Текст книги "Экзамен"

Я последовал совету, задержав взгляд, и передо мной сквозь разноцветную пелену вдруг проступили очертания каких-то близких и далёких сооружений. Из под ног к ним уходила, ставшая видимой, коричневая дорожка в россыпи ярких голубых искорок.

– А теперь вперёд! – Позвала Миулин, быстро удаляясь.

– За ней! Мысленно! – Скомандовал Цэр, обращаясь ко мне, и крепко держа за руку. Одновременно, я почувствовал, что он двинулся вперед и… сам двинулся вместе с ним. Шагать не было нужды, поскольку мысленная команда исполнялась безупречно, и вскоре вся наша команда оказалась на большой открытой платформе. На блестящей серебристой поверхности не было ничего, кроме серо-зелёных матовых кругов разного диаметра, в одном из которых мы сейчас стояли. Я с интересом разглядывал окружающие формы местной флоры, пока не заметил, что мои спутники внимательно смотрят вверх, откуда в это время прямо на нас опускалась очередная прозрачная полусфера. Легкий негромкий свист обозначил касание поверхности и окружающее пространство наполнилось уже знакомым мне белым туманом. Как и в прошлый раз, он быстро рассеялся, обнажив приятные очертания светло-коричневых кресел и других элементов появившегося откуда-то снизу благоустройства.

Рассевшись вдоль прозрачной оболочки летательного аппарата, сразу оторвавшегося от платформы, мы оказались перед ничем не ограниченной панорамой чужого мне, непонятного, но в то же время симпатичного и, кажется, благожелательного мира. Высота, на которой мы теперь двигались, быстро нарастала, пока простирающийся внизу цветной ландшафт не начал приобретать форму шара.

– Ну вот. Я думаю, – произнесла чуть растягивая слова Миулин, сидевшая в соседнем кресле, – мы достаточно высоко, и вы видите, что наша планета не очень отличается от вашей Земли по своим размерам. Правда, у нас немного иной состав атмосферы, а также, растительный и животный мир. Но эти отличия не столь значительны. Главное то, что всё это неисчерпаемое генетическое богатство позволило жителям нашей планеты не только усовершенствовать свой организм, но достичь практически полной независимости от своей естественной, природной колыбели. Можно смело сказать, что теперь мы живём в космосе.

Кое-какие дополнительные способности у вас с Аей тоже уже есть, благодаря комирандам, но это лишь начало первой ступени. Сами же комиранды уже преодолели вторую и скоро, наверняка, выйдут на третью. Мы им в этом обязательно поможем.

Пока я размышлял откуда Миулин знает имя Аи в разговор вступил Лик, который со знанием дела взялся объяснять принципы использования генетического богатства планеты и основные механизмы соответствующих процессов. Кое-что из того, о чём он говорил, мне уже было знакомо и понятно, благодаря учителям комирандам. Большую же часть пояснений, связанных с генетикой и микробиологией, я воспринимал с трудом.

Между тем, наш прозрачный аппарат явно снижался. Внутри это практически не ощущалось, зато картина снаружи менялась кардинально. Жёлто-оранжевую с зеленью гамму сменило бескрайнее, словно кипящее, море сине-зеленых всплесков и волн.

– Это наше море! – С чувством объявила Миулин. – У вас есть Красное, Белое, Черное и Жёлтое… а у нас море называется Голубым. Похоже, правда?

– Да, – согласился я, – очень красивое и… очень беспокойное.

– Большую часть времени вода совершенно спокойна, – возразила Миулин, – зато в такую погоду как сейчас море прекрасно, благодаря богатейшей цветовой гамме, волнующейся вместе с водой и создающей потрясающие эффекты. Обычно мы любуемся ими с берега. Через несколько минут вы сами всё увидите.

