди. Вот и сейчас он быстро нарисовал эскизы названий газет, выполненных вычурным шрифтом с различными завитушками. Вместе мы перебрали несколько вариантов и пришли к единому мнению: вот так будет выглядеть название газеты для дам, а вот так, более солидно, – «Герольд Империи». Так же отобрали и образцы шрифтов. А когда закончили, он победно посмотрел на меня – мол, какие проблемы?

– Не все так просто, Альбрехт. Самое главное и важное – это улучшить сам процесс изготовления газеты, сделать его более быстрым и простым. Судите сами: вот вы берете лист бумаги, кладете его, проводите валиком. Это допустимо, когда нужно, скажем, пятьсот экземпляров. А если их требуется пять тысяч, десять тысяч? Мне же необходимо тысяч пятьдесят, и это – только на первое время. Значит, нужно изготовить печатный станок. Вот тут вы и должны проявить весь ваш талант. Я представляю печатный станок таким – с одной стороны подается бумажный лист, а с другой выходит уже готовая газета. Думаю, что эта задача достойна вашего таланта.

После этого я его, можно сказать, потерял. Гростар с головой ушел в проблему, а когда он занят решением задачи, его с нами в этом мире нет. Иногда такое состояние может продолжаться несколько дней. Но он обязательно ее решит – это факт бесспорный.

Через неделю я отправил часть своих людей в Ингард, место сбора экспедиции в Дикие степи – те самые, что заселяют гордые и непреклонные вайхи. Экспедицией, целью которой было продемонстрировать могущество Империи и закладка в тех местах форта, командовал граф фер Стянуа. Старшим своей группы я поставил Ворона, одного из «диких» – вполне достойная кандидатура.

Через месяц к ним должен был присоединиться и Коллайн. Отряд ушел вместе с рабочими, которым предстояло организовать новый прииск в Золотом каньоне. У нас все было уже готово: и оборудование, и снаряжение, и сами люди. Пошитой для них полевой формой мои бойцы были очень довольны. К слову, разгрузочный жилет поверх кирасы не смотрелся нелепо, а его удобства все успели оценить еще во время подготовки. Пошиты и палатки для временного лагеря в каньоне, пропитанные тем же водонепроницаемым составом, что и плащи.

Уходила целая колонна – тридцать воинов с Вороном во главе и около двадцати рабочих, будущих старателей. Одних только телег было около десяти. Еще раньше в Ингард отправился Пелай, один из моих людей, проявивший себя во время первого похода за золотом как неплохой хозяйственник. Пелай должен был подготовить для броска в степи запасы продовольствия и ту часть снаряжения, которую не имело смысла тащить с собой из столицы.

Со мной остались Прошка и Кот, что меня приятно удивило: я считал, что пара «диких» неразлучна. Кот успокоил меня – ничего страшного не происходит, просто его присутствие здесь так же необходимо, как и поездка Ворона в степь.

А еще через неделю пошел дождь, явление довольно необычное в это время года. Мы сидели с Янианной, и я безуспешно пытался ее развеселить. Настроение Яны было под стать погоде, а может, дело было в особенностях женской физиологии. Все надоело, жаловалась она: и этот мерзкий дождь, и балы, и все лица, которые меня окружают.

Внезапно, как это обычно бывает, меня посетила интересная мысль:

– Янианна, а может, стоит попробовать устроить бал-маскарад?

– Бал-маскарад? – переспросила она. – А что это такое?

– Ну как же, это такой бал, на котором лица всех участвующих прикрыты полумасками из бархата или еще какой-нибудь ткани. Все дамы необычно одеты – например, в костюмы глонок, пейзанок, куртизанок, наконец. Словом, кому что в голову придет. Дамы могут себе позволить одеться несколько фривольней, чем обычно, – с этими словами я чуть обнажил прелестное плечико девушки, – ведь никто никого не узнает. Господа тоже в маскарадных костюмах: в париках, с приклеенными бородами и усами. Представляешь, как будет весело? Все прибывают на бал инкогнито, в каретах безо всяких гербов, и даже мужья вполне могут не узнать своих жен – если последние не захотят этого, конечно. Я знаю одну историю о подобном бале, когда некий граф без ума влюбился в таинственную красавицу и весь вечер безуспешно добивался ее. Он обещал ей все золото мира, сулил засыпать драгоценностями, умолял на коленях – словом, вел себя, как влюбленный по уши мальчишка. Когда же он наконец добился своего и попросил снять маску, оказалась, что эта таинственная красотка – его жена. Говорят, графиня хохотала всякий раз, когда вспоминала выражение лица своего мужа. А еще она рассказывала, что ее муж не проявлял в любви столько страсти ни до, ни после этого случая.

Янианна слушала меня очень внимательно и, когда я закончил, расцеловала меня в обе щеки, запрыгав на месте как девчонка – так ей понравилась идея.

