Текст книги "Звезда Горна"

Глава 20
Охотничий домик

Тем временем бандиты приблизились на бросок гранаты. Я еще раз взглянул на Ворона, но он, не отрываясь от прицела, коротко покачал головой: не вижу. Жаль, очень жаль. Черт бы побрал этого Говальда!

– Вали проводника!

А что, вполне удачное слово. Когда Ворон прикончит его, тот обязательно свалится с лошади. Может, Ворон и удивился новому слову, но виду не подал, плавно потянул спуск. Голова проводника дернулась и рассыпалась кровавыми брызгами. Пуля у штуцера не круглая, как у гладкоствольных ружей, а продолговатая. При большом калибре у нее получается совершенно убойная масса.

Следом грянул дружный залп: парни давно разобрали цели и сопровождали их стволами. Вот теперь пришла пора гранат. Я подковырнул пальцем залитое воском кольцо, дернул его и бросил гранату в самое скопление закрутившихся на месте от неожиданности бандитов. Затем туда же полетела вторая. Я не остался в одиночестве, во врагов уже летело еще несколько штук.

Не знаю, что они успели подумать при первых выстрелах, но потом все начало рваться с грохотом, дымом и визгом разлетающихся осколков. Бандиты бросились назад – сначала те, кто первым справился с обезумевшими лошадьми, затем и остальные. На земле осталось валяться полтора, если не все два десятка бандитов. Кто-то лежал без движения, кто-то корчился в предсмертных судорогах, кое-кто выл, прижимая руки к раненым частям тела. И, увы, опять пострадали несчастные лошади.

Это было наше первое применение гранат, и, должен признать, они оказались не хуже, чем предполагалось. Наши снаряды были отлиты из чугуна, с глубокой просечкой, размером с крупное яблоко и имели такой же запал, какой будет через много лет на детских новогодних хлопушках. Короткое горлышко с запалом заливалось воском для предотвращения попадания влаги внутрь корпуса. Замедлитель получился секунд на шесть, но ни у кого не хватало выдержки продержать ее в руках хотя бы две – все старались избавиться от гранаты как можно быстрее.

В спину спешивших покинуть страшное место бандитов раздались еще два ружейных выстрела – это Ворон спешил разрядить оба своих запасных ствола, один из которых оставил ему я.

Все, теперь можно перекурить и оправиться, пока мы их трогать не будем. С одной стороны, самое время броситься в атаку на отходящего противника, прижать его где-нибудь и уничтожить. Но лишние жертвы будут непременно – не стоит оно того, совсем не стоит. Участок земли между отвесными скалами и болотом совсем узкий, егеря уже пострадали от этого, и нам не следует повторять их ошибку. Будем ждать.

Бойцы сноровисто зарядили ружья и ждали дальнейших команд, а я припал к окуляру трубы, наблюдая за бандитами. Среди них хватало раненых, даже на расстоянии было заметно. Они остановились, когда обнаружили, что их никто не преследует. Ага, решили, что уже вне досягаемости наших пуль. Ну-ну.

– Достанешь? – спросил я Ворона.

Тот уже заканчивал заряжать штуцер. Расстояние подходящее – пуля точно долетит, но попасть будет сложно. Он прикинул дистанцию, утвердительно кивнул и спросил:

– В кого?

– В того, что руками машет.

Ворон снова кивнул и прилег на камни, пристраиваясь поудобней. Среди бандитов действительно выделялся один, который размахивал руками – вероятно, что-то втолковывал остальным. Не знаю, может, он играл на нашей стороне, предлагая всем сдаться, но вряд ли. Это за несанкционированный поцелуй императрицы смертной казни еще нет, а с разбойниками разговор будет короткий. Их повесят сразу же, если не мы, то те, кому мы их передадим – точно. А если бандиты попадут в руки крестьян, хотя бы из тех же Свинушек, их ждет еще более мучительная смерть. Так что вряд ли он предлагал им сдаться.