Картина действительно оказалась просто волшебной. Бесконечная пляска цветных волн то сливающихся и смешивающихся, то вновь разделяющиеся на всплески чистых холодных цветов, завораживала подобно языкам пламени. Я даже подумал, что в таком месте просто невозможно не стать художником или поэтом.

Примерно через час мы закончили прогулку по берегу моря, сопровождавшуюся как шутками, так и серьёзными разговорами о перспективах социальных волнений и перемен, переживаемых землянами. Вернувшись к месту недавней высадки, вошли в «скорлупку», как мои спутники между собой именовали прозрачный летательный аппарат, и снова взмыли над живописными волнами.

Следующая остановка, после стремительного перелёта, оказалась самой важной, хотя помещение, в котором завершилась моя экскурсия с симпатичными провожатыми, было просто небольшой капсулой со странным образом ускользающими очертаниями немногочисленных предметов, находящихся внутри. Впоследствии мне так и не удалось её описать более или менее точно.

Здесь я попрощался с Миулин, Ликом и Цэром, выказав искреннюю надежду на будущую встречу. Когда ребята ушли, я устроился в кресле и почти тут же комплекс приятных ощущений отдыхающего тела исчез. Я снова летел над планетой, быстро удаляясь от поверхности. Когда видим стал почти весь шар, я причалил к какому-то сооружению и словно провалился в возникшую на поверхности небольшую нишу. А спустя минуту раздалось негромкое шипение, защищавшая меня оболочка раскрылась внутрь небольшого помещения и я смог выйти или, вернее, войти во внутреннее пространство.

Все действия я совершал не по своей воле и вскоре догадался, что просто воспринимаю всё происходящее чужими глазами – глазами человека, привычного к жизни в этом мире.

В следующем помещении, неожиданно большом и светлом, было довольно много людей, одетых в облегающие костюмы из мягкого материала, напоминающего, на первый взгляд, каучук. Люди сидели и стояли, живо переговариваясь о чем-то. Кто-то шутил, вызывая периодические всплески смеха окружающих.

Быстро семеня ногами, ко мне почти подбежал невысокий смуглый человечек с весёлыми чёрными глазами под высокими дугами пушистых бровей и сообщил, что команда из младшего мира первой ступени готова и ждёт начала занятий.

Я уселся в небольшое высокое кресло и положил руки ладонями вниз на подлокотники, которые сразу отреагировали небольшим повышением температуры.

– Трансляция достижений культуры между отдельными взрослеющими мирами есть естественный и необходимый процесс развития разумной вселенной в целом.

Я слышал не чей-то голос. В сознании просто вспыхивала мысль в форме моей собственной внутренней речи. Я слушал и смотрел на сменяющие друг друга картины чужой жизни, и сердце моё замирало от масштабов и мощи процессов, связанных с взрослением даже не цивилизаций отдельных планет, что ещё укладывалось как-то в моём сознании, но целых миров. Я был потрясён, осознав, насколько высок уровень обобществления разумной жизни во вселенной и какие перспективы открываются перед антропоморфными мирами, освобождающимися от природной скорлупы. И как ничтожны с точки зрения возможного и достойного будущего попытки наших власть имущих управлять людьми, навязывая им с детства соблазнительные потребительские ценности и стимулируя животные инстинкты. Возникла мысль о том, насколько чудовищным выглядит духовное убожество людей, готовых развязывать войны, погружая целые народы во тьму полуживотного существования, вместо того, чтобы способствовать свободному, творческому развитию каждого, обеспечивая тем самым человеческое будущее не только другим людям, но и своим собственным потомкам.

Картины жизни разумных миров, разворачивающиеся перед моим внутренним взором, были всё меньше похожи на то, что я вообще мог осознать.