Последующие две недели до бала прошли в суматошной подготовке к балу-маскараду.

Я сам вместе с Гростаром разработал яркие и красочные приглашения на тот самый бал, где помимо текста приглашения имелись подробные разъяснения относительно новинки сезона. Пресытившаяся аристократия охотно приняла идею, и две недели во всей столице не было других разговоров, кроме как о предстоящем событии. Несколько раз я пытался выведать у Яны, что наденет она сама и смогу ли я узнать ее, но не тут-то было. Девушка делала таинственное лицо и заявляла: мол, пусть сердце твое подскажет. Я уже успел десять раз пожалеть о своем предложении: попробуй узнай, «сердце подскажет»… Это на словах просто, а на деле?

Как оказалось, волновался я совершенно напрасно. Разве может кто-нибудь еще обладать такой грацией движений, такой волнующей походкой и еще тысячами других примет.

Сам я явился в костюме старого морского волка, пирата южных морей, которых мне доводилось видеть три года назад, когда я еще только попал в этот мир. Накладные борода и усы, алая косынка на голове, безразмерные шаровары ярко-зеленого цвета, синяя, расписанная золотой нитью жилетка на белой шелковой рубашке и много всяких побрякушек, начиная с серьги в левом ухе и заканчивая множеством перстней и цепочек. Словом, я полностью скопировал виденного мною тогда капитана пиратского катласа, двухмачтового парусника с косым вооружением.

Знать веселилась вовсю: маскировка позволяла дворянам вытворять такое, что и в голову бы не пришло, будь они в обычной одежде. Многие дамы действительно прибыли в наряде куртизанок, возможно проявив таким образом свою внутреннюю сущность.

Янианна была одета в костюм, который должен был создать образ девушки-крестьянки. Но за каждый бриллиант из ее украшений можно было купить целую деревню вместе с ее округой и обитателями, включая девушек, а то и вместе с замком местного барона или графа. Это не говоря о качестве тканей, которых бедным крестьянкам и видеть-то не приходилось, не говоря уж про то, чтобы носить.

Выглядела она в этом наряде так, что мне хотелось немедленно поднять ее на руки и унести туда, где ни один нескромный взгляд не сможет увидеть то, на что, по моему мнению, смотреть никто, кроме меня, не имеет права.

Яна веселилась вместе со всеми, лихо отплясывая народные танцы, а затем все чаще начала оглядываться по сторонам, явно пытаясь кого-то увидеть. Надеюсь, что меня.

Янианну действительно никто не узнавал, а если таковые и находились, то они тщательно делали вид, что не признают ее величество. К ней постоянно подходили кавалеры, приглашая ее на очередной тур либо же просто пытаясь обратить на себя внимание. Но это происходило не так, как обычно обращаются к ее величеству. Сначала это ее очень забавляло – приятно, когда в тебе видят красивую девушку, а не императрицу и проявляют внимание именно по этой причине.

Когда же Янианна начала проявлять признаки беспокойства, отшивая одного кавалера за другим, я решил, что пора обнаружить себя. Подойдя к ней и отвесив поклон, обратился хриплым низким голосом, не выходя из образа морского бродяги:

– Такая юная и красивая леди не должна скучать в одиночестве. Даже маска не в состоянии скрыть вашу красоту, которой может позавидовать сама императрица Янианна. Только одно ваше слово, таинственная незнакомка, и я составлю вам компанию на весь остаток вечера, и даже больше.

Яна метнула на меня далеко не самый дружелюбный взгляд и холодно сказала:

– Не утруждайте себя, сэр пират, очень вас прошу.

– Но может, все-таки…

– Вы еще здесь? – Голос ее прозвучал удивленно. – А зря, очень зря… – И отвернулась, окончательно потеряв ко мне интерес.

– Что ж, видимо, придется мне сегодня вечером в одиночестве пить шоколад, – все тем же голосом прохрипел я и уже совсем собирался отойти прочь.

Тут Яна остановила меня и потянулась рукой, чтобы сорвать маску. Но в последний момент передумала и лишь отогнула ее, обнажив мою левую щеку. Небольшой шрам, украшавший мое лицо, никуда не делся, в чем она смогла убедиться.

– Ты где был все это время, Артуа?

– Со стороны наблюдал, как ты веселишься. Очень хорошо было видно, что ты пользовалась огромным успехом у кавалеров, несмотря на то что они не признали в тебе ее величество.

– Если бы ты знал, сколько мне сделали нескромных предложений… Сейчас я начинаю сожалеть, что всем отказала. Интересно, что бы ты тогда делал?

– Пошел бы в сад и поплакал.

– После того как разнес бы полдворца, не так ли? Видела я твой взгляд, когда ты считал, что у тебя есть повод для ревности.

