Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России"

Глава III.{62}62
  Первые шесть параграфов этой главы первоначально были напечатаны в виде статьи в журнале «Начало» № 3, март 1899 года (стр. 96–117), под названием «Вытеснение барщинного хозяйства капиталистическим в современном русском земледелии». Статья сопровождалась примечанием от редакции: «Настоящая статья представляет отрывок из большого исследования автора о развитии капитализма в России».


[Закрыть] Переход землевладельцев от барщинного хозяйства к капиталистическому

От крестьянского хозяйства мы должны теперь перейти к помещичьему. Наша задача состоит в том, чтобы рассмотреть, в основных чертах, данный общественно-экономический строй помещичьего хозяйства и обрисовать характер эволюции этого строя в пореформенную эпоху.

I. Основные черты барщинного хозяйства

За исходный пункт при рассмотрении современной системы помещичьего хозяйства необходимо взять тот строй этого хозяйства, который господствовал в эпоху крепостного права. Сущность тогдашней хозяйственной системы состояла в том, что вся земля данной единицы земельного хозяйства, т. е. данной вотчины, разделялась на барскую и крестьянскую; последняя отдавалась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства производства – например, лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание. Продукт этого труда крестьян представлял из себя необходимый продукт, по терминологии теоретической политической экономии; необходимый – для крестьян, как дающий им средства к жизни, для помещика, как дающий ему рабочие руки; совершенно точно так же, как продукт, возмещающий переменную часть стоимости капитала, является необходимым продуктом в капиталистическом обществе. Прибавочный же труд крестьян состоял в обработке ими тем же инвентарем помещичьей земли; продукт этого труда шел в пользу помещика. Прибавочный труд отделялся здесь, следовательно, пространственно от необходимого: на помещика обрабатывали барскую землю, на себя – свои наделы; на помещика работали одни дни недели, на себя – другие. «Надел» крестьянина служил, таким образом, в этом хозяйстве как бы натуральной заработной платой (выражаясь применительно к современным понятиям), или средством обеспечения помещика рабочими руками. «Собственное» хозяйство крестьян на своем наделе было условием помещичьего хозяйства, имело целью «обеспечение» не крестьянина – средствами к жизни, а помещика – рабочими руками[130]130
  Чрезвычайно рельефно характеризует этот строй хозяйства А. Энгельгардт в своих «Письмах из деревни» (СПБ. 1885, стр. 556–557). Он совершенно справедливо указывает, что крепостное хозяйство было известной правильной и законченной системой, распорядителем которой был помещик, наделявший крестьян землей и назначавший их на те или другие работы.


[Закрыть].

Эту систему хозяйства мы и называем барщинным хозяйством. Очевидно, что ее преобладание предполагало следующие необходимые условия: во-первых, господство натурального хозяйства. Крепостное поместье должно было представлять из себя самодовлеющее, замкнутое целое, находящееся в очень слабой связи с остальным миром. Производство хлеба помещиками на продажу, особенно развившееся в последнее время существования крепостного права, было уже предвестником распадения старого режима. Во-вторых, для такого хозяйства необходимо, чтобы непосредственный производитель был наделен средствами производства вообще и землею в частности; мало того – чтобы он был прикреплен к земле, так как иначе помещику не гарантированы рабочие руки. Следовательно, способы получения прибавочного продукта при барщинном и при капиталистическом хозяйствах диаметрально противоположны друг другу: первый основан на наделении производителя землей, второй – на освобождении производителя от земли[131]131
  Возражая Генри Джорджу, который говорил, что экспроприация массы населения есть великая и универсальная причина бедности и угнетения, Энгельс писал в 1887 г.: «Исторически это не вполне верно… В средние века не освобождение (expropriation) народа от земли, а, напротив, прикрепление (appropriationj его к земле было источником феодальной эксплуатации. Крестьянин сохранял свою землю, но был привязан к ней в качестве крепостного и был обязан платить землевладельцу трудом или продуктом» [ «The condition of the working class In England In 1844». New York, 1887, Preface, p. III («Положение рабочего класса в Англии в 1844 году. Нью-Иорк, 1887. Предисловие, стр. III. Ред.)]{130}130
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. I, 1937, стр. 287


[Закрыть].