Уже на первой ступени зрелости разумного сообщества, как пояснил мой проводник, люди полностью и окончательно преодолевают остатки потребительской морали, превращая систему общечеловеческих ценностей в действенную основу жизни. Её важнейшим содержанием становится культурно-формирующая, неизменно творческая деятельность разновозрастных сообществ в интересах развивающегося общества и всего человечества. Окружающий мир постепенно утрачивает привычные признаки гигантского искусственного механизма. Автоматизированное производство прячется глубоко под ногами, а поверхность планеты обретает свой естественный вид. Вместо огромных городов-спрутов появляются внешне схожие между собой прозрачные оболочки разных размеров, под которыми в идеальных условиях протекает значительная часть повседневной жизни людей.

Особенно потрясла меня картина некоего высокоразвитого мира, где по какой-то серьёзной причине, видимо космического масштаба, все поселения-оболочки словно бабочки вдруг начали взлетать с поверхности планеты и быстро растворяться в чёрной бесконечности космического пространства. Картина была совершенно сказочной…

 
                                            * * *
 

Не знаю, когда и как я вернулся в своё кресло в гостиной, но проснулся здесь около пяти утра. Спать сидя я не привык и ощущения были не очень приятными. Перебравшись в спальню и раздевшись, я с удовольствием вытянулся в прохладной кровати и тут же снова заснул. Крепко и без сновидений.

Разбудил меня смех Аи, энергично трясшей меня за плечо.

– Вставай, соня! Ты так всё проспишь самое интересное!

Пробудившись с трудом и стряхнув с себя остатки сна, я привлёк к себе возлюбленную. Лишь спустя несколько минут ей удалось прошептать: «Там ребята уже ждут нас в гостиной вместе с Нолией и Фотоном».

Когда рассказ Нолии о достижениях народа, похитившего её накануне, закончился, ещё некоторое время все сидели молча, пытаясь уместить в сознании чудеса, которые когда-нибудь, возможно, станут и для нас обыденностью. Заговорили все сразу, охваченные волной вдохновения и оптимизма.

Я тоже удивлялся и старался участвовать в обсуждении разных, преимущественно научных вопросов, связанных с проблемой независимости человека от природных ограничений. При этом мне не давал толком сосредоточиться мой ночной сон и, главное, не проходящая головная боль. В конце концов я направился к аптечке, висевшей на стенке здесь же, в гостиной, в надежде найти что-нибудь обезболивающее.

– Не стоит, – прозвучал вдруг голос Фотона, – поскольку таблетка все равно не поможет. Ты, похоже, не понял, что твоё ночное приключение не было сном, и что тебя зарядили огромным объёмом информации. Не таким как Нолию, но всё же достаточно большим даже для комиранда.

– Но я… практически ничего не помню!

– Это нормально. Просто нужно ещё немного подождать. А лучше поспать.

Конечно, Фотон был прав. Соображать было всё труднее и пришлось вновь отправиться в спальню, чтобы тут же провалиться в глубокий сон.

А пробуждение моё на сей раз было лёгким и даже приятным. И дело было вовсе не в отсутствии головной боли. Главное – я теперь помнил всё! Я знал теперь о человечестве, его будущем, так много, что мог говорить о нем бесконечно долго. Это было состояние восторга, которым хотелось немедленно начать делиться со всеми. И я говорил и говорил… Лишь когда наступила ночь и у некоторых моих слушателей начали слипаться глаза я понял, что пора делать перерыв.

Тастемир с Надеждой ушли к себе. Нолия, помахав нам рукой, скрылась за дверью своей спальни, а моя Ая уснула прямо в гостиной на диване, положив голову мне на колени. Так я и сидел, пока моя девочка не проснулась.

– Боже мой, Алекс, ты что, так и просидел всю ночь?! – С ужасом воскликнула Ая.

– Зато перед этим я весь день спал! – Весело ответил я. – И в результате долгих размышлений, коим я предавался последние часы в тишине плещеевской ночи, я пришёл к одному очень интересному и важному выводу.

– Какому же?

– Ты заешь, я понял, что перед тобой полный, круглый и окончательный идиот. Вот.

– Ты смеёшься?