Я пожал плечами:

– Пока мы вместе, Янианна, я ни с кем не собираюсь делиться тобой – пусть даже совсем чуть-чуть. – Яна затронула слишком больной для меня вопрос, и я не смог сдержаться. – Любимая, это не совсем та тема, на которую мне бы хотелось говорить. Как ты находишь бал-маскарад?

Девушка улыбнулась, довольная, и я сразу растаял.

– Это тебе за то, что так долго не подходил! – Затем глаза у нее заискрились весельем. – Маскарад – это так весело, я даже представить себе не могла. Никогда бы не подумала: всю жизнь знаю этих людей, – она обвела рукой веселящуюся знать, – но признала только нескольких из них. И то лишь потому, что они сами этого захотели. Представляешь, многие себе позволяют такие вещи, каких никогда бы не позволили, если бы их могли признать. Спасибо тебе за это предложение.

Затем, секунду подумав, добавила:

– И все равно ты негодяй, Артуа. Мог бы сказать, как ты будешь выглядеть, чтобы я тебя узнала. Несколько раз меня брали сомнения – уж не ты ли это под ручку с какой-нибудь дамой исчезаешь на целые полчаса…

Мы бродили по залам, разговаривали обо всем на свете, и это было здорово – никто не лез на глаза императрице, стараясь обратить на себя внимание, никто не провожал меня недружелюбным взглядом – словом, мы были как все. Пару раз в укромных местах я тискал пищащую девушку и целовал ее. На обычном балу такого никогда не могло бы случиться – ее величество всегда на виду. Яне это нравилось: от пристального постоянного внимания очень устаешь.

Наконец решив, что настала пора, я подал незаметный знак распорядителю бала. Тот немедленно оказался в центре внимания неведомым и только ему доступным способом. Затем своим уникальным голосом, отзвуки которого метались по залам и достигали самых отдаленных уголков, он объявил, что присутствующих ждет еще один сюрприз, который называется шоколадом – это лакомство, до сей поры им незнакомое. Янианна взглянула на меня, и я ответил ей тоже взглядом: погоди секунду, сама все увидишь.

На специально приготовленные столы под звуки музыки внесли шоколад, но не в жидком виде, как она привыкла пробовать, а в форме конфет и маленьких шоколадок. Выполнены они были в форме разнообразных фигурок животных и птиц, а также в форме сердечек, крестиков, ромбиков, квадратиков и много чего другого. Каждая конфета была завернута в золотую или серебряную фольгу – одного только золота у меня ушло не менее двух килограммов.

Но это того стоило. Знатные дворяне как малые дети разобрали лакомства в считаные секунды, потеряв свою обычную невозмутимость, которая является признаком хорошего тона. Даже Яна, не удержавшись, полезла в самую гущу народа. Вернувшись, она показала мне всего две завернутые в серебряную фольгу конфеты, одна из которых была сильно помята. Она так жалобно посмотрела на меня, что пришлось ее утешить – ведь ты сама хотела, чтобы тебя никто не узнавал. Потерпи еще минутку, шепнул я ей на ушко.

Тем временем в каждой конфете и шоколадке стали обнаруживаться клочки бумаги, на которых были отпечатаны афоризмы, шутки, пожелания и предсказания в шутливой форме. То и дело вспыхивал смех, когда люди обнаруживали их и читали.

Это мое поручение выполнял Коллайн, которому я объяснил суть дела. Когда он спросил, сколько всего таких бумажек нужно подготовить, то получил ответ – тысячи полторы, не меньше. Увидев на его лице глубокое уныние, я прибегнул к шантажу, заявив, что человек, проделавший такой титанический труд, наверняка получит приглашение на маскарад.

Ну на бал-то он попал бы в любом случае, и Коллайн знал об этом, но в удовольствии лишний раз подцепить друга я отказать себе не мог. Тем более что он видел, сколько времени я пропадал на кухне, помогая поварам изготовить тот самый шоколад. Бедняга мучился два дня, но заявил, что изречения повторяться не должны, если только он сам не забыл первых, когда придумывал последние.

Яна развернула конфеты и тут же съела их. Во Вселенной существует очень мало девушек, которые бы не любили шоколад, даже если они боятся себе в этом признаться. На одной из бумажек, обнаруженных Яной, были слова о том, что ее ждет приятный сюрприз от любящего человека. Что было написано на втором, я так и не узнал – меня в это не посвятили.

Только значительно позже Яна проговорилась, какие там были слова: что ей следует присматривать за своим любимым – типа доверяй, но проверяй. Вот же Коллайн! Он составил эти послания замечательно: не было разницы, в чьи руки они попадут, в мужские или дамские.

А с первым посланием получилось здорово, как раз в точку.