[Закрыть]. В-третьих, условием такой системы хозяйства является личная зависимость крестьянина от помещика. Если бы помещик не имел прямой власти над личностью крестьянина, то он не мог бы заставить работать на себя человека, наделенного землей и ведущего свое хозяйство. Необходимо, следовательно, «внеэкономическое принуждение», как говорит Маркс, характеризуя этот хозяйственный режим (подводимый им, как уже было указано выше, под категорию отработочной ренты. «Das Kapital», III, 2, 324){63}63
  Временнообяаанные крестьяне – бывшие помещичьи крестьяне, которые после отмены крепостного права в 1861 году за пользование поземельным наделом обязаны были нести определенные повинности (оброк или барщину) в пользу помещиков. «Временнообязанное состояние» длилось до тех пор, пока крестьяне не приобретали, с согласия помещиков, свои земельные наделы в собственность, за выкуп. Перевод на выкуп стал обязательным для помещиков только по указу 1881 года, установившему прекращение «обязательных отношений» крестьян к помещикам с 1 января 1883 г.


[Закрыть]. Формы и степени этого принуждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина. Наконец, в-четвертых, условием и следствием описываемой системы хозяйства было крайне низкое и рутинное состояние техники, ибо ведение хозяйства было в руках мелких крестьян, задавленных нуждой, приниженных личной зависимостью и умственной темнотой.

II. Соединение барщинной системы хозяйства с капиталистической

Барщинная система хозяйства была подорвана отменой крепостного права. Подорваны были все главные основания этой системы: натуральное хозяйство, замкнутость и самодовлеющий характер помещичьей вотчины, тесная связь между ее отдельными элементами, власть помещика над крестьянами. Крестьянское хозяйство отделялось от помещичьего; крестьянину предстояло выкупить свою землю в полную собственность, помещику – перейти к капиталистической системе хозяйства, покоящейся, как было сейчас замечено, на диаметрально противоположных основаниях. Но подобный переход к совершенно иной системе не мог, конечно, произойти сразу, не мог по двум различным причинам. Во-первых, не было еще налицо тех условий, которые требуются для капиталистического производства. Требовался класс людей, привыкших к работе по найму, требовалась замена крестьянского инвентаря помещичьим; требовалась организация земледелия как и всякого другого торгово-промышленного предприятия, а не как господского дела. Все эти условия могли сложиться лишь постепенно, и попытки некоторых помещиков в первое время после реформы выписать себе из-за границы заграничные машины и даже заграничных рабочих не могли не окончиться полным фиаско. Другая причина того, почему невозможен был сразу переход к капиталистической постановке дела, состояла в том, что старая, барщинная система хозяйства была лишь подорвана, но не уничтожена окончательно. Крестьянское хозяйство не было вполне отделено от хозяйства помещиков, так как в руках последних остались весьма существенные части крестьянских наделов: «отрезные земли», леса, луга, водопои, выгоны и пр. Без этих земель (или сервитутов) крестьяне совершенно не в состоянии были вести самостоятельного хозяйства, и помещики имели, таким образом, возможность продолжать старую систему хозяйства в форме отработков. Возможность «внеэкономического принуждения» тоже оставалась: временно-обязанное состояние {64}64
  Временнообязанные крестьяне – бывшие помещичьи крестьяне, которые после отмены крепостного права в 1861 году за пользование поземельным наделом обязаны были нести определенные повинности (оброк или барщину) в пользу помещиков. «Временнообязанное состояние» длилось до тех пор, пока крестьяне не приобретали, с согласия помещиков, свои земельные наделы в собственность, за выкуп. Перевод на выкуп стал обязательным для помещиков только по указу 1881 года, установившему прекращение «обязательных отношений» крестьян к помещикам с 1 января 1883 г.


[Закрыть], круговая порука, телесное наказание крестьянина, отдача его на общественные работы и т. д.