– Нет, Ая. Я плачу! Плачу о потерянном, бездарно растраченном времени.

– Ну, Алекс! Перестань меня пугать!

– Ты не поверишь, конечно, но я действительно… не купил до сих пор обручальное кольцо и теперь не знаю как вымолить у тебя прощение и… согласие стать моей женой.

На то она и моя Ая, что сразу включилась в игру и как будто размышляя вслух предложила: «А может дать тебе ещё недельку? Или нет, много. Может дней пять?»

Мы долго сидели обнявшись и прижавшись друг к другу, и впервые заговорили о том, какими будут наши детки и каким будет мир, их мир.

А спустя две или даже три недели после этих удивительных событий, когда стены строящегося центрального трехэтажного здания уже достигли своей высшей отметки, наша команда в сопровождении прораба забралась на самый верх, чтобы полюбоваться открывающимся грандиозным видом на замёрзшее озеро и Переславские монастыри. Утро было тихим и не слишком морозным, однако, даже лёгкое движение воздуха, которое здесь постоянно ощущалось, всё же отбирало тепло. Нас с Аей и Нолию, стоявшую в тонком белом свитере, это никак не беспокоило. Тастемир же с Надеждой, застегнув куртки и натянув на мёрзнущие уши вязанные шапочки, поглядывали на нас с завистью. Приобретённые нами способности управлять организмом действительно были удивительны. Именно о них я размышлял, когда в голову пришёл давно волновавший меня вопрос.

– Нолия, дорогая, – обратился я мысленно к нашей помощнице и покровительнице, – объясни, ради бога, как так получается, что представители всех миров, с которыми мы встречались, включая последних «супергероев», свободно говорят на русском языке.

– Знаешь, Алекс, я и сама собиралась завести как-нибудь разговор на эту тему. Если хотите, можем поговорить прямо здесь. Боюсь только, что Надя и Тастемир окончательно замерзнут.

Нолия, конечно, была права. Продолжая шутить и перебрасываться снежками, мы направились к нашему уютному коттеджу.

Ая с Нолией приготовили глинтвейн, заливший гостиную пряным ароматом, а Надежда с Тастемиром растопили камин. Я же, тем временем, пододвинул кофейный столик, кресла и оттоманку к задышавшему теплом огню, создав отличное пространство для беседы.

Вскоре у камина стало совсем тепло и уютно, и некоторое время мы, расслабившись, молча смаковали грог и смотрели на огонь. Когда пламя начало слабеть, доедая почерневшие остатки дров, Тастемир аккуратно положил в камин несколько новых чурок и убедившись, что пламя снова набирает силу, вернулся на оттоманку к Надежде.

Решив, что теперь самое время, Нолия заговорила, не отрывая взгляда от пляшущих языков пламени.

– Вы, конечно, прекрасно понимаете, что язык общения, формирующийся на всём протяжении истории каждого народа, это важнейшая предметная форма его культуры. Но когда речь идёт о таком важном вопросе как язык, тем более современный литературный язык, не достаточно определения. Даже если оно кажется простым и понятным.

Нолия безусловно была права. Мы согласно закивали головами и с удовольствием пустились в рассуждения.

Главное по общему мнению и самое интересное, о чём говорила в этот вечер Нолия, было представление о культурном содержании разнообразных языковых форм. Оказалось, что комиранды давно рассматривают язык как живую, развивающуюся форму существования самого способа жизни людей. С этих позиций они анализируют структуру языка, выделяя в ней основную часть, выражающую важнейшие общечеловеческие ценности. Рассматриваются также характер и интенсивность использования прочих его слагаемых. Это позволяет довольно точно определить состояние общества с точки зрения общего уровня его культурного развития.