Я усадил Янианну в кресло, которое расторопные лакеи поставили перед столом немалых размеров, вновь зазвучала музыка, и в зал внесли ярко украшенную коробку, которую и водрузили на стол. Теперь даже самому тупому из присутствующих на балу стало понятно, кто эта прелестная пейзанка в бархатной полумаске, и перед столиком сгрудилась куча любопытствующего народа. Когда крышку с коробки сняли, ахнули все, и даже я поразился увиденному зрелищу. Перед всеми предстала целая картина из шоколада и других лакомств, изображавшая такую сцену. По дороге к замку ехал шоколадный рыцарь на шоколадном коне, весь в доспехах из золотой и серебряной фольги. В одной руке он держал длинное леденцовое копье, в другой щит, а по обочине дороги росла зеленая леденцовая трава. По синему леденцовому озеру величаво плыли два черных шоколадных лебедя. У замка, сложенного из золотых и серебряных кирпичиков, естественно шоколадных внутри, сверкали купола башен, а из окна донжона выглядывала дама в золотых одеждах. Зеленел лес, в котором прятались шоколадные зверушки, на лугу росли разноцветные цветы. Кроме того, присутствовало еще много всяких деталей, выполненных из того же шоколада. Все это делалось по моим эскизам, но даже у меня захватило дух, когда я увидел воочию, как красиво и реалистично все было выполнено.

Что ж говорить о других? Они тоже застыли под впечатлением.

– Это тоже можно есть? – недоверчиво спросила Янианна.

– Конечно, – небрежно заявил я, ссадил рыцаря на землю и безжалостно, с хрустом отгрыз бедному коню половину крупа вместе с задними ногами.

– Ты зачем съел мою лошадку?! – возмутилась Яна и тут же, взяв лебедя, откусила ему крылышко.

– Ваше величество, и мне, и мне… – загалдели присутствующие. Надо же, получается, что не так уж много и требуется, чтобы они стали вести себя как дети.

Янианна царственными движениями начала раздавать содержимое коробки и наконец раздала все, до последнего лесного зайчишки. Кто-то сразу съедал полученное лакомство, кто-то припрятывал в карман, чтобы похвастаться потом необычным яством, но равнодушных не было – шоколад понравился всем. И еще я заметил, что никто не выбрасывал обертки от шоколада, хотя собравшиеся здесь аристократы, за редким исключением, были самыми богатыми людьми Империи.

Опять поймав жалобный взгляд Яны, я повел ее под руку, вещая на ходу:

– Представляете, ваше императорское величество, совершенно случайно я обнаружил во дворце тайную комнату, в которой находится сундучок, а в нем корзинка… – И таинственно замолчал.

– И что же в этой корзинке, барон де Койн? – спросила заинтригованная девушка.

– О, эта корзинка, леди Янианна, полна самых разных вкусностей – конечно же шоколадных. Есть в ней покрытые шоколадом орешки, цельные и дробленые, а также кусочки фруктов и изюминки. Еще имеются шоколадные конфеты с ягодными и фруктовыми джемами, а также фигурки зверей и птиц, порой весьма диковинных. Одна беда, ваше величество, – злобный колдун заколдовал сундучок, и никто на целом свете не сможет его открыть. Ну кроме одного человека, которому эта тайна ведома.

– Безусловно, человек, которому ведома тайна, – это вы, Артуа де Койн, не так ли?

Я с важностью кивнул: все верно.

– Это действительно так, леди Янианна. И если…

– И если одна особа будет к вам очень ласкова сегодня ночью, то вы снимете чары злобного колдуна и откроете сундучок. Именно это вы хотели сказать, господин добрый волшебник? – засмеялась Яна.

Я опять важно кивнул: именно так.

Девушка жеманно кивнула.

– Я подумаю. А сейчас мне предстоит встретиться с очень милым кавалером, который хоть и не добрый волшебник, но не ставит никаких условий и готов исполнить любую мою прихоть за один только ласковый взгляд. Очень надеюсь, что смогу устоять перед его мужским обаянием, но он такой милый… – И она весело рассмеялась, увидев выражение моего лица. Продолжая смеяться, продолжила: – Пойдемте посмотрим ваши конфеты, барон, а уж после я решу, как мне поступить дальше.

В комнате Яна бросилась мне на шею и нежно поцеловала:

– Ты такой дурачок, Артуа, и я так тебя люблю за это. Неужели ты действительно мне поверил?

Мне не оставалось ничего другого, как вновь кивнуть, теперь уже без всякой важности. Яна снова расцеловала меня.

– У тебя всякий раз такие беспомощные глаза, когда я так говорю, ты становишься совсем на себя не похож. Наверное, я злая, но мне так нравится делать это. Ты меня уже простил?

Я снова кивнул.

– Пойдем к остальным, Артуа, неприлично так надолго пропадать. А вечером… – И Янианна наградила меня таким многообещающим взглядом, что я в очередной раз утонул в ее глазах.