Итак, капиталистическое хозяйство не могло сразу возникнуть, барщинное хозяйство не могло сразу исчезнуть. Единственно возможной системой хозяйства была, следовательно, переходная система, система, соединявшая в себе черты и барщинной и капиталистической системы. И действительно, пореформенный строй хозяйства помещиков характеризуется именно этими чертами. При всем бесконечном разнообразии форм, свойственном переходной эпохе, экономическая организация современного помещичьего хозяйства сводится к двум основным системам в самых различных сочетаниях, именно к системе отработочной[132]132
  Мы заменяем теперь термин «барщина» термином «отработки», так как последнее выражение более соответствует пореформенным отношениям и пользуется уже в нашей литературе правом гражданства.


[Закрыть] и капиталистической. Первая состоит в обработке земли инвентарем окрестных крестьян, причем форма платы не изменяет сущности этой системы (будет ли это плата деньгами, как при издельном найме, или плата продуктом, как при испольщине, или плата землей или угодьями, как при отработках в узком смысле слова). Это – прямое переживание барщинного хозяйства[133]133
  Вот пример, отличающийся особой рельефностью «На юге Елецкого уезда (Орловской губернии), – пишет один корреспондент д-та земледелия, – в крупных помещичьих хозяйствах, рядом с обработкой годовыми рабочими, значительная часть земли обрабатывается крестьянами за сдаваемую им в аренду землю. Бывшие крепостные продолжают снимать землю у своих прежних помещиков и за это обрабатывают их землю. Такие деревни продолжают носить название «барщины» такого-то помещика» (С. А. Короленко, «Вольнонаемный труд и т. д.». Стр. 118). Или еще: «У меня в экономии, – пишет другой помещик, – все работы исполняются моими бывшими крестьянами (8 деревень, приблизительно 600 душ), за что они получают нагул для скота (от 2000 до 2500 дес.); только поднимают землю в первый раз и сеют сеялками сроковые рабочие» (ibid., с. 325. Из Калужского уезда)


[Закрыть], и данная выше экономическая характеристика последнего приложима к отработочной системе почти целиком (единственное исключение то, что при одной из форм отработочной системы отпадает одно из условий барщинного хозяйства: именно при издельном найме вместо натуральной оплаты труда мы видим денежную). Капиталистическая система состоит в найме рабочих (годовых, сроковых, поденных и пр.), обрабатывающих землю инвентарем владельца. Названные системы переплетаются в действительности самым разнообразным и причудливым образом: в массе помещичьих имений соединяются обо системы, применяемые по отношению к различным хозяйственным работам[134]134
  «Самое большое число хозяйств ведется таким образом, что часть земли, хотя и самая незначительная, обрабатывается владельцами собственным инвентарем, годовыми и прочими рабочими, вся же остальная земля сдается крестьянам для обработки или испольно, или за землю, или за деньги» («Вольнонаемный труд», ibid., 96)… «В большинстве имений существуют одновременно почти все или многие способы найма» (т. е. способы «снабжения хозяйства рабочей силой»). «Сельское и лесное хозяйство России». Изд. д-та земледелия для выставки в Чикаго. СПБ. 1893. стр. 79.


[Закрыть]. Вполне естественно, что соединение столь разнородных и даже противоположных систем хозяйства ведет в действительной жизни к целому ряду самых глубоких и сложных конфликтов и противоречий, что под давлением этих противоречий целый ряд хозяев терпит крушение и т. д. Все это – явления, свойственные всякой переходной эпохе.