– Главное то, что базовые культурные ценности, – рассуждала наша помощница, – неизменны во всём известном нам человеческом мире. Они не зависят ни от природных или каких-либо ещё условий, ни от слов, которыми эти ценности выражаются в разных языках. Потому, чем выше культурный уровень любого незнакомого народа, – заключила Нолия, – тем проще отождествляется его язык с нашим собственным. У нас давно есть надёжные механизмы, которые позволяют быстро переходить на такой язык. Особые же формы языка, не относящиеся к его основной части, осваиваются на втором этапе и не так быстро. А некоторые слова остаются практически недоступными, и мы их вообще не используем.

Чтобы заговорить на русском, например, мне потребовалось дня два или три. И… голова, помню, немного поболела. – Добавила Нолия посмотрев на меня с улыбкой. – Думаю, у других народов техника по сути такая же. Так что никакой тайны здесь нет, а трудности связаны в основном с произношением. Есть языки, заговорить на которых без акцента вообще не удаётся. Но это я уже о себе, конечно.

Вскоре после встречи с будущим, как я про себя назвал ночное путешествие, мы с Аей решили, что я просто обязан записать всё важное, чем была загружена моя память и что могло и должно было послужить ориентиром развития для многих людей. Первые несколько дней я отвечал на бесконечные вопросы Надежды и Тастемира, а поздними вечерами вопросы мне задавала уже моя Ая. Иногда наши с ней ночные беседы продолжались до утра, что совсем не утомляло нас.

Когда основные проблемы развития, связанные с будущим культурно-образовательным центром, были обсуждены, а конкретные задачи в основном сформулированы, я уселся за компьютер с твердым намерением описать всё, что узнал и запомнил.

 
                                            * * *
 

Тем временем сроки моей «учёбы» близились к концу. Совсем скоро предстояло выйти на работу, по которой я, честно говоря, уже основательно соскучился. Я понимал, что жизнь моя уже не будет прежней, и от этих мыслей становилось немного грустно. Хотелось хоть ненадолго забыться в нашей чудной и порой легкомысленной компании братьев-архитекторов. В конце концов решение было принято и, распрощавшись с Надеждой, Тастемиром и Нолией, которая оставалась пока в Плещееве, мы с Аей отправились в Москву.

Всю дорогу шёл снег. Видимость на трассе временами становилась совсем плохой, но это не мешало мне вести машину. В итоге, спустя часа два с половиной мы благополучно добрались до дома на Бауманской. Я сбегал в магазин, поскольку холодильник был пуст, и мы с Аей устроили себе уютное гнёздышко в гостиной. До утра мир принадлежал только нам, а мы принадлежали друг другу. И это было счастье. Огромное и тёплое.

 
                                             * * *
 

Когда утром следующего дня прозвучал звонок и незнакомый мужской голос вежливо сообщил мне о желании его обладателя увидится со мной, я почему-то сразу вспомнил упоминание Миулин и её товарищей о какой-то опасности для нас. Тогда я не придал значения их словам, но теперь в сознании вдруг вспыхнуло предостережение. Сигнал тревоги, неизвестно откуда пришедший, заставил весь мой послушный организм перейти в состояние боевой готовности.

– Алекс, что случилось?

Ая стояла передо мной собранная, со сжатыми напряженно кулачками. Оказалось, что она тоже испытала острое чувство тревоги и организм её отреагировал также как и мой. Пренебречь этим было, конечно, нельзя, но и паниковать видимых оснований не было.

– Простите, не расслышал вашего имени. – Произнёс я, пытаясь сообразить, какую линию поведения лучше избрать. – Да, Сергей Петрович. Могу я узнать цель нашей встречи? Очень личное? Ну что же, подходите в офис часа через два.

Я продиктовал свой рабочий адрес на Старой Басманной улице и отключился.

– Я еду с тобой! – решительно заявила Ая, – И не нужно спорить! Что-то мне говорит, что начинается какая-то очень… странная история. Надеюсь, хоть стрикоды сюда не добрались! И как жаль, что Нолия сейчас не с нами!