Бах! – грохнул выстрел. У штуцера звук другой, не спутаешь. Бандит, мгновением раньше размахивающий руками, завалился набок и упал с лошади. Остальные задергали поводья, уходя подальше. Ворон поднялся на ноги, всем своим видом демонстрируя, что подобные вещи для него пустяк. Вот теперь я совершенно справедливо показал ему большой палец – отлично!

– Что дальше будем делать, командир? – Это уже Грегор.

– Дальше? Дальше будем ждать ровно столько, сколько необходимо. Пока же делаем вот что. Лошадей подвести поближе – возможно, придется преследовать. Кот, Амин – продвигаетесь к бандитам и внимательно наблюдаете за их действиями. Если они будут уходить туда же, откуда пришли, – немедленно сообщите. К этим, – я показал на лежащих бандитов, – проявите милосердие, пусть не мучаются. И передайте Могучему Орлу, чтобы расправлял свои могучие крылья и летел готовить обед. Война – войной, а обед – сами знаете, не раз говорил.

Шлон, несмотря на смех остальных, довольно ухмыльнулся и отправился выполнять приказание. Сейчас он действительно был похож на индейца, о существовании которых даже не подозревал: черные полосы на лице, длинный нос с горбинкой и легкая бесшумная походка. Вот только бы усы сбрить – усов у индейцев не было.

Подождать действительно придется, у меня еще оставалась надежда, что егеря, взяв проводника из Свинушек, пройдут брод, и тогда банда окажется между двух огней. Не может же быть, что о бродах знают всего два человека. Сам Грегор на мой вопрос пожал плечами и объяснил, что каждое поколение деревенских мальчишек отправляется на поиски клада колдуна, это чуть ли не традиция. Вот о проходе, которым мы сюда попали, знают единицы.

Пока же мы будем ждать дальнейшего развития событий. А вот подкрепиться действительно необходимо: последний раз мы перекусили вчера утром остатками вечерней каши. То, чем мы перекусывали ночью, и едой-то не назовешь – лепешка на четверых и кусочек копченой свинины. По-моему, Наполеону принадлежат слова, что армия марширует желудком. Я, конечно, не Наполеон, но это моя армия, пусть и крошечная… И еще, вряд ли мои парни хуже его хваленой гвардии – просто масштабы не те. И пусть они служат мне за деньги и готовы за эти деньги отдавать свои жизни, но это совсем не значит, что они обязаны воевать на пустой желудок.

Мы успели поесть в две смены, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, и я совсем уже было собрался послать смену разведчикам, когда с той стороны забухали далекие выстрелы, а среди деревьев замелькала фигура Амина, спешившего к нам.

– Кот послал меня, – зачастил он. – Егеря с другой стороны их атакуют… – И застыл в ожидании дальнейших распоряжений.

Вот теперь пришло и наше время. Развернувшись в цепь, мы поспешили навстречу пальбе, доносившейся издалека. Верхом сейчас смысла нет – местность не та.

Бандитов мы с егерями взяли в клещи, зажав их в самом неподходящем для обороны месте. Развязка наступила быстро: попав под прицельный огонь с двух сторон, бандиты заметались, пытаясь спрятаться, чтобы хоть немного оттянуть неизбежное. Но спрятаться было негде: с одной стороны – крутые скалы, с другой – безбрежное, с редкими островками чахлой растительности болото. Мы даже не стали подходить к ним ближе чем на расстояние выстрела, а мои парни палить умеют. В егеря тоже всегда старались набирать людей, знающих, с какого конца у ружья вылетает пуля, так что после четверти часа неспешной, на выбор, стрельбы все было закончено.

Барон фер Энстуа, командующий егерями, не стал обременять себя лишними хлопотами, приказав повесить бандитов здесь же – благо ветвистых деревьев для этой цели было достаточно. Ну что ж, это его право, и у него есть все полномочия.