Если мы зададимся вопросом о сравнительной распространенности обеих систем, то придется сказать прежде всего, что точных статистических данных по этому вопросу пет, да и вряд ли бы они могли быть собраны: для этого потребовался бы учет не только всех имений, но и всех хозяйственных операции во всех имениях. Данные имеются лишь приблизительные, в виде общей характеристики отдельных местностей по преобладанию той или другой системы. В сводном виде по отношению ко всей России такого рода данные приведены в вышецитированном издании д-та земледелия: «Вольнонаемный труд и т. д.». Г-н Анненский составил па основании этих данных очень наглядную картограмму, показывающую распространенность обоих систем («Влияние урожаев и т. д.»{65}65
  Сборник «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства» (два тома) Ленин получил в ссылке, в селе Шушенском, в 1897 году и тщательно исследовал его материалы в процессе работы над «Развитием капитализма в России». Об этом свидетельствуют многочисленные замечания Ленина на полях сборника. Пометки Ленина на указанной книге опубликованы в Ленинском сборнике XXXIII и включены в «Подготовительные материалы к книге «Развитие капитализма в России»«. Разоблачая полную несостоятельность метода статистических «средних», затушевывающих разложение крестьянства, Ленин тщательно проверяет и использует конкретный материал, имеющийся в сборнике. Так, на стр. 153 и 170 первого тома Ленин составляет сводку о распространении в отдельных губерниях России разных систем хозяйства (капиталистической, отработочной и смешанной). С небольшими дополнениями из других источников эти материалы вошли в приведенную ниже таблицу.


[Закрыть], I, 170). Сопоставляем эти данные в виде таблички, дополняя се сведениями о размерах посева на частновладельческих землях в 1883–1887 гг. (по «Статистике Российской империи». IV. Средний урожай в Евр. России в пятилетие 1883–1887 гг. СПБ. 1888)[135]135
  Из 50 губерний Евр. России исключены Архангельская, Вологодская, Олонецкая, Вятская, Пермская, Оренбургская и Астраханская, в которых в 1883–1887 гг. было всего 562 тыс. дес. посева на владельческих землях из всего числа 16 472 тыс. дес. этого рода посевов в Евр. России. – В I группу вошли следующие губернии: 3 прибалтийские, 4 западные (Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская), З юго-западные (Киевская, Волынская, Подольская), 5 южных (Херсонская, Таврическая, Бессарабская, Екатеринославская, Донская), 1 юго-восточная (Саратовская), затем Петербургская, Московская и Ярославская. Во II группу: Витебская, Могилевская, Смоленская, Калужская, Воронежская, Полтавская и Харьковская. В III группу вошли остальные губернии. – Для большей точности следовало бы вычесть из всего посева на частновладельческих землях посев, принадлежащий арендаторам, но данных такого рода не имеется. Заметим, что подобное исправление вряд ли изменило бы наш вывод о преобладании капиталистической системы, так как в черноземной полосе арендуется большая доля владельческих пашен, а в губерниях этой полосы преобладает отработочная система.


[Закрыть].

Сводка о распространении в России разных систем хозяйства, составленная В. И. Лениным на странице 170 сборника «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства», том I, СПБ. 1897.

Итак, если в чисто русских губерниях преобладают отработки, то вообще по Евр. России капиталистическая система помещичьего хозяйства должна быть признана в настоящее время преобладающей. При этом наша таблица выражает это преобладание далеко не полно, ибо в I группе губерний есть такие, в которых отработки совершенно не применяются (прибалтийские, например), тогда как в III группе нет ни одной губернии, вероятно, даже ни одного ведущего свое хозяйство имения, в котором бы не применялась хотя отчасти капиталистическая система. Вот иллюстрация этого на основании данных земской статистики (Распопин, «Частновладельческое хозяйство в России по земским статистическим данным». «Юридический Вестник», 1887 г., №№ 11–12. № 12, стр. 634):

Наконец, необходимо заметить, что иногда отработочная система переходит в капиталистическую и настолько сливается с нею, что становится почти невозможным отделить одну от другой и различить их. Например, крестьянин снимает клочок земли, обязываясь отработать за него определенное число дней (явление, как известно, самое распространенное. См. примеры в следующем параграфе). Как провести тут разницу между таким «крестьянином» и тем западноевропейским или остзейским «батраком», который получает клочок земли с обязательством работать определенное число дней? Жизнь создает такие формы, которые соединяют противоположные по своим основным чертам системы хозяйства с замечательной постепенностью. Становится невозможным сказать, где кончаются «отработки» и где начинается «капитализм».

Установивши таким образом тот основной факт, что все разнообразие форм современного помещичьего хозяйства сводится к двум системам, отработочной и капиталистической, в различных сочетаниях, – мы перейдем теперь к экономической характеристике обеих систем и посмотрим, какая из этих систем оттесняет другую под влиянием всего хода экономической эволюции.