– Почему это не с вами? А где я сейчас по-вашему?

Возникшая вдруг виртуальная версия нашей подруги-покровительницы тряхнула головой, отбросив с лица густую огненно-рыжую прядь.

– Фотон сейчас, правда, далеко, но с ним связь тоже есть. Он регулярно передаёт полезную информаци, – с улыбкой добавила Нолия, – которой я с вами сейчас поделюсь.

– Так вы с ним уже знаете, о чем, о какой опасности идёт речь.

Ая опустилась на стул и с облегчением, как мне показалось, вздохнула.

– В целом ситуация проясняется, но насколько опасно то, что сейчас происходит и что в голове у человека, с которым вам предстоит встретиться, я могу пока только предполагать. Но давайте обо всём с начала.

Я тоже сел на стул рядом с Аей и посмотрел на часы.

– Минут через десять сможете отправиться в свой «Шатёр». – Успокоила меня Нолия. – И я, конечно, с вами… А случилось вот что.

Рассказ Нолии не столько обеспокоил, сколько заинтриговал и даже немного удивил нас. Оказалось, что ещё два с лишним года назад, в одной из стран Центральной Америки комиранды начали реализацию проекта, схожего по целям и некоторым задачам с нашим. Одним из педагогов, занятых тогда в специальной подготовке группы землян, оказалась и наша Нолия. Учёба прошла успешно и специальная миссия, порученная троим её участникам, была выполнена. Оставался финальный этап работы в родном городе. И вот тут началось непредвиденное. Один из американских участников начал интенсивно интересоваться другими местами реализации культурного проекта комирандов. Через своих кураторов он выяснял где трудятся знакомые ему педагоги и другие подробности. В конце концов, руководителей проекта стал немного беспокоить столь активный интерес американского подопечного по имени Джим к их деятельности. Было решено вызвать его на откровенный разговор, но в этот момент Джим вдруг пропал. Друзьям он что-то наговорил про родственницу в Европе, которая нуждалась в его помощи. Руководству научного центра, в котором он занимал уже заметную должность, Джим тоже рассказал какую-то легенду и, пообещав вернуться через неделю, улетел.

Комиранды обнаружили американца в Германии, в центре Штутгарта, но прежде чем связаться, решили немного понаблюдать за ним. И здесь началось самое интересное, поскольку оказалось, что наблюдение вели ещё две группы людей. Одного из своих преследователей Джим засёк и даже попытался сбить со следа, но тот оказался профессионалом. Как, впрочем, и остальные агенты американской и французской спецслужб, действовавших независимо друг от друга. При этом, интерес к Джиму был настолько велик, что не желающие сотрудничать между собой группы едва не устроили перестрелку, когда на Плинингерштрассе, недалеко от аэропорта, их подопечный вдруг как сквозь землю провалился. Машина Джима остановилась на стоянке у торгового центра и замерла, заглушив мотор. А когда, спустя несколько минут, два агента приблизились к арендованной Ауди, в ней уже никого не было. Ещё через минуту возле машины собрались все преследователи. Некоторое время американцы и французы стояли в напряженных позах, готовые выхватить пистолеты, и сверлили друг друга глазами. Затем, словно по команде, те и другие молча запрыгнули в свои машины и помчались в сторону аэропорта.

– Выходит, комиранды тоже потеряли этого Джима? Прямо супергерой какой-то! – Заявила Ая.

– Да нет, конечно, – усмехнулась Нолия, – не потеряли. Они-то его и скрыли от преследования и помогли попасть на самолет. В результате он уже здесь, в Москве и поселился у своего хорошего знакомого на улице Профсоюзной.

Намерения же его до сих пор не понятны. А вот что ясно, так это планы спец служб, которым, к сожалению, стало что-то известно о необычных способностях, приобретённых некоторыми участниками культурно-образовательного проекта, прежде всего, Джимом. Его попытка исчезнуть, тем более, в восточном направлении не могла не вызвать особой реакции.