А вот Говальда среди бандитов не оказалось. Его люди перед смертью сообщили, что он с пятеркой наиболее близких ему людей отстал еще накануне, обещав догнать.

Впору называть его Говальдом Скользким. Его расчет понятен – погоня обязательно будет, и пойдет она по большему следу. Вот он и бросил своих людей, которые крались через пол-Империи, чтобы освободить его, рискуя собственными жизнями. Да, не по понятиям это. Хотя какие могут быть понятия у этого человека? И можно ли вообще его назвать его человеком?

Даже Прошка удивился: улучив момент, он спросил меня – как же так, ваша милость? А вот так, Проухв, привыкай, то ли еще увидишь…

Фер Энстуа поинтересовался, как это мы умудрились зайти с другой стороны, да еще поспели так вовремя. Я вкратце поведал ему подробности последних суток и пообещал показать проход в скалах. Ему это нужно, вся местность в зоне его ответственности.

Когда мы подъехали к месту нашего утреннего сражения, он не смог сдержать изумленного свиста – слишком уж наглядная картинка осталась после взрывов гранат. Егерь слез с коня и стал внимательно изучать следы боя, даже попытался выковырнуть осколок, впившийся в ствол сосны. После этого озадаченно посмотрел на меня. Вид у него был такой ошеломленный, что мне с трудом удалось оставить выражение лица невозмутимым. Шлону такого не удалось, и он резко уткнулся лицом в лошадиную гриву, чтобы скрыть смех. И не у него одного, кстати, были подобные проблемы.

Пришлось рассказать фер Энстуа все подробности.

В итоге я расстался с оставшимися у меня двумя гранатами, подробно проинструктировав барона о правилах пользования и взяв с него слово не разбирать из любопытства. В принципе это несложно, но мало ли – неосторожное движение, воспламенится запал, после чего нетрудно представить дальнейшие события.

Выйдя из болот, мы расстались добрыми знакомыми, теперь путь егерей лежал на север: Говальд не пойман, значит, и дело не закончено. Мы же теперь ничем не сможем помочь им при всем желании – погоня может продолжаться и неделю, и две, и даже месяц с неясным результатом. К тому же и след предстоит найти: от шестерых всадников он не очень-то и ясный, обнаружить его – проблема.

Пленные бандиты рассказали, что Говальд отстал с пятью людьми, – наперебой рассказывали, перебивая друг друга и заглядывая фер Энстуа в глаза: пытались купить себе жизнь. Без толку, конечно.

Фер Энстуа буквально выпросил у меня человека, ведь все мои знали Говальда в лицо, и я не смог ему отказать. Действительно, даже наткнувшись на него где-нибудь в населенных местах, можно спокойно проехать мимо: нет у него особых примет, глазу зацепиться не за что. Пришлось дать двоих – так мне спокойней будет, и им возвращаться легче, хотя жалко было… Товар у меня штучный, что ни воин, то особым даром обладает, кого ни возьми. С егерем ушли Бентон – память у него уникальная, этот точно не перепутает – и второй, Фермент – это его Шлон так прозвал, слово ему понравилось. Он его услышал, когда я Прошке объяснял, почему молоко сыром делается. Хороший парень, живчик такой и за словом в карман не лезет. Еще большой любитель ножи метать, даже у «диких» так хорошо не получается. Есть у него в биографии темные моменты, о которых он распространяться не любит – что-то со столичным криминалом связано, наверное, и любовь к ножам оттуда. Ну да без разницы, главное – парень без гнильцы, это мне Ворон сказал, а он людей насквозь видит, проверено. Оба молодые еще совсем, пришли недавно, но в каньоне уже побывать успели и зарекомендовали себя с лучшей стороны. Пусть прокатятся, решил я, вдвоем веселее, одному среди чужих трудно. Да и опыта наберутся, лишним не будет. И бонус им, естественно, пообещал – знаю я, кто из них о чем мечтает, сущая ерунда при моих возможностях.