III. Характеристика отработочной системы

Виды отработков, как уже было замечено выше, чрезвычайно разнообразны. Иногда крестьяне за деньги нанимаются обрабатывать своим инвентарем владельческие земли – так называемые «издельный наем», «подесятинные заработки»[136]136
  «Сборники стат. свед. по Рязанской губ.».


[Закрыть], обработка «кругов»[137]137
  Энгельгардт, l. c.


[Закрыть] {66}66
  Обработка кругов – одна из форм отработок и кабальной аренды помещичьей земли крестьянами в пореформенной России. При такой форме отработок крестьянин обязывался за деньги, за зимнюю ссуду или за сданную в аренду землю обработать помещику своими орудиями и на своих лошадях «круг», т. е. одну десятину ярового, десятину озимого, а иногда и десятину покоса.


[Закрыть] (т. е. одной десятины ярового и одной десятины озимого) и т. п. Иногда крестьяне берут в долг хлеб или деньги, обязываясь отработать либо весь долг, либо проценты по долгу[138]138
  «Сборник стат. свед. по Московской губ.», т. V. Вып. 1. М. 1879, стр. 186–189. Мы указываем источники только для примера. Вся литература о крестьянском и частновладельческом хозяйстве содержит массу подобных указаний.


[Закрыть]. При этой форме особенно явственно выступает черта, свойственная отработочной системе вообще, именно кабальный, ростовщический характер подобного найма на работу. Иногда крестьяне работают «за потравы» (т. о. обязываются отработать установленный законом штраф за потраву), работают просто «из чести» (ср. Энгельгардт, 1. с., стр. 56), —т. е. даром, за одно угощение, чтобы не лишиться других «заработков» от землевладельца. Наконец, очень распространены отработки за землю, либо в форме испольщины, либо в прямой форме работы за сданную крестьянам землю, угодья и прочее.

Очень часто при этом плата за арендуемую землю принимает самые разнообразные формы, которые иногда даже соединяются вместе, так что рядом с денежной платой фигурирует и плата продуктом и «отработки». Вот парочка примеров: за каждую десятину обработать 1¹/₂ дес. + 10 яиц + 1 курица + 1 женский рабочий день; за 43 дес. ярового по 12 руб., и 51 дес. озимого по 16 руб. деньгами + обмолотить столько-то копен овса, 7 копен гречи и 20 копен ржи + на арендуемой земле унавозить навозом со своих скотных дворов не менее 5 десятин по 300 возов на десятину (Карышев, «Аренды», стр. 348). Здесь даже крестьянский навоз превращается в составную часть частновладельческого хозяйства! На распространенность и разнообразие отработков показывает уже обилие терминов для них: отработки, отбучи, отбутки, барщина, басаринка, пособка, паньщина, поступок, выемка и проч. (ibid., 342). Иногда крестьянин обязывается при этом работать, «что прикажет владелец» (ibid., 346), обязывается вообще «послухать», «слухать» его, «пособлять» ему. Отработки «обнимают собой весь цикл работ деревенского обихода. Посредством отработков производятся все сельскохозяйственные операции по обработке полей и уборке хлеба и сена, запасаются дровами, перевозят грузы» (346–347), чинят крыши и трубы (354, 348), обязываются доставлять кур и яйца (ibid.). Исследователь Гдовского уезда С.-Петербургской губернии справедливо говорит, что встречающиеся виды отработков носят «прежний дореформенный барщинный характер» (349)[139]139
  Замечательно, что все гигантское разнообразие различных форм отработков в России, различных форм аренды со всяческими доплатами и проч. – всецело исчерпывается теми основными формами докапиталистических порядков в земледелии, которые установил Маркс в 47-й главе III тома «Капитала». В предыдущей главе было уже замечено, что этих основных форм три: 1) отработочная рента; 2) рента продуктами или натуральная рента и 3) денежная рента. Вполне естественно поэтому, что Маркс хотел взять именно русские данные для иллюстрации отдела о поземельной ренте.


[Закрыть].