– Значит, мне звонил товарищ, приютивший Джима?

– Возможно, но есть серьёзные основания в этом сомневаться. Я специально слушала ваш разговор и почти уверена, что это другой человек. Причём весьма не простой. Достаточно сказать, что я вообще не слышу его внутренний голос. А это значит, что перед нами либо особо одарённый от природы человек, какие изредка встречаются на Земле, либо человек, прошедший специальную подготовку в одном из наших центров. Хотя…

Нолия не закончила мысль, которая заставила её нахмурить брови и на мгновение задуматься. Затем она вернула лицу обычное выражение и решительно предложила действовать.

– Выходите. Я уже приехала и жду вас у крыльца.

Настоящая, живая Нолия, которую мы оставили в Плещееве, стояла рядом с желтым такси, ожидавшим нас у самого подъезда. На ней была симпатичная короткая норковая шубка, накинутая поверх строгого делового костюма, и если бы не пышные рыжие волосы, я сразу не признал бы нашу кокетливую помощницу.

– Класс! – Ая с восхищением разглядывала подругу, решительно заставив ту повернуться вокруг своей оси. Я же, тем временем, пытался постепенно смириться с непривычным внешним видом Нолии.

Ехать было совсем не далеко и спустя минут пять мы уже поднимались на второй этаж, где рядом с переговорной комнатой находилась моя, точнее наша архитектурная мастерская.

Коллеги были рады моему возвращению, но особое внимание мужской части коллектива привлекли моя Ая и её подруга. Расспросы и шутки заняли всё время до визита таинственного Сергея Петровича. Когда подошло время и раздался звонок домофона, я спустился в холл, где мой гость уже разделся и поправлял причёску у зеркала. Ориентируясь на зрелый баритон и серьёзную культурную речь, я ожидал увидеть крепкого мужчину средних лет, но никак не щуплого юношу. Сергей Петрович, а это был именно он, неожиданно крепко сжал мою руку.

– Привет вам от Миулин и её друзей! – Прозвучал в моём сознании голос гостя, ответив сразу на кучу вопросов, касающихся его персоны.

– Так вот вы кто! – мысленно воскликнул я, явно позабавив гостя и заставив его наконец улыбнуться.

– Давайте подымемся в переговорную, если вы не против. Там нам никто не помешает. – Предложил я уже вслух, успокоив охранника, напряженно пытавшегося услышать хоть что-нибудь из нашего разговора.

– А ваше настоящее имя? – поинтересовался я, поднимаясь по лестнице, – или вы предпочитаете земное?

– Вообще-то среди своих я Серг, поэтому ваше Сергей мне вполне походит. Отчество, естественно, не нужно.

Девочки уже ждали в переговорной и уже практически всё знали, поскольку слышали наш безмолвный разговор. К тому же Серг ещё снизу молча поприветствовал Нолию, присутствие которой сразу почувствовал.

Сидя за большим переговорным столом, все пили кофе, кроме Серга, который успел пристраститься к чёрному чаю с лимоном во время своих прежних визитов на Землю.

Громко обменявшись любезностями и разными малозначащими фразами о проектировании индивидуального жилища в Подмосковье, перешли на внутреннюю речь. Серг поведал о том, что информация о людях с необычными возможностями, просочилась в спецслужбы нескольких западных стран. Подобная же информация вызвала скрытую реакцию и в России. Никто не знает пока подробностей, но проблемы собственной безопасности государств в условиях глобального кризиса, не позволяют специальным службам игнорировать гипотетическую опасность непонятной природы. А именно так, наверняка, рассматриваются эти удивительные способности, о которых ничего толком не известно, кроме содержания слухов.

Ситуация прояснялась, но вопросов ещё оставалось немало.