К вечеру в Свинушках будем, там и заночуем, думал я, трясясь на Мухорке. Всем хороша кобыла, но шаг у нее какой-то не комфортный. Ворон идет как стелется, и это еще одно свойство, из-за которого аргхалы так высоко ценятся.

Что-то сверкнуло на склоне одной из невысоких гор, которых было много в этой местности.

– Там развалины древнего дворца, – заметив мой заинтересованный взгляд, разъяснил Грегор. – Дворец огромный был, целый город. На площади перед дворцом столб стоит, высокий такой, в обхват толщиной. Непонятно из чего – камень не камень, металл не металл, а на самом конце кристалл большой, вот он на солнце и сверкает. А если ухо к столбу приложить, вроде как гул слышится. Его даже в столицу хотели перевезти, но выкопать не смогли, а может, и враки это.

Не видел я его вчера – прошли мы далековато, да и вообще не до этого было.

– Высокий столб-то? – поинтересовался я.

Грегор посмотрел по сторонам, отыскивая, с чем бы сравнить. Он совсем уж было собрался указать на одну из сосен, когда заметил Шлона, который прислушивался к нашему разговору.

– Вот если десять таких дурней, как он, поставить друг другу на плечи, то голова последнего как раз в кристалл воткнется. – И засмеялся, довольный. Грегор не Нектор, он и сам Шлону спуску не дает – вон у Шлона даже лицо вытянулось.

– Сколько до дворца? – Слышал я легенды о вымерших цивилизациях, таких древних, что и памяти о них не осталось. Интересно, черт возьми, да и когда я в следующий раз здесь буду? Кроме того, один не поедешь, а с отрядом – нужно у местного владетеля разрешения спрашивать, это его земля.

– Полдня пути. Вообще-то недалеко отсюда есть охотничий домик местного барона, он как раз по дороге будет. Барон – большой любитель охоты, возможно, он и сейчас там. Хотите, ваша милость, заглянем туда? Он человек радушный, а ему есть за что вас благодарить: Свинушки – его деревня.

Хороший барон, правильный. По его землям бандиты рыщут, а он охотиться изволит. Хотя с чего я взял? Это же все предположения.

– От развалин до Свинушек совсем недалеко, еще ближе, чем отсюда, – продолжил Грегор.

Это все и решило. Сутки задержки переживу – здесь такая тайна под боком! Проеду мимо – потом всю жизнь жалеть буду.

– Показывай дорогу, Грегор. Поедем к твоему барону, поприветствуем его.

Дорога, ведущая к охотничьему домику, не была дорогой в обычном смысле. Так, широкая тропинка, две телеги не разъедутся. К тому же поросла густой колосящейся травой высотой до лошадиного брюха. С одного края трава была примята, не так давно кто-то проехал этим путем.

– Много на заимке людей обычно проживает? – поинтересовался я у Грегора.

– Постоянно только четыре человека, за хозяйством приглядывают. Не маленькое оно там, даже огороды имеются. Когда барон приезжает, с ним всегда полно гостей и… – Грегор немного помялся, выбирая подходящее слово. – Дамы, в общем, – закончил он.

Все с этим охотничком понятно, я и сам от таких охот не отказывался, было дело. Когда компания веселая подбирается, то иногда и про дичь забываешь. А сколько патронов по пустым бутылкам просажено… Получается, в крови это у нас, генетическая память называется.

Выстрел раздался совсем близко. Кармон, ехавший впереди, дернулся всем телом и начал заваливаться на правый бок. Я судорожно ткнул Мухорку шпорами в бока, дергая за правый повод. Кобыла прыжком влетела в густой подлесок, росший вдоль дороги с обеих сторон. Пистолет волшебным образом оказался в моей правой руке, и даже курок уже был взведен. На дороге уже не оставалось никого, лишь Кармон, вцепившись левой рукой в луку седла, пытался выпрямиться. В правой у него уже был пистолет, и он искал, поводя стволом, цель.