Особенно интересна форма отработков за землю – так называемых отработочных и натуральных аренд[140]140
  По «Итогам земской статистики» (т. II), крестьяне арендуют за деньги 76 % всех арендуемых ими земель; за отработки 3–7 %; из части продукта 13–17 % и, наконец, за смешанную плату 2–3 % земель.


[Закрыть]. В предыдущей главе мы видели, как в крестьянской аренде проявляются капиталистические отношения; здесь мы видим «аренду», которая представляет из себя простое переживание барщинного хозяйства[141]141
  Ср. примеры, приведенные в примечании на стр. 134 (настоящий том, стр. 187. Ред.). При барщинном хозяйстве помещик давал крестьянину землю, чтобы крестьянин на него работал. При сдаче земли за отработки хозяйственная сторона дела, очевидно, та же самая.


[Закрыть] и которая переходит иногда незаметно в капиталистическую систему обеспечивать имение сельскими рабочими посредством наделения их кусочками земли. Данные земской статистики бесспорно устанавливают эту связь подобных «аренд» с собственным хозяйством сдатчиков земли. «При развитии собственных запашек в частновладельческих имениях у владельцев является потребность гарантировать себе добывание рабочих в нужное время. Отсюда развивается у них во многих местностях стремление раздавать землю крестьянам за отработки или – из доли продукта с отработками…». Эта система хозяйства «…имеет не малое распространение. Чем чаще практикуется собственное хозяйство сдатчиков, чем меньше предложение аренд и чем напряженнее спрос на них, тем шире развивается и этот вид найма земель» (ibid., стр. 266, ср. также 367). Итак, мы видим здесь аренду совсем особого рода, выражающую не отказ владельца от собственного хозяйства, а развитие частновладельческих запашек, – выражающую не укрепление крестьянского хозяйства посредством расширения его землевладения, а превращение крестьянина в сельского рабочего. В предыдущей главе мы видели, что в крестьянском хозяйстве аренда имеет противоположное значение, будучи для одних выгодным расширением хозяйства, для других – сделкой под влиянием нужды. Теперь мы видим, что и в помещичьем хозяйстве сдача земли в аренду имеет противоположное значение: иногда это – передача другому лицу хозяйства за уплату ренты; иногда это – способ ведения своего хозяйства, способ обеспечения имения рабочими силами.

Переходим к вопросу об оплате труда при отработках. Данные из различных источников единогласно свидетельствуют о том, что оплата труда при отработочном и кабальном найме бывает всегда более низкая, чем при капиталистическом «вольном» найме. Во-1-х, это доказывается тем, что натуральные аренды, т. е. отработочные и испольные (выражающие, как мы сейчас видели, лишь отработочный и кабальный наем), по общему правилу везде дороже, чем денежные и притом значительно дороже (ibid., 350), иногда вдвое (ibid., 356, Ржевский уезд Тверской губ.). Во-2-х, натуральные аренды развиты всего сильнее в беднейших группах крестьян (ibid., 261 и следующие). Это – аренды из нужды, «аренды» крестьянина, который уже не в силах сопротивляться превращению его таким образом в сельскохозяйственного наемного рабочего. Состоятельные крестьяне стараются снимать землю за деньги. «Наниматель пользуется малейшей возможностью вносить арендную сумму деньгами и тем удешевить стоимость пользования чужой землей» (ibid., 265) – и не только удешевить стоимость аренды, добавим от себя, но также и избавиться от кабального найма. В Ростовском-на-Дону уезде был констатирован даже такой замечательный факт, как переход от денежной аренды к скопщине{67}67
  Скопщиной называлась в южных районах России натуральная кабальная аренда, когда арендатор уплачивал землевладельцу «с копны» определенную долю урожая (половину, а иногда и более) и сверх того обычно отдавал ему часть своего труда в виде разнообразных «отработок».