– У Джима не было серьёзной подготовки организма, поскольку его миссия этого не требовала. – Проговорила задумчиво Нолия, барабаня длинными пальцами по столу. – Он талантливый психолог и человек начисто лишённый агрессивности. Конечно, в ходе обучения он приобрёл основные навыки самоуправления, но это не имеет никакого отношения к боевым искусствам и способностям, которыми обладают, например, Ая с Алексом. И ещё, он в совершенстве владеет внутренней речью…

– И у него, конечно, нет никакого оружия. Например такого, что носят с собой наши друзья. Так ведь?

Серг смотрел на Нолию, которая была задумчива и не спешила с ответом.

– Конечно, – произнесла она наконец, – какое там оружие! Джимми терпеть не может насилия… Я, пожалуй, поговорю с ним сейчас.

Нолия поднялась и, подойдя к окну, замерла, словно завороженная плавным кружением снежинок за стеклом.

– А как вы-то оказались втянуты в эту историю? – Обратился я к Сергу, который внимательно рассматривал дольку лимона. Отправив её в рот и зажмурившись на мгновение от удовольствия, человек из бесконечно далёкого будущего сообщил, что всё началось с нашей находки в подземелье. Вначале они контролировали ситуацию с их диском, а затем заинтересовались самим проектом комирандов. Организовав контакт с Нолией, обменялись с ней информацией и поняли, что вспыхнувший с новой силой интерес силовых органов к Плещеевскому проекту «культурно-образовательного центра», замеченный в последнее время, связан отнюдь не с их донсом, скрывающимся в подземелье. Ни причем здесь были и остатки системы ломпи под озером, обеспечивавшей ещё недавно существование планеты-двойника и оставшейся незамеченной. Оставалось допустить, что беспокойство спецслужб, скорее всего, связано с появлением самой Нолии и её друзей. Судя по некоторым косвенным признакам, зафиксировано было и появление фантома по имени Фотон.

– И с этого момента мы начали особенно внимательно наблюдать за ситуацией, опасаясь, прежде всего, за Аю и Алекса, как потенциальных контактёров. – Завершил свой краткий рассказ Серг.

– И за американцем вы тоже следили? – Спросила Ая, одновременно глянув на Нолию, замершую у окна.

– Ну да, – не очень решительно подтвердил Серг, – учитывая мало понятную связь, возникшую вдруг между двумя настолько далёкими зонами контактов. Может Нолия что-то теперь прояснит… А ещё чаю можно?

Серг успел допить очередную чашку чая, а Нолия всё ещё неподвижно стояла у окна. Её долгое молчание даже немного встревожило меня. И не только меня. Моя Ая поднялась и осторожно подойдя к подруге, просто остановилась рядом. Так прошло ещё несколько минут. Затем Ая что-то осторожно вложила в руку Нолии. Оказалось, это был платочек, которым та промокнула глаза. Спустя ещё минуту, Нолия повернулась к нам со спокойным видом и сообщила, что в своих поступках, приведших его в Москву, Джимми руководствовался исключительно личными мотивами, обсуждать которые сейчас нет никакого смысла.

Выслушав сообщение Нолии, Серг некоторое время внимательно смотрел ей в глаза. Затем, видимо что-то для себя уяснив, вдруг весело согласился.

– Ну и отлично! В таком случае, осталось лишь успокоить общественность.

Серг улыбнулся в ответ на недоверчивый взгляд Аи и скептическое выражение, наверняка написанное на моём лице, и добавил то, что действительно могло успокоить.

– Это не сложная для нас задача. Уже через пару дней в информационном пространстве появиться отличная версия, объединяющая и развивающая все имеющиеся слухи. А вслед за этим сокрушительное их разоблачение с хорошо различимой насмешкой над спецслужбами. Учитывая, что проверенной информации у них не было и не могло быть, реакцию предсказать не сложно. Особенно тех службистов, которые рисковали репутацией.

– А какие слухи могли появиться здесь, у нас? Мне кажется, с нашей командой ситуация не такая простая.