«Жив, и даже не сильно ранен», – пронеслось в голове. За деревьями виднелся близкий просвет – там пустошь, это однозначно. Так и оказалось. Поехав еще немного вперед, я увидел несколько строений, а по дороге, ведущей к ним, изо всех сил бежал человек, и ему не требовалось много времени, чтобы укрыться в одном из них. Слева от меня грохнул штуцер, и беглец, нелепо взмахнув руками, упал ничком. Его ноги еще некоторое время двигались, будто продолжая бег, но потом он затих. Раздался еще один выстрел, уже со стороны заимки, и где-то высоко в ветвях взвизгнула пуля.

Да, негостеприимно встречает нас барон. Да и барон ли это? Мы спешились и, укрываясь за стволами деревьев, приблизились к кромке леса. Два дома – один в два этажа, с четырехскатной крышей, и второй, совсем маленький. Пара сараев, хлев, колодец, крытая коновязь с привязанными лошадьми. Так, а лошадей-то шесть! Да неужели?! А как это еще понимать? Только что он здесь делает, когда ему положено находиться как минимум лигах в сорока отсюда? Тоже решил руины дворца посмотреть? Нет, не может быть ошибки, слишком все сходится.

Найдя взглядом Ворона, я подозвал его:

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Слишком много совпадений, – не задумываясь, ответил он.

Вот и я так думаю. Шесть лошадей, человек, встретивший нас выстрелом, – определенно бандит, это даже отсюда легко увидеть. А почему не боится на хозяина нарваться? Так, может, он лучше нас знает, где сейчас барон…

– Ворон, мы должны взять его живым. Возьмешь половину людей и обойдешь заимку с другой стороны. Главное, не дать ему уйти. Нас в два раза больше, первый раз за последнее время, понимаешь? Если мы просто убьем Говальда, он слишком легко отделается. Нет, мы возьмем его живым и привезем в столицу. Пусть люди смотрят на него и видят, что нет Говальда Лютого, а есть Говальд Мокрые Штаны. Он таким и будет, когда его поведут на казнь.

Ворон коротко кивнул – к чему столько слов? Да, ни к чему, согласен, но я опять как наяву увидел ту мертвую девушку из Счастливок. Господи, какое у нее было лицо…

Нас действительно в первый раз больше. Ведь сегодня бандиты могли броситься в нашу сторону – не очень сложно понять по залпу количество стрелков, ожидающих в засаде. Вероятно, остановило их только воспоминание о том ужасе, когда среди них начали рваться гранаты. И они не смогли перебороть себя, на это и был расчет.

С противоположной стороны раздался выстрел, служивший для бандитов предупреждением, что они окружены. А для меня стало понятно, что Ворон на месте и ситуация под контролем. Отлично, но что же делать дальше? До темноты пара часов, не больше.

Ну, во-первых, нужно предложить ему сдаться. Вдруг он сидит в доме и думает: что же так долго, я уже и вещи сложил, а мне все не предлагают… Хорошо, а если нет?

Самое простое – это подобраться поближе и закидать оба дома гранатами, чтобы уж наверняка. Гранат у нас осталось около десятка, за глаза хватит. Правда, там могут оказаться захваченные ими люди… Ну так что же, лес рубят – щепки летят. А лес вокруг заимки знатный, вековой сосновый бор, корабельный, мачтовый, как говорили раньше. С каждого ствола по два стандартных реза на экспорт, что в Страну восходящего солнца шли… Куда это меня занесло? Нет, не нравятся мне «щепки». Не буду я дом гранатами закидывать, это понятно.

Справа от меня зашевелился Кармон, лежавший рядом.