[Закрыть] по мере увеличения арендных цен, несмотря на уменьшение доли крестьян в скопщине (стр. 266, ibid.). Значение натуральных аренд, которые окончательно разоряют крестьянина и превращают его в сельского батрака, иллюстрируется этим фактом вполне наглядно[142]142
  Сводка новейших данных об арендах (г. Карышев в книге: «Влияние урожаев и пр.», т. I) вполне подтвердила, что только нужда заставляет крестьян брать землю исполу или за отработки, а состоятельные крестьяне предпочитают арендовать за деньги (стр. 317–320), так как натуральные аренды везде и повсюду несравненно дороже для крестьянина, чем денежные (стр. 342–346). Но все эти факты не помешали г-ну Карышеву изображать дело таким образом, что «несостоятельный крестьянин… получает возможность лучше удовлетворять потребностям питания путем некоторого увеличения своего посева на чужой земле исполу» (321). Вот до каких диких мыслей доводит людей предвзятое сочувствие к «натуральному хозяйству»! Доказано, что натуральные аренды дороже денежных, что они представляют своего рода truck-system{131}131
  Trucksystem – система выплаты заработной платы рабочим товарами и продуктами из фабричных лавок, принадлежащих фабрикантам. Хозяева принуждают рабочих вместо денежной заработной платы брать в этих лавках предметы потребления плохого качества и по высокой цене. Эта система, являющаяся дополнительным средством эксплуатации рабочих, в России была особенно распространена в районах кустарных промыслов.


[Закрыть] в земледелии, что они окончательно разоряют крестьянина и превращают его в батрака, – а наш экономист толкует об улучшении питания! Испольные аренды, изволите видеть, «должны помогать» «нуждающейся части сельского населения получать» в аренду землю (320). «Помощью» называет здесь г. экономист получение земли на самых худших условиях, на условии превращения в батрака! Спрашивается, где же разница между российскими народниками и российскими аграриями, которые всегда были готовы и всегда состоят готовыми оказать «нуждающейся части сельского населения» подобную «помощь»? Кстати, вот интересный пример. По Хотинскому уезду Бессарабской губ. средний дневной заработок испольщика определяют в 60 коп., а поденщика летом – 35–50 коп. «Выходит, что заработок испольщика все-таки выше платы батраку» (344; курсив г. Карышева). Это «все-таки» весьма характерно. Но ведь испольщик имеет, в отличие от батрака, расходы на хозяйство? ведь он должен иметь коня и упряжь? почему не сосчитаны эти расходы? Если средняя поденная плата летом в Бессарабской губернии равна 40–77 коп. (1883–1887 и 1888–1892 гг.), то средняя плата работника с упряжью равна 124–180 коп. (1883–1887 и 1888–1892 гг.). Не «выходит» ли скорее, что батрак получает «все-таки» больше испольщика? Средняя поденная плата пешему работнику (средняя для целого года) определяется в 67 коп. для Бессарабской губ., за 1882–1891 гг. (ibid., 178).


[Закрыть]. В-3-х, прямое сравнение цен на труд при отработочном и капиталистическом «вольном» найме показывает более высокий уровень последних. В цитированном издании департамента земледелия: «Вольнонаемный труд и т. д.», рассчитывается, что средней платой за полную обработку крестьянским инвентарем одной десятины озимого хлеба надо считать 6 руб. (данные о средней черноземной полосе за 8 лет, 1883–1891). Если же рассчитать стоимость тех же работ по вольному найму, то получим 6 р. 19 к. только за пеший труд, не считая работы лошади (плату за работу лошади невозможно положить менее 4 р. 50 к., 1. с., 45). Составитель справедливо считает такое явление «совершенно ненормальным» (ibid.). Заметим только, что более высокая оплата труда при чисто капиталистическом найме, сравнительно со всяческими формами кабалы и других докапиталистических отношений, есть факт, установленный не только для земледелия, но и для промышленности, не только для России, но и для других стран. Вот более точные и более подробные данные земской статистики по этому вопросу («Сборник стат. свед. по Саратовскому уезду», т. I, отд. III, стр. 18–19. Цитир. по «Арендам» г. Карышева, стр. 353):

Итак, при отработках (все равно как и при кабальном найме, соединенном с ростовщичеством) цены на труд оказываются обыкновенно более чем в два раза ниже сравнительно с капиталистическим наймом[143]143
  Как же не назвать после этого реакционной ту критику капитализма, которую дает, напр., такой народник, как кн. Васильчиков. В самом слове < вольнонаемный» – патетически восклицает он – заключается противоречие, ибо паем предполагает несамостоятельность, а несамостоятельность исключает «волю». О том, что капитализм ставит свободную несамостоятельность на место кабальной несамостоятельности, народничествующий помещик, разумеется, забывает.


[Закрыть]. Так как отработки может брать на себя только местный и притом непременно «обеспеченный наделом» крестьянин, то этот факт громадного понижения платы ясно указывает на значение надела, как натуральной заработной платы. Надел в подобных случаях продолжает п в настоящее время служить средством «обеспечить» землевладельцу дешевые рабочие руки. Но различие между вольной и «полусвободной»[144]144
  Выражение г-на Карышева, 1. с. Напрасно не сделал г. Карышев того вывода, что испольные аренды «помогают» переживанию «полусвободного» труда.


[Закрыть] работой далеко не исчерпывается различием в плате. Громадную важность имеет также то обстоятельство, что последний вид работ всегда предполагает личную зависимость нанимающегося от нанимателя, предполагает всегда большее или меньшее сохранение «внеэкономического принуждения». Энгельгардт очень метко говорит, что раздача денег под отработки объясняется наибольшей обеспеченностью таких долгов: по исполнительному листу с крестьянина взыскать трудно, «работу же, на которую крестьянин обязался, начальство заставит его выполнить, хотя бы у него самого свой хлеб оставался несжатым» (1. с., 216). «Только многие годы рабства, крепостной работы на барина, могли выработать такое хладнокровие» (только кажущееся), с которым земледелец оставляет под дождем свой хлеб, чтобы ехать возить чужие снопы (ibid., 429). Без той или иной формы прикрепления населения к месту жительства, к «общине», без известной гражданской неполноправности, отработки, как система, были бы невозможны. Само собою разумеется, что неизбежным следствием описанных черт отработочной системы является низкая производительность труда: приемы хозяйства, основанного на отработках, могут быть только самые рутинные; труд закабаленного крестьянина не может не приближаться по своему качеству к труду крепостному.

Соединение отработочной и капиталистической системы делает современный строй помещичьего хозяйства чрезвычайно похожим по экономической организации на тот строй, который преобладал в нашей текстильной индустрии до появления крупной машинной индустрии. Там часть операций купец производил своими орудиями и наемными рабочими (снование пряжи, окраска и отделка ткани и проч.), а часть – орудиями крестьян-кустарей, работавших на него из его материала; здесь часть операций исполняется наемными рабочими, употребляющими инвентарь владельца, часть – трудом и инвентарем крестьян, работающих на чужой земле. Там с промышленным капиталом соединялся торговый, и над кустарем тяготела, кроме капитала, кабала, посредничество мастерков, truck-system и пр.; здесь точно так же с промышленным капиталом соединяется торговый и ростовщический со всяческими формами понижения платы и усиления личной зависимости производителя. Там переходная система держалась веками, основываясь на ручной примитивной технике, и была сломана в каких-нибудь три десятилетия крупной машинной индустрией; здесь отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена «Русской Правды»{68}68
  Смерды – феодально-зависимые крестьяне в древней Руси (IX–XIII вв.), работавшие на барщине в хозяйстве князя или других светских и духовных феодалов и платившие им оброк.
  «Русская правда» – первый письменный свод законов и княжеских постановлений в древней Руси XI-XII вв. Статьи «Русской правды» направлены на защиту феодальной собственности и жизни феодалов. Они свидетельствуют о наличии ожесточенной классовой борьбы закрепощаемого крестьянства древней Руси с эксплуататорами.


[Закрыть]), увековечивая рутинную технику, и начинают быстро уступать место капитализму только в пореформенную эпоху. И там и здесь старая система означает лишь застой в формах производства (а, следовательно, и во всех общественных отношениях) и господство азиатчины. И там и здесь новые, капиталистические формы хозяйства являются крупным прогрессом, несмотря на все свойственные им противоречия.