Что с тобой, спросил я его. Тот повернулся на бок, показал дырку в разгрузке, просунув в нее большой палец. Затем извлек фляжку, пробитую насквозь. И такое лицо у него жалобное стало, что я чуть не рассмеялся. Понятно, не воду ему жалко – фляжка дорога, больно уж красива. Ясное дело: из рук Гростара вышла, а тот красивым делает все, к чему прикоснется. Радоваться надо, что живым остался и что фляжка не в сумке оказалась.

На кирасе Кармона осталась блестящая полоска от срикошетившей пули. Пробив полную фляжку, она потеряла скорость и только поцарапала покрывающий кирасу лак.

Ладно, нужно ближе придвигаться, отсюда кричать – только горло надсаживать. Вот до того строения, оно из бревнышек, пусть и не толстых, но пулю выдержат. Наш маневр заметили и даже успели выстрелить. Но первая двойка уже успела занять позицию за сараем и поддержала огнем. Перебрались все, заняв позиции по обе стороны задней стенки. Все, со своей стороны мы весь дворик контролируем, оба дома как на ладони. Только сруб колодца немного мешает, но вряд ли кому придет в голову за ним укрываться.

Вот теперь можно и попробовать – до двухэтажного дома метров двадцать, не больше. Но сначала пошлю пару парней в маленький домик. Сомневаюсь, что в нем кто-нибудь есть: двери настежь открыты, и в проеме не видно никого. Бандитов мало, не станут они распыляться, а нам удобней будет, если рассредоточиться. Залезть в дом сзади, через окно – вполне реально, подобраться скрытно – не вопрос. И подстрахуем, все честь по чести. Через пять томительных минут Шлон через окно, выходящее в нашу сторону, подал знак: все в порядке, мы в доме, здесь никого нет. Вот и отлично, приступаем. А что говорить? Ни разу переговоры вести не приходилось.

– Говальд, – прокричал я, – как насчет того, чтобы сдаться? Выхода у тебя нет, нас больше, и мы даже лезть к тебе не станем. Подожжем дом – сам выскочишь!

Из окна второго этажа прозвучал выстрел. Цели стрелок не видел, бил на голос, и понятно, что ни в кого не попал. Сам же, показавшись на миг в проеме окна, получил две пули – одну от Грегора, вторую из уже занятого нами домика. Стрелок остался на подоконнике, выронив ружье и свесив вниз руки. Это не Говальд: тот не такой толстый.

– Прошка, давай!

Эти типы незнакомы с гранатами, и самое время их познакомить, даже двух не пожалею.

Прошка одну за другой бросил парочку на вытоптанную площадку перед охотничьим домиком барона. Гранаты взорвались очень эффектно, с грохотом, черным дымом и визгом разлетающихся осколков. Жаль, что полюбоваться нельзя – тут самому носом в землю надо зарыться, чтобы осколками не зацепило. А вот в доме кто-то полюбовался: такой подбор бранных слов возможен только в том случае, если неожиданно получил кусок чугуна в какую-нибудь часть тела.

– Говальд, если ты думаешь, что это последние, то заблуждаешься! У меня на каждого твоего человека по две штуки припасено! – Приврал, конечно, но куда ж без этого.

Опять тишина. Странно, думал, что подействует. Вряд ли в доме есть потайной ход, выводящий в лес, – какой смысл хозяину его делать? Когда дом строился, его явно не предназначали для того, чтобы держать в нем оборону. Нет, мы не будем штурмовать дом. Не возьмем живым – голову его в столицу привезу. Забросаем гранатами, не сдадутся – будем жечь. До темноты надо заканчивать: небо в тучах, ночью не будет видно ни зги, а это им на руку. Где гарантия, что он сбежать не сможет?

От Ворона приполз с докладом Амин. И сам Ворон, и его люди заняли позицию за коновязью, ждут указаний. Со стороны коновязи торец дома вообще без окон, если будем жечь, оттуда и начнем. Да и гранаты в окна закидывать удобно. Хорошо, но сначала попробую еще раз – может, надумал сдаться? Нечем мне больше его удивить.

– Говальд, мне это надоело. Даю тебе последний шанс – или ты сдаешься, или сиди в доме, пока зад не подгорит, а потом выскакивай и лови свою пулю.

Надеюсь, у меня убедительно получилось.

– Амин, уводите лошадей из-под навеса и поджигайте дом. Но для начала две гранаты в любое окно, может, это их образумит. Не сможем взять его живым – и черт с ним, так Ворону и передай.

Через несколько минут в доме прогремело два взрыва. И опять тишина. Блин, ну вот как его понимать? Нет чтобы золото нам предложить – мы бы, конечно, отказались, но хоть какое-то движение. Или через окна по нам палить бы начали, тоже весело. Хотя попробуй заметь нас, пока мы сами себя не выдадим. Может, действительно подземный ход есть, а их уже в доме нет? Вот сейчас и проверим.

Со стороны Ворона потянуло дымом, затем послышался треск горящего дерева. Скоро все выяснится. Надеюсь, хозяин охотничьего домика нас поймет и простит. А если нет – эта заимка стоит немного, не дворец, оплачу при необходимости. Тем временем огонь набирал силу, дом разгорался.

Бандиты появились, когда огонь охватил уже половину дома. Видно, совсем уже невмоготу стало. Четыре человека, но Говальда среди них не было. Это выяснилось позже, когда я рассматривал трупы. Пожар разгорался все жарче, мы отходили от дома все дальше, ожидая, что сейчас выскочит тот, кто был нам нужен. Провалилась крыша, следом рухнули стропила, полыхал уже весь дом.

Все, выжить в этом аду невозможно. Неужели под домом глубокий подвал, в котором можно спрятаться от огня? Или он уже мертв? И спросить не у кого: бандиты мертвы, как мертвы и те четыре человека, что присматривали за заимкой. Их тела обнаружил еще Шлон, когда забрался в маленький домик, где они жили.

Откуда-то сбоку подошел Ворон и бросил мне под ноги скрученного веревкой Говальда.

– Сбежать пытался, – коротко объяснил он.

Спасибо, Ворон, что бы мы без тебя делали. Надо же, как получилось – куда все смотрели?

– Поднимите его, – попросил я.

Проухв взял Говальда одной рукой за шиворот и легко поставил на ноги.

Я опять смотрел на этого человека и снова не смог ничего понять. Что в нем такого, что люди рисковали жизнью – сначала чтобы освободить его, а сегодня – чтобы дать ему возможность убежать. Эти четверо выскочили через двери вместе, и хотя не смогли сделать больше пары шагов, но шанс ему дали. Если бы не Ворон…

Волосы Говальда были опалены, огонь оставил отметины на его лице и одежде, но глаза смотрели спокойно.

– Ты де Койн? – спросил он.

Мелькнула огромная Прошкина длань, и Говальд упал на землю, успев пролететь пару метров.

– Ваша милость господин де Койн, – сказал мой спутник Говальду, сгребая одежду у него на груди и снова ставя передо мной.

Я взглянул на Проухва и в первый раз увидел его в состоянии бешенства. Нет, конечно, это случилось не потому, что Говальд назвал меня на «ты», просто для того, чтобы ударить этого мерзавца, ему нужна была причина, и он ее нашел. Шлон взял Прошку за руку и увел его в сторону, говоря что-то успокаивающее.

После вынужденного полета Говальд уже не выглядел спокойным. Понятно, если человек таких габаритов, как Прошка, приходит в состояние бешенства, это легко может напугать любого.

Непонятно другое: Говальд видит меня не в первый раз, так почему же он задал именно этот вопрос? Но выяснять я ничего не буду. Если бы Проухв не ударил его, это сделал бы я, и тоже совсем не за то, что он обратился ко мне на «